Глава 39
– Включите, пожалуйста, свет, – попросила я.
Сзади послышалось движение, это Амелин перешел в бильярдную, и когда она осветилась тусклым холодным мерцанием, жестом позвал нас.
Герасимов сразу плюхнулся в пухлое кожаное кресло и лишь потом заметил, что сел на подушку Амелина. Вытащил, бросил на бильярдный стол.
– Что будем делать? – спросила я, пытаясь отдышаться.
– Валить, что еще? – отозвался Герасимов.
– Куда валить? В лесу заблудимся, либо замерзнем, или волки сожрут, – Амелин запрыгнул на край стола, дотянулся до подушки и прижал ее к животу.
Его лицо было бледнее обычного, то ли от света, то ли после приступа. Но красные пятна окончательно исчезли, точно их и не было.
– Какого черта тебя вообще из подвала выпустили? – Герасимов с раздражением следил за тем, как он беспечно болтает ногами в кедах. – Осеева, объясни. Вам же сказали держать его здесь. Если бы послушались, никакого шухера сейчас не было бы.
– Ты всегда такой умный, Герасимов, когда нужно других поучать, – огрызнулась я.
В ответ он тихо пробурчал:
– Ничего бабы нормально сделать не могут.
Учитывая наше местоположение, я не могла упустить такой шанс. Сняла со стены кий.
– Дуэль?
– Серьезно? Типа ты умеешь?
– Типа играем на то, что если я проиграю, до самого возвращения в Москву буду называть тебя «Ваше величество» или, соответственно, наоборот.
– Что ж, – Герасимов потер колени. – Вызов принят. Только ты очень быстро пожалеешь о своем необдуманном поступке.
И мы стали играть, потому что всем нужно было успокоиться и ждать, пока полиция не уберется из дома.
Герасимов зря соглашался. Потому что с самого детства, когда мы с родителями выезжали в дома отдыха, бильярд был единственным развлечением, которое мне там нравилось. Ведь ни возраст, ни пол, ни даже рост не мешали мне быть серьезным соперником. Так что обыграть три раза подряд Герасимова мне ничего не стоило.
Это было весело, но он явно взбесился и ближе к окончательному фиаско начал цепляться к каждой моей позе, слову и взгляду. В заключение со злостью так ударил в черный шар, что тот подскочил, вылетел со стола, гулко стукнулся об пол и выкатился за дверь, ведущую вглубь подвала. Но поднимать его не пошел:
– Ладно, Ваше величество, уже около часа прошло, как мы здесь сидим. Наверняка все ушли.
– Еще рано, – предостерег его Амелин. – Они могут весь день тут ошиваться.
Я собиралась его поддержать, как вдруг в мое сознание, словно из ниоткуда, вторглась неожиданная по своей ясности мысль.
– А что будет, когда все уедут, и мы останемся здесь одни? Без машины, Якушина, снегохода и телефона?
Амелин, расслабленно валявшийся в кресле нога на ногу, тут же собрался и напряженно выпрямил спину.
– Хочешь сдать меня полиции?
– Ничего тебе не будет. Если честно, я очень хочу домой.
Герасимов безразлично пожал плечами.
– Давай ключ. Мы выходим, – скомандовала я Амелину.
Развернулась, но он, поймав мой решительный взгляд, тут же сорвался с кресла и бросился в глубину коридоров. Герасимов, недолго думая, помчался за ним. Они проскочили мимо комнаты с мусором, свернули в проход и скрылись из виду.
Добежав до «Килиманджаро», я увидела, как Амелин, явно издеваясь, гоняет Герасимова вокруг этой мебельной горы. Заметив меня, он изменил направление и, проскользнув у того под рукой, припустил в другую сторону. Очень глупо и совершенно в стиле его детских, дурашливых выходок. Но сейчас было не до шуток.
Я медленно и строго пошла наперерез. Сообразив, что мы ловим его вдвоем, Амелин рванул к дальним неосвещенным комнатам и нырнул в их черноту. Громко топая и сопя, Герасимов метнулся следом. Отправиться за ними в кромешную тьму я не могла.
Как же мне это сразу в голову не пришло? Побег от полиции был машинальной, но глупой реакцией. Спрятавшись здесь, мы обрекали себя на добровольное заключение с непредсказуемыми последствиями. Да, впереди предстояли муторные разговоры и объяснения в полиции, но насчет охотников мы все могли доказать. У Маркова остались свежие следы побоев, если он додумался их зафиксировать. А Петров даже кое-что успел снять.
Очевидно, что данное происшествие, с учетом нашей репутации, проникновения и проживания в доме, не было нам на руку, но теперь я чувствовала себя не только правой, но и способной отвечать за всех. Я села на диван, прикрыла глаза, а когда снова их открыла, возле меня на полу сидел Амелин и с сосредоточенным интересом смотрел.
– Давай принесу одеяло?
В отличие от Герасимова, который был все еще в куртке, и Амелина, перетащившего сюда все свои вещи, я убежала в одном свитере.
– А где Герасимов? – Я энергично растирала пальцы и плечи.
– Не знаю. Сам еле вернулся. Там очень темно и еще холоднее, чем здесь. – Он снял пальто и попытался надеть его на меня. Но я не далась. Его бестолковость иногда сильно злила. После воспаления-то легких и аллергии!
– Давай все-таки принесу одеяло?
– При чем тут одеяло? Нужно просто уходить отсюда.
– Ты когда-нибудь была в катакомбах?
– Перестань мне зубы заговаривать! Ты видел Герасимова?
– Как я мог его видеть? Там же темно.
Хорошенько шлепнула его по колену.
– Он первый начал. Чуть не задушил. Но я убежал, и все.
– Я тебя сейчас сама задушу! Что с Герасимовым?
– Не знаю. Честно! Мне тоже показалось странным, что он вдруг исчез.
– Тогда что ты тут расселся? Найди его.
– Да, конечно, Ваше величество, – Амелин быстро вскочил на ноги, придуриваясь. – Сейчас же пойду и найду.
– Ладно. Я тоже иду.
Глубоко вдохнув, я схватила его сзади за пальто, и мы окунулись в непроглядную, бесконечную тьму.
Осторожно скользя ладонью по шершавой, во многих местах облупившейся до кирпича штукатурке стен, я то и дело звала Герасимова, но он не отзывался. Только подземельное эхо пугливо разбегалось во все стороны.
Когда же стало ясно, что так найти его не получится, решили вернуться за фонарем и свечкой, которую Амелин взял из мансарды.
Пошли обратно. Свернули раз, второй, третий, но с тем же успехом можно было блуждать с завязанными глазами в лесу. Мы явно заблудились.
Я остановилась и села на сырой и холодный каменный пол. Было так дико холодно, что хотелось сжаться до точки. Амелин снял пальто и снова стал пихать его мне. На этот раз мужества отказаться не хватило.
Долго возилась с рукавами, а как только нашла, послышался тихий стон.
Герасимов полусидел возле стены. Наверное, мы проходили мимо несколько раз. Я с силой потрясла его за плечо. Он не ответил. Нашла руку, взялась за запястье, оно было холодное, как рыба из морозилки, но пульс прощупывался отчетливо.
– Жив, – прошептала я.
– Конечно, жив, – отозвался Амелин. – Он же стонал, а трупаки звуков не издают. Во всяком случае, пока не превращаются в зомби.
И тут Герасимов подал слабый, ворчливый голос:
– Если я превращусь в зомби, первым сожру тебя.
– Что случилось? – спросила я.
– Потолки, сволочи, низкие.
– Головой ударился? Разбил?
– Не знаю. Не хочу трогать.
Тогда мне пришлось самой потрогать его голову и лоб. Ничего критичного, обычная шишка.
Начался новый виток наших бесполезных блужданий по совершенно одинаковым комнатам, точно выходя из одной, мы снова попадали в нее же.
– Что происходит? – удивился Герасимов. – Мистика какая-то. Не могли же мы так далеко уйти.
Вдруг я наступила на что-то очень твердое и круглое, оно пулей вылетело из-под ноги и гулко покатилось. Амелин присел на корточки и пополз в ту сторону, откуда доносился катящийся звук.
– Это же бильярдный шар, – удивленно выдохнул он.
Повисла озадаченная тишина.
– Если это тот черный, налево должна быть бильярдная, – сказал он, поднимаясь.
– Так и есть, – подтвердил Герасимов, отходя в сторону, чтобы проверить, есть ли там дверь. – Мы на месте.
– А почему нет света? – запаниковала я.
– Все ясно, – в голосе Герасимова послышались тревожные нотки. – Они отрубили генератор.
– Давай скорее ключ, – потребовала я. – Нужно торопиться, а то все уйдут.
Но Амелин подозрительно притих.
– Ты что опять задумал? Дай ключ.
– Я ищу.
Послышалось усердное сопение и копошение, мы ждали.
– Ну, что? – не выдержал Герасимов.
Амелин опять не ответил.
– Костя, дай, пожалуйста, ключ, – произнесла я очень медленно и отчетливо, показывая, что наше терпение на исходе. – Я тебя очень прошу, по-хорошему.
– Извини, – с трудом вымолвил он. – Его нет.
– Как нет?
– Должно быть, выпал.
На секунду Герасимов от изумления онемел, а затем ринулся к Амелину.
– Ключ гони, клоун.
Я услышала, как Амелин быстро отошел за бильярдный стол.
– Его нет. Честно. Не верите, пусть Тоня обыщет меня.
– Я тебя сам сейчас так обыщу, – Герасимов двинулся на голос.
– Только тронь.
Угроза звучала убедительно.
– Слышь, Осеева, Ваше величество, обыщи его, – скомандовал Герасимов.
– Еще чего.
– Тогда пусть раздевается, и я сам проверю его карманы.
Я осторожно подкралась к Амелину и схватила его за руку:
– Костя, скажи честно, у тебя нет ключа? Если ты меня обманываешь, я больше никогда не буду с тобой разговаривать, даже в твою сторону не взгляну, и вообще навсегда забуду, кто ты такой.
– Только не это, Тоня. Ты угрожаешь мне самым страшным.
– Значит, врешь?
– Может, лучше обыщешь?
– Я тебя по-хорошему спросила, но раз ты не понимаешь человеческих слов, пусть Герасимов с тобой разбирается. Я дернула руку, но он крепко сжал пальцы, удерживая мою ладонь в своей.
– У меня правда его нет.
– Бли-и-ин, – взревел Герасимов. – Нас и не нужно было ловить. Мы сами себя поймали.
