В ста двадцати милях к северо-западу от дома Абхорсена восточный берег Красного озера лежал во мраке, несмотря на то что уже забрезжил рассвет нового дня. Причиной тому была не ночь, но гроза: в небе сгустились черные тучи – и расползлись на несколько лиг во всех направлениях. Тьма не расступалась вот уже больше недели. Сквозь облачную пелену пробивался разве что лучик-другой, тусклый и бледный, и днем над землей нависали жутковатые сумерки, вредоносные для всего живого. Лишь в эпицентре этого недвижного скоп ления грозовых туч вспыхивал свет – внезапный, резкий и белый, – там, куда непрестанно били молнии.

Николас Сэйр привык к сумеркам, как привык ко многому другому, и больше не видел в них ничего странного. Но тело его по-прежнему бунтовало, даже если разум и смирился. Юноша все время кашлял и прижимал к носу и рту платок. Хеджева ночная бригада трудилась не покладая рук, вот только разило от них мерзко, как будто плоть гнила на костях. Обычно Николас старался держаться от рабочих подальше – вдруг этот их загадочный недуг заразен! – но на сей раз пришлось подойти и проверить, что происходит.

– Видите ли, господин, – объяснял Хедж, – мы никак не можем сдвинуть полушария вместе. Некая сила не дает им сблизиться, к каким бы методам мы ни прибегали. Они взаимно отталкиваются, как одинаковые полюса магнитов.

Ник кивнул, осмысливая эту информацию. Как ему и снилось, глубоко под землей таились два серебристых полушария, их удалось обнаружить в ходе раскопок. Он было возликовал, но чувство торжества вскоре развеялось, едва Ник задумался о проблемах транспортировки. Как их прикажете вытаскивать, если каждое полушарие семи футов в диаметре, а невиданный металл, из которого они сделаны, невероятно тяжел – даже тяжелее золота.

Полушария были погребены на расстоянии примерно двадцати футов друг от друга, и разделяла их странная преграда из семи различных материалов, включая кость. Когда же преграду изъяли, стало ясно, что именно она отчасти нейтрализовала силу отталкивания, потому что теперь полушария никак не получалось сдвинуть друг к другу ближе чем на пятьдесят футов.

С помощью опорных катков, веревок и двух с лишним сотен рабочих ночной бригады одно из полушарий удалось втащить наверх по спиральному пандусу и вытянуть за край ямы. Второе осталось лежать далеко внизу, у основания пандуса. Когда его попытались частично выволочь, частично выкатить, подпирая сзади, сила отталкивания оказалась так велика, что полушарие просто отскочило назад, подмяв и раздавив многих рабочих.

В придачу к этой загадочной силе отталкивания, как заметил Ник, полушария обладали и другими странными свойствами. Так, от них словно исходил едкий запах нагретого металла, что пробивался даже сквозь омерзительную гнилостную вонь ночной бригады. От этого запаха юношу тошнило, а вот Хедж и его своеобразные рабочие смрада будто не замечали.

А потом еще молнии. Ник вздрогнул: очередная вспышка на миг ослепила его, а мгновением позже оглушительно громыхнул гром. Молнии били еще чаще, чем прежде, и теперь, когда обнажились оба полушария, Ник сумел определить некую последовательность. В каж дое из полушарий молния ударяла восемь раз подряд, а девятая неизменно промахивалась – и зачастую поражала кого-нибудь из рабочих.

Не то чтобы это им как-то вредило, непроизвольно отметил Ник. Если рабочий не вспыхивал огнем или не рассыпался на куски, он продолжал трудиться как ни в чем не бывало. Но этот факт не задержался в сознании: мысли Ника неизменно возвращались к первоначальной цели, и юноша всецело сосредотачивался на ней, не отвлекаясь на посторонние соображения.

– Нам придется отодвинуть первое полушарие еще дальше от раскопа, – заявил он, борясь с удушьем, что накатывало заодно с тошнотой всякий раз, как он подходил к серебристой металлической громаде слишком близко. – Кроме того, нам понадобится вторая баржа. Оба полушария на одну не поместятся, тем более что их должно разделять расстояние в пятьдесят футов. Надеюсь, моя лицензия на импорт допускает две отправки вместо одной… В любом случае выбора у нас нет. Дело не терпит отлагательств.

– Как скажете, господин, – откликнулся Хедж, по-прежнему внимательно глядя на Ника – так, словно ожидал чего-то еще.

– Я все собирался спросить, удалось ли тебе навербовать команду, – наконец произнес Ник, когда молчание слишком затянулось. – Ну, для барж.

– Да. Они ждут на берегу озера. Ребята под стать мне, господин. Те, что служили в анцельстьеррской армии, те, что сражались в окопах Внешней границы. По крайней мере, до тех пор, пока ночь не сманила их с застав и постов перехвата и не сподвигла пройти за Стену.

– Ты хочешь сказать, они – дезертиры? А можно ли им доверять? – вскинулся Ник. Еще не хватало лишиться одного из полушарий из-за человеческой глупости или добавить себе лишних проблем при возвращении в Анцельстьерр. Такого просто нельзя допускать!

– О нет, господин, что вы, они не дезертиры, – заулыбался Хедж. – Просто пропавшие без вести, причем слишком далеко от дома. На них вполне можно положиться, я в этом лично удостоверился.

– А как насчет второй баржи? – не отступался Ник.

Хедж не ответил: он внезапно вскинул голову и принюхался, раздувая ноздри. Ник тоже посмотрел вверх – и тяжелая капля дождя упала ему прямо в рот. Он облизнул губы – и тут же сплюнул: горло словно онемело.

– Быть того не может, – прошептал Хедж себе под нос. Дождь усилился, поднимался ветер. – С северо-востока идет призванный кем-то дождь. Надо бы мне выяснить, в чем дело, господин.

Ник пожал плечами, не вполне понимая, о чем идет речь. Дождь будил в нем непривычные ощущения – словно заставлял вспомнить некую давно утраченную часть своего «я». Все вокруг вдруг показалось зыбким и призрачным, точно сон, и Ник впервые задумался: а какого черта он делает.

Внезапно грудь его пронзила странная боль, и юноша согнулся пополам. Хедж подхватил его и уложил на землю, быстро превращавшуюся в жидкую грязь.

– Что такое, господин? – спросил Хедж, но в голосе его звучало скорее любопытство, нежели сочувствие.

Ник застонал, схватился за грудь, забарахтался на земле. Он попытался заговорить, но на губах выступила пена. Глаза его дико завращались – и закатились.

Хедж опустился рядом с ним на колени в ожидании. Дождевые капли падали на лицо Ника, но теперь, едва соприкоснувшись с кожей, вода вскипала и испарялась. Несколько мгновений спустя изо рта и носа юноши повалил густой белый дым, шипя под дождем.

– Что такое, господин? – повторил Хедж, внезапно забеспокоившись.

Рот Ника открылся, дым заклубился гуще. Рука юноши дернулась – так быстро, что Хедж и заметить не успел, – и пальцы с чудовищной силой впились в ногу некроманта. Хедж стиснул зубы, борясь с болью, и снова воззвал:

– Господин?

– Глупец! – рявкнуло существо, использующее Ника как своего глашатая. – Не время искать наших врагов. Они и сами вскоре найдут раскоп, но нас к тому времени здесь уже не будет. Ты должен немедленно раздобыть где-то вторую баржу и погрузить полушария на борт. И убери это тело с дождя, оно и без того уже слишком хрупко, а дел предстоит еще много. Слишком много, чтобы слуги мои лодырничали да болтали попусту!

Последние слова буквально источали яд; Хедж вскрикнул: пальцы вонзились в его ногу, точно зубья стального капкана. Но вот тиски разжались – и некромант опрокинулся навзничь в грязь.

– Торопись, – прошептал голос. – Не мешкай, Хедж. Не мешкай.

Хедж кое-как поднялся и неловко поклонился, не смея заговорить. Ему отчаянно хотелось оказаться вне досягаемости нечеловеческой силы этих рук, но он боялся даже двинуться.

Дождь усилился, белый дым постепенно втянулся обратно в нос и рот юноши. Спустя несколько секунд он совсем исчез – и тело Ника безвольно обмякло.

Хедж вовремя поддержал его голову, не давая ей плюхнуться в лужу. А затем подхватил юношу на руки и ловко перебросил через плечо – так выносят пострадавших из огня пожарные. Сила, овладевшая на время рукою Ника, легко переломила бы ногу обычному человеку, но Хедж обычным человеком не был. Он легко управлялся со своей ношей, а боль в ноге заставляла его лишь морщиться.

Хедж уже прошел полпути до палатки Ника, когда бесчувственное тело у него на плечах дернулось, пошевелилось, и юноша закашлялся.

– Спокойно, господин, – промолвил Хедж, ускоряя шаг. – Я перенесу вас в палатку, туда, где тепло и сухо.

– А что случилось? – прохрипел Ник. В горле першило, точно он только что выкурил полдюжины сигар зараз и осушил целую бутылку бренди.

– Вы потеряли сознание, – объяснил Хедж, протискиваясь сквозь откидной клапан внутрь. – Вы сможете сами вытереться досуха и лечь?

– Разумеется, – огрызнулся Ник. Но ноги его подкашивались, и, когда Хедж поставил его на пол, юноша вынужден был уцепиться за дорожный сундук, чтобы не упасть. Дождь неумолчно барабанил по брезенту; каждые несколько минут в этот размеренный ритм вторгался глухой басовый раскат грома.

– Вот и славно, – откликнулся Хедж, вручая ему полотенце. – Мне необходимо уйти отдать распоряжения ночной бригаде, а потом я отправлюсь… добывать вторую баржу. А вам, сэр, лучше отдохнуть здесь. Я позабочусь, чтобы кто-нибудь – не из числа больных, разумеется! – подавал вам еду, выносил ночной горшок и все такое.

– Я отлично способен сам о себе позаботиться, – заявил Ник. Он стянул с себя рубашку и принялся вяло вытирать полотенцем грудь и руки, не в силах унять крупную дрожь. – И за ночной бригадой присмотреть тоже способен.

– Этого не потребуется. – Хедж склонился над Ником, глаза некроманта словно расширились, в них замерцал алый свет, как если бы то были окна в громадной печи, пылающей внутри его головы. – Вам лучше отдохнуть здесь, – повторил он. Его горячее, с металлическим привкусом дыхание обжигало юноше лицо. – Вам нет необходимости присматривать за работами.

– Да, – отрешенно согласился Ник. Полотенце замерло в его руке. – Мне лучше отдохнуть… здесь.

– Вы дождитесь моего возвращения, – приказал Хедж. Его обычного подобострастного тона как не бывало; он нависал над Ником, точно школьный учитель, собирающийся наказать тростью строптивого ученика.

– Я дождусь твоего возвращения, – повторил Ник.

– Хорошо. – Хедж улыбнулся, развернулся на каблуках и снова вышел под дождь. Капли, падая ему на голову, тотчас же превращались в пар, так что некроманта окутывал нездешний белесый ореол. Еще несколько шагов – и пар развеялся. Теперь дождь просто-напросто вымочил ему волосы, и влажные пряди облепили череп.

В палатке Ник вновь рьяно принялся растираться полотенцем. Покончив с этим делом, он натянул кое-как подлатанную пижаму и растянулся на своем ложе из шкур. Его походная кровать, привезенная из Анцельстьерра, давным-давно сломалась: пружины проржавели и рассыпались, брезент проела плесень.

Юноша забылся беспокойным сном. Ему снились два серебристых полушария и его так называемый «Молниевый питомник», что уже сооружался по ту сторону Стены. Юноша видел, как полушария поглощают и накапливают в себе энергию тысячи молний и мало-помалу преодолевают ту силу, что не дает им сблизиться. Вот они наконец с грохотом сталкиваются, заряженные энергией десяти тысяч гроз… но тут сон вновь начинался с начала, и Нику так и не удалось выяснить, что случится, когда полушария соединятся.

Снаружи дождь лил ливмя, молнии снова и снова били в раскоп и вокруг него. Рокотал гром; мертвые подручные из ночной бригады, налегая на веревки, медленно тащили первое серебристое полушарие к Красному озеру, а второе – вверх и наружу из ямы.