Два дня спустя после того, как Лираэль с Сэмом чересчур успешно поработали с погодой, дождь все еще шел. Невзирая на непромокаемые плащи, предусмотрительно запакованные фантомами еще в доме Абхорсена, одежда путников отсырела насквозь – и, похоже, на веки вечные. По счастью, заклинание наконец-то начало ослабевать, в частности чары, призывающие ветер, так что ливень поутих и уже не швырял путникам в лицо потоки воды; кроме того, на них не обрушивались сучья, листья и прочий подхваченный ветром мусор.

«С другой стороны, – как напоминала себе Лираэль каждые несколько часов, – нет худа без добра: под дождем вороны-кровавики нас ни за что не отыщут». Но отчего-то эта мысль не слишком утешала.

Холодно не было, путникам повезло еще и в этом. В противном случае они замерзли бы до смерти или исчерпали все свои силы, используя магию Хартии, чтобы согреться и выжить. Теплые ветер и дождь – не так уж и плохо, и если бы они прекратились хотя бы на час-другой, Лираэль сочла бы, что погодное заклинание удалось на славу. А так невзгоды и тяготы пути отравили всю гордость собственным мастерством.

До Красного озера оставалось уже всего ничего: путники карабкались по зеленым лесистым предгорьям вершины Абед и ее товарок. Деревья здесь росли густо, ветви плотным пологом сплетались над головой, на каждом шагу встречались разнообразные папоротники и растения, о которых Лираэль знала разве что из книг. Размытую землю толстым ковром устилали опавшие листья. Из-за дождя во все стороны разбегались тысячи крохотных ручейков, они каскадами вспенивались вокруг корней деревьев, срывались вниз по камням и побулькивали вокруг лодыжек Лираэль. Это когда она вообще могла видеть собственные лодыжки; в большинстве случаев ноги ее по голени утопали в мешанине из мокрых листьев и жидкой грязи.

Идти было очень трудно, и Лираэль устала, как ни когда. Перед тем как устроить привал (что происходило нечасто), отыскивали самое большое дерево с самой гус той листвой, чтобы спрятаться от дождя, и с самыми крупными корнями, чтобы было куда присесть, подальше от грязи. Лираэль обнаружила, что способна спать даже в таких условиях, хотя не раз и не два просыпалась спустя жалкие пару часов (больше путники не могли себе позволить) и обнаруживала, что лежит в грязи, а не сидит над нею.

Разумеется, стоило выйти под дождь, и грязь тут же смывалась. Лираэль затруднялась сказать, что хуже: грязь или дождь. Или нечто среднее – первые десять минут по выходе из укрытия, когда размытая водой грязь струилась по лицу, рукам и ногам.

Именно в такой момент, после привала, когда маленький отряд выбирался из очередного оврага, а девушка целиком сосредоточилась на том, чтобы жидкая грязь не попала в глаза, путники нашли умирающего королевского стража, точнее, стражницу. Женщина сидела, привалившись к стволу раскидистого дерева. Обнаружила ее Шкодливая Псина: она карабкалась по склону впереди Сэма с Лираэлью и почуяла что-то странное.

Стражница была без сознания, ало-золотое сюрко – в черных пятнах запекшейся крови, кольчуга пробита и прорвана в нескольких местах. Правая рука по-прежнему крепко сжимала иззубренный, затупившийся меч, а левая застыла в момент наложения заклинания, увы, так и не завершенного.

Лираэль с Сэмом понимали: стражницу не спасти, дух ее уже по ту сторону границы между Жизнью и Смертью. Сэм стремительно наклонился над ней, призывая самое могущественное из известных ему исцеляющих заклинаний. Но едва в сознании его ярко вспыхнул первый из знаков Хартии, раненая испустила последний вздох. Слабый отсвет жизни в ее глазах померк, сменился недвижным, невидящим взором. Сэм дал исцеляющему знаку погаснуть и почтительно и осторожно прикрыл женщине веки.

– Она из числа отцовской стражи, – удрученно произнес он. – Хотя я ее не знал. Наверное, она из гарнизона Сторожевой башни в Роблеграде или Аппсайде. Хотел бы я знать, что она тут делала…

Лираэль кивнула, не в силах оторвать глаз от трупа. Девушка проклинала собственную никчемность и бесполезность. Вечно она опаздывает, вечно мешкает и приходит слишком поздно. Те южаки на реке, после битвы с Хлёрр. Барра и торговцы. А теперь вот и эта женщина. До чего же несправедливо, что ей суждено было умереть в одиночестве, ведь до спасения оставалось всего несколько минут. Если бы только они поднялись на холм проворнее, если бы не остановились на последний привал…

– Она умирала здесь в течение нескольких дней, – сообщила Шкодливая Псина, обнюхав тело. – Но она пришла сюда не издалека, госпожа. С такими-то ранами!

– Значит, Хедж и Ник уже где-то рядом, – объявил Сэм, выпрямляясь и опасливо оглядываясь по сторонам. – За деревьями ничего толком не разглядеть. Возможно, мы на гребне хребта, а возможно, впереди еще много миль.

– Наверное, лучше мне все разузнать, – медленно проговорила Лираэль. Она по-прежнему неотрывно глядела сверху вниз на мертвое тело. – Что ее убило и где враг.

– Тогда надо поторопиться, – сказала Псина, возбужденно приплясывая на задних лапах. – Река наверняка уже уносит ее все дальше.

– Ты хочешь войти в Смерть? – спросил Сэм. – А разумно ли это? Ну то есть Хедж наверняка где-то неподалеку… может, даже подстерегает тебя в Смерти!

– Знаю, – кивнула Лираэль. Именно об этом девушка про себя и думала. – Но, считаю, стоит рискнуть. Нам необходимо в точности выяснить, где находится раскоп Ника и что именно случилось со стражницей. Нельзя идти дальше вслепую.

– Да, наверное, – согласился Сэм и непроизвольно закусил губу. – А мне что делать?

– Постереги мое тело, пожалуйста, пока меня не будет, – попросила Лираэль.

– Но к магии Хартии не прибегай, разве что в самом крайнем случае, – добавила Псина. – Такой, как Хедж, способен почуять ее за многие мили. Даже под дождем.

– Да знаю, знаю, – отмахнулся Сэм. Юноша заметно нервничал: он обнажил меч, а взгляд его беспокойно обшаривал деревья и кусты. Принц даже голову запрокинул, но момент выбрал неудачно: дождевые капли как раз просочились сквозь плотную завесу ветвей и посыпались с листьев прямо на него. Вода потекла ему за шиворот и под плащ, отчего бедняга почувствовал себя еще более неуютно. Но в кроне дерева ничего подозрительного не обнаружилось; небо едва просматривалось, но вроде бы и там не наблюдалось ничего, кроме дождя и туч.

Лираэль тоже извлекла меч из ножен. Взявшись за бандольер, девушка на миг задумалась, какой из колокольцев выбрать. Она входила в Смерть всего один раз, и тогда Хедж едва не победил и не поработил ее. Теперь, внушала себе девушка, она окажется сильнее и лучше подготовленной. А это значит, необходимо выбрать правильный колоколец. Пальцы ее легко касались каждого из футляров по очереди, пока не дошли до шестого – его-то Лираэль и открыла. Она осторожно извлекла колокол, придерживая изнутри, чтобы язычок ненароком не звяк нул. Выбрала она Саранет, налагающий оковы. Самый могущественный из колокольцев, за исключением Астараэли.

– Я с тобой, ладно? – попросилась Псина, нетерпеливо прыгая у ног Лираэль; хвост ее так и ходил ходуном.

Лираэль кивнула и принялась устанавливать связь со Смертью. Здесь это было легко: уход стражницы создал дверь, связующую Жизнь и Смерть, и двери этой суждено продержаться в этом месте еще не один день. Но такая дверь открывается в обе стороны.

Тотчас же накатил холод, разгоняя теплую сырость. Поежившись, Лираэль решительно заставила себя переступить границу, и вот уже и дождь, и ветер, и запах мокрой листвы, и внимательный взгляд Сэма – все исчезло, сменившись стылым сумеречным светом Смерти.

Река толкала Лираэль под колени, побуждая идти вперед. В первое мгновение девушка воспротивилась: ей так не хотелось удаляться от того места, где ощущалась связь с Жизнью. Всего-то и надо, что шагнуть назад, дотянуться до Жизни и вновь оказаться в лесу. Но тогда она ничего не узнает…

– Я – преемник Абхорсена, – прошептала девушка и почувствовала, что натиск реки слабеет. А может быть, ей только показалось. В любом случае Лираэль почувствовала себя куда лучше. Она имеет право быть здесь!

Лираэль осторожно сделала шаг, затем еще один и еще, и вот она уже решительно идет все дальше и дальше, а Шкодливая Псина шлепает по воде рядом.

Если повезет, думала Лираэль, она нагонит стражницу еще по эту сторону от Первых Врат. Но никакого движения впереди девушка не различала, ровным счетом ничего не скользило по воде, подхваченное течением. А вдалеке слышался рев Первых Врат.

Лираэль внимательно прислушалась – как только женщина пройдет сквозь Врата, рев ненадолго умолкнет – и зашагала дальше, осмотрительно нащупывая ямы и впадины на дне. Идти по течению было куда легче. Лираэль слегка расслабилась, но не настолько, чтобы опустить меч или колоколец.

– Хозяйка, вот она, перед нами, – прошептала Псина, принюхиваясь; нос ее подергивался в каком-нибудь дюйме над поверхностью реки. – Чуть левее.

Лираэль поглядела туда, куда указывала песья лапа, и увидела под водою смутную тень, что скользила по течению к Первым Вратам. Девушка инстинктивно шагнула вперед, собираясь схватить стражницу рукой. И тут же, осознав свою ошибку, остановилась.

Даже недавно умершие могут представлять опасность; тот, кто был тебе другом в Жизни, совсем необязательно останется им здесь. К мертвому лучше не прикасаться. Девушка убрала меч в ножны и, придерживая язычок Саранета левой рукой, правой перехватила рукоять из красного дерева. Лираэль знала, что должна бы подбросить и поймать его одной рукою и одновременно начать звонить – да, при необходимости она справилась бы! – но лишняя предосторожность не помешает. В конце концов, колокольцами она прежде не пользовалась. Только флейтой – а ветряная флейта обладает куда меньшей силой.

– Саранет услышат многие, причем издалека, – тихо предупредила Псина. – Можно, я просто догоню ее и ухвачу за лодыжку?

– Нет. – Лираэль нахмурилась. – Она – из числа королевской стражи. И мы должны обращаться с ней уважительно, и в Жизни, и в Смерти. Я просто привлеку ее внимание. В любом случае мы же не собираемся тут задерживаться.

Лираэль звякнула в колокольчик, описав рукою плавную дугу, – то был один из самых простых приемов, описанных в «Книге мертвых» в разделе, посвященном Саранету. Одновременно она вложила свою волю в звон колокола – и направила звук к погруженному в воду телу, что плыло впереди.

Оглушительно громкий звон эхом раскатился повсюду, перекрывая отдаленный рев Первых Врат; он словно нарастал, а не затихал. Этот гулкий, глубокий звук всколыхнул рябь на воде, что окружила Лираэль с Псиной широким кольцом и заскользила против течения.

И вот звук захлестнул и словно окутал дух стражницы; на глазах у Лираэль та дернулась и принялась извиваться против воли, точно пойманная на крючок рыба.

В эхе колокольного звона девушка расслышала имя и поняла: Саранет отыскал его и теперь обращает его к мертвой. Иногда для распознавания имени приходилось прибегать к заклинанию Хартии, но эта стражница была беззащитна против любого из колокольцев.

«Марэн, – подсказало эхо Саранета, эхо, что звучало только в сознании Лираэль. Стражницу звали Марэн».

– Остановись, Марэн, – властно потребовала Лираэль. – Помедли, ибо я хочу говорить с тобой.

Стражница попыталась сопротивляться, но слабо. Мгновение спустя хладная река вспенилась, взбурлила, и дух Марэн воспрял и обернулся к повелительнице колокольцев, его сковавшей.

Стражница погибла слишком недавно, чтобы Смерть изменила ее облик, так что дух ее выглядел точно так же, как и тело в Жизни. Высокая, крепко сложенная женщина… а прорехи в кольчуге и раны на теле так же четко просматриваются тут, в нездешних сумерках Смерти, как и при дневном свете.

– Говори, если можешь, – приказала Лираэль. Как умершая совсем недавно, Марэн, скорее всего, способна говорить, если захочет. Многие мертвые, пробыв в Смерти слишком долго, утрачивают дар речи, и тогда вернуть его способен только Дайрим, глашатай.

– Я… могу… – прохрипела Марэн. – Что тебе от меня нужно, госпожа?

– Я – преемник Абхорсена, – возвестила Лираэль, и слова эти эхом разнеслись в Смерти, заглушив в девушке робкий внутренний голос, что пытался заявить: «Я – Дочь Клэйр». – Я хочу знать, как ты умерла и что ты знаешь о человеке по имени Николас и о его раскопе.

– Ты сковала меня с помощью своего колокола, и я должна отвечать, – отозвалась Марэн голосом, лишенным какого-либо выражения. – Но я попросила бы о милости, если дозволишь.

– Проси, – кивнула Лираэль, покосившись на Шкодливую Псину. Та нарезала круги позади Марэн, точно волк вокруг овцы. Псина поймала взгляд хозяйки, замахала хвостом и забегала кругами в обратную сторону. Она явно резвилась просто так, хотя у Лираэль в голове не укладывалось, как можно так легкомысленно вести себя в Смерти.

– Тот некромант на раскопе, чье имя я не смею произнести, – промолвила Марэн. – Он убил моих спутников, а надо мной насмеялся и дал мне израненной уползти прочь, обещая, что его слуги отыщут меня в Смерти и заставят служить ему. Я чувствую, так и будет, ведь тело мое осталось лежать непогребенным. Я не хочу возвращаться, госпожа, и не хочу служить такому, как он. Прошу, отошли меня дальше, туда, где никакая сила не сможет заставить меня вернуться.

– Конечно, я так и сделаю, – пообещала Лираэль, но слова Марэн пробудили в ней страх. Если Хедж действительно отпустил Марэн, скорее всего, за ней следили, так что некромант знает, где ее тело. Возможно, в этот самый момент за ним пристально наблюдают – да и в Смерти несложно подстеречь дух Марэн, как только он появится. Не исключено, что Хедж или его слуги уже приближаются и в Жизни, и в Смерти.

Не успела девушка об этом подумать, как Псина насторожила уши и зарычала. А секунду спустя Лираэль услышала, как рев Первых Врат оборвался и затих.

– Что-то идет сюда, – предупредила Псина, принюхиваясь к реке. – Что-то очень скверное.

– Тогда поторопимся, – решила Лираэль. Она убрала Саранет, достала Кибет и переложила колоколец в левую руку, чтобы правой взяться за Нэхиму. – Марэн, расскажи мне, где раскоп – относительно твоего тела.

– Раскоп в следующей долине, за хребтом, – невозмутимо сообщила Марэн. – Там много мертвых, там постоянно нависают тучи и бьют молнии. А еще они проложили дорогу по дну долины до самого озера. Юноша по имени Николас живет в залатанной палатке к востоку от раскопа… За мной пришла какая-то тварь, госпожа… Пожалуйста, молю тебя – отошли меня дальше!

Лираэль ощущала страх Марэн, пусть голос мертвой и звучал ровно и невыразительно. Девушка тотчас же откликнулась на просьбу: прозвонила в Кибет, очертив над головой «восьмерку».

– Ступай, Марэн, – сурово приказала она, и слова ее вплетались в колокольный звон. – Иди дальше в Смерть и не мешкай, никто да не преградит тебе путь. Повелеваю тебе дойти до Девятых Врат и миновать их, ибо ты заслужила вечный покой. Ступай!

При этом последнем слове Марэн резко развернулась и зашагала вперед, высоко неся голову и мерно взмахивая руками. Так, должно быть, она маршировала на плац-параде в Белизаэре. Прямая как стрела, уходила она к Первым Вратам. На глазах у Лираэль она на миг споткнулась, словно что-то попыталось перехватить ее по пути, но тут же двинулась дальше, и вот рев Первых Врат смолк – значит она миновала портал.

– Она ушла, – отметила Псина. – Но то, что пробралось сквозь Врата, где-то здесь. Я чую эту тварь.

– И я тоже ее чувствую, – прошептала Лираэль. Она снова поменяла колокольцы и взялась за Саранет. Ей нравилось ощущение надежности, исходящее от массивного колокола, и гулкая властность его голоса.

– Нам надо возвращаться, – проговорила Псина, медленно поводя головой и пытаясь высмотреть мертвую тварь. – Не нравится мне, когда они чересчур смышленые.

– А ты знаешь, что она такое? – тихо спросила Лираэль. Они уже побрели назад, к Жизни, – зигзагами, так, чтобы не поворачиваться спиной к Вратам. Как и в первый раз, двигаться против течения оказалось куда труднее: холод словно усилился, капля по капле выпивая ее дух.

– Вроде бы какой-то гаденыш из-за Пятых Врат, – откликнулась Псина. – Мелкий совсем, давным-давно поистрепавшийся и утративший изначальное обличье… Вот он!

Гавкнув, Псина кинулась в воду. Мелькнуло что-то похожее на длинную тощую веретенообразную крысу с горящими угольями вместо глаз. Тварь отпрыгнула от Псины и метнулась прямиком к девушке. Лираэль почувствовала, что ей противостоит холодный могучий дух, совершенно несопоставимый с крысиным обличьем.

Лираэль завизжала и рубанула по твари мечом, во все стороны посыпались бело-голубые искры. Но все произошло слишком быстро. Лезвие лишь слегка задело крысу, и та вцепилась в левое запястье девушки, в ту самую руку, что держала колокол. Челюсти сомкнулись на кольчужном рукаве, и сквозь острые, как иглы, зубы вырвалось черно-алое пламя.

И тут Псина ухватила крысу пастью поперек тушки и отодрала ее от хозяйкиной руки. Леденящее кровь собачье рычание, пронзительный писк мертвой твари и испуганный вопль Лираэль слились в ужасающую какофонию. А мгновение спустя все звуки потонули в гулком пении Саранета: Лираэль отступила на шаг, одним плавным, текучим движением подбросила колокол, поймала его за рукоять и зазвонила.