Глава 15
Эта местность и все, что вы здесь видите, полностью изменены человеком
Я пролежал в гамаке без сна бо́льшую часть ночи. Гамак был высокотехнологичным изделием: низ – из тонкого нейлона, верх – из противомоскитной сетки и тента от дождя, прикрывающего всю конструкцию. Чтобы залезть туда, нужно было расстегнуть молнию сбоку, но я все же ощущал себя уязвимым, и гамак раскачивался с каждым моим движением. Я перестал принимать еженедельную дозу хлорохина, противомалярийной сыворотки, сделав бесплодную попытку справиться с бессонницей – побочным эффектом этих средств. Я убеждал себя, что никакой малярии в таком необитаемом, отрезанном от мира краю быть не может.
Звуки ночных джунглей были такими громкими, что мне пришлось использовать ушные заглушки. А Крис позднее признался мне, что записал эти звуки на айфон и слушал их у себя дома, в Колорадо, чтобы прийти в хорошее настроение или снять стресс.
Посреди ночи я встал, чтобы помочиться, расстегнул молнию, выглянул наружу, посветил на землю вокруг гамака в поисках змей. На землю опустился холодный, промозглый туман, лес был перенасыщен влагой. Змей не было, но лесную подстилку покрывал текучий ковер сверкающих тараканов – тысячи этих насекомых проявляли бешеную активность и походили на густой, нервный поток – и неподвижных черных пауков, чьи глаза (по несколько штук на особь) светились зелеными точками. Я помочился в каких-нибудь двух футах от гамака и поспешил забраться назад. Но даже за эти несколько секунд внутрь попала туча москитов. Минут пятнадцать я лежал на спине и при свете фонарика давил москитов, летавших внутри или усевшихся на сетку надо мной. После того как мне пришлось помочиться во второй раз, я проклял английскую привычку пить на ночь чай и поклялся никогда больше этого не делать.
На какое-то время я уснул, но в пять часов, с первыми лучами солнца, был разбужен обезьяньим ревом, который разносился по джунглям так, будто здесь объявился Годзилла. Выбравшись из гамака, я увидел лес, окутанный туманом, в котором терялись вершины деревьев, вода капала отовсюду. Для субтропических джунглей утро было прохладным. Мы съели вымороженную яичницу и выпили некрепкого чаю (кофе еще не привезли). Крис, который, казалось, подготовился ко всему, привез, как раз на такой случай, кофеиновые таблетки и поделился ими. (Я отказался.) «Эй стар» мог прилететь лишь после того, как туман рассеется, что и случилось часов около девяти. Первым рейсом прибыли Стив Элкинс и два члена съемочной группы – Марк Адамс и Джош Физер.
Когда вертолет улетел, я поздоровался со Стивом. Он шел, опираясь на трость и прихрамывая – из-за хронического ущемления нерва в ноге.
– Мило, – сказал он, оглядываясь. – Добро пожаловать в отель «Четыре сезона Москития».
Алисия Гонзалес, антрополог экспедиции, прилетела вторым рейсом с Анной Коэн, магистрантом-археологом Вашингтонского университета, помогавшей Крису Фишеру во время полевых работ. Я вскоре подружился с Алисией, которая оказалась настоящим кладезем знаний. Эта маленькая жизнерадостная женщина лет шестидесяти, получившая докторскую степень в Техасском университете, ранее работала старшим куратором в смитсоновском Музее американских индейцев. Среди ее предков были мексиканцы, евреи и индейцы. Алисия являлась специалистом по месоамериканским торговым путям и коренным народам Гондураса.
Вертолет привез также Оскара Нейла, главного археолога Гондурасского института антропологии и истории, знатока древних культур Москитии. Мы с привычной поспешностью разгрузили вертолет, побросав вещи в кучу, чтобы впоследствии разобрать их и отнести в лагерь. Утро ушло на переноску припасов и снаряжения и устройство спальных мест. Я взял палатку и установил ее рядом со своим гамаком, радуясь возможности стоять на твердой земле. Вшитый водонепроницаемый пол палатки не должен был пропускать ни змей, ни пауков, ни тараканов. Я расширил свою территорию с помощью мачете, натянул веревку между деревьями, принес складной стул, вытащив его из груды снаряжения, и поставил его под гамаком. Там под защитой тента можно было сидеть и делать записи в блокнот. Теперь я мог уложить одежду, книги, камеру и тетради в гамак, превращенный в удобное водонепроницаемое хранилище.
Время шло, и нетерпение Криса Фишера все возрастало. Ему хотелось приступить к выполнению нашей невиданной задачи: проникнуть в потерянный город. Я нашел его на берегу речки. Фишер в своей ковбойской шляпе расхаживал взад-вперед с навигатором «Тримбл» в руке. Вуди запретил членам экспедиции покидать лагерь без сопровождения, из-за большого риска потеряться или столкнуться со змеей.
– Это смешно, – сказал Фишер. – Город совсем рядом, всего в двух сотнях ярдов!
Он показал мне экран навигатора с лидар-картой, на которой было обозначено наше местоположение. Я видел, что город действительно находится по другую сторону реки и скрыт от глаз стеной деревьев.
– Если Вуди не выделит нам сопровождающего, я пойду туда сам, и плевать на змей.
К нам присоединился Хуан Карлос: он встал, уперев руки в бока и вглядываясь в зеленую стену на другом берегу. Ему тоже не терпелось оказаться на руинах города.
– У нас мало времени, – сказал он.
Это было правдой. На исследование долины оставалось десять дней: наше время строго ограничивалось условиями аренды «Эйр стар», принадлежавшего компании «Корпорит геликоптерс» из Сан-Диего. Пилот Майлз Элсинг должен был вернуться в Соединенные Штаты (перелет занимал четыре дня), где его ждала новая командировка.
– Кто-то должен поговорить с Вуди, – сказал Фишер. – Мы здесь для этого, – он показал в сторону невидимого города, – а не для того, чтобы кипятить воду под долбаный чай.
Наконец около половины четвертого Вуди согласился возглавить разведывательный поход в древний город. Он велел нам через полчаса собраться на посадочной площадке с рюкзаками, взяв все необходимое для того, чтобы в случае чрезвычайных обстоятельств провести ночь вне лагеря. На руинах мы сможем пробыть один час – не больше.
В назначенное время восемь человек (я, Вуди, Крис Фишер с мачете в одной руке и навигатором в другой, Дэйв Йодер, Оскар Нейл, Хуан Карлос, тоже с жутковатым мачете, Лусиан Рид с видеокамерой и Марк Адамс с сорокафунтовым полевым аудиокомплектом, состоявшим из беспроводной микрофонной системы, портативного микшера с записывающим устройством и микрофона с ветрозащитой на шестифутовом журавле) собрались, распространяя вокруг себя запах репеллента. Я не мог поверить, что Марк собирается тащить все это через джунгли. Дэйв Йодер с тяжелой камерой шел следом за ним, настороженно и молча ведя непрерывную съемку. Стив Элкинс пойти не смог: нерв, ущемленный вследствие износа позвоночного диска, привел его в состояние, известное как «отвислая стопа», – он не мог контролировать положение ноги при ходьбе. Поскольку джунгли были слишком густыми, а холмы – чересчур крутыми, он решил не идти на риск получить травму в самом начале экспедиции. Можно было слечь или, того хуже, оказаться в состоянии, когда требуется эвакуация. Ему пришлось проглотить эту горькую пилюлю.
– Если найдете что-нибудь, – сказал он, размахивая рацией, – сообщите мне.
Вуди проверил наши рюкзаки, убедился, что мы взяли все необходимое на случай чрезвычайной ситуации, и мы отправились вброд через речушку. На другом берегу заросли геликонии образовывали практически непроходимую стену, но мясистые стебли легко срубались ударом мачете. Вуди прорубал путь сквозь заросли, останавливаясь на каждом шагу, листья и цветы разлетались направо и налево. Срезанная растительность ложилась на землю таким плотным слоем, и мы могли видеть, куда ступаем. Я еще не оправился от потрясения после встречи с копьеголовой змеей, меня преследовала мысль о множестве змей, которые могут скрываться в подстилке. Мы пересекли два заиленных канала, погружаясь по колено в топь, с чавканьем пробираясь через трясину.
Вал за поймой оказался довольно крутым – почти сорок градусов. Мы карабкались, цепляясь за корни, лианы и ветки, подтягиваясь на руках, и все время ожидали атаки копьеголовой змеи. Дальше десяти футов в любом направлении ничего не было видно. Неожиданно вал стал плоским, и мы оказались у длинного рва и насыпи. Осмотрев их, Крис и Оскар сказали, что это искусственные сооружения. Похоже, здесь пролегала граница города.
И вот мы подошли к основанию того, что считалось пирамидой. Единственным свидетельством ее искусственного происхождения был резкий подъем площадки под неестественным углом. Но если бы Крис и Оскар не указали мне на это, я бы никогда не догадался. Мы видели одни только листья. Здесь, на границе потерянного города, мы не могли понять, где находятся насыпи и площади и как они располагаются друг относительно друга, хотя на лидар-карте это было отчетливо видно. Джунгли поглотили все.
Мы поднялись по склону предполагаемой пирамиды. На вершине имелись странные впадины и прямоугольники. Крис решил, что это остатки какого-то сооружения – возможно, небольшого храма. Оскар опустился на колени и с помощью ручного инструмента выкопал sondaje – пробную ямку в земле. По его мнению, сооружение было искусственным. Я посмотрел на обнажившиеся слои земли, но мой нетренированный глаз ничего не разглядел.
Даже на вершине пирамиды, самой высокой точке потерянного города, нас окружал хаос из листьев, лиан, цветов, древесных стволов. Крис поднял навигатор над головой, но не смог установить связь со спутниками – мешали деревья. Я сделал множество фотографий, но оказалось, что на всех видны только листья, листья и снова листья. Даже Дэйву не удалось заснять ничего, кроме океана растительности.
Мы спустились по одной из сторон пирамиды на первую площадь города. Согласно лидар-изображениям, с трех сторон ее окружали геометрически правильные насыпи и террасы. Фишер еще раз попытался поймать спутниковый сигнал с помощью своего «Тримбла», намереваясь приступить к наземной съемке местности, и тут Оскар крикнул, чтобы мы подошли к нему. Встав на колени, он убрал землю и растительность с угла большого камня, почти незаметного из-за буйной листвы. Поверхность камня была обработанной. Мы принялись отгибать и срезать стебли и обнаружили еще множество таких же камней, образовывавших длинный ряд. Все они были плоскими и покоились на трех подпорках – круглых валунах белого кварца. Это напоминало алтари.
– Придется очистить эти камни, – сказал Крис, – посмотреть, есть ли на них резные орнаменты. И еще нужно зафиксировать их положение с помощью навигатора.
Он достал рацию, чтобы сообщить о находке Элкинсу, оставшемуся в лагере.
Последовал оживленный разговор – мы слышали обоих. Элкинс пришел в восторг.
– Это доказывает, – сказал он Крису, – что они обтесывали камни для строительства зданий. Значит, мы имеем дело с важным объектом.
Навигатор наконец получил сигнал с достаточного числа спутников – Фишер теперь мог нанести на карту точки маршрута и приступить к наземному картографированию. Он прорубал путь через джунгли и наносил точки, стараясь по максимуму использовать то немногое время, которое оставалось до нашего возвращения в лагерь. Мы с трудом сдерживали нетерпение. За алтарными камнями находилась центральная площадь города – большое публичное пространство. Площадь была плоской, как футбольное поле, и не такой заросшей, как другие места.
– Вероятно, административные здания, – сказал Фишер, показывая на удлиненные насыпи вокруг площади. – Возможно, они предназначались для аристократии или правящей верхушки. Место, видимо, было открытым и выглядело очень впечатляюще. Думаю, здесь проводились важнейшие церемонии.
Стоя на площади, я наконец начал представлять себе размеры и масштаб города, пусть и очень приблизительно. Крис проделал очередной проход в зарослях и сказал, что дальше есть еще три площади, а за ними – что-то вроде поля для игры в мяч и необычная насыпь, которую мы прозвали «автобусом»: такую форму она имела на лидар-карте. Эти автобусообразные насыпи с четкими очертаниями, обнаруженные как на У1, так и на У3, имели примерно сто футов в длину, тридцать – в ширину и двадцать – в высоту. Несколько таких же насыпей я видел на Лас-Круситасе. Видимо, подобные сооружения были характерны для этой культуры.
Бо́льшая часть группы осталась на месте, чтобы очищать камни от растительности, а мы с Вуди направились на север, за Фишером, стараясь не терять его из вида. Мы увидели новые насыпи и крутой овраг между ними. В овраге эрозия обнажила нечто вроде каменного мощения. Фишер спешил дальше, туда, где джунгли были совсем непроходимыми. Я, как и Вуди, не хотел углубляться вслед за ним в это пугающее сплетение. Вуди крикнул, чтобы Крис не ходил дальше, так как пора возвращаться, но тот, похоже, не слышал нас. Еще несколько секунд – и его ковбойская шляпа исчезла в джунглях. Ритмические удары его мачете прекратились, наступила тишина.
– Черт побери, – пробормотал Вуди и опять позвал Криса. Тишина. Вуди повторил попытку. Прошло несколько минут. Вуди не был склонен выражать эмоции, но сейчас на его лице читались раздражение и озабоченность. Мы уже начали думать, не случилось ли чего-нибудь с Крисом, когда среди деревьев раздался его голос, едва слышный, а затем из прорубленного им туннеля появился и сам Крис.
– Мы забеспокоились. Решили, что вы потерялись, – отрывисто сказал Вуди.
– С этой штукой заблудиться трудно, – ответил Крис, показывая навигатор.
Вуди объявил, что пора возвращаться. Пока мы ждали Криса, остальные подошли к оврагу. Вуди с помощью собственного навигатора проложил более прямой путь к лагерю. Мы двинулись по ущелью к пойме, где натолкнулись на еще одну преграду из геликонии; Вуди прорубил в ней проход, умело орудуя мачете, разбрасывая цветы направо и налево. Нам пришлось пересечь три параллельных канала, полных чавкающего ила, в который мы опять погрузились по колено. Покрытые грязью, мы добрались до реки, зашли в воду и принялись отмываться. Затем все направились в лагерь, а я разделся, выжал одежду, разложил ее на галечном берегу и лег на спину в прохладную воду, позволив течению нести меня вниз и глядя, как мимо меня медленно проплывают верхушки деревьев.
Вернувшись в лагерь, я увидел, что Стив лежит на кушетке рядом со своей палаткой, которую установил неподалеку от моего пристанища, по другую сторону дерева, облюбованного паукообразными обезьянами. Он лежал на спине, ел арахис и смотрел вверх, на стаю обезьян, приложив к глазам бинокль. Животные собрались на ветке в пятидесяти футах от земли, глядели на него и поедали листья. Зрелище было забавное: приматы двух разных видов зачарованно изучают друг друга.
Стив засиял, услышав о найденных алтарных камнях, и клял себя за то, что не смог пойти с нами. Он спросил, насколько трудным был переход. Я заверил его, что, несмотря на крутые, скользкие склоны и отвратительные на вид заиленные каналы, у меня нет сомнений в его способности преодолеть все эти препятствия, если только он не будет спешить.
– Бог с ней, с этой ногой, – сказал он. – Завтра я так или иначе отправлюсь туда.
Тем вечером мы сели в круг и стали есть вымороженные бобы с рисом в свете кемпингового фонаря. От чая я отказался, но принял «глоток» виски от Вуди – напиток наливался в крышечку от бутылки.
Крис пребывал в восторженном состоянии.
– Все так, как я и думал, – сказал он. – Эта местность и все, что вы здесь видите, полностью изменены человеком.
За одну короткую вылазку он подтвердил точность лидар-съемки, увидел на земле все объекты, которые просматривались на лидар-изображениях, и сделал много чего еще. Началась операция по «наземному подтверждению».
Поднялся ветер, шумевший в кронах.
– Это значит, что через десять минут начнется дождь, – сказал Вуди.
Точно по расписанию, ливень зашуршал в верхушках деревьев. Всего через две-три минуты вода прорвалась сквозь лиственный полог, и струи полились отовсюду.
