I

«Русские крадут у Европы ученых?

Это и мало кому известные молодые дарования, вроде датчанина Лоренца, получившего в прошлом году Золотую Медаль Копенгагенского университета; и маститые мэтры, такие как швед Андреас Ангстрем, прославившийся фундаментальным трудом „Исследования солнечного спектра“.

„Я желаю заниматься наукой, а не ловлей блох! — высокомерно заявил герр Ангстрем. — Ознакомившись с письмом из Зурбаганского Университета, я сделал непреложный вывод: первенство на поприще наук переходит к России!“

Не обойдены вниманием и наши соотечественники. Джеймс Джоуль, удостоенный Королевской медали за работу о механическом эквиваленте тепла; кембриджский бакалавр Максвелл, известный исследованиями по теории цвета — вот далеко не полный список тех, к кому проявили интерес царские вербовщики от науки.

Кабинету тори и премьер-министру Палмерстону следует задуматься — что затеяли в Санкт-Петербурге? Не секрет, что Россия добилась поразительных успехов в области военных изобретений; чего же ждать, когда они переманят к себе на службу лучших ученых Европы и Великобритании?»

II

— …что, самому Джоулю? — восхитился Рогачев. — Ну, вы, блин, даете!

Велесов расплылся в довольной ухмылке.

— Ему. А так же Уильяму Грове, тому, что изобрел гальванический элемент, и гидродинамику Джорджу Стоксу. Но особое внимание уделяли молодым, тем, кто делает первые шаги в науке. Вот, скажем, Максвелл — он всего год, как сдал экзамены в Кембридже. Или Круксу, который открыватель таллия.

— И что, откликаются?

— Не очень. Крукс, инженер Джеймс Томсон — вот, пожалуй, и весь список. Да, еще шотландец Уильям Ренкин. Этот польстился на высокое жалованье — ему в 1838-м пришлось покинуть Эдинбургский университет из-за стесненных обстоятельств. Да и англичан он прямо скажем, недолюбливает. А нам он пригодится — как-никак, будущий создатель теории паровой машины, один из основоположников газодинамики.

Андрей щелкнул мышкой, и на мониторе замелькали странички с портретами и биографиями ученых

— На британских физиков вообще мало надежды. Сейчас в Англии быть ученым престижно и выгодно: на носу революция угля-и-пара, на прикладную науку большой спрос. Внимание прессы, медали, гранты, или как они там сейчас называются…

— Зато скандинавы откликнулись — Велесов завладел ноутбуком. — Вот, смотрите: Ангстрем и Лоренц. Еще Эрик Эдлунд, он работает с электричеством и, насколько мне известно, испытывает денежные затруднения. Кстати, в нашей истории он стал членкором Петербургской академии наук.

— Ты еще Кристиансена выпиши, — посоветовал Андрей. — Который учитель Нильса Бора.

— Я бы и рад, но рановато. Он, видишь ли, родился в 1843-м, сейчас ему всего 12. А остальных пока подкармливаем письмами о блестящих перспективах, которые ждут в России. К осени запустим физ-мат. факультет, и вот тогда — добро пожаловать!

Валя Рогачев скептически хмыкнул.

— Вы простите, Сергей Борисович, но это прямо как в книжках про попаданцев. Там герой, стоит ему попасть в прошлое, сразу вытаскивает из-за границы Дизеля или Теслу.

При слове «попаданцы» Велесов и Митин дружно прыснули смехом. Валентин недоуменно посмотрел на них поверх очков.

— Ну хорошо, приедут они, а дальше что? Ни лабораторий, ни студентов, одни голые стены. Да и те надо еще оштукатурить…

Как — что? — удивился Велесов. — Выдадим каждому по компьютеру и засадим за курс физики средней школы. Через полгода, глядишь, и к вузовскому можно переходить.

— И чего вы этим добьетесь? Ткнете выдающихся ученых носом в то, как мало они знают? Ну ладно, ткнули. А дальше?

— Прежде всего, я хочу пробудить в них здоровое чувство научной алчности. Пусть у них глаза загорятся, пусть руки буду трястись при мысли о том, как они дорвутся до наших научных библиотек. Они же толком не будут знать, что там находится, такого нафантазируют… И чтобы в мыслях ни у кого не было уезжать! А мы подберем для каждого будущих учеников, пусть вместе осваивают премудрости науки будущего. С осени по университетам и реальным училищам Москвы, Питера, Казани, Нижнего начнут отбирать юные таланты, средства из казны уже отпущены. А Геллер с Пироговым займутся тем же, но в области медицины и биологии. В конце концов, надо с чего-то начинать?

— Звучит, что и говорить, красиво. — Рогачев не скрывал скепсиса. — А на деле, не боитесь, что все обернется, в лучшем случае, очередным Сколково? Это же Россия, причем реальная, не из попаданческих книжек. Насколько мне известно, правление Николая Первого не отличалось лояльностью к наукам, а про взятки и прочие злоупотребления я вообще молчу. Ну разослали вы циркуляры — думаете, все сразу возьмутся за дело со всем пролетарским пылом? Ага, щас, только шнурки погладят! Деньги, выделенные на поиск молодых дарований тупо попилят, а вам пришлют, кого попало. Или вообще отпишутся, как при Петре Алексеевиче — «народишко-де темен, глуп и к наукам неспособен…»

— А Валентин в чем-то прав. — заметил Андрей. — Вот мы затеяли строительство, а сколько на нем уворуют здешние чиновники и подрядчики, ты не подумал? А ведь уворуют! Давеча приезжал один, с подрядом на кирпичи для электростанции: морда сытая, гладкая, в три дня не обгадишь, пролетка лаковая, сбруя в серебре, кони тысячные, не твоей рыжей чета! Вот откуда ему такое счастье, а?

— Вешать мерзавцев! — прорычал Велесов. — Как царь Петр вешал — сапогом по ребрам и на эшафот!

Лицо его медленно наливалось темной кровью, кулаки судорожно сжимались и разжимались. Андрей испуганно посмотрел на друга. Он не ожидал столь бурной реакции — похоже, они с Валентином ткнули пальцем в больное место…

— Поговорю с Великим князем, он убедит Государя, добьется именного указа. И никаких сантиментов! Кто хоть копейку украл — сразу военно-полевой суд! Это же форменная диверсия против будущего державы, а не банальное мздоимство! К стенке как при Сталине, без разговоров!

— Поздравляю, Сергей Борисыч! — голос Валентина сочился ядом. — Начали с университета, а заканчиваете военно-полевым судом. И далеко вы уедете с таким прогрессорством?

— А вы чего хотели? — Велесов уже отходил после вспышки ярости. — Сами же сказали — это Россия. У нас ведь как: чуть расслабишься, отпустишь поводья — в момент все растащат, и тебя же потом обвинят! Нет, Валентин, в таком деле без твердой руки никак. Слава богу, есть третье Отделение, вот и надо подкинуть им кое-какие наработки из поздних времен. Пусть изучат и применят на практике.

Рогачев пожал плечами и повернулся к своему монитору. Пылкая речь собеседника не произвела на него особого впечатления.

— Да, заманчивые перспективы, что и говорить. — Андрей захлопнул крышку ноутбука. — Давайте-ка, пока к нашим баранам… Валентин, есть новости?

— Остались финальные настройки. — ответил тот, не отрываясь от ноутбука. — Сейчас я здорово занят, приходите прямо к запуску, лады? Послезавтра, в восемь вечера.

Установка «Пробой-М» и питающий ее дизель-генератор, снятые с «Адаманта», располагались в двух временных бараках на территории бывшего французского лагеря. Рогачев третью неделю пропадал там, возясь с капризной хронофизической аппаратурой.

— Хорошо, так и сделаем. — Велесов встал, со стуком отодвинув стул. — Андрей, может пока смотаемся в Севастополь? «Алмаз» пришел из «Варны», надо бы поговорить с Зариным. Погуляем по городу, расслабимся, заодно занесем твой чертежик с торпедой. Сделал, кстати?

— Вечером сделаю. Только чур, я на пролетке! А то в прошлый раз послушал тебя, поехал верхом — потом два дня ходил враскоряку.

III

Мт — Митин А.К.

Рг: …через пять дней. Мы с Груздевым условились — по мере готовности, обе установки будут раз в неделю включаться в поисковом режиме. Если будет получен отклик с «той стороны» — значит все готово и в следующий раз можно запускать на полную мощность. Два дня назад я получил такой отклик.

Мт: Установку с «Макеева» тоже перенесли на сушу? А то попробуют пропихнуть к нам «Можайск», а он бац — и окажется посреди степи!

Рг: Разумеется! На этот раз мы не будем перебрасывать корабли, ограничимся несколькими грузовиками и парой десятков человек. Они доставят новые блоки для «Пробоя-М». Смонтируем, согласуем настройки установок, и можно выходить на рабочий режим.

Вл: То есть, установить постоянный канал между 2017-м и 1855-м?

Рг: Нет, речи идет о серии небольших Переносов, повторяющихся с некоторой периодичностью. Скажем, раз в двое суток. В таком режиме, используя две установки и уменьшив пропускную способность канала, мы сильно сэкономим ресурс.

Вл: Груздев писал о колоссальных энергетических затратах на формирование воронок Перехода…

Рг: Все верно. На первой установке «Пробой» подпитка Воронки шла за счет реактора, а это и расход энергии и дикие нагрузки на аппаратуру. Неудивительно, что она так быстро выходила из строя… Позже, изучив данные, экспедиции, мы обнаружили, что энергию можно черпать прямо из подпространства. Нужен лишь первоначальный импульс, не такой уж и сильный. Именно на этом принципе построен «Пробой-М», потому его и удалось поставить на «Адамант».

Мт: Да, ядерный реактор на сторожевик, как ни старайся, не впихнуть.

Рг: Причем энергии из подпространства течет даже больше, чем нужно для Переноса — отсюда и аномалия, возникающая в процессе формирования Воронки. Когда конструировали первый Пробой, этого еще не знали, и дармовая энергия рассеивалась в окружающем пространстве, вызывая аномалии, вроде вихревой стены.

Вл: Или лиловой воронки?

Рг: Лиловая воронка, столб, напоминающий гигантский смерч — это устье «червоточины» в момент формирования. А вот все остальное — чистая метеорология. Избавиться от этих эффектов проще простого — достаточно смонтировать установку на суше и отводить излишки энергии в грунт, лучше всего — прямо в базальтовую основу.

Мт: Значит, «Пробой-М» черпает энергию из подпространства…

Рг: Именно. Когда мы разрабатывали теоретические модели процесса, выяснилось, что «червоточина» может войти в «самоподдерживающийся» режим и как бы зафиксироваться. Тогда внешний источник вообще не нужен, вся энергия пойдет из подпространства.

Мт: Но мы ведь включали «Пробой-М», когда отбывали из 1920-го? Почему в тот раз «червоточина» не зафиксировалась, а исчезла?

Рг: Из-за нашего генератора. Потоки энергии, поступающие в Воронку… как бы вам объяснить… рассинхронизированы по фазе. Это и мешает ей выйти в режим самоподдерживания.

Мт: Так может отключить в нужный момент генератор? Пусть себе самоподдерживается!

Рг: Нельзя. Перешедшую на энергетическое самообеспечение «червоточину» контролировать невозможно.

Вл: То есть открыть ее можно, а закрыть — уже нет?

Рг: Вот именно. Мало того — на определенном расстоянии от ее устья нельзя формировать новую Воронку Переноса. То есть попробовать-то можно, но закончится это плохо. Войдя во взаимодействие, они породят сингулярность.

Мт: Сингулярность? Это..?

Рг: «Черная дыра».

Мт: Нет уж, лучше не надо…

Вл: Валентин, вы что-то говорили о минимальном расстоянии..?

Рг: Да. Понимаете, тут дело в тяготеющих массах. Это все чертовски интересно! Я надеюсь, что исследование эффекта перетекания энергии в червоточины позволит создать новый подход к единой теории поля…

Вл: Стоп-стоп. Не увлекайтесь. И каково это минимальное расстояние?

Рг: А? Я же говорю — тяготеющие массы… Подпространственный канал способен замкнуться только на объект астрономического масштаба.

Мт: То есть, на планету, на Землю?

Вл: Значит, новую Воронку можно формировать только на Луне?

Рг: Боюсь, нет. В нашем случае, самая крупная тяготеющая масса это не Земля, а Солнце.

Вл: Ты хочешь сказать…

Рг: Новую Воронку можно будет безопасно сформировать только в системе ближайшей к нам звезды.

Вл: Значит, Проксима Центавра?

Рг: Верно.

Мт: Ни фига себе…

Вл: Понятно, почему вы не хотите устанавливать постоянный канал. Если он сформируется, о путешествиях в будущее можно будет забыть. У вас будет только одна червоточина — между этой «временной линией» и нашей.

Рг: Именно так. Кстати, еще один момент. Я наткнулся на него совсем недавно, когда просчитывал параметры будущей Воронки. Оказывается, теоретически возможен процесс формирования червоточин, соединяющих тяготеющие массы в одном пространстве-времени, не выходя за пределы «мировой линии». Представляете? Можно будет путешествовать по Космосу без звездолетов!

Мт: Ничего себе, перспективка…

Рг: Но тут есть сложность и, боюсь, непреодолимая. Локальные червоточины не существуют сами по себе, это побочный эффект другого, более масштабного явления. Дело в том, что фиксированный канал между двумя «мировыми линиями» наполняет их локальные подпространства распространяющимися возмущениями, своего рода подпространственным эхом. Возмущения локального подпространства расходятся от эпицентра — устья «фиксированной червоточины» — со скоростью в несколько раз больше световой. Возникает своего рода сфера, в пределах которой и могут возникать «эхо-червоточины».

Вл: То есть, этот канал откроет нам дорогу к звездам, причем область космоса, доступная для путешествий будет постоянно расширяться?

Рг: Именно. Причем, чем ближе к центру сферы — тем выше плотность возмущений и тем легче формировать «эхо-червоточины». Со временем можно будет наводить их даже в пределах Солнечной системы!

Мт: На Марс, Юпитер, Плутон — без кораблей?

Рг: И на Луну, и на астероиды. Правда, должно пройти какое-то время, лет пять-десять.

Вл: Вы упомянули о какой-то непреодолимой сложности. Боюсь, я не вполне понял…

Рг: Я же говорил — нужен фиксированный канал между мировыми линиями. Без него не будет «подпространсвенного эха», а значит, и «эхо-червоточин». Пока такой канал не будет установлен, а этого, по-видимому, никогда не случится, я даже не смогу экспериментально подтвердить свою гипотезу. Так что ей, по-видимому, суждено остаться теоретической разработкой. Никто не позволит мне рисковать Проектом!