ГЛАВА 7. АРМЕНИЯ ПОД ВЛАСТЬЮ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ И ПЕРСИИ. XV-XVIII века

Книга: 1700 ЛЕТ ВЕРНОСТИ. История Армении и ее Церкви

Назад: ЧАСТЬ II. ДОЛГОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ И ПОЗДНЕЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Экуменическая Армения

Естественно, открытость Киликийского армянского государства внешним влияниям не могла не отразиться самым непосредственным образом и на жизни Церкви. Недаром за свою открытость другим христианским Церквам некоторые современные историки называют Киликию «экуменической Арменией».

После взятия города Ани византийцами патриаршая резиденция в течение почти целого столетия была странствующей. И только в 1148 году при католикосе Григории III Пахлавуни она находит себе место на берегу Евфрата, в замке Рум-Кла, некогда крепости эдесских франков, где она будет находиться почти до конца XIII века.

Большой ум и образованность Григория III способствовали тому, что, еще будучи молодым, он был избран епископом, а затем и католикосом. Но его молодость стала для мятежных епископов из Васпуракана предлогом, чтобы избрать в Ахтамаре антикатоликоса в 1113 году. Хотя Собор, созванный Григорием, объявил Ахтамарский католикосат незаконным, впоследствии полнота Церкви признала его, и он просуществовал почти до конца XIX века.

Обосновавшись в Рум-Кла, Григорий усилил общение с Римской церковью, а также с Сирийской церковью, обладавшей большим влиянием в этих краях.

Именно в эту эпоху в атмосфере культурной открытости армянской Киликии совершает свое служение святой католикос Нерсес Благодатный (по-армянски Шнорали, род. ок. 1098, католикос с 1166 по 1173), из рода Пахлавуни, младший брат и преемник Григория III. Нерсес — одна из крупнейших фигур в истории Армянской церкви. Это был человек приветливого и мирного нрава, широко образованный и глубокий молитвенник. Он прекрасно знал традиции других Церквей, поскольку воспитывался в области, где находились храмы всех ветвей христианства, и в то же время унаследовал духовную традицию католикоса Григория Мартирофила и эрудицию Григора Магистроса.

Богослов, ученый, философ, поэт, Нерсес обладал не только обширными знаниями и большой богословской глубиной, но и широким для своего времени миросозерцанием. Его творчество необычайно многогранно. Он автор многих поэтических гимнов и прозаических сочинений как светского, так и духовного содержания. Ему принадлежат популярные и исторические произведения, среди которых поэтическое переложение Истории Армении Мовсеса Хоренаци, поэмы Иисус Единородный Сын Отца — житие Христа, и Слово о вере.

Шнорали — предтеча экуменизма. Уже в 1165 году, незадолго до избрания католикосом, епископ Нерсес начал общаться с византийским императором Мануилом Комнином. По просьбе нескольких греческих архимандритов он написал Изложение веры Армянской церкви, в котором объяснял главные истины веры и литургические особенности своей Церкви.

В эту эпоху и в течение еще многих последующих веков как Римская, так и Константинопольская церковь готовы признать армян правоверными лишь при условии, что они примут учение Халкидонского и последующих Вселенских соборов, а также откажутся от некоторых своих литургических обычаев: армяне не примешивают воду к вину, используемому в евхаристии, празднуют Рождество вместе с Крещением Христовым 6 января и при пении Трисвятого, после слов «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный» добавляют «Распныйся за ны» (то есть «Ты, распявшийся за нас»). Кроме того, византийцы требуют, чтобы армяне употребляли за евхаристией квасной хлеб, а католики пытаются навязать им доктрину о Filioque.

В своем Изложении веры Нерсес необычайно ясно истолковывает учение собственной Церкви, доказывая, что и христологию армянских отцов, и христологию халкидонских Церквей следует считать православными. Что касается различий в литургических обычаях, он не видит в этом реального препятствия для единства Церкви Христовой, которое всегда следует хранить и питать, пусть и при существовании многообразия традиций.

Став католикосом вслед за старшим братом, Нерсес из своей резиденции в Рум-Кла (по названию замка Рум-Кла его стали именовать Клаенским, по-армянски — Клаеци) ведет переписку исключительного экуменического значения с императором Мануилом Комнином, а также с патриархами Константинопольскими Лукой (1156-1169) и Михаилом III (1169-1177).

В 1169 и в 1172 годах Нерсес устраивает в Рум-Кла два богословских диспута с греческим богословом, представителем императора Мануила, пытаясь прояснить позиции обеих Церквей. На его призыв к полному единству греки в 1172 году выставили ряд условий, практически означавших полную замену армянских обычаев на византийские, что могло привести к поглощению Армянской церкви Константинопольской.

Несмотря на разочарование, Нерсес ответил константинопольскому посланцу, что для обсуждения этих условий ему необходимо созвать общенациональный Собор. Однако в следующем году он умирает.

После кончины Нерсеса Шнорали византийский император Мануил Комнин продолжил экуменический диалог с его преемником и племянником Григорием IV (католикос с 1173 по 1193), сближение которого с Константинополем встретило сопротивление монастырей Великой Армении. Тем не менее, в 1179 году Григорий IV созвал в Рум-Кла Собор, задуманный Нерсесом.

Собор в Рум-Кла осудил монофизитов, но вновь подтвердил учение Армянской церкви о соединении Божественной природы и человеческой в единую природу Христа после воплощения.

Впрочем, конец экуменическому диалогу, начатому Нерсесом Шнорали, положили не столько решения Собора, сколько кончина Мануила Комнина в 1180 году. Преемникам императора не будет свойственна та открытость, которая способствовала общению между двумя Церквами. Нетерпимость Константинополя по отношению к Армянской церкви вынудит армян ориентироваться в большей степени на Церковь Рима.

Однако дело Нерсеса Шнорали получит достойного продолжателя в лице его внучатого племянника, тезки и, как и он, святого, Нерсеса Ламбронаци (1153-1198), епископа Тарса. Нерсес родился в 1153 году в семье, принадлежавшей к двум знаменитым армянским родам: со стороны матери — Пахлавуни, со стороны отца — Хетумянов (от которых произойдет следующая царская династия). Еще будучи молодым, он стал священником; его рукоположил дядя матери, Нерсес Шнорали, который дал ему собственное монашеское имя и послал учиться в край Черной Горы, где, помимо армянской монашеской традиции, он мог познакомиться также с традициями греков, латинян и сирийцев.

В 25 лет Нерсес Ламбронаци стал епископом. Его отличали аскетическая и молитвенная жизнь, а также усердные научные занятия. Как знаток многих языков, переводчик, литератор и писатель он оставил глубокий след в литературе серебряного века. Кроме того, он проявил себя как незаурядный дипломат, выполнив ряд поручений киликийского двора.

В 1179 году на Соборе в Рум-Кла, созванном благодаря усилиям покойного Нерсеса Шнорали, Ламбронаци, по заданию католикоса Григория, прочел замечательное Синодальное слово. Эта речь — шедевр ораторского искусства — прозвучала как горячий призыв к преодолению всех препятствий, воздвигаемых человеческой немощью на пути к полноценному достижению единства Церквей, единства, в котором Нерсес видел долг всех христиан и которое считал осуществимым, несмотря на все литургические различия.

Страстное стремление к единству и открытость по отношению к другим Церквам навлекут на Нерсеса Ламбронаци со стороны некоторых представителей духовенства Великой Армении подозрения и обвинения в неверности традициям Армянской церкви. Защищаясь от этих измышлений, он напишет князю (впоследствии — царю) Левону Великолепному письмо, в котором будет с мужеством и дальновидностью говорить о равном достоинстве всех христианских традиций.

Левон окажет ему поддержку и, чтобы подчеркнуть свое доверие, в 1197 году направит его в Константинополь для продолжения переговоров с императором Алексеем III о возможном объединении двух Церквей. Однако здесь он столкнется с провинциализмом и закрытостью греческого духовенства и переживет тот же горький опыт разочарования, который в конце жизни испытал Нерсес Шнорали. «Переговорив с ними, — напишет Ламбронаци о византийских священнослужителях в отчете князю Левону, — мы нашли их невежественными, грубыми и неотесанными. [...] Уязвленные в своей доброй духовной воле, мы вернулись в смущении и разочаровании в своей разумной надежде».

После этого, на следующий год три требования Рима, касавшиеся исключительно литургических особенностей, должны были показаться Нерсесу приемлемыми. Они были поставлены Римом как условие объединения и последующей коронации Левона. Впрочем, требования латинян приняла лишь группа из 12 епископов, чье согласие Левон вырвал заверением: «Ни о чем не беспокойтесь, я удовольствую их лишь в настоящее время мнимой покорностью».

Как бы там ни было, одобрение епископов в глазах Рима выглядело присоединением всей Армянской церкви к престолу св. Петра, и дорога к коронации была расчищена. Нерсес по этому случаю перевел с латинского на армянский язык обряд помазания на царство, который должен был совершить католикос.

В том же 1198 году Нерсес Ламбронаци скончался.

Францисканцы и доминиканцы в Киликии и в Армении

В Католической церкви в начале XIII века возникли «нищенствующие ордена» — францисканцы и доминиканцы. Они сразу же утвердились в качестве самой жизнеспособной силы в Церкви: два этих ордена не только обновили монашескую жизнь и дали начало широким народным духовным движениям, но и активно занимались проповедью, препятствуя распространению ислама и борясь со всем тем, что латинская Церковь считала ересью.

В середине XIII века папа Иннокентий III (1243-1254) решил использовать эти новые силы Церкви на христианском Востоке, чтобы вернуть к единству с Римом «отделившихся христиан», обряды которых отличались от латинского. Особое внимание миссионеры уделяли Киликии, единственному нелатинскому христианскому государству в этих краях.

Начиная с 1244 года, доминиканские и францисканские миссионеры оказывали давление на Армянскую церковь, убеждая ее принять Filioque и привести свою литургическую практику в соответствие с латинской. Эти требования рассматривались двумя Соборами Армянской церкви, которые прошли в Сисе, но ни первый, ни второй не пришли к окончательным решениям.

В конце века Николай IV, первый Папа-францисканец в истории (1288-1292), придал новый импульс миссиям на Востоке. В тот же самый период перед лицом частых набегов мамелюков армянские цари искали поддержки папства и Запада и поэтому нередко подталкивали Армянскую церковь к сближению с Римом. С 1289 по 1305 год Киликией правил Хетум II, большой латинофил, друг францисканцев. Собственно он и сам стал в определенный момент францисканцем, взяв себе имя «брат Иоанн». Католикоса Константина II, который противился латинофильству царя, сместили. По приглашению Хетума в Киликию прибыло множество францисканцев.

В 1292 году патриаршую резиденцию в Рум-Кла захватили мамелюки, выслав католикоса Степаноса IV в Египет. Вскоре местопребыванием главы Армянской церкви стал Сис. Новый католикос Григор VII (1293-1306) вначале провел ряд литургических преобразований, чтобы приспособить армянские обычаи к практике византийской и латинской Церквей. Этими действиями он вызвал недовольство епископата Великой Армении. Впрочем, и сам Григор испытал разочарование, узнав, что в Византии армянскую невесту императора миропомазали заново.

Тем временем Хетум II и его племянник Левон III (в чью пользу он формально отрекся от престола), требовали от Церкви полного объединения с Римом. В 1306 году они изгнали католикоса и на следующий год назначили Собор в Сисе. Однако их убили по приказу монгольского правителя, которого, возможно, подговорила антилатински настроенная армянская знать. Католикос Григор также умер до открытия Собора.

В 1307 году Собор в Сисе все же состоялся. На нем были приняты решения Халкидонского и всех семи Вселенских соборов и изменены соответствующим образом календарь, а также некоторые характерные для Армянской церкви обряды. Решения Собора лишь усилили недовольство «иноземными литургическими новшествами». Летописец Самуил из Ани, говоря о Соборе 1307 года, сообщает нам, что там «было совершено объединение с Римской церковью и уничтожено устроение Просветителя нашего» — св. Григория. Особенно упорно латинизации противились монахи Великой Армении. Их девизом стали слова: «Мы готовы пойти лучше в ад с нашими отцами, чем в рай с латинянами».

Перед лицом такой решимости новому царю Ошину (1308-1320), брату Хетума, и новому католикосу Константину III (1307-1322) пришлось немало потрудиться, чтобы заставить духовенство и народ соблюдать принятые на Соборе нововведения. Тот же Самуил из Ани пишет, что около 1310 года «собралось в Сисе, столице царства, множество монахов, священников и диаконов, а также вардапетов и епископов и много народу, мужчин и женщин, которые отказывались принять обычай употреблять воду в чаше за литургией и другие новшества. Царь Ошин, по согласию с патриархом и старейшинами, заключил ученых мужей в крепость и предал смерти толпу мужчин и женщин, с некоторыми монахами и диаконами; затем, заставив монахов взойти на корабль, выслал их на Кипр, где большинство из них умерло».

Наконец, чтобы избежать волнений, царь и католикос решили все же не принуждать более никого к принятию нововведений, которые фактически осуществлялись лишь в Сисе и в нескольких епархиях Киликии.

Мамелюки меж тем продолжали разбойничать по всей стране. В 1318 году Ошин написал папе Иоанну XXII и королю Франции Филиппу, прося военной помощи, обещанной в обмен на объединение Церквей, но его призывы остались тщетными. Сын и преемник Ошина Левон IV (1320-1342) также умолял Папу и христианских монархов Европы о поддержке, но и ему не удалось добиться каких бы то ни было конкретных результатов.

Опасаясь нового крестового похода, мамелюкский султан Мелик-Нассер в 1322 году вторгся в Киликию, повсюду сея страх и ужас. Однако католикосу Константину IV удалось заключить с ним мирное соглашение сроком на 15 лет.

Орден братьев-объединителей (Fratres Unitores). Сложные отношения с папством в XIV веке

Между тем, для папства новый век начался с кризиса. Открылся он одним из самых противоречивых понтификатов в истории Римской церкви: глава Католической церкви Бонифаций VIII, объявив 1300 год юбилейным, провозгласил всемирное превосходство папства над всеми королевствами и подверг гонениям «францисканцев-спиритуалов». Лично втянутый в разного рода политическую борьбу того времени, он сошелся в жестокой схватке с Филиппом Красивым Французским, чей канцлер в 1303 году заключил Папу под стражу и тяжко оскорбил его. Вскоре после перенесенного бесчестья Бонифаций умер. Несколько лет спустя Филипп Красивый добился от нового Папы француза Климента V уничтожения ордена тамплиеров (чье имущество король присвоил себе) и перемещения папской резиденции во французский город Авиньон.

«Авиньонское пленение» (1309-1377) станет для папства временем сильной зависимости от французской короны и как реакции на нее — сосредоточенности на себе. Папский двор становится сложнейшей и жесткой бюрократической машиной. Он нетерпим ко всему, что не соответствует латинским юридическим канонам, и стремится восстановить свое влияние на христианском Востоке путем мощного экспансионизма.

Именно в этот период папа Иоанн XXII учредил католическую миссию в Великой Армении. Вначале сюда направили францисканцев. Затем, из-за внутренней борьбы в ордене и из-за осложнений с церковной иерархией в связи со «спиритуалами», францисканцев сменили доминиканцы — братья-проповедники, которые проводили политику гораздо более агрессивного прозелитизма и имели успех, особенно в Нахичеване. В 1330 году был создан как ветвь доминиканцев армянский католический орден братьев-объединителей — Fratres Unitores. Вначале он формировался вокруг Бартоломео да Поджо (он же Бартоломео да Болонья), латинского епископа персидского города Марага. Но наибольшие усилия для его основания приложил армянский монах Иоанн Кернаци, который некогда был учеником знаменитого Исайи Нчеци. Новый орден распространился в Великой Армении, в Киликии, в Крыму, в Персии и в Грузии и менее чем через тридцать лет со времени основания располагал уже 50 монастырями, в которых жило около 500 монахов.

Братья-объединители стали переводить на армянский язык и распространять среди верующих труды по латинской теологии. Они проповедовали и писали, и, на первых порах, поддерживали, в целом, добрые отношения с иерархами Армянской церкви. Однако с годами они начали навязывать своим новообращенным латинский обряд, призывать армян отказаться от своих традиций; они выражали сомнение в действенности таинств, преподаваемых народу армянским духовенством, и перекрещивали верующих, которые хотели присоединиться к Римской церкви.

Чтобы придать новый, более сильный импульс объединению с Римом, католические миссионеры стали тенденциозно истолковывать историю обращения Армении. Они подчеркивали и символически интерпретировали приход Григория Просветителя в Рим перед его проповедью христианства на родине. Порой они сознательно прибегали к обману. Примером этого служит широко известное «Послание о дружбе и единстве между великим Кесарем Константином, Верховным Понтификом св. Сильвестром, Тиридатом, царем Армянским и св. Григорием, Просветителем армянского народа, писанное в лето Господне 316» — средневековая подделка, призванная доказать подчиненность армян Риму во времена крещения царя Трдата.

Виднейшие армянские епископы и монахи были крайне возмущены таким поведением католиков. Те, кто прежде высоко ценил богословские знания братьев-объединителей, решительно выступили против них. Исайя Нчеци обвинил своего бывшего ученика Иоанна Кернаци в том, что он смущает души армянских верующих. Сопротивление действиям братьев-объединителей и их стремлению к латинизации Армянской церкви сосредоточилось вокруг вардапета Григория Татеваци (1346-1410).

Григорий был человеком широко образованным; он составил философскую энциклопедию, написал толкования на Священное Писание и на некоторых греческих философов, а также обширный сборник проповедей. При нем монастырь в Татеве достиг высокого духовного и культурного уровня; Григорий воспитал целое поколение образованных монахов, ревностных защитников национальной самобытности Армянской церкви, способных представить убедительные аргументы при обсуждении вопросов, которые поднимали братья-объединители.

Через несколько лет после того, как объединители начали активно проповедовать, напряженность в отношениях между их сторонниками и противниками достигает такой остроты, что не только католикос Иаков, но и сам Бартоломео да Поджо, и даже папа Иоанн XXII призывают стороны к примирению.

В 1336 году Иоанн Кернаци написал трактат О заблуждениях армян, в котором смешал доктринальные вопросы с проблемами, касающимися обряда, традиций, церковной дисциплины, и, не делая различий, приписал мнимые заблуждения всей Церкви и армянскому народу.

Между тем на Западе Папа в Авиньоне попытался организовать новый крестовый поход. Сведения об этих приготовлениях так обеспокоили египетского султана Мелик-Нассера, что он стал искать возможность ослабить Киликию, которая всегда была опорным пунктом для крестоносцев. И вот, в 1337 году, когда истек срок мирного договора, заключенного 15 лет назад с армянским католикосом, мамелюки вторглись в Киликию, разрушая города и деревни. Прежде чем заключить новый мирный договор с царем Левоном, они заставили его поклясться на Евангелии, что он не будет более поддерживать никаких отношений ни с западными дворами, ни с папством.

Несмотря на это, царь продолжал в секретных посланиях взывать к Западу о военном вмешательстве. Левон IV овдовел в 19 лет, убив в припадке ярости первую жену, и женился затем на нормандке, дочери Фридриха II Сицилийского, вдове своего союзника — франкского короля Кипра Анри II Лузиньянского. И теперь, презрев запреты мамелюков, он отдал важнейшие посты в управлении двором Лузиньянам, призванным с Кипра. Когда католикос Иаков из Сиса упрекнул его за то, что своей прозападной политикой он подвергает угрозе безопасность народа, царь в ответ сместил его и назначил на его место епископа Мхитара (1341-1355).

Под покровительство нового католикоса бежит Нерсес Балиенц, монах, который был изгнан предыдущим католикосом за дурное поведение и затем примкнул к братьям-объединителям. Он полагал, что новый католикос занимает пролатинскую позицию, но Мхитар отверг его. После этого Нерсес Балиенц укрылся в Авиньоне, где ему удалось приобрести большой вес при папском дворе и где он сочиняет трактат О 117 заблуждениях армян, еще более грубо составленный, чем труд Кернаци. Много раз папство просило и получало все новые разъяснения от армянских иерархов об отличительных особенностях Армянской церкви. Обещания военной помощи использовались для того, чтобы добиться от Армянской церкви пролатинских уступок в области обрядов и вероучения.

В киликийском армянском дворе возрастало противостояние между прозападной и антилатинской партиями. После смерти Левона IV, который не оставил потомства и, как уже говорилось, женился на вдове Анри II Лузиньянского, латинофилы возвели на трон Ги де Лузиньяна (1342-1344). Новый монарх был сыном армянской княжны Забель (Изабеллы), сестры царя Хетума II, и младшего Лузиньяна Амори Тирского, брата Анри II. Вместе с братом Жаном де Лузиньян, Ги состоял на службе в Византии. После кончины царя Жан приехал в Армению и в течение некоторого времени был ее правителем. Вскоре Ги, человека храброго и гордого, короновали, и он получил имя Константина II. Антилатинская партия естественно отнеслась с глубокой враждебностью к этому царю — «иноземцу».

Новый государь настаивал, чтобы католикос Мхитар созвал Собор, который бы удовлетворил папские требования; затем он категорически отказался от уплаты податей мамелюкам и, нарушая их запрет, послал дипломатические миссии к Папе, к королям Франции и Англии. В ответ мамелюки напали вновь, но Ги удалось отразить это нападение и не дать им проникнуть в царство. Однако 13 ноября 1344 года поднявшие мятеж подданные убивают Ги де Лузиньяна; вместе с ним насильственную смерть принимают 300 франков из его свиты.

«Чужаку» Ги де Лузиньяну, который в действительности наполовину принадлежал династии Хетумянов, приходит на смену Константин III (1344-1363), не имеющий уже никакого отношения к царскому роду. Этот очередной царь, поставленный «западниками», также будет стремиться к согласию с папством. В 1344-1345 годах архиерейский Собор Армянской церкви, собравшийся в Сисе, отвечая на просьбы Папы прояснить богословские и обрядовые моменты, опровергает одно за другим все обвинения в «заблуждениях», выдвинутые Нерсесом Балиенцем. Но в 1352 году папа Климент VI умирает, а его преемник Иннокентий VI посылает именно Балиенца в Сис для того, чтобы в тысячный раз получить «пояснения» от католикоса Мхитара. Наконец в 1354 году тому самому католикосу Иакову из Сиса, которого 13 годами раньше, по воле царя, сменил Мхитар, удается лично разъяснить новому Папе позиции Армянской церкви. Вернувшись на родину после кончины Мхитара, Иаков вновь занимает кафедру католикоса (1355-1359) и полное согласие с Римом оказывается как будто восстановленным.

Однако, пока шли сложные переговоры между Сисом и Авиньоном, мамелюки продолжали свои грабежи в Киликии. Население из-за этого было изнурено, да и царь и католикос были разочарованы тем, что после долгого ожидания и бесконечных усилий так и не получили никакой конкретной поддержки от католиков в борьбе с мамелюками.

В 1361 году, когда папство выдвинуло новые требования о полном уподоблении армянских обрядовых особенностей латинским, царь Константин III разорвал все соглашения с авиньонским двором, а католикос Месроп I на очередном Соборе в Сисе отменил все пролатинские новшества, принятые в 1307 году.

Такими были постоянно меняющиеся обстоятельства, сопутствовавшие безуспешным попыткам объединения киликийских армян с Римской церковью.

Константина III, который умер в 1363 году, не оставив наследника, через два года сменил царь Константин IV (1365-1373), посаженный на трон антилатинянами. Он мало занимался делами царства и ничего не делал для того, чтобы избавить страну от мусульман. Будучи человеком деспотичным и грубым, он не пользовался любовью народа и в конце концов умер насильственной смертью.

В 1374 году прозападная партия возложила корону на сына Жана Лузиньянского, Левона, который находился при кипрском дворе. Левон долго колебался, прежде чем согласиться занять киликийский трон: государственная казна пуста, страна разорена, мамелюки и туркмены свободно разъезжают по всей Киликии. Наконец, уступая давлению двора, Левон согласился стать новым царем и приехал в Сис. Будучи ревностным католиком, он потребовал, чтобы традиционная армянская церемония помазания на царство была повторена в соответствии с латинским обрядом.

Это требование показалось оскорбительным армянским иерархам и вызвало у них сильное недовольство. Левон V царствовал всего лишь год. Привилегии, которыми он оделил франков и Католическую церковь, стали причиной неприязни со стороны многих подданных. Двор и народ все больше отдалялись друг от друга.

В 1375 году мамелюки, твердо решившие любой ценой покончить с последним христианским государством в этих краях, с огромным войском вошли в Киликию и взяли Сис. Левон V, лично оказывавший героическое сопротивление, был выдан врагу, став жертвой заговора, к которому, вероятно, был причастен сам католикос. Левона выслали в Египет, откуда он смог освободиться лишь спустя много лет. Свои дни последний царь армянской Киликии закончил в 1393 году в Париже. Он похоронен в королевской усыпальнице Сен-Дени, рядом с французскими государями.

Великая Армения и Грузия

Между тем в XII веке небольшой очаг независимой жизни армян на Кавказе вновь запылал огнем. Немало знатных армян в то время находилось при дворе своих грузинских кузенов-Багратидов, которые, выплачивая дань сельджукам, сохраняли целостность своего государства. В частности, князья Захара и Иванэ из армянской феодальной семьи занимали весьма важные посты: один командовал кавалерией, другой стоял во главе царской администрации. В 1122 году армяно-грузинские войска царя Давида Строителя (1089-1125) отвоевывают Тифлис у мусульман, которые до этого владели городом в течение четырех веков. Во время блестящего царствования царицы Тамары (1184-1213) были освобождены древняя столица Ани и вся северная и центральная часть Армении. В Ани утвердились потомки Захарэ; в определенный момент подвластная им территория доходила до озера Ван.

Грузия при Давиде Строителе и царице Тамаре достигает вершины своего могущества. В эту эпоху творит великий национальный поэт Шота Руставели. Зависимость от грузинской короны земель, управляемых Захарянами и другими знатными армянскими семьями, с политической точки зрения лишь формальна. Армения наряду с Грузией переживает культурное возрождение. С XII по XIV век Ани вновь становится наиболее активным армянским культурным центром; здесь возводятся новые храмы, новая крепостная стена. В XIII веке население Ани достигает ста тысяч человек. В это же время (XII-XIV) расцветают большие монастыри.

Признаки дружбы с грузинской короной различимы и в искусстве Великой Армении. Армянские церкви, построенные в эту эпоху, растут в высоту, развивается настенная живопись.

По инициативе братьев Захарэ и Иванэ, один из которых остался в Армянской церкви, а другой перешел в халкидонскую Грузинскую, созываются два Собора Армянской церкви (в Лори и в Ани). Они хотят устранить трения между двумя Церквами, вызванные давлением грузинского государства на некоторые армянские монастыри, не желающие принять халкидонские догматы.

Представителем антихалкидонского направления был вардапет Ованес Саркаваг (1045-1129), создавший школу в Ахпате. Человек обширнейших знаний, он имел многочисленных и замечательных последователей. Его духовным наследником был Мхитар Гош (ок. 1130-1213), один из основателей знаменитого монастыря Нор Гетик, который в его честь именовался Гошаванк. Мхитару Гошу, выдающемуся учителю и мыслителю своего времени, обязан своим появлением Судебник средневековой Армении, которым долго пользовались на всем Кавказе и в различных поселениях армянской диаспоры. Это произведение было переведено на многие языки и оказало влияние на развитие права, в частности, на Руси. Из-под пера Мхитара также вышло немало богословских трудов и ряд назидательных басен.

Большое значение для этого периода имело также творчество вардапета Киракоса Гандзакеци (ок. 1200-1271), который учился в школе, основанной Гошем, а затем был пленником у монголов; он составил примечательные Четьи Минеи и Историю Армении, из которой мы узнаем драгоценные сведения о событиях той эпохи.

Монгольские нашествия и Тамерлан

Но в тот же исторический момент, когда мамелюки начали свои набеги на Киликию, Великая Армения столкнулась с грабежами и притеснениями со стороны другого кочевого народа. В это время на Кавказе появились монголы.

Под предводительством Чингисхана и его преемников «народ лучников» (так именуются монголы в тогдашних армянских летописях) завоевывает Китай, Туркестан, Русь, Персию и Кавказ и продвигается на запад, намереваясь захватить господство над всем миром.

Захват Армении произошел в 1236-1244 годах. В 1236 году монголы взяли Ани и разрушили его. Древняя столица Багратидов уже никогда не вернется к былому великолепию, но в течение еще одного века некоторая культурная жизнь все же будет здесь продолжаться. Монгольское нашествие нанесет тяжелый экономический урон Армении. Кочевой и воинственный народ, монголы очень медленно будут приспосабливаться к оседлой жизни. Воровством, грабежами, взятием заложников и разрушениями они сильно затрудняли жизнь крестьян и горожан. Армения превратилась в поле боя между различными монгольскими племенами. Подати, которыми новые поработители обложили армянскую знать, были столь непомерны, что многие семьи продавали свои владения и эмигрировали, главным образом, — в новые крымские поселения.

Однако, при том, что монгольское иго было весьма жестоким и вело к значительному обнищанию населения, оно полностью избавило Армению от прежних ненавистных поработителей, турок-сельджуков (1243). Благодаря этому, несмотря на катастрофическое экономическое положение, религиозная и культурная жизнь в Армении продолжала развиваться на протяжении всей второй половины XIII и первой половины XIV века. Возникли большие университеты в Татеве, Гладзоре, Гошаванке. Армянские вардапеты переходили из одного университета в другой, не забывая посещать и Киликию.

С самого начала своего господства над Арменией монголы проявляли известную симпатию к христианству и явную неприязнь — к исламу.

В результате армяне, жившие как на исторической родине, так и в Киликии, в конце концов заключили союз с монголами против египетского султаната. Монголы выделяли армян из всех покоренных народов, относясь к ним с особым уважением. Армения, оказавшись частью монгольского царства, вновь приняла на себя роль перевалочного пункта в торговых связях между Европой и Дальним Востоком. Европейские путешественники и купцы стали пересекать страну по пути в Монголию, Китай, Индию.

Что касается Церкви, то монгольское иго в некоторой степени принесло ей возрождение, поскольку новые властители весьма почитали служителей любой религии или культа.

После того как Хетум I заключил соответствующие соглашения с Великим ханом, в 1258-1260 годах монгольские и армянские войска под предводительством Улагу (женатого на несторианской христианке) впервые отвоевали у мусульман ряд древних христианских центров: Алеппо, Дамаск, Эдессу, Кесарию, Себастию. Многие христиане увидели тогда в союзе с монголами якорь спасения от кошмара мусульманских завоевателей.

Эти настроения еще больше укрепились, когда в 1299 году войска монгольского повелителя Персии илъхана Газана при участии армян и грузин освободили Иерусалим, нанеся поражение египетским мамелюкам, которые в этот период были главными врагами восточных христиан. И вновь христианский мир смотрел на завоевателей с Востока как на освободителей веры. Недаром Газан, который, между прочим, первым из монгольских повелителей Персии примет ислам, во многих средневековых летописях изображается как паладин христианства, одержавший победу над «сарацинами» (так называли тогда христиане мусульманских воинов).

В эту эпоху многие армяне, в частности, династия Прошян, сотрудничали с монголами и состояли в дружеских отношениях с двором ильханов. Но преемники Газана, мусульмане, подвергали христиан жестоким гонениям. Впрочем, ханская империя уже вступила в пору упадка, что, в частности, помогло вскоре Грузии завоевать независимость.

На протяжении XIV века империя ханов распадается на небольшие эмираты, возглавляемые правителями монгольского происхождения, на смену которым постепенно будут приходить туркмены. В отсутствие центральной власти количество мелких местных тиранов увеличивается как в Армении, так и в Персии и на всех некогда завоеванных Чингисханом территориях.

Но в конце XIV века, по прошествии чуть более десяти лет со времени завоевания Киликийского армянского царства мамелюками, по Великой Армении, по Кавказу, по Персии, по всей Центральной Азии, по Руси смерчем проносится новый разоритель. Он страшнее мамелюков и свирепее монголов, это — Тамерлан. Этот воитель хочет повторить деяния Чингисхана, преемником которого себя считает, несмотря на свое турецкое, а не монгольское происхождение. Турецкое имя нового завоевателя, Темир Аксак, означает «железный хромой»; такое имя он получил из-за протеза ноги, который ему сделали после ранения в бедро. Персидский перевод, Тимур Лунг, дал начало европейскому звучанию — Тамерлан.

В летописях всех покоренных народов содержатся жуткие эпизоды, описывающие неслыханную жестокость Тамерлана и его воинов. Когда жители персидского города Исфагана восстали против его сборщиков налогов, Тамерлан стер город с лица земли и приказал построить пирамиду из черепов мятежников.

В 1395 году, покорив Золотую Орду, Тамерлан вторгся в русские княжества, но вернулся назад, не войдя в Москву. В одном из древнерусских текстов начала XV века мы находим яркое изображение воителя.

«Об этом же Темир Аксаке рассказывали, что по происхождению не царского был он рода: ни сын царский, ни племени царского, ни княжеского, ни боярского, всего лишь низший из самых захудалых людей из числа заяицких татар, из Самаркандской земли, из Синей Орды, что за Железными Воротами. По ремеслу он кузнец был черный, по нраву же и повадке — безжалостен, и разбойник, и насильник, и грабитель. [...] Потом к нему пристали молодцы лихие, мужи свирепые, всякие злые люди, похожие на него, такие же разбойники и грабители — и стало их очень много. И когда стало их числом до ста, назвали его своим атаманом; а когда стало их числом до тысячи, тогда уже князем его звали; а когда они сильно умножились, больше числом стали, многие земли попленили, многие города и царства захватили, тогда и царем своим его нарекли».

Итак, «железный хромой» во главе своей орды выдвинулся из своей столицы, Самарканда, и в 1387 году вошел в Армению, сея там страх и разорение.

В течение пятнадцати лет, с 1387 по 1402 год, войско Тамерлана трижды захватывало, опустошало и разрушало страну. Затем Темир Аксак стал продвигаться дальше на запад, вдоль Анатолии, где столкнулся с нарождающимся государством османов. Он победил их в Анкаре, вынудил отступить на Балканы и взял в плен их султана, жестокого Баязида. Как свидетельствуют летописи, Тамерлан целый год держал султана в железной клетке, чтобы показать своим подданным, какая участь ожидает всех, кто ему не покоряется.

Вернувшись в Самарканд для подготовки похода на Китай, Тамерлан в 1405 году умирает, не успев приступить к его завоеванию.

Анархия при туркменских династиях

В XV веке на рубеже Европы и Азии утверждается новая могущественная империя — Османская. Ей будет суждено просуществовать до XX века. Османские турки изначально представляли собой небольшое тюркское племя, которое в XIII веке, под напором наступающих монголов, покинуло свои земли в Туркестане и поселилось в Анатолии. Уже давно в этих местах распалась империя сельджуков, а на ее обломках возникло множество небольших тюркских княжеств и эмиратов.

Что касается Византийской империи, то она была в полном упадке из-за внутренних распрей и взятия Константинополя крестоносцами.

Итак, на протяжении всего XIV века османские турки все больше расширяли границы своего некогда маленького эмирата за счет Византии и различных независимых тюркских княжеств. В конце века они владели уже значительной частью Анатолии и Балкан, а в 1394 году взяли в осаду город-крепость Константинополь, у которого, казалось, почти не было сил сопротивляться. Однако их остановило неожиданное наступление Тамерлана, который, как мы видели, в 1402 году победил и взял в плен османского султана Баязида. Так, благодаря «железному хромому», Византийская империя продлила свое существование на полстолетия.

Военные кампании Тамерлана для Армении и для других завоеванных им территорий по своим последствиям напоминали действие тайфуна: разрушение страны было стремительным и повсеместным. В то же время новому завоевателю не удалось установить стройную систему управления, и при его преемниках империя распалась. В результате еще целое столетие после завершения его походов Армения пребывала в хаосе из-за постоянных столкновений между его потомками и туркменскими вождями, которые правили до него, а также между различными туркменскими племенами.

В первой половине века (1410-1467) династия Тамерлана попыталась отобрать власть у туркменского племени Кара-Коюнлу, или Черный Баран (таким названием оно обязано изображению, запечатленному на его знаменах). Во второй половине столетия (1468-1502) Черного Барана вытеснил Белый (Ак-Коюнлу) — другое туркменское племя, которое в свою очередь вело борьбу с курдами, османами и грузинами.

Деньги на все эти столкновения и войны поступали из непомерных налогов, которыми поработители обкладывали армянское население. Подобно Тамерлану и его потомкам, туркменские племена были мусульманами; на протяжении всего XV века христиан подвергали разного рода ограничениям и дискриминации, принуждали носить опознавательный знак.

Так начался один из самых темных периодов в истории страны. Грабежи и насилия со стороны кочевничес-

ких народов создавали хаос и приводили страну в состояние всеобщей анархии. Начиная с этого времени, на протяжении ни много ни мало двух столетий, вначале при туркменах, а затем при османских турках и сефевидских персах культурная жизнь в Армении замирает, находясь на самом низком уровне за свою долгую историю.

Османы и сефевиды

Остановившись в своем продвижении на время нашествия Тамерлана, османы затем возобновили свои завоевания и в 1453 году овладели Константинополем, подведя черту под историей Византийской империи. Исчезла великая христианская империя Востока, просуществовавшая тысячу лет. Многих анатолийских армян османы депортировали в Стамбул. Однако Великая Армения все еще оставалась в руках у туркменов.

Через полвека после того, как османы разгромили Византийскую империю, в Иране приходит к власти новая шиитская династия сефевидов во главе с шахом Измаилом. В 1502 году она освобождает страну от туркменов, основывая новое персидское государство, первое после арабского нашествия, которое просуществует более двух веков. Так, одновременно, утверждаются две мусульманские силы, но разного направления: сефевиды — шииты, и как таковые они отвергают Сунну, исповедуют эзотерические учения и считают узурпаторами первых халифов, преемников Магомета; османы — ортодоксальные сунниты. Именно по этой причине два государства будут постоянно конфликтовать друг с другом, а расплачиваться придется расположенной между ними Армении.

Итак, новая эпоха, которая для Запада открывалась утверждением гуманистических идеалов Возрождения, стала для армянского народа временем упадка и анархии. В самом деле, постоянные войны за раздел Кавказа, продолжавшиеся на протяжении всего XVI и первой половины XVII века, довели страну до крайнего истощения, и она вновь стала полем битвы между двумя соперничающими державами.

Вначале Армению завоевывают персы-сефевиды. Но в 1515 году османский султан Селим I наносит поражение персидскому шаху Измаилу и овладевает несколькими областями на юге и в центре страны. До середины века османы, возглавляемые султаном Сулейманом I Великолепным, трижды входят в Армению, причем последняя кампания завершается в 1554 году пожаром Еревана. В тот же период сефевиды совершают постоянные набеги на армянские провинции, уже присоединенные к Османской империи.

Наконец, в 1555 году персы и турки заключают мир, проведя первый раздел Армении. Но в 1578 году османские войска возвращаются и занимают еще одну ее часть. По свидетельству тогдашнего историка, епископа Григора Даранагци, между 1585 и 1590 годами османы выселили 60 000 армян из Ереванской провинции и еще 40 000 из Нахичевана. На протяжении всего XVI века они также в результате многократных набегов похитили десятки тысяч мальчиков и подростков для пополнения ими янычарских войск, состоявших из насильственно обращенных в ислам пленников-христиан.

Поскольку новому шаху Аббасу I не удалось противостоять туркам, в 1590 году он заключил с ними мир, уступив все Закавказье. Однако в 1603 году, собрав сильное и прекрасно подготовленное войско, он совершил новую попытку вернуть Армению. На сей раз ему сопутствовала удача, и он овладел Ереваном и утраченными прежде территориями. Но уже через год он отступает, превращая в пустыню земли, которые вынужден оставить туркам. Он уничтожает на своем пути все армянские города и деревни, сжигает поля и уводит в Иран огромное число жителей, вероятно, от 50 000 до 100 000, хотя некоторые историки называют цифру 300 000.

Иранские всадники гнали необозримый человеческий караван к реке Аракс и к персидским территориям. В ходе этой первой в армянской истории массовой депортации тысячи мужчин и женщин встретили свою смерть по дороге или при пересечении реки.

XVI век завершился жестоким голодом (1599-1600), охватившим всю восточную часть Османской империи, включая Армению. В те же годы (между 1590 и 1610) армянские территории, принадлежавшие османам, постоянно разорялись ордами кочующих разбойников, которых прозвали джелали, — их появление стало следствием тяжелого экономического кризиса, который прошел по всей империи.

После мирного договора, подписанного в 1618 году и сразу же нарушенного, военные столкновения между османами и сефевидами за обладание Арменией будут продолжаться до 1639 года, когда Турция и Персия осуществят второй раздел страны: более крупная ее часть, западная, отойдет к Турции; восточная и северная Армения (Ереван и провинции Арарат и Сюник) перейдут к Персии [см. карту № 6]. Этот раздел будет оставаться в силе до XIX века.

Общественная жизнь, экономика и культура

После полутора веков непрерывных войн (которые, к тому же, последовали за эпохой анархии и набегов туркмен) Армения была обескровлена. Страна оказалась почти опустошенной, обезлюдели целые области, из городов бежали купцы и ремесленники, а на полях, покинутых армянскими крестьянами, паслись стада курдских кочевников.

Конец конфликта между Персией и Турцией не принес облегчения армянскому народу, который как при османском, так и при сефевидском иге пережил голод, эпидемии, массовую резню, депортации. Обе империи разделили приобретенные армянские территории на небольшие провинции, управляемые пашами (в Турции) или ханами (в Персии).

Во время войн османов-суннитов и сефевидов-шиитов религиозный конфликт между ними в известной мере отвлекал внимание враждующих сторон от христиан: пока мусульмане самозабвенно сжигали друг у друга мечети, им, в общем-то, было не до Армянской церкви. Однако все меняется после того, как происходит раздел Армении между персами и турками. Теперь армянские христиане в обоих исламских государствах в полной мере почувствуют, что значит быть подданными второго сорта.

В Турции армянам запрещено селиться в центре городов; из-за этого армянские ремесленники, рабочие и купцы днем работают в центре, а вечером, когда ворота закрываются и в городе остаются одни турки, возвращаются в свои жилища, расположенные в окрестностях города. Так возникают места компактного проживания армян в ближайших окрестностях больших турецких городов. Армяне обязаны носить одежду сине-белых тонов, чтобы их можно было внешне отличать от турецкого населения; как и всем христианам, им отказано в праве свидетельствовать в суде против граждан исламского вероисповедания, а также ездить верхом на лошади.

Что касается положения армян в Персии, вначале шах Аббас демонстрировал большую терпимость к тем, кого повелел переселить из родных мест. Он разрешил им заложить рядом со столицей город Новая Джульфа (Нор-Джуга), где могли жить одни армяне. Однако его преемники поведут менее либеральную политику по отношению к армянам и к христианам вообще. Согласно сефевидскому декрету XVII века, в случае, если христианин принимает ислам, он приобретает право унаследовать все имущество семьи, включая ту его часть, которая причитается родственникам, оставшимся христианами.

Османская империя своей прочностью была обязана сильной централизованной власти султана и унаследованной от Византии административной системе. Однако в основе режима лежала эксплуатация подвластных христианских народов, которые постепенно организовывались в миллеты — этнические общины. Именно христианское население несло на себе основное бремя налогов, именно оно поставляло империи мальчиков для янычарских отрядов и девочек для гаремов.

Сложный бюрократический аппарат, перенятый у византийцев, породил повсеместную коррупцию, так что любое разрешение и право для армянского населения и Церкви нужно было за большие деньги выторговывать у турецких чиновников. Османы отдали юг Армении курдским кочевникам, которые продолжали грабежи и злоупотребления, совершаемые ими и раньше.

Хотя Османская империя была несравненно более цивилизованной, чем туркменские или сельджукские орды, тем не менее турецкое владычество этих веков вновь несло армянам всякого рода унижения и страдания.

Армянам, проживавшим в Персии, также довелось испытать дискриминацию и лишения, но в целом иранское владычество было более гуманным, чем турецкое. Памятуя о зверствах сельджуков и туркмен, армяне явно предпочитали сефевидов очередным тюркским поработителям; в некоторых случаях они даже обращались к персидским властям с просьбой об освобождении провинций Армении от власти османов.

Так, даже во время похода Аббаса в 1603-1605 годах, который стал причиной ужасающей бедности в Армении, некоторые города встречали персидского шаха как освободителя. Жители процветающего города Джульфа (Джуга) воздали ему тогда великие почести и одарили богатыми дарами. Именно там, заметив трудолюбие и предприимчивость армян, шах задумал с их помощью построить новую столицу Исфаган, а также оживить торговлю по всей Персии. Однако для этого он совершил страшное деяние — предпринял массовое насильственное переселение армян, стоившее жизни тысячам людей и превратившее в пустыню целую область.

В период персидского и турецкого ига экономика Армении не только никак не развивалась, но находилась в катастрофическом состоянии. Вплоть до XVIII века отсталость будет очень серьезной: примитивные методы ведения сельского хозяйства, почти плачевное состояние торговли... Демографическое обескровливание Армении продолжалось — тысячи персидских и турецких армян покидали историческую родину.

С запустением деревень теряли власть (а впоследствии и вовсе исчезли) нахарары, основным источником богатства которых было землевладение. Уход со сцены этой древней феодальной знати существенно изменил социальную структуру Армении. На некоторое время единственным относительно благополучным классом оставалось духовенство; впоследствии, когда начнется известный экономический подъем, впервые заявит о себе городская буржуазия.

Положительным фактором для армянской экономики этого периода было существование очагов проживания соотечественников в разных странах мира, что побуждало армян Персии и Турции заниматься торговлей. В обеих империях такое стремление находило поддержку у самих мусульманских властей, которые с презрением относились к торговле. Этот факт будет иметь крайне важные последствия для экономического и культурного подъема Армении в XVII-XVIII веках.

Удручающими в этот период были и обстоятельства культурной жизни страны. Кажется, на целые десятилетия предано забвению создание рукописей, строительство церквей и монастырей. Культура выживает лишь в больших монастырских комплексах, избежавших грабежей и притеснений со стороны завоевателей или сумевших после них выжить. В XV веке выделяются своим вкладом в культуру монастыри Татев в Сюнике и Мецоп в области Ван. Здесь трудился один из выдающихся учителей своего времени, монах Товма из Мецопа (1378-1446), который был также крупным историком: он оставил нам Историю Тамерлана и его преемников.

Позднее, в период османского и персидского ига, монастырь Татев постепенно потеряет свою славу. Но другие большие древние монастыри снова выступят в качестве цитаделей духа и культуры: это Санаин и Ахпат на севере страны (в области Лори, входившей в состав Грузии), а также Эчмиадзин и пещерный монастырь Гехард.

Флорентийский собор и православные Церкви

В первой половине XV века, когда, из-за вторжения Тамерлана, Константинополь на время получает передышку от османских тисков, проводится Флорентийско-Феррарский собор. Прежде чем ответить на просьбы о военной помощи, исходившие от византийского императора Иоанна IV Палеолога, папа Евгений IV открывает в 1438 году Собор в Ферраре. Впоследствии, из-за быстрого распространения чумы в этом городе, Собор перемещается во Флоренцию. На этом Соборе представители греческой, армянской и коптской Церквей заключают унию с латинской Церковью.

Впрочем, этот акт остался чисто номинальным и не имел никаких последствий: сами греческие епископы, которые в Италии под давлением императора Иоанна Палеолога подписали унию, отвергли ее по возвращении в Константинополь; Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский патриархи дважды, в 1443 и 1450 годах, созывали Соборы, осудившие унию с Римом. Когда митрополит Московский Исидор возвратился в город с Собора в сопровождении клириков, несущих перед ним латинский крест, и провозгласил акт о присоединении к Риму, а затем за литургией молился о Папе, а не о греческом патриархе, в городе вспыхнул бунт. Митрополита взяли под стражу, но ему удалось бежать и достичь Рима. Тем временем Собор Русской церкви снял с него сан митрополита, объявил еретиком и отверг флорентийскую унию; Исидор был последним греком на московской кафедре, а Русская церковь с тех пор стала фактически автокефальной.

Наконец, так и не дождавшись военной поддержки, Константинополь в 1453 году пал под напором турок. Некоторые православные усмотрели в этом унижении Нового Рима, взятого мусульманами, Божие наказание за унию с латинянами. Именно тогда, между прочим, появилось новое учение «Москва — третий Рим», получившее развитие в Русской церкви в XVI веке: два Рима, столицы первых двух христианских империй в истории, пали, захваченные безбожниками-варварами, из-за того, что осквернили себя ересью. Третий Рим — это Москва, а третья христианская империя — Великая Русь царей, то есть кесарей. И неважно, что всего через несколько лет после того, как утвердилось это учение, таким христианским кесарем «по божественному праву» станет не кто иной, как Иван Грозный, лишенный благословения Церкви святителем Филиппом, митрополитом московским; процветающая Московия уверена в себе: «Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».

В Армении отвержение Флорентийского собора не приведет к созданию мистико-богословских учений с их неизбежными политическими последствиями; уже не раз в армянской истории представители католикоса подписывали акт о присоединении к Риму, и вновь, как и прежде, полнота Церкви не приняла этого акта, который, подобно многочисленным предыдущим, останется фактом чисто формальным. Впрочем, Флорентийский собор имел прямые и крайне важные последствия для иерархического устроения Армянской церкви. Но рассмотрим более подробно, как развивались события.

Эволюция структуры Армянской церкви

В 1439 году Армянская церковь получает приглашение для участия на Флорентийском соборе. Католикос Сиса Константин VI (1430-1439) незамедлительно отправляет нескольких делегатов в Италию, где они подписываются под документом о присоединении к Риму. То же самое делает и подавляющее большинство представителей других восточных Церквей. Не поставил свою подпись лишь Марк, митрополит Эфесский. Во время Собора католикос Константин умирает. Таким образом, акт о присоединении получает и обнародует уже его преемник, Григорий IX Мусабекян.

Уния, принятая представителями католикоса Сисского, вызвала большое недовольство монахов Великой Армении. Обеспокоенные очередным давлением латинян на Сисскую кафедру, многие крупные церковные деятели (в частности, католикос Ахтамарский и учитель Товма из Мецопа) задаются целью вернуть местопребывание главы Церкви в Эчмиадзин. К тому же, после захвата Киликии мамелюками в 1375 году, католикосу Сисскому приходится жить в столь же ненадежной области, как и Великая Армения.

И вот, в 1441 году, собрание духовенства и мирян, проводившееся в Вагаршапате, избирает Католикоса Всех Армян. Им становится отшельник Киракос Вирапаци (то есть из пещеры).

Католикос Сисский, Григорий Мусабекян, уже пожилой человек, которому новоизбранный Киракос свидетельствует свое глубокое почтение, как будто соглашается с восстановлением престола в Эчмиадзине. Однако после его смерти на Сисскую кафедру избирается новый католикос. Киракос же, не готовый к роли иерарха, вскоре слагает с себя полномочия, или, что более вероятно, их с него снимают. После этого Эчмиадзинскую кафедру ненадолго займет католикос Ахтамарский, и длительное время она будет находиться в плачевном состоянии.

В последующие десятилетия и века католикосы избираются как на Сисскую, так и на Эчмиадзинскую кафедру, что не означает раскола Церкви. Более того, сложившаяся ситуация сыграет положительную роль, ибо в условиях разделенной Армении каждый из католикосов будет пребывать в «своей» империи: один — в Османской, другой — в Персидской.

Событие 1441 года в последующие века истолковывались по-разному. Некоторые Киликийские католикосы, полагая, что в XV веке не было перемещения действующего католикоса, а прошли параллельные выборы, отстаивали свое право на первенство над всей Церковью. С другой стороны, восстановление Эчмиадзинского престола в 1441 году действительно выражало волю нации, и кафедра, некогда принадлежавшая Григорию Просветителю, скоро была признана всеми, включая Киликийского католикоса, главным престолом Армянской церкви.

Однако Киликийский католикосат продолжал существовать, все отчетливее приобретая поместное значение.

В середине XV века покоритель Константинополя, султан Фатих Мехмед II, чтобы лучше контролировать своих подданных из числа христиан, собрал их в этническую общину (миллет) и сделал ее главой (патрик) греческого православного патриарха. В 1461 году султан учредил Армянский патриархат в Стамбуле и вызвал в столицу епископа города Бурса, который стал таким образом духовным главой армян и представителем другого миллета — всех дохалкидонских христиан.

Итак, в середине XV века в Армянской церкви сосуществовало несколько важных духовных центров: Эчмиадзинский католикосат, первый по чести (как кафедра св. Григория Просветителя и его преемников), и другие, поместные престолы, осуществлявшие духовное руководство в тех местах, которые находились вне зоны досягаемости Эчмиадзинского католикоса. Помимо Киликийского, это были Ахтамарский и Агванкский католикосаты, а также две патриаршие кафедры — Константинопольская и Иерусалимская.

Ахтамарский католикосат на озере Ван возник, как мы видели, в XII веке на свободной территории Васпуракан; он сыграл очень важную роль в реорганизации Эчмиадзинской кафедры в XV веке. Признаваемый обоими католикосами, Сисским и Эчмиадзинским, он просуществует до XIX века, окормляя армян, проживавших в Васпуракане. Между 1895 и 1915 годами у него останется лишь местоблюститель, а затем этот католикосат исчезнет в водовороте геноцида.

Католикосат Агванка (или, по-другому, кавказской Албании) существовал с давних пор. Кавказские албанцы (или агванцы, по-армянски — агванк) проживали на территории, частично совпадающей с современным Азербайджаном. Еще в IV веке армянские миссионеры принесли им Благую Весть, а в V столетии, по преданию, они получили от Месропа Маштоца собственный алфавит. После раздела Армении в 387 году между Византией и Сасанидской Персией, последней, согласно договоренностям, досталась восточная часть страны. В середине V века персы объединили кавказскую Албанию и армянские области Утик и Арцах под началом общего марзпана и избрали столицей этой новой территории утикский город Партав. В результате епископ Партавский постепенно начал считаться первым среди епископов этой области, а с VII века он обрел статус католикоса, независимого от Эчмиадзина.

Вслед за падением их царства в X веке кавказские албанцы исчезли, смешавшись с соседними народами, прежде всего — с населением Арцаха. Тем не менее, католикосат с центром в Гандзасаре продолжал существовать, окормляя практически всю территорию нынешнего Карабаха. Он, как мы увидим, в значительной степени определит борьбу за освобождение Армении в XVIII веке. После завоевания Армении Россией, в 1813 году католикосат кавказской Албании будет понижен в статусе до митрополии, а затем разделен на две епархии, подчиняющиеся Эчмиадзину.

Патриарший престол в Константинополе, учрежденный, как мы говорили, в XV веке в связи с увеличением армянской колонии в городе, на протяжении XVI века приобретает важное значение; Армянского Константинопольского патриарха будут фактически считать главой армянской общины всей Османской империи, и вплоть до первой мировой войны ему будут административно подчиняться Ахтамарский и Киликийский католикосаты. Наконец, армянская кафедра в Иерусалиме существовала как поместная Церковь с IV-V веков для окормления армянских паломников к святым местам и, согласно постановлению II Вселенского собора в Константинополе (381), будучи кафедрой святого города, носила название патриархата. В 1311 году Армянский Иерусалимский патриарх Саркис, не желая принимать решений Сисского собора 1307 года, касающихся унии с Римом, получил от египетского султана разрешение быть независимым от Сисского католикосата.

Сегодня Агванкский и Ахтамарский католикосаты более не существуют; две патриаршие кафедры, Иерусалимская и Константинопольская, связаны с Эчмиадзинским католикосатом, за которым вся Армянская церковь признает первенство. Сисский католикосат, называемый и сегодня католикосатом Великого Дома Киликии, ни в чем догматически или дисциплинарно не отличаясь от остальной Церкви, тем не менее сохраняет полную независимость от Эчмиадзинской кафедры. Два престола признали друг друга в 1652 году на Соборе, созванном в Иерусалиме.

Эта сложная церковная структура сложилась, как мы видим, из-за трудных обстоятельств, которых было так много в истории народа. Армянской церкви удавалось в разное время приводить свое устроение в соответствие с истинными потребностями конкретных исторических эпох.

Между различными престолами — католикосатами и патриархатами — естественно, существовали разногласия и конфликты, особенно из-за вопроса о принадлежности конкретных общин к юрисдикции того или иного престола; но этим мы займемся далее, в ходе нашего исторического повествования. В любом случае, Армянская церковь всегда находила пути для преодоления сиюминутных конфликтов. Различные кафедры сумели избежать окончательного разрыва между собой и не нарушили своего единства. Подобно тому, как армяне, рассеянные по всему миру, не потеряли чувство национального единства, так же осталась единой и их Церковь. Это единство в сочетании с многообразием и сохранением административной самостоятельности различных престолов и составило ее силу.

Роль Церкви

В трудную пору, когда Армения жила под тяжким гнетом сефевидского и османского ига, Церковь стала единственным полюсом, вокруг которого мог объединиться весь армянский народ. Именно Церковь будет представлять интересы народа перед персидскими шахами и османскими султанами. Видные католикосы, богословы и духовные лица будут искать помощи у различных христианских правителей.

Католикос Стефан V (1545-1567), предварительно втайне созвав в Эчмиадзине собрание представителей духовенства и мирян, отправится в Венецию и Рим, чтобы попросить Папу выступить в поддержку армян; его преемник Микаэл I Себастаци (1567-1576) с той же целью направит в Европу специальную миссию.

На протяжении всего XVII века усиливается нравственный и культурный авторитет Эчмиадзинской кафедры, в частности, благодаря трудам трех великих католикосов: Мовсеса III (1629-1632), Пилиппоса I (1633-1655) и Акопа IV (1655-1680). Они реорганизуют монашескую жизнь, реставрируют храмы и монастыри и придают новый импульс культурной жизни, создав, среди прочего, типографию. Кроме того, они принимают активное участие в политической жизни своего времени.

У истоков движения за освобождение армян мы находим католикоса Акопа (то есть Иакова) IV из Джульфы. Вначале он пишет русскому царю Алексею Михайловичу с просьбой выступить в поддержку армян. Затем в 1677 году он собирает в Эчмиадзине тайный совет из шести мирян и шести духовных лиц, чтобы обсудить с ними политическую ситуацию в Армении. Совет постановляет обратиться за поддержкой к христианским государствам Запада. Акоп IV лично возглавляет миссию, которая отправляется в европейские дворы, чтобы попросить у них военной помощи; однако в 1680 году, будучи в Константинополе, он умирает.

И в XVIII веке Церковь будет играть чрезвычайно важную роль в развитии освободительного движения; попытки армян поднять против турок восстание вдохновляются различными церковными деятелями.

Все эти просьбы о помощи, с которыми армянские прелаты обращались к западным государям, к сожалению, не имели почти никакого отклика. Впрочем, некоторые европейские правители выступят в поддержку Армении, но только на дипломатическом уровне. Так, король-солнце Людовик XIV Французский напишет письмо персидскому шаху Аббасу, обращая его внимание на тяжелое положение армян.

Диаспора и начало экономического подъема в XVII веке

Катастрофическое состояние армянской экономики в той части страны, которая была занята персами, и в той, которая вошла в Османскую империю, вызвало, как мы видели, усиление миграционного движения внутри двух империй и за их пределами — в направлении теперь уже стародавних армянских поселений.

После того как в 1639 году был заключен мир между сефевидами и османами, в обеих империях начался период, благоприятный для экономического роста и развития торговли. Маршруты караванов, доставлявших в Константинополь (а оттуда в Европу) товары с Дальнего Востока, традиционно проходили через Армению. С окончанием войн и набегов кочевников дороги стали более безопасными, что сразу привело к оживлению торговли.

Усиление новых органов управления в Османской империи, и соответственно в Константинополе, способствовало тому, что население столицы стало стремительно богатеть. Так, многие армяне — подданные империи, покинувшие свои родные места и поселившиеся в Константинополе, мало-помалу встали на ноги, заявляя о себе прежде всего как купцы, но также как представители других профессий (врачи, зодчие). Кроме самой многочисленной армянской общины Константинополя, важную роль в торговле играли общины Алеппо, Смирны (Измира), Ангоры (Анкары).

Что касается армян, подвластных персам, из их среды постепенно выдвигались купцы ереванские, тбилисские, бакинские, нахичеванские. Переселенные в Персию шахом Аббасом в 1604-1605 годах армяне прославились возведением сказочных дворцов в новой столице Исфаган. В ее окрестностях в результате этой депортации появилась многочисленная армянская община. Поскольку большая часть поселенцев была родом из нахичеванской Джульфы (Джута), они решили назвать армянский город на окраине столицы Новой Джульфой (Нор-Джута).

Всего за несколько десятилетий Новая Джульфа стала одним из важнейших торговых центров Востока. Уже в середине XVII века купцы из Новой Джульфы торговали со всеми средиземноморскими портами. Они наладили обширнейшую сеть торговых путей, создав базы и филиалы в Ливорно, Марселе, Лионе, Амстердаме, в Англии. Торговая компания Новой Джульфы повсюду развозила товары из Индии и Китая: в Венеции она продавала индийский шелк и персидскую парчу, в Амстердаме — алмазы и жемчуг, в Москве торговала мехами.

Так, не имея собственного государства, живя на разделенной родине под властью двух враждебных мощных империй, армяне все же умудрились выдвинуться на самые первые роли в мировой торговле, воспользовавшись географическим положением страны, находящейся на стыке Европы и Азии. Немаловажную роль в этом играл сам факт рассеяния нации. Ведь помимо Османской и Персидской империй, армяне жили в Индии, Индонезии, Бирме, Китае, Тибете, Непале, на Филиппинах, в России, в Польше, в Крыму, в Молдавии, Трансильвании и по всей Западной Европе.

Граждане мира, нередко — полиглоты, известные трудолюбием, мужеством и честностью, армяне имели все шансы стать лучшими торговцами современного мира.

Согласно договору с Московией от 1667 года, армянские купцы стали царскими поставщиками и открыли новый торговый путь через Астрахань и Москву до Архангельска, Белого моря и Балтии. В Индии они заключили договор с англичанами из Ост-Индской Компании о перевозках шелка; по всему миру покупали, перевозили и продавали драгоценные камни, пряности, ценные породы древесины. В частности, в XVII веке они почти полностью монополизировали торговлю шелком.

Армянская церковь тоже откликается на новую ситуацию, возникшую в результате рассеяния народа и оживления его трудовой деятельности. В Новой Джульфе ворота Востока открываются и для нее: армянские купцы, осевшие на Дальнем Востоке (в Индии, Индонезии, Сингапуре), относят себя к этой епархии. Здесь возникает монастырь Спасителя, который становится одним из важнейших центров армянской духовности в диаспоре. Со временем в ней собирают богатейшую библиотеку и создают школу, в которой преподают не только церковные, но и светские дисциплины. В 1638 году здесь организуется типография.

Этот нарастающий экономический расцвет диаспоры приводит к тому, что именно в тот момент, когда, казалось, многовековую армянскую культуру должно вот-вот постигнуть удушье, она вновь обретает дыхание и начинает развиваться как внутри двух империй, так и за их пределами — в многочисленных и все более богатеющих армянских поселениях, разбросанных по всему свету. В середине XVI века армянские рукописи создаются почти исключительно за пределами исторической родины. К 1512 году восходят первые издания книг на армянском языке, напечатанных за границей (в разных местах Европы). В 1562 году открывается первая армянская типография в Венеции; вслед за ней появляются многие другие — в Риме, Константинополе, Новой Джульфе, Амстердаме, а затем, наконец, и в Эчмиадзине.

В XVII веке многочисленные тексты на армянском печатаются в армянской типографии в Амстердаме, главным творением которой будет, безусловно, первое печатное издание армянской Библии, осуществленное в 1666 году епископом Осканом. Для этой работы он был специально отправлен в Голландию из Эчмиадзина.

За границей также основываются многочисленные школы, предназначенные для воспитания поколений армян, живущих в диаспоре: в Париже, Астрахани, Венеции, Калькутте, Львове, Новой Джульфе. Позднее, в начале XIX века, армянская община в Москве создаст знаменитый Лазаревский институт восточных языков. Первая газета на армянском языке (Аздарар — Вестник) выйдет в Индии, в Мадрасе (1794), и ее издание возглавит священник.

Католический прозелитизм и деятельность мхитаристов

В XVII веке католические миссионеры проводят новую апостольскую кампанию среди константинопольских армян. Как и в прошлом, многие миссионеры и новообращенные весьма враждебно относятся к армянскому обряду, к национальным литургическим традициям и обычаям. Ставится под сомнение действительность таинств, совершаемых по армянскому обряду, и обращенных католиков нередко перекрещивают; их берут под свое покровительство французы.

На этот раз национальная Церковь реагирует весьма остро. В борьбе с католическим прозелитизмом армянский апостольский патриарх Константинополя Аветик, находящийся в добрых отношениях с великим муфтием, не останавливается перед тем, чтобы обратиться за помощью к светской власти — османской полиции. В результате немалое число католических прозелитов столицы оказывается под стражей. Однако в 1701 году французский посол добивается ареста самого патриарха Аветика, которого высылают во Францию, где суд приговаривает его к заключению в Бастилию (1711).

Именно в такой атмосфере прямой конфронтации между апостольскими армянами и католиками начинал свою деятельность аббат Мхитар Севастийский (Себастаци, 1676-1749) В 1701 году он основал в Константинополе католическую конгрегацию армянских монахов (по его имени их стали называть мхитаристами), которые поставили перед собой цель служить нации, увеличивая ее образовательный и интеллектуальный уровень. Получив поддержку венецианцев, находившихся на Ближнем Востоке, Мхитар в 1717 году поселился со своими монахами на острове св. Лазаря в венецианской лагуне. Позднее, в 1811 году, второе мхитаристское общество обоснуется в Вене.

Мхитар, в отличие от большинства армян-католиков своего времени, чья приверженность латинству доходила до фанатизма, совсем не собирался отказываться от армянского обряда; убежденный поборник единства с Римом, он тем не менее не считал, что его орден должен занимать непримиримую позицию по отношению к Армянской Апостольской церкви. Более того, по его мнению, неуместно со стороны Католической церкви насаждать среди армян независимую иерархию, параллельную той, что существует в национальной Церкви.

В результате мхитаристы не латинизировались; напротив, они изучали и пропагандировали все, что так или иначе имело отношение к армянской истории и культуре. Остров св. Лазаря сразу же стал важным центром сохранения и распространения армянской цивилизации на Западе.

Мхитаристы внесут неоценимый вклад в возрождение национальной культуры. Начиная с XVIII века, они публикуют на армянском языке огромное количество произведений самого разного направления: книги по богословию, национальной истории, лингвистике, искусству, литературные произведения, первый словарь армянского языка (1749). Они же открывают армянские учебные заведения в разных странах рассеяния (наиболее престижные — в Венеции, Париже, на Ближнем Востоке и в Трансильвании). Многие видные армянские интеллектуалы и политики последних трех веков получили образование у мхитаристов. Среди них — прославленный географ Гевонд Алишан. Современный армянский театр практически зародился в мхитаристских школах. Роль Мхитара и его последователей в развитии национальной культуры была столь велика, что XVIII век в истории Армении иногда называют «мхитаристским».

В действительности культурную весну XVIII века нельзя свести лишь к одним трудам отцов-мхитаристов. Вернее будет сказать, что их деятельность вписывалась в процесс перемен, который уже шел, когда Мхитар только появился на свет. В основе этого явления — политические и экономические изменения в Османской и в Персидской империях и как их следствие — зарождение армянской буржуазии в обоих государствах. Начиная с конца XVII века, многие монастыри Армянской Апостольской церкви активно проявляли себя в духовной и культурной сферах как на территории исторической Армении — в Эчмиадзине, так и в диаспоре — в Тбилиси, в Константинополе, Новой Джульфе. В одном лишь Эчмиадзине, наряду с развитием печатного дела, следует отметить появление в конце XVII века историографических трудов монаха Аракела из Тавриза и Захарии Саркавага (то есть диакона) и живописное творчество Овнатана Овнатаняна, который в 1786 году расписал храм св. Григория Просветителя.

К сожалению, в Католической церкви позиция Мхитара, предтечи экуменизма, не возобладала, и Рим все же предпочел учредить свою армянскую иерархию, отдельную от уже существовавшей в национальной Церкви.

В середине XVIII века армянский епископ Алеппо Авраам Арцивян (1679-1749) переходит в Католическую церковь; его судят и ссылают на остров у берегов Сирии. В 1740 году армянские католики Алеппо избирают его на вакантную кафедру Сиса. После этого он отправляется в Рим, и в 1742 году принимает из рук папы Бенедикта ХIV епископскую мантию (pallium). Вместе с мантией он обретает новое имя — Авраам Петр I (Абрам Петрос I), становится патриархом киликийских армян-католиков и водворяется в Ливане. Вслед за ним все католические армянские патриархи будут добавлять к своему имени имя Петра.

В 1830 году армянские католики, проживавшие в Османской империи, объединяются в миллет с правом иметь архиепископа в Константинополе. Последний в 1846 году получит и гражданские полномочия. В 1867 году папа Пий IX объединит две армяно-католические кафедры (патриаршую в Ливане и архиепископскую в Константинополе), назначив монсеньора Хасуна патриархом армянских католиков с местопребыванием в Стамбуле. Его пребывание на патриаршей кафедре будет отмечено усилением напряженности в отношениях между Армяно-Католической и Апостольской церквами.

Массовое истребление армян в Турции во время первой мировой войны затронуло и католиков. В результате этих событий в 1928 году армянский католический синод в Риме решил перенести патриарший престол в Ливан, а в Стамбуле оставить архиепископат.

В настоящее время самые многочисленные армяно-католические общины находятся в ливанском Бейруте и в сирийском городе Алеппо. В Ливане, в Бзоммаре, с 1771 года существует семинария, готовящая католических священнослужителей армянского обряда и обладающая богатой библиотекой. Она включает, в частности, книжное собрание армянского католического монашеского ордена Антониан (название объясняется тем, что братья руководствовались уставом св. Антония), который возник в первой половине XVIII века и прекратил свое существование в XIX веке. Существует женская конгрегация армяно-католических монахинь Непорочного Зачатия.

Мужская конгрегация армяно-католических братьев просуществовала в Италии с 1307 по 1650 год; эти монахи, первоначально подвизавшиеся в киликийском монастыре, который жил по уставу св. Василия, в 1307 году основывают в Генуе монастырь св. Варфоломея, а затем принимают устав св. Августина. Поэтому известны они под тремя именами — василиане, варфоломиты и августиниане. Они распространятся по всему полуострову (именно по этой причине в Италии так много армянских храмов), но, утратив связь с отечеством, станут принимать послушников-итальянцев. В результате орден, уже значительно итальянизированный, в 1650 году исчезает. Через полвека армянские монахи вернутся в Италию, но теперь это будут мхитаристы.

Наконец, немало иезуитов армянского и иного происхождения подвизалось среди армян в Киликии, особенно активно занимаясь арменоведением.

Что касается католиков армянского обряда, проживавших в Великой Армении и на остальной территории Российской империи, во второй половине XIX века их высшим духовным руководителем на 40 лет стал епископ, местом пребывания которого был Артвин. Перед революцией они сосредоточились на севере страны. При социализме Армяно-Католическая церковь была объявлена вне закона и почти целиком уничтожена; с тех пор многие армяно-католики Грузии и России посещали церкви латинского обряда. С 1991 года армяно-католический епископ пребывает в Гюмри.

Отношения между армяно-католиками и народом в целом неодинаковы в исторической Армении и в диаспоре. Большие заслуги мхитаристов, которые служили и служат всему армянскому народу на ниве культуры и духовности, без какой бы то ни было дискриминации по вероисповедному признаку, сегодня общепризнаны. Армяне часто называют единокровных католиков «франками» — так со времен крестовых походов называли на Ближнем Востоке всех выходцев с Запада. В Армении отношения между католиками и апостольскими армянами порой складываются непросто; в диаспоре и особенно на Ближнем Востоке две общины достаточно перемешаны, главным образом, — из-за многочисленных смешанных браков.

Сегодня в результате развития экуменического диалога между католиками и православными феномен униатства требует нового осмысления. Хорошо объяснил суть этой проблемы Католикос Всех Армян Гарегин I, один из виднейших деятелей экуменизма нашего времени.

«В отношениях между католиками и православными есть одна серьезная проблема, унаследованная из прошлого и остающаяся все еще очень острой, — проблема католических миссий на христианском Востоке, в результате которых появились католические Церкви восточного обряда. Отсюда возник психологический барьер, который православному человеку трудно преодолеть. Когда эти Церкви образовались, экклезиология и направление богословской мысли как в Риме, так и везде, были отличны от сегодняшних; к тому же, люди плохо знали друг друга, что создавало массу недоразумений.

Сегодня, с развитием экуменизма и благодаря большему взаимному общению, мы пришли к новому видению единства, которое не предполагает униатства. Католическая Церковь должна быть бдительна, чтобы не вернуться к старому методу превращения православных в католиков во имя единства Церкви. Отказ от прозелитизма создаст условия для проявления любви и взаимоуважения в мире, в котором вопрос стоит не об определенных формах веры, но о самой вере...».

Карабах меликов

После заката эпохи Багратуни в Армении всегда оставались земли, обладавшие автономией. То же самое происходило в Киликии — после падения царства и сдачи Сиса мамелюкам княжество Зейтун и некоторые другие княжества сохранили автономный статус.

В исконной Армении этими княжествами еще во времена разбойничьих набегов туркменских племен правили местные повелители, называвшиеся медиками. Эту структуру сохранили и сефевиды. Власть меликов была наследной, но преемство от отца к сыну должно было утверждаться персидским шахом или его представителем. Они собирали налоги от имени шаха, удерживая часть для себя, и располагали охраной, которая в случае войны могла увеличиться до масштабов небольшого войска. Особенно сильными были княжества, находившиеся в горном краю, в древних областях Утик, Арцах и Сюник. Северовосточная часть этой территории в XIII веке получила татарское название Кара-бах (в переводе — «черный сад», по причине плодородности почвы), а ее юго-восточная часть с XVII века известна под именем Кафан.

Пяти небольшим княжествам, расположенным в Карабахе, предстояло в XVIII веке сыграть важнейшую политическую роль. Дело в том, что по своему географическому положению Карабах находился на пути все усиливающихся врагов Персидской империи — русских.

На протяжении всей армянской истории жители Карабаха отличались упорством, привязанностью к своей земле и сильным чувством свободы и независимости от любых чужеземных поработителей. Этим воинственным людям, благодаря, в частности, горному рельефу родных мест, действительно удавалось оставаться свободными даже в те времена, когда вся остальная территория страны находилась под игом различных тюркских народов.

Помимо сильного стремления к автономии, на положение Карабаха наложило отпечаток то, что их католикосат (кавказской Албании), возникший в лоне Армянской церкви, был, вместе с тем, совершенно независим от Эчмиадзинской кафедры.

После нескольких безуспешных попыток подчинить этих гордых и самолюбивых горцев сефевиды быстро поняли, что гораздо лучше из соображений взаимной выгоды прийти с местными правителями к соглашению. Так и получилось, что вплоть до XVIII века эта область, формально являясь частью Персидской империи, на деле пользовалась значительной автономией.

Планы и попытки освобождения

Как мы уже говорили, у истоков армянского освободительного движения стоял католикос Акоп IV и его дипломатическая миссия при западных дворах, оставшаяся, к сожалению, незавершенной из-за его внезапной кончины в Константинополе в 1680 году.

Девятнадцатилетний участник того посольства Исраэл Ори, сын карабахского мелика, решил в одиночку продолжить путешествие по Европе. Человек многогранный, храбрый и дерзкий, Исраэл Ори прожил жизнь, полную приключений. Вначале он завербовался в армию Людовика XIV и попал в плен к англичанам. Освободившись, Исраэл посетил нескольких германских князей, в том числе и Пфальцского, который заверил гостя в серьезном намерении выступить в поддержку армян. После этого Исраэл Ори возвратился в Армению. Здесь он пытался убедить соотечественников в необходимости присоединения национальной Церкви к Риму, что, по его мнению, поможет привлечь западную военную помощь. Позднее мы обнаруживаем его рядом с папой Иннокентием XII и при дворе австрийского императора Леопольда I.

В 1701 году Исраэл Ори лично обратился к Петру Великому, который пообещал помочь армянам, как только позволят обстоятельства. В 1704 году он посетил Австрию и Германию, затем возвратился в Россию. Получив, судя по некоторым данным, поручение от Петра собирать сведения о положении армян в Персидской империи, он в 1708 году появляется в Исфагане, где, увы, французский посол и несколько католических миссионеров выдают его персидскому шаху как русского шпиона.

Так и не достигнув конкретных результатов, Исраэл Ори, этот неутомимый путешественник и горячий патриот, завершил свои дни в Астрахани в 1711 году. Однако его бурная дипломатическая деятельность не прошла даром, она привлекла внимание народа и особенно меликов и придала армянскому повстанческому брожению прорусское направление. Возможность русского военного вмешательства с воодушевлением была воспринята Агванкским католикосом Исаией Гасан-Джалаляном, а вместе с ним — и меликами Карабаха.

Русские кампании и армянское освободительное движение

В начале XVIII века на востоке Европы наблюдается постепенный закат Персидской империи и одновременно усиление Российской. Просуществовав два века, государство сефевидов стало распадаться из-за внутренних неурядиц, а также все усиливающихся стремлений подвластных народов к автономии и постоянной напряженности на границах, создаваемой кочевыми племенами. Для России же начиналось «новое время»: менее чем за десятилетие Петр Великий преобразил болото в элегантную столицу возрождающейся империи.

В 1721 году заканчивается война между Россией и Швецией. Царская империя, спокойная за свои западные и северные границы, теперь устремляется на восток, затевая Кавказскую кампанию. Как только сильная православная держава проявила интерес к этим краям, армяне и грузины увидели в русских новых крестоносцев, которые идут, чтобы избавить их от мусульманского владычества. Об этом свидетельствуют многочисленные письма того времени, написанные Петру I. В действительности Петром (который в том же самом 1721 году отменяет патриаршество и превращает Русскую церковь в одно из своих министерств) движет вовсе не желание прийти на помощь христианским народам. Так же весьма сомнительно, чтобы ему не терпелось сдержать обещание, данное некогда армянскому дипломату-авантюристу Исраэлу Ори. В надвигающейся кампании первый русский император прежде всего преследует конкретную цель: Петр заинтересован в том, чтобы контролировать территорию между Каспийским и Черным морями. Если бы это получилось, торговля между Востоком и Западом, вполне возможно, пошла бы не через Турцию, а через Россию. Кроме того, чтобы обеспечить себя безопасным расстоянием, отделяющим страну от сильной Турции, Петр задумывает создать буферное христианское государство, объединив Грузию и Армению под короной грузинского царя Вахтанга VI; последний происходит из рода Багратуни, следовательно, вполне может устроить армян. И грузинский царь, и армянские мелики одобряют этот замысел и готовятся оказать русскому царю военную поддержку.

Итак, летом 1722 года Петр начинает Кавказскую кампанию. В короткие сроки и без больших усилий русские войска завоевывают Баку и многие другие города на побережье Каспия. Армяне, вдохновленные успехами русских, присоединяются к ним; Агванкский католикос Исайя призывает карабахских меликов участвовать в сражениях, и сам без колебаний встает во главе воюющих соотечественников. В том же году они сбрасывают иго персидских ханов, а затем вплоть до 1724 года одерживают над ними ряд побед.

Но тут в Константинополе султан извещает посланника Петра о том, что он не намерен оставаться безучастным наблюдателем русского наступления на Кавказе. Сказано — сделано: и вот уже османское войско идет походом на русские войска. Петр, чтобы избежать в этот момент лобового столкновения с османами, останавливает свои армии. Впрочем, он и так уже достиг поставленных целей, и ему будет нетрудно договориться с турками о сохранении за ним приобретенных территорий.

Таким образом, армяне вновь оказываются в одиночестве, один на один с наступающими турецкими войсками.

Однако это не останавливает их, и некоторые мелики вступают в борьбу с врагом не на жизнь, а на смерть. Только что родившемуся освободительному движению действительно удается остановить турок; но в это время другие мелики начинают переговоры с агрессорами, которые в 1723 году захватывают Тифлис, а 7 июня 1724 года — Ереван. Между тем Россия подписывает с турками договор о мире, согласно которому Грузия и Восточная Армения отходят Османской империи. Затем турки пытаются, при посредничестве Эчмиадзинского католикоса, склонить мятежных меликов к сдаче.

Но в Карабахе войска меликов под командой Агванкского католикоса продолжают оказывать ожесточенное сопротивление османской армии. За одну ночь, 1 марта 1725 года, восставшие крестьяне обращают в бегство целую турецкую часть; в ноябре 1726 года, после восьмидневных жесточайших боев, 40 000 османских солдат вынуждены отступить.

Тем временем южнее, в Кафане, на пути наступающих турок встает полководец Давид Бек. Давид был армянским офицером и служил при дворе грузинского царя Вахтанга VI. В 1722 году Вахтанг по просьбе местного населения направил его в Кафан для организации восстания против персидских властей и защиты армянских деревень от постоянных набегов мусульманских кочевых племен. Вначале Давид мог рассчитывать лишь на 500 небоеспособных крестьян; однако затем ему удалось объединить силы различных меликов и так вымуштровать своих новобранцев, что в конце концов под его началом оказалось самое настоящее войско, состоящее из 7000 солдат. Освободив с ними область от персов и обратив в бегство кочевников, начиная с 1725 года Давиду удается противостоять новому, гораздо более грозному захватчику — османской армии.

Используя, главным образом, тактику партизанской войны и неожиданных вылазок из штаб-квартиры — Алидзорской крепости — Давид наносит туркам многочисленные и тяжелые поражения. Многократно османские воины осаждают его неприступную крепость, стремясь любым способом проникнуть в нее, но их попытки остаются безуспешными. Таким образом, Давиду удается долго удерживать под контролем целую область.

Но со временем сопротивление армянских партизан многочисленным и сильным регулярным войскам османской армии становится все более трудным. И мелики, и католикос Исаия в письмах русскому правительству умоляют о новой помощи. Однако в 1725 году Петр Великий умирает, не назвав преемника, а пришедшая ему на смену императрица Екатерина I и ее фавориты, всецело поглощенные укреплением собственной власти, по-видимому, теряют всякий интерес к кавказским делам. На настойчивые просьбы армян о помощи русское правительство отвечает только заявлениями о готовности принять беженцев, которые захотят переселиться на территорию Российской империи.

В итоге, тому же самому католикосу Исаии, осознавшему безнадежность дальнейшего вооруженного сопротивления, приходится вести с турками переговоры о сдаче; некоторое время спустя его обвинят в том, что он спасовал перед врагом, и воин-католикос умирает в 1728 году, исполненный горечи и разочарования.

Что касается кафанских повстанцев, после внезапной кончины Давида Бека в 1728 году борьбу продолжают близкие ему соратники-партизаны, наместник Мхитар и священник Тер Аветис. В то же время в лоне повстанцев возникают раздоры и распри; вследствие этого и (по свидетельству очень распространенного, но спорного предания) после измены Тер Аветиса туркам удается овладеть Алидзором. Через некоторое время, в 1730 году, Мхитара убивают сами армяне, и независимости края приходит конец.

Между 1732 и 1735 годами русские покинули все территории, завоеванные на каспийском побережье. Несколько раньше, в 1730 году, в Персии взошел на престол Надир шах (Тамас Кули Хан). Этот правитель при поддержке нескольких армянских меликов изгнал турок и в последний раз, ненадолго, возродил блеск древней империи. В это время армяне пользовались большими привилегиями при персидском дворе.

Наконец, в 1736 году, персы и турки заключили договор, по которому Персия вновь получила во владение Восточную Армению. Таким образом, несмотря на русское военное вмешательство и героическую борьбу армян за независимость, в конечном счете Армения возвратилась в то состояние, в котором она пребывала до 1721 года, и осталась в нем до конца века.

Однако этот первый всплеск армянского освободительного движения не пропал даром: хотя политическая карта страны обрела прежние очертания, изменилось самосознание армян, которые смогли в течение долгого времени противостоять угнетателям. Кроме того, перед лицом равнодушия, проявляемого к ним со стороны Запада, они все решительнее обращают свой взор к новой великой силе, Российской империи, и этот выбор определит последующее развитие национальной истории.

В середине XVIII века Панах Али, вождь турецкого кочевнического племени, воспользовавшись конфликтом между меликами и при поддержке одного из них, водворяется в карабахском городе Шуши и провозглашает себя ханом. Затем он приступает к выселению армян и привлекает сюда многих тюркских кочевников. Ханство Шуши просуществовало с 1752 по 1822 год. Именно с этого времени данную территорию будут оспаривать армяне и турки. Однако население Карабаха, несмотря на преследования и политические игры XIX и XX веков, в подавляющем большинстве останется армянским.

Церковь и национальное освобождение

Как мы видели, Армянская церковь не только не оставалась в стороне от повстанческого движения, но была его вдохновительницей и душой. Действия католикоса Акопа IV в конце XVII века решающим образом помогли привлечь внимание к дипломатической активности Исраэла Ори, направленной на разрешение армянского вопроса. Эти же действия стали первопричиной последующей прорусской ориентации национально-освободительного движения.

В первые десятилетия XVIII века забота Церкви об избавлении от персидского, а затем турецкого ига, не ограничивается воинской доблестью Агванкского католикоса Исаии и других сражавшихся церковнослужителей; религиозными мотивами руководствовался и Давид Бек. Современные тексты и устное предание подчеркивают его веру, добродетели и непримиримость к армянским меликам, принявшим ислам.

В 80-е годы новый план освобождения родины созревает у архиепископа Овсепа Аргутяна, представителя древнего и знатного рода Захарянов. Будучи главой армянской епархии в России (русские называли его Иосиф Аргутинский), он предлагает установить в Армении монархию под российским протекторатом с постоянным присутствием войск царской армии во главе с русским генералом. Екатерина II как будто готова утвердить этот замысел; она и в самом деле подумывает о том, чтобы сделать из Грузии и Армении две колонии Российской империи, и хочет предложить армянскую корону своему фавориту Потемкину, питавшему большую симпатию к стране Арарата. С этой целью несколько русских дипломатов приступают к переговорам с католикосом Эчмиадзина и с католикосом Агванка Ованесом. Последний готовит переворот, который, однако, раскрывает персидский правитель Ибрагим-Хан. Католикоса Ованеса берут под стражу, и он заканчивает свои дни в персидской тюрьме в 1786 году, где его отравляют.

В 1794 году в Персии евнух Ага Мохаммед Хан завладевает троном. Поскольку персидский правитель Карабаха Ибрагим отказывается признать его, узурпатор в 1796 году входит со своими войсками в Карабах и велит перебить множество жителей города Шуши. В этот момент в дело вмешиваются русские войска, к которым присоединяется немало армян, возглавляемых все тем же армянским архиепископом Москвы Овсепом. Вместе они освобождают Карабах. Однако позднее, войдя в состав России, Карабах теряет свою более чем вековую независимость и становится всего лишь одной их многочисленных провинций царской империи.

Другой план освобождения родины выдвигает Шаамир Шаамирян (1723-1797), армянский мыслитель, живший в Индии. Он теоретически обосновывает необходимость преобразования Армении в республиканское государство, управляемое президентом и парламентом. Впрочем, и он в своих проектах рассчитывает на помощь России и на присутствие царской армии в Армении в течение, как минимум, 20 лет.

Все эти планы освобождения армянских земель строились в расчете на русское военное вмешательство, и до времени им суждено было оставаться на бумаге. До конца века Российская империя более не хочет ввязываться в кавказские дела.

Назад: ЧАСТЬ II. ДОЛГОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ И ПОЗДНЕЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Дальше: ЧАСТЬ III. НОВОЕ ВРЕМЯ