ЧАСТЬ IV. СОВРЕМЕННАЯ АРМЕНИЯ

Книга: 1700 ЛЕТ ВЕРНОСТИ. История Армении и ее Церкви

Назад: ГЛАВА 10. МЕЖДУ ТУРЕЦКИМ МОЛОТОМ И РОССИЙСКОЙ НАКОВАЛЬНЕЙ. 1900-1920 годы

Дальше: ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ АРМЯНСКОЙ ДУХОВНОСТИ

Колокольня храма Григория Просветителя в Эчмиадзине. Деталь

ГЛАВА 11. СОВЕТСКАЯ АРМЕНИЯ. 1920-1985 годы

Установление советской власти: военный коммунизм, НЭП и коллективизация

Драматическая напряженность, сумятица и быстрота событий 1920 года приводят к тому, что армяне, лишь вынужденно согласившиеся присоединиться к Советской России, по большей части не воспринимают это как нечто отрицательное. Над ними по-прежнему нависает турецкая угроза; историческая память об османском насилии в прошлом и воспоминания обо всем, что совершили младотурки и кемалисты в последние годы, еще сильны. Русские уже не раз защищали армянский народ от ненависти турок, а значит, будь то белогвардейцы или красногвардейцы, они защитят их и на этот раз. А если последние русские цари и проводили в целом антиармянскую политику, то сейчас власть берут в свои руки именно те, кто положил конец их деспотизму и именно во имя равенства всех людей, независимо от расы и принадлежности к той или иной культуре.

Таким образом, советская власть в Армении установилась прежде всего потому, что армяне видели в русских коммунистах защитников от турецкой угрозы. Этот аргумент — нависшую опасность со стороны турок — и будут впредь использовать большевики для оправдания фактического вторжения в страну, в которой коммунисты составляли лишь незначительное меньшинство; этим аргументом они будут пользоваться для того, чтобы узаконить советскую власть.

Успехи и страдания советской Армении во многом совпадут с теми, которые пережили народы других советских республик. Однако армяне на протяжении всех семидесяти лет советского существования не перестанут осознавать себя носителями богатой древней культуры, насчитывающей не одно тысячелетие. Армянский национализм, с которым будет яростно бороться коммунистическая партия, станет сильной преградой к их ассимиляции.

О режиме большевиков в Армении в 1920 году еще многого не знали. Многие коммунисты — это бывшие гнчаки, социалисты-революционеры и даже дашнаки. По этой причине вначале люди не видят в приходе к власти большевиков настоящего переворота. Кроме того, новая власть преподнесла приятный сюрприз: на самые ответственные места в правительстве поставлены армяне. Неважно, что почти все они из Баку, Тифлиса, Москвы и Петербурга, что некоторые из них настолько обрусели, что не знают языка предков; в любом случае это «свои», которые не могут не желать добра родине.

Место председателя Ревкома (который впоследствии станет Советом Народных Комиссаров) займет Александр Мясникян, армянин из Москвы, представитель интеллигенции, историк и филолог. Многие из самых первых коммунистических руководителей — это интеллектуалы, принадлежащие к элите армянской диаспоры. Только позднее, с годами, с урбанизацией и развитием промышленности, в коммунистическую партию Армении войдут рабочие — истинные представители пролетариата. А пока дистанция между находящимися у власти коммунистами и обездоленными армянскими беженцами велика.

Сначала Армения становится Социалистической Республикой, а в марте 1922 года по предложению Мясникяна входит в Закавказскую федерацию, которая в конце года превращается в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику (ЗСФСР) со столицей в Тифлисе. Закавказская Республика прекратит свое существование только в 1936 году с принятием новой Советской Конституции, и Армения снова получит статус отдельной Советской Социалистической Республики. В 1922 году решение объединить три закавказские страны, с одной стороны, было оправдано, поскольку население Кавказа было очень смешанным; так, например, многие армяне жили в Грузии и Азербайджане. С другой стороны, это решение помогало коммунистическим властям бороться с национализмом.

Как бы то ни было, прибытие последних беженцев, спасшихся от геноцида, а также постепенное переселение из Армении азербайджанцев делают страну этнически более однородной, чем до начала 20-х годов. Этот процесс, как мы еще увидим, получит продолжение, особенно в периоды репатриации армян, которую будет осуществлять советская власть. Все лидеры дашнаков, напротив, к лету 1921 года покидают Армению.

Армения была аннексирована в период военного коммунизма. Как и в Советской России, политика военного коммунизма предполагала здесь мобилизацию всех сил и ресурсов в пользу военной промышленности и обороны. На деле это означало экспроприацию и национализацию всей промышленности, включая мелкие предприятия, уравнивание заработной платы, а также введение системы планового снабжения населения и абсолютное запрещение коммерческой деятельности. Два последних нововведения, разумеется, были особенно враждебно встречены населением, занятым в основном аграрным трудом.

В конце гражданской войны в России военный коммунизм уступает место новой политической линии, которая должна осуществить переход от капитализма к социализму. Весной 1921 года новая экономическая политика (НЭП) кладет конец реквизициям и разрешает определенную частную инициативу, особенно в деревнях. Сельское хозяйство Армении постепенно механизируется; промышленность же до конца 20-х годов почти отсутствует.

Большевики развивают систему школьного обучения, которая, впрочем, уже была основательно разработана и внедрялась правительством дашнаков. Благодаря организации рабфаков (рабочих факультетов) резко возрастает грамотность населения и появляется возможность получить образование. Изучение русского языка в школах становится обязательным. Тем не менее армянский язык остается как предмет и на нем частично ведется преподавание. С точки зрения приверженности к языку предков армяне проявляют упорство: правительству не удастся ни вытеснить армянский язык, ни ввести новый алфавит — кириллицу. Но оно сумеет сфальсифицировать историю Армении (в том числе древнюю), которая теперь будет преподноситься и изучаться так, как это выгодно партии. История и география Армении станут школьными предметами только с 30-х годов.

В течение всего первого десятилетия партия занимается в основном формированием в Армении своих кадров. Крестьянская Армения во многом еще оставалась феодальным обществом. Армяне, включая первое поколение коммунистов, были убежденными националистами. И если поначалу партия снисходительно относилась к этому с целью укрепления в стране своего влияния, то из сознания нового поколения нужно было обязательно искоренить мелкобуржуазные пережитки. Для воспитания «нового человека» необходимо было выкорчевать реакционный национализм. Но это можно сделать, только поломав древние крестьянские традиции.

Осознание необходимости таких действий совпадет по времени с переломом во внутренней политике партии, которую она будет проводить по всему Советскому Союзу.

После XV съезда ВКП(б), состоявшегося в декабре 1927 года, и принятия первого пятилетнего плана СССР отказывается от относительной экономической свободы, предоставленной НЭПом, и переходит к системе плановой экономики. Это ведет за собой резкое ужесточение в области идеологии и партийной дисциплины. После смерти Ленина Сталин, постепенно концентрируя в своих руках всю власть партии, с одной стороны, торопится превратить страну в передовую державу, а с другой — спешит избавиться от тех, в ком видит внутренних врагов или потенциальных конкурентов.

Первый пятилетний план, выдвинутый в 1928 году, предусматривает коллективизацию частных хозяйств: кулаки, а также средние и мелкие земельные собственники ликвидируются, крестьян вынуждают вступать в колхозы. Коллективизация и поспешные методы ее проведения (конфискация урожая, изъятие сельскохозяйственной техники, убой скота) приводят к катастрофическим последствиям для населения страны — на Украине, в Закавказье, в Поволжье и в других районах начинается страшный голод.

Новая политика большевиков напрямую коснется и Армении, которая по существу оставалась аграрной страной. Коммунистическая партия Армении принимает решение преобразовать традиционное «мелкобуржуазное» сельское хозяйство в социалистическое.

Коллективизация в деревнях проходит долго (вплоть до начала войны) и трудно. Будучи издревле сельскохозяйственной страной, Армения сопротивляется всеми силами. Начиная с 1929 года власти, отбирая у крестьян личное хозяйство, применяют жесткие меры, что вызывает ответную реакцию в виде восстаний, а в некоторых местах (Зангезур, Нахичеван) даже своего рода партизанской войны, которая закончится только в 1932 году после вмешательства Красной армии.

В этот период в Армении, как и во всем Союзе, начинается процесс индустриализации страны.

Вместе с коллективизацией устанавливается строгий контроль государства не только над экономикой, но и над культурой и вообще над образом мыслей людей. Так, волнение умов среди различных деятелей культуры, наблюдавшееся в первые годы после революции, постепенно ослабевает. В начале 30-х годов коммунистические власти, создавая различные творческие союзы (союз архитекторов, композиторов, художников, писателей, кинематографистов и т.д.) как на союзном уровне, так и на республиканском, полностью контролируют всю интеллектуальную и художественную жизнь общества.

Церковь в первый период советской власти

Как известно, с приходом к власти большевиков Русская церковь пережила одну из самых трагических страниц своей истории. Это время стало для нее временем восхождения на Голгофу — десятки тысяч верующих, священников, монахов были убиты, брошены в тюрьмы или отправлены в лагеря. Армения, разделившая судьбу России, тоже станет ареной антирелигиозной борьбы: и здесь закрывают церкви, монастыри и семинарии, конфискуют церковное имущество, упраздняют церковные школы, ограничивают свободу верующих и всячески преследуют духовенство. Епископат депортирован, монахи арестованы, священники и их семьи часто лишены гражданских прав, некоторые священнослужители расстреляны; вследствие этого количество священников заметно уменьшается, монашеская жизнь практически прекращается, за исключением Эчмиадзинского монастыря, который является одновременно и административным центром всей Церкви и братством. В Армении, как и повсюду в СССР, религия, согласно определению Маркса, официально объявляется «опиумом народа»; Армянскую церковь коммунистические власти называют «оплотом мракобесия».

В момент установления советской власти оказалось, что Армянская церковь не имеет юридических оснований для своего существования внутри государства. Армянская Конституция времен Османской империи была упразднена в начале депортации 1915 года, а Положение, в котором оговаривались правила жизни Церкви в Российской империи, отменено католикосом Геворгом V в апреле 1917 года. За короткий и трагический период независимости ни Церковь, ни государство не успели подумать о новом уставе. К тому же, социалистически настроенные дашнаки объявили об отделении Церкви от государства и введении светского обучения.

Коммунистическая партия обвиняла Церковь не только в реакционности, но и в служении дашнакам и западным капиталистам. Начиная с 1922 года, большевики пытались создать в Армении параллельную Церковь, верную режиму, так называемую «Свободную церковь», наподобие «Живой церкви» в России, но очень мало в этом преуспели. Католикос Геворг V (избранный в 1911 году) отказался от всякого сотрудничества и контакта с коммунистами; он заперся в своей резиденции в Эчмиадзине и поручил поддерживать отношения с властями архиепископу Еревана Хорену Мурадбегяну, который впоследствии станет католикосом.

Разрушительная сила военного коммунизма коснется и традиционных нравственных ценностей. Борьба против Церкви выльется также в борьбу против национальных традиций и устоявшихся этических принципов, которые кажутся большевикам пережитками буржуазного прошлого. Первый «крестовый поход» в Армении партия предпринимает против патриархальных устоев семьи. Государство узаконивает развод и аборт, устанавливает равные права для мужчин и женщин; эмансипация женщины идет вразрез с ее традиционным положением в семье и обществе.

В начале 20-х годов партия пытается бороться и против семьи как таковой, которую она считает буржуазным институтом. Человек новой коммунистической эры должен быть свободен от любых связей и предрассудков, должен верить в свободную любовь и не относиться к детям как к своей собственности. Карл Маркс говорил об упразднении семьи и об отказе от домашнего воспитания детей и замене его общественным. Таким образом, партия пытается искоренить старые предрассудки и посеять новые семена в душах армянской молодежи.

Но комсомол пользуется в Армении весьма ограниченным успехом. Советская Армения будет по-прежнему держаться традиционных нравственных устоев; тот самый трудовой народ, во имя которого борются коммунисты, оказывается невосприимчив ко всему новому, что проповедует партия. Влияние новых «ценностей» минимально; доказательством служит, например, тот факт, что в течение всего советского периода Армения остается республикой с самым низким процентом разводов.

Однако менее чем за 10 лет с начала советской власти Церковь оказывается на грани выживания. В Ереване работают всего два священника; церкви переоборудованы в кинотеатры и склады. В 1929 году государство облагает монастырь Эчмиадзина столь непомерными налогами, что заплатить их невозможно. За этим следует конфискация имущества Церкви.

9 мая 1930 года умирает католикос Геворг V. С кончиной этого упрямого противника советского режима Армянская церковь все больше склоняется к линии мирного сосуществования с коммунистами. Такой выбор, сделанный и Русской церковью несколько лет назад, представляется единственно возможным.

С началом коллективизации репрессии носят не столь жестокий характер, как в период военного коммунизма. Тем не менее они продолжаются, и первыми раскулаченными оказываются деревенские священники, отправляемые в ссылки и лагеря. Но в целом коммунистические власти начинают менять политику по отношению к Церкви. Это в значительной степени будет связано с изменением положения Армянской церкви в диаспоре.

Дело в том, что в 1930 году католикосат Киликии обосновывается в Антелиасе, на окраинах Бейрута. Возрождение этого независимого католикосата (который, между прочим, после почти полного исчезновения патриархата в Константинополе вернул себе авторитет времен доосманского завоевания) означает, что у Эчмиадзина вновь появился сильный конкурент.

В Антелиасе, кроме церковного административного центра и монашеской конгрегации, создаются семинария, богословская академия, церковная газета и издательство. Священники, прошедшие обучение в Антелиасе, порой оказываются более образованными и открытыми, чем духовенство самой Армении. Это обстоятельство в действительности пойдет на пользу Эчмиадзинскому престолу. Именно потому, что существует альтернатива в Киликии, государство уже не сможет чинить, как прежде, препятствия Церкви Эчмиадзина. Кроме того, политика возвращения на родину эмигрантов и попытка коммунистов контролировать армянскую диаспору приведут к тому, что государству придется считаться с Киликийским престолом, в юрисдикции которого находился самый важный и многонаселенный очаг диаспоры.

Одним словом, желая использовать престол в Антелиасе, государство волей-неволей будет вынуждено налаживать отношения с Эчмиадзином и, следовательно, пойти на некоторые уступки главному престолу Церкви.

Итак, в 1930 году, после смерти Геворга V, власти разрешают назначить местоблюстителем архиепископа Еревана Хорена Мурадбегяна. Он родился в 1873 году и лично пережил тяжелые события конца XIX и начала XX века. Как защитник армянского дела он был выслан царским режимом, затем играл важную роль в борьбе за независимость Закавказья перед его отделением от России. Став епископом в 1920 году, владыка Хорен организовал армянскую епархию в США, куда стекалось большое число беженцев. Позднее, с 1923 года, уже при жизни своего предшественника, архиепископ Хорен фактически заведовал делами Церкви и состоял в относительно мирных отношениях с властями. Поскольку ему не удалось добиться открытия семинарии в Эчмиадзине, закрытой в 1916 году, он содействовал основанию в Ереване университета.

В декабре 1932 года большевики дают согласие на созыв Церковного Национального Собора для выборов католикоса; они, однако, стараются манипулировать голосованием, чтобы исключить всех иностранных кандидатов, из которых мог бы быть выбран неугодный им человек; впрочем, самые видные иерархи Церкви — вне игры: католикос Киликии Саак Хапаян болен (он умрет 9 лет спустя), энергичный патриарх Иерусалимский Египте Дурян, который ранее был патриархом Константинопольским и стал настоящим духовным ориентиром для диаспоры, совсем недавно, 27 апреля 1930 года, умер. В числе делегатов (то есть избирателей) присутствует около 20 священнослужителей из Эчмиадзина и 53 мирянина; на Соборе находится всего семь тщательно отобранных представителей диаспоры, лояльных к коммунистическим властям и хорошо известных советским посольствам, а кандидат лишь один — архиепископ Еревана Хорен.

С одной стороны, преобладание мирян в избирательной Ассамблее было выгодно государству, которое в этом случае могло с большей легкостью провести в число избирателей доверенных лиц. С другой стороны, это соответствовало и традиции Армянской церкви, восстановленной с тех пор, как католикос Геворг V отменил Положение эпохи царизма, согласно которому представителей духовенства должно быть больше, чем мирян.

Собор отклонил предложение перевести престол католикоса в Иерусалим и избрал единственного кандидата, который и стал католикосом под именем Хорена I. Давно установив общий язык с государственными чиновниками, он, казалось, должен был и впредь сохранять хорошие отношения с властями. И действительно, благодаря его действиям, некоторые священники были освобождены из заключения, имущество Церкви возвращено, несколько храмов вновь открыто для богослужения.

Новый католикос также санкционирует такую церковную практику, как использование органной музыки во время литургии и наличие стульев в храме. В двух энцикликах, от 1934 и 1937 годов, он призывает армян всего мира праздновать 1500-летие перевода Библии на армянский язык и предлагает провести литургическую реформу, по общему соглашению между католикосатами и патриархатами. Он также предлагает, чтобы несколько представителей Киликийского католикосата участвовало в выборах Католикоса Всех Армян; это предложение принимается, а позднее, в 1941 году, такая практика становится взаимной.

Разумеется, прекращение самых жестоких преследований не означало их полной отмены. Они продолжаются, хотя и в более тонкой, завуалированной форме. Теперь государство не намерено идти в лобовую атаку на Церковь, но скорее старается разрушать ее изнутри. Монахи Эчмиадзина не могут выходить из монастыря в монашеских одеждах; процессии, пастырские визиты, публичные выступления католикоса или других иерархов Церкви запрещены. Партия хочет, чтобы Церковь умерла от удушья, и с этой целью она отстраняет от служения образованных священников и тех, кто не лоялен к режиму; она старается довести Церковь до состояния омертвевшей, нежизнеспособной структуры. В 1929 году закон о свободе совести уже объявил религиозную пропаганду преступлением. В это же время Лига безбожников активно борется с религией и издает журнал на армянском языке.

Сталинский террор

Положение католикоса Хорена I было весьма шатким. Прокоммунистически настроенные представители диаспоры называют его, человека очень энергичного, «католикосом-дашнаком». Другая же часть диаспоры, прежде всего партия Дашнакцутюн, обвиняет католикоса в сотрудничестве с советским режимом. В 1933 году в Париже проходит конгресс партии Дашнакцутюн, на котором объявляется, что все представители высшего духовенства, подчиненные Эчмиадзину, — это сторонники и агенты советских секретных служб. Вокруг Армянской церкви разгораются политические страсти.

1 июля 1933 года армянского архиепископа Нью Йорка Гевонда Дуряна приглашают на празднование Дня Армении в Чикаго. Трибуна украшена трехцветным флагом независимой Армении, но флаг убирают по просьбе помощников архиепископа. Армянские газеты Америки начинают полемику по этому поводу и обвиняют архиепископа в том, что он советский агент. Полемика перерождается в конфликт между двумя армянскими партиями: Дашнакцутюн (антисоветской) и Рамкавар (просоветской). Армянское духовенство Америки разбивается на два лагеря.

24 декабря 1933 года архиепископа Дуряна убивают ножом у входа в собор Нью-Йорка, где он должен был проводить богослужение. По мнению многих, убийцами были дашнаки. Однако партия Дашнакцутюн никогда не признается в организации этого убийства, напротив, она обвинит в нем ОГПУ. В самом деле, многие обстоятельства наводят на мысль о провокации со стороны советских секретных служб. Последствия этих событий будут тяжелыми: несколько армянских общин Америки порвут всякие отношения с Эчмиадзином; позднее, во время конфликта между двумя католикосатами, начавшегося в 1957 году, эти общины будут приняты под юрисдикцию католикосата Киликии.

С 1932 по 1935 годы Армения не столько подвергалась репрессиям, сколько переживала их последствия: коллективизация породила в стране голод и восстания крестьян. Убийство архиепископа Дуряна грозило перерасти в международный скандал. Учитывая сложившуюся ситуацию, власти пошли на некоторые уступки Церкви: отдельных священников освободили из заключения, а Свободная церковь была ликвидирована. Но перемирие оказалось коротким: с 1936 по 1938 годы по всему Советскому Союзу проходят широкие сталинские чистки. Они направлены главным образом против многих партийных деятелей, которые объявляются врагами народа, но вскоре они коснутся и членов Церкви. В Закавказье положение не менее сложное, поскольку место первого секретаря партии занимает Берия.

В декабре 1935 года коммунисты отмечают 15-ю годовщину советской Армении. Калинин, глава советского правительства, поздравляет с достигнутыми партией успехами первого секретаря армянского райкома Агаси Ханджяна, который в свое время учился в школе при семинарии Эчмиадзина и был одним из основателей организации «Спартак», армянского эквивалента комсомола. Убежденный марксист и сторонник Сталина в борьбе против Зиновьева, Ханджян, хотя и был инициатором репрессий против дашнаков, но оставался националистом: служа партии и советской власти (что для него стояло на первом месте), он в то же время отстаивал интересы родины и был не лишен привязанности к национальным традициям. В 1935 году, когда Берия опубликовал Историю партии большевиков в Закавказье — приторный панегирик Сталину, армянский историк Степанян с одобрения первого секретаря Ханджяна выпустил другую книгу, в которой утверждал, что Шаумян в начале советской власти сыграл более решающую роль в ее становлении и был ближе к Ленину, чем «отец всех народов».

В июле 1936 года Агаси Ханджян «совершает самоубийство» в кабинете Берии в Тбилиси. Так, внутри коммунистической партии Армении начинается работа по чистке кадров от коммунистов-националистов. Довольно скоро борьба с идеологическими отклонениями и инакомыслием тех, кто квалифицируется как «меньшевик», «троцкист» и «националист-дашнак», перерастает в подлинный массовый террор, обращенный вообще против всех «врагов народа». Чистки 1936-1938 годов в Армении достигают кульминации в середине сентября 1937 года. За одну неделю 3500 армян, прежде всего партийных и комсомольских работников, а также представителей интеллигенции и духовенства, ссылаются в Сибирь; некоторые историки даже полагают, что в одну ночь было арестовано 10 000 человек. В подвалах НКВД погибает поэт Егише Чаренц; за несколько месяцев исчезает цвет нации.

В сентябре 1937 года проводятся массовые аресты членов армянской общины на Украине.

Массовый террор не обошел и Церковь. В ночь с 6 на 7 апреля 1938 года мученически погиб ее верховный иерарх, католикос Хорен I: он отказался отдать ключи от церковной ризницы и был задушен агентами НКВД. В течение нескольких лет престол оставался вакантным. Избирательная Ассамблея собралась в 1941 году, но в ней участвовало всего около пятидесяти человек; таким образом, из-за отсутствия кворума, предписанного уставом, выборы католикоса не состоялись. Государство приостановило публикацию журнала католикосата Арарат; монастырю было строго запрещено давать местным детям религиозное образование.

В 1939 году Матенадаран, коллекция древних рукописей, хранившаяся в библиотеке католикосата, была перевезена из Эчмиадзина в Ереван, где на ее основе в 1959 году создается Институт по изучению древних рукописей им. Месропа Маштоца.

Война и послевоенные годы

С июня 1941 года по май 1945 года идет Великая Отечественная война. Армян призывают в массовом порядке, и они самоотверженно сражаются на различных фронтах войны. Армения дала Советской армии полмиллиона солдат, и это была значительная часть народа (по данным 1941 года, население республики составляло менее 1 400 000 человек). Славу Советской армии составили около 60 армянских генералов и пять маршалов, включая знаменитого маршала Баграмяна; 175 000 армян погибли в ходе боевых действий.

Перед войной Армения уже была страной, пережившей глубокие изменения. Помимо коллективизации, она в значительной мере подвергалась урбанизации и индустриализации. Церковь, которая всегда была центром жизни в селе, уступала место каноническим советским формам общественной жизни: партии, профсоюзу, комсомолу, колхозу... Она решительно теряла свое влияние и находилась на грани исчезновения.

Но с началом войны ситуация вновь меняется: чтобы воздействовать на чувства населения, Сталин неожиданно берет на вооружение классический аргумент, используемый в любой войне, — патриотизм, на котором прежде стояло клеймо «реакционной идеологии».

Кроме того, он открыто обращается за помощью к Церкви, в первую очередь — русской, а затем и ко всем остальным Церквам, действующим в стране. В июне 1941 года патриарший местоблюститель Сергий (Страгородский) и другие иерархи Русской церкви призывают верующих положить жизнь за Родину. Взамен Сталин официально позволяет Русской церкви вести скромное, но законное существование. За воззванием русского духовенста почти сразу же (через месяц) последовало такое же — к армянскому народу, со стороны архиепископа Геворга Чорекчяна, единственного к этому времени оставшегося в живых армянского архиепископа, который после этого станет местоблюстителем. В это время Сталин разрешает вновь открыть семинарию и типографию католикосата и возобновить публикацию официального журнала, который получит название Эчмиадзин; одновременно власти закрывают антирелигиозные периодические издания и упраздняют Союз безбожников.

В сентябре 1943 года Сталин принимает (впервые со времени революции) трех русских митрополитов, а в апреле 1944 года — архиепископа Геворга.

Наконец, в июне 1945 года государство дает разрешение на созыв Собора для избрания католикоса. На сей раз собрание проходит в обстановке намного более торжественной, чем в 1932 году. В его работе участвуют два патриарха, Иерусалимский и Константинопольский, и католикос Киликийский — в соответствии с совместным соглашением, заключенным в 1941 году. Вместе с тем, состав Собора так же хорошо «продуман», как в 1932 году: подавляющее большинство делегатов представляют (на деле почти недействующие) приходы Советского Союза, Румынии и Болгарии. Немногие участники, приехавшие из других стран, — это редакторы прокоммунистических газет и подобные им проверенные лица. Собрание направляет письмо «гениальному вождю» советского народа, которое заканчивается заявлением против Ватикана — «агента немецкого империализма».

26 июня 1945 года католикосом, естественно, избирается местоблюститель, который становится Геворгом VI (1945-1954). Он 1868 года рождения, родом из города Нор-Нахичеван (близ Ростова-на-Дону) и дважды был епископом в Грузии. Человек он мягкий, менее непреклонный, чем его предшественники.

К моменту его избрания эчмиадзинское братство насчитывает лишь четыре монаха. Геворгу VI удается получить от властей разрешение на открытие нескольких храмов, а главное — посвятить десять епископов и учредить доселе не существовавшую структуру — Синод епископов, который станет одной из главных опор Армянской церкви наряду с Национальным Церковным Собором, состоящим также из мирян.

В эти послевоенные годы в Церкви будут усиливаться проявления верноподданничества по отношению к властям, — такие, как заявления иерархов или статьи в журнале Эчмиадзин с острой критикой в адрес Ватикана, США, дашнаков... В 1951 году епископ Исфаганский Ваган Костанян выдворяется из Ирана по подозрению в работе на советские спецслужбы.

Тем временем киликийскую кафедру с 1943 по 1952 год возглавляет католикос Гарегин Овсепян, большой патриот, принимавший активное участие в победоносных сражениях 1918 года. Он был главой Армянской церкви в Северной Америке и, следовательно, подчинялся юрисдикции Эчмиадзина. Его избрание на киликийскую кафедру, кажется, вновь сближает два католикосата.

Главным результатом сталинской политики поощрения национализма и Церкви в послевоенную эпоху становится для Армении то, что Советский Союз как будто изъявляет желание очистить от исторической пыли армянский вопрос и вновь вернуться к проблеме утраченных Арменией территорий.

26 июня 1945 года, то есть в тот же самый день, когда в Эчмиадзине избирают католикоса, в Сан-Франциско представители 51 страны, воевавших с итальянско-немецким фашистским союзом, подписывают хартию Объединенных Наций, от которой берет начало ООН. С этого времени она заменяет Лигу Наций. Симон Врацян, последний премьер-министр независимой Армянской республики, выступает на Ассамблее только что созданных Объединенных Наций с прошением о возвращении Армении бывших армянских провинций в Турции.

Сразу же после избрания католикоса в Эчмиадзине избирательное собрание обращается к Сталину (это послание, разумеется, было заранее согласовано с его администрацией) с просьбой оказать влияние на положение армян диаспоры. В ответ Сталин и советские дипломаты начинают говорить о «возмещении несправедливостей, допущенных в отношении армянского народа». В конце ноября новый католикос направляет письма американскому и английскому премьер-министрам и советскому председателю Совета Министров, напоминая им о геноциде 1915 года, о Севрском договоре и о праве армян на новое обретение своей исторической родины.

Именно в этот период Советский Союз усиливает свое влияние на Ближнем Востоке, и при таких обстоятельствах возвращение к армянскому вопросу обеспечило бы Советскому Союзу основательную поддержку во всех странах, где присутствует диаспора. Более того, СССР, возможно, всерьез надеется на восстановление старых границ времен Российской империи. Как бы то ни было, в декабре 1945 года советское правительство дает разрешение на иммиграцию всем желающим армянам.

Однако это щедрое предложение не было бескорыстным. Оно не было продиктовано простым сочувствием к армянскому народу, о чем ясно говорит массовая депортация крымских армян летом 1944 года, как и последующая депортация, на этот раз армян Кавказа, в 1948-1949 годах.

В любом случае, в атмосфере послевоенной эйфории, когда происходят большие изменения межгосударственных границ и становится все более очевидной реальность возникновения в ближайшее время государства Израиль, перспектива возвращения Западной Армении кажется не столь утопичной. Кроме того, после победы над нацистской Германией моральный авторитет СССР за границей сильно возрос. Поэтому все общины армянской диаспоры с воодушевлением принимают приглашение Сталина.

Начинается то, что армяне называют словом Нергахт, то есть возвращение соотечественников на родину: в СССР вернется около 200 000 армян, бывших жителей Западной Армении, которые спаслись от геноцида и теперь прибывали в основном с Ближнего Востока. Им говорили, что сегодня они едут в Восточную Армению, чтобы завтра попасть в Западную.

Тщательно организованная акция сопровождается напыщенной пропагандой, рассчитанной на патриотические чувства: советская Армения преподносится как сказочная, высокоразвитая страна, где идет строительство светлого будущего, в котором должны участвовать все армяне. Различные армянские партии диаспоры и Церковь поддерживают эту акцию и собирают фонды для помощи эмигрантам. Советское государство со своей стороны гарантирует им надежное жилье, работу и освобождение от таможенных пошлин. Принимаются все, независимо от предыдущего места жительства, за исключением дашнаков, не желавших отступиться от своих «ошибочных» политических убеждений.

Только с 1946 по 1948 год в советскую Армению прибывает около 100 000 иммигрантов. Они попадают в страну, переживающую тяжелейший послевоенный кризис, в которой нет никакой специальной службы для их приема. Они сталкиваются не только с бедностью и проблемами выживания, с коррупцией и черным рынком, но и с враждебным отношением многих местных армян, для которых их приезд усиливал конкуренцию в поиске и без того недостающих рабочих мест. После 25 лет советской власти Армения сильно изменилась, а ее коренные жители усвоили образ жизни, незнакомый вновь прибывшим, и говорили на языке, уже заметно отличавшемся от их языка. Ко всему прочему, возобновилась древняя распря между восточными и западными армянами.

Разочарованные репатрианты стали убеждать своих родственников не приезжать в СССР, и в 1949 году число армянских иммигрантов резко сокращается. Но те, кто уже приехал, с точки зрения властей оказываются носителями буржуазных идей и привычек, пагубных для страны, строящей коммунизм; так, большинство из них отправляют в концентрационные лагеря или депортируют в Алтайский край. Многие пытаются уехать назад, но советские власти их не выпускают; они смогут выехать из Советского Союза только после XX съезда КПСС и начала десталинизации в 1956 году.

В апреле 1947 года завязывается дружба между Америкой и Турцией. После начала холодной войны СССР снова поднимает армянский вопрос: 24 октября 1947 года советский представитель А. Вышинский с трибуны ООН просит Турцию вернуть древние армянские города Карс и Ардаган... Грузии. Для армян это было временем самых больших разочарований. Стал очевидным истинный, чисто эгоистический характер организованной Сталиным иммиграции армян. Немногим позднее, в 1949 году, СССР заявляет о том, что он не будет настаивать на пересмотре границ в Закавказье. В конце концов, после смерти Сталина СССР окончательно откажется от каких бы то ни было территориальных претензий к Турции.

В октябре 1949 года в Армении прошла еще одна серия арестов и депортаций; затем, с 1949 по 1952 год, начинается новая кампания борьбы и с космополитизмом, и с «националистическими отклонениями», в результате которой проходит череда репрессий по всей стране.

Но со смертью Сталина в ходе советской истории начинается крутой поворот. Великому террору как массовому явлению наступает конец. Невозможно установить, каким было общее число жертв за время его почти тридцатилетнего правления; не существует достоверной статистики, а историки, пытаясь указать хотя бы порядок числа погибших, приводят разные цифры.

В целом после смерти Ленина и до смерти Сталина (1924-1953) число жертв большевистского террора среди армян (пропавших без вести, погибших в лагерях и убитых), по мнению некоторых историков, составляет около 500 000 человек; другие, более осторожные, называют цифру 300 000. Но даже эта «скромная» цифра означает, что на то время было уничтожено около четверти населения армянской республики, а это в полтора раза превышает количество армян, павших в Великой Отечественной войне.

Армянская церковь после смерти Сталина

Окончание массового террора после смерти Сталина не означало прекращения всех репрессий; лагеря продолжают существовать, и туда до 80-х годов все еще попадает много людей. То же относится и к «психушкам», используемым как филиалы лагерей. Но теперь уже репрессируются не массы, а отдельные лица — правозащитники и диссиденты, которые открыто противостоят режиму.

Начинается так называемая оттепель. С 1956 года, после знаменитого XX съезда партии, идет процесс десталинизации и частичной реабилитации жертв культа личности. На месте статуи «отца и спасителя народов», возвышавшейся над Ереваном, поставлен монумент «Мать Армения».

Оттепель и десталинизацию поддерживает и А. Микоян. В Армении разговор о национальной истории постепенно перестает расцениваться как преступление. В это время переиздаются книги Раффи и других писателей-патриотов, переписывается история Армении. Опять же благодаря оттепели Армения открывается для туристов, большую часть которых, разумеется, составляют армяне диаспоры. В результате армяне, репатриированные в 1946-1948 годах, вновь налаживают связь с родственниками.

В 1956 году председатель совета министров Франции Пино посещает Армению и получает много просьб от армян, бывших французских подданных, об оказании помощи в возвращении во Францию. С 1956 по 1962 год советское государство разрешает тем армянам, которые до иммиграции были гражданами других стран, возвратиться назад. Остальные, ранее не имевшие гражданства, вынуждены остаться в СССР.

Но, вернувшись в те страны диаспоры, из которых они выехали, эти вечные беженцы не находят радушного приема — армянские общины, политические партии и сама Церковь не одобряют их возвращения.

Еще до начала процесса десталинизации, 29 мая 1954 года, умирает католикос Геворг VI. Примечательно, что о его смерти объявляют даже советские средства массовой информации (газеты «Правда», «Известия», агентство ТАСС, радио Еревана), которые высоко отзываются о его патриотических добродетелях. Его отпевает в Эчмиадзине епископ Хад Аджапаян, местоблюститель в Антелиасе, где престол также свободен после смерти католикоса Гарегина Овсепяна, скончавшегося 22 июня 1952 года.

Больше года престол католикоса в Эчмиадзине остается вакантным. Местоблюстителем является в прошлом епископ Исфаганский Ваган Костанян, который был изгнан из Ирана и затем стал архиепископом в Эчмиадзине. Выборы католикоса по традиции Армянской церкви должны проводиться не ранее 40 дней после смерти предшественника (по окончании траура) и не позднее 6 месяцев. Но местоблюститель откладывает выборы, и одновременно просоветское крыло диаспоры старается оттянуть выборы в Антелиасе. В июне 1955 года Антелиас устанавливает день выборов — 14 октября, но тут Эчмиадзин назначает свои выборы на 30 сентября.

В конклаве Эчмиадзина в числе 137 присутствующих — 108 советских граждан, из них 9 священнослужителей. Те епархии, в которых большинство составляют дашнаки (епархии Ливана, Сирии, Ирана, Греции, Кипра), отказываются прислать своих делегатов, как и два патриарших престола, Константинопольский и Иерусалимский. Так же поступает, несмотря на договор от 1941 года, Киликийский католикосат.

30 сентября 1955 года избирают католикоса Вазгена I. Новоизбранный католикос родился в 1908 году в Бухаресте в семье выходцев из Анатолии, бежавших оттуда во время преследований Абдул-Гамида. Он учился сначала в немецком протестантском лицее, потом на филологическом факультете в Бухаресте. Был рукоположен в зрелом возрасте, в 40-е годы, и уже через несколько лет, когда еще изучал богословие, был назначен местоблюстителем Румынской епархии. Католикосом он стал в возрасте 48 лет.

Радио Еревана уделит много внимания Собору и церковной службе, посвященной рукоположению католикоса. Нового католикоса примет премьер-министр Советской Социалистической Республики Армении. В течение долгого времени, вплоть до окончания советской эпохи, Вазген I будет с большим мужеством и мудростью руководить Церковью. В момент его избрания положение Армянской церкви было критическим: в Ереване действовало всего 3 церкви, на остальной территории Армении — 7 церквей и 5 монастырей.

В отношениях с властями католикос Вазген I избрал политику послушания и сотрудничества. Это привело к улучшению отношений между Церковью и государством.

Церковь не находилась в оппозиции к режиму, и частично государство использовало ее авторитет в своих целях, особенно в делах международных; однако она избавилась от прямых преследований и получила более широкие возможности для исполнения своей миссии.

Примером возвращения к относительно нормальной жизни в Церкви служит возобновление освящения мира (используемого в таинстве миропомазания) и рукоположения епископов — функций, которые в Армянской церкви выполняются исключительно католикосом. Обычно обряд освящения мира совершается раз в 7 лет. Во время его подготовки наряду с ароматическими веществами в новое оливковое масло добавляют старое, что символизирует апостольскую преемственность и непрерывность служения Церкви. После освящения мира католикосом Мкртичем Хримяном в 1903 году католикос Геворг V совершил его в 1912 году, а в советский период — только в 1926. После чего обряд был повторен уже Вазгеном в 1955 году, сразу после его избрания, а потом совершался регулярно каждые 7 лет. Меньше чем через неделю после своего избрания Вазген рукоположил около десяти епископов.

Разрыв с Киликийским престолом

Со вступлением на престол католикоса Вазгена начинается, однако, серьезное противостояние между двумя католикосатами. Киликийский престол, как мы уже сказали, был свободен с 1952 года. К тому времени, когда после очередного переноса, наконец, была назначена дата выборов (на 14 февраля 1956 года), в Эчмиадзине уже был избран католикос Вазген. Между тем подготовка конклава в Антелиасе проходила очень напряженно. Одним из наиболее значимых кандидатов был Зарех — епископ большой армянской епархии Алеппо. Высокообразованный и открытый к недавно начавшемуся экуменическому диалогу, он учился у иезуитов в Алеппо, затем в Антелиасе и в Брюссельском католическом университете. Начиная с 40-х годов, он реорганизовал жизнь епархии. Зарех был известен как сторонник абсолютной независимости Киликийского престола. В Сирии с 1954 года, после государственного переворота, у власти находилась коалиция из националистов Баас, социалистов и коммунистов, которая все больше сближалась с Москвой. Просоветски настроенные армяне (члены партий Рамкавар и Гнчак) во избежание возможного избрания Зареха пытаются убедить сирийские власти распустить армянские епархиальный и приходские советы Алеппо, поскольку они были «избраны при старом режиме».

Когда, наконец, в Антелиасе созывается избирательная Ассамблея, католикос Вазген заявляет о своем желании в ней участвовать. На Ассамблее он старается навязать своего кандидата, который бы согласился подчинить Киликийский престол Эчмиадзину или же повлиять на то, чтобы выборы перенесли на более поздний срок. В его вмешательстве многие видят попытку Москвы использовать Киликийский католикосат в политических целях. Католикосом избирают Зареха, но советский посол просит президента Ливана — хотя и безрезультатно — признать выборы недействительными. 5 марта католикос Вазген созывает в Каире Синод, в котором участвует большинство епископов Эчмиадзина, многие из которых только что им рукоположены. Синод требует от новоизбранного Киликийского католикоса подчинения Эчмиадзину или ухода в отставку. Однако усилия эчмиадзинского епископата не приносят желаемых результатов, и в октябре 1956 года происходит интронизация Зареха на Киликийский престол.

Эти события внесли еще больший раздор внутри общин диаспоры. Пресса дашнаков стала говорить о «католикосе-коммунисте», левые газеты писали, что «дашнаки посмели оскорбить Католикоса Всех Армян и тем самым показали, что они хуже турок». В атмосфере холодной войны это противостояние приняло явно политический характер. Так, приверженность верующего престолу Эчмиадзина или Антелиаса отождествлялось с его политической ориентацией — соответственно просоветской (Рамкавар и Гнчак) или буржуазной (Дашнакцутюн).

Два католикосата будут ссориться до 80-х годов, и некоторые епархии тех стран, где партия Дашнакцутюн достаточно сильна, перейдут под власть католикоса Киликийского (в Иране, Греции, Южной Америке и в 1961 году в США).

Противоречия периода оттепели

Но именно 14 февраля 1956 года, когда в Антелиасе идут выборы католикоса, в Москве разворачиваются чрезвычайно важные события — открывается XX съезд КПСС. В последний день съезда, 25 февраля, Никита Хрущев на закрытом заседании выступает со знаменитым докладом о культе личности.

Возвратившись в СССР из Антелиаса, где его публично и без обиняков назвали агентом КГБ, католикос Вазген беседует с главой советского государства Булганиным. После этой беседы Вазген объявляет об открытии новых армянских церквей в СССР: в Москве вновь открывается часовня на армянском кладбище, которая впоследствии войдет в состав епархии Нор-Нахичевана и в 1966 году станет центром российской епархии Армянской церкви. В том же 1956 году само агентство ТАСС объявляет о пастырских визитах католикоса (впервые за всю советскую эпоху) в епархии Ленинакана и Нор-Нахичевана, где соберутся тысячи верующих.

Таким образом, Армянская церковь оказывается в относительно привилегированном положении по сравнению с другими Церквами в СССР.

Идут годы десталинизации. Но если новая линия партии, поощряемая ее генеральным секретарем, для многих представителей интеллигенции означает надежду на долгожданную идеологическую свободу, то в отношении религии дело обстоит совсем иначе. Никита Хрущев, постановивший за двадцать лет построить в Советском Союзе коммунизм, в 1958 году начинает агрессивную антирелигиозную кампанию: закрываются половина церквей, большая часть семинарий и почти все монастыри, в государственной печати почти ежедневно появляются нападки на Церковь и веру. Назначается год, когда последний поп будет помещен в музей, а в 1961 году Юрий Гагарин, вернувшись из космоса, рассказывает о том, что не нашел там следов Бога...

С конца 50-х годов все Церкви в СССР становятся объектом новой волны преследований и ограничений; на этот раз, однако, борьба с религией ведется совершенно другими методами. Во время войны были ликвидированы различные ассоциации по пропаганде атеизма. Так, в 1947 году был закрыт Союз Воинствующих Безбожников, а популярный журнал Безбожник не выходил с лета 1941 года. Конечно, на заре 60-х годов, в период оттепели и терпимости по отношению к инакомыслию, невозможно было вернуться к старым методам борьбы, например, печатать карикатуры образца 20-х годов, на которых высмеивались толстые попы. Нужно было придумать что-то новое. Так, кампания против религиозных предрассудков приобретает отныне научную окраску: в сентябре 1959 года основывается журнал Наука и религия; в борьбе с религией участвуют и другие многотиражные издания, такие как Знание — сила, Наука и жизнь; в Армении тоже существуют подобные местные издания, например, журнал Гителик. В различных высших учебных заведениях наряду с кафедрами марксизма-ленинизма и диалектического материализма открываются кафедры научного атеизма.

К этому власти добавляют законы, ограничивающие деятельность Церкви, а государственные чиновники прибегают к самым немыслимым бюрократическим придиркам. Например, священник может служить только в одном приходе, многие культовые сооружения запрещается использовать по назначению по «причинам» санитарного характера, из соображений безопасности или в целях «сохранения художественного наследия» (после чего им спокойно дают превратиться в развалины); закрываются церкви, находящиеся вблизи школ, поскольку они посягают на атеистическое воспитание молодежи, закрываются храмы, которые посещает большое количество верующих, потому что они «создают помехи уличному движению», и так далее. Некоторых священников арестовывают как тунеядцев, паразитов на теле общества. Через средства массовой информации партия широко пропагандирует случаи вероотступничества.

После мучительных выборов 1956 года, проходивших в атмосфере конфликта между двумя католикосатами, Зарех, стремясь к сохранению своей автономии, все же начинает вести диалог с Эчмиадзином. Однако 8 февраля 1963 года, через несколько дней после того, как Зареху исполняется 48 лет, сердечный приступ обрывает его жизнь. Делегаты от подчиненных Антелиасу епархий Ливана, Сирии, Кипра, Ирана, Греции и США почти единогласно избирают нового католикоса, самого близкого помощника и единомышленника Зареха, ливанского архиепископа Хорена Барояна.

В 1961 году патриархом Константинопольским становится Шнорк Галустян.

60-е и 70-е годы

Начиная с послевоенного периода, и особенно в 60-е и 70-е годы в СССР интенсивно развивается промышленность. Впервые с начала века в России наступает длительный период мира, благодаря чему весь Советский Союз делает большие успехи в техническом и экономическом развитии. Это непосредственно относится и к Армении, в которой увеличивается численность населения: с конца войны до начала 80-х годов население почти утроилось — так, в 1945 году оно составляло 1 187 000 человек, а в 1979 — 3 031 000. Очень быстро идет процесс урбанизации: в Ереване в начале века было 30 000 жителей, а в 80-х годах их уже миллион. Это значит, что в столице сосредоточено более трети жителей страны.

Значительный прогресс наблюдается в сельскохозяйственной и пищевой промышленности: увеличивается производство зерна, свеклы, табака и хлопка. В 60-е и 70-е годы развивается металлургическая и химическая промышленность: строятся гидроэлектростанции, расширяется добыча сырья. Намечается прогресс в атомной энергетике.

Такое быстрое развитие промышленности создает новые проблемы, экологические: уже в 1956 году замечается снижение уровня воды в озере Севан по причине строительства гидроэлектростанции; строительство химических предприятий приводит к тому, что в 70-е годы пять из семи самых загрязненных городов Советского Союза оказываются в Армении; несколько аварий происходит на атомной станции в Мецаморе, расположенной всего в 30 километрах от Еревана, что само по себе рискованно, учитывая высокую сейсмическую опасность Армянского нагорья.

Однако интенсивное развитие промышленности не способствует усилению независимости республики от центрального правительства Москвы: экономика Армении находится в большой зависимости от других советских республик, что особенно проявится в момент распада СССР. Кроме того, с индустриализацией приходят в упадок кустарный промысел, сельское хозяйство и другие основные элементы традиционной экономики Армении. Однако параллельно продолжают существовать подпольные предприятия и черный рынок, процветающие на протяжении всего советского периода.

12 августа 1961 года, когда в Берлине начинается строительство стены, КПСС объявляет новую кампанию за репатриацию армян. Теперь в СССР приезжают в основном армяне из Ирана и с Ближнего Востока (с Кипра, из Египта, Сирии, Ливана). За 10 лет прибывает более 26 000 человек, и в отличие от первой волны репатриантов они находят в Союзе более благоприятные условия жизни — не только по причине прогресса, которого добилась страна, но и благодаря лучшей организации государством приема возвращающихся.

За советский период армяне проявляют себя не только как неустанные труженики, прекрасные строители и мужественные бойцы в Отечественной войне, но и как выдающиеся ученые, врачи, художники, композиторы.

В 60-е и 70-е годы с новой силой проявляется национальное сознание армян. Наперекор тесным канонам социалистического реализма, целая плеяда художников возвращается к темам и способам выражения классического армянского искусства: поэты Сильва Капутикян, Ованес Шираз, Паруйр Севак, живописцы Минас Аветисян и Мартирос Сарьян, кинематографисты Генрих Малян и Сергей Параджанов, композиторы Арам Хачатурян и Арно Бабаджанян. Многие из этих художников и композиторов проявляют большое мужество и инициативу, пытаясь обратить внимание общественности к национальным проблемам. Они пишут письма советским руководителям, особенно по поводу Карабаха: например, письмо, отправленное Хрущеву 19 мая 1963 года, обращение от имени населения к правительству Советской Армении от 19 сентября 1967 года, письмо писателя Серо Ханзадяна Леониду Брежневу от 15 октября 1977 года.

Но не только отдельные представители интеллигенции высказываются с критикой коммунистического режима в Армении, как это происходит в случае с русскими диссидентами; протест принимает всенародный характер и формируются различные движения.

24 апреля 1965 года впервые в советской Армении открыто, на официальном уровне, отмечается День памяти геноцида; организуются такие мероприятия, как концерт в оперном театре Еревана, на котором присутствуют руководители коммунистической партии. Но мероприятия, посвященные памяти геноцида, провоцируют массовые манифестации. Сотни тысяч людей проходят по улицам Еревана, требуя возвращения Армении территорий, отданных Турции в 1920 году. Такие акции при советской власти, разумеется, были неслыханными. Милиции не удается сдерживать манифестантов, которые выкрикивают лозунги: «наши земли» и «справедливость». В официальных мероприятиях принимает участие и католикос Вазген; Церковь впервые посвящает геноциду номер журнала Эчмиадзин.

Именно в этот период намечается новое сближение Турции с СССР, и ереванские события грозят вылиться в дипломатический скандал. Поэтому партия вынуждена сменить в Армении весь руководящий состав.

Но теперь национальный вопрос становится объектом всеобщего внимания. Через год после манифестаций в Ереване, в 1966 году, создается подпольная армянская партия борцов за независимость — Партия Национального Единства. Она ставит своей целью решение армянского вопроса и образование государства, которое бы включало в себя все территории исторической Армении и объединило бы всех армян, рассеянных по миру. Так в СССР впервые появляется оппозиционная партия. Конечно, почти все ее члены вскоре подвергаются аресту.

Однако Москва не может наполнить сибирские лагеря сотнями тысяч армян, осмелившихся открыто выйти на площадь с демонстрацией протеста: она вынуждена пойти на уступки. В 1967 и 1968 годах государство строит в Ереване мемориал жертвам геноцида, а в Сардарапате — мемориальный комплекс в нео-урартском стиле в память о знаменитой битве. Эти монументы становятся символом и местом встреч для поборников национального вопроса.

Долгий застой и религиозные волнения

В 1964 году Леонид Брежнев сменяет Хрущева на посту первого секретаря КПСС. В международных отношениях продолжается холодная война, внутри страны начинается долгий период застоя.

В Армении, как и по всему Советскому Союзу, диссидентов и представителей любой оппозиции, особенно националистической, арестовывают под разными предлогами (тунеядство, коррупция и т. д.). Так, в 1972 году арестован и приговорен к пяти годам тюремного заключения режиссер Сергей Параджанов. Иногда КГБ прибегает к их непосредственному уничтожению, более или менее закамуфлированному, например, в 1971 году при подозрительных обстоятельствах погибает не согласный с режимом поэт Паруйр Севак, а в 1975 — художник Минас Аветисян.

В 1973-1974 годах ведутся судебные процессы по делам членов Партии Национального Единства, а в январе 1979 года три активиста этой партии, обвиненные в диверсии в московском метро, будут расстреляны после процесса, проходившего при закрытых дверях.

Такое возвращение к старым методам борьбы с неугодными в середине 70-х годов затрагивает и Церковь: комсомол, институты и университеты получают указание усилить борьбу с религиозными предрассудками.

И тем не менее в 60-е и 70-е годы среди значительной части советской интеллигенции наблюдается большой интерес к вопросам веры. Однако для поколения, рожденного и воспитанного в разгар строительства коммунизма, речь идет не о возвращении к Церкви отцов или к традиционным духовным ценностям, но о внутреннем перевороте. Поиск духовных ценностей стал не только своеобразной формой протеста против официальной идеологии, но выражал извечное стремление человека к Высшему, желанием удовлетворить свои самые глубокие духовные потребности. Так после десятилетий, казалось, триумфального шествия коммунистическая власть, обещавшая освободить народ от предрассудков прошлого и создать нового человека, потерпела фиаско, и прежде всего среди интеллектуальной элиты своего же народа, среди творческой интеллигенции.

Другая форма организованного диссидентства, которая приобретает все большее значение по всему СССР, — это борьба за права человека. В разных городах появляются организации, собирающие информацию об ущемлении свобод граждан со стороны государства; эта информация публикуется в самиздате и распространяется за рубежом благодаря все увеличивающимся контактам с иностранцами. В Ереване создается комитет по контролю за выполнением Хельсинкских соглашений; Партия Национального Единства, теперь уже в других, не столь националистических выражениях, и к тому же лучше сформулированных с юридической точки зрения, просит соблюдать право республик СССР на самоопределение после референдума.

В 70-е годы популярность католикоса Вазгена растет как в советской Армении, так и за ее пределами. Он постепенно принимает на себя роль неофициального представителя армянского народа, говорит от его имени.

Католикос действительно обладает большими дипломатическими способностями; он владеет многими языками, он человек высокого благородства и достоинства; как глава Армянской церкви католикос Вазген принимает множество делегаций в Эчмиадзине, ездит за границу, участвует в экуменическом движении (в 1962 году Армянская церковь входит во Всемирный Совет Церквей), посещает прежде всего епархии диаспоры, с которыми старается установить более тесные контакты. Так, со временем, инцидент 1956 года постепенно забывается, и католикос Вазген возвращает себе расположение большой части диаспоры.

Участие Церквей Советского Союза в международном экуменическом движении и в движении за мир, разумеется, угодно партии, которая старается использовать Церковь как второе, неофициальное, министерство иностранных дел. Церковные иерархи, переводя на религиозный язык, провозглашают партийные лозунги настоящего момента: проповедуют борьбу за мир, социальную справедливость. Однако многим священнослужителям участие в экуменическом движении дает возможность познакомиться с другими реалиями, а также — по крайней мере в частных разговорах — поведать о действительном положении своей Церкви.

Католикос Вазген завязывает хорошие личные отношения с иерархами других Церквей. В 1970 году его, вместе с армянскими патриархами Иерусалимским и Константинопольским, принимает папа Павел VI.

В 1977 году в Антелиасе в помощь католикосу Хорену избирается второй католикос с правом преемственности (как это практикуется в Армянской церкви) в лице епископа Гарегина Саркисяна. Человек глубокой культуры и подлинной духовности, он с молодых лет участвовал в экуменическом диалоге, присутствовал в качестве слушателя на II Ватиканском соборе. В 1975-1983 годах Гарегин был вице-президентом Центрального Комитета Всемирного Совета Церквей и в своем служении проявлял себя как истинный апостол единства между христианами. Он будет руководить Киликийским престолом Армянской церкви все годы ливанского кризиса и гражданской войны. С момента своего избрания в Антелиасе католикос Киликийский Гарегин II старался сохранить дружеские отношения с Эчмиадзинским престолом. В своем выступлении в день интронизации он выражает радость по случаю присутствия представителей Эчмиадзина и говорит: «Мы были одной Церковью в прошлом, и ею останемся». Он никогда публично не скажет ни одного слова критики в адрес политики католикоса Вазгена — напротив, будет часто подчеркивать свое уважение и почтение к нему.

В 1984 году католикос Вазген отправляется с визитом во Францию и лично, неофициально встречается с Гарегином II. Эта встреча станет началом нормализации отношений между двумя католикосатами, которая в скором времени будет иметь важные последствия.

В 1980 году исполняется 60 лет со времени присоединения Армении к Советскому Союзу. После всех превратностей последних десятилетий Армянская церковь стала во много раз меньше. Сравнение со статистикой 1917 года удручает: из 2000 священников осталось к началу 80-х годов меньше ста — при том, что население Армении выросло вчетверо; в Ереване, насчитывающем в 1980 году более миллиона жителей, работает всего три церкви, так же и во всей Армении действующих храмов и монастырей осталось очень мало. На территории Советского Союза номинально находится пять армянских епархий: две в Армении, одна в Грузии, одна в Азербайджане и одна для России и всего остального СССР. Эчмиадзин живет, вернее, выживает, благодаря продаже свечей и пожертвованиям диаспоры, из которых немалую часть забирает государство.

Типография Эчмиадзина выпускает календарь, очень ограниченные тиражи Нового Завета и журнал (прежде называвшийся Арарат, а впоследствии переименованный в Эчмиадзин) скорее арменоведческого, чем богословского содержания.

Несмотря на столь шаткое положение Церкви и усиленную атеистическую пропаганду, в 70-е и 80-е годы подавляющее большинство армян продолжают крестить детей, венчаться и отпевать умерших в церкви. К церковным таинствам приступают и члены коммунистической партии и даже некоторые ее руководители. В начале 70-х годов более 60% армянского населения крещены; в дни больших церковных праздников народ совершает паломничества к армянским святыням. В Армении большинство детей, подростков и молодых людей (включая комсомольцев) обоих полов носит на шее крестик, что не наблюдается в советской России.

В первой половине 80-х годов смена высшего руководства в Советском Союзе не приводит ни к каким существенным изменениям. Те два с половиной года, когда трон генсека занимают неяркие фигуры Андропова и Черненко, носят характерные черты междуцарствия.

После смерти Брежнева в ноябре 1982 года на его место приходит Андропов, бывший председатель КГБ. Несмотря на то, что новый Генеральный секретарь говорит о реформах, единственное отличие от прежней политической линии заключается в укреплении дисциплины внутри партии, верхушка которой в конце царствования Брежнева скомпрометировала себя различными скандалами; кроме того, при нем вводятся меры наказания для лиц, нарушающих трудовую дисциплину. В отношении любой идеологической оппозиции он действует жестко и усиливает репрессии против диссидентов и верующих.

После его смерти в феврале 1984 года место Генерального секретаря переходит к Черненко, одному из самых близких соратников Брежнева. Он приблизительно придерживается все той же брежневской политики, которая привела страну к застою. Вопреки советским обычаям, в начале 1985 года всенародно объявили о его тяжелой болезни; когда Генеральный секретарь по состоянию здоровья не мог выполнять свои функции, его обычно замещал Михаил Горбачев, которому поручали наиболее деликатные и ответственные задания в Центральном Комитете партии.

После смерти Сталина до начала 80-х годов многие армяне покидают СССР: с 1956 по 1972 год уезжает 28 000 человек и только за два года (1979 и 1980) — 12 000. Экономические трудности, недостаток свободы, разочарование, вызванное отсутствием интереса у советского руководства к армянскому вопросу, а также сильное ухудшение экологии в республике вынуждают многих сделать выбор в пользу эмиграции. Существование у многих советских армян родственных связей в диаспоре за пределами СССР помогает им преодолевать бюрократические препятствия, навязанные советскими законами. Таким образом, армяне занимают второе место в СССР после евреев по количеству эмигрантов.

ГЛАВА 12. НЕЗАВИСИМАЯ АРМЕНИЯ. 1985-2001 годы

Перестройка и карабахский вопрос

10 марта 1985 года в Москве умирает Черненко. Вместо него на должность Генерального секретаря ЦК КПСС сразу же назначается Михаил Горбачев. В течение одного года Горбачев осуществляет глубокие кадровые изменения как в государственной администрации, так и в партийном руководстве. После XXVII съезда КПСС, проходившего с 25 февраля по 6 марта 1986 года, начинается новый политический курс. Горбачев характеризует долгий период правления Брежнева как «эпоху застоя» и говорит о необходимости серьезных реформ в экономике и о «демократизации» общества. В течение 1986 года меняются нормы эмиграции для граждан СССР; некоторые диссиденты освобождаются из тюрем или возвращаются из ссылки. В конце года Горбачев лично звонит по телефону Андрею Сахарову и сообщает ему, что он может вернуться в Москву.

Новая политическая линия закрепляется в 1987 году на двух пленумах ЦК КПСС, январском и июньском. Продолжаются замены высоких представителей партийной и государственной власти; районные и областные руководители, которые противятся реформам, отстраняются от должности.

Изменения в московской политике поначалу внушают армянам большие надежды. Именно в 1987 году члены Партии Национального Единства, пережившие события 60-х годов, основывают Союз за национальное самоопределение. Теперь в Армении уже свободно говорят и открыто пишут о геноциде, об ответственности за него не только Абдул-Гамида II и младотурок, но и кемалистов, указывая даже на их двусмысленные отношения с большевиками. Кроме того, более частыми становятся контакты с диаспорой, что делает возможным обмен мнениями и сопоставление взглядов.

С возвращением к национальному вопросу возобновились и требования как к Москве, так и к местному коммунистическому руководству; все громче звучат голоса в защиту родного языка и национальной культуры, которым угрожает принудительное внедрение русского языка. 17 и 18 октября 1987 года на улицы Еревана выходит 100 000 человек с манифестацией протеста в связи с загрязнением окружающей среды и с требованием соблюдения национальных прав. Однако протест армян все больше начинает сосредоточиваться на проблеме Нагорного Карабаха. Более 80% из 160 000 жителей этой автономной области Азербайджанской Республики составляют армяне.

В течение всего года в Нагорном Карабахе собираются подписи населения под документом, излагающим первое за эти годы требование автономной области о разрешении войти в состав Армении. Впрочем, уже после смерти Сталина, в 1965 году, с той же целью было собрано 45 тысяч подписей. Разумеется, Кремль не посчитался тогда с волей населения.

Но в 1987 году дело уже обстоит иначе: на этот раз сам Генеральный секретарь говорит о демократизации и настаивает на реформах до такой степени, что старается избавиться от тех, кто им противится, от старых партийных кадров и номенклатуры. К тому же, партия, кажется, всерьез намеревается пересмотреть ошибки прошлого: в ноябре объявляется о формировании комиссии по реабилитации жертв сталинских репрессий, а в начале февраля 1988 года Верховный суд реабилитирует десятерых партийных деятелей, осужденных во время знаменитого третьего открытого процесса, проходившего в Москве в марте 1938 года, в том числе Н. Бухарина.

При таком развитии событий пересмотр факта необоснованного присвоения Карабаха Азербайджаном представляется возможным. Тем более что требование жителей автономной области подкрепляется многотысячными демонстрациями на площадях Еревана. Население, Церковь и интеллигенция единодушно поддерживают карабахский вопрос. Кроме того, все делается при полном соблюдении советских законов, спокойно и терпеливо. Манифестации в Армении, хотя в них и участвует множество людей, проходят в мирной атмосфере, без крайностей или проявлений антиазербайджанского фанатизма. В конце года собранные в Карабахе подписи представлены в ЦК КПСС.

В середине февраля 1988 года грандиозные манифестации проходят в Степанакерте, столице области. 20 февраля областной Совет народных депутатов Нагорно-Карабахской автономной области на внеочередном заседании одобряет волю народа и просит Верховные Советы Азербайджанской и Армянской ССР о присоединении области к Армении; несколько дней спустя католикос Вазген пишет письмо Горбачеву.

По советской Конституции союзная республика имеет право выйти из состава СССР после всенародного голосования или референдума, так же, как и область может выйти из состава одной республики, чтобы присоединиться к другой. И если первое из этих конституционных прав в действительности было всего лишь теоретическим — и на провозглашение независимости со стороны Литвы в 1990 году Москва ответит выстрелами из танков — то в отношении второго в советской практике существовали десятки случаев перехода территорий от администрации одной республики к другой.

Между тем в Ереване с 20 февраля начинаются ежедневные, по-прежнему очень мирные митинги в поддержку решения Совета народных депутатов Карабаха, за которыми следуют забастовки, ведущие к остановке многих заводов и предприятий. 25 февраля в демонстрации на улицах армянской столицы участвует около миллиона человек. Тогда Горбачев выступает с обращением к «трудящимся Армении и Азербайджана»; его выступление, однако, сопровождается вводом в Ереван танков Советской армии.

Поэтесса Сильва Капутикян и другие представители армянской интеллигенции просят Горбачева обеспечить соблюдение конституционного права жителей Карабаха. 26 февраля Горбачев накладывает вето сроком в один месяц на обсуждение карабахского вопроса.

Сумгаит

Тем временем претензии Нагорного Карабаха на независимость вызывают у азербайджанцев жесткую реакцию. В этот момент в Карабахе проживало более 130 000 армян, а на остальной территории Азербайджана, в основном в Баку и Кировабаде, — еще около 300 000. С 27 по 29 февраля 1988 года в Сумгаите, азербайджанском городке, расположенном недалеко от Баку, где жила многочисленная армянская община, устраивается чудовищная резня, жертвами которой становятся сотни людей. Группы азербайджанцев нападают на армян на улицах, врываются в их дома, грабят, совершают насилие, поджигают. Официальные сводки говорят о тридцати погибших; многие, однако, считают, что в эти дни было убито несколько сотен армян, десятки невинных людей варварски искалечены, в большинстве случаев ударами топоров; многие получили самые различные ранения; было сожжено несколько церквей.

То же самое, по идентичному сценарию, происходит в ноябре в Кировабаде (а позднее, в январе 1990 года, повторится в Баку). Одновременно начинаются частые нападения азербайджанских банд на деревни Карабаха.

Многочисленные факты и обстоятельства ясно показывают, что погромы этих лет — не просто дело рук преступных группировок (такой будет официальная версия властей) или фанатов-экстремистов, не только результат безудержного психоза толпы. Побоища в Сумгаите, Кировабаде и Баку, несомненно, были организованы самими азербайджанскими властями. Прежде всего, инциденты, произошедшие между армянами и азербайджанцами во время манифестаций накануне сумгаитской бойни, на самом деле были провокацией: очевидцы рассказывали, что несколько азербайджанских демонстрантов было убито в сумятице агентами азербайджанской милиции, которые тут же исчезли с места событий.

Известно, что с начала месяца в Сумгаите (в отделениях милиции, на рабочих местах, в жилищно-эксплуатационных конторах и так далее) составлялись списки армянского населения с адресами и номерами телефонов. Озверевшие фанатики точно знали, в каких квартирах живут армяне; перед нападением в этих квартирах обычно переставали работать телефоны: их отключали для того, чтобы жертвы не могли никому позвонить с просьбой о помощи, вызвать милицию или скорую помощь. Позднее обнаружилось, что на некоторых заводах города с начала месяца выпускались топоры, ножи и другое металлическое оружие — эту информацию подтвердил горком Компартии Азербайджана. Незадолго до погромов в район автовокзала, где жило много армян, завезли несколько грузовиков режущих предметов, камней, железных прутов и обрезков металлической арматуры. В дни побоища дороги, ведущие в Сумгаит, были перекрыты.

Если факт участия азербайджанских властей в организации и осуществлении резни не вызывает сомнений, то отдельные обстоятельства наводят на мысль, что к планированию погромов были причастны и центральные, московские власти. Комментируя сумгаитские события и возлагая ответственность за них на «шайки хулиганов», Михаил Горбачев сказал, что армия «опоздала на три часа». В действительности советские войска вошли в город вечером 28 февраля, но получили приказ ни во что не вмешиваться и ни за кого не заступаться, в результате чего солдаты, хотя и были свидетелями неслыханных зверств, не двинулись с места. Так насилие продолжалось на протяжении всего следующего дня.

Несмотря на общее напряжение, вызванное тяжестью этих событий, в марте в Карабахе возобновляется борьба армян за отделение от Азербайджана. 17 марта в Степанакерте 75 000 человек проводят манифестацию на площади за присоединение к Армении; 20-го числа областной комитет Коммунистической партии открыто высказывается за переход области к Армении. 21 марта Андрей Сахаров посылает Горбачеву письмо, в котором поддерживает требование армян.

И все же 24 марта 1988 года, менее чем через месяц после резни в Сумгаите, Президиум Верховного Совета СССР, обещая провести серьезные социальные и экономические реформы в Нагорном Карабахе, отвергает требование о присоединении этой области к Армении.

Армянская интеллигенция снова поднимает свой голос в защиту Карабаха: в апреле поэтесса Сильва Капутикян пишет открытое письмо Горбачеву, в котором утверждает, что советская власть всегда использовала турецкую угрозу в качестве козыря для узаконивают своего присутствия в Армении. Но Москва еще дважды повторит свое нет: его скажет лично Горбачев во время XIX Всесоюзной партийной конференции, впервые после 1941 года собравшей в Москве 5000 делегатов (28 июня — 1 июля 1988), а затем 18 июля это подтвердит Президиум Верховного Совета.

Главным образом из-за этого армянская интеллигенция полностью теряет веру в перестройку и в «демократизацию», о которой столько шумели. Волнения в Армении возобновляются с новой силой; но недовольство политикой Москвы теперь уже исходит не только от интеллигенции и убежденных патриотов. 15 июня сам Верховный Совет Армении утверждает путем голосования принятие в свой состав Нагорного Карабаха, а 12 июля областной Совет Нагорного Карабаха в одностороннем порядке объявляет о своем выходе из состава Азербайджана и присоединении к Армянской республике; но шестью днями позже Президиум Верховного Совета СССР аннулирует это решение.

В Ереване начинается всеобщая забастовка, которая парализует страну со 2 по 15 июля; напряженность растет, и происходит несколько инцидентов; 5 июля армия стреляет по демонстрантам в аэропорту Звартноц. В Степанакерте всеобщая забастовка началась уже 23 мая и будет продолжаться до 25 августа. С сентября возобновляются массовые манифестации в Ереване.

Между тем учреждается «Комитет Карабах», состоящий из представителей интеллигенции. Они не настаивают на независимости и выходе из СССР, но требуют проведения серьезных реформ. Комитет находит также поддержку у либеральной интеллигенции в Москве и в других городах Советского Союза.

В Армении наблюдается постепенная демократизация режима; но Москва начинает осуществлять экономическую блокаду республики.

Армения, потрясенная несчастьем

В 1988 году Русская церковь празднует тысячелетие крещения Руси. Горбачевское правительство, которое до этого времени не выработало определенной стратегической политики по отношению к религии, поспешно организует конференции, начинает возвращать Русской церкви храмы и прежде всего старается придать празднованию юбилея международную значимость, чтобы продемонстрировать мировому сообществу новую идеологическую линию партии.

Уже в апреле месяце Горбачев принимает в Кремле патриарха Пимена и объявляет ему о возвращении нескольких церквей и монастырей, а также о предстоящем утверждении нового закона о свободе вероисповедания.

То обстоятельство, что государство снова идет навстречу Русской церкви, отражается и на положении других Церквей в СССР, включая армянскую, которой действительно делаются некоторые уступки со стороны местных чиновников.

Празднование тысячелетия крещения Руси проходит в Загорске с 6 по 11 июля. Организованы также торжественная церемония и прием в Кремле для иностранных гостей и представителей иерархии Русской церкви. Случилось так, что впервые за несколько веков все самые крупные иерархи Армянской церкви — Католикос Всех Армян Вазген I, Католикос Киликийский Гарегин II, патриарх Иерусалимский Егише Тертерян и патриарх Константинопольский Шнорк Галустян — собрались вместе в России в праздничной атмосфере открытости и доброжелательства.

Еще в 1984 году в отношениях между Эчмиадзином и Антелиасом возникла напряженность по причине открытия новых киликийских епархий для армян, эмигрировавших из Ливана, на территориях, по традиции подчиненных юрисдикции Эчмиадзина. Теперь же встреча четырех иерархов проходит в очень сердечной обстановке; католикос Вазген приглашает своих собратьев в Армению — и это не просто жест гостеприимства, но, прежде всего, желание свидетельствовать о единстве Церкви в столь критический для народа момент. В октябре он повторяет свое приглашение католикосу Гарегину, и визит намечается на начало 1989 года. Тем временем назначаются две комиссии со стороны обоих престолов, которые изыскивают возможности уладить разногласия между католикосатами.

7 ноября, в день годовщины большевистской революции, официальные торжества в Армении, организованные правительством, проходят абсолютно незамеченными; более того, праздничный день используется в Армении для демонстрации протеста в адрес Москвы. Несмотря на мирный характер демонстрации, напряженность возрастает; Ереван, в который введены советские танки, пребывает в состоянии тревоги; 23 ноября на улицах Баку полмиллиона азербайджанцев устраивает демонстрацию протеста против удовлетворения требований армян. В тот же день в Кировабаде (нынешней Гяндже) происходит второй погром и повторяются ужасы Сумгаита.

В разгар этих трагических событий, 7 декабря 1988 года, огромной силы землетрясение сокрушает север Армении. Полностью разрушен город Спитак, пострадала большая часть Ленинакана и Кировакана. Количество жертв, согласно сводкам советского государства, колеблется от 30 000 до 60 000; больше полумиллиона человек остались без крова.

Диаспора немедленно приходит в движение: со всего мира в Армению прибывает самая разнообразная помощь, многие армяне устремляются на землю своих отцов, чтобы разгребать развалины и восстанавливать разрушенные города. Щедрую помощь посылают и гуманитарные организации многих стран: два года перестройки снискали Советскому Союзу симпатию мирового общественного мнения, и поэтому большую солидарность проявляют даже учреждения и лица, не имеющие никакого отношения к Армении.

Церковь играет исключительно важную роль как в сборе, так и в распределении помощи пострадавшим от землетрясения. Армянские общины за рубежом, включая и епархии, принадлежащие к Киликийскому католикосату, собирают и переправляют в Армению огромное количество одежды и медикаментов; эта помощь большей частью будет распределена Эчмиадзином. Католикос Киликийский Гарегин II лично спешит в Армению, как и многие другие епископы диаспоры.

Пока добровольцы разгребают развалины в отчаянной надежде найти еще живых, а танки Советской армии по-прежнему стоят на улицах Еревана, сотни армян в панике прибывают на территорию потрясенной несчастьем республики: это люди, спасшиеся от погромов, учиненных двумя неделями ранее в Кировабаде, а также армяне из других городов и деревень Азербайджана — они предпочитают участь беженцев страху, ставшему для них постоянным. Посреди суровой зимы армянского высокогорья они увеличивают и без того огромное число бездомных. В эти первые декабрьские дни положение Армении поистине критическое.

Однако ему суждено стать еще более печальным. По приказу из Москвы коммунистические власти Еревана под предлогом землетрясения устанавливают в столице комендантский час, чтобы таким образом избежать демонстраций; КГБ также цинично пользуется всеобщим смятением и 10 декабря, то есть через три дня после стихийного бедствия, арестовывает почти всех членов Комитета Карабах, которых немедленно увозят в Москву и заключают в тюрьму.

Но землетрясение в Спитаке привлекает к Армении внимание средств массовой информации и мирового сообщества, и различные партии диаспоры объединяются в поддержку поборников карабахского вопроса. Горбачев понимает, что в глазах Запада события в Армении могут поставить под сомнение серьезность перестройки. Так 12 января 1989 года руководство Карабахом ставится под непосредственный контроль Москвы.

Кризис перестройки и события в Баку

Однако перестройка входит в свою критическую фазу: в 1989 году в подавляющем большинстве союзных республик возникают межнациональные конфликты и звучат настойчивые требования независимости. Горбачеву приходится одновременно иметь дело с оппозицией старой партийной гвардии, недовольством либеральной интеллигенции и все более сильной конкуренцией со стороны Бориса Ельцина. Поэтому принимаемые им решения часто противоречивы и диктуются сиюминутной политической обстановкой. Этим объясняются и некоторые трагические события: например, действия Советской армии против мирных манифестантов, произошедшие 9 апреля в Тбилиси, во время которых было убито 20 человек и много ранено.

Переменчивость горбачевских решений имеет и положительные последствия: 31 мая членов Комитета Карабах освобождают из московской тюрьмы и они возвращаются в Армению; на родине они узаконивают Комитет, который в июне перерастет в Армянское Национальное Движение.

28 ноября Москва упраздняет непосредственное руководство Карабахом. Напряженность отношений между Арменией и Азербайджаном достигает апогея. В то самое время, когда начинают сносить Берлинскую стену, символ холодной войны и разделения Европы, две закавказские республики вступают в прямой конфликт. В тот же день Баку вводит в Карабахе азербайджанский военный режим, доверив советским войскам поддержание порядка. Через два дня Верховный Совет Армении утверждает акт о присоединении Карабаха к Армении и объявляет о создании объединенной Армянской Республики.

Ответная реакция азербайджанцев на упорство Карабаха в вопросе об отделении выливается в ненависть ко всем армянам. Гуманитарная помощь жертвам землетрясения в Армении, проходящая через порт Баку и следующая по азербайджанской железной дороге, часто уничтожается, и поезда прибывают в Армению с плакатами, на которых написано: «Смерть армянам!»

Но самая трагическая участь постигнет членов многочисленной армянской общины Азербайджана. В середине января в Баку устраивается новый антиармянский погром.

В Баку в этот период проживало от 40 000 до 60 000 армян; одно время армянское население было намного больше, но оно сильно уменьшилось после войны в результате проводимой местными властями политики дискриминации. До 50-х годов в этом поистине многонациональном городе армяне, наряду с русскими и евреями, занимали почти все руководящие должности. Но в 50-е и 60-е годы в Баку переселилось большое число азербайджанцев, которые постепенно заняли все ключевые позиции, что повлекло за собой отъезд многих армян.

За три недели до начала этой новой резни, 20 декабря 1989 года, армянское представительство в Москве просило народных депутатов СССР объявить чрезвычайное положение в Баку по причине насилия, которому уже несколько дней подвергались национальные меньшинства города: не только армяне, но и русские, евреи и украинцы. Москва, однако, никак не отреагировала на эту просьбу.

13 января 1990 года в Баку проходят антиармянские манифестации, во время которых убийц из Сумгаита называют «национальными героями». Толпа скандирует лозунги: «Смерть армянам! Свободу героям Сумгаита!»

Обстановка накаляется. Толпа манифестантов делится на отдельные группы, которые затем врываются в жилища армян и подвергают их разного рода насилию. Вслед за ними приходят правительственные чиновники с готовыми документами, содержащими просьбу о выезде, и предлагают армянам их подписать. Согласившиеся на это могут собрать то, что осталось от их вещей (деньги и ценности украдены), после чего они должны немедленно отправляться в порт. Здесь, перед посадкой на корабли, беглецов еще раз обыскивают, а иногда и избивают.

За одну неделю, с 13 по 19 января, в Баку было убито около 200 армян. Многих (как было и два года назад в Сумгаите) спасли соседи или друзья азербайджанской и русской национальности, спрятав их от бандитов.

Если в Сумгаите, по выражению Горбачева, войска Советской армии опоздали на три часа, то в Баку они вмешались лишь неделю спустя после начала погромов, а затем в городе было объявлено военное положение.

На пути к независимости

Несмотря на эти события, националистической оппозиции в Армении все больше удается взять власть в свои руки. Тем временем стычки между армянами и азербайджанцами происходят и на границе с Нахичеваном.

В марте Горбачев приказывает властям обеих закавказских республик нормализовать положение. Между тем литовский парламент принял голосованием решение об отделении своей республики от СССР. 14 марта в Москве на Внеочередном съезде народных депутатов Горбачева избирают полномочным президентом страны.

20 мая 1990 года Армянское Национальное Движение побеждает на законодательных выборах, а 4 августа бывший диссидент Левон Тер-Петросян, востоковед и переводчик, избирается на должность главы парламента. В конце мая происходят серьезные столкновения армянских отрядов самообороны с советскими войсками; обстановка на границе между Арменией и Азербайджаном все больше напоминает открытую войну. Новая армянская власть 23 августа 1990 года объявляет о суверенитете Армении, а позднее бойкотирует референдум, назначенный Горбачевым на 17 марта 1991 года за «сохранение обновленного Союза».

Условия, в которых оказывается новое суверенное государство, похожи на те, которые были в Независимой Армении в 1918-1920 годах. После пережитого страшного землетрясения, находясь в состоянии войны с Азербайджаном, страна вынуждена противостоять экономической блокаде со стороны Москвы и перекрытию дорог азербайджанцами, тогда как количество беженцев превосходит уже десятую часть населения. Суверенная Армения не имеет никакой политической поддержки со стороны какого-либо государства. Действительно, если Горбачев как будто смирился со все более очевидным крахом коммунизма во многих странах Восточной Европы, то в отношении советских республик дело обстояло совсем иначе. Вплоть до января 1991 года Советская армия пытается положить конец стремлению Литвы и Латвии к независимости. Запад же, озабоченный желанием оказать поддержку Горбачеву, никак не влияет на то, что считает внутренней политикой Москвы.

И все же, несмотря на столь неблагоприятные для армян обстоятельства, три миллиона жителей армянской республики не уступят десяти миллионам азербайджанцев в теперь уже открытой войне за Карабах.

Многочисленные попытки, предпринятые Горбачевым в 1991 году с целью сохранить Советский Союз или найти новую форму объединения республик, оказываются тщетными. Уже в феврале и марте, после референдумов в Литве, Латвии и Грузии, на которых большинство населения высказывается в пользу отделения, эти республики объявляют свою независимость. В марте в России начинается массовая забастовка шахтеров, которая будет продолжаться два месяца и к которой из солидарности примкнут рабочие многих предприятий. Весь Советский Союз оказывается в тисках экономического кризиса. Перестройка подвергается испытанию, и если она не сумеет преодолеть недовольство и сумятицу этого переломного момента, то опасность возвращения назад к коммунистической диктатуре станет все более реальной.

Весной и в начале лета 1991 года Москва еще раз пытается разрешить армянский вопрос старыми методами: советские войска и азербайджанский ОМОН предпринимают военную операцию по принудительному вывозу жителей нескольких армянских деревень, расположенных на территории Азербайджана, на границе Нагорного Карабаха. Перерезав коммуникации и отключив электрический ток, войска входят в деревни; ОМОН и местное азербайджанское население открыто грабят имущество армян и заставляют их подписывать заявления о «добровольном переселении»; одних армян убивают, других избивают, пытают, многим угрожают.

Те же сцены повторяются на севере Армении, в нескольких деревнях, куда вступают советские войска и азербайджанская милиция. Это происходит 3 мая — в тот самый момент, когда советский президент принимал в Кремле председателей президиума Верховного Совета Армении и Азербайджана. 6 мая Горбачев попытался публично оправдать проведение советскими войсками операций в армянских деревнях на границе с Азербайджаном, ссылаясь на необходимость «обезоружить армянских экстремистов».

Операция по вывозу армянского населения будет продолжаться все лето и остановится только после провала путча в августе 1991 года, когда многие ответственные работники Министерства обороны будут смещены.

Как это ни парадоксально, именно в то время, когда советские войска содействуют азербайджанцам в проведении операций по этнической чистке, 5 июня советский президент Горбачев получает в Осло Нобелевскую премию мира. Он использует эту возможность, чтобы попросить страны Запада о внушительной поддержке России для обеспечения успешного исхода перестройки.

Но через два с половиной месяца перестройка заканчивается попыткой государственного переворота со стороны консервативного крыла правительства: 19 августа вице-президент Г. Янаев, премьер-министр В. Павлов, председатель КГБ В. Крючков и министры внутренних дел и обороны изолируют Горбачева и объявляют чрезвычайное положение во многих районах страны. Государственный переворот терпит поражение благодаря оппозиции граждан, которую возглавил президент России Б. Ельцин.

Последствием неудавшегося государственного переворота становится не только окончание давно уже противоречивой политики перестройки, но и исчезновение самого Советского Союза. Союзные республики одна за другой провозглашают свою независимость.

Армения также объявляет себя независимой республикой после референдума 21 сентября 1991 года; ее независимость немедленно признают Европейское Сообщество, Соединенные Штаты Америки и Турция. 16 октября президентом республики избирается Левон Тер-Петросян.

Тем временем, 2 сентября 1991 года, Верховный Совет Нагорного Карабаха уже провозгласил независимость области, которую 10 декабря подтверждает народный референдум. Однако международные организации до сих пор не признали Карабах как независимое государство.

После распада Советского Союза уже бывшие советские войска перестают поддерживать азербайджанский ОМОН и возвращаются на свои прежние позиции, оставив армян и азербайджанцев один на один друг с другом. Азербайджану не удается противостоять солдатам Карабаха и Армении, и он теряет около пятой части своей территории. Военные операции завершаются 12 мая 1994 года.

В Нагорном Карабахе после окончания войны пришлось восстанавливать с нуля не только жизнь общества, но и Церковь; в 1931 году, до начала великих сталинских чисток, в области насчитывалось 118 церквей и 276 священников. Начиная с 1932 года, с чрезвычайной быстротой разрушались и закрывались храмы, и в результате в Карабахе не осталось ни одной действующей армянской церкви.

Церковь в свободной Армении

Армянская церковь внешне оставалась в стороне от борьбы за воссоединение Карабаха с Арменией и за независимость республики. Члены Армянского Национального Движения тем не менее поддерживали связь с католикосом Вазгеном, который после референдума и победы на выборах Левона Тер-Петросяна благословил новое правительство. Вся Армянская церковь разделила радость обретения независимости; несомненно, именно это хотел подчеркнуть католикос во время церемонии освящения мира, организованной в Эчмиадзине через неделю после объявления результатов референдума 29 сентября 1991 года. По этому случаю Церковь выразила радость от имени всей нации, включая диаспору; на это указывало и присутствие рядом с католикосом Вазгеном католикоса Киликийского Гарегина II и армянских патриархов Иерусалимского и Константинопольского.

Уже в последние годы существования Советского Союза условия жизни Церкви радикально изменились. Государство больше не налагает на нее никаких ограничений, но Церковь сталкивается с новыми проблемами: бедностью населения, ненадежностью положения в связи с войной, с задачей восстановления страны после землетрясения. В это время отношения между двумя католикосатами становятся несравненно лучше, чем в прошлом, и католикос Гарегин II не упускает ни одного случая, чтобы засвидетельствовать свою солидарность с Католикосом Всех Армян.

18 августа 1994 года, в возрасте 86 лет, умирает католикос Вазген. В апреле 1995 года созывается Церковный Национальный Собор — впервые в свободной и независимой Армении. Именно тогда исполняется ровно 80 лет со времени геноцида армян в апреле 1915 года. 4 апреля Католикосом Всех Армян избирается Католикос Киликийский Гарегин II. 9 апреля, в Вербное воскресенье, он восходит на престол Эчмиадзина под именем Гарегина I.

В тот же день в проповеди по случаю своей интронизации новый католикос подчеркивает уникальность исторического момента для армян: в их жизни открылась новая страница. Армения освободилась от тоталитарной власти последних семидесяти лет, стала независимой республикой, и впервые за несколько веков глава этого свободного государства принимает участие в церемонии возведения на престол католикоса. Так же, в перспективе предстоящего юбилея — 1700-летия крещения Армении, — должна открыться новая страница и в жизни Армянской церкви. Теперь она призвана к более активному свидетельству о Христе, к духовному обновлению, которое возможно только в единстве: «Споры и столкновения следует оставить в прошлом. Открывается новая глава единства, и наш общий долг — воодушевлять всех на согласие, чтобы единство Армянской церкви сияло, подобно ослепительному свету солнца».

Такой призыв к единству со стороны нового католикоса, который родился и жил в диаспоре, был воспитан в семинарии Антелиаса и в течение 18 лет был католикосом Киликийским, имел чрезвычайно важное значение. В период конфликта между двумя католикосатами молодой священник Гарегин защищал автономию престола Антелиаса; впоследствии, однако, будучи католикосом Киликийским, он стремился к сближению с главным престолом Армянской церкви. В 1988 году оба католикоса подписали документ, в котором признали законность и независимость их престолов друг от друга, а также «первенство чести» Эчмиадзина. Став Католикосом Всех Армян, Гарегин I поистине самой своей личностью символизировал единство Армянской церкви и всего армянского народа.

После его избрания на Эчмиадзинский престол кафедру католикоса Великого Дома Киликии занимает армянский архиепископ Ливана Арам Кешишян, его ученик и сподвижник, очень известный в международных экуменических кругах.

Во время своего короткого патриаршества Гарегин I успевает совершить многое. Большое внимание он уделяет подготовке священников, обновляя семинарию в Эчмиадзине, в которой сам преподает. Он основывает центр христианского образования для мирян (детей, молодежи и взрослых), организовывает курсы для преподавателей катехизиса, расширяет типографию и способствует более активной деятельности издательства — при нем число печатных публикаций каталикосата резко возрастает. Католикос посещает многие епархии Армении и диаспоры и учреждает новые — на территории бывшего Советского Союза и за рубежом. Он лично проповедует, используя для этого все возможные средства: пишет, выступает по государственному телевидению и радио. Таким образом, Армянская церковь, которая многие годы была вынуждена молчать и почти бездействовать, вновь обретает в лице католикоса свое место главного действующего лица и наставника нации.

Гарегин I всегда активно вел диалог с другими конфессиями за единство христиан; он и в Эчмиадзине прилагает много усилий для того, чтобы Армянская церковь активно участвовала в работе экуменических организаций, а также лично посещает глав различных Церквей. Он два раза приезжает в Рим, чтобы встретиться с папой Иоанном Павлом II. 13 декабря 1996 года он вместе с римским первосвященником подписывает декларацию по христологии. С богословской точки зрения такая декларация не несет в себе ничего нового, поскольку Армянская церковь в ходе своей истории бесчисленное множество раз повторяла, что она исповедует ту же веру, что и остальные Церкви — хотя и в иной догматической формулировке, — веру во Христа как истинного Человека и истинного Бога. И все же, с точки зрения исторической, эта совместная декларация имеет первостепенное значение, поскольку она кладет конец недоразумению, продолжавшемуся 15 веков.

В момент его избрания думалось, что Гарегин I будет тем католикосом, который введет Армянскую церковь в новый век и, главное, будет ее возглавлять в 2001 году, во время празднования великого юбилея — 1700-летия крещения Армении. Но 29 июня 1999 года после тяжелой болезни он умирает.

Тем временем уже изменился и глава государства. Перед независимой Арменией с самого начала встают серьезные экономические проблемы. Продолжается кризис в отношениях с Азербайджаном, последовавший за объявлением независимости Карабаха, что приводит к экономической блокаде страны. Помимо человеческих жертв и материальных расходов, последствием войны с Азербайджаном стало огромное количество беженцев: в ходе всего армяно-азербайджанского конфликта 160 000 азербайджанцев покинули Армению и 500 000 армян уехали из Азербайджана и находятся сейчас в Армении.

В феврале 1998 года Левон Тер-Петросян уходит в отставку. 30 марта на его место избирается Роберт Кочарян. Он в ноябре 1996 года был избран президентом Нагорно-Карабахской Республики и выступал против плана урегулирования конфликта между двумя республиками, предложенного Организацией за Безопасность и Сотрудничество в Европе (ОБСЕ). С марта 1997 года он был премьер-министром Республики Армения.

27 октября 1999 года Церковный Национальный Собор избирает католикосом архиепископа Араратского (Ереванского) Гарегина Нерсисяна. В то время как избирательная Ассамблея завершает подсчет голосов в стенах собора святого Григория Просветителя в Эчмиадзине, в Ереване несколько вооруженных людей врываются в здание парламента и убивают премьер-министра Вазгена Саркисяна, председателя Национального Собрания Армении (то есть спикера парламента) Карена Демирчяна, двух его заместителей, министра по оперативным вопросам и двух депутатов. Требования террористов выступить по местному телевидению выполняются. Один из них говорит, что Они были вынуждены пойти на такую акцию в знак протеста в связи «с тяжелой ситуацией в стране, голодом, разрухой и отсутствием каких-либо надежд на изменения». Многие характеризовали террористов как людей неуравновешенных. Однако истинные причины их действий до сих пор остаются невыясненными.

Из всех католикосов, занимавших престол святого Григория после установления советской власти в Армении, Гарегин II оказался первым, кто родился на территории исторической Армении, а также родился и жил в Советском Союзе. В этом смысле он, несомненно, ближе всех своих предшественников к гражданам нынешней Армянской республики. Он с большой энергией продолжает начатую Вазгеном I и Гарегином I нормализацию жизни Армянской церкви в новых условиях, после распада СССР.

С самого начала своего патриаршества Гарегин II проявляет те же незаурядные организаторские способности, какими он обладал, уже будучи архиепископом Араратским, когда, кроме всего прочего, возродил из руин семинарию Севана. Впечатляет количество инициатив, предпринятых им самим или начатых двумя предыдущими католикосами и благополучно доведенных им до конца, особенно в плане подготовки и торжественного празднования великого юбилея Армянской церкви. В частности, построен большой собор в Ереване, создан центр по обеспечению информационной службы католикосата; в течение всего 2001 года организовываются многочисленные паломничества к святыням Армянской церкви как для молодежи, так и для взрослых из Армении и диаспоры.

Менее чем за два года с момента своего избрания католикос Гарегин II, параллельно с грандиозной работой по подготовке юбилея, осуществляет пастырские визиты в различные епархии Армении и других стран, а также продолжает поддерживать экуменические связи: посещает Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, папу Иоанна Павла II, папу Шенуда III — главу Коптской церкви, и Всемирный Совет Церквей.

Проблемы Армении сегодня

Сегодня Армения все еще находится, по существу, в состоянии экономической блокады. Это обстоятельство, а также ущерб, причиненный войной с Азербайджаном, и пагубные для народного хозяйства последствия распада СССР создали тяжелые материальные условия для жизни в республике. Промышленность находится в глубоком кризисе, частное предпринимательство пока крайне ограничено, а процент безработицы очень высок. Недостаток рабочих мест вызвал очередную в истории Армении эмиграцию населения за рубеж, в результате чего возрожденное государство страдает от такого быстрого уменьшения числа граждан, какое в наши дни наблюдается лишь в немногих точках земного шара. Согласно официальной статистике, в 90-е годы эмигрировало более 800 000 армян. Вполне вероятно, однако, что количество армян, оставивших страну с момента установления независимости и до сегодняшнего дня, примерно равняется полутора миллионам. Следовательно, население республики уменьшилось в два раза; в то же время рождаемость в Армении за последнее десятилетие понизилась втрое.

Конечной целью эмигрантов новой волны лишь отчасти становятся традиционные места проживания армянской диаспоры в странах Ближнего Востока и Западной Европы. Большинство армян едет в США и Россию. По мнению многих, в настоящее время Москва является городом, где проживает самое большое число армян. При таком трудном экономическом положении, в котором находится Армения, гуманитарная помощь и денежные вклады диаспоры недостаточны. Оздоровление экономики страны тесно связано с решением проблем внутренней политики и в еще большей степени — внешней.

Отношения Армении с соседними странами — в первую очередь, разумеется, с Азербайджаном — остаются сложными. Юридический статус Нагорного Карабаха на международной арене до сегодняшнего дня не определен. Хотя и по другим причинам, чем в прошлом, географическое положение Армении, находившейся на краю ушедшей в небытие советской империи, и ныне делает ее стратегическое значение несоразмерным с территориальной протяженностью. В результате этого вокруг маленькой современной Армении снова сосредоточиваются интересы великих держав, и решение многих внутренних проблем республики в значительной степени зависит от большой международной политики. Прежде всего, речь идет о проблеме Нагорного Карабаха.

Вот только один пример. Если Армения примет какой-либо из планов разрешения карабахского вопроса, предлагаемых прежде всего американцами, — планов, в основе которых лежит прямой территориальный обмен с Азербайджаном, — это приведет к весьма серьезному нарушению стратегического равновесия в мире. Согласно одному из этих проектов, Армения оставит себе Карабах и так называемый «гуманитарный коридор», которым является район Лачина, но уступит Азербайджану Мегринский район, то есть южную оконечность Зангезура. В таком случае Нахичеван будет иметь территориальную непрерывность с Азербайджаном, который получит общую границу с Турцией, пусть даже на коротком участке, а Армения полностью потеряет непосредственную границу с Ираном. Турции — а следовательно, также НАТО и США — это даст возможность выйти к Каспийскому морю и тем самым занять позицию огромной стратегической важности непосредственно перед лицом России. Тогда Закавказье, безусловно, окажется скорее под контролем Анкары и Вашингтона, чем Москвы, а Иран при этом окажется вне российского влияния.

Армения при этом будет со всех сторон окружена турками, за исключением границы с Грузией, что, в сущности, означает экономическую блокаду и полную изоляцию. И, главное, допустив соединение Азербайджана с Турцией, армяне фактически дадут согласие на осуществление пантюркистской мечты, во имя которой был учинен геноцид. Соединившись с азербайджанцами и дойдя до Каспийского моря, турки в действительности окажутся бок о бок с теперь уже независимыми тюркскими республиками бывшего Советского Союза, как и с многочисленным тюркоязычным населением пограничных районов Китая. Кроме того, армянский вопрос будет снят с повестки дня, а Армения не получит никакой компенсации от Турции, которая даже не признает факт геноцида...

В такой ситуации единственной силой, которая может противостоять осуществлению губительных для Армении проектов, является и на сей раз Россия. Только она может дать Армении подлинную политическую поддержку и реальную гарантию выживания. Политические интересы России и существование в ней самой многочисленной армянской диаспоры внушает надежды на благоприятное для Армении решение этих вопросов.

Назад: ГЛАВА 10. МЕЖДУ ТУРЕЦКИМ МОЛОТОМ И РОССИЙСКОЙ НАКОВАЛЬНЕЙ. 1900-1920 годы

Дальше: ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ АРМЯНСКОЙ ДУХОВНОСТИ