Малфас бросил короткий взгляд на Михаила и Обизат, что держит девочку, а лезвие ножа демонстративно прижимает к ее горлу.

– Так что, – повторил он, – с Зараном?

Азазель в жесте сочувствия развел руками.

– Он ослушался тебя, Малфас. Он ослушался законов клана. Мы только поспешили тебе на помощь, хоть ты нас и не звал. Мы вообще часто приходим незваными, но всем всегда помогаем, помогаем, помогаем… да так усердно и рьяно, что камня на камне не остается.

– Хочешь сказать, – проговорил Малфас тяжело, – Заран…

Азазель со вздохом склонил голову.

– Приношу свои соболезнования. И все мы приносим.

– Он… погиб?

– Знаю, – сказал Азазель со вздохом, – не одобришь наше вмешательство, но ты отличаешься высокой мудростью, поймешь вынужденную необходимость защиты наших жизней. Заран красиво и мужественно сражался, но благородно пал под натиском превосходящих сил озверевшего противника… Сейчас это уже свершившееся прошлое, его не изменить, а в настоящем твоя единственная дочь у нас, и нож у ее горла.

Малфас раздулся в гневе и горе, но когда заговорил, в голосе старого демона Михаил уловил откровенное отчаяние:

– Азазель… Ты же знаешь, я не одобрял действия своего сына! Ты не мог такого не знать. Все в преисподней такое знали… Но он мой сын!

– Но ты, – сказал Азазель уличающе, – его не останавливал!

– Не останавливал, – согласился Малфас в горестном отчаянии, – а как его остановить?.. Он сплотил вокруг себя всех в клане!.. Не убивай мою дочь! Это единственное, что у меня осталось… Я не думал, что у меня на старости, окруженной правнуками, появится еще и своя дочь, это мое счастье…

Азазель взглядом велел Обизат нож не убирать, а Михаилу кивнул, чтобы оставался настороже и не отвлекался.

За спиной Малфаса демоны начинают волноваться, уже переговариваются, начинаются какие-то перестроения.

Обизат вытащила из ножен второй клинок, но Малфас, более мудрый и осторожный, чем Заран, все чаще посматривал в сторону Михаила. Если хитрый Азазель притащил с собой простого смертного, то это неспроста, Азазель глупостей не делает, а если вроде бы сделал, то это точно ловушка, а то и ряд ловушек, где избегнешь одной и тут же попадешь в другую, настоящую.

Михаил держался подчеркнуто тихо, ничего не говорил и вообще не двигался, так загадочнее, а любая загадочность смотрится опасной, и мудрого противника остановит надежнее угроз и размахивания оружием.

Обизат с девочкой перед собой встала с ним рядом, злая и решительная, готовая драться до последней капли крови.

– Малфас, – потребовал Азазель жестко. – Малфас! Теперь ты снова глава клана… как и был!

Малфас вздохнул.

– Да, я зря упустил из рук вожжи, занявшись дворцами… Хорошо, ты прав… Я, как глава клана и всего нашего племени, клянусь перед вами и своими людьми, что никто не посмеет преследовать тебя как за убийство моего сына Зарана, так и за гибель многих моих потомков…

Азазель прервал:

– И оставите в покое Раматера!..

Малфас спросил в недоумении:

– А это кто?

– Последний из убийц твоего деда, – пояснил Азазель. – И прадеда Зарана.

Малфас спросил осторожно:

– А кто он тебе?

– Никто, – сообщил Азазель. – Но нельзя появляться в мире людей со своими правилами!.. А Заран начал уничтожать убийц вашего пращура и у нас, а это запрещено законом Первых!.. Ты знаешь, о ком я говорю.

Малфас помолчал, вздохнул.

– Так вот из-за чего Заран пытался убить тебя? За то, что ты помешал ему свершить праведную месть?

– Вершите свою дурацкую месть у себя, – отрезал Азазель. – Ваш мир – ваши правила. Мы уважаем суверенитет, хотя для века глобализации это как бы феодализм… Но всякий, проникший в мир людей, будет отвечать по нашим законам. Как видишь, мы можем не только защищаться там, не высовывая носа из мирка людей! Но и здесь, Малфас. Мы и здесь, если нарушат наши права там, введем свои правила.

Малфас сказал со вздохом:

– Да, твой ответный визит оказался… впечатляющим.

– Мне важнее, – напомнил Азазель холодно, – чтобы оказался результативным. Ты знаешь, я ничего не делаю просто так. Ну там для красоты или чести. Хотя я тоже зодчий, но я как бы зодчий наоборот.

Малфас вздохнул и проговорил усталым голосом:

– Клянусь за себя и весь свой клан, никто не станет преследовать этого Раматера, даже если тот вернется в наш мир… Кто ослушается, тот станет врагом клана, и всякий обязан убить отступника.

– Ради мира на земле, – уточнил Азазель. – Раматер не вернется, обещаю. Так что можем считать, что и с этим вопросом покончено?

– Я дал клятву, – напомнил Малфас с некоторой высокомерностью в голосе. – За себя и за всех. Это нерушимо.

Азазель сделал знак Обизат, та убрала нож от горла девочки и толкнула ее в спину. Малышка с плачем ринулась к Малфасу, тот присел, она обхватила тонкими ручками его шею и прижалась всем телом.

Малфас поднялся с нею на руках, держа у сердца, прямо взглянул на Азазеля.

– Спасибо, – произнес он тяжелым голосом. – Вижу по разрушениям, вы могли убить гораздо больше наших. Я строитель, могу понять, какие силы понадобились, чтобы сокрушить эти стены. Обещаю, никогда не стану сражаться с тобой, Азазель!

Азазель молча кивнул и отступил. Михаил выждал, когда Малфас с дочкой с помощью двух крупных демонов поднимется на бехема. Остальные соратники наблюдали молча, но часть по-прежнему не сводит взглядов с Азазеля, Михаила и Обизат, готовые ринуться в бой по малейшему знаку вождя.

Тяжеловесный бехем под рукой Малфаса грузно повернулся в обратную сторону. Михаил перехватил хмурый взгляд вождя клана, который тот бросил в сторону Азазеля. В глазах Малфаса отчетливо читается злость вперемешку с облегчением, даже ожиданием неких благоприятных перемен, а это значит, Азазель сумел поставить победную точку.

Обизат с ожиданием смотрела на своего вождя и повелителя, а Михаил все еще провожал взглядом удаляющийся отряд Малфаса с телохранителями.

Выжженная и прокаленная земля гремит под копытами, корка еще горячей и дымящейся лавы трескается и выстреливает злые синие дымки.

Азазель сказал бодро:

– Отдохнули? Готовы?

Михаил со стоном опустился прямо на горячую землю, раскаленные камни пытаются впиться острыми гранями в тело, но безуспешно, грудь все еще вздымается тяжело, сейчас бы восполниться, но даже дотянуться до клипот нет силы…

Азазель взглянул на него сверху вниз с сочувствием и некоторой жалостью.

– Ты чего разлежался? Перед женщиной не стыдно?

Обизат возразила:

– Передо мной ничего не может быть стыдно со стороны моего повелителя! Ему при мне можно все.

– Гм, – сказал Азазель задумчиво, – кого бы мне прибить так же выгодно…

– Только Люцифера, – ответила Обизат чуточку злорадно. – Говорят, Лилит сейчас с ним.

Азазель поморщился.

– Она блондинка, а мне больше нравятся брюнетки.

– Тогда придется самому, – сообщила она. – Брюнеток много, но для великого Азазеля недостойно быть с женщиной ранга ниже Лилит.

– Я демократ, – напомнил Азазель. – Мишка… ты чего?

Михаил сказал измученно:

– Ладно, тащи меня сам. Замок был крепкий, у меня нет сил пошевелить даже пальцем. Пока ты разговаривал с Малфасом, я только надувал щеки. Тащи, а то вот-вот сдохну…

В глазах Азазеля мелькнуло странное выражение, он подумал, сел рядом с Михаилом, скрестил ноги и чуть наклонил голову, всматриваясь в красное от жара лицо Михаила.

– Куда это обратно? Ты чего?

– В мир людей, – прошептал Михаил. – Как же там хорошо… Обизат, тебе понравится, ты еще ребенок.

Азазель сказал с интересом:

– А что, в самом деле поверил, будто явились в ад только для того, чтобы разделаться с Зараном?

Михаил замер, даже раскаленный воздух остановился в груди, но так ожег внутренности, что его встряхнуло, дыхание вырвалось с хрипами и ожгло горло.

– А… для чего?.. Это у тебя такие шуточки?

Азазель покачал головой.

– Ты правда подумал, что я такой мелочный? И что спустился сюда только для того, чтобы поквитаться с гадом?

Михаил спросил стонуще:

– А для чего же?..

Азазель вздохнул, вперил задумчивый взгляд вдаль, но там только отвратительное красное марево, а в нем угрожающе покачиваются призрачные исполинские тени.

– Меня всегда недооценивают, – проговорил он медленно. – Как грустно… Вот так и живу. Дум спиро, сперо… И ты Брут… Обидно. Я бы сказал, оскорбительно, но я добрый и милостивый, не оскорбляюсь, хотя меня оскорбляют. Но, конечно, слышать такое от друзей как-то грустно и подрывает доверие к человечеству и гуманному глобализму.

Обизат смотрит с непониманием, но помалкивает, Михаил почти простонал:

– Что еще за хитрости?

– Ну вот, – сказал Азазель грустно, – почему от меня ждут хитростей? Отвечаю, потому что сами хитрые, бесчестные и вероломные. Я ни на кого не указываю пальцем, только намекаю прямым текстом. Ты еще юн в этом сложном мире и глуповат по детской неразвитости. Потому я тебя даже люблю. Как домашнего кролика или хомячка. Обизат тоже люблю.

Обизат фыркнула.

– Как хомячка?

– Как рыбку, – ответил Азазель и облизнулся.

Михаил с трудом собрался с силами и сел, упираясь в горячую землю ладонями.

– Сейчас этот хомячок переведет дух, – пообещал он, – и прихлопнет тебя. Как муху.

– Отдыхай, – разрешил Азазель царственно. – Набирайся сил. Даже не представляю, где ты их растерял?.. Вроде бы ничего серьезного не было…

Михаил выдавил из себя злое:

– Говори, гад! Ради чего мы сюда явились?

– Наберись сил, – повторил Азазель. – А то снова упадешь. Мишка, мы же решаем сложные и важные задачи!.. А насчет Раматера, Зарана и его родителя… так, ложный след. Чтоб никто не понял, зачем мы доблестно и победно явились в самом деле во всем блеске грозной славы, о которой пока никто не знает.

Михаил со стоном повел плечами, разминая измученное тело, что ноет от макушки до ногтей на ногах.

– Шутишь, да?.. – спросил с опасением. – Скажи, что шутишь!..

– Шучу? – переспросил Азазель в изумлении. – Да серьезнее меня нет на свете!.. Потому у меня такое несерьезное выражение.

– Гад ты…

– Мишка, дело очень даже эпохальное и эпичное, потому доверено именно мне. Хотя вообще-то я сам взял, никого не спрашивая, но кому важны мелочи?

– Говори!

– По непроверенным, – сказал Азазель значительно, – однако заслуживающим доверия агентурным данным, в мире демонов скоро произойдет то, что однажды произошло в мире людей и так круто изменило мир. Эпохально!.. Возможно.

– Откуда знаешь?

– Утечка информации, – ответил Азазель и многозначительно поднял указательный палец. – Нечаянная, но запланированная. С самого верха. Почти с самого.

Он умолк и посмотрел на Михаила очень пытливо и с некой расчетливостью в глазах.

Михаил смотрел с ожиданием, Азазель должен спохватиться и указать пальцем вниз, но тот просто опустил руку, и Михаил с холодком понял, что утечка в самом деле сверху.

– Говори, – повторил он в тревожном нетерпении.

– Даже и не знаю, – сказал Азазель, – на какой козе это к тебе подвезти. Лучше, наверное, на нубийской породе. Они такие милые… То ли придешь в ярость от такой новости, то ли возликуешь… Во всяком случае, равнодушным точно не останешься.

– У меня уже мороз по коже, – сообщил Михаил, – хотя тут от жары задохнуться можно.

– Ты же элементаль, – напомнил Азазель, – если считать по старинке. Понижай температуру. У тебя хватает сил, чтобы все на десять шагов превратить в ледяную глыбу!.. Представляешь, в жарком аду ледяная глыба в сто тонн весом!.. Ну, пусть на целых полтонны меньше, все равно впечатлит. Хоть и не так зримо. Но кто заметит разницу? Только мелочные интеллигенты, что критикуют абсолютно все.

– Сейчас у меня нет сил пошевелить даже пальцем, – сообщил Михаил. – Но когда будут, превращу тебя. Сразу предупреди, откуда хлебнуть энергии: из сфирот или антисфирот?

Обизат спросила жадно:

– Он может?

– Еще как, – подтвердил Азазель. – Что мог Кезим, может и Мишка. Только больше и лучше.

Она посмотрела на Михаила с сомнением.

– Он великий воин. Но пользоваться теми силами могут немногие.

– Мишка все может, – заверил Азазель. – Даже то, что нельзя.

– Я счастлива, – ответила она с гордостью, – что принадлежу величайшему герою.

Азазель смолчал, делая вид, что не заметил, как «служу» заменила совсем другим словом. Пусть, а Михаил если и заметил, все равно не решится протестовать, для него очень скользкая тема.

– Для ратных дел всегда бери от антисфирот, – сказал Азазель авторитетно. – Светлые души для войны непригодны. Нужна ярость масс!.. Ты должон бить врага его же оружием. Только злее и нещаднее, потому что это ты, а то всего лишь они. Никто не смеет нагло входить в наш священный дом!..

Михаил напомнил:

– Так это ж мы вошли…

– Нам можно, – возразил Азазель строго. – Потому что наша справедливость справедливее! Да и вообще, что ты за солдат, если еще и рассуждаешь?

– Ты не напускай туману, – посоветовал Михаил, – не напускай. Что прячешь в рукаве?..

– Набирайся мощи, – посоветовал Азазель уже серьезно. – Напузырься так, чтобы из ушей выплескивалось. Дело в самом деле эпохальное, что и понятно, мы ж такие? Источник очень серьезный, но, прости, даже тебе сказать не могу, слишком много на карте… В общем, как догадывался Тертуллиан и даже Енох, здесь готовится произойти то, что случается однажды за всю историю. Поворотный пункт, так сказать. И от того, в какую сторону мы там повернем, зависит…

– Судьба мира?

– Догадался, – сказал Азазель пораженно. – Впрочем, когда брались за дела помельче?.. Даже стыдно о таком подумать, верно? Не по рангу. Давай, подзарядись, а потом скажу, а то я забыл, как выводить из обморока.

Михаил зыркнул на озадаченную Обизат.

– В обморок, – сказал он сердито, – не упаду, не надейся.

– А в кому? – спросил Азазель серьезно. – Да-да, вполне реальна клиническая смерть от информационного шока! Ничего, что я такой умный? Среди двух чистых душ?

Воздух стал прохладнее, Обизат бросила быстрый взгляд на Михаила. Тот поморщился, дескать, старается для себя, заодно и для них, а то Азазель еще подумает, буркнул:

– То-то патронов набрал, будто на войну.

– Я вообще еще тот хомяк, – похвалился Азазель. – Жаль, уже пообещал сердце и любовь до гроба искусственному интеллекту, а то бы начал павлинить перед Обизат… Вообще-то нам стоит отсюда в самом деле убраться. Малфас одно, но у Зарана могут быть и свои сторонники, которые сочтут правильным отомстить за смерть вождя… Глупых больше, чем умных! Вообще-то по-настоящему умный только я на свете.

Обизат сказала твердо:

– Будем сражаться!

– Не в этот раз, – заверил Азазель. – А так ты права, вся жизнь – сражение!.. Утром со сном, днем с ленью, вечером с желанием пожрать и поспать… Станьте ближе, пора передвинуться в другую локацию. Отсюда подальше, куда-то поближе…