Глава 23

Амелин сидел на полу, облокотившись спиной о мою кровать, и третий час читал вслух «Остров сокровищ». Я несколько раз просила его уйти, но он упрямо отвечал, что теперь его очередь лечить меня, хотя я и не болела. Лишь чудовищно продрогла. Переодевшись в длинный свитер, а поверх натянув шерстяную жилетку, залезла в постель и накрылась горой одеял.

Настя очень расстроилась из-за своего глупого поступка, но, по правде сказать, она действительно всех остудила. После целого дня ругани в доме было на удивление тихо. Кроме Амелина, наблюдавшего за нелепой потасовкой из окна и пребывавшего от увиденного в диком восторге, к нам больше никто не заходил.

Однако стоило Насте выйти из комнаты, как он бросил книжку в сторону и развернулся ко мне с горящими глазами:

– Пойдем сегодня, выследим призрака?

– Ты говоришь, что это не призрак.

– Но я не говорю, что там никого не было.

– И как же мы его выследим?

– Как обычно выслеживают? Спрячемся и подождем, когда он явится.

– Даже если мы его опять увидим, будет, как вчера – испугаемся и сбежим.

– Я больше не испугаюсь. Честно! И не сбегу. Просто посмотрим, откуда оно приходит и куда уходит. Когда убедимся, что это призрак, можно будет всем сказать.

И мы договорились, что он зайдет за мной, когда все уснут. А когда пришло время, он не просто зашел, а стремительно влетел и сразу бросился под кровать.

– Быстро ложись. Там Герасимов, он меня чуть не заметил.

В ту же секунду дверь осторожно приоткрылась.

В тусклом свете окна я увидела массивную фигуру Герасимова. Он зашел и остановился посередине, какое-то время постоял, глядя то на меня, то на Настю. Потом, убедившись, что я сплю, подошел к кровати Семиной и легонько потряс ее за плечо. Настя едва слышно застонала. Он снова потряс.

– Что? – Она наконец проснулась.

– Ты меня прости, ладно?

– Что еще случилось?

– Это я виноват.

– Не понимаю, – спросонья пробормотала Настя.

– Ну, ты же не со зла водой нас поливала. Если бы не я, ничего не было бы. Короче, извини.

– Хорошо, – сказала она. – Вы меня тоже. Просто у меня мама всегда так делала, когда к дядьке друзья приходили. Они вечно сначала пили водку, а потом дрались. И, знаешь, всегда помогало.

Герасимов негромко хмыкнул.

– Если бы моя мать хоть раз такое сделала, когда отец бухой пришел, он бы ее точно прибил.

– Он вас бьет? – спросила Настя прямо.

– Можно сесть?

Она подвинулась.

– Меня редко. И, как правило, за дело. А к ней цепляется просто так. Я сто раз говорил ей, чтобы развелась с ним. Но она боится, что жить будет не на что. Достало уже. Что ни вечер, перед его приходом начинается хождение и маета. Трясется, валерьянку пачками ест. И я тоже постоянно в напряге. Сидим, ждем. Он не запойный, но пару раз в неделю обязательно что-нибудь устраивает.

– А мой дядька очень запойный был. Но мать мою никогда не трогал. Она с ним, козлом, с самого детства нянчилась. Фу. Ненавижу алкашей.

– Я вот сейчас думаю, кто теперь за нее заступаться будет? Дебил я, что повелся на тему с побегом.

– Остался бы, все шишки посыпались на тебя.

– А мне по фигу. Если бы я знал, что сделал Ворожцовой, может, и запаривался. А так, какой смысл?

– Наверное, она хотела, чтобы мы об этом думали и раскаивались. Я вот, например, раскаиваюсь.

– Помнишь, я говорил, что не знал Кристину? Но был один случай, мне тогда лет десять было. Я нашел на улице котенка и притащил его домой. Понимал, что родители заругают, если увидят, но думал спрятать его сначала под кроватью, а потом как-нибудь уломать их. Стану убираться, там, в магазин ходить. Пронес под курткой, посадил в коробку из-под ботинок, накрошил туда сосиску – и под кровать. А утром мать нашла его спящим у меня в ногах и расшумелась. Пришел отец, углядел на розовом пузе блох и, недолго думая, тут же вышвырнул в форточку. В тот день я в первый раз сказал, что ненавижу его. Вместо школы пошел искать котенка. Мы живем на третьем этаже, а еще зима была, так что разбиться он вряд ли мог. Короче, ходил я под окнами и звал. По дорожке мимо шла бабушка с девочкой. Мне вроде стыдно, что плачу, а вроде и плевать, потому что котенка жальче. В общем, бабушка спросила, что случилось и нужна ли помощь. Я рассказал. Тогда они стали помогать мне его искать. Быстро нашли. Бабушка как знала. Заглянула в подвальное окошко, а там он свернулся на полу и пищит. Пришлось идти за дворником, чтобы открыл подвал. Короче, котенка вытащили. Девочка спросила, что я буду делать, раз меня не пускают с ним домой. Я ответил, что домой не пойду. И она начала умолять бабушку «взять мальчика к себе жить». Если честно, я был не против. До сих пор мечтаю, чтобы меня кто-нибудь забрал к себе жить. Но бабушка сказала, что взять жить невозможно, а пригласить в гости реально. И я вместо школы пошел к ним. Они поили меня чаем с самодельными вафлями, и мне до сих пор кажется, что это было самое вкусное из того, что я когда-либо ел. А после Кристинина бабушка пошла к соседке и пристроила моего котенка. Какое-то время, до пятого класса, я здоровался с Кристиной в школе, а на следующий год мы здороваться почему-то перестали, точно не были никогда знакомы. Не знаю, отчего так бывает, когда люди делают вид, что не знают друг друга. Даже не помню, кто первый начал.

Пока он это рассказывал, я почувствовала, что начинаю засыпать, но следующий вопрос Насти моментально выдернул меня из сна.

– Слушай, Герасимов, скажи честно, ты голубой?

От этого вопроса Герасимов офигел не меньше меня.

– Дура, что ли?

– Тогда чего Полину Галкину отшил и Агееву? Они же звезды. Их никто не отшивает.

– А ты откуда знаешь?

– Ой, Герасимов, вся школа знает. Они на каждом углу рассказывают, что ты голубой.

– Ну и плевать. Мне по фигу.

– Так чего отшил-то?

– А на хрена они мне вообще сдались, если их никто не отшивает, – и, чтобы не продолжать разговор, он попрощался с ней и вышел.

Семина еще долго ворочалась и вздыхала, а когда наконец отвернулась к стенке, мне удалось свеситься и заглянуть под кровать.

Амелин, как я и думала, свернувшись калачиком, дрых, положив голову на руки.