Часть 2
Беличий плащ

Мамонты двигались не спеша, подминая мелкий кустарник, сплошным ковром покрывавший в этом месте широкий берег Вержи. Толмай на ездовом лосе держался впереди, то и дело нетерпеливо оглядываясь на мохнатых великанов. Конечно, чужаки знали и умели многое. Их оружие и доспехи и вовсе превосходили что-либо, когда-то виденное. Однако с такой медлительностью можно охотиться разве что на медведя, спящего зимой в берлоге. Правда, арьяльские охотники утверждали, что эта гора шерсти с гнутыми клыками и длинным извивающимся носом может носиться так же быстро, как и его лось. Однако поверить в такую нелепицу мог разве что совсем доверчивый ребенок.

– Вон там, – наконец ткнул пальцем Толмай. – Видите, темнеет лес впереди? Там мои люди видели следы большого секача. Охота будет славной. Но эти, – он кивнул на мамонтов, – не пройдут.

– Пройдут, – возразил Дакша. – Ты не видел, как они с гор спускались…

– Даже если пройдут, то поднимут такой шум, что все зверье разбежится на день пути вокруг. У леса остановимся, и я пошлю следопытов. Когда вы будете готовы, они уже отыщут хорошего зверя.

Темная кромка леса становилась все различимее, и очень скоро Аюр со спины белого мамонта уже мог различить огромные дубы, широко раскинувшие толстенные ветви. Да, среди таких деревьев особо не поездишь – это не тонкие смолистые сосны, что окружали селение ингри. Он всматривался в зелень подлеска, надеясь первым разглядеть притаившегося зверя.

Секачи не казались ему добычей, которой можно гордиться, хоть охотники и обсуждали их между собой с опасливым уважением. Впрочем, широкие лопаты сброшенных лосиных рогов с подточенными отростками, защищавшие грудь и бока ездовых лосей ингри, сами по себе говорили о многом. По словам Толмая, медведи и волки, а тем более рыси, не решались нападать на сохатых. Но кабаны были начисто лишены страха перед высоким мощным зверем, способным ударом копыта переломить хребет обидчику. Что ж, посмотрим! Аюр с нетерпением ждал встречи со своим Великим Зверем. Он поглаживал оперение стрел, надеясь вскоре с блеском доказать всем и каждому, что он настоящий мужчина и наследник престола Аратты.

Если бы еще вернуть себе прежнее присутствие духа! Ему все вспоминались глаза обреченного на смерть молодого воина, пытающегося вонзить оружие себе в горло. О чем думал Арун в тот миг? На что надеялся? Сегодня уже не узнать…

А вот о чем думал Ширам и что он сейчас запер в своей груди, словно в потаенном ларце, – вот это Аюру очень хотелось выяснить. Наследнику престола сейчас казалось, что от того, сможет ли он заставить повиноваться безжалостного саарсана, будет зависеть, способен ли он вообще когда-нибудь управлять своей державой…

Вчерашний день казался ему дурным сном. Аюр очень хорошо понимал, что ничего бы этого не произошло, если б не Ширам. Это он настоял на казни несчастного Аруна. Он отказался признать волю наследника престола и помиловать осужденного. Он проявил неслыханную дерзость в дикарском святилище, принудив его, Аюра, свернуть с избранного пути. Да он сам достоин казни! Однако же и слуги, и охотники хоть и трепещут перед ним, но и почитают, как никого другого. И это притом что Ширам заставляет всех действовать по его указке, не желая слушать ничьих советов. Этому пора положить конец. И здесь, и потом, когда Аюр взойдет на священный трон предков. «А может, Джериш прав и накхи всегда нас ненавидели? – размышлял царевич. – Тогда приближать их к себе – большая ошибка. Сколько змею ни корми, она все норовит ужалить… Да, следует почаще напоминать накхам, что они живут в нашей стране лишь по милости ариев, сохранивших им некогда жизнь в Битве Позора…»

Тем временем охотники приблизились к лесу на расстояние выстрела из лука. Ширам приказал мохначам остановиться. Царевич поглядел на него с недоумением. Похоже, накха что-то беспокоило. Он то и дело оглядывался, будто ожидая подвоха. Аюр заметил, как он словно невзначай поудобнее перехватил лунную косу.

«Неужели он боится? – мелькнуло у него в голове. – Иначе с чего бы держал оружие наготове? Здесь подлеска нет, дорогу и без него расчистят…»

Он негромко окликнул накха:

– Ты что, уже собрался разделывать секача?

Ширам поморщился от неуместной насмешки и сухо сказал:

– Здесь кто-то есть.

– Кто? – оглянулся Аюр.

Мохначи привычно суетились вокруг своих зверей. Спешившиеся загонщики готовились идти в лес, обвязывали поршни кусками шкур, чтобы не оставлять следов. Прочие участники охоты возбужденно переговаривались, готовили оружие, перешучивались, споря, кто первый заметит добычу и кто завалит больше зверей в сегодняшней охоте. Все как обычно – однако Ширам явно тревожился.

– Конечно есть, – усмехнулся Аюр. – Мы же на охоту приехали, зачем нам пустой лес!

– Он не пустой. Совсем не пустой.

– Это то, что нужно! Пустого плоскогорья мне уже хватило…

Он наклонился и хлопнул мамонта по макушке. Тот послушно, как учили, подставил свернутый в кольцо хобот и спустил благородного ария на землю. Жезлоносцы мгновенно заняли свои места по обе стороны сына властителя.

– Я чувствовал взгляд, – тихо, чтобы не пугать остальных, произнес Ширам.

– Чей взгляд?

– Не знаю. Не зверя.

– А кого?

– Не знаю, – вновь повторил накх. – У зверя есть страх. И есть боль. А тут – только голод. Неуемный и очень злой…

Аюр собрался было снова посмеяться, но по спине у него пробежала дрожь.

– И где же это существо, или кого ты там чуешь?

– Не здесь… – Ширам тряхнул головой, прогоняя тревожившее его чувство опасности. – Но недалеко…

Аюр знал о способности накхов ощущать чужие взгляды, но сам этим навыком так и не овладел. Поэтому втайне он считал его выдумкой, которую рассказывают о себе накхи, чтобы запугать врага. Как можно ощущать то, что не имеет ни тепла, ни холода, ни плоти, ни силы?

– Следопыты возвращаются, – подошел к ним Дакша. – Похоже, добыча где-то рядом!

– Что ж, мы готовы! – бросая чуть насмешливый взгляд на старшего товарища, объявил сын владыки Аратты. – Эй, вождь, Толмай! Расставляй своих людей!

Следопыт говорил что-то тихо, но убежденно, время от времени указывая на вмятую траву.

– Почему мы остановились? – недовольно спросил Аюр, уже дрожавший от предвкушения близости обещанного огромного секача.

– Он говорит, – вслушиваясь в переговоры лесовиков, сообщил Ширам, – что нужно отменить нашу охоту.

– Как это отменить?! – вспыхнул царевич. – Ингри что же, недостаточно ублажили местных духов? Или сегодня какой-то особый день?

– Он показывает на следы и говорит, что здесь прошел какой-то страшный зверь.

– Какой еще зверь? О чем он?

– Вот – следы кабанов, крупного секача с семейством. А эти чьи?

Ширам сделал знак юноше подойти. Он наклонил острый наконечник лунного копья, указывая на раздвоенную вмятину в стороне от цепочки кабаньих следов.

– Это копыто, – наклонился Аюр, разглядывая отпечаток. – Большое, но все же копыто… Может, крупный лось или тур?

– Нет, – не сводя глаз с глубоких вмятин, ответил накх. – Это не лось и не тур.

Следопыт согласно закивал ему в ответ.

– Какая разница? – недовольно дернул плечом юноша. – В любом случае вон там куча кабаньих следов. Они ведут прямо. А этот странный зверь идет куда-то в сторону. Сам же видишь, эти отпечатки пересекают следы кабанов!

– Уже третий раз, – тихо сообщил Толмай.

– Что – третий раз?

– Третий раз пересекают. Он идет то в одну сторону, то в другую, но движется в том же направлении. И еще. Посмотри, углубления вдавлены там, где копыто раздваивается.

– И что с того?

– Ни один бык или тур так не ходит.

Аюр рассмеялся:

– Ступает на цыпочках?

– Так и есть. Он будто крадется за кабанами, – пропуская мимо ушей насмешку, пояснил накх.

– Такого не может быть! Те, кто имеет копыта, не охотятся друг на друга.

– Я тоже прежде никогда не слыхал ни о чем подобном. Но следопыты встревожены.

– И что же, мы проделали такой путь, чтобы отказаться от добычи, когда она так близка? – возмутился Аюр. – Даже если это какой-то неведомый крадущийся на цыпочках бык или лось, он не заставит меня повернуть назад! Мы добудем секача. А если подвернется эта тварь, то убьем и ее заодно!

– Быть может, лучше вернуться и переждать? – неуверенно предложил также встревоженный Дакша. – Пусть следопыты пойдут вперед и выяснят…

Ширам выпрямился, обвел глазами ближайшие кусты, затем протянул руку и снял с ветки над головой клочок бурой шерсти.

– Вероятно, здесь этот, как ты говоришь, лось зацепил дерево холкой…

Он потер клочок в пальцах.

– Да, высотой он, пожалуй, с лося… Но из его шкуры плащ не сшить. Уж скорее получится сделать одежду из еловых веток.

– Это еще почему?

– Сам пощупай. Шерстинки не мягче рыбьей кости.

– И все равно, – не сдавался раздосадованный Аюр. – Я не желаю уступать добычу какой-то колючей образине. Вперед!

Секач, не разбирая дороги, с омерзительным визгом несся через лес. Его семейство – шесть крупных свиней – бежало следом, стараясь не отставать от своего супруга. Но свиньи Аюра сейчас не интересовали. Секач и вправду был хорош. Голову такой твари незазорно привезти к отцу. Торчащие из его пасти клыки, конечно, уступали в размерах бивням мамонтов, но были значительно острее. Можно было не сомневаться – каждый из таких клыков с легкостью распорол бы кожаный доспех и одним движением выворотил бы все, что этим доспехом прикрыто. Аюр представил себе эту картину и чуть заметно поежился, не желая, чтобы кто-либо видел его невольное замешательство.

Однако в этот миг никто не глядел на него. Взгляды охотников были обращены к пытающейся ускользнуть добыче. Загонщики-ингри колотили палками по стволам деревьев, не давая секачу и его семейству свернуть в сторону.

За кромкой леса уже светлело открытое пространство. Там простирался заливной луг, упиравшийся в заболоченный извив реки, над которым, подобно каменной голове, торчала замшелая скала.

Как только они выскочат, как только окажутся на лугу между лесом и рекой, им не уйти от стрел охотников! А если, защищая семейство, секач решится принять бой, его ждет стена крепких охотничьих копий с длинными острыми языками бронзовых наконечников, способных проткнуть даже его почти окаменевшую от грязи шкуру.

Сердце Аюра колотилось в предчувствии заветной добычи. Конечно, стрелять такому в спину – попусту тратить стрелы. Надо, чтобы он остановился и развернулся. И вот тогда в глаз его можно взять единственным метким выстрелом!

Понимая это, загонщики с одной стороны остановились и умолкли, показывая устрашающему зверю «безопасный путь». С другой стороны они загрохотали с удвоенной силой.

«Сейчас-сейчас! Сейчас он выскочит, развернется… И вот тогда…»

Секач, будто проскочившая между черных туч молния, вылетел на опушку. Вылетел, повернулся было…

Но в этот миг в дальнем кустарнике зеленого подлеска раздался такой устрашающий рык, что видавшие виды загонщики в едином порыве замерли на месте. Аюр открыл рот, пытаясь сообразить, что это было. Но в любом случае – это было лишь началом…

С яростным хрустом ломая ветки, наперерез отряду выскочило ужасное существо, при виде которого воины окаменели, не в силах шевельнуться, а у охотников едва оружие не выпало из рук.

Чудовище и само напоминало секача – но невероятно огромного, выше лося в холке. Голова его, слишком большая даже для такой туши, с жуткими челюстями, больше всего походила на волчью. Аюр сразу узнал острые выступы на скулах, которые так озадачили его у зубастого черепа в Доме Хирвы, и вспомнил, где их видел прежде. Конечно – Змеиный Язык, гадание Хасты, видение зверя в священном дыму!

Не переставая издавать леденящее душу рычание, тварь неслась наперерез кабану быстрее ездового лося. Секач, вдруг показавшийся рядом со страшилищем каким-то нелепо мелким, заметался, предчувствуя неизбежное. Но было поздно. Удар! Чудовище плечом сбило жертву с ног, распахнуло пасть так, что в нее смогла войти вся кабанья шея, и с хрустом перекусило ее. Обезумевшие от ужаса свиньи бросились врассыпную. Но похоже, хищную тварь они не интересовали. Зверь развернулся к охотникам, вновь распахнул пасть и издал звук, с каким, должно быть, смерть открывает двери перед новыми обитателями своего чертога.

Словно опомнившись, загонщики-ингри побросали свое оружие и кинулись прочь с открытого места к деревьям на краю опушки. Через мгновение они уже сидели на ветвях, предпочитая выждать, пока страшный зверь насытится и отправится восвояси. Телохранители Аюра сомкнулись вокруг сына наместника, натягивая луки.

«У него копыта, – стучало в голове Аюра. – Огромные копыта… Что это за животное? Такого не может быть!»

Он уже забыл, как дерзко вызывал на бой Зверя из Бездны. Все, что ему сейчас хотелось, – чтобы боги развеяли этот ужасный морок…

Но боги были глухи к его мольбам. А чудовище, глядя, кажется, прямо на него, недвусмысленно разевало пасть, показывая, что́ ожидает всякого, кто посмеет к нему приблизиться.

Толмай, единственный оставшийся рядом с ним из всех ингри, повернулся к сородичам и махнул им рукой, призывая вернуться. Но те не торопились спускаться. Тогда вождь, словно между прочим, провел рукой по широким бронзовым пластинам подаренного ему доспеха, поудобнее схватил копье и с грозным кличем бросился вперед.

Страшная тварь вовсе не собиралась уклоняться от боя. Верно нацеленный, острый, как шило, наконечник копья с размаху ударил животное в грудь – но скользнул в сторону, не причинив ему ни малейшего вреда. В тот же миг огромные челюсти сомкнулись на груди и спине ловчего.

Отошедший от первой оторопи Аюр вскинул было лук, чтобы выручить следопыта, но вдруг отчетливо увидел, как украшенные обережными рисунками пластины сминаются под клыками неведомого зверя; как Толмай взлетает в воздух, подброшенный зверем, и дергает руками и ногами в предсмертной муке. Стрела царевича замерла на тетиве, и он сам почувствовал, что ему не хватает воздуха, – будто не Толмаю, а ему чудовище раздавило грудную клетку.

Но в этот самый миг неподалеку Аюр услышал негромкое, но очень явственное шипение накха. Он метнул взгляд туда, откуда оно раздавалось. Ширам уже успел отойти на десяток шагов от опушки леса, где столпились жезлоносцы, и сейчас стоял на открытой местности, холодно и неотрывно глядя на терзающего добычу зверя. Было заметно, что он чуть покачивается, как тогда, во время поединка с Урхо.

«Что он затеял?» – глядя на жениха сестры, изумился Аюр.

Ширам казался задумчивым, почти сонным; даже его лунная коса не была выставлена острием вперед. Скорее сейчас она напоминала метлу из тех, которыми женщины выметают сор из каменных палат.

«Что он делает?»

Между тем свирепая тварь отбросила бездыханное тело Толмая и, словно только и ожидала новую жертву, ринулась в сторону накха. Их разделяло меньше полусотни шагов. Глаза Аюра расширились от беспомощного ожидания неизбежного. Он видел, как сокращается расстояние, хотел крикнуть «Беги!» – но не смог выдавить ни звука.

Ширам по-прежнему стоял, опустив лунную косу. Чудовище неслось вперед, не обращая на странное поведение жертвы ни малейшего внимания. Но в тот миг, когда накх почувствовал зловоние, доносившееся из пасти зверя, он качнулся, уклонился на шаг в сторону и заученно, как много раз на воинских занятиях, провернулся, разгоняя свое оружие. Мощный клинок боевой косы врезался именно туда, куда он метил, – в коленный сустав слишком тонкой для подобного страшилища передней ноги.

Сраженное точным ударом, животное с разбегу перевернулось через голову, рухнуло на бок и, визжа от внезапной боли, заметалось по земле, щелкая челюстями, в надежде достать коварного врага. Ширам не стал дожидаться, перекувырнулся через плечо, вскочил на ноги и отпрянул, снова разгоняя над головой лунную косу. Но за мгновение перед тем, как его клинок обрушился на горло твари, острая стрела с красным оперением вонзилась чудищу точно в глаз. Тварь взвилась и разом опала на землю.

Накх резко обернулся. Аюр стоял в нескольких шагах, и на его луке еще дрожала тетива. Он хрипло выдохнул, стараясь говорить спокойно:

– Славная добыча! Ни у кого такой нет. Спасибо, Ширам, ты здорово мне помог.