Глава 6

– Володя, ты продолжишь допрашивать Николая Таратутина? – спросила я Кирьянова, когда мы приехали в отделение.

– Да, надо бы продолжить, – ответил он. – Но Таратутин опять начнет права качать по поводу адвоката.

– А может быть, пока его сюда везли, он уже проникся серьезностью своего положения и прекратит свои запирательства? Ведь одно дело, когда разговор велся дома, в родных стенах, и совсем другое – здесь, – предположила я.

– Надо бы дождаться результатов экспертизы по оружию, – озабоченно сказал Кирьянов.

– Раньше завтрашнего утра – это вряд ли, – заметила я. – И потом, Володь, давай предположим, что на пистолете не будет отпечатков пальчиков Николая Таратутина. Это же еще не является доказательством того, что он чист. Я даже уверена, что следов тренера на оружии нет: он наверняка все самым тщательным образом протер за собой. Однако тот факт, что его пистолет один в один совпадает с тем, из которого застрелили Ростислава Воскобойникова, со счетов не сбросишь.

– Да, ты, Таня, права, – согласился со мной Кирьянов. – Ладно, продолжим допрос, – решительно сказал он и позвонил дежурному.

Вскоре привели Николая Таратутина. В это время я почувствовала, как у меня в сумочке завибрировал сотовый. Я вышла из кабинета Кирьянова и направилась к окну в конце коридора. На ощупь я вынула сначала свой телефон – нет, не он! – потом аппарат, который дал мне Кирьянов, – тоже мимо! Откуда же звук? И в этот момент я вспомнила, что прихватила с собой еще и телефон Таратутина, когда мы покидали его квартиру. Сейчас звонил именно он. Я вынула аппарат из сумочки и глянула на дисплей. Маргарита! Очень кстати! Я нажала на кнопку приема вызова.

– Алло, алло! – раздался взволнованный голос Маргариты. – Николя, ты почему так долго трубку не берешь? Ты сейчас где? Уже дома? Как ты доехал? Все в порядке?

– Здравствуйте, – ответила я, разом оборвав ее словесный поток.

На секунду в трубке повисла тишина. Потом Воскобойникова испуганным голосом спросила:

– Вы кто? Почему не отвечает Николай? Как у вас оказался его телефон?

– Я частный детектив Татьяна Иванова. Веду расследование по делу об убийстве вашего супруга. Я была у вас дома. Припоминаете?

– А почему Николай не взял телефон? Он где? – снова заволновалась Воскобойникова.

– Ваш тренер по фитнесу, Маргарита, сейчас находится в отделении полиции, – строго сказала я.

– Но почему? За что его задержали? – с еще большим волнением спросила она.

– Николай устроил драку в супермаркете, – ответила я первое, что пришло мне в голову, – вот его и забрали в отделение. Выясняем сейчас, что к чему, – многозначительно добавила я.

Воскобойникова озадаченно замолчала. Поверила или нет? Или все-таки догадывается, что ее возлюбленного задержали не за драку? Если Николай действительно убил Воскобойникова, то она сейчас наверняка задергается. А если все-таки он невиновен, кинется ли она выручать его?

– Но мы не так давно расстались с ним, – после паузы с недоумением сказала Маргарита. – Когда же он успел?

– Да для того, чтобы учинить дебош, много времени и не надо, – заверила я ее.

– Ладно, спасибо за информацию, – сказала Воскобойникова уже почти спокойно. – До свидания.

Поразительное самообладание! Или Николай действительно вне подозрений?

– Подождите! – остановила я ее. – Разве вы не хотите узнать, в каком отделении сейчас находится Таратутин? Может быть, в ваших силах ему помочь?

– Нет-нет, – быстро проговорила Маргарита, – ничего не надо.

И она отключилась. Что и требовалось доказать. Не так уж сильно она была привязана к своему любовнику. Каждый сам за себя. Не будет эта женщина рваться и метаться, чтобы вытащить своего Николя из рук полиции. Может быть, из-за драки в супермаркете она бы еще похлопотала за него, но мои последние слова наверняка заронили в ней подозрение, что ее заманивают в ловушку. Собственно, так оно и есть – мне важно было проверить ее реакцию. И она решительно оборвала разговор, чтобы только ее не вздумали впутать во все эти разборки Николая с полицией.

А что, если воспользоваться этой ситуацией, чтобы разговорить Таратутина? Не думаю, что он сейчас в кабинете у Кирьянова выкладывает все об убийстве Воскобойникова как на духу. Скорее всего, он продолжает упираться, уповая на своего адвоката и помощь Маргариты. Сдался он ей! Да она еще сто таких, как он, найдет.

По коридору в это время проходил Вячеслав.

– Слава, – обратилась я к нему, – как ты кстати. Скажи Кирьянову, что мне надо с ним переговорить, пусть выйдет.

Слава кивнул, и вскоре я услышала его громкий голос:

– Владимир Сергеевич, вас вызывают.

Слава прошел в кабинет Кирьянова, а Володя, увидев меня в конце коридора, направился ко мне.

– Володя, ну как? – спросила я. – Что он говорит?

– Да все то же, – пожал плечами Кирьянов. – Твердит, что он не убивал Воскобойникова.

– Слушай, ты же его сотовый оставил на кухне, – напомнила я.

– Да? – Володя сунул руку в карман пиджака. – Черт, а ведь точно оставил.

– Ладно, ты оставил, а я подобрала, – успокоила я его, – вот он. Дело вот в чем. Таратутину только что звонила Маргарита Воскобойникова.

– И что она говорила? – заинтересовался Володя.

– Сначала недоумевала, почему ответил не ее любовник, а Таня Иванова. А я ей сказала, что Николая забрали в полицейское отделение якобы за драку, которую он учинил в супермаркете. И представь себе, она быстренько закончила разговор, даже не поинтересовалась, где томится ее возлюбленный и как его оттуда выручить. Смекаешь? Похоже, кинула она его по полной программе.

– Кто бы сомневался! – хмыкнул Кирьянов.

– Думаю, стоит сообщить об этом Таратутину, может, он станет посговорчивее? – предположила я. – Давай сделаем так. Сейчас войдем в твой кабинет, я продемонстрирую Таратутину его сотовый со звонком от Маргариты и расскажу, чем закончился наш разговор. Надеюсь, это его отрезвит.

– А что? Это мысль, – согласился Володя.

– Тогда пошли!

Войдя в кабинет Кирьянова, я обратилась к Николаю:

– Значит, вы по-прежнему продолжаете упираться и не хотите сознаваться?

Тренер ничего не ответил и отвернулся, пристально изучая стенку, на которой ничего не было.

– И все-таки вам придется все рассказать. Никто вас выгораживать не собирается.

При этих словах Николай настороженно посмотрел на меня.

– Если вы рассчитываете на Маргариту Воскобойникову, – продолжала я, испытующе глядя на него, – то совершенно напрасно. Она только что позвонила на ваш телефон, и я сообщила ей, что вы задержаны полицией по подозрению в убийстве ее супруга. Думаете, это известие ее взволновало? Да ничего подобного! Она как ни в чем не бывало сказала «До свидания!» и отключилась.

Николай ошеломленно уставился на меня.

– Что, не верите? А вы сами взгляните. – Я вложила телефон в его дрогнувшую руку. – Проверьте все входящие звонки и убедитесь.

Таратутин скользнул пальцами по дисплею, просматривая журнал звонков. Лицо у него вдруг словно окаменело, только желваки заходили на скулах.

– И это еще не все, – решила я подлить масла в огонь. – Вот вы сегодня возили ее в ресторан. Вам известно, с кем она там встречалась и с какой целью?

Тренер отрицательно мотнул головой.

– А между тем это напрямую касалось именно вас. В ресторане она встречалась с Василием Митрофановичем Горожаниновым, партнером убитого Воскобойникова по бизнесу. Который спал и видел во сне, как бы прибрать к рукам капиталец Ростислава Константиновича. Как вы думаете, по какому поводу они встречались? Что их связывает?

Николай поднял голову и молча посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. А я неумолимо продолжала:

– И там, в ресторане, во время этой самой встречи Горожанинов передал Воскобойниковой довольно пухлый конверт. А она приняла его и спрятала в сумочку. А потом поехала в «Триумф молл» тратить содержимое этого конверта, так?

Таратутин застыл, как изваяние, не отводя от меня взгляда, словно смотрел на привидение. Похоже, он совершенно утратил дар речи.

– Вам-то что-нибудь перепало из этого конвертика? – вдруг сочувственно спросила я.

Николай медленно покачал головой.

– Вот видите! Вы выполнили работу киллера бесплатно. А ваш гонорар пошел на очередные шмотки и цацки для вашей королевы Марго!

– Да я не… – вскинулся было Таратутин, но вдруг безнадежно уронил голову и смолк.

Губы его едва заметно шевельнулись, и я скорее угадала, чем услышала, как он ожесточенно бросил одно-единственное слово:

– Тварь!

Я напряженно ждала, когда чаша весов, на которую я один за другим роняла тяжелые аргументы против Маргариты, наконец перевесит и Николай во всем сознается. Но он вдруг громко и твердо произнес:

– Я хочу сам во всем убедиться. Дайте мне мой телефон, я сам ей позвоню.

Я молча подала ему телефон. Он набрал номер Маргариты, но в трубке раздались только долгие гудки. Королева Марго больше не желала говорить со своим пажом.

Таратутин совершенно сник и в отчаянии обхватил голову руками. Просидев так несколько минут, он заговорил:

– И тем не менее я никого не убивал. Да, вы нашли у меня пистолет, и он действительно мой. Но я купил его для самозащиты и ни разу не стрелял из него. Отправьте пистолет на экспертизу и сами убедитесь. А больше я вам ничего не скажу.

Он снова замкнулся, и было непонятно, как еще можно подступиться к нему. Похоже, он все-таки говорил правду: если бы ему было что рассказать по существу, под градом моих аргументов он бы давно это сделал. Но кто же тогда убил Воскобойникова?

И вдруг я вспомнила его слова, которые он обронил перед тем, как Леня вытащил на всеобщее обозрение найденный у него дома пистолет.

– Николай, – вновь начала я, – помнится, вы сказали, что нашли Воскобойникова уже мертвым. Значит, вы все-таки были на месте преступления в тот вечер?

– Да, но… – заговорил Таратутин и осекся. – Нет, я ничего не буду говорить. Все равно… – не договорив, он безнадежно махнул рукой.

И мне ничего не оставалось, как пойти на откровенный блеф.

– Николай, в этом деле два главных подозреваемых – вы и Красноруцкий, телохранитель Воскобойникова. Так вот, не далее как пятнадцать минут назад оперативники задержали Красноруцкого. С минуты на минуту он будет в отделении.

Кирьянов метнул в мою сторону удивленный взгляд – мол, это что еще за новости? – но ничего не сказал. А Таратутин только пожал плечами:

– Мне-то что за дело?

– Вы понимаете, что произойдет, если мы устроим вам очную ставку?

Тренер вдруг прищурился и посмотрел на нас с Кирьяновым, как затравленный волк, – мрачно и с ненавистью.

– Я все понял! – сдавленным голосом сказал он. – Вам же все равно, кого вы посадите – хоть меня, хоть Красноруцкого! Вам лишь бы дело закрыть. Вам плевать, кто на самом деле убил Воскобойникова. А эксперт ваш напишет то, что вы ему скажете. Так ведь?

– Нет, не так! – возмущенно стукнул кулаком по столу Кирьянов. – Но если вы, Таратутин, и дальше будете разыгрывать из себя партизана – вам же хуже! Даже если Воскобойникова убили не вы, а Красноруцкий, – что будете делать, если при очной ставке он покажет на вас? Пойдете срок мотать? Пока что у вас больше шансов, чем у него!

Николай вспыхнул и снова опустил голову. Кажется, он готов был сдаться.

– Но я не знаю, с чего мне начать, – тихо проговорил он.

– Начать можно с самого начала, – предложила я и, вспомнив сагу Растунцева, принялась рассказывать: – Жил-был мальчик Коля. Он родился в обычной семье, и родители его были простыми людьми. Так ведь? Или вы интеллигент в третьем поколении? Или наследный принц?

Таратутин отрицательно покачал головой.

– Тогда я продолжу. Скорее всего, вы еще в школе увлеклись спортом и потом ходили во всякие там спортивные секции, – предположила я. – Надо полагать, занимались боксом, борьбой, уж не знаю, чем еще. Очевидно, вы добились определенных успехов на спортивном поприще, и вам это нравилось, придавало уверенности в своих силах. И вы поняли, что да, многое можно решить с позиции силы. Наверное, вы защищали слабых. Учились хорошо, стараясь получить приличный аттестат. А после окончания школы вы поступили… куда вы поступили, Николай?

– Я собирался в Москву в Институт международных отношений, – нехотя сказал он.

Ого, куда замахнулся! Амбиции у него приличные, однако. Наверное, он не хотел жить так же, как его родители, которые считали каждую копейку, чтобы прожить от зарплаты до зарплаты. Вероятно, запросы у него были если не заоблачные, то, по крайней мере, гораздо выше средних. Только вот с московским институтом он, конечно, просчитался. Понятно, что он провалился на вступительных экзаменах: известно ведь, что список абитуриентов подобных вузов, которых надо принять в обязательном порядке, составляется еще задолго до самих экзаменов. К тому же и с репетиторами парень не занимался – на это у его родителей просто не было средств.

– И как? Поступили? – на всякий случай спросила я.

– Нет, – Николай махнул рукой, – не прошел по конкурсу.

– А потом? На другой год куда-нибудь пытались поступать?

– Да, я поступил в наш тарасовский педагогический институт, на физкультурное отделение. Потом отслужил в армии, вернулся домой и стал искать работу.

С таким образованием, конечно, либо физруком в школу, либо… Куда еще? Охранником, например, на хорошее место – только по блату. Грузчиком? Не всю же жизнь тяжести таскать на своем горбу! Да и несерьезно это для молодого человека, который мечтал о МГИМО. В общем, вариантов у Таратутина, судя по всему, было не так уж и много: раз-два и обчелся.

Ладно, надо переходить к делу – кажется, он уже готов рассказать.

– Скажите, а как вы познакомились с Маргаритой Воскобойниковой? – как бы невзначай спросила я.

– Однажды я шел по набережной, – начал Николай. – Смотрю, на автостоянке крутятся какие-то подозрительные личности. А тут как раз красная «Мазда» подъехала. Один из тех, кто околачивался на стоянке, подошел к лобовому стеклу и начал что-то говорить водителю, размахивал руками – в общем, вел себя как-то агрессивно. А другой в это время стал открывать заднюю дверцу. Я видел, как он схватил дорогую кожаную сумку, которая лежала на сиденье, и уже собирался бежать. Но я заблокировал его руку, сумку отобрал, грабители дари деру. Я подошел к окошку водителя, показал отобранную сумку. За рулем сидела Маргарита. Он стала благодарить меня, хотела предложить деньги, но я не взял. Тогда она пригласила меня в ресторан пообедать с ней. А там предложила работу в фитнес-клубе. Потом мы начали встречаться.

– Вот как! Значит, это благодаря ей вы стали тренером фитнес-клуба? – уточнила я.

Николай кивнул.

– Хорошо. Теперь давайте перейдем непосредственно к теме. Вы обмолвились, что в тот вечер, когда убили Воскобойникова, вы побывали на месте преступления, но обнаружили его уже мертвым, – напомнила я.

– Да, да, – горячо проговорил Таратутин. – Он был уже мертв, но кто его убил, я не знаю.

– Его телохранитель был рядом с ним? – спросила я.

– Нет. Воскобойников находился в машине один.

– И поблизости никого не было?

– Нет, никого.

– Понятно. А теперь припомните в деталях весь тот вечер. Расскажите, когда вы с Маргаритой Воскобойниковой пришли в «Седьмое небо», что там делали, когда ушли из ресторана, когда вернулись.

– В ресторане в тот вечер я выпил больше, чем обычно, – наверное, от досады и от злости, – признался Таратутин. – Маргарита стала жаловаться, что ее муж собирается с ней разводиться, обвиняет ее в изменах, хотя сам изменяет ей направо и налево. Она сказала, что его новая любовница живет неподалеку и он сейчас как раз у нее. Вот я и решил воспользоваться случаем и поговорить с ним по-мужски!

– Подождите! Вы разве не знали, что Воскобойников не один, что при нем всегда находится телохранитель?

– Конечно, знал! Но я же просто поговорить собирался.

– А предыдущий «разговор» в фитнес-клубе вас разве ничему не научил? – удивилась я. – Осторожности, например?

– Я же крепко выпил, – напомнил Таратутин. – А пьяному, сами знаете, море по колено.

– Понятно, – усмехнулась я. – И что же было дальше?

– Я хорошо знал тот двор, где жила любовница Воскобойникова. Пошел туда, увидел его машину. Подкрался к ней осторожно, чтобы проверить, там ли он. И увидел, что телохранителя нет, а за рулем сидит сам Воскобойников.

– И что вы ему сказали? – спросила я, внимательно глядя на Таратутина.

– А что я мог ему сказать? Я увидел, что у него голова прострелена, – упавшим голосом произнес Николай.

– И что вы сделали дальше?

– Пошел обратно к Маргарите.

– А почему не вызвали полицию?

– У меня с собой был пистолет – я взял его на всякий случай, если вдруг они с телохранителем опять… Но я правда не собирался стрелять – так, просто припугнуть, если что. И я боялся, что меня задержат с этим пистолетом и заподозрят, что это я убил Воскобойникова.

– Но если вы ни разу из него не стреляли – экспертиза бы это подтвердила и вас бы отпустили.

– Я не знаю, – поник головой Таратутин. – Я тогда об этом не подумал – просто убежал, и все.

– А Маргарите вы рассказали о случившемся?

– Да, конечно.

– И как она отреагировала?

– Как-то странно… Я не помню точно. Просто быстро свернула разговор и попросила отвезти ее домой. И все.

– Понятно, – вздохнула я. – Больше вы ничего не хотите рассказать?

– Больше мне нечего вам сказать, – тихо ответил Николай и посмотрел на Кирьянова с робкой надеждой: – А вы меня отпустите?

– Нет, – жестко ответил полковник. – Пока не готовы результаты экспертизы, вы остаетесь главным подозреваемым. Сейчас вас сфотографируют и отправят в камеру.

– А фотографировать-то зачем?

– На долгую добрую память, – усмехнулся Кирьянов. – Чтобы вас могли опознать свидетели.

Таратутин понурился и покорно скрестил руки за спиной.

Когда его увели в камеру, Кирьянов спросил меня:

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что он действительно не убивал Ростислава Воскобойникова, – ответила я, – и что все так и было: он и вправду нашел его уже мертвым. Но вполне может быть, что Маргарита рассчитывала на другой исход. Смотри, она его сознательно напоила, разозлила своими рассказами и жалобами – короче, довела до нужного градуса. А поскольку один мордобой уже был, то что стоило повторить? Тем более что у Николая было с собой оружие, и она наверняка об этом знала. Ей-то в любом случае ситуация была на руку. Если бы Таратутин действительно убил Воскобойникова, вышло бы ровно то же самое, что есть сейчас: она – богатая вдова и свободная женщина. А уж любовничка своего она бы отмазала в случае чего – любой адвокат за счастье бы почел взяться за это дело за ее-то денежки! А если бы Воскобойников с телохранителем, наоборот, грохнули Таратутина – она бы опять-таки королевой отошла: муж в тюрьме, а его капиталы все при ней. Правда, неизвестно, чьи адвокаты победили бы в этом случае – ее или муженька. Но, по крайней мере, закон был бы не на стороне Воскобойникова. В общем, Маргарита – хитрая бестия. И к тому же не забывай о сговоре между ней и Горожаниновым. Не просто так же он передал ей деньги. Вполне возможно, что она сказала ему, что нашла киллера, который выполнил заказ, а он просто рассчитался за выполненную работу. Или свою долю внес, я не знаю. Он по телефону в разговоре с ней произнес две фразы: «Ты просила помочь» и «А я и не отказываюсь». Вот тебе и объяснение.

– Это еще вилами по воде писано, Тань, – поморщился Кирьянов. – А скажи-ка ты мне лучше, с какого перепугу ты ляпнула, что Красноруцкий задержан и вот-вот начнет давать показания? Он что, все-таки объявился?

– Нет, – покачала я головой. – Но надо же было как-то расшевелить Таратутина.

Полковник удовлетворенно кивнул. В это время раздался телефонный звонок. Кирьянов снял трубку.

– Да, слушаю. Да, хорошо, сейчас зайду.

Положив трубку, он многозначительно посмотрел на меня.

– Таня, звонил Палыч, просил зайти. Сказал, что готовы результаты экспертизы по пистолету, конфискованному у Таратутина. Идем?

– Пошли, – кивнула я.

Арсений Павлович стоял у окна своего кабинета. Увидев нас с Володей, он жестом пригласил подойти к столу, который был буквально завален самыми разнообразными предметами. Здесь лежали куски материи, консервные банки, граненые стаканы и фужеры, бутылки и что-то еще. Это были вещественные доказательства совершенных преступлений, отправленные на экспертизу. Я сразу увидела газовый пистолет, обнаруженный в санузле у Николая Таратутина.

– Что скажете, Арсений Павлович? – спросила я эксперта.

– Что скажу, – начал он. – Этот пистолет девственно чист. На нем ничего нет – ни пальчиков, ни следов выстрела. Несмотря на то что его переделали под боевые патроны, из него так и не было произведено ни единого выстрела. То есть в деле его ни разу не использовали. Я вообще-то в курсе всей этой истории – Леня вкратце рассказал. Поэтому, други мои, мой вам совет: освобождайте хозяина этого пугача. Это, – он кивнул на пистолет, – не может служить доказательством вины задержанного.

Полковник Кирьянов задумался.

– Нет, – сказал он. – Отпускать сейчас мы его не будем. Пусть посидит до утра – может, еще что-нибудь интересное вспомнит. А ты, Палыч, никому пока не докладывай о результатах этой экспертизы. Завтра утром все оформим как положено. А сейчас все по домам! Ночь уже.

И правда, когда я вышла на улицу, уже практически стемнело. Я села в машину, намереваясь ехать домой, и в этот момент вновь зазвонил телефон, выданный мне Кирьяновым. На экране высветилось: «Номер неизвестен».

На этот раз звонил мужчина.

– Алло, полиция? – глухо спросил он.

– Да, я вас слушаю! – живо откликнулась я.

– Я по делу об убийстве Ростислава Воскобойникова.

– Да, говорите.

– Хочу сообщить вам, что его телохранитель… Александр Красноруцкий… в общем, он непричастен к этому убийству.

Хм, интересные дела!

– Представьтесь, пожалуйста, – попросила я. – Кто вы?

– Это неважно, – после небольшой паузы ответил мужчина.

– Но как мне к вам обращаться?

– Ну… допустим, Трофим.

– Хорошо, – согласилась я. – Трофим, у вас есть доказательства непричастности Красноруцкого?

Мой собеседник на минуту замялся.

– Его не было там в момент убийства.

– А где он был?

– Этого я не могу вам сказать.

– Трофим, вы предлагаете мне поверить вам на слово?

– Нет, но…

– Послушайте, – начала я, – Красноруцкий был телохранителем Воскобойникова. Он обязан был неотлучно находиться при нем и защищать его от любой опасности. Вместо этого в момент убийства он исчез и скрывается неизвестно где до сих пор. И вы хотите меня убедить в том, что он невиновен? Может быть, я еще должна поверить, что убийца был настолько страшный, что профессиональный телохранитель испугался его и убежал?

– Красноруцкий скрылся, чтобы это убийство не повесили на него, – вновь немного помолчав, ответил мужчина. – Вы должны найти настоящего убийцу.

Еще один «герой»! Я не удержалась от смешка:

– И как, по-вашему, мы должны его найти, если Красноруцкий, единственный свидетель, не желает выходить с нами на связь? Может, нам искать преступника по следам на кофейной гуще?

– Но Александр сам не знает, кто убил его шефа!

– Не знает или не хочет сказать – кто? – попыталась я вытянуть из своего собеседника хоть какую-то информацию.

Трофим промолчал.

– Может быть, у него хотя бы есть предположение, кто мог устранить Воскобойникова? – продолжала допытываться я.

В трубке по-прежнему царило молчание. Нет, так не годится! Придется пойти ва-банк.

– Трофим, меня зовут Татьяна, – решила я сделать первый шаг. – Я не сотрудник полиции, а частный детектив. Моя задача – найти настоящего убийцу Ростислава Воскобойникова, а не просто закрыть это дело. Так что будем считать, что в этом наши с Александром интересы совпадают. Но мне нужно как можно больше информации о случившемся. И Александр сейчас – единственный, кто может дать мне эту информацию. Вы меня понимаете?

– Да, я вас понял, – ответил Трофим, но по голосу было слышно, что он мне не очень-то верит.

– Мне необходимо лично встретиться с Красноруцким, – сказала я с нажимом. – Иначе следствие так и не сдвинется с мертвой точки. А Красноруцкого объявят в федеральный розыск и в конце концов все равно найдут, где бы он ни скрывался. И тогда никто не сможет дать никакой гарантии, что это преступление не повесят на него.

Мой собеседник еще немного помолчал, потом спросил:

– Если вы не из полиции, то почему в новостях ваш номер телефона был указан как номер полиции?

– Я сотрудничаю со следственными органами, но работаю независимо от них, – пояснила я. – Телесюжет в новостях был согласован с ними, но номер, который вы видели в ролике, полиция предоставила мне в личное пользование.

Мой собеседник опять замолчал в замешательстве.

– Трофим, если вы организуете мне встречу с Александром, я не приеду его арестовывать, я не буду составлять протокол допроса, – как можно убедительнее проговорила я. – Мне просто нужно с ним поговорить, понимаете?

– Вы можете дать гарантии, что не приведете с собой полицейских? – напряженно спросил Трофим.

– Я не приведу с собой полицейских, – пообещала я. – Но нам придется поверить друг другу на слово. Давайте договоримся: я верю в то, что Красноруцкий не убивал Воскобойникова, а вы верите, что я не приведу за собой полицию. Согласны?

Трофим вновь замолчал, размышляя.

– Хорошо, – наконец произнес он, – я отвезу вас к Александру. Куда мне подъехать?

Я назвала адрес неподалеку от Городского отдела полиции – ехать домой сейчас все равно не было смысла. Поспать в эту ночь мне, кажется, не удастся.

Не прошло и двадцати минут, как телефон зазвонил снова.

– Татьяна, я на месте, – сообщил Трофим. – Где вы?

– Сейчас подойду, – ответила я, вышла из машины, припаркованной в соседнем дворике, и двинулась к назначенному месту встречи.

Видел бы меня сейчас полковник Кирьянов!

Под раскидистым деревом в густой тени стоял мужчина лет тридцати пяти – высокий, плечистый, с накачанным торсом.

– Татьяна? – негромко спросил он. И, дождавшись утвердительного кивка, сказал: – Это я, Трофим.

Он подвел меня к белым «Жигулям», номер которых я не успела разглядеть, и распахнул переднюю дверцу.

– Только мне придется завязать вам глаза, – предупредил он, вынимая из бардачка темный шарф.

– Хорошо, – согласилась я, послушно закрывая глаза.

«С ума сошла, Иванова! Ты соображаешь вообще, что делаешь?» – вскричал бы сейчас Кирьянов. Но он не знал, где я сейчас и куда собралась ехать. А у меня просто не было другого выхода.

Ехали мы довольно долго. Видимо, Александр Красноруцкий прятался где-то за городом – я определила это по шуму машины, которая вынуждена была свернуть с гладкого дорожного покрытия на щебенку. Но вот машина остановилась, Трофим открыл дверцу, вывел меня на улицу и снял повязку.

– Нам сюда, – кивнул он на небольшую, но аккуратную дачу, стоявшую чуть поодаль от ворот, где он оставил машину.

Мы прошли в дом. Во второй комнате на стуле сидел мужчина, по виду ровесник Трофима: та же косая сажень в плечах, те же бицепсы и внимательный взгляд серых глаз.

– Здравствуйте, Татьяна, – сказал он.

– Здравствуйте, – ответила я.

– Проходите, присаживайтесь, – предложил Трофим, пододвинув мне стул, и вышел из комнаты, оставив нас с Красноруцким наедине.

– Так, значит, вы не убивали Воскобойникова? – начала я, когда за Трофимом закрылась дверь. – Тогда давайте вместе поищем доказательства, хорошо?

– Спрашивайте – я отвечу, – ответил Александр.

Он был абсолютно спокоен, как человек, уверенный в своей невиновности.

– По подозрению в убийстве вашего шефа оперативники задержали некоего Николая Таратутина, тренера по фитнесу, у которого занимается Маргарита Воскобойникова. Вы знаете такого? – спросила я.

– Еще бы не знать этого жиголо! – презрительно бросил Красноруцкий.

– Так вот, в принципе, на него уже собрана вся доказательная база, осталось только прояснить кое-какие детали…

– Нет, – неожиданно перебил меня Красноруцкий, – он не убивал. Пожить за чужой счет – это да, но убивать – нет, он не способен на такое.

– Да? – проговорила я с сомнением. – А почему вы так думаете?

– Кишка тонка! – недолго думая ответил Красноруцкий.

– Может быть, подкрепите свое суждение какими-нибудь фактами? – иронически поинтересовалась я.

Красноруцкий только пожал плечами: мол, слабак – он и есть слабак!

– А расскажите все с того самого момента, когда вы привезли Воскобойникова к дому его любовницы Олимпиады Сидельниковой, – попросила я.

Александр испытующе глянул на меня, но ничего не сказал. Очевидно, он не ожидал, что следствию известны столь личные подробности.

– Хорошо, – без лишних слов согласился он. – Когда мы приехали к Олимпиаде, я довел Ростислава Константиновича до дверей подъезда, убедился, что опасности нет, и возвратился к машине.

– Сколько по времени обычно длились такие визиты? – спросила я.

– Обычно он выходил от Олимпиады не раньше полуночи, – ответил телохранитель.

– Значит, вы остались в машине и приготовились ждать Воскобойникова? – уточнила я.

– Да, именно так, – подтвердил он.

– А что вы делали все это время, пока Воскобойников находился у Олимпиады?

– Я перекусил. Бутерброды и кофе в таких случаях я всегда готовил заранее, как только шеф сообщал, куда именно планирует ехать и насколько. Потом слушал музыку, просто сидел. Это ведь моя работа – ждать шефа и заранее проверять его маршрут на предмет безопасности.

– Вы всегда ждали Воскобойникова в машине? Даже если у вас был другой маршрут, не к Сидельниковой?

– Да, так было заведено. Я жду, Ростислав Константинович спускается – и мы едем дальше.

– Но почему же именно в тот самый вечер вас не оказалось в машине, когда Воскобойников вышел из подъезда? Почему вы покинули свой пост?

– У меня очень разболелся зуб, – признался Красноруцкий. – А стоматолог, у которого я обычно лечился, был сильно занят, и пришлось отложить визит на несколько дней. И в тот вечер мне стало совсем уж невмоготу, а никакого обезболивающего с собой, как назло, не было. Я и решил, что пока шеф у Олимпиады, я успею зайти в аптеку поблизости. Времени у меня в запасе было около часа.

– И вы были уверены, что в ближайший час Воскобойников не выйдет? – спросила я.

– Да. Перед тем как выходить, он всегда звонил мне, предупреждал, что сейчас спустится. Так что я был совершенно спокоен на этот счет. Да и в аптеке я не планировал торчать целый час, был уверен, что успею вернуться до того, как шеф выйдет, – объяснил Красноруцкий.

– И что же пошло не так?

– Во-первых, несмотря на поздний час, в аптеке была очередь. Я прождал там почти полчаса.

– И за это время никаких звонков от Воскобойникова на ваш сотовый не поступало?

– Нет, от него звонков не было.

– А еще кто-нибудь звонил? – быстро спросила я.

– Да, Ритка позвонила, – с досадой ответил Красноруцкий.

Чувствовалось, что ему неприятно говорить об этой женщине.

– Вот как? – удивилась я. – А по какому поводу?

– Начала говорить, что ей срочно нужна моя помощь.

– А что у нее случилось?

– А я даже и спрашивать не стал, – резко ответил Александр, – сразу сбросил звонок – и все.

– И что же было потом? Расскажите подробно все, что помните, каждую мелочь: что видели, что слышали?

– Да, сейчас расскажу, – кивнул Красноруцкий. – Когда я еще только шел в аптеку, мне навстречу попался довольно подозрительный тип. Он был в ветровке с капюшоном, поэтому лицо я не разглядел. Шел он как-то так, зигзагами, но спиртным от него не пахло – похоже, это был наркоман. Мало ли кто шатается поздно вечером? Я просто прошел мимо него – и все. А потом застрял в очереди в аптеке.

– И вернулись только через полчаса? – спросила я.

– Да.

– И что же было дальше?

– Выхожу я из аптеки – и как раз в этот момент мимо пролетает какая-то машина. Еще и громыхает, как куча консервных банок, – что-то там у нее барахлило, наверное. Иду дальше – и вдруг вижу, что к машине шефа подходит этот самый жиголо – ну, который Таратутин. По походке заметно, что он уже хорошо поддатый. Сейчас, думаю, разберусь с ним, пока шеф не вышел! А он подошел к машине, заглянул внутрь – и вдруг броситься бежать. Я сначала ничего не понял, но уже почувствовал что-то неладное. Подбегаю к машине – а там сидит шеф, и у него прострелена голова. Неудивительно, что Таратутин, увидев это, рванул оттуда на третьей космической скорости. Поди, сразу протрезвел с перепугу!

– Почему же вы не остановили его? – удивилась я.

– А зачем? Я же видел, что он не убивал шефа. К тому же, честно говоря, я просто растерялся. Хотел вызвать полицию – потом подумал, что меня же первого заметут, и решил скрыться.

– Почему? Разве у вас не было шансов доказать свою непричастность к убийству Воскобойникова?

– А разве они были? Ведь я автоматически становился подозреваемым номер один – это во-первых. А во-вторых, при таком раскладе кто же начнет искать настоящего убийцу? Там явно действовал профессиональный киллер. Такого попробуй найди! Так что это убийство однозначно повесили бы на меня. Много вы знаете раскрытых заказных убийств?

– Почему вы так уверены, что это был киллер? – спросила я.

Красноруцкий ответил не сразу.

– Я знал, что шефа хотят заказать, – произнес он сдавленным голосом.

– Вот как? И кто же?

– У него был управляющий в «Лазурите»…

– Горожанинов? – встрепенулась я.

– Да. И они с Риткой чего-то там мутили.

Ага, значит, мои догадки подтверждаются! Однако придется предъявить Красноруцкому те бумажки, что я нашла в его комнате, и потребовать разъяснений.

– Александр, – начала я, доставая из сумки листочки, которые все это время носила с собой, – после того как вы скрылись, в вашей комнате был произведен обыск.

Красноруцкий удивленно вскинул брови:

– Вас что, Ритка пустила к себе домой?

– Было дело, – уклончиво ответила я, надеясь, что он не станет спрашивать, каким образом я попала в его комнату. – Так вот, у вас нашли вот это.

Я выложила листочки на столе рядом с ним:

– Вы можете объяснить, что это? Это ваши записи?

Красноруцкий внимательно посмотрел на бумажки.

– Это телефон «Лазурита», – равнодушно сказал он, отодвигая в сторону первый листок. – Я иногда звонил Горожанинову по поручению шефа. А это…

Взяв второй листок, он принялся его рассматривать, ничего не говоря.

– Это какой-то план? – задала я наводящий вопрос.

– Да, – ответил он, словно бы очнувшись. – Это план того двора, где живет Олимпиада. Ритка хотела… В общем, я догадывался, что она подошлет киллера именно сюда. Я нарисовал этот план, чтобы понять, откуда может исходить угроза. Но так и не понял. Я не мог предположить, что киллер настолько обнаглеет, что подойдет прямо к машине и выстрелит в упор.

– Значит, у вас нет сомнений в том, что это было заказное убийство?

– Да.

– И вы могли бы это доказать и назвать заказчиков?

– Нет, – замотал головой Красноруцкий. – Вы ничего не докажете. Даже если найдете исполнителя – это вам погоды не сделает: Горожанинов с Риткой его отмажут. У них целая свора адвокатов, они скорее вас самих посадят.

Что ж, значит, придется начинать все сначала. Убийца по-прежнему неизвестен, и нет даже никаких зацепок. Впрочем, кое-что мне все-таки удалось узнать за это время. Во-первых, ни Красноруцкий, ни Таратутин не убивали Ростислава Воскобойникова. А во-вторых, стало окончательно понятно, что это все-таки заказное убийство, и заказчики – Маргарита Воскобойникова и Василий Горожанинов.

И, между прочим, у Красноруцкого тоже есть алиби. Возможно. Если фармацевт из аптеки подтвердит, что Александр заходил к ним в то самое время, когда был убит Воскобойников.