15 декабря 1993 года

Сегодня мы с вами продолжим разговор о Церкви, который мы начали в прошлый раз. В «Символе веры», который мы сейчас слышали в исполнении Фёдора Ивановича Шаляпина, и который мы читаем в утренних молитвах, чтобы напомнить каждый раз себе, во что мы верим, мы читаем: «Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». И вот сегодня мы с вами будем говорить об этих трёх определениях нашей Церкви, собственно, даже четырёх – единую, Святую, Соборную, и Апостольскую. Почему мы говорим – единую? Вокруг нас мы видим много разных конфессий. Россия – преимущественно православная страна уже на протяжении тысячи лет. Мы знаем, что есть страны католические, есть страны протестантские. Мы знаем, что и в нашей стране имеются костёлы, имеются баптистские молельные дома, церкви. Мы знаем, что в таких странах, как Соединённые Штаты, имеется порядка пяти-шести различных православных автокефальных церквей, множество протестантских деноминаций, имеется католическая церковь. Почему же мы говорим, что мы веруем во единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь?

Прежде всего, я напомню, как мы и говорили в прошлый раз, что, когда мы говорим о том, что верим, то это указывает на то, что мы имеем в виду не что-то видимое, а имеем в виду невидимый аспект Церкви. Единая Церковь – единая, прежде всего, потому, что Христос основал не церкви, а единую Церковь. Когда Пётр от лица всех учеников исповедовал Иисуса Христа именно как Сына Божия, как Мессию, то Иисус ответил ему: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Церковь – именно единая Церковь, потому что Христос тоже Един «один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф. 4:5). Он говорил о Себе: Я есть Путь, Истина и Жизнь.

Мы не должны обманываться, мы не должны думать, что есть несколько путей к Правде. Путь к Правде только один – путь добра и любви. Без этого нет пути к Правде. Но Христос был именно тем, Кто воплотил в Себе это в совершенной мере, Кто, в человеческом нашем естестве во всём подобный нам, кроме греха, воплотил эту истинную любовь и добро, потому что Он был не просто Человек – Он был Бог, Сын Божий, в Нём обитала полнота Божества. И вот Иисус говорит о том, что Церковь призвана быть единым стадом у единого пастыря: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21) – молится об этом Иисус в своей Первосвященнической молитве на Священной трапезе, за несколько часов перед Своими крестными страданиями и смертью.

Когда мы слышим слова «пастырь» и «овца», то невольно испытываем неловкость, что мы – стадо и каждый из нас – овца. Дело в том, что эти понятия, эти слова, то, что за ними стояло, совсем по-другому звучали тогда, во время жизни Иисуса Христа, земной Его жизни. Стадо было предметом заботы, предметом нежности, потому что это давало пищу людям, которые жили в условиях суровой пустыни. Когда мне в этом году довелось быть в Синайской пустыне, на горе Синай и в монастыре Святой Екатерины, и особенно, когда мы проезжали близлежащие селения, проходили, знакомились с жителями, условиями жизни там, мы видели редкие колючие растения, которые растут вокруг этой деревни. И эти колючие растения только овцами могут быть употребляемы в пищу, и потом они тем самым становятся пищей для человека, который берёт от овец молоко, шкуру, ну и, конечно, мясо. И вот в этом случае стадо имеет совсем другой смысл для жителя: это предмет заботы, предмет нежности и внимания.

Также мы знаем, что Иисус очень много употреблял образ стада в притчах. Он говорил: «Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдёт за пропавшею, пока не найдет её?» (Лк. 15:4). «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Ин. 10:14). И в той же десятой главе Евангелия от Иоанна Иисус говорит: «Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся; и войдёт и выйдет, и пажить найдёт» (Ин. 10:9).

Образ двери тоже такой характерный евангельский образ: когда человек мечется, где найти, как войти, Иисус говорит: «Я есмь дверь», то есть через Меня вы войдёте в Царствие Божие, войдёте в общение с Отцом. И далее Он говорит: «Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10:14-16). Уже здесь Иисус говорит о том, что Церковь не будет представлять какого-нибудь одного народа. Есть другие народы, которые так же войдут в это удивительное явление мировой истории – Церковь – где осуществляется примирение людей друг с другом и примирение с Богом.

И конечно, мы будем недоумевать: как же так, почему получилось так, что была основана одна Церковь, а исторически их возникло много? Причины, если говорить о главных причинах, по-видимому, две.

Первая – это грех людей, которые не в состоянии различить главное от второстепенного. Потому что, когда Церковь начинает распространяться по Римской империи, по всей земле, когда она входит и вбирает в себя разные культуры, то, естественно, возникают те или иные различия. Причём, различие не только и не столько в учении, сколько во внешних обрядах, внешних проявлениях богопочитания. Но нередко эти различия, объяснения, толкования, они принимают характер исключительности и вызывают вражду. Человеку вообще свойственно такое чувство – ксенофобия – отрицание, нелюбовь к чужому. И отсюда возникает вражда между разными Церквами.

Ну, надо сказать, что это ещё не самое главное. Расколы, которые возникали в Церкви, возникали и по более существенным причинам. Первый из них возник в V веке, когда некоторые Церкви, расположенные по периферии Византийской империи, не приняли учения о двух естествах Иисуса Христа – божественном и человеческом. Они избрали учение, согласно которому божество Христа поглотило Его человечество, как море поглощает каплю. И вот Церкви, не принявшие Халкидонский собор, например, армянская Церковь, стали называться далее нехалкидонскими Церквами. Это был первый раскол, о котором мы знаем сравнительно немного. Но, в сущности, глубинная жизнь этих Церквей, конечно, одинакова.

Затем идёт раскол западной и восточной Церкви в XI веке, и формируются две разные Церкви, мы их называем – православная и католическая. Позже мы скажем, в чём же тут главное. Дело не в названии. И наша Церковь называется – греко-кафолическая православная Церковь. И, наконец, в XVI веке отделяется внутри западной Церкви протестантская Церковь, где главное расхождение идёт в связи с признанием католиками и отрицанием протестантами власти Папы.

Уже начиная с XII века, появляются люди, которые осознают разделение Церквей как грех. И особенно к концу XIX и началу XX века берёт начало движение за соединение Церквей, получившее название «экуменизм», от слова греческого «ойкумена», вселенная. В тысяча девятьсот двенадцатом году были первые такие собрания. Не в смысле соединения как создания какой-то одной Церкви, а соединение в плане их взаимного диалога, взаимоуважения, взаимного общения. И надо сказать, что православная Церковь на протяжении последних примерно тридцати лет принимала активное участие в этом экуменическом движении. К нам приезжали проповедники и богословы Запада, и наши церковные лидеры, руководители Церкви, клирики совершали поездки на Запад, и вот этот обмен более или менее шёл.

Но сейчас, как это ни странно, возникло резко негативное отношение к экуменическому движению. Сами слова «экуменизм», «экуменический» стали почти что бранными словами для нашей православной среды. Причём странно, что это отношение возникло снизу. Трудно объяснить почему: то ли здесь обычная ксенофобия, или здесь проявилась гордыня, утверждение, что только мы лучше, только мы православные, или это такая болезнь неофита, то есть человек недавно пришёл в Церковь и ему хочется себя утвердить как самого лучшего, самого первого. По-моему, священники, которых я знал двадцать лет назад, священники старого поколения, были, в основном, гораздо более терпимы, чем новое, молодое поколение.

Странно, что эта нетерпимость особенно стала проявляться в условиях свободы. До этого все эти люди, как бы они ни относились к этой проблеме, помалкивали, а вот в условиях свободы это вышло на поверхность. Впечатление такое, что часто за этим вообще стоит некое агрессивное отношение к ближним, к миру, принятие христианства лишь как национальной формы, как очень важной, приятной черты нашей национальной культуры, нашего национального достоинства, а не как призыва, который содержится в Евангелии: «Да будут все едино, как Ты, Отче во Мне и Я в Тебе!» (Ин. 17:21).

Так или иначе, с приходом свободы в православной Церкви стало возрастать враждебное отношение к другим христианским конфессиям. С другой стороны, с приходом свободы для Церкви открылась также и возможность свободного выезда за границу, контактов с христианами других стран, возможность больше и лучше знать о христианах других исповеданий и культур.

Мы должны помнить о том, что на каждой Литургии мы молимся «о мире всего мира, благостоянии святых Божиих Церквей, о соединении всех». Мы в этом прошении связываем нерасторжимо церковные традиции, соединение Церквей, и взаимное уважение и мир между людьми. Если между христианами не будет примирения, если между христианами не будет взаимоуважения – при полном сохранении своих особенностей, обычаев, верований, догматов – уважения, поскольку мы веруем в одного и того же Единого Господа Иисуса Христа, если между христианами этого не будет, то как этого ожидать от людей неверующих?

Что Церковь будет нести людям, что она будет показывать человеку, который придёт в поисках истины, мира, тишины, примирения и найдёт, что там тоже идёт вражда, что там тоже идёт непримиримое обличение в каких-то, даже мало понятных для вновь пришедшего человека, вещах. Подумаем об этом и подумаем, что мы каждый раз поём, что мы веруем во единую Святую Соборную Апостольскую Церковь. Во Единую.

О чём ещё хотел сегодня с вами поговорить – это о Святой Церкви. Почему Церковь называется Святой? Прежде всего, само слово «святой», «кадош», как оно звучит на протяжении всей Библии, обозначает нечто, посвящённое Богу. Тот или иной предмет свят, потому что он посвящён для служения Богу, для нашего случая – Литургии. Церковь тоже посвящена Богу. Апостол Петр говорит: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой... » (1Пет. 2:9). В словах, что Церковь – народ святой, речь не идёт, что каждый называется святым в смысле «канонизированный», как Серафим Саровский. Но святой – это отделённый для Бога, это призвание, это огромная ответственность – называться христианином, потому что по нему судят, какова Церковь, каков Бог, каков Христос. Есть такие слова: «Ибо за вас имя Божье хулится язычниками».

В одном из Посланий апостол Павел, обращаясь к иудеям, говорит: «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, Иудея, потом и Еллина! Напротив, слава и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых, Иудею, потом и Еллину!» (Рим. 2:9-10). Почему апостол Павел выделяет иудеев? Причём здесь речь идёт даже не о христианской Церкви, речь идёт о ветхозаветном иудее, который готов вот-вот принять Христа. Потому что, если иудей поступает хорошо, то он этим прославляет не только себя как человека. Он этим прославляет свою веру, прославляет Бога, Бога Авраама, Исаака, Иакова. Если иудей поступает плохо, то он не просто себя как личность позорит – он позорит всю ветхозаветную Церковь. И то же самое ещё в большей мере относится к христианину, потому что христианин призван к тому, чтобы свидетельствовать о святости Церкви – о святости Церкви, посвящённой Богу. Когда члены Церкви отходят от этого своего призвания, они выпадают из духовного единения Церкви. В послании к Римлянам апостол Павел говорит: «Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим. 8:9).

В Евангелии от Луки, в девятой главе, евангелист рассказывает о том, как Иисус с учениками проходит через самарянское селение, и самаряне, видя, что это иудей, идущий на праздник в Иерусалим, не пустили Его к себе и не дали Ему отдых. И ученики Его, Иаков и Иоанн, темпераментные, горячие молодые люди, сказали: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9:54-56). И вот поэтому мы с вами тоже должны помнить о том, что, если мы примкнём к Церкви, то в наше сердце ни в коем случае мы не должны допускать подобные идеи, которые совершенно не совпадают с духом Христа. Мы должны подумать во время нашего праведного в кавычках гнева о том что «не знаем, какого мы духа». А ведь мы призваны через Иисуса Христа к святости. Это главное, в этом смысл нашей жизни!

Итак, следующее определение Церкви, которое мы слышим и читаем в Символе веры: Церковь называется соборной. Соборная – кафолическая, от греческого слова «кафолики». У нас принято произношение «католическая». Слово это означает вселенская, всеобщая, обнимающая всех людей. Кафолическая – в отличие от раскольников, отошедших от её единства, от основ евангельской веры. Именно в связи с этим, Церковь называется также и православной, то есть ортодоксальной. Ортос – правый, докса – слава. Так буквально и переводится на русский язык: православная – значит, ортодоксальная. Ортодоксальная, то есть правильно прославляющая Христа, в отличие от по-другому прославляющих еретиков.

Это слово появилось достаточно широко в начале или в середине VI века, в связи с ересью Ария. Его ересь в неправильном учении о природе Иисуса Христа. Неправильность состояла в том, что Арий называл Христа одним из высших творений Божиих, которое подобно Богу по своей сущности. А учение Церкви, которое ему противостояло, говорило о единосущии Иисуса Христа Богу, о том, что Он не сотворён, а рождён, подобно тому, как наш ребёнок отличается от любого изделия, сделанного нашими руками. Наш ребёнок единосущен нам, а не подобен нам. И мы можем сделать прекрасный сад, но он будет только подобен, но не единосущен нам.

И вот это различение было очень важным: является Иисус высшим творением или Он истинный Бог, во всём подобный нам, кроме греха. И если мы берём первое, то значит – воплощения Бога не произошло. Соединения Бога с нашей человеческой природой не произошло. Спасения нашей человеческой природы через воскресение Иисуса Христа не произошло, потому что соединения не произошло. Потому что Иисус остаётся только подобным Отцу, но не Творцом мира, Творцом неба и земли.

И это, действительно, была ересь, это принципиальное и серьёзное расхождение. Церковь исповедовала именно единосущие, единое существо Сына Божия и Бога-Отца, Творца неба и земли. И именно это исповедание и было правильным представлением, правильным прославлением Христа как Сына Божия. А мнение Ария было неправильным, оно было еретическим. И вот мы должны это понимать, что есть такие, действительно существенные, принципиальные расхождения, и они называются ересями. Но есть богословские мнения, и они всегда были разными о том или ином вопросе. Но ересью является именно то, что определено таким образом на Вселенском соборе.

Итак, мы говорили с вами о соборности Церкви. То есть Церковь вселенская – всеобщая, соборная – она собирает людей со всего мира. Она призвана к этому, чтобы объединить всех людей. Как говорил Христос Спаситель, чтобы было одно стадо и один пастырь.

И, наконец, мы называем Церковь апостольской. Слово «апостол» греческое и обозначает «посол», «посланник». Духовную власть служения в Церкви Иисус передал апостолам, передал Своё благословение. И Он сказал: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18). Надо тут сразу пояснить, что слово «разрешить» означает «развязать». Дело в том, что наш синодальный перевод был сделан более ста лет назад, и многие слова имеют не совсем то значение, которое мы им придаём сегодня. Так или иначе, Иисус говорит Своим ученикам, что Он дал им власть разрешать, то есть какие-то решать проблемы, давать наставления в свете того учения, которое Он им оставил. В другом месте, в Евангелии от Иоанна, Иисус говорит Своим ученикам: «Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:21-23). То есть, Иисус не просто даёт им это право – по-человечески решать те или иные вопросы. Он даёт Своим ученикам силу Духа Святого. Именно Духом Святым, дыханием Божьим, действующим в каждом верующем сердце, священник или какой-то другой христианин может помогать верующему человеку решать свои проблемы, решать свои вопросы.

Итак, в Церкви есть различные служения. Сегодня мы говорим о служении апостольском, которое было передано затем ученикам апостолов, которые впоследствии стали называться пресвитерами – старшими. Мы называем их священниками, хотя слово «пресвитер» также сохранилось в нашем церковном употреблении. И вот эти служения возникли уже в первой христианской Церкви в связи с необходимостью разделения труда в Церкви, как в живом организме, где каждый член выполняет свои функции. В послании к Коринфянам апостол Павел об этом говорит очень подробно. «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех» (1Кор. 12:4-6).

Мы видим, как в этом тексте апостол подчёркивает необходимость внутреннего единства Церкви. Един Господь, единая вера, единое крещение. «И действия различные, а Бог один и тот же, производящий всё во всех, но каждому даётся проявление Духа на пользу. Одному даётся Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом, иному вера, тем же Духом, иному дары исцеления тем же Духом, иному чудотворение, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Всё же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос» (1Кор. 12:6-12).

Вот мы видим, что этот призыв к разным видам труда идёт в Церкви с самого начала. Либо этот труд шёл с благословения Божьего, либо каждый раз, совершая то или иное дело в Церкви, тем или иным образом мы спрашивали себя, как отнёсся бы Христос к этому моему действию, к этому моему слову, к этому поступку, к этому тону, которым я сказал. И важно, чтобы мы радовали Христа тем, что мы делаем в Церкви. Давайте традиционно, заканчивая нашу программу, помолимся о том, что наиболее важно для нас сейчас.

Господь и Бог наш, благослови всех, кто слушал нашу сегодняшнюю программу, благослови их дома и семьи, даруй нам дух мира. Благослови наш огромный город, нашу страну, Господи. Даруй нам дух примирения, чтобы духи вражды, духи завоевания, озлобленности не захватывали сердца наши. И пусть Господь благословит всех вас во всех ваших делах, а Ему слава за всё. Аминь.