ГЛАВА 18. Остров забвения
Тарье казалось, она перенеслась в прошлое. Те же улицы, тот же бесконечный бег, только небо низко нависло над головой, грозя обрушиться противным, забивающимся за воротник снегом.
Улицы узки и пустынны. На углу покачивается фонарь. Пятно света прыгает, выхватывая из рассветного сизого полумрака обшарпанные кирпичные стены — здесь светает позднее.
Ветер крепчает, треплет вывески — точно соберется буран.
Воздух пропитан тревогой.
Сейчас распахнется дверь, покачиваясь, из трактира выйдет человек и упадет, сраженный наемным убийцей. А Тарье придется вжаться в стену и прикрыть глаза, ничем помочь она не может, да и стоит ли? Кто сказал, что жертва — не бандит, а то и такой же наемник? Портовые кварталы кишат всяким сбродом. Только вот оборотнице отчего-то казалось, убили заказчика.
Тарья отвернулась и вздрогнула, ощутив настойчивое прикосновение. Подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом лорда Шалла. Теперь он выглядел презентабельно, сменив обноски на вещи друга.
Шершавая ткань пальто щекотала кожу, напоминая, Хранительница забыла надеть перчатки.
Как зачарованная, Тарья смотрела в льдистые голубые глаза, затем, испытав неловкость, аккуратно высвободила ладонь.
— Поспешим, — Норман легонько подтолкнул спутницу вперед. — Скоро начнется метель.
Оборотница кивнула и быстро зашагала вдоль глухих стен, ловко лавируя между кучами грязного подтаявшего снега и пустыми бочками.
Как странно он это сказал!
Тарья прокручивала в голове реплику проректора и не могла отделаться от ощущения недосказанности, словно лорд Шалл собирался сказать нечто другое, но раздумал.
Где-то скрипнул ставень, и оборотница прибавила шагу. Она собиралась вновь попросить водных об услуге — все равно иным способом до Острова забвения не добраться. Втайне Хранительница надеялась встретить русалку, продавшую ее Роншам, и хорошенько отомстить хвостатой.
— Тарья, — Норман взял спутницу под руку, та поблагодарила его улыбкой: улочки в портовом квартале чистили плохо, легко поскользнуться, — можно задать тебе один вопрос?
Оборотница напряглась, но кивнула. Вряд ли лорда Шалла волновала погода.
— Отчего ты шарахаешься? Я полагал, отношения мы давно выяснили…
— Там нечего выяснять, — быстрее, чем следовало, буркнула Хранительница, мысленно кляня фиктивного мужа за очередную попытку перевести их общение в романтическую плоскость.
— Ужели? — приподняв брови, усмехнулся проректор. — По-моему, вопросов больше, чем ответов, в частности, кому ты дала обет целомудрия.
— Отстань! — простонала Тарья и взмолилась: — Ну оставь меня в покое! Просто не трогай, Норман.
Лорд Шалл тяжко вздохнул и кисло поинтересовался:
— Как долго не трогать? А ухаживать можно?
Оборотница сглотнула, резко остановилась и едва не повалила проректора на грязный снег. Хлопая ртом, словно рыба, она, широко раскрыв глаза, уставилась на Нормана, силясь понять происходящее.
— З…зачем? — язык не слушался, Тарья запиналась. Перчатки она так и не надела, но не чувствовала уколов мороза. — Это шутка, да?
Конечно, шутка. Мужчина встречается с женщиной только ради секса, а оборотница не раз публично изъявляла желание умереть старой девой.
— Угу, Малицы ти Онеш, — потемнел лицом проректор. Вот зачем спросил, словно не знает Тарью! Теперь не сделаешь вид, будто молчал.
— А что я ей сделала? — оборотница решительно ничего не понимала.
— Она мне сделала, Тарья, постоянно твердила: женись. Вот, женился!
Лорд Шалл со злости махнул рукой, прошел немного вниз по улице, но на перекрестке остановился и резко обернулся к Хранительнице. Она стояла там же, где он ее оставил, растерянная, недоуменная, и теребила оторочку полушубка. Пальцы побелели от жестокого ветра, согреть бы, но Тарья смотрела не на них — на Нормана. И во взгляде он прочитал нечто такое… Словом, не мог не вернуться.
— Ну, можно, недотрога? — Проректор со смешком взял ее двумя пальцами за подбородок.
— Попробуй, — промямлила Тарья, ощущая себя не выучившей урок ученицей.
Смятение шершавым клубком крутилось в желудке.
Лорд Шалл собрался за ней ухаживать?! Может, лучше император Дарриус? С ним все понятно, а вот цели Нормана — загадка, и сама Тарья рядом с ним для себя загадка.
— Ну вот, совсем не страшно! — тихо рассмеялся проректор и таки поцеловал — нежно, едва касаясь обветренными губами.
Хранительница не оттолкнула Нормана, хотя прекрасно видела тележку молочника и точно знала, он их видел, наоборот, Тарья решилась глотнуть запретного напитка и, как могла, попыталась превратить легкое прикосновение в нечто большее. В итоге сама испугалась и отпрянула, прижимая ладонь к губам.
Проректор молчал и улыбался. Тарья была ему за это благодарна. Отвернувшись, она продышалась и надтреснутым голосом пробормотала:
— Нужно найти водных. Думаю, они у волнореза.
Случившееся пару минут назад казалось безумно постыдным. Теперь Норман считает ее развратной, но как же хотелось еще! Может, невидимые песочные часы отмеряют последние минуты, и, поддавшись искушению, Хранительница порывисто припала к губам не ожидавшего подобного напора проректора. Отстранившись, она с облегчением выдохнула:
— Все, привела мысли в порядок.
В голове действительно прояснилось.
Лорд Шалл благоразумно решил не выяснять причины столь странного поведения, зато отметил, как изменилась походка спутницы: к ней вернулась былая уверенность, та самая, которой Тарья лучилась в кабинете госпожи Ноэль. Дай такой знамя — пойдет впереди полка.
Город медленно просыпался. Хлопали ставни, скрипели двери. Запахло кофе — неизменным спутником утра всех времен и народов. Открывались лавочки, позевывая, возвращались после работы «ночные бабочки», стреляя глазами по статной фигуре проректора.
Поисковые заклинания методично прочесывали окрестности. Пока они возвращались с добрыми новостями, однако Тарья предпочла накинуть иллюзию. Без браслета она вышла не столь совершенной, как прежде, но все равно, заметит только опытный взгляд. Теперь рядом с Норманом, призывно покачивая бедрами, шагала полукровка с крупной серьгой в ухе — типичная обитательница здешних кварталов, подцепившая богатого покровителя. Оборотница не забывала всячески подчеркивать, что мужчина занят, и злобными взглядами отгоняла товарок.
Пользуясь ситуацией, проректор обнимал Тарью, вдыхая дразнящий запах меда. Неумелые поцелуи разбередили кровь, окажись на месте Хранительницы другая женщина, он отыскал бы укромный уголок и утолил взаимное влечение, но приходилось сдерживаться. Хрупкий огонек легко погасить, пусть Тарья сама разрешит, с ее принципами иначе нельзя. Отсюда и ухаживания — лорд Шалл отродясь не тратил время на подобные мелочи. Он придирчиво выбирал женщин, взрослых, не страдавших любовью к конфетам и томным вздохам при луне, и после ужина в ресторане обычно показывал собственную спальню. Здесь же, похоже, придется взять пару уроков соблазнения у лорда ти Онеша — друг явно больше поднаторел в галантности.
— Могла бы выбрать облик симпатичнее! — улучив момент, шепнул Норман. — А то красавец-мужчина и образина.
— Образина бы за такие слова тебе между ног дала, — не осталась в долгу Тарья. — Орчанки тоже женщины.
Оставалось порадоваться, что рядом действительно не рыжая представительница данной расы: та бы действительно поколотила за оскорбление, пусть даже зеркало треснуло от подобной «красоты». Хрупких женщин среди орчанок не водилось, пусть и не столь мощные, как троллихи, они частенько подменяли мужей-вышибал.
Норман тяжко вздохнул и отчего-то взглянул на обручальное кольцо. Ободок уже стал неотъемлемой частью существования, казалось, врос в кожу.
— А ты — женщина?
Вопрос оказался столь неожиданным, что Тарья едва не споткнулась. Лорд Шалл невольно порадовался, окажись оборотница реальной орчанкой, не удержал бы такую за локоток.
— Не понимаю, объясни, пожалуйста, — чуть слышно попросила Хранительница.
— Ну, — развил мысль Норман и настойчиво потащил вперед, к порту, — даже орчанки за отсутствие комплиментов лезут в драку, а ты, наоборот, за них проклясть готова.
— Да врешь ты все, потому что! — в сердцах выпалила Тарья и вырвала руку.
На них оборачивались, пришлось вспомнить о роли и изобразить быстрое примирение после краткой ссоры. Ластясь к спутнику, поправляя ему шарф, оборотница шепотом изливала душу. Странно, с каждым словом становилось легче, а все, чему она свято верила столько лет, казалось неубедительным лепетом.
— А я еще и Хранительница, — с горечью добавила Тарья.
— Знаешь, — не сводя с оборотницы задумчивого взгляда, Норман мягко отнял ее руку от шеи и сжал тонкие пальчики, прятавшиеся под иллюзией мясистой ладони, — мне нравится, когда ты упорно, хоть и неумело пытаешься завязать мне галстучный узел. Глупо, наверное.
Он покачал головой и по очереди поднес ее ладони к губам.
— А я тебе верю. — Мышцы расслабились, а недавние слова о корысти и лжи показались сущей нелепицей. — Тоже, наверное, глупо.
— Очень! — наклонившись к ее лицу, благо иллюзия убрала разницу в росте, выдохнул лорд Шалл и рассмеялся. Глаза его лукаво блестели.
— Давай попробуем. Если выживем, конечно, — помрачнев, добавила оборотница и отступила на шаг.
Как бы ни хотелось оставить пальцы в теплых ладонях проректора, нельзя. И не из-за собственных убеждений, с ними Тарья распрощалась, ну, почти со всеми, а из-за ловцов, императора, Роншей — список можно продолжать до бесконечности.
— С некромантами выживают все, — авторитетно заявил Норман и, не удержавшись, шепотом поддел: — Покорилась-таки воле Шаллов!
Вместо ответа Хранительница показала неприличный жест.
Нашелся покоритель! Наверное, уже планы строит, а вдруг с цветами не угадает — и фьють, планы, не вышли ухаживания.
Разыгравшаяся метель заставила поднять воротники, зато за стойкой оказалось так удобно прятать улыбку. Она не сходила с лица Тарьи всю дорогу, однако гнетущая атмосфера и вид сиротливых мачт кораблей, напоминавших вмерзшие в море скелеты диковинных животных, вернула в сердце былую тревогу.
Ветер завывал, колол лицо мелкими острыми снежинками.
Жители попрятались, на улице остались только те бедолаги, которые по долгу службы не могли погреться в кабачке.
Обнимая Тарью и тем самым защищая от ветра с одного бока, Норман пробирался к маяку. Он темнел на каменной косе, далеко врезавшейся в белую гладь усмиренного моря. Вскоре оно покроется трещинами, взбунтуется и расшибет в щепки неосторожно оставленные на полосе прибоя лодки.
Свинцовое небо опускалось все ниже. Тучи щедро сыпали снегом. Он облепил одежду, умудрился набраться даже в сапоги.
Стиснув зубы, цепляясь за проректора, оборотница грешным делом подумала, будто таким образом Небесные стражи давали ответ на будущую просьбу. Но Хранительница не собиралась сдаваться. Миновав очередной причал, пустынный ввиду отсутствия судоходства, она отпустила спутника и отныне первой встречала удары стихии.
Капюшон накидки, наброшенной поверх шубки, давно сдуло, и невидимые сильфы играли ржавыми прядями мнимой орчанки, перекрашивая их в истинный цвет. Тарья не стала тратить силы на полное преображение, лишь видоизменила одежду, добавив потертости. Странно, если бы проститутка разгуливала с муфтой и в песце. Они, само собой, достались поносить от Малицы.
Лорд Шалл пару раз порывался укутать спутницу, хотя бы пустить под пальто, но всякий раз раздумывал: откажется. За короткое время он успел неплохо изучить Тарью.
Ветер играл на руку проректору. Он жадно принюхивался, мог рассказать, что творилось на полудюжину миль вокруг. Обоняние не уловило опасности, но Норман не расслаблялся и на всякий случай материализовал жезл, который до поры прятал. Перчаток он не снимал: берег чувствительность пальцев на случай боя. Она для мага все, ведь в поединке зачастую доли секунды стоят жизни.
Одинокая фигурка Тарьи чуть впереди казалась одновременно хрупкой и сильной. Казалось, злая метель должна была сломать ее, но вопреки яростным порывам и снежной шрапнели, оборотница с каждым шагом выпрямляла спину. Она видела цель — свет маяка. Смотрителя в нем нет, Хранительница точно знала. На зиму в маяках устанавливали специальные магические шары, подпитываемые артефактами, да и в летнее время никто больше не дневал и не ночевал в комнатке наверху, так наведывался проведать на пару часов.
Укрывшись под защитой волнореза, Тарья аккуратно опустилась за корточки, придерживаясь за руку Нормана. Он страховал ее от падения — заснеженные камни скользкие.
Лорд Шалл смотрел на город, оборотница — на замерзшую воду. Оба со схожим выражением — напряженной тревоги.
— Тарья, поторопись! — внезапно обжег ухо шепот. — Может, показалось, но на подъезде к Триену гости. Ветер меняет направление, точно определить не могу.
— Гости какого рода? — Хранительница предпочитала конкретику.
— Ронши. Видимо, мы им сильно понравились, — усмехнулся Норман.
Оборотница не испугалась, кивнула и потянулась к водным. Она настойчиво звала их, стучала по льду и сулила всячески кары неблагодарным тварям.
На зов, как и в прошлый раз, явилась русалка. Судя по ухмылочке, та самая.
Тарья заскрежетала зубами, с трудом поборов желание снять скальп с хвостатой предательницы, и вместо этого обратилась с вежливой просьбой предоставить упряжку из рыболюдей.
— А, может, сразу на закорках Тритона поедешь? — русалка стрельнула глазами по стоявшему вполоборота к Хранительнице проректору. — От тебя одни неприятности!
— Взаимно, — начинала закипать оборотница. — Много заплатили?
— Уж всяко больше тебя. Всего хорошего, милочка, сильфов проси!
Однако уйти морской красавице не позволили: петля надежно спеленала чешуйчатые ноги. Русалка ойкнула и больно приложилась лбом о камни, когда лорд Шалл дернул серебристую нить на себя. Сообразив, кто сотворил с ней такое бесстыдство, дева зашипела, осыпав проректора угрозами и оскорблениями.
— Поджарю! — обещание Нормана оказалось намного короче и действеннее, потому как он продемонстрировал, чем именно поджарит.
Русалка замолкла, завороженно уставившись на огненный шар в опасной близости от чешуи.
Тарья злорадствовала. Будет знать, как предавать! И хамить разучится.
— Значит, так, — лорд Шалл говорил тихо, но тем тоном с теми самыми выразительными паузами, которые заставляли адептов втягивать голову в плечи, — мне плевать как, но максимум через полчаса мы должны стоять на Острове забвения. Рыболюди там или сильфы — тебе решать. Попробуешь обмануть, утопить… Сама догадываешься, на что способен злой некромант. А в компании с проклятийницей он и вовсе превратит море в мертвое. Поняла?
Русалка энергично закивала и тоненьким голоском попросила освободить.
Проректор оборвал нить, и дева с тихим плеском скрылась в полынье, которая тут же подернулась свежей корочкой льда.
Ожидание затянулось. С каждой минутой возрастало напряжение.
Парочка не сводила взгляда с морской глади. Норман не забывал принюхиваться, контролируя передвижения Роншей. Темные рисковали, сунувшись в Триен утром, но им на руку играла погода. Треклятая метель, казалось, задалась целью потушить фонари и разогнать по тавернам даже стражу.
Заметив, как лорд Шалл формирует заготовки заклинаний, Тарья оценила собственные способности и пришла к выводу, что не станет зрителем в грядущем противостоянии. Главное, правильно выбрать проклятие — иные поражают сразу десятки жертв, правда, вред ауре наносят соответствующий. Впрочем, смерть в бою всяко лучше гибели на алтаре или участи императорской наложницы на час.
— Пожалуйста, не вступай в ближний бой, — попросила Тарья.
Губы ее тоже зашевелились, формируя заготовку.
— Надеюсь, обойдется, — мрачно отозвался Норман.
Отказываться от помощи он не собирался, хотя твердо решил: примет основной удар на себя.
Запах противника щекотал ноздри. Ронши еще не почуяли врага — спасибо нужному направлению ветра, но это дело времени. Их много — значит, Арон привел целый клан или то, что от него осталось.
— Знаешь, — Тарья шагнула к проректору и на краткий миг прижалась к нему, — наверное…
— Без «наверное». — Пальцы потрепали по подбородку. — А теперь сосредоточься, докажи профпригодность. Может, вторую ставку дам.
— Ты? — оборотница рассмеялась. — Я и первую с трудом выбила.
Она запрокинула голову и обратила взгляд на небо.
Снежинки оседали на ресницах, забивались в нос, приоткрытый рот. Тарья глотала их и вспоминала вьюжную ночь, когда сильфы принесли ее в дом Снефов.
Вселенная циклична, вот и жизненный круг Хранительницы завершался так же, как начался. Наверное, справедливо: метель забрала настоящую Тарью и теперь пришла за фальшивой. Только вот оборотница не думала о смерти. Нет, страх остался и по-прежнему холодил сердце, только она доподлинно знала, о чем, вернее, о ком будет последняя мысль. Оставшиеся минуты окажутся светлыми. Спасибо Элле Шалл.
Однако пора действовать.
Хранительница сконцентрировалась и попыталась связаться с духами воздуха. Она не надеялась на успех, иначе сразу бы обратилась к ним, но бабка же смогла — сможет и Тарья. Род Гарас особенный, а Хранительницы — живые Врата. С чем, если не с воздухом, напрямую связано время и пространство?
С пальцев сорвались тоненькие белые змейки.
Иллюзия испарилась, порыв ветра едва не сорвал накидку.
Голубые глаза Тарьи напоминали кристаллы льда. Необыкновенно расширившись, они, казалось, разогнали мглу над головой оборотницы, пробили ее лучом, образованным змейками.
И они пришли, в ту минуту, когда, Ронши, почуяв добычу, понеслись к порту, из туч вынырнули духи воздуха — два неясных дрожащих силуэта, абсолютно прозрачные, но неподвластные непогоде. Они парили, плавали в потоках снежинок. И только глаза — как черные бриллианты.
Плавно, противореча законам природы, сильфы спускались все ниже, пока не замерли над головой Тарьи. Оборотница бесстрашно протянула руки. Ноги мгновенно оторвались от земли, в лицо ударили жесткие кристаллы снега. Подхватив ее подмышки, элементали уносили Хранительницу вверх, в плотную вату облаков. Триен стремительно удалялся, превращался в едва читаемый сквозь метель силуэт.
— Его тоже! — перекрикивая непогоду, попросила Тарья.
— Нельзя, — упрямо возразил дух воздуха.
— Он мой муж! — Оборотница задергалась, рискуя упасть и разбиться. — Без него не полечу!
Элементали переглянулись, один из них ловко перехватил Хранительницу, другой нырнул вниз, в белую мглу.
У Тарьи отлегло от сердца. Она и не предполагала, насколько невыносимой может казаться жизнь без Нормана. Оборотница представила ее всего на минуту, но и этого хватило, чтобы ощутить щемящую тоску. Когда только лорд Шалл успел проникнуть в сердце? Тарья ведь не умела любить.
Дух воздуха вернулся быстро. Не один — в руках болтался проректор. Нести его оказалось тяжелее, нежели девушку, поэтому Норману приходилось реять флагом на ветру, надеясь, что пальцы элементаля не разомкнуться.
Тарья прикрыла глаза. Скорость полета превращала метель в нестерпимую пытку. Мнилось, лицо стало одним большим синяком, а уши окоченели.
Свист ветра, злобное завывание. Снег абсолютно везде — и бесконечный полет.
Наконец элементали начали снижаться — на горизонте показалась едва заметная серая полоса. Она стремительно приближалась, пока не обрела очертания острова.
Резкий толчок заставил оборотницу распахнуть глаза. Она неловко взмахнула руками и едва не упала, потеряв равновесие от неудачного приземления. Норман оказался ловчее и устоял на ногах. «Хорошо бы тем же путем вернутся обратно», — промелькнуло в голове.
Остров забвения — опасное место, никогда не знаешь, чем обернется колдовство. Порталы и вовсе не работали: не любили Небесные стражи, когда к ним являлись без приглашения, вот и приходилось терпеть, маяться от морской болезни, чтобы добраться к таинственному храму.
— Спасибо! — поклонившись, поблагодарила Тарья и, замявшись, таки попросила: — Не могли бы вы нас отсюда позже забрать?
Элементали не ответили, стали частью снежного вихря. Только что стояли рядом — и вот исчезли.
Отказали. Что ж, они и так сделали слишком много, пора и честь знать.
— Пойдем?
Норман положил руку на плечо задумчивой Тарьи и подтолкнул прочь от кромки моря. Лед на линии прибоя уже треснул, пусть и снова застыл от ночного дыхания мороза, наросты наслоились друг на друга, словно дурно перетасованные карты в колоде.
Оборотница осторожно взбиралась по каменистому берегу вслед за спутником. Проректор страховал ее, следил, чтобы не поскользнулась, не угодила ногой в припорошенную снегом ловушку-трещину. Обоняние оборотней-волков отличалось от обоняния Снежных кошек, да и обычные кошки и собаки воспринимали мир по-разному, вот и теперь лорд Шалл стал проводником, а Тарья — следопытом. Она вслушивалась в тревожные завывания, надеясь вовремя расслышать хруст камыша.
Пустынный берег каменистым пляжем полого взбирался к каменистой же долине. С одной стороны тянулся лиственный лес, ввиду времени года напоминавший диковинное кладбище, с другой простиралась низкая гряда. Именно туда предстояло взойти, чтобы добраться до легендарного храма. Оба имели смутные представления о его местонахождения, но надеялись на правдивость книг.
— Тяжело? — остановившись, проявил несвойственное беспокойство Норман.
— Спасибо за заботу, но лишнее, — мотнула головой Тарья.
Похоже, начались обещанные ухаживания. Забавно, особенно в исполнении проректора. Впрочем, оборотница всегда считала подобное поведение нелепым и ратовала за помощь при реальных затруднениях, а не навязчивую вежливость.
— Смотри, подъем крутой, — предупредил лорд Шалл и опробовал ногой почву под наполовину сметенным ветром сугробом.
Он напоминал уменьшенную копию волны: тот же гребень, плавная, затухающая линия.
— Станет трудно, скажу, — пообещала Тарья.
Мысленно она решила: дойдет сама. Вряд ли Небесные стражи смилостивятся над неженкой.
Подъем действительно отнял много сил. Простой на вид, он превратился в бесконечное преодоление: себя, замерзающего от проникающего под одежду холода, ветра, крадущего драгоценные шаги, снега, сковывавшего ноги. Примерно на середине гряды Норман подхватил Тарью под руку и, игнорируя недовольное шипение, потащил вперед. Что бы ни говорила оборотница, он сильнее. Вскоре это с сожалением признала Хранительница и уже радовалась помощи.
До вершины добрались обессиленными и, не сговариваясь, рухнули на снег.
— Как думаешь, Ронши сюда не доберутся? — забеспокоилась Хранительница.
— Вряд ли, — успокоил проректор и, приподнявшись на локтях, принюхался. — Определенно, нет. Их наверняка сцапала стража и передала Особой службе. Сама посуди, целый табун темных! Сколько ж силы они вбухали, чтобы открыть и удержать портал!
Тарья надеялась, что много.
Пусть бы Арона Ронша погребло под бураном!
— Ну, пошли?
Отдых оказался слишком коротким.
Храм они увидели сразу. Да он и не прятался, стоило обогнуть одинокий валун, словно специально преграждавший путь, как показалась напоминавшая гигантскую беседку постройка. Белоснежная, покоившаяся на восьми столбах, она казалась сотканной из эфира, продолжением последнего оскала зимы.
Путники в нерешительности остановились у входа.
— Артефакты не потеряла? — встревоженно поинтересовался Норман.
Вместо ответа Тарья приподняла амулеты, выудила их из-под воротника и убрала обратно.
— Тогда рискнем. Запомни, если вдруг что-то пойдет не так, уходишь, вперед некроманта, то есть меня, не суешься.
— Сама решу и не уйду, — оборотница в полной мере продемонстрировала характер. — Или записал в трусливые дуры?
— В умные идиотки, — отмахнулся лорд Шалл и первым занес ногу на ступеньки.
Он напряженно ожидал подвоха, ловушки, держал наготове парочку заклинаний, но обошлось, проректор благополучно вступил под стеклянную крышу и замер, пораженный. Запрокинув голову, Норман рассматривал карту звездного неба. Она находилась в постоянном движении, едва различимая в виду условного светлого времени суток, но достаточно яркая, чтобы заметить.
Встав рядом, Хранительница присоединилась к любованию чудом магической мысли.
— Чувствуешь силу? — шепотом спросила она.
Проректор кивнул и, вытянув ладонь, безо всякого заклинания зажег огонек.
— Может, взять немного?
Тарья завертела головой в поисках источника.
— Даже не думай! — одернул лорд Шалл и напомнил: — Бесплатен только сыр в мышеловке, а два долга тебе точно не отработать.
Оборотница понурилась, признавая чужую правоту.
В храме обнаружилось три кресла — самые обычные, плетеные. Больше никакой мебели, даже жертвенника нет. Последнее обрадовало: меньше всего на свете Хранительнице хотелось залезать на холодные камни и отдаваться на милость судьбы.
Странно, вокруг бушевала метель, но внутрь крытой беседки не упало ни снежинки. Казалось бы, все просто: магия, только вот по ощущениям ее в храме нет, только сила. Видимо, она и создавала естественный защитный контур.
Лорд Шалл опустился на одно колено и бережно коснулся пола. Мраморный, он мгновенно отозвался импульсом жара.
— Занятно, Тарья, — Норман поманил спутницу, — под ногами пентаграмма. По сути, весь храм — площадка для ритуала, ничего рисовать не нужно.
Оборотница встревоженно огляделась и бросила взгляд на манившие безопасностью ступеньки. Но отступать некуда, либо Небесные стражи, либо вечные салочки с Дарриусом и Роншами.
Хранительница опустилась на пол в центре храма и положила руки на скрещенные под собой ноги. Она постаралась максимально сосредоточиться, выбросить из головы посторонние мысли.
Чтобы не мешать, проректор отошел в сторону, пристально наблюдая за Тарьей.
Оборотница не умела молиться тем, кого ни о чем не просили. Храмы Небесных стражей и раньше не пользовались популярностью, а пару веков назад и вовсе исчезли с территории Империи раздолья. Нет, их никто не уничтожал, просто надобность отпала. Часть функций жрецов взял на себя муниципалитет, другая отмерла за ненадобностью, да и редко снисходили небеса до земли.
Тарья рьяно просила о помощи — любой, лишь бы не стать игрушкой императора. Пусть Небесные стражи заберут ее дар, сделают простой смертной. Хранительницы несчастны, не одна не радовалась жизни, вечно пряталась, носила личину, пора разорвать порочный круг. В ответ в ушах звенела тишина — не слышат или не хотят услышать. Оборотница в отчаянье предлагала принести любой обет — тот же результат. И тут ее осенило.
— Норман, черти пентаграмму вокруг меня.
— Обалдела?!
Лорд Шалл всем своим видом показывал: на убийство не подписывался.
— Перстень принадлежал Бездне, — терпеливо объясняла Тарья; глаза ее горели, — Хранительницы вышли оттуда же, иначе откуда у них артефакты? И где, по-твоему, обитают Небесные стражи? Чтобы найти их, придется постучать в иную дверь.
— Хорошо, — тяжко вздохнул проректор, глядя на жену, как на ненормальную, — объясняю на пальцах. То, что внутри пентаграммы, улетает в Бездну или любой из других миров. Обратно засосать не может: движение одностороннее. Вопросы есть?
— Есть, — Тарья встала и отряхнулась от растаявшего снега. — Как самой все начертить?
Норман взвыл. Сейчас он готов был убить настойчивую дурочку. Ну не лезть же вместе с ней! Да и какой прок? Положим, от тварей защитит, но обратно не вытащит. Да и кто знает, что там, в Бездне? Наверняка найдется кто-то сильнее и быстрее. Вот и прогулялись, стали подножным кормом.
— Другие варианты или свяжу, — пригрозил лорд Шалл.
— «Кукла», — широко улыбнулась оборотница и шагнула к нему. — Одно проклятие, и ты как шелковый.
Доспорить хозяева храма не позволили, видимо, устали от препирательств.
Пол задрожал, полыхнул синим пламенем, и оба, кто с криком, кто с проклятием, провалились во тьму.
Ветер свистел в ушах, но вскоре и он стих, воцарилась полная тишина. Тело, словно погруженное в вязкое желе, не подчинялось разуму, да и последний постепенно угасал. Норман испробовал проверенный способ: считал, заставлял голову работать. Он не понаслышке знал, нельзя отпускать сознание, нужно бороться, иначе превратишься в чужого раба или субстанцию без имени и будущего. Оставалось надеяться, Тарья тоже сопротивлялась.
Падение завершилось внезапно и выдалось чувствительным.
Ударившись о камни, лорд Шалл застонал, надеясь, что не вспорол живот. Судя по ощущениям, сразу встать не удастся. Зато тело вновь обрело подвижность, а органы чувств — дали пищу для размышлений.
Тарье повезло немногим больше спутника — она налетела на камни плечом. Приличия дозволяли женщине выть от боли, но оборотница предпочла стиснуть зубы.
— Ты как? — прохрипел Норман и кое-как, упершись руками, приподнялся.
Увиденное можно было охарактеризовать одним словом: «Кьядаш!» Черное солнце не оставляло сомнений: они угодили в Бездну. Какой конкретно из ее миров, непонятно, да и неважно, все равно не выбраться.
— Вроде, ничего, — сипло отозвалась Хранительница и таки зашипела, потирая ушибленное плечо. — А ты? Сильно досталось?
Она слышала стон и не сомневалась, проректор не стремился вызвать сочувствие. Он из тех мужчин, которые терпят, а не жалуются.
— Сносно, — обтекаемо отозвался лорд Шалл и попытался встать на ноги.
Живот тут же напомнил о себе тупой болью. Пришлось лечь обратно, как бы ни хотелось не проявить слабость перед женщиной. Проректор находился уже в том возрасте, когда позерство отходит на второй план, а безопасность — на первый. Последняя требовала осмотреть повреждения и по возможности их залечить.
— Ничего не сломал? — встревожилась Тарья, пристально наблюдая за попытками Нормана избавиться от перекрутившегося пальто. — Помочь?
— Одной рукой? — усмехнулся проректор и неожиданно согласился: — Помоги.
Худшие опасения не подтвердились, бережно ощупав пострадавший живот, оборотница заверила, ничего страшного, просто ушиб.
— Значит, не время разлеживаться. Одно радует: Роншей тут нет, — пробурчал лорд Шалл и с помощью Тарьи, подставившей здоровое плечо, поднялся на ноги.
Проректора чуть пошатывало, и он мрачно пошутил:
— Повезло тебе, Тарья, выйти замуж за увечного!
Молодая женщина промолчала и огляделась. Напряжение, не покидавшее ее долгое время, лишь усилились.
Бездна, значит…
— Норман, некроманты ведь способны открывать порталы в миры смерти? — Тарью посетила идея.
— Хочешь, чтобы проверил, живые тут или мертвые? — уловил мысль проректор.
Он медленно выпрямился и провел ладонью по животу. Вроде, боль уменьшилась, значит, выпутается.
— Хочу! — Оборотница уселась на красный валун и тихо добавила: — Я много чего хочу, но мечты редко сбываются. Прости, — она развела руками, — связался с личным проклятием Шаллов.
Норман бы поспорил, но не стал. Вместо этого он разослал по странной фиолетово-алой долине поисковые заклинания. Они вернулись быстро, предупреждая: приближаются гости.
— Готовься! — одними губами прошептал лорд Шалл и, не особо надеясь на успех, призвал жезл.
Вопреки логике, магический предмет оказался в руке. Не так плоха Бездна, как ее малюют.
Тарья осталась сидеть, где сидела. Плечо ныло, подавляя всякое желание куда-то идти, а тем более прыгать. С нее хватило помощи Норману. Тот оказался намного тяжелее, нежели она полагала, зато теперь проректор стоял сам, даже не кривился. Будем считать физические усилия платой за защиту.
Незнакомцы показались сразу с трех сторон — неясным дуновением, едва заметной дымкой. Хмурясь, проректор никак не мог соотнести их ни с одним известным видом существ. Обойдя лорда Шалла, словно не заметив, призрачные силуэты замерли возле Тарьи. Они излучали силу, такую, что магический жезл трещал и отказывался формировать чары. Хмурясь, Норман начал подозревать, кто перед ним.
— Ты звала, — скрипучий голос предпочитал лаконизм.
Оборотница недоуменно глянула на вязкую субстанцию, больше походившую на чернильную кляксу, нежели на человека.
— Ты пришла в храм, — подсказал собеседник.
Брови Хранительницы поползли вверх. Совсем другими она представляла Небесных стражей — удалыми всадниками, величественными правителями, но никак не сгустком энергии, менявшим формы по своему усмотрению.
— Да-а… — от волнения язык отказывался служить хозяйке.
Тарья встала: негоже сидеть перед божествами, но так и не решила, стоит ли опускаться на колени.
Один из сгустков скользнул к Хранительнице и прошел сквозь нее. От неожиданности Тарья вздрогнула и дернулась.
— Мы подумаем, — важно сообщил Страж и с легким хлопком исчез.
За ним последовали остальные.
Оборотница досадливо потерла переносицу. Встреча с богами тоже оказалась далека от канона, по крайней мере, они обязаны были что-то сказать, выслушать. Надежды разбились.
— Ну, есть идеи? — Хранительница обернулась к спутнику. — Как видишь, идея бабушки провалилась.
«Как и мы», — хотелось добавить Норману, но он промолчал: хватит с Тарьи пессимизма!
Лорд Шалл напряженно молчал, анализируя ситуацию. Попутно он окружил их защитным кругом и расставил ловушки. Обитатели Бездны — зловредные существа, если не напали сразу, это ничего не значит.
— Послушай, — в голову пришла одна идея, — перстень ведь родом отсюда?
Оборотница кивнула.
— То есть он всего лишь на временном хранении, — гнул свою линию проректор. — Если так, пошли искать создателя.
— Угу, лучше иголку в стоге сена, — не скрывала скептицизма Тарья. — Сам подумай, столько столетий минуло.
— А вот тут у тебя явные пробелы в образовании, — самодовольно улыбаясь, поднял палец Норман. — Время — вещь относительная, Хранительнице ли не знать. Или Небесные стражи лично на ухо нашептали, будто имперские сутки равны местным?
Молодой женщине пришлось признать чужую правоту и вслед за фиктивным мужем отправится на поиски таинственных кузнецов. Лорд Шалл надеялся, они сумеют притянуть обратно артефакт. Без него Дарриусу придется худо, а ритуал не пройдет гладко, если вообще состоится.
— Хорошо бы, — пиная мелкие камушки, бурчала Тарья, — Бездна призвала к себе всех темных!
— Подавится! — хмыкнул проректор.
Он не спешил: берег живот. Дыхание по-прежнему вызывало некоторый дискомфорт, но в целом, если не делать резких движений… Словом, скоро досадное падение превратится в воспоминание.
Пейзаж навевал тоску. Синие чахлые растения напоминали порождения фантазии сумасшедшего — настолько уродливы. Камни казались покрытыми тонкой пленкой крови, лорд Шалл проверил, это не гранит.
Периодически попадались места, глушившие любую магию. Их преодолевали практически бегом, чтобы не угодить в ловушку.
Небесные стражи не возвращались. Понятно, какое решение они приняли. Тарья не обижалась: в глубине души она сама не надеялась на успех. Слишком просто — лишиться дара по собственному желанию.
О плохом старались не думать, в частности, о том, как вернуться обратно. Для себя Норман решил: сделает все возможное и невозможное, чтобы забросить Тарью в родной мир. Сам же… Не выдержит, не удержит портал. «Вот тетка порадуется! — мрачно шутил он. — Конкурента дочурки устранила». По сути, о ком жалеть, кроме себя и работы? Только об Ариане. Тарья, вот она, рядом, ради нее постарается, в лепешку расшибется, но обеспечит, по возможности, долгую жизнь.
Обитатели Бездны явились сами, искать не пришлось.
Камни задрожали, явив человекоподобных существ, отдаленно напоминавших ловцов. Только никто из подданных темного императора не мог похвастаться тремя глазами и шестью руками. Ну и полным отсутствием растительности, ее заменяли странные татуировки, выполненные зеленой краской. Лорд Шалл прежде не встречал таких рун — они больше походили математические знаки, чем на буквы. Короткие штрихи перемежались с длинными, извилистые с прямыми, прочитать никакой возможности.
Не мудрствуя лукаво, Норман воткнул жезл в каменистую землю. Нечего и думать пробовать убить местных жителей поодиночке. Жезл мигнул приглушенным белым светом и раскрыл над головами оборотней купол, чем-то напоминавший мыльный пузырь. Тарья осторожно ковырнула его ногтем и убедилась в прочности защиты.
— Как думаешь, — оборотница перебралась ближе к проректору, — они по-нашему понимают?
Лорд Шалл пожал плечами. К сожалению, он знал о мирах Бездны немногим больше спутницы.
Количество встречающих, между тем, возрастало. Все новые камни отлетали в сторону, выпуская из земли шестируких лысых существ. Оружия при них не наблюдалось, но Норман не сомневался, такие и без мечей скрутят в бараний рог и переломают кости.
Обняв Тарью, проректор напряженно высматривал предводителя — общаться предстояло с ним, если местные вообще захотят говорить. Мысленно лорд Шалл попрощался с жизнью и подвел ее краткий итог. Не так плохо, можно и на вечный покой. Рановато, но судьба магов непредсказуема, сам понимал, какую профессию выбрал. Зато не один, с красивой женщиной, которую, вдруг осознал он, так толком и не поцеловал. Норман покосился на оборотницу. Она доверчиво льнула к нему, признавая защитником. Рука обвилась вокруг талии, голова прижалась к плечу. Рискнуть? А, что он теряет!
Поцелуй вышел страстным, обжег губы огнем. Тарья едва не захлебнулась, беспомощно цепляясь за руки проректора. Потом нечто толкнуло ее к нему, заставило с головой нырнуть в незнакомые прежде ощущения, позабыв об опасности. И Хранительница разрушила барьеры, переступила через последние страхи, остановил только хриплый окрик лорда Шалла: «Не сейчас, милая!»
Раскрасневшаяся Тарья оправила одежду и отступила, старательно отводя глаза. Как она могла, порядочная девушка! А как же обет?
Местные жители тактично не мешали. Странно. На их месте Хранительница бы воспользовалась ситуацией и попыталась разрушить защитный купол.
— Следуйте за нами, — на ломанном имперском приказал один из лысых.
— А если нет, тогда что? — с вызовом поинтересовался лорд Шалл.
Ласки Тарьи окрылили, он готов был свернуть горы.
— Убьем, — флегматично сообщил местный.
Пришлось подчиниться: жители Бездны превосходили числом.
