Лондон, Великобритания
20 июня 2031 года

– Джентльмены…

ДСО пропустил вперед себя невысокого бородача в рокерской кожаной куртке. На фоне дорогих костюмов чиновников его наряд казался вызывающим.

– Сержант Берт Эйслер, двадцать второй полк специального назначения…

– В отставке, – сказал Эйслер.

– Да, верно, Барри. В отставке. Полагаю, всех присутствующих ты уже знаешь, представлять никого не надо. Джентльмены, до падения дома Саудов мистер Эйслер был менеджером региона в Эринис, отвечал как раз за Саудовскую Аравию. За то, что нам удалось практически без потерь эвакуировать всех британских граждан, когда началась эта заварушка, нам так же следует благодарить сержанта Эйслера.

ПиЭм показал на стул:

– Присаживайтесь, сержант Эйслер. У нас есть серьезная проблема, и я полагаю, вы сможете нам в чем-то помочь.

– Со всем уважением, сэр, я беру предоплату, – сказал Эйслер.

Премьер нервно улыбнулся.

– Не сомневаюсь, ваш труд будет достойно оплачен, мистер Эйслер. Напоминаю вам также о долге перед Англией и перед Его Величеством.

ДСО, лично знавший Эйслера и знавший, что тот может ответить, впился в него глазами, телепатически посылая приказ «молчать!». Эйслер промолчал.

– Речь о Саудовской Аравии, сержант.

– Прошу прощения, сэр, – вмешался директор MI6, – у мистера Эйслера есть допуск к секретной информации?

– Что там натворил Мартин? – спросил Эйслер.

Наступило ошеломленное молчание.

– Простите… сержант, не могли бы вы нам объяснить последние свои слова?

– Что именно объяснить?

– Майор Мартин. Почему вы считаете, что речь именно о нем?

– Он набирал команду все последнее время. Платил дорого. Ему были нужны специалисты по пустыням, желательно с разговорным арабским. Сложите два и два – и…

– Ясно…

– Полагаю, директор, – сказал ПиЭм, – у мистера Эйслера нет проблем с доступом к информации, которую мы считаем секретной. И, кроме того, это мы просим его о помощи, а не он нас. Так что ваше замечание я считаю неуместным.

Это было что-то вроде пощечины. Словесной.

– Да, сэр.

– Мистер Эйслер, вы готовы нам помочь? – спросил ПиЭм.

– Смотря в чем, сэр, – сказал Эйслер, не испытывающий никакого благоговения перед главным выборным лицом страны. – если вам нужно, чтобы я разобрался с Мартином, то я скажу «нет», и давайте на этом закончим. Если речь идет об арабах, то я готов. Боже, храни короля, и все такое…

– Вы… необычный человек для британского военнослужащего, сержант Эйслер, – заметил премьер.

– Бывшего британского военнослужащего, – мгновенно отреагировал Эйслер. – К сожалению, долгое пребывание на войне делает человека раздражительным, а небрежение со стороны государства лишает веры в правильность происходящего. Сейчас я на свободном рынке, сэр, и сам решаю, что мне делать, а что нет. И если речь идет о том, чтобы разобраться с Мартином, я сразу говорю – нет. Во-первых, он хорош. Во-вторых, он там наверняка не один. В-третьих, я не хочу чувствовать себя дерьмом во время встреч в Полковой ассоциации.

ДСО кашлянул.

– Он действительно хорош? – обычным тоном поинтересовался ПиЭм.

– Да, очень, сэр, – с серьезным лицом сказал Барри Эйслер. – Если хотите знать, в 22САС нет ни одного плохого офицера. Потому что в САС служат лучшие солдаты британской армии, и каждый офицер, приходящий к нам, должен заслужить их уважение и право командовать собой. Если же ему это не удается, то он просто уходит из полка. Но даже на фоне этих офицеров Мартин был лучшим. У него железные нервы и никогда не было проблем с тем, чтобы перейти гребаную черту. Он делал то, что надо делать, что бы это ни было.

– Не могли бы вы пояснить… про черту.

– Только с чужих слов, сэр.

Премьер жестом приказал продолжать.

– В Ливии… ну, помните, в самом начале, он был в составе небольшой советнической группы. Они работали в гуще очень уж хреновых событий, обучали бедуинские племена противостоять армии Каддафи. А кроме бедуинов, там еще много плохих парней было, сэр, в том числе и тех, которых выпустили из Абу-Грейба. И интересы часто очень разнились. Вот какая-то банда захватила одного из наших, потому что была недовольна тем, как распределялись ресурсы. Мартин – тогда он еще не был майором – в ответ похитил родственников амира той банды, отрезал одному из них палец и послал с запиской, что следующий раз отрежет кому-то голову. Местные поняли, освободили нашего парня, извинились и больше не пробовали проверять наши нервы на прочность. А Мартин с тех пор стал офицером, служить под командованием которого было честью для любого из нас.

– Этого нет в его личном деле! – сказала директор MI5.

– Перестаньте говорить чушь, – сказал ПиЭм. – Хорошо, оставим пока Мартина. Что вы можете сказать об обстановке в Саудовской Аравии сейчас, сержант? Кто там главный? К кому мы можем обращаться? Там есть, к примеру, промонархические элементы?

– Есть-то они есть, сэр. Только толку от них будет немного. Потому что надо быть полным идиотом, чтобы желать восстановления дома Саудов.

– Не могли бы вы пояснить, – сказал директор MI6, – если мне не изменяет память, вы именно этим сейчас и занимаетесь. Пытаетесь восстановить дом Саудов. И получаете, кстати, за это очень неплохие денежки.

– Ваша правда, сэр, очень неплохие. В несколько раз больше, чем те, что мне платили на службе. И черт меня возьми, если я не отрабатываю их до последнего фартинга. Вот только что бы мы ни делали, шансов восстановить дом Саудов – ноль. Сколько бы денег в это ни вкладывалось. Потому что это самые мерзкие, своекорыстные и коррумпированные гниды, каких я только за всю свою жизнь видел, поверьте мне, сэр. Я вывез их сюда, они сейчас тратят здесь свои денежки – и вы думаете, я оказал большую услугу Англии, если я привез их сюда и они тратят их здесь. Вот только я так не думаю, сэр, уж извините.

– Зачем же вы тогда их спасали? – поинтересовался ПиЭм.

– Затем, чтобы никто не мог потом сказать, что Барри Эйслер – сукин сын, взял контракт и не выполнил его. Этого просто не будет, а если будет, то меньшее, что я должен буду сделать, – это уйти из бизнеса.

– Хорошо, – сказал ПиЭм, – допустим. Что вы можете сказать о революции и ее лидерах? С кем можно иметь дело, с кем нет? Представьте, что здесь больше никого нет, сержант. Я хочу услышать правду о том, что вы видели, даже если это кого-то заденет.

– Правду, сэр? – усмехнулся бывалый вояка. – В этой истории много правд, у каждого своя. И каждый за свою готов убивать. Как всегда это и бывает в последнее время – революцию затеяли идеалисты, а плодами воспользовались последние подонки. И все потому, что в Саудовской Аравии идеалистов было процентов десять от силы, а подонки – все оставшиеся.

…

– Революцию затеял парень по имени Хусейн ибн-Табиб. Он был хорошим парнем, западного воспитания, из очень богатой семьи. Считался очень перспективным, одно время работал в АРАМКО и дорос там до должности главного операционного директора. Если вы понимаете, сэр, от этой должности многое зависит, в частности бесперебойная отгрузка нефти потребителям, и потому человек на этой должности был вхож к королю. Это вызывало зависть кое у кого другого, и его убрали при очередной смене монарха. А они одно время там часто менялись. И надо сказать, что его не обидели при отставке – предложили столько, сколько большинство из нас и за всю жизнь не заработает. Вот только Хусейн ибн-Табиб не удовольствовался деньгами, как многие другие. Он задумался о несправедливости бытия. И о представительной демократии как способе несправедливость эту преодолеть. И надо сказать, он нашел поддержку в широких слоях саудовского общества. Знаете, что было в те времена. Короли умирали один за другим. Принцы сколачивали группировки, а для борьбы за власть нужны деньги. Эти деньги давали бизнесмены, но если ты даешь деньги одному претенденту на трон, тем самым ты автоматически делаешься врагом всем остальным. Хорошо, если твой претендент выиграл. А если нет? А если и выиграл, то надолго ли? Многие устали от постоянной и непредсказуемой смены власти, им хотелось прозрачных и понятных правил игры. Тем более что все они путешествовали и видели, как это происходит у нас. Вот только они забыли, что в стране, помимо саудовского общества, саудовских подданных, есть еще гастарбайтеры. И этих гастарбайтеров втрое больше, чем коренного населения, и у них тоже есть мнение по поводу происходящего. И как только власть пошатнулась, они сразу же его и высказали. Сначала мы справлялись с ситуацией – были массовые акции протеста, в основном безоружные, потому что оружие в Саудовской Аравии гражданам не продается. Но потом на помощь подошли йеменские племенные банды, и вот тут вот все стало по-настоящему плохо.

– А как насчет Аль-Джиди?

– Аль-Джиди? Аль-Джиди популист, но за ним ничего нет. Он не мусульманин и никогда мусульманином не был, хотя притворяется ловко. Он бывший адвокат. Занимался тем, что помогал обтяпывать дела. Потом вовремя переметнулся, и так оказалось, что говорил он лучше всех. Полагаю, он втайне считает себя мусульманским Лениным, даже книгу пишет, идиот. Но думаю, что ему недолго осталось.

– И на кого же там опереться?

Сержант задумался.

– Сэр, если хотите серьезного разговора, то я бы поговорил с генералом Аль-Шихри. Он до переворота командовал шестой механизированной бригадой, до переворота она была лучшей во многом, и ему удалось сделать так, что солдаты пошли за ним и после переворота. Несмотря на то что они были из разных племен, такое не удалось почти никому. Если у кого-то и есть там реальная, дисциплинированная сила еще, так это у него.

– Кто он сейчас?

– Заместитель министра обороны, сэр, – подсказал директор MI6.

– Установите с ним связь.

– Сэр…

– Мне плевать, как вы это сделаете. Докажите, что разведка еще хоть что-то стоит.