Глава 14
Он увидел серые голые скалы в двух шагах, за спиной такие же, а узкую щель, в которую их перенес Азазель, пронизывает холодный злой ветер.
– Этот ваш Гамалиэль, – проговорил Михаил с трудом, – сволочь, такое видение наслал… заикой стать можно…
Аграт, не отпуская его, с силой тряхнула:
– Что наслал? Что ты видел?
– А вы не видели? – спросил он.
Она покачала головой, а рядом Азазель судорожно вздохнул:
– Удрать успели… Михаил, я ничего не видел. А ты, Аграт?.. Значит, только тебе какое-то предсказание? Выходит, Гамалиэль тебя выделил из нашей группы, очень интересно.
Аграт повернула голову и всмотрелась в Михаила чересчур пристально:
– Неужели Господь в самом деле их создавал не просто как потешных зверьков?.. По мне, так ничего смешнее нет на свете, чем этот твой Мишка.
– Спасибо, – буркнул Михаил, – не умри от смеха.
– Риск есть, – признала Аграт. – Если, конечно, Азазель не передумал тебя брать с нами… Азазель, где это мы?
Михаил огляделся, окружившие их с трех сторон скалы смотрятся безрадостно, а в дальнюю узкую щель виднеются холмы, свежо зеленеющие на фоне изумительно синего неба, на котором ни единого облачка.
– Где-то у цели, – ответил Азазель. – Хотя, конечно, вдали от дорог и населенных пунктов.
Аграт поморщилась:
– Мог бы и поближе.
– Вслепую? – поинтересовался Азазель. – Аграт, запомни, как только кто-то из людей увидит по твоей вине что-то такое, чего не понимает, я обязан либо сразу убить тебя, либо в жесте особого милосердия, в котором я никогда замечен не был, вернуть обратно в ад. С тем чтобы никогда больше оттуда не выходила. Там за этим проследят особо.
Она посмотрела исподлобья:
– Уже уши прожужжали этим правилом. Еще там, в уютном теплом месте.
– Внизу должна быть дорога, – сказал Азазель.
– Ты здесь был?
– Давно, – буркнул Азазель.
– Все могло измениться…
– Все реки текут вниз, – отрезал Азазель, – а дороги прокладывают тоже не по вершинам гор… Выходим! И не ропщите! Никто не должен видеть, как появляемся из ниоткуда или исчезаем так же внезапно.
– А мы здесь кто? – спросила она.
– Туристы, – пояснил он. – Любители диких мест. Прочь от цивилизации, восторг перед древними руинами…
Аграт поморщилась:
– Изображать таких придурков?
Азазель сказал с иронией:
– Знала бы ты, что таких две трети всего человечества!.. В прошлом всегда уютнее.
Скалы с каждым шагом отступают за спину, щель впереди становится шире, открывая сверкающий мир, где зелено, мир чист и светел, и Михаил наконец ощутил, что его шаг становится все шире.
Наконец каменные стены ушли за спины, навстречу двинулся мир чистый и светлый, почти весь из синего безоблачного неба.
Азазель лавировал между глыбами камня, перепрыгивал, проскакивал, впереди наметилось что-то вроде дорожки.
Спуск крутой, неудобный, Аграт сказала с иронией:
– Азазель, ты в старости стал таким осторожным?
– Я им всегда был, – ответил Азазель мирно. – И потому все еще жив… а мои враги нет.
Михаил смолчал, не желая поддерживать демона, хотя, конечно, Азазель прав, здесь никто не увидит, как они трое появились из ниоткуда.
– Вон там внизу домик, – сказал он. – Мы к нему?
– Точно, – сказал Азазель. – Это постоялый двор. Гостиница.
– Не так уж и далеко, – сказал Михаил. – Тем более дорога все время вниз. А что случилось с Гамалиэлем?
Азазель ответил на ходу, не поворачивая головы:
– Когда-то он был только светлым ангелом. Весь из чистоты и света! Такими и люди бывают в самом раннем детстве, когда еще не умеют лгать… Но способность пить из двух источников, сфирот и клипот, привела к тому, что…
Он умолк, махнул рукой в безнадежном жесте и шел дальше молча.
Аграт промолчала, вряд ли даже поняла, Михаил сказал осторожно:
– Азазель, ты бы удержался. Знаю, лакал бы из обеих, это ж твоя натура, но пить из сфирот не перестал бы.
– Гамалиэль тоже пьет, – ответил Азазель убитым голосом, – но уже все реже и реже. А из клипот почти постоянно. В этом случае его зовут уже Нихшиэлем. Скоро таким останется. Уже навсегда.
– Что он сказал о будущем?
Азазель отвел взгляд:
– Да, собственно… не успел. Только поздоровались, он тут же сделал глоток из клипот. А дальше сам понимаешь… Это как хороший коньяк, только лучше…
– Ну ладно, – сказал Михаил, он тоже старался не встречаться взглядом с Азазелем, не стоит говорить, что все слышал, – ничего не меняется?..
Азазель подумал, покачал головой:
– А что остается? В самом худшем случае погибнем чуть раньше остального мира. Но, может быть, и спасемся. Заодно и весь остальной мир спасем.
– Заодно, – повторила Аграт. – Хорошо сказано. По-азазелевски!
Крутая дорога, по которой иногда скользили, съезжая на спинах, привела вниз, а там в километре высится на перекрестке двух дорог крохотный двухэтажный домик. Возможно, в самом деле гостиница, как сказал Азазель.
Бианакит поднялся им навстречу из-за стола в обеденном зале. Крепкий, похож на ветерана многих войн, что отслужил по контрактам и теперь путешествует по миру, наслаждаясь его красотами. Лицо оставалось неподвижным, даже когда увидел рядом с Азазелем и Михаилом еще и яркую Аграт, в которой легко увидеть спецназовку, играющую в туристку.
– Привет, дорогой друг, – произнес Азазель приветливо, – как хорошо, что ты нас здесь отыскал!
Говорил он громко и сердечно, явно для присутствующей в дальнем углу пары пожилых туристов в чересчур молодежной одежде, что хоть и не по возрасту, но для карабканья по горам и даже для прогулок по дикой местности очень даже хороша.
Аграт тоже поняла, шепнула:
– А давай я их убью!
Азазель ответил ей взглядом, в котором Михаил и Бианакит прочли отчетливое «Молчи, дура». Азазель же обнял Бианакита и усадил за стол.
– Уже оттрапезовал?.. Ничего, посмотришь, как мы едим. Я вообще лучший едун на свете! Сразу и сам восхочешь опять и снова.
Бианакит улыбнулся одними глазами, а массивное лицо оставалось таким же неподвижным, словно вырубили из камня долотом и молотом.
Заспанный официант принес стандартный набор блюд, Азазель похвалил, Михаил смолчал, настоящие мужчины не перебирают, Бианакит тоже ел спокойно и равнодушно, словно пилил дерево, только Аграт сказала с неудовольствием:
– Рыба холодная, салат какой-то вялый, а мясо пережаренное…
– Лопай, – велел Азазель, – что дают. Щас для тебя побегут свежий салат собирать на огороде!
– А стоило бы, – буркнула она.
Михаил смотрел с неудовольствием, как она брезгливо ковыряется в тарелке, сам поел быстро и не прислушиваясь к ощущениям, но Азазель все равно опередил, вытер последним ломтиком хлеба пустую тарелку и, отодвинув ее, нетерпеливым жестом велел официанту подавать кофе.
К счастью, кофе оказался горячим, крепким и сладким. Михаил пил с наслаждением, Бианакит спокойно и без видимых эмоций, только Аграт скривилась и сказала с неудовольствием:
– Недостаточно крепкий!
Азазель заметил:
– Этот кофе можно намазывать на хлеб. Это недостаточно?
– Я пила такой, – похвасталась она, – который можно было резать ножом!
Азазель молча расплатился, поднялся, Аграт встала с чашкой в руке, допила уже на ходу и вручила пустую официанту на выходе.
– Я снял две комнаты, – сказал Бианакит.
Михаил, ничего не спрашивая, поднялся с Азазелем и Аграт по ветхой лестнице на второй этаж, Бианакит вытащил из кармана ключи, один отдал Азазелю, второй сунул Михаилу.
– Пока постояльцев мало, – сообщил он. – Туристический сезон вот-вот начнется, тогда здесь будут спать и во дворе на сеновале.
Азазель кивнул, вставил ключ в дверь их номера. Аграт сказала за их спинами:
– А я пока осмотрюсь в самой гостинице, а потом приду!
Михаил уловил в ее голосе то ли обиду, то ли угрозу, но Азазель не среагировал, распахнул дверь и жестом велел мужчинам войти в номер.
Комната при всей ее бедности, если сравнивать с апартаментами Азазеля, выглядит роскошной, все-таки помимо трех кроватей и шкафчиков, еще и широкий экран телевизора на стене с крупным блоком компьютера под столом, которых не было даже у императоров могущественного Рима.
Даже холодильник и прочие мелочи делают комнату исполненной магии, хотя да, уже понятно, это не магия, а доведенное до совершенства умение людей делать такие вещи, которые может понять только сам Господь.
Азазель швырнул рюкзак в угол, хотя рядом на стене удобная вешалка на все случаи жизни, от шляп и до обуви, ненадолго скрылся в туалетной комнате, а когда вышел, Михаил осторожно поинтересовался:
– Ты можешь сказать, из-за чего такой переполох и спешка?
Азазель сел на кровать, игнорируя легкие пластиковые кресла, подумал и лег, закинув руки за голову.
– Это старая история, – проговорил он с неохотой.
– Для тебя, – напомнил Михаил с сердцем. – Я многое пропустил, сам знаешь.
Азазель снова подумал, Михаил посмотрел на его отрешенный вид и заподозрил, что Азазель размышляет о чем-то ином, а может, еще и переговаривается с кем-то из своих, но наконец Азазель обратил на него внимание, хотя во взгляде проступило сомнение, а заговорил с заметным неудовольствием:
– Нужен ли тебе ответ прямо сейчас?.. Ну ладно, когда Адама и Еву изгнали из рая…
Михаил сказал злее:
– Еще с сотворения мира начни!
Азазель подумал, ответил со вздохом:
– Так было бы правильнее, ты молодец, все понимаешь, но лучше я тебе дам укороченный вариант, хорошо?
– Сильно укороченный, – попросил Михаил. – Так можно? И даже усеченный!
– Еще как, – ответил Азазель. – Хотя, конечно, сотворение мира тоже имеет прямое отношение, ну да ладно, пропустим… Так вот, когда Адама и Еву изгнали из рая, у входа поставили архангела с огненным мечом в руке. Дескать, будет преграждать людям путь, чтобы те не пытались вернуться…
Михаил спросил с сомнением:
– А что, Адам и Ева пытались?
Азазель покачал головой:
– Нет, конечно, но тогда еще не знали суть человека и его упрямство. Господь, конечно, знал, Он недоступен звону злата, а мысли и дела уж точно знает наперед! Однако дело в том, что архангел точно исполнял приказ, неизвестно от кого исходивший…
– От Метатрона?
Азазель посмотрел на него с укором:
– Метатрона тогда не было! Это же Енох, которого взяли на небо живым, а там уже как-то втерся в такое доверие, что стал фактически заместителем Творца и его официальным Голосом… В общем, как сам знаешь, Уриил усердно бдил, чтобы людей не пустить обратно в рай… Он же вроде тебя, честный и очень исполнительный.
