– Где именно под ногами? – осведомился Сэм.

Он обеспокоенно глядел вниз, держа наготове меч и налагающую заклинания руку.

– Что мы можем сделать? – быстро уточнила Лираэль. – Ты знаешь, что это такое? Как с этой тварью сражаться?

Псина покосилась на ямку и презрительно фыркнула:

– Нам нет нужды сражаться. Это был ференк, он падальщик. Ференки – они только бахвалиться да показушничать горазды. Этот небось уже залег под несколькими локтями земли и камня. До темноты он уже носу наружу не высунет. А может, и до завтрашней ночи.

Сэм внимательно оглядел площадку, не доверяя мнению Псины, а Лираэль, наклонившись, заговорила с собакой:

– Я ничего не читала про такие порождения Свободной магии, как ференки. Ни в одной из тех книг, которые я перелопатила, пытаясь разузнать хоть что-нибудь про стилкена.

– Здесь не должно быть никаких ференков, – сказала Псина. – Они – элементали, духи камня и почвы.

Когда была создана Хартия, они и стали лишь камнем и почвой. Ну да, нескольких, может, и недосчитались, но что им делать здесь, в местах настолько наезженных?

– Если ференк – это всего-навсего падальщик, кто же убил этих бедняг? – спросила Лираэль. Она размышляла об увиденных ранах, и направление собственных мыслей ей очень не нравилось. В большинстве тел, точно так же как в трупе стражника, зияло по две сквозные дыры, по краям которых одежда и кожа заметно обуглились.

– Явно какое-то порождение – или порождения – Свободной магии, – промолвила Псина. – Но не ференк. Что-то, скорее, близкое стилкену. Может, джеррек или хиш. Многие тысячи тварей Свободной магии при создании Хартии ускользнули, хотя позже большинство из них были пойманы и так или иначе принуждены к служению. Одни разновидности существуют во множестве, другие – единичны, так что в точности я ничего утверждать не могу. Все усложняется еще и тем, что здесь, в кругу терновника, некогда стояла кузня. А в каменной наковальне была заточена некая тварь. Но я не нашла ни наковальни, ни каких бы то ни было ее следов. Возможно, заключенная в ней тварь и убила этих людей, впрочем, я так не думаю… – Псина снова обнюхала землю, обежала площадку по кругу, клацнула зубами, рассеянно ловя собственный хвост, и наконец уселась и принялась рассуждать: – Возможно, это был сдвоенный джеррек, но я склонна предположить, что здесь побывали два хиша. Однако кто бы ни совершил это злодеяние, убийцы служили некоему некроманту, и он направлял их.

– Откуда ты знаешь? – спросил Сэм. Как только Псина занялась осмотром местности, он перестал ходить кругами, но по-прежнему не отрывал взгляда от земли. Теперь он не только следил, не прорвется ли из-под земли ференк, но еще и высматривал хоть какие-нибудь остатки каменной наковальни. Впрочем, наковальни здесь он вообще никогда не видел.

– По следам и разным прочим признакам, – объяснила Псина. – По виду ран, по остаточным запахам, по трехпалым отпечаткам в мягкой земле, по заброшенному на дерево телу, по тому, что с семи веток в честь победы были ободраны шипы… Все это свидетельствует о том, кто именно побывал здесь – ну, с определенными оговорками. Что до некроманта, вот уже тысячу лет, как ни джеррек, ни хиш, ни любое другое действительно опасное порождение Свободной магии не пробуждались иначе как от звука Мозраэля и Саранета или в ответ на прямой призыв, в котором задействованы их тайные имена.

– Здесь побывал Хедж, – прошептала Лираэль. При звуке этого имени Сэм вздрогнул и шрамы от ожогов на его запястьях потемнели. Но он даже не взглянул на них – и не отвел глаз.

– Очень возможно, – кивнула Псина. – Во всяком случае, не Хлёрр. Великая мертвая оставила бы по себе иные следы.

– Они погибли восемь дней назад, – продолжала Лираэль. Девушка не задавалась вопросом, откуда она это знает. Просто знает, и все, – для этого ей достаточно лишь взглянуть на трупы поближе. Это часть ее новой сути как Абхорсена. – На их дух никто не посягал. Согласно «Книге мертвых», они вряд ли успели уйти дальше Четвертых Врат. Я могла бы спуститься в Смерть и отыскать одного из духов убитых…

Девушка умолкла на полуслове: Псина и Сэм разом покачали головами в знак отрицания.

– По-моему, идея не из лучших, – возразил Сэм. – Что ты рассчитываешь у него узнать? Нам и без того известно, что в окрестностях рыщут отряды мертвых, и некромантов, и невесть кого еще.

– Сэм прав, – согласилась Псина. – Ничего полезного из их смерти мы не узнаем. А раз Сэм уже возвестил о нашем присутствии с помощью магии Хартии, надо бы предать этих бедолаг очистительному пламени, чтобы никто не смог воспользоваться их телами. Но только давайте поторопимся.

Лираэль окинула взглядом площадку и заморгала – в глаза ударило солнце, – высматривая юношу, что некогда звался Баррой. Имя наконец-то всплыло в памяти. Лираэль хотелось отыскать Барру в Смерти и сказать его духу, что девушка, о которой он, надо думать, давным-давно позабыл, все эти годы сожалела, что не поговорила с ним. А ведь могла бы ответить, может, даже поцеловать – словом, сделать хоть что-нибудь, а не плакать, спрятавшись за завесой волос. Но даже если она и отыщет Барру в Смерти, так его, конечно же, давно уже не занимают дела и заботы мира живых. Не ради него, но ради самой себя отправится она на поиски духа Барры, а такой роскоши девушка не могла себе позволить.

Все трое встали над ближайшим мертвым телом. Сэм начертил в воздухе знак огня, Шкодливая Псина пролаяла знак очищения, а Лираэль нарисовала знаки мира и сна и увязала все символы воедино. Они слились, рассыпались искрами над грудью убитого, превратились в золотые язычки пламени, а секундой позже словно взорвались и уничтожили труп. Огонь погас так же мгновенно, как и вспыхнул, осталась лишь кучка пепла да сгустки расплавленного металла, что некогда были пряжкой пояса и лезвием ножа.

– Прощай, – промолвил Сэм.

– Доброй дороги, – проговорила Лираэль.

– Не возвращайся, – добавила Псина.

После того каждый принялся проводить тот же обряд сам, как можно быстрее переходя от тела к телу. Лираэль заметила, что Сэм сначала удивился, а потом явно выдохнул с облегчением, убедившись, что Шкодливая Псина умеет налагать знаки Хартии и совершать обряд, на который некроманты и твари Свободной магии неспособны, ибо он по сути своей противостоит применяемым ими силам.

Даже притом что обряд совершали все трое, к тому времени, как они закончили, солнце уже поднялось высоко, а утро почти миновало. Не считая тех, кого ференк утащил в свое слякотное логово, – их число осталось неизвестным, – на поляне в кругу терновника погибли тридцать восемь мужчин и женщин. Теперь от них остались только горки пепла среди разлагающихся туш мулов и воронья: птицы слетелись обратно, недовольно каркая, ведь угощения заметно поубавилось.

Лираэль первая заметила, что один из воронов на самом деле не то чтобы жив. Он сидел на голове мула, притворяясь, будто выклевывает кусочки протухшего мяса, но при этом не сводил черных глаз с девушки. Она ощутила его присутствие, еще не видя, но не была уверена, чувствует ли она смерти восьмидневной давности или близость мертвого. Но едва встретившись с птицей взглядом, девушка все поняла. Дух птицы давно отлетел, а внутри пернатой тушки поселилось нечто гнилое и злобное. Нечто, что когда-то было человеком, но изменилось до неузнаваемости за многие века, проведенные в Смерти, – за годы, напрасно растраченные в бесконечных попытках прорваться в Жизнь.

И это не ворона-кровавик. Этот дух, облеченный в тело ворона, куда более силен, нежели те, что обычно используются при оживлении стаи только что убитых ворон. Он выдерживает полуденное солнце – значит это, как минимум, житель Четвертых или Пятых Врат. Тушка ворона, в которую он вселился, верно, была совсем свежей: такой дух разъедает любую плоть изнутри в течение дня.

Лираэль схватилась было за Саранет, но едва она извлекла колокол, как мертвая тварь взмыла в воздух и стремительно понеслась на запад, держась у самой земли и петляя среди терновых кустов. На лету от птицы отваливались перья и куски гнилого мяса. Очень скоро от нее останется только скелет, сообразила Лираэль, ну да этой твари перья для полета не нужны. Ее приводит в движение Свободная магия, а не живые мышцы и сухожилия.

– Нельзя было упускать эту пакость, – посетовала Псина. – Она бы услышала колокол даже из-за зарослей терновника. Будем надеяться, этот дух рыщет сам по себе, иначе на нас могут налететь вороны-кровавики. И это по меньшей мере.

Лираэль вернула Саранет в футляр, осторожно придерживая язычок, пока кожаная прокладка не легла на место, обездвиживая колоколец.

– Я растерялась, – тихо повинилась девушка. – В следующий раз буду проворнее.

– Надо бы двигаться дальше, – напомнил Сэм. Он поглядел на небо и вздохнул. – Хотя я-то надеялся немного отдохнуть. Уж больно жарко идти.

– А куда мы направляемся? – спросила Лираэль. – Нет ли тут где-нибудь поблизости рощицы или лесочка, чтобы укрыться от кровавиков?

– Я не знаю, – с сожалением признался Сэм. И указал на север, туда, где поднимался невысокий холм, а терновые заросли расступались, сменяясь полем, что некогда, должно быть, возделывалось, а теперь заросло сорняками и молодыми побегами. – Вон оттуда можно осмотреться. Нам же в любом случае идти приблизительно на северо-запад.

Покидая поляну, ставшую кладбищем, никто из друзей не оглянулся. Лираэль смотрела куда угодно, только не назад и, призвав на помощь зрение и чувство Смерти, бдительно выискивала мельчайшие приметы присутствия мертвых. Псина вприпрыжку бежала рядом с хозяйкой, а Сэм держался слева от девушки, приотстав на несколько шагов.

Друзья прошли вдоль полуразвалившейся невысокой каменной стены вверх по холму. Некогда она разделяла два поля: вероятно, на верхнем пастбище паслись овцы, а на нижнем – растили хлеб. Но это было давным-давно, стену не подновляли вот уже много десятилетий. Где-нибудь, меньше чем в полулиге отсюда, наверняка обнаружатся заброшенный фермерский дом, разрушенные пристройки, засорившийся колодец. Красноречивые признаки того, что здесь некогда жили люди – и людей этих постигла беда.

С вершины холма хорошо просматривались Долгие утесы, протянувшиеся на восток и на запад, и волнистая линия холмов на плато. А также бегущая с севера на юг Раттерлин и пышный султан водопада. Дом Абхорсена скрывали холмы, но нездешние стены тумана, его окружившие, жутковато виднелись даже отсюда.

Несколько сотен лет назад, до того как восстал Керригор, здесь наверняка тоже были и фермы, и деревни, и возделанные поля. А теперь, даже двадцать лет спустя после Реставрации короля Оселка, эта часть королевства по большей части все еще оставалась безлюдна. Небольшие лесочки слились воедино, обернувшись непролазными чащами, одиночные деревья превратились в целые ро щицы, а некогда осушенные болота снова благополучно стали топями. Лираэль знала: где-то там, вдали, есть и деревни, но ни одной пока не разглядела. Немногочисленные поселения были далеко разбросаны друг от друга, ведь лишь несколько камней Хартии удалось в итоге заменить или восстановить. Создавать и чинить камни Хартии могли только маги Хартии королевского рода, а вот на то, чтобы разбить обычный камень, годилась кровь любого мага Хартии. За двести лет Междуцарствия было уничтожено слишком много камней, и даже за двадцать лет неустанных трудов возродить их все пока не удалось.

– До Закрая по меньшей мере два, а то и три дня безостановочного пути, – объявил Сэм, указав на северо-северо-запад. – Красное озеро вон за теми горами. И рад сообщить, что мы их перейдем в южной части.

Лираэль сощурилась, прикрывая глаза от солнца рукой. Ей удалось рассмотреть лишь вершины далекой горной гряды.

– Пора бы и в путь, – промолвила она. По-прежнему затеняя глаза, девушка медленно развернулась вокруг своей оси, вглядываясь в небеса. Небо сияло ясной синевой, но Лираэль знала: очень скоро его испещрят предательские черные точки – издалека слетятся стаи ворон-кровавиков.

– Можно сначала наведаться в Роблеград, – предложил Сэм, в свою очередь посмотрев вверх. – Ну то есть Хедж ведь все равно очень скоро узнает, где мы, а в Роблеграде мы можем получить помощь. Там наверняка есть гарнизон стражи.

– Нет, – задумчиво возразила Лираэль. Далеко на севере обозначилась гряда тяжелых, с черными росчерками, туч, и это навело девушку на мысль. – Так мы только подвергнем опасности других людей. Мне кажется, я знаю, как избавиться от ворон-кровавиков или хотя бы укрыться от них, хотя способ этот не из приятных. Мы его опробуем чуть позже. Ближе к ночи.

– Что ты задумала, а, хозяйка? – полюбопытствовала Псина. Она рухнула к ногам Лираэли, высунув язык, и жадно хватала пастью воздух, пытаясь отдышаться после долгого подъема. Что оказалось задачей не из простых: небо было ясным, и по мере того, как солнце поднималось все выше, становилось все жарче.

– Мы высвистим вон те грозовые тучи. – Лираэль указала на далекую гряду темных туч. – Проливной дождь и ветер отгонят ворон-кровавиков, надежно укроют нас и в придачу смоют наши следы. Как вам такая мысль?

– Превосходный план! – поддержала ее Псина.

– Думаешь, мы сможем призвать дождь оттуда сюда? – с сомнением протянул Сэм. – По-моему, эта туча висит аж над Великим Мостом.

– Можно попробовать. Хотя вон на западе тоже тучи ходят… – Лираэль внезапно умолкла, сосредоточившись на еще более черной туче за холмами, ближе к западным горам. Даже на таком расстоянии Лираэль почувствовала в ней что-то неправильное, а приглядевшись, рассмотрела внутри тучи отблески молний. – Кажется, эта нам не подойдет.

– Точно, – проворчала Псина; голос ее звучал утробным рыком. – Там же Хедж с Николасом ведут свои раскопки. Боюсь, они, чего доброго, уже дорылись до того, что ищут.

– Ник наверняка не понимает, что совершает что-то дурное, – мгновенно отреагировал Сэм. – Он славный парень. Он в жизни не стал бы намеренно причинять кому-то вред.

– Надеюсь, – кивнула Лираэль. Девушка в который раз спросила себя, что же они станут делать, когда доберутся до места. Зачем Хеджу понадобился Николас? Что они такое откапывают? В чем состоит конечный план Врага? – Как бы то ни было, пора бы и в путь, – сказала она, отводя взгляд от далекой черной тучи и вспыхиваю щих молний и оглядывая холмистую равнину на западе. – Может, пойдем вон по той долинке? Она ведет в нужном направлении, деревья растут достаточно густо, чтобы можно было укрыться под ветвями, и ручеек течет.

– Вообще-то, там должна была течь небольшая речка, – промолвил Сэм. – Понять не могу, что случилось с весенними ливнями.

– Погоду можно менять как в одну сторону, так и в другую, – рассеянно отозвалась Псина. Она по-прежнему вглядывалась в сторону гор. – Скорее всего, грозовые тучи обложили небо на севере не случайно. Пригнать их на юг хорошо было бы сразу по нескольким причинам. И я порадовалась бы еще больше, если бы нам удалось остановить ту грозу с молниями.

– Мы, наверное, можем попробовать, – неуверенно предложил Сэм, но Псина покачала головой:

– На ту грозу никакая погодная магия не подействует. Слишком много молний, это подтверждает мои опасения, которым я так долго не давала воли! Я думать не думала, что они так быстро это отыщут и что откопают с такой легкостью. А ведь могла бы и догадаться. Астараэль просто так на земле не объявляется, а тут еще и ференк вырвался на волю…

– Да что такое «это»? – встревоженно переспросила Лираэль.

– То, что Хедж выкапывает из-под земли, – объяснила Псина. – В свое время скажу больше. Не хочу пугать вас заранее или зря пересказывать старые сказки. Существует еще несколько вероятных объяснений происходящего, а древние заграждения, возможно, еще выстоят, даже если худшие наши подозрения оправдаются. Но нам надо поторопиться!

С этими словами Псина вскочила с земли, помчалась вниз по холму, ухмыляясь во всю пасть, запетляла между молоденькими деревцами с белой корой и серебристо-зелеными листьями и легко перескочила через очередную разрушенную каменную ограду.

Сэм с Лираэль переглянулись, а затем, как по команде, обернулись к грозовой туче.

– Ну что за негодница, – пожаловалась Лираэль, которая уже собиралась было задать очередной вопрос. Девушка зашагала вниз следом за Псиной, только, разумеется, гораздо медленнее. Может, волшебные собаки усталости и не ведают, а вот она, Лираэль, уже обессилела. Вечер обещает быть долгим и утомительным, если не хуже, ведь того и гляди объявятся вороны-кровавики.

– Ох, Ник, что ж ты натворил? – прошептал Сэм. И поспешил за Лираэль, которая уже сложила нужным образом губы и вспоминала знаки Хартии, необходимые, чтобы оттянуть дождевые тучи на двести миль в сторону.

Маленький отряд шел и шел, останавливаясь лишь на короткие привалы, вдоль ручейка, что бежал через неглубокую долинку между двумя условно параллельными грядами холмов. Долинка заросла деревьями, пусть и негусто, и кроны их защищали от солнца, которое изрядно беспокоило Лираэль. У девушки уже обгорели скулы и кончик носа, но у нее не было ни времени, ни сил, чтобы исцелить кожу с помощью чар. Кроме того, солнце вновь напомнило Лираэль, что она не такая, как все, а ведь от этого осознания она страдала всю жизнь. Настоящие Клэйры были смуглокожи и никогда не обгорали; под палящими лучами их загар становился лишь темнее.

К тому времени, как солнце начало неспешно садиться за горы, только Псина еще двигалась с какой-никакой грацией. Лираэль с Сэмом вот уже почти восемнадцать часов не смыкали глаз и все это время либо карабкались вверх по склонам Долгих утесов, либо безостановочно шли. Они то и дело спотыкались и, несмотря на все попытки бороться с сонливостью, засыпали на ходу. Наконец Лираэль решила, что пора отдохнуть и что они остановятся, как только отыщут местечко, удобное для обороны, и лучше бы с текучей водой, хотя бы с одной стороны.

Полчаса спустя путники все еще брели вперед. Долинка начала сужаться, а дорога пошла в гору. Лираэль уже готова была остановиться и рухнуть на землю где угодно, не важно, есть там текучая вода для защиты от мертвых или нет. Деревья тоже редели, постепенно сменяясь низкорослым кустарником и сорной травой. Вот и еще одно заброшенное поле, открытое и для обороны совершенно непригодное.

Лираэль с Сэмом чувствовали, что уже не в состоянии сделать ни шагу, и тут обнаружили идеальное место для отдыха. О нем возвестило тихое журчание падающей вниз воды; тут же обнаружилась и пастушья хижина: она стояла на сваях над текучей водой у самого основания протяженного, но не слишком высокого водопада. Хижина служила и убежищем, и одновременно мостом; надежно выстроенная из «железного» дерева, она почти не пострадала от времени, вот разве что на крытой дранкой кровле недоставало дощечки-другой.

Псина обнюхала все вокруг, объявила речную хижину замусоренной, но пригодной для ночлега и принялась мельтешить и путаться под ногами, пока Сэм с Лираэль поднимались по ступенькам.

Внутри и в самом деле царила грязища: река, разливаясь, нанесла на пол ил и тину. Но Лираэль с Сэмом это ничуть не волновало: спать на голой земле снаружи или внутри – какая, в сущности, разница!

– Псиночка, можешь подкараулить первой? – попросила Лираэль, с наслаждением скинула рюкзак и пристроила его в уголке.

– Я могу! – возразил Сэм, опровергая собственные же слова широким зевком.

– Караулить буду я, – заявила Шкодливая Псина. – Хотя тут, по всей вероятности, кролики водятся…

– Погонишься за кроликом – не убегай далеко, – предупредила Лираэль. Она извлекла из ножен Нэхиму и положила меч на рюкзак, чтобы был под рукой, и так же поступила с бандольером. Сапоги она снимать не стала, предпочитая не думать, на что похожи ее ноги после тяжелого двухдневного перехода. – Разбуди нас через четыре часа, пожалуйста, – добавила Лираэль, опустилась на пол и привалилась к стене. – Нам же еще тучи призывать.

– Да, хозяйка, – отозвалась Псина. Внутрь она заходить не стала, просто уселась рядом с водным потоком и чутко насторожила уши. Что там еще вдали за звук такой? Кролики, наверное… – А гренку с вареным яйцом вам заодно не подать?

Ответа не последовало. Когда мгновение спустя Псина заглянула в дверь, Лираэль с Сэмом крепко спали, привалившись к рюкзакам. Псина тяжело вздохнула и сама плюхнулась наземь, однако уши ее по-прежнему стояли торчком, а глаза зорко вглядывались в темноту еще долго после того, как летние сумерки погасли и настала ночь.

Ближе к полуночи Псина встряхнулась и разбудила Лираэль, лизнув ее в лицо, а Сэма – поставив ему на грудь тяжелую лапу. Оба, вздрогнув, проснулись, и оба машинально потянулись к мечам прежде, чем глаза их привыкли к тусклому свету от знаков Хартии на собачьем ошейнике.

Умывшись ледяной водой, они окончательно стряхнули с себя сон и, отойдя чуть подальше, искупались целиком – необходимость в том давно назрела. Вернувшись, все, включая Псину, с удовольствием перекусили вяленым мясом, галетами и сухофруктами, хотя Псина предпочла бы кролика или хотя бы вкусную ящерку.

В ночи грозовых туч было не разглядеть, несмотря на то что в небе сияли звезды и уже поднималась луна. Но все знали: тучи там, далеко на севере, и никуда не делись.

– Как только заклинание будет создано, придется сразу выступать в путь, – предупредила Псина, пока Лираэль с Сэмом, стоя под звездами, тихо обсуждали, как призвать тучи и дождь. – Такая магия Хартии привлечет внимание мертвых и тварей Свободной магии на мили и мили вокруг.

– Нам в любом случае нужно поторапливаться, – отозвалась Лираэль. Недолгий сон придал ей сил, и все равно девушка тосковала по уютному спальному креслу в ее комнатушке при Большой библиотеке Клэйр. – Сэм, ты готов?

Сэм, что-то напевавший про себя, тут же смолк.

– Ага! Гм, я тут подумал, может, обычное заклинание стоит чуть-чуть изменить? Мне кажется, его неплохо бы усилить – чтобы удалось призвать тучи настолько издалека.

– Конечно, – поддержала его Лираэль. – А что ты предлагаешь?

Сэм быстро объяснил, что имеет в виду, а затем повторил все то же, но медленнее, чтобы Лираэль поняла все в точности. В обычной ситуации оба одновременно просвистели бы одни и те же знаки. А сейчас Сэм решил, что стоит просвистеть знаки разные, но дополняющие друг друга, то есть сплести воедино два разных погодных заклинания. А в финале оба активируют заклинание, хором произнеся два главных знака, в то время как обычно хватало и одного.

– Думаешь, сработает? – засомневалась Лираэль. Ей еще не приходилось вместе с другим магом Хартии создавать чары такой сложности.

– Не просто сработает, а еще и усилит заклинание во много раз, – уверенно пообещал Сэм.

Лираэль оглянулась на Псину, надеясь на подтверждение, но та не обращала на хозяйку внимания. Собака пристально высматривала что-то в южной стороне, чего Лираэль с Сэмом не видели и не ощущали.

– Что там такое?

– Не знаю, – ответила Псина, склонив голову набок, и чутко повела ушами, вслушиваясь в звуки ночи. – Мне кажется, кто-то идет по нашему следу, но этот кто-то еще очень далеко… – Псина оглянулась на Лираэль с Сэмом. – Давайте творите свою погодную магию, и пошли отсюда поскорее!

Примерно в лиге ниже по течению от пастушьей хижины по мелководью пробирался вброд какой-то коротышка, почти карлик. Кожа его была бела, как кость, а волосы и борода – еще белее, настолько белы, что сияли во тьме даже под сенью нависающих над водой деревьев.

– Уж я ей покажу, – бормотал про себя альбинос, хотя его гневную тираду услышать было некому. – Две тысячи лет рабства за спиной, а теперь еще…

Карлик вдруг умолк на полуслове, резко наклонился, рука с узловатыми пальцами ушла в воду – и мгновение спустя вынырнула, сжимая бьющуюся рыбу. Альбинос тут же впился в нее зубами у самого основания головы и перекусил позвоночник. А остроте этих зубов, ярко блеснувших в звездном свете, позавидовал бы любой смертный.

Карлик снова набросился на рыбину; по бороде его стекала кровь. За каких-нибудь пару минут он сожрал все подчистую, смачно хрустя костями и ворча и ругаясь про себя: ему-де хотелось форели, а попался окунь.

Дожевав, он тщательно обтер лицо и бороду и обсушил ноги; на его простой тунике, правда, остались кровавые пятна. Но когда карлик снова зашагал вдоль берега ручья, пятна сами собою поблекли, исчезли, и ткань опять обрела первозданную белизну.

Тунику стягивал красный кожаный пояс, только вместо пряжки на нем болтался крохотный колокольчик. Все это время альбинос осторожно его придерживал одной рукою, а рыбу ловил второй и ею же чистился. Но вот он споткнулся на скользкой траве, и предосторожности не помогли. Карлик упал на одно колено, а колокольчик пропел чистую, звонкую ноту, от которой альбинос, как ни парадоксально, зевнул. На миг могло показаться, что он тут же и приляжет, но карлик с явным усилием встряхнул головой и встал.

– Нет-нет, сестренка, – пробормотал он, яростно стискивая колокольчик в кулаке. – Пойми, мне сперва нужно дело сделать. Нельзя мне спать, только не сейчас. Мне ж еще много миль идти, и надо бы мне воспользоваться двумя ногами и двумя руками по полной, пока они при мне.

Где-то рядом крикнула ночная птица, и карлик стремительно обернулся на звук. Все еще придерживая рукой колокольчик, он облизнулся и медленными, осторожными шажками начал было подкрадываться к добыче. Но птица не теряла бдительности: охотник уже изготовился к прыжку, и тут добыча вспорхнула и улетела, оглашая ночь жалобными сетованиями.

– Опять без десерта остался, – пожаловался карлик. Он вернулся к ручью и вновь зашагал вдоль русла на запад, по-прежнему придерживая колокольчик и ворча себе под нос.