Книга: Занавес упал
Назад: Глава десятая
Дальше: Глава двенадцатая

Глава одиннадцатая

— Рассказывай! — потребовал Константин.
За последние дни он осунулся. Гибель Киры и для него стала сильным ударом, а когда у Розы случился инсульт, так вообще покой потерял. Спал от силы по четыре часа в сутки; часто кричал на своих подчиненных, чего раньше никогда себе не позволял; много времени проводил в спортзале или тире, где срывал злость на боксерской груше или мишенях. Его бесило от одной мысли, что убийцы так и не будут найдены. Их искали его люди, искала полиция, он даже перешагнул через свою гордость и обратился за помощью к знакомому криминальному авторитету, с которым когда-то зарекся иметь дело. Но никаких подвижек. Вяземский тоже уперся в тупик: детектив обнаружил на даче Фролова кучу скрытых видеокамер и выяснил, что журналист задолжал банку крупную сумму. И все, на этом ниточка оборвалась. Когда Дарья позвонила и заявила: «Я знаю, как найти убийц Киры», Константин поверил ей сразу же, потому что отчаянно хотел верить. Он готов был уцепиться за любую соломинку.
Они стояли на веранде возле фасадной лестницы. Внизу, цепляясь за траву, плавали бледные клочья тумана. Где-то неподалеку каркала ворона.
— Ты должен мне кое-что пообещать, — заявила Дарья. Ее руки покоились на перилах, взгляд был устремлен в серое небо. — Это важно, Костя. Пообещай, что полностью мне доверишься.
— Обещаю, — не раздумывая ответил он.
— Я знаю, где сейчас находятся убийцы Киры, и не спрашивай, откуда. Просто прими это как факт. Уверена, ты хочешь сам с ними расправиться, но у меня на месть больше прав. Они мои!
Константин хмыкнул:
— Может, не будем пока делить шкуру неубитого медведя?
— Будем, Костя, еще как будем. Не хочу, чтобы ты дров наломал. Давай сразу договоримся: убийцы — мои!
— Что ты задумала?
Дарья стиснула пальцами перила, поморщилась будто бы от боли.
— Я собираюсь заставить их страдать. Долго страдать. Они не заслуживают пули в лоб, не заслуживают быстрой смерти. Ты приведешь их ко мне, но не сегодня, и не завтра… Еще ничего не готово, нужно все подготовить. Я все продумала, Костя! — Она развернулась, шагнула к нему и крепко схватила за руку. Заговорила, понизив голос до шепота, словно опасаясь, что кто-то может подслушать: — Ты должен найти рабочих, которые не станут задавать лишних вопросов. Они превратят подвал этого дома в камеру пыток. Не такую, как в Средневековье, нет… совсем другую. Я все продумала. Я им скажу, что делать. Ты ведь найдешь таких рабочих?
Константину понадобилось время, чтобы все это осмыслить. Он был ошарашен: неужели перед ним стояла та самая Дарья, которую он знал? Она ему сейчас напоминала ведьму из какой-то страшной сказки — красивая, но безмерно злая. А глаза… такой взгляд он видел у ребят в Чечне в разгар боя. Невольно возник вопрос: а действительно ли она знает, где находятся убийцы? Вполне возможно, что все это ее фантазии из-за невыносимого горя.
— Я найду рабочих, это не проблема, — ответил он. — Уже после полудня они будут здесь. Но вот что, Даша, мне нужно точно знать, что ты не ошибаешься. Согласись, все это выглядит как-то странно. Поверь, я на твоей стороне. Да я буду предан тебе, как чертов самурай, но сначала мне нужно убедиться, что ты действительно знаешь, где сейчас те ублюдки.
Дарья отшатнулась от него, во взгляде мелькнуло недоверие.
— Ты точно их не убьешь?
Константин недовольно покачал головой:
— Давай договоримся: я доверяю тебе, ты доверяешь мне. Только так. Скажу честно, мне не слишком нравится идея с камерой пыток, ну или что ты там задумала… За тебя боюсь, Дарья. Боюсь, что потом не выкарабкаешься из этой трясины, и ни один психиатр не возьмется тебя лечить. Но я знаю, ты не остановишься. Вижу, что не передумаешь. Будь я на твоем месте… — Переминаясь с ноги на ногу, он ударил кулаком по своей ладони. — Да, мне не нравится твоя идея, но я ее уважаю. И можешь не беспокоиться, те ублюдки попадут в твою камеру пыток. Убивать их не стану. Но я обязан удостовериться, что ты не ошибаешься! Ну как, доверяем друг другу полностью?
Дарья кивнула. Константин дал слово, и этого было достаточно. Что он обещал? Быть преданным, как чертов самурай? Отлично!
— Неподалеку есть деревня, где живут цыгане, — сообщила она, ощутив, что точка невозврата пройдена. — Знаешь такую?
— Еще бы. Деревушка скандальная, как-то на всю страну ославилась…
— Дом тридцать три. Это все.
— Ясно, — после долгой паузы произнес Константин. — Может, все-таки расскажешь, откуда информация?
Ответ был категоричным:
— Нет.
— Мы же договорились доверять друг другу.
Дарья вернулась к перилам, снова уставилась на небо.
— Прости, Костя, но тут уже дело не в доверии. Я просто не в состоянии тебе это объяснить.
— Ладно, проехали, — разочарованно буркнул он. — Значит, дом тридцать три, говоришь?
— Да.
Он все еще сомневался. Ему не терпелось проверить информацию. Это не сложно, труднее будет усмирить свои чувства, если окажется, что дом тридцать три в цыганской деревне действительно логово тех отморозков. В последние дни он часто представлял, как расправится с ними, когда поймает, и их быстрая смерть не входила в его планы. Здесь у него с Дарьей была полная солидарность.
— А Артур? — неожиданно вспомнил он. — Может, тебе и о нем что-то известно?
Дарья ответила холодно, раздраженно:
— Мой муж мертв!
— Уверена?
— На все сто!
Она даже думать об Артуре не желала. Ведь с него все началось. Он привел в дом смерть. Гроза пришла по его следам! Кира погибла из-за этого высокомерного недоноска. Жив ли еще муженек? Для нее — мертв.
— Ну что же, на этом пока все, — подвел итог Константин. — Рабочая бригада будет после полудня. Жди. Позже я тебе еще позвоню. — Он замялся. — Слушай, Даша… раньше не мог просить тебя, ты в таком состоянии была, а теперь… Может, навестишь Розу, а? Ей нужна поддержка.
«Преданный самурай», — подумала Дарья.
— Конечно, я ее навещу.
Несколько минут спустя он сел в машину и сразу же позвонил своему заместителю. Приказал ему навести справки про жильцов дома тридцать три в цыганской деревне.
* * *
После отъезда Константина Дарья какое-то время бродила по комнатам, не находя себе места, а потом взяла баян, уселась на пуфик и начала играть. Она бездумно нажимала на клавиши, растягивала меха то медленно, то резко. Злость порождала звуковой хаос, инструмент выл, ревел, гудел. И эта какофония казалась Дарье идеальной музыкой, она разрывала тишину в клочья и не давала ни единого шанса просочиться в голову сомнениям. То, что нужно! Гнев талантливый композитор, он свое дело знал.
Пальцы ныли от напряжения, на лбу выступила испарина. Растягивая меха, Дарья делала вдох, крылья носа раздувались, а потом следовал долгий тяжелый выдох. Она и баян были как один организм.
В безумную какофонию влился посторонний звук: динь-динь, динь-динь… Дарья решила, что теперь музыка стала лучше, ей не хватало именно треньканья колокольчика.
Копия Киры появилась ниоткуда — вот ее нет, а вот она уже здесь, посреди комнаты. Девочка, вскидывая руки, кружилась в странном подобии танца. Ее движения были угловаты, неестественны, она походила на механическую куклу, у которой заедал механизм. Девочка улыбалась, громко напевая: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля…» Колокольчик в ее руке не умолкал.
«Кира танцевала, держа печеньку, — вспомнила Дарья. — Танцевала на фоне осеннего леса». Злость сменилась такой лютой тоской, что она завыла, не переставая терзать несчастный инструмент. Пальцы застыли на кнопках, теперь и баян выл на одной ноте. А существо, принявшее облик Киры, все кружилось и кружилось по комнате.
— Перестань! — выкрикнула Дарья, тяжело дыша. И уже тихо, обессиленно: — Перестань, прошу.
Девочка остановилась, дернула плечиками.
— Ну здорово же было! Хочу еще. Мне нравится танцевать. Еще хочу!
Дарья высвободилась от лямок баяна, положила инструмент на пол.
— Хватит. — Она уперлась локтями в коленки, погрузила лицо в ладони.
— Хочу еще! — Девочка топнула ножкой.
Внезапно Дарья невесело рассмеялась.
— Ты правда считаешь себя ребенком?
— Хочу танцевать! Под музыку!
— Ну давай, давай, покапризничай, так ведь все дети делают. Можешь еще губы надуть, лоб нахмурить. Давай же.
Девочка надула губки, лоб под черной банданой нахмурился. Дарья вздохнула, поднялась с пуфика.
— Да кто же ты на самом деле?
Чувствуя, что ответа на этот вопрос не последует, она вышла из комнаты. За ее спиной раздался разъяренный чудовищный рев:
— Не игнори-ируй меня, ма-амочка! Не игнори-ируй!..
— Господи, да моя дочка даже слова такого не знала! — раздраженно выкрикнула Дарья, не оглядываясь.
— Не игнори-ируй меня! — продолжало доноситься из комнаты. — Я же на твое-ей стороне-е!
Рев резко оборвался, и наступила звенящая тишина. А через пару секунд с улицы в прихожую вбежал охранник. Увидев Дарью в конце коридора, он спросил встревоженно:
— С вами все в порядке?
— Конечно. — Она сделала удивленный вид.
— А то я слышал что-то…
— Тебе почудилось. Бывает.
* * *
Глафира пришла к восьми утра. На Дарью она посмотрела настороженно и даже немного испуганно: случилось чудо, и девочка в одночасье взяла да оправилась от горя? Так не бывает! Это противоестественно. А может, дело в каком-то наркотике? Или бедняжка тронулась умом? От таких предположений Глафире стало не по себе.
Вчера вечером она покинула особняк с тяжестью на душе, ей и самой было непонятно, плохое ли это предчувствие или просто моральная усталость. Ночью почти не спала, маялась и все спрашивала себя: все ли сейчас в порядке с Дашей?
А Дарья, как выяснилось, ожила. Вчера напоминала увядший цветок, а теперь… Нет, что-то здесь явно не так! И где, спрашивается, Алексей? Он ведь обещал глаз с Дарьи не спускать. Ночью в этом доме определенно что-то произошло.
Глафира выложила из корзинки на кухонный стол баночку черничного варенья, пакет с травяным сбором и букетик полевых цветов. Поинтересовалась как бы невзначай:
— А где Леша?
— Ушел, — равнодушно ответила Дарья. Она сидела за столом, вальяжно откинувшись на спинку стула, и чистила апельсин. — Он вспомнил, что у него есть важные дела. Да и вам лучше уйти. Как видите, я теперь в норме и приглядывать за мной не нужно.
Алексей ушел из-за каких-то важных дел? Глафира отказывалась в это верить. Конечно же, Дарья выгнала его, как сейчас и ее гонит. Но почему?
— Может, я все-таки побуду с тобой немного? — попросила она скромно.
— Зачем? — Дарья кинула в рот дольку апельсина. — Простите, но мне не нужна компания.
Глафира решила не ходить вокруг да около. Она была человеком не всегда решительным, но сейчас дала себе зарок, что не покинет этот дом, пока не дождется от Дарьи кое-каких ответов. Пускай хоть охрану вызовет — упрется и не уйдет! Некрасивые детские писательницы тоже умеют показывать характер, когда нужно.
— Что с вами случилось, Даша? — строго спросила она. — Прошу, расскажите.
Дарья поглядела на нее с наигранным недоумением, рука с долькой апельсина застыла возле рта.
— Со мной? Ничего со мной не случилось, если не считать того, что Росинку убили какие-то мрази. Но я, как видите, смирилась и живу дальше. Так бывает. Осознаешь, что в страдании нет смысла и…
— Я вам не верю, — перебила ее Глафира.
Дарья положила апельсин и дольку на стол.
— Вольному воля. Вот только не пойму, почему вы все не хотите оставить меня в покое?
— Не нужно со мной так. — На лице Глафиры отразилась обида. Но только на миг. — Я этого не заслуживаю. Вы и Алексея так выгоняли? Я же вижу, вы пытаетесь обидеть меня, но вам от этого самой больно.
После ее слов воцарилась тишина. Дарья смутилась, виновато потупила взгляд.
— Простите, — наконец промолвила она. — Не знаю, что на меня нашло. Просто… я сегодня чувствую себя другим человеком. Не лучшим человеком. И знаете, Глафира, вам я скажу правду. — Ее пальцы принялись терзать кожуру апельсина, голос повысился: — Те, кто убил Киру, скоро за все поплатятся!
— Бог мой! — выдохнула Глафира. — Их поймали?
— Я знаю, где они сейчас. — Дарья заговорила с пылом. — Отличная новость, верно? Просто отличная! У меня на них большие планы, хорошие такие планы, дорогая Глафира. Я заставлю их страдать! Я лично заставлю их мучиться! И прошу вас, не говорите мне прописную истину, что месть иссушает душу. Там иссушать больше нечего. Пустота. Пустыня бескрайняя. Я помню, что стало с вашей дочкой, помню про того доктора, которого вы простили. Но у меня другая ситуация, вы должны это понять. Я как никто заслуживаю мести, это все, что у меня теперь есть. Пожалуйста, не смейте меня отговаривать…
— И не собиралась, — четко сказала Глафира, чем удивила Дарью. — Кто я такая, чтобы вас отговаривать? У меня нет такого права. Делайте, что задумали, Даша.
Она хорошо помнила свои чувства, когда сама жила местью. Тот доктор казался ей олицетворением зла. Доктор, который всего лишь допустил ошибку. А убийцы Киры… Для Дарьи месть спасение. В ином случае она зачахнет и, возможно, с собой покончит, лечение временем — не для нее. Пускай будет месть. Гнев лучше отчаяния. Злость — во спасение, ярость — как лекарство. Отговаривать, упрекать, взывать к милосердию — вот что сейчас настоящая жестокость.
Дарья вскочила со стула, подбежала к Глафире и крепко обняла ее. Она и сама не предполагала, насколько важно для нее было получить благословение от этой женщины. Словно благословение матери.
— Спасибо вам. Но прошу, выполните мою просьбу, не приходите сюда больше. Когда я на вас смотрю, у меня появляются сомнения, а я не желаю сомневаться. Вы слишком добрая, слишком прекрасная для этого проклятого дома. Вы как ангел, от вас сияние исходит. Смилуйтесь надо мной и больше не приходите, не отнимайте у меня мою злость.
— Хорошо, девочка, хорошо, — заверила Глафира, поглаживая ее по голове.
Они долго стояли, обнявшись, посреди кухни. С подоконника на них сонно взирала кошка Ириска. Дарья, наконец, отстранилась от Глафиры, повернулась к ней спиной и закрыла саднящие от слез глаза. Она услышала вздох, тихий звук удаляющихся шагов… Вот и все. Еще одна ниточка оборвана, Ангел ушел, не прощаясь.
— Как трогательно, мамочка. Это было ну просто ужасно трогательно! Я бы расплакалась, да не умею.
Дарья оглянулась, но увидела лишь серое облачко возле стола, которое мигом растворилось в воздухе. «Ангел ушел, зато демон никуда не делся, — подумала она. — И это правильно».
* * *
После ухода Глафиры Дарья смыла в унитаз все таблетки успокоительного, им больше не было места в этом доме. Вылила из пузырька валерианку, выбросила ромашковый чай.
А потом позвонил Константин. Он сообщил, что в доме тридцать три проживают два брата, Виктор и Семен Агафоновы. Оба долгое время работали в коллекторском агентстве, но год назад их со скандалом уволили: покалечили должника, агентству пришлось раскошелиться, чтобы замять дело. Это пока все, что удалось выяснить, но Константин больше не сомневался: Агафоновы те самые ублюдки, что убили Киру. По телефону его голос походил на шипение змея, и Дарье пришлось напомнить ему про данное обещание. «Не беспокойся, — мрачно ответил он, — я свое слово держу. А ты рабочих жди, скоро они будут у тебя. Насчет оплаты сама с ними договоришься».
Рабочие прибыли около полудня. Пока они вытаскивали из подвала различный хлам, Дарья объяснила бригадиру, что нужно сделать. Бригадир — крепкий мужчина с руками как кувалды — записал все в блокнот и заверил, что уже завтра работа будет выполнена. Если его и удивили белее чем странные нюансы, то вида он не показал. Дарья рассудила, что этим шустрым ребятам не впервой выполнять необычный заказ. И где Константин их отыскал так быстро? Да неважно где, главное, все шло по плану, и братья из дома тридцать три скоро сменят место жительства. Навсегда.
Когда в доме вовсю кипела работа, Дарья вспомнила о данном Константину слове. Она вызвала такси, повязала на голову косынку, прикрыв шрам на лбу, и уже через час была в VIP-палате, в которой лежала свекровь.
Перед ее глазами предстало тяжелое зрелище. Впрочем, иного она и не ожидала: Снежная королева почти растаяла, от нее осталось лишь жалкое подобие той самой женщины, которая некогда вызывала у недругов трепет. Правая рука Розы напоминала высохшую ветку, а правая сторона лица с закрытым глазом походила на кусок старого сыра. Левый глаз бессмысленно таращился в потолок, уголок губ кривился, словно бы в попытке сложиться в улыбку.
Дарья не сомневалась: свекровь предпочла бы смерть такому состоянию. Унизительное угасание — не для нее. Сильные личности должны уходить быстро. Но инсульт оказался подлой штукой, не убил сразу, а решил поиздеваться. Должно быть, именно он притаился в страшной усмешке Розы. Не раб ли он Грозы? Не выполнял ли ее приказ? Дарье сейчас это не казалось абсурдом.
Она взяла свекровь за левую руку и увидела ответную реакцию — пальцы Розы обхватили ее ладонь, зрачок сместился вниз, пытаясь сфокусироваться, изо рта вырвалось жутковатое: «Гу-у-у…»
— Здравствуй, Роза, — тихо сказала Дарья. — Ты ведь слышишь меня и понимаешь, правда?
Ответом стало очередное «гу-у-у…» и тик щеки.
— Слышишь и понимаешь, — сделала вывод Дарья. Она погладила руку Розы. — Не думала, что когда-нибудь увижу тебя такой. Мне жаль… Действительно жаль. Теперь наша вражда в прошлом. Все в прошлом.
— Гу-у-у, — согласилась Роза, оросив нижнюю губу и подбородок капельками слюны.
Дарья отпустила ее руку, взяла с тумбочки салфетку, вытерла слюну и поправила подушку.
— Вот так. А теперь я расскажу тебе кое-что о будущем, дорогая Роза.
Она наклонилась и сосредоточенно зашептала ей на ухо. Поведала о том, что убийцы Киры найдены, и рассказала, какую кару им придумала. Описала предстоящие мучения отморозков во всех подробностях, как истинный ценитель искусства, смакуя нарисованные воображением страшные картины.
— Теперь можешь спать спокойно, Роза, — закончила она. — Моей злости на нас двоих хватит. Я обо всем позабочусь. Спи спокойно, Снежная королева.
Глаз Розы закрылся и открылся. Дарья получила второе за день благословение на месть.
Назад: Глава десятая
Дальше: Глава двенадцатая