Глава 21
Когда я открыла подвал, Амелин с любопытством сунул голову во мрак, перешагнул порог и тут же, громко чертыхнувшись, исчез с моих глаз. Через секунду раздался стон.
– Бли…и…ин.
Я нашарила на стене включатель, и слабый мерцающий свет озарил подвальное помещение. Прямо под ногами начиналась небольшая лесенка. Оступившийся Амелин сидел на кафельном полу и озирался.
– У тебя все хорошо?
Я осторожно спустилась к нему, и он сразу бодро подскочил.
– Все отлично.
Вдоль выложенных серым камнем стен стояли деревянные стеллажи со спиртным, каждая бутылка в своей ячейке. В углу – пузатая бочка, рядом – круглый кривоногий столик.
– Вот это да, – восхитился он. – Настоящий винный погреб. Жаль, что я не пью.
Действительно, все было сделано очень красиво. Наверное, Герасимовский дядька разбирался в винах.
В соседней комнате мы нашли пышные кожаные кресла, бильярдный стол с заплесневевшим покрытием и огромный, встроенный прямо в стену пустой аквариум.
За одной из двух дверей, ведущих из бильярдной, была недостроенная сауна, за другой – голые стены комнаты, далее – темные коридоры. Повсюду мешки и кучи строительного мусора. Из глубины тянуло сыростью и холодом.
– Смотри-ка, тут целое подземелье, – Амелин двинулся вперед.
Каждый наш шаг отдавался звучным эхом, а под ногами хрустел песок и стекла. Вдруг впереди я заметила что-то большое, призрачно-белое, конической формы. В тревожно мигающем свете оно плавно колыхалось. Я вскрикнула и вцепилась Амелину в спину.
– Что это?
– Как что? – он прибавил скорости, и мне пришлось чуть ли не бежать следом. – Килиманджаро.
Я осторожно выглянула из-за него и увидела, что высокий силуэт действительно больше напоминает снежную гору, чем призрак. Устрашающее нагромождение, накрытое простынями. Амелин протянул руку и сдернул ткань.
Ничего таинственного. Старая, раритетная мебель, скорее всего та, что была здесь до ремонта. Платяные шкафы, тумбы, с краю – бордовый бархатный диван позапрошлого века с круглыми подлокотниками-валиками и высокой спинкой.
Амелин, подняв столб пыли, тут же плюхнулся на этот диван и закинул ноги на подлокотник.
– Перестань, – зашипела я, потому что мне казалось, что в таком месте нужно говорить шепотом.
– А что такого? – Он пристыженно встал и вернул простыню на место. – Думаешь, не понравится призракам?
– Неужели ты не чувствуешь, какая неуютная тут атмосфера?
– Нормальная зловещая атмосфера. Мрак, холод, мерцающие лампочки, доисторический хлам. Что может быть приятнее?
– Что?! Напоминает о родимом доме?
Даже в полутьме было видно, как его лицо вмиг помрачнело, точно густая серая туча наползла на полуденное солнце.
– Извини – я ляпнула глупость.
Он пару секунд боролся с собой. Наконец в уголках губ снова заиграла приветливая улыбка.
– Идем дальше.
Мы прошли еще немного и попали в помещение, из которого черными прямоугольными проемами зияли два прохода. Света в них не было.
– Я туда не пойду.
– Тоня, мы же договорились.
– Исключено. Это неприятно и бессмысленно.
– Хорошо, я схожу один и потом тебе расскажу.
– Я не хочу оставаться одна.
– Перестань, я просто взгляну, что там, и все.
Остановить его я не успела. Он быстро нырнул в темноту, а через несколько секунд раздался испуганный крик:
– Что это? Черт! Тоня, Тоня! Пожалуйста, помоги.
Ледяной холодок пробежал по затылку, дыхание сбилось.
– Что там?
– Иди сюда, помоги мне, – жалобно попросил он.
– Объясни, что случилось, – я стояла возле прохода и держалась за стену, будто неведомое могло затянуть меня внутрь.
– Меня что-то держит. Не могу сдвинуться с места.
Лампочка на потолке моргала, как сумасшедшая, и я трепыхалась возле нее точно безмозглый мотылек, не в силах выйти из светового пятна.
– Амелин? – позвала я, потому что он резко замолчал. – Амелин, пожалуйста, скажи что-нибудь.
Но вокруг повисла такая гробовая тишина, что уши заложило.
– Я схожу за ребятами. Слышишь? Пожалуйста, подожди немного.
Но не успела я договорить, как послышался сдавленный кашель и он, согнувшись пополам, вывалился из проема.
– Что случилось? – я бросилась к нему.
– Это было ужасно, – задыхаясь, прохрипел он. – Они схватили меня и держали.
– Кто? – у меня дико тряслись руки.
– Демоны, призраки и прочие жуткие твари, живущие в темноте.
Что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Я присмотрелась и уловила едва заметную улыбку.
– Ты это нарочно? Меня пугал?
– Но ведь ты не поверила. Ты же специально подыгрывала.
– Еще как поверила, козел, – я вскочила на ноги, он тоже.
– А ты за меня испугалась или сама по себе?
– Иногда мне очень хочется вмазать тебе как следует, – уже ни о каком шепоте речь не шла.
– Хочется, ударь. Я потерплю.
– И как тебя родители выносят? Они, небось, сейчас ликуют и празднуют свое освобождение.
– Родители? А кто это?
Я резко развернулась и быстрым шагом пошла обратно, к выходу. Так, что он буквально побежал за мной вдогонку.
– Нет, правда, я не знаю, о ком говорить. Отца я никогда не видел. Мила – сестра. Ну, а мамы как бы нет.
Я остановилась.
– Да нет, не в этом смысле, – он с волнением переводил дыхание, стараясь не кашлять от бега. – То есть она вроде есть, но ее нет.
– Она вас бросила?
– Нас?
– Вас с сестрой.
– Типа того. Мама бросила Милу, Мила бросила маму, как-то так.
– Мне надоело. Правда, надоело. Не хочешь рассказывать, так и скажи. Я все понимаю. Отношения с родителями – это личное. Но не нужно постоянно морочить голову загадками.
Мы вышли из подвала, и я заперла дверь.
– Тоня, пожалуйста, не обижайся. Если ты попросишь, я все-все тебе расскажу. Просто спроси, и отвечу.
Немигающие черные глаза смотрели серьезно и умоляюще.
– Зачем ты это с собой делал? – я с вызовом задрала ему рукав.
Он тут же смущенно потупился.
– Думал, ты что-нибудь поинтереснее спросишь. Это сложно объяснить так. Здесь. Ты не поймешь.
– А ты попробуй.
Тогда он взял меня за руку. Я хотела ее отдернуть, но он успел удержать за мизинец, а потом так крепко его сжал, что я вскрикнула.
– Перестань. Больно же.
– Подожди, – произнес он тихим, успокаивающим голосом. – Потерпи еще немного.
И сдавил сильнее, так что я уже взвыла и начала вырываться.
Тогда наконец отпустил:
– А теперь как?
– Ты мне чуть палец не сломал.
– Теперь что ты чувствуешь?
– Что готова прибить тебя на месте.
– Сейчас лучше, чем было тогда, когда я тебя держал?
– Глупый вопрос.
– Вот оно, это чувство, понимаешь?
– Нет.
– Как же, боль нужна для того, чтобы ты потом поняла, как хорошо без нее. Это напоминание, что бывает хуже. Например, когда ты вернешься домой, обычный свет, простая вода и мягкий матрас покажутся тебе счастьем.
– Когда я вернусь домой, самым большим счастьем для меня будет больше никогда тебя не видеть.
Мы поднялись на третий этаж и только дошли до моей комнаты, как вдруг в конце коридора, словно из ниоткуда, возникло бесформенное нечто и поплыло в нашу сторону. Мы прижались к стене и затаились. Но фигура медленно приближалась, нервы не выдержали, и я, затолкав Амелина в нашу комнату, закрыла дверь.
Какое-то время мы стояли молча, не шевелясь, придерживая ручку двери. Но никто не ломился.
– Ну, убедился?
– В чем?
– Что это был настоящий призрак.
– Нет.
– Ты это назло говоришь.
– Настоящие призраки не бегают по коридору. И не живут в подвале, – Амелин отошел от двери и посмотрел на безмятежно спящую Настю. – Призраки и монстры живут внутри нас. И иногда они побеждают. Мысль не моя, но сейчас реально было страшно, так что придется переждать.
С этими словами он преспокойно полез под мою кровать.
