Глава 13
Бракиель смотрел на него со слабой расслабленной улыбкой. Михаилу его лицо показалось маской идиота.
– Прощай, Азазель…
– Создать мир легче, – проговорил Азазель с силой, – чем понять его. Потому мне кажется, Господь вообще не вникает в дела нашего мира. Он знает, к чему все придет, когда исполнится Его Великий Замысел. Вот тогда Он нас и встретит. Обнимет и простит. Вообще-то, думаю, уже простил.
Бракиель грустно улыбнулся, заплывшие жиром глазки вовсе скрылись под тяжелыми мясистыми веками.
– Гамалиэль, – произнес он едва слышно, – сейчас в Полумраке Второго Дня. В последнее время он возлюбил то уединенное место… Если еще помнишь, где это.
Азазель взглянул с укором:
– Давай без намеков. Все мы помним, кто там был, хотя некоторые стараются забыть. Но спасибо! Прощай, Бракиель!
Он повернулся и пошел прочь, Аграт шепнула Михаилу:
– Нужно отойти подальше, чтобы его не зацепило ударной волной.
Михаил отдал Бракиелю полусалют, все-таки в прошлом один из старейших и заметных ангелов, двинулся вслед за Азазелем.
Прошли всего два-три шага, и Михаил похолодел, за сферой первозданного света снова клубятся темные массы хаоса, тоже материальные, они же по эту сторону клипот, но еще не оформленные в вещество и потому ужасающе безобразные, пугающие полным растворением в себе всего, что их коснется.
Аграт проговорила за их спинами дрожащим голосом:
– Азазель, теперь обратно?
– Нужно найти Гамалиэля, – сказал Азазель резко. – Бракиель сказал, тот сейчас в Полумраке Второго Дня.
– Что-то вроде прихожей ада?
Азазель буркнул:
– Мы сами были сотворены на второй день Творения, забыла? Когда ни рая, ни ада… Ах да, ты же появилась намного позже…
– Но как же?
Азазель напомнил небрежно:
– Это не земля и не наш мир. Обломки строительного мусора, когда пространство сжималось и уплотнялось, чтобы из него создать материальный мир.
– А Гамалиэль в чем разочаровался? Он что, тоже был тогда с вами?
Азазель от прямого ответа явно уклонился, даже взгляд отвел, сказал как-то чересчур спокойно:
– Он сейчас там… где в некотором роде проще присасываться к антисфиротам… Говорят, Гамалиэль зависает возле них все чаще…
Михаил ощутил неладное, спросил:
– Что с ним?
– Потеря веры, – ответил Азазель коротко.
– В Господа?
Даже со спины он видел, как поморщился Азазель.
– Веры в свое дело, – ответил Азазель с неохотой. – В отличие от тебя на его долю выпало слишком много неудач. Начиная с той, когда мы спустились на гору Хермон и сошли к людям… То была вообще катастрофа всех идей и надежд. Потом были еще и еще, и так шесть тысяч лет! Ты бы вообще свихнулся.
– Я бы не усомнился в мудрости Всевышнего, – возразил Михаил сурово. – Как и не усомнился в самом деле.
– Хорошо, когда у тебя даже в голове сердце, – сказал Азазель, – а вот мне повезло меньше. У меня сердце тоже чаще мыслит, чем чувствует… Готов к прыжку в обитель Гамалиэля?
Михаил процедил сквозь зубы:
– Зря я с тобой пошел…
– Выбери то, – сказал Азазель серьезно, – что я тебе предлагал. И тогда сам сможешь деформировать пространство. И нам бы помог…
Михаил содрогнулся:
– Ни за что! Это отвратительно.
– Тогда терпи, – сказал Азазель. – Аграт…
– А что… – начала говорить Аграт.
Азазель крепко ухватил их обоих, прижал к себе. В следующее мгновение подошвы Михаила ударились о твердую почву.
Аграт, ее крепко держит Азазель другой рукой, договорила:
– …ты ему говорил? Я тоже хочу стать такой сильной, чтобы менять пространство!
Она отстранилась, осмотрелась с распахнутым ртом и вытаращенными глазами. Мир прекрасно мрачный, земля покрыта золотым песком, однако вместо неба низкие и очень плотные тучи, до которых можно допрыгнуть и коснуться кончиками пальцев.
С их стороны доносится легкий шорох, иногда треск, словно тяжелые льдины трутся краями.
Азазель сразу пошел быстрым шагом, ни на что не обращая внимания, только отрезал с холодком:
– Менять пространство – не женское дело.
Аграт ринулась следом, сказала быстро:
– Поменять пол, что ли? Или, как говорит твой Мишутка, это слишком отвратительно?.. А что, у него есть или будет такая возможность? Он же всего лишь человек!
– Человек, – напомнил Азазель, – звучит настолько гордо, что сам Люцифер позавидует такой гордыне. Но если уж Господь наделил ею человека, то что-то дал такое для гордости, о чем даже не догадываемся?
Михаил спешил за ними молча, это самое разумное, что можно сделать, когда сказать нечего, так можно сойти за умного и знающего. Азазель бросил на него взгляд, полный сочувствия и в то же время издевки.
– Стоп, – сказал он и сам остановился. – Ждите здесь за этими камнями. Не высовывайтесь!.. Михаил, Аграт составит тебе компанию. Гамалиэль умеет хранить тайны, иначе бы ему не доверялись, но лучше пусть тебя не видит.
– Хорошо, – ответил Михаил.
– А я, – начала было Аграт, но Азазель повысил голос:
– И ты, дщерь!.. Гамалиэлю достаточно просто взглянуть на обоих, чтобы узнать о вас все-все, понимаете?.. Даже то стыдное, что оба хотели бы скрыть. Ждите здесь, я быстро.
Михаил раскрыл уже рот, чтобы гневно отвергнуть даже допущение, что у него может быть в прошлом что-то стыдное, да еще сказанное при женщине, пусть и дьяволице, но задержался, на всякий случай проверяя, а вдруг в самом деле что-то есть, да и ответ должен быть хлесткий, а за это время Азазель удалился достаточно далеко, чтобы кричать вслед.
Аграт сказала шепотом:
– Не обижайся, он всегда так… А что у тебя стыдное? Мне можешь сказать, я помогу. Хотя людям никогда не помогала, но что-то в тебе есть интересное…
Глаза ее загорелись жарким любопытством, а бледное лицо порозовело. Даже губы вздулись еще больше, четче вырисовывая слегка вздутую окантовку по всей длине.
– Нет у меня стыдного, – отрезал Михаил.
– Ты такой скучный? – протянула она в разочаровании. – Не верю…
– Да.
– Все равно не поверю, – протянула она жарким шепотом. – У тебя такое сильное тело воина, вон шрамы…
– О стол ударился, – буркнул он и, чуть приподнявшись, выбрал щель между камнями, начал неотрывно смотреть вслед Азазелю. – В детстве.
Азазель двигается медленно и беспечно, словно в самом деле любуется природой, ага, станет Азазель любоваться, это как будто не он в свое время внушил Тургеневу, что природа – не храм, а мастерская, а человек в ней – работник…
Из грота вышел высокий прекрасный ангел, молодой, чистый, какими они все были в Первый день Творения, раскинул руки в приветственном жесте и заторопился навстречу Азазелю, улыбаясь во весь рот.
Михаил услышал, как он сказал чистым серебристым голосом жителя небес:
– Азазель… Я часто вспоминаю тебя и всех нас…
– Представляю, – ответил Азазель, – какими словами!
– Ничуть, – запротестовал ангел. – Да, мы сглупили по молодости, но даже глупость наша была чистой и от всего сердца.
– Мы получили за отступничество, – ответил Азазель, – но если честно, то был отеческий шлепок по жопе…
Гамалиэль чисто и светло расхохотался:
– Да я не в обиде!
– Гамалиэль, – сказал Азазель серьезным голосом, – я примчался к тебе по важнейшему делу.
– Надеюсь, не срочному?
Азазель ответил со вздохом:
– Увы, очень даже срочному.
Гамалиэль отстранился, продолжая держать его за плечи, всмотрелся в лицо старого друга, с которым однажды бросили вызов Творцу и заявили всем, что покажут, как быстро и красиво вести людей в светлое будущее из их дикости.
– Ты рисковал, – проговорил он тем же светлым и полным сочувствия голосом, – истратив на этот пробой всю мощь! Но ты не был бы всегда все просчитывающим Азазелем… И в этом случае как-то просчитал, что я возмещу… или угадал? Тогда ты счастливец, несмотря ни на что.
Он опустил ладонь ему на плечо, лицо стало строгим, Азазель сказал торопливо:
– Гамалиэль, мне нужно узнать…
– Погоди, – прервал Гамалиэль, – Восполни силы, иначе рискуешь остаться здесь навсегда…
Азазель послушно умолк. Михаил тоже затаил дыхание, представляя, как исполинская мощь сфирот вливается в Азазеля огромной полноводной рекой, переполняя силой первых дней Творения.
– Райский сад все еще существует, – сказал Гамалиэль негромко, но Михаил услышал. – Это то, что ты хотел узнать? Он рядом, что и понятно, иначе бы Адам и Ева не сумели выйти из него. А оглядываясь уже на земле, все еще видели уходящий вдаль тот дивный сад и архангела Уриила… или кто там был с огненным мечом на входе.
Азазель спросил быстро:
– А то Древо Жизни?
Гамалиэль кивнул:
– Все так же цветет и плодоносит. Дерево вне времени, как и весь сад. Оба ствола цветут и дают плоды на одних и тех же ветках, что было для нас так привычно и от чего пришлось отвыкать здесь.
Азазель поинтересовался:
– А левый ствол?
Гамалиэль, похоже, ощутил подтекст в безобидном с виду вопросе, подумал, пожал плечами:
– Как тебе сказать… Я тоже там не был очень-очень давно. Но, думаю, власть тьмы все так же исходит из левого ствола Древа Жизни.
– Боюсь, – проронил Азазель с отчетливым намеком, – что не просто исходит, а льется потоком, водопадом.
– Верно, – согласился Гамалиэль.
– Что ты видишь, – спросил Азазель, – в будущем?..
– Твоем?
– Нет, в будущем этого мира.
Светлая улыбка Гамалиэля чуть поблекла:
– Ты всегда больше заботился о других. Жаль, не хочешь о себе, я бы рассказал много любопытного… А будущее этого мира безрадостно. Ты верно понял, из левого ствола Древа Жизни тьма льется на мир уже не ручьем и даже не рекой… Начал изливаться океан тьмы и духовных нечистот! Земля в огне, Азазель. Сделать уже ничего не сможешь и не успеешь. Этот мир погибнет. А Кезим, которого хочешь найти – ты же его ищешь? – только первый, кто бросит пылающий факел в этот стог…
– Я смогу его одолеть?
Гамалиэль произнес почти равнодушно:
– Зачем думать всего лишь о Кезиме, когда преисподняя открывает врата?.. Хочешь остановить разрушение мира? Закрой те врата!.. Я вижу общую гибель всего, которую демоны принесут в этот мир.
– Как закрыть те врата?
– Азазель… ты всегда ставишь перед собой невыполнимые задачи… Но твоих усилий будет недостаточно, даже если разорвешься надвое.
– А что нужно еще?
Гамалиэль зевнул, сказал усталым голосом:
– Что-то я сегодня перетрудился. Нужно хлебнуть из другого источника, встряхнуться… Он взбадривает мощнее…
Азазель ухватил его за плечи и крепко обнял:
– Гамалиэль, я был просто счастлив с тобой повидаться!.. Спешу, дела!
Гамалиэль криво усмехнулся:
– Все вы так… однобокие…
Михаил видел, как далекая фигура Гамалиэля начала наливаться неприятным багровым огнем. Тело стало массивнее и выше, лицо вспыхнуло, как в зловещем отблеске пожара, а на голове появились и начали подниматься неприятно изогнутые рога.
Он повел по сторонам налитыми кровью глазами, шумно выдохнул с такой мощью, что земля вспыхнула под его козлиными ногами с массивными копытами.
Азазель мчится от него прочь, а на землю уже под его ноги легла страшная багровая тень. Свод всего мира Гамалиэля вспыхнул красным огнем вселенского пожара, сверху посыпались искры, и начали опускаться крупные хлопья горячего пепла.
Михаил и Аграт поднялись из-за груды камней, Азазель крикнул на бегу:
– Готовность!..
Аграт первой раскинула руки. Азазель с силой охватил обоих с разбегу, воздух уже стал горячим, как в накаленной печи, земля под ногами загорелась.
– Аграт, – крикнул Азазель. – Быстрее!.. Ему еще глоток, и земля на полмили вскипит!
Не дав сказать Михаилу и слова, он крепко сжал его плечо. Михаил задержал дыхание, воздух быстро заполняется огнем и серой. Аграт в спешке выкрикнула заклинание вслух, губы Азазеля чуть шевельнулись, но на лице тревога, а в глазах Михаил увидел отчетливый страх.
Перед внутренним взором Михаила пронеслась вереница ужасных образов, начиная от горящего неба и проваливающихся в океан магмы горных хребтов и заканчивая разрушением пространства и времени, но подошвы уже с силой ударились о твердую землю, легкие жадно ухватили чистый прохладный воздух, а видения исчезли.
