Глава 15
В трезвом споре истины не родишь!
Кузня с чертями уехала вбок, а я очутился в чистом поле, возле небольшого костра. Косматко, в своем человеческом обличье, удивленно таращил на меня глаза, автоматически продолжая помешивать варево в котелке.
– Здорово, Тимофей! – поздоровался я, вспомнив имя колдуна. – Не ждал, наверное…
– Если честно, то ждал, Вася, я вас всегда жду: не ты, так барон Уго, Лихтор или еще кто-нибудь… Воины света, мать вас ети, вы всегда где-то рядом. Все неймется вам, суету наводите, будто стриженый волос за воротник вам насыпали! Ты, небось, собираешься на меня накинуться и изрубить в капусту?
– Есть такое желание, – не стал отпираться я.
– Повремени немного, Василий, – попросил Косматко, обошел костер и увещевающим жестом несильно прикоснулся к моему запястью.
На границе слышимости раздалось знакомое «теньк», о мою руку сломался гвоздь Карроха. Момент, когда я надел зеркальный доспех, уже в памяти было не восстановить, как видно, сработал автоматизм. Спасибо Беппе и его тренировкам!
– Ух ты, – удивился Косматко, – вона как! А если вот так?!!
За моей спиной вздыбился холм, из него вылезли каменные лапы и ухватили меня за руки и за ноги, крепко прижали к земле. Но держали деликатно – не давили.
– Ты не дергайся, витязь, – миролюбиво попросил Косматко и вернулся к своему котлу. – Каменюшка – не злой, не станешь ворочаться, он тебе ничего не сделает. И я сам, – колдун сделал особый нажим на слове «сам», – тоже не могу никакого вреда тебе причинить, хотя, согласись, самое время, к примеру, башку тебе снести хотя бы за Варварушку мою, голубицу… Но папашка твой так со мной рассчитается, что чем тебя рубить, впору самому в Плавильню провалиться. И ведь никакие покровители не помогут… Белиал хоть и по рангу Мамоне ровня, а в дела семейные влезать не станет… Да дедулю побоится… Ты-то им родственник, а я – так, служка! Вот и выходит, что если нам с тобой оружием или без оного биться, а я тоже этого хочу, уж ты мне поверь! – Косматко превратился в козлоногого с зеленой мордой, перекувырнулся назад, через рога, и исполнил несколько ударов копытами по воздуху, высоко выбрасывая свои мохнатые культяпки и используя руки как опору. Потом сатир увеличился в размерах и стал мне под стать. Так огромным полукозлом и присел снова к костру, уставившись в огонь квадратными зрачками. После недолгого молчания продолжил прерванный разговор:
– Пар выпустил, и ладно… хех… Выходит, как бы мы в поле ни сошлись: на кулачках ли, конно ли, оружно, – у тебя все права меня сразить имеются, а у меня – одни обязанности, как бы дитяти не навредити! Нечестно это, Василий, согласись!
Косматко оторвал взгляд от костра и посмотрел мне прямо в глаза, ожидая ответа. Я подтверждать его слова не собирался. Мне вообще было наплевать на его кульбиты, телесные и словесные. Поэтому просто спросил:
– Что предлагаешь?
– Я хочу, чтобы мы сразились умами…
– Загадки, что ли? – удивился я. – Нет, я тебя убить пришел…
– Смотри, суровый какой выискался… Я предлагаю борьбу умов в чистом виде: не отгадывать дурацкие ребусы, не сражаться в шахматы, не вообще полагаться на фортуну или умения – только убедить собеседника в своей правоте имеет значение, в состязании истинно мудрых! – вещал Косматко, прикрыв глаза.
– А кто же нас рассудит? То есть как мы поймем, что кто-то одержал победу? – совсем не окрыленный перспективой избить противника глаголом, проговорил я. Но Каменюшка продолжал меня удерживать, так что других перспектив пока нет, приходится поддержать беседу.
– Все просто: если один из нас признает, что другой прав, то состязание окончено, – пояснил козлоголовый, – проиграешь ты – отправишься в Славен и больше никогда не станешь меня искать. Иначе, если удача все-таки улыбнется тебе, я отправлюсь далеко на юг, в пустыню, найду какой-нибудь грот и остаток жизни посвящу бдениям нечестивым. Но никогда не обращу взор свой на людей… Не стану им вредить никаким способом, не возьму себе учеников, не продолжу свой род…
– Звучит неплохо, но как мне узнать, что ты выполнишь обещание? – поинтересовался я.
– Очень просто, в тебе течет горячая кровь обитателя огненных глубин, а все сделки, которые заключают существа вашей породы – обоюдоострые: ты не выполнишь обязательств – умрешь! Я попытаюсь тебя обмануть – здравствуй, суд и Плавильня! – с нажимом проговорил Косматко.
Все это звучало очень убедительно, Жбан то же самое говорил. Но я все же сомневался в честности козлоголового, о чем ему и сообщил:
– А если ты колдовать станешь?! Нашлешь чары, и я с тобой соглашусь – никто ведь тебе здесь помешать не сможет?
– Я тебе клянусь, что никаких сил, кроме логики и знаний, использовать не стану! – продолжил заверять меня колдун. – Вот и новая сделка! Поверь, Василий, моя цель не просто победить в споре, здесь и сейчас, не это для меня главное! Я хочу, чтобы ты во что-то поверил, а в чем-то и усомнился – и только. Захоти я с тобой в чародействе соревноваться – и здесь меня поражение ожидает в любом случае – по причинам, которые я тебе ранее изложил…
– Допустим, убедил ты меня в честности поединка умов… – задумчиво начал я, Косматко распрямился во весь свой немалый рост и оглушительно расхохотался.
– Вот ты и согласился со мной, дурилка стоеросовая, вот и подействовали, ме ме-е-е-ее, на тебя мои доводы, слабак безмозглый!!!
Я рванулся в ярости, задыхаясь от ненависти – обманул-таки, зеленомордый! Но Каменюшка сдавил меня сильнее, аж кости затрещали от его уже неделикатных объятий.
– Неправильно так, нечестно, – кричал я колдуну, задыхаясь и скрежеща зубами от боли, – не пойдет тебе на пользу такая победа!!! Не спорил я с тобой, об условиях состязания договаривался!!!
Но Косматко уже меня не слушал – скакал вокруг костра в торжествующей пляске, радостно мемекал и выбрасывал коленца, выкрикивая:
– Согласился, согласился, согласился!!! Ме, ме, ме-е-е-е-е!
Внезапно темп его развеселого представления изменился: сатир сник и задергался, все еще исполняя свои танцевальные па. Он уже, очевидно, не владел своим телом, а превратился в марионетку, которая пытается сопротивляться беспощадным невидимым нитям, но не в силах противостоять воле кукловода. Скорость неистовой тарантеллы все возрастала, и козлоногий без удержу размахивал руками и копытами, которые гнулись в суставах под немыслимыми углами, издавая треск и щелчки.
Наконец, обессиленный, Косматко повалился на землю, уже в маленьком человеческом обличье, скуля и хватаясь руками за живот и плечи. Каменюшка отпустил меня, его каменные клешни втянулись в холм, остались только рыхлые кучи земли и песка.
Вокруг костра, развалясь, сидели пятеро демонов преисподней, гордо воздев в ночное небо свои раскаленные, украшенные золотыми кольцами рога. Один из них выделялся размерами и бо́льшим количеством адских наград. Я понял: это младший и самый умный из братьев Жбана – Кура.
Не глядя на Косматку, он ровным, хорошо поставленным баритоном, почти без интонаций, заговорил:
– Значит, вот как ты рассудил… А ведь опытный и неглупый слуга… Ты думаешь, что можешь заключать сделку с человеком, в жилах которого течет огненная кровь, и сам устанавливать правила?!! Я разочарую тебя: закон давно установлен и записан кровью нарушителей на их выделанной коже… И ни я, ни тем более ты не можешь переписать эти строки или изменить! Цитирую: если согласились двое или более соревноваться в чем-либо и призвали в свидетели лорда Плавильни, то исполнится их состязание по сказанным ими словам, и никак иначе! Прямо сейчас за нарушение договора я могу тебя разделить и тугор твой забрать в долины безводные… Но покровитель твой на такой исход не согласен и требует испытания, которые вами задуманы, продолжить… Так что довольно валяться! Вставай и борись! Или признай поражение!
Охая и хромая, Косматко кое-как доковылял до костра и сел к огню. Я устроился напротив него, испытывая легкий мандраж, все-таки ум – не самое лучшее мое оружие, что стало особенно ясным после недавнего происшествия.
– О чем будет ваш спор? – сурово спросил Кура.
– О сотворении мира, – кряхтя, ответил Косматко.
– Начинай, раз выбрал, – приказал демон.
– Вот видишь, Василий, я тебе говорил, что на равных нам не сразиться! – начал колдун, поглаживая свои локти и колени.
– Если ты решил сменить тему, порассуждать о справедливости и всеобщих возможностях, вспомни, почему мы здесь, и продолжай по существу! – оборвал его Кура.
– Один из основных постулатов любой веры – это утверждение, что небо и земля и все, что между ними, – есть творение всемогущего божества. Я буду отстаивать мнение, что сущее – дело рук дьявола. Демиурга, отягощенного злом! – поглядывая то на меня, то на чертей, заговорил Косматко. – Это он создал светила и планеты, заселил их существами, закон жизни которых – подавлять силой и хитростью особей своего вида, уничтожать или заставлять работать на себя всех и вся, до кого сможет дотянуться; делать все для достижения максимального комфорта и абсолютной власти любой ценой! – Колдун сделал паузу, приглашающе кивнув мне.
Я помолчал, собираясь с мыслями. Мне вспомнились все лекции, прослушанные во сне, и обрывочные мысли стали складываться в осмысленные фразы ответа:
– Подобные рассуждения ничего не доказывают и не опровергают! Да, мир далек от совершенства, и в нем присутствуют явления, на первый взгляд кажущиеся противоречивыми и даже темными. Но это только если вырвать их из контекста мироздания и общего порядка! Сильные и умные получают больше только если много для этого делают, если прилагают максимум усилий! Если не обладающий выдающимися физическими или интеллектуальными данными человек будет старательно, до надрыва напрягать мышцы и разум ради своей цели и готов пожертвовать многим, он получит то, что пожелает! В этом и проявляется мудрость Творца – он вознаграждает настойчивых и самозабвенных! Яркие, неординарные личности проходят горнило испытаний и получают желанные блага, чтобы подвергнуться новому искушению и вступить в очередную борьбу с самим собой, с миром, теперь уже в ином качестве – прошедшего экзамен приобретенной целью! И Господь создал такое многообразие живых существ для развития и построения сложной системы взаимодействия животной и социальной жизни, ради воспитания определенных качеств каждой души. И присутствие зла и тьмы никоим образом не обнуляет добро и свет, напротив, оттеняет их, дает каждому живому существу выбор! Восход – закат, день – ночь, смена времен года, горы и долины, континенты и океаны – всему свое место и время! Я считаю, что тот, кто создал все это, стоял над вечной борьбой, иначе свет или тьма получили бы такие преимущества, которые неизбежно сказались бы на развитии этих сил. Нам не постичь замысла Творца, но любая ценность, полученная через усилия, через жертвы и самоотречение, получает новый смысл!
Мой оппонент пожевал губы и ехидно улыбнулся:
– Что же, неплохо! А я-то думал, услышу про «Верую, ибо невозможно!», но здесь прозвучала иная расхожая мысль: «пути-де неисповедимы»… А отчего же?.. Да потому, что все эти так называемые перспективные планы придумали умники из семинарий, медресе и ешиботов, а отнюдь не всемогущий Бог, существование которого еще нужно доказать! Чем и занимались лучшие умы человечества на протяжении веков! Но больше всех, безусловно, преуспели два могучих мыслителя: Фома Аквинский и Иммануил Кант. Я не стану, Василий, проверять твою ученость, просто расскажу о них: итак, Фома Аквинский привел пять доказательств или пять путей:
«Доказательство первое: В природе происходит движение. Ничто не может начать двигаться само по себе, для этого требуется внешний источник действия. Бесконечный поиск источника предыдущего действия бессмыслен. Следовательно, должно существовать нечто, являющееся первоначальным источником всякого движения, не будучи само по себе движимо ничем иным. Это и есть Бог – недвижимый Движитель.
Доказательство второе, космологическое: Каждое следствие имеет свою причину. Бесконечный поиск предыдущей причины бессмыслен. Следовательно, должна существовать «беспричинная причина», первопричина всего последующего. Это и есть Бог.
Доказательство третье: Все предметы мира находятся во взаимосвязи и взаимоотношении друг с другом, и их существование возможно только во взаимосвязи и взаимоотношении. Однако бесконечный поиск предшествовавших друг другу взаимоотношений и взаимосвязей бессмыслен. Следовательно, должно существовать нечто абсолютно независимое и совершенно самодостаточное. Это и есть Бог.
Доказательство четвертое, онтологическое: В окружающем мире наблюдается последовательное иерархическое возрастание сложности строения предметов и существ (например, от насекомого до человека), нескончаемое всеобщее стремление к совершенству. Следовательно, должно существовать нечто абсолютно совершенное, являющееся источником всякого совершенства. Это и есть Бог.
Доказательство пятое, телеологическое: В окружающем мире наблюдается определенный порядок и стройность, происхождение которых невозможно приписать самому миру. Этот порядок заставляет предположить существование некоего разумного организующего начала, установившего этот порядок. Это и есть Бог.
Немецкий философ-путаник, Иммануил Кант первым с чисто философских позиций свел все такие доказательства к трем основным: онтологическому, космологическому и телеологическому. Хотя Кант позже и показал несостоятельность выдвинутых самим же собой доказательств, он был вынужден создать четвертое – нравственное доказательство бытия Бога. То есть закон, по которому живут люди, создал Бог, «ибо для возникновения моральных законов нет естественных причин!». Видал, Василий, чего наворотили! Теперь замени Бога на дьявола и… никакого противоречия, он тоже может быть и первопричиной, и смыслом, и стремлением к совершенству. А главное, почувствовать присутствие недоброй силы можно легко, в любой момент, достаточно промахнуться по гвоздю молотком и попасть по пальцу! И ощутишь в полной мере реальность и плотную материальность мира, в котором так мало места для отвлеченных и придуманных понятий! Любые негативные страсти гораздо древнее и присущи подавляющему количеству людей, а вот чувства, которые святоши так превозносят в своих проповедях, далеко не всякий по-настоящему ощущал в сердце своем! – Косматко замолчал, переводя дух.
Не дожидаясь продолжения, я ответил:
– Но именно благодаря светлым и прекрасным идеалам человечество развивается, улучшаясь, в стремлении достичь и постичь чудесную и позитивную суть бытия! Самые талантливые из людей создают произведения искусства, которые воспевают красоту телесную и духовную. Стремятся передать непреходящую красоту природы, человека, его исканий и творений. Благодаря замечательным картинам, скульптурам, музыке и книгам мир людей становится лучше и добрее…
– А также хуже и злее, – тут же парировал Косматко, – тебе ведь известно, а если нет, то следовало бы догадаться, что многие из тех, кого ты называешь элитой творческих личностей, продали свой талант демонам-искусителям за деньги! Ради справедливости следует сказать, что не все, но сколь велико их число!
– Я думаю, что выбор, который делает человек, – проявление той свободы, ниспосланной нам свыше, в отсутствие ее мир не отличался бы от Плавильни. Человек может быть плохим или хорошим, справедливым или пристрастным, исповедовать религию или предаваться греху – может стремиться к жизни, которую считает приятной для себя! И это великий дар!
– Хорошо, но мы отвлеклись! Мы сейчас говорим о вторичном – об исканиях человека, его делах и чаяниях. Но кто же создал мир? Всемогущее светлое божество или темный властелин? Древние греки считали, что свет создали тьма и ночь, Эреб и Нюкта! А ведь на учении эллинов выросла почти вся нынешняя цивилизация! Значит, первично отсутствие света, и тьма – первооснова всего!
– Темное и светлое, горячее и холодное – лишь физические проявления разнообразного мира, и только! Нам не представить механизм воздействия силы, которая создает звезды и планеты, ее течение жонглирует ночью и днем в соответствии с великим замыслом Создателя!
Косматко энергично закивал, готовясь произнести новую тираду, полную контраргументов. Но… Его грудь раскрылась замысловатым алым цветком, а «пестиком» стал фигурный, покрытый знаками серебряный наконечник длинной стрелы. Косматко попытался встать, заливая все вокруг кровью… и… замер в движении. Капли крови повисли в воздухе, все вокруг остановилось. Даже бесконечная пульсация огня прекратилась, и оранжевые языки пламени красиво застыли без движения.
Кура посмотрел на Косматку и прогудел:
– Если помер молодец, тут и сказочке конец! Состязание прекращено за смертью одного из спорщиков! Я время заморозил, поскольку живыми в нашем нынешнем обличье мы являемся только в крайних, строго регламентированных случаях: предупреждение и разделение! А здесь немертвых через секунду будет не пересчитать! Спор закончен, но было интересно… С точки зрения изучения человеков и особенно их заблуждений: в своей словесной битве вы тщились поразить друг друга блеском знаний и безупречной логикой. Но мне все представляется простым: если бы темный властелин был более могущественным, чем светлый Бог, он убил бы своего противника и уничтожил даже воспоминание о нем, можешь не сомневаться! И только Господь Всемогущий, в неизъяснимом милосердии своем, имея возможность поразить своего противника, не делает этого, потому что ему отвратительна сама мысль об умерщвлении кого-либо, пусть этот индивид и стократно заслужил такую кару! Сама концепция бытия Создателя отрицает зулую волю уничтожителей любой жизни! Эреб, Нюкта и прочие – просто могущественные духи, которые были созданы эманациями природных сил, сотворенных Богом, и усилены поклонением людей тьме, океану, молнии и прочим пугающим или радующим их явлениям… Несмотря на всю свою мощь, этим сущностям не под силу создать даже стихию, которой они повелевают!
Кура поднялся, явно намереваясь исчезнуть, но я остановил его вопросом:
– А ты видел Бога?
– Нет, но я знаю, что он есть, – ответил демон, снисходительно кривясь черными губами. – И, упреждая твой следующий вопрос: ты ведь никогда не видел обратной стороны луны, но каждую ночь можешь видеть ее сияющий диск… Все, некогда! Братья, хватайте тугор Косматки и незримых умников не забудьте!
Черти исчезли, оставив после себя характерный душок, все вокруг пришло в движение. Загудел огонь, тело Косматки рассыпалось горсткой пепла, снова блеснул отполированный серебряный наконечник, покрытый неизвестными мне рунами.
Из темноты вышел Петр, с ним Захар Кошка с луком в руках и… Узан!
– Здорово, Тримайло, – широко улыбаясь, поприветствовал меня Жеребцов, хлопнув по плечу.
Захар и Узан молча помахали руками в знак приветствия. Они присели возле горстки пепла, которая еще совсем недавно была Косматкой, и внимательно рассматривали прах и стрелу. Кошка взялся было за наконечник, но отдернул руку.
– Черт, горячая! – воскликнул он.
– Здорово, ребята! – радостно заорал я. – Какими судьбами?
– Да это он всё, – ответил Жеребцов, указывая на Узана, – как ты уехал, достал меня просто. Ходил за мной, нудил: «Василий-де в опасности, поспешить надо!» Стрелу сковать заставил! Так мне надоел, что я его, грешным делом, утопить хотел! Но теперь вижу – правильно я его ходить по земле оставил, пригодился, нерусь! Не зря с нами напросился.
– Ну, как навязался, так теперь и прощаюсь! Домой мне дорога, в Карлук, – засобирался шаман, – дело сделано, можно и отдохнуть!
Я стал упрашивать Узана посетить Славен, но мрассу был непреклонен – Дикое Поле ждет. С сожалением проводили шамана.
А Петр мне поведал, что Узан все знал заранее и вывел их с Захаром прямо на костер, где я и козлоголовый мерялись умами, и велел стрелять, ничего толком не объясняя. Да особых рассказов про Косматку и не требовалось: сутки назад к войску присоединился гонец с письмом от Осетра, в котором болотный затворник был объявлен в розыск и награда назначена.
Захар сетовал, что голову супостата воеводе уже не привезти, вон рассыпался весь. Но Петр пообещал, а я поддержал, что подтвердим как свидетели убийство злодея.
Мужики мои обозные были мне рады, приготовили постель на колесах. Покачиваясь на четырех связанных телегах, я сладко задремал до самого утра.
Едва лучи солнца осветили обоз с богатой добычей и разодетое в пух и прах войско, мы подступили к Восточному лесу. Мне подвели белого коня, и я пристроился рядом с Петром во главе вереницы всадников, телег и скота.
На этот раз на опушке леса нас никто не встречал. Но тропа была прямая и широкая, до самых подступов к Славену. Уже выезжая из лесу, я увидел среди кустов острую мордочку Горяна. Леший отсалютовал мне клюкой и исчез.
