ГЛАВА VIII. ТАЙНА БЫТИЯ ЦЕРКВИ В МИРЕ
Церковь в обществе
Церковь как мистическое Тело Христово выходит за пределы пространства и времени. С другой стороны, именно как Тело Христово на земле, Церковь должна трудиться здесь и теперь. Это предполагает ее активную вовлеченность в дела общества, ответственность перед ним и выработку определенной позиции в решении его проблем: бедности, социальной несправедливости, дискриминации, расизма, а также вопросов экологии, технического прогресса и т.д. Сегодня я хотел бы поговорить с Вами о такой сложной проблеме как «Церковь и политика», вкладывая в последнее слово весь смысл, который оно имеет в греческом языке. Некоторые считают, что Церковь, слишком вмешиваясь в «дела мира сего», становится секуляризованной, обмирщенной. Но если бы Церковь отвернулась от социальных проблем, она бы предала Христа, не ответила бы на Его призыв быть светом для мира и превратилась бы просто в закрытое сообщество единомышленников.
Церковь никогда не должна оставаться равнодушной к проблемам нашего мира. Мир есть творение Божие, и, следовательно, для христианина он представляет священную реальность. Иисус сказал об апостолах, как и о Самом Себе, что они — не от мира сего; но Он никогда не говорил, что они должны быть вне этого мира: напротив, Он молил Отца сохранить их в этом мире (Ин 17). Итак, необходимо понять, когда присутствие в мире, которое всегда есть служение, означает отождествление с ним, а когда — противостояние ему... Там, где есть несправедливость, насилие, дискриминация, Церковь не должна уклоняться от своего призвания, утверждая, что это дело государства и оно не относится к духовной сфере. Церковь не может пройти мимо страдания человека, не реагировать на проявления несправедливости к отдельным лицам, к группам людей или к целому народу.
С другой стороны, позиция Церкви не должна быть продиктована политическими интересами, т. е. быть узконаправленной, она должна определяться не выгодами той или иной партии, но заботой обо всех людях. Точно так же Церкви нельзя отождествлять свою миссию на земле с конкретным решением проблем, связанных с какой-либо идеологией или системой. Так что если Церковь не может мужественно и твердо сказать, что требуют от нее истина и справедливость, как бы это ни было для нее трудно и неудобно, значит она превратилась в обыкновенный политический институт.
В Вашей книге В поисках духовной жизни есть такие слова: «...Если Вы безразличны к человеческим нуждам, как Вы можете претендовать на звание христианина? Когда Христос видел слепого, Он не говорил о свете, но отверзал ему очи. Когда Он видел глухого, Он не говорил о красоте звуков, но возвращал ему слух... Христос воплотился, а это значит, что Он отождествил Себя с человеческим родом». Означает ли это, что Церковь должна накормить голодных, приютить бездомных и т. д.? Или, по крайней мере, ей следует защищать маргиналов, устанавливать моральные правила, осуждающие любую социальную несправедливость?
Я думаю, что Церковь должна не только на словах осуждать социальное зло, но, используя все свои возможности, непосредственно заниматься его искоренением. В течение многих веков Церковь исполняет некоторые социальные функции, что делает ей большую честь. Я помню, как один мусульманский политический лидер на Ближнем Востоке сказал: «Я не могу принять учение Христа и вашу веру, например, учение о Троице; но я преклоняю колени перед этими сестрами, — и он указал на католических монахинь, — которые покинули свои благополучные страны, чтобы заботиться о наших больных, инвалидах, сиротах и стариках...» Свидетельство Церкви становится убедительным и неоспоримым, если оно не ограничивается одной лишь проповедью, но выявляет себя в конкретном служении.
Конечно, мы не сможем исцелить все раны этого мира, но мы должны сделать все, что от нас зависит, по максимуму.
Церковь и государство
Церковь и государство: достичь равновесия между ними всегда было нелегко. Армения — христианская страна. Хочет ли она быть и христианским государством? Сегодня ведутся ожесточенные споры вокруг понятий светского и конфессионального государства. Большая часть христиан Запада — за светское государство. На Востоке, где Православные Церкви являются Церквами национальными, вопрос ставится иначе. Однако многие православные богословы поддерживают идею светского государства.
Будет ли завтрашняя Армения конфессиональным государством? Или светским? Или теократией?
Возвращение к политическим институтам, которые ушли в прошлое, таким, как теократия, кажется мне невозможным. Сегодня, после провозглашения независимости, в нашей стране все больше утверждается идея светского государства. Я думаю, у государства есть собственные функции, которые необходимо за ним признать и которые резко отличаются от задач, стоящих перед Церковью. Сам Иисус указал на это различие, призвав Своих учеников воздавать кесарю кесарево, а Богу Божие...
Однако это различие не означает полного взаимного непризнания. Сегодня армянское государство придает Церкви достаточно большое значение как духовной и нравственной силе, способствующей национальному процветанию. Государство нуждается в религиозной вере и в Церкви. Об этом нам говорит опыт прошедших семи десятилетий, когда была предпринята попытка уничтожения веры.
Кроме того, не нужно забывать, что исторически христианская вера в Армении выражалась в жизни народа через Армянскую Апостольскую Церковь. На протяжении семнадцати веков после принятия христианства процесс инкультурации веры происходил в рамках Армянской Церкви; таким образом, наша Церковь была и остается средоточием духовной жизни армянского народа. Вот почему можно сказать, что Армянская Церковь — не государственная, но национальная Церковь.
В каждой стране должно быть соглашение между государством и существующими в ней Церквами; в странах, где представителей одной конкретной Церкви несомненное большинство, и эта Церковь глубоко укоренена в истории народа, государство естественно предоставляет ей определенные преимущества.
Недавно в России много шума вызвало принятие закона о религиозных объединениях, который, кажется, сильно ограничивает деятельность всех конфессий, кроме Православной Церкви. Найдется ли место для других конфессий в новой Армении?
Свобода совести признана и гарантирована Конституцией нашего государства: каждый гражданин свободен в выборе конфессии.
Армянская Апостольская Церковь всегда была неразрывно связана с жизнью нашего народа — это исторический факт, который невозможно игнорировать. Католическая и Евангелическая Армянские Церкви, которые существовали в Армении задолго до установления советской власти, а Евангелическая Армянская Церковь была и при советском режиме, сегодня признаны государством, и мы с ними сотрудничаем.
Совершенно другая сторона этого вопроса — наплыв большого количества сект. Конечно, и здесь существует свобода совести. Проблема в том, как эти секты ею пользуются. Очень часто экономические и психологические средства, используемые этими организациями для своего распространения, являются, по меньшей мере, сомнительными. Когда кто-либо пытается «купить» веру людей или оказывает экономическую помощь бедным, требуя при этом примкнуть к его секте или Церкви, в этом случае речь идет о нечестном использовании права на свободу совести, и, скорее всего, мы имеем дело с агрессивным прозелитизмом, осужденным всеми Церквами, вовлеченными в экуменическое движение.
Наши братья католики и протестанты — всегда желанные гости в нашей стране, где они могут свободно окормлять свою паству; но если они начинают вести себя так активно, как действовали миссионеры XIX в., то в этом мне видится предательство всех достижений экуменизма последних десятилетий. Экуменизм начинается с взаимного уважения. Сегодня христианская миссия не должна отождествлять себя с прозелитизмом, но должна проповедовать в каждой стране согласно тем традициям, которые на протяжении веков формировали в ней христианство. Соперничество и прозелитизм лишь удаляют людей от всякой Церкви; сегодня нам необходимо сотрудничество между христианами. Без этого сотрудничества, возникнет духовная смута, от которой пострадает народ, пробуждающийся к христианской вере.
Церковь и социальная справедливость
Одной из проблем, которую сегодня должны решать республики бывшего Советского Союза, стала проблема распределения собственности, разделения общества на богатых и бедных. Дикий капитализм, который внедрился на следующий же день после конца коммунизма, кажется, ведет эти страны к социальной модели южноамериканских стран, где между незначительным числом богатых и остальным населением — экономическая бездна.
Что в такой ситуации может сделать Церковь?
На самом деле ситуация в странах, вышедших из Советского Союза, не везде одинакова. Здесь, в Армении, многие социальные проблемы являются следствием существования бывшей системы или ее крушения. У нашей страны мало естественных ресурсов, кроме того, из-за конфликта в Нагорном Карабахе страна находится в состоянии экономической блокады, еще более утяжелившейся отсутствием у нас выхода к морю, поэтому наши связи с другими странами очень затруднены.
Опасность достаточно резкого экономического разрыва между богатыми и бедными существует и в Армении. Уже заметны признаки социально-экономического неравенства, которые мешают развитию общего благосостояния; боюсь, что это признаки превратно понятого капитализма. В такой ситуации Церковь, несомненно, должна нравственно ориентировать общество и брать на себя обязательство заботиться о безработных. Но эти обязательства не должны выражаться только в словесной или моральной поддержке. Мы организовали социальную церковную службу для безработных; это скромный фонд, который выплачивает небольшие денежные суммы людям, занятым какой-нибудь работой; цель фонда в том, чтобы каждый мог заработать себе на жизнь собственным трудом.
Кроме того, мы претворяем в жизнь программу добровольной помощи в государственных приютах и больницах, которые, к сожалению, находятся в плачевном состоянии. Мы разрабатываем и другие проекты по оказанию помощи инвалидам, пожилым людям и т. д. Эти проекты осуществляются, главным образом, при поддержке армянской диаспоры; большие надежды мы возлагаем на экуменические организации.
Особенно важно, что правительство и частные предприниматели нацелены на развитие местных средств производства. Наша политическая независимость должна подпитываться экономикой self-reliance, которая могла бы всем дать возможность повысить свой жизненный уровень и обрести человеческое достоинство.
Столь же драматична проблема распределения собственности в связи с новым разделением мира на два блока: на Север и Юг. Сегодня мировые богатства сконцентрированы в западной части европейского континента, а также в Северной Америке, в Австралии, в нескольких азиатских и африканских странах. Остальной мир, включая такие перенаселенные страны, как Индия, Индонезия, Пакистан, Бразилия, беден и слаборазвит:
И это является крупнейшим социальным вызовом грядущему веку.
Считаете ли Вы, что Церквам есть что сказать по этому поводу?
Да. Сегодня единство человечества должно быть в центре заботы Церкви о мире. Перед лицом неравенства, несправедливости и поляризации, которые ставят под вопрос единство нашего мира, разделенного, как в прошлом, на два блока: Восток и Запад, а сегодня — на Север и Юг, Церковь не может не возвысить свой голос и не протянуть людям руку помощи. Возможно ли, чтобы в конце двадцатого века на нашей планете еще оставались тысячи людей, умирающих от голода в слаборазвитых странах, тогда как существуют страны, называющие себя «сверхразвитыми»? Как это может быть, чтобы страны, накопившие огромные богатства, не делились с теми, кто испытывает острую нужду в жизненно необходимом?
На протяжении нашего столетия много говорилось о правах человека, но очень мало — об его долге, его обязанностях, как это давно заметил Солженицын. Развитое общество, в котором отсутствует чувство долга перед бедными, нуждающимися, — бесчеловечно. Я думаю, что в своей проповеди об истине Церковь должна проводить идею экономического равенства человечества.
Нам необходимо вновь открыть для себя диаконию. Действительно, Церковь призвана в полной мере выразить служение Христово, заключающееся не только в проповеди и молитве, но также в заботе о конкретных нуждах народа. В связи с этим весьма примечателен тот факт, что в армянском тексте Библии слова «добрый Пастырь», которыми Христос называет Себя в Евангелии от Иоанна (Ин 10, 11 и 14) переданы как «мужественный Пастырь»: это хорошо выражает активный характер действий этого Пастыря, который не боится волков и готов жизнь Свою отдать за овец, отправиться на поиски пропавших и непрестанно заботиться о них...
Христианский коммунизм?
Вы говорите об экономическом равенстве... Но Вам хорошо известно, что вот уже более ста лет как эту идею провозгласили и повсюду распространяли идеологи коммунизма. Коммунизм как политическая система уходит, кажется, с авансцены нашего мира. Не думаете ли Вы, что в следующем веке именно Церкви предстоит добиваться осуществления идеи экономического равенства?
Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что равенство, о котором всегда говорили коммунисты, никогда не существовало в странах с коммунистическим режимом...
То, что я называю равенством, не нужно понимать как экономическую уравниловку: всегда одни люди будут работать больше других или они будут более способны и изобретательны, чем другие, следовательно, у людей будет разный жизненный уровень. Речь, скорее, идет о свободном, спонтанном распределении, которое, однако, может быть и организовано. Всеобщее равенство в христианском смысле означает единство и общение наций, рас и культур, единство, которое соответствует замыслу Божию о человечестве. Для меня вопрос равенства — это вопрос справедливости.
Коммунизм как учение отрицал саму идею Бога, пытаясь достичь равенства помимо Бога. Однако, каким бы парадоксальным это ни казалось, глубинные корни коммунистического идеала равенства находятся в христианстве. Деяния апостолов свидетельствуют, что все имущество иерусалимской общины находилось в общей собственности, и верующие распределяли между собой все, чем располагали, при этом каждый получал средства по своим потребностям... Не кажется ли Вам, что и теперь может существовать нечто вроде «христианского коммунизма»?
Слово «коммунизм» настолько отягощено отрицательным смыслом, что я не хотел бы ставить рядом эти два слова. То, о чем Вы говорите, касается первоначальной Иерусалимской Церкви, структурно еще не оформившейся маленькой общины, в которой взаимная любовь ее членов с каждым днем все более их объединяла. С распространением христианства конкретная форма распределения благ изменилась. Сегодня, к сожалению, мы не всегда наблюдаем в Церкви эту духовную атмосферу живой общины, в которой распределение средств происходило бы подобным образом. Но, хотя конкретные формы этой практики могут быть различными, дух у нас должен быть тот же, что у первых христиан: мы должны прийти к тому, чтобы свободно делиться с нуждающимися.
Я думаю, что в современном, технически столь высоко организованном обществе нужно найти более эффективные способы для аналогичного распределения средств. Делиться с ближним — в этом источник счастья, именно того счастья, которого так недостает нашей эгоистической I цивилизации. Мы стали индивидуалистами, и Церковь должна реагировать на эту тенденцию — прежде всего, на собственном примере учить нас умению делиться с ближним. Долг совести заставляет меня сказать, насколько я счастлив видеть, как, благодаря Всемирному Совету Церквей, а также некоторым благотворительным организациям Католической Церкви, таким, как международная организация Каритас и другие, это распределение благ приобретает все больший вес в экуменических контактах.
Прогресс и новые проблемы
Научно-технический прогресс ставит перед Церквами новые вопросы нравственного порядка. Например, проблема биоэтики. Не так давно шотландские биологи, произведя манипуляции с генетическим кодом одной живой клетки, создали точную копию овечки.
Сегодня наука способна «конструировать» растения и животных в лаборатории. Возможно, завтра она сможет таким же образом проектировать и создавать «на заказ» человеческие существа с четко заданными характеристиками: цвет глаз и волос, и, возможно, характер, вкусы... Что Вы об этом думаете?
Я настроен резко отрицательно к подобным манипуляциям в сфере человеческой жизни. Жизнь, дарованная нам Богом, — это величайшая тайна творения. Превратить человека в промышленный или лабораторный продукт — значит глумиться над священным смыслом человеческой жизни. Я не знаю, сможет ли однажды наука с помощью клонирования или другими способами «производить людей», но, на мой взгляд, нужно отказаться от этих экспериментов. Я считаю, что законодательство должно положить предел подобным исследованиям.
Ведь речь в данном случае идет о смысле человеческой жизни: если человека можно производить или создавать подобным образом, то он из субъекта превращается в объект. Свобода научного исследования не может противоречить той свободе, которая дана человеку вместе с безвозмездным даром жизни, исходящим от Бога. На мой взгляд, генетическое манипулирование открыто противостоит воле Божией. Если оно будет применено к человеку, то завтра мы столкнемся с непреодолимыми проблемами, которые нам даже трудно представить.
Полное отсутствие моральных принципов обусловлено тем, что человек смотрит на жизнь как на свою собственность, как на свое частное дело.
Чрезвычайно насущная проблема, стоящая сегодня перед нашим миром, — это проблема экологии. Уже подсчитано, что если в ближайшие десятилетия загрязнение атмосферы будет продолжаться с той же скоростью, то температура на поверхности Земли повысится на несколько градусов, что приведет к таянию антарктического льда. В результате множество прибрежных районов будет затоплено, а с географической карты мира исчезнут целые страны...
К загрязнению атмосферы надо добавить непрерывную вырубку лесов (например, уничтожение лесов в бассейне Амазонки), истощение почв, превращение в пустыни обширных районов планеты, истребление многочисленных видов животных, загрязнение морей, отравление подземных вод из-за использования химических продуктов в сельском хозяйстве...
В целом, сегодня человечество подошло к той точке, когда возникла опасность уничтожения планеты.
Что может сказать Церковь по поводу этого коллективного самоубийства?
Сначала я хотел бы сказать, что картина, которую Вы только что нарисовали, кажется мне слишком мрачной, даже немного апокалиптичной!... Я прекрасно осознаю, что Вы основывались на научных данных; но Бог, Творец и Властитель мира, всегда может спасти Свое творение. Не знаю почему, но я уверен, что будущее не так мрачно, как утверждают некоторые экологи.
Но вернемся к вашему вопросу. Церковь должна совершенно ясно и открыто проявлять свою заботу о Божием творении, частью которого мы все являемся. Манипуляции с тварным миром, насилие над природой — все это совершенно очевидно противоречит воле Божией. Наш прогресс ведет нас к повторению греха Адама — мнить себя богами, хозяевами и властелинами Вселенной.
Бог создал мир, поручив его человеку, который, с помощью науки и техники, может использовать естественные ресурсы, но при этом он не должен растрачивать их бездарно. Экологическая проблема — действительно, одна из наиболее серьезных проблем нашей эпохи. Я очень рад, что сегодня некоторые государства осуществляют более твердую экологическую политику, чтобы ограничить загрязнение окружающей среды. Но не следует забывать, что для бедных стран это нелегкое дело. И, так как угроза достаточно серьезна, я думаю, что мы должны умножить усилия, чтобы остановить загрязнение и вообще любое насилие человека над природой.
Лично я перед лицом грядущей экологической катастрофы сохраняю внутреннее спокойствие, так как уверен, что мир остается в руках Божиих. Бог по любви Своей поможет нам осознать наш грех против Его творения — мира природы.
«Я согрешил против природы...»
Вы говорите о грехе: сегодня, возможно, появляются новые, «антиэкологические грехи». Загрязнять воду в реке, быть причиной лесного пожара или просто бросить окурок на улице — грех ли все это?
Я думаю, что да. И грех этот в отсутствии ответственности по отношению к природе, в нежелании отвечать добром на то добро, которое сделал Бог, подарив нам Свое творение. Любое действие, которое вредит естественной среде — морю, воде, атмосфере — направлено против творения Божия. Возможно, однажды к списку грехов, перечисляемых у нас во время исповеди, будут добавлены слова: «Я согрешил против природы — источника нашей жизни и нашего счастья».
В последнее время Церкви как бы «открыли» для себя экологию. Начиная с Европейской Экуменической Ассамблеи в Базеле в 1989 году, одной из целей экуменического движения, кажется, становится забота о творении. В действительности, первоначальное значение греческого слова oikoumene, от которого произошло выражение «экуменизм», означает весь обитаемый мир, все человечество в целом: как будто здесь содержится намек, что продолжение жизни на нашей планете зависит от общих усилий всех христиан...
Мне нравится Ваша мысль, и мне трудно не согласиться с Вами. Проблемы экологии, действия по защите природы также входят в поле деятельности экуменизма, потому что в этих вопросах я не могу представить наличие каких-либо разногласий между Церквами; напротив, эта общая забота могла бы немного сгладить остроту догматических расхождений! Церкви должны с новой силой говорить о долге христиан перед природой, так как творение поручено человеку Богом, чтобы он, человек, охранял его, а не манипулировал им по своей прихоти.
К счастью, Церкви уже начали осознавать это. Например, Всемирный Совет Церквей занялся углубленным изучением смысла творения и его связи с миром на земле и справедливостью. По этой проблеме проводились многочисленные международные встречи.
Папа Иоанн-Павел II в своих энцикликах и, в частности, в энциклике Veritatis splendor, посвященной теме человеческой жизни, часто касался этой проблемы.
Когда Вселенский Патриарх Варфоломей I находился с визитом здесь, в Эчмиадзине, мы много об этом говорили, и я внимательно следил за работой экологических конференций, которые он организовал в Константинополе и в Халки с участием представителей многочисленных Церквей, а также принца Филиппа, герцога Эдинбургского, президента Всемирного фонда защиты природы. Последняя из этих конференций, проходившая на борту парохода, была посвящена проблеме загрязнения черноморского региона; меня на ней представлял армянский епископ.
Итак, видны конкретные признаки того, что Церкви и весь экуменический мир всерьез занимаются проблемой сохранения природы. Думаю, что в будущем эти экуменические действия приобретут еще больший размах и принесут более ощутимые результаты.
Церковь и культура
В истории армянской культуры Церковь всегда играла главенствующую роль. Армянская культура пропитана христианской верой. Многие выдающиеся личности вашей культуры были церковными деятелями. Начиная со святого Месропа Маштоца, который изобрел армянский алфавит, и Католикоса Саака — переводчика Библии, литургических и патристических текстов, стоящего у истоков золотого века вашей литературы, — и вплоть до возрождения армянской литературы в восемнадцатом веке, которое связывают прежде всего с творчеством армянского католика-бенедиктинца Мхитара.
Каковы сегодня отношения Армянской Церкви с национальной культурой?
Наша эпоха столь же непохожа на пятый век, сколь и на восемнадцатый. И оба эти века, в свою очередь, весьма несхожи между собою. Роль отца Мхитара и братьев мхитаристов в пробуждении армянской культуры очень велика, но нельзя приписывать весь культурный ренессанс этой эпохи одному лишь движению мхитаристов. В восемнадцатом веке были и другие активные в культурном отношении монастыри в Армении и особенно в Константинополе. Кроме того, если в XVIII в. началось возрождение армянской литературы, то настоящий ренессанс произошел в XIX в., когда у нас расширились связи с западной культурой.
В XIX в. миряне стали активнее участвовать в культурной жизни страны, что, впрочем, не уменьшило вклада Церкви в армянскую культуру, потому что монастыри в Армении, в Тбилиси, в Константинополе — везде, где жил наш народ, вопреки всем перипетиям истории оставались важными культурными центрами.
Сегодня, после падения советского режима, Армянская Церковь стремится принимать непосредственное участие в развитии культуры. Я с радостью наблюдаю за постоянно растущими усилиями, направленными на приобщение мира культуры к духовным ценностям.
Думаю, что сегодня секуляризм и в Армении занял господствующее место. Прикладные науки, технология, промышленность породили тот материализм, который в основном определяет психологию нашего общества потребления. Культура сегодня лишена своих традиционных ценностей, поэтому вклад Церкви в культуру должен состоять в том, чтобы помочь ей вновь открыть для себя духовные сокровища.
Сегодня много говорят об инкультурации: христианская вера должна выражать себя в рамках конкретной национальной культуры. Но инкультурация — это всегда движение в двух направлениях, проблема взаимопроникновения, синтеза, встречи Благой Вести и человеческого творчества. Церковь не может игнорировать или проходить мимо крупнейших достижений науки, которая помимо всего прочего оказывает большую помощь созданиям Божиим. Вопрос в том, чтобы понять, как привить этой культуре понятие духовной значимости человека и избежать превращения человека в машину, что приведет к духовному обеднению человечества. Общая цель религии, науки и культуры во всестороннем развитии человека, включая его интеллектуальные, материальные, духовные и нравственные возможности.
Инкультурация и общество потребления
Вы говорите об инкулътурации и секуляризме. Прекрасным примером инкулътурации, без сомнения, является труд Отцов Церкви, совершенный в первые века христианства: они сумели выразить христианское благовестив в категориях греческой философской мысли. Сначала Церковь отстаивала себя перед лицом светской философии, но в эпоху святых Отцов ей удалось создать новый синтез: ничего не изменив в христианском учении, она нашла для него новое выражение.
На протяжении своей истории Церковь не раз противостояла светской мысли (например, гуманизму в конце Средневековья или рационализму в эпоху Просвещения) и сумела, тем или иным образом, преодолеть эти кризисы. Любая культура развивается во времени, поэтому инкультурация состоит не только в том, чтобы вобрать в себя культурные ценности определенного народа, но также и ценности конкретного века и эпохи.
Последний вызов, с которым столкнулась ваша Церковь, был связан с коммунизмом и его атеистической идеологией. Сегодня вызов бросают общество потребления и секуляризм.
Как вы будете действовать?
Говоря о новом постсоветском периоде, я хотел бы подчеркнуть две важные вещи: во-первых, мы должны заново открыть то, что имели до прихода коммунизма, то есть христианские корни нашей культуры, во-вторых, должны сохранить связь с другими культурами. Мы не можем изолировать себя от других, так как наша эпоха требует межкультурного диалога.
Но это очень нелегко. Мы только что вышли из состояния насильственной изоляции, в которой находились при советском режиме. В результате люди бросились искать то, что раньше было запрещено; они стали неразборчивы и утратили способность к выбору. Перед нахлынувшим потоком продукции западной культуры люди не способны отделить пшеницу от плевел. Церковь, государство, диаспора и все наши друзья не-армяне, желающие нам помочь, должны, я думаю, приложить усилие, чтобы выявить истинные ценности в этот переходный период серьезнейшей нравственной смуты.
Так называемый «западный» образ жизни, который сегодня пришел в бывшие социалистические страны, является на самом деле псевдокультурой общества потребления, которая унифицирует и уравнивает все культуры. На Западе, где это явление формировалось медленно, люди успели выработать некий иммунитет против этой эпидемии, в то время как здесь они не могут себя защитить. Этот феномен сопровождается пробуждением национализма: чтобы защитить свою национальную идентичность, люди замыкаются в собственной культуре.
Вы, напротив, говорите об открытости и о межкультурном диалоге. Как преодолеть этот национализм экстремистского толка?
Прежде всего, в национализме необходимо видеть и позитивную сторону. Человеческие существа не рождаются без прошлого, они наследуют ценности своей истории. Я вспоминаю одно выражение Эдуарда Валадюра, бывшего французского премьер-министра, который сказал: «Франция — это не творение природы, она — творение истории».
Как это справедливо по отношению к Армении! Мы, армяне, очень дорожим чувством принадлежности к своей национальности, которая подвергалась опасности не только во времена коммунистического режима, но и на протяжении всей нашей долгой и трудной истории.
Однако чувство национальной идентичности не должно вести к сознанию собственной исключительности. В моем понимании национализм не имеет ничего общего с тем фанатизмом, который превращает собственную нацию в идол. Я понимаю национализм как осознание принадлежности к своей национальности, что не предполагает прекращения отношений с другими нациями. Напротив, любая национальная идентичность нуждается в общении с другими, чтобы избежать самоудушения.
Я думаю, в настоящий момент Армения переживает период национального пробуждения и многочисленных культурных контактов с остальным миром. Гармоничное сочетание этих двух процессов обещает принести богатые плоды.
Иисус Христос — первый представитель секуляризма
Я хотел бы вновь обратиться к понятию секуляризма. Мы говорили о том, что в ходе своей истории Церковь переживала не один кризис.
В конечном счете, секуляризм, на который жалуются все Церкви, так как он отрицает Церковь и все сакральное, возможно, не только отрицательное явление, но новый вызов для всего христианства...
Не сможет ли этот самый секуляризм помочь нам обрести духовные ценности очищенными от налета клерикализма прошлых времен?
Во-первых, спросим себя, как мы понимаем и оцениваем то, что называем материальным. Надо преодолеть старое разделение мира на материю и дух, которое все еще остается главенствующим. Мы, христиане, должны видеть в материи творение Божие. Кто-то сказал, что «культура — это прорыв духа в материи».
Во-вторых, необходимо различать в таком сложном явлении, как секуляризм, то, что может быть положительным и полезным и что неприемлемо и ведет к отрицанию любой трансцендентности. Если секуляризм состоит в признании ценности всех аспектов человеческой жизнедеятельности в мире наряду с существованием сакрального, тогда одним из предшественников этого секуляризма был Иисус Христос. В Его учении мы не находим никакого противопоставления мирского сакральному, поскольку все проявления человеческой жизни были для Него одинаково важными. Он засвидетельствовал это Своим присутствием на свадьбе в Кане Галилейской, а также тем, что разделял все тяготы и радости Своего народа...
С другой стороны, эта правильная тенденция может переродиться, если утверждается значимость лишь посюсторонних вещей; преувеличение материального мира приводит к исключению Бога из человеческой жизни. Некоторые из наших современников думают: «Бог нам не нужен, так как мы достигли такого прогресса, что не потерпим какой-либо зависимости от Высшего Существа». Я думаю, что такой преувеличенный секуляризм не стал источником счастья для человечества. Но именно в этом отрицательном результате благотворный вызов для Церкви, вызов, к которому мы должны отнестись со всей серьезностью.
