Глава 7

Мрачный зал подземелья освещали только два факела с дубовыми древками, залитыми маслом. Пляшущее дымное зарево отбрасывало подвижные тени на стены, отделанные природным камнем. На цепях, свисающих с потолка, висел, извиваясь и издавая стоны, мужчина, затянутый в десятки кожаных ремней поверх рыхлого голого тела. Свет факелов, сохранявший яркость вблизи чадящего пламени, быстро терял силу, поэтому у пола почти ничего нельзя было различить. Мужчина был виден лишь выше пояса, а ниже черная кожа, стягивающая его тело, сливалась с густыми тенями.

Цепи звенели при каждом резком движении, под сводами зала разлетались эхом глухие вскрики, а иногда сдавленные выдохи. Перед подвешенным мужчиной стояла на коленях женщина, почти неразличимая в полумраке. На ней было серое средневековое платье и черная накидка с надвинутым до глаз капюшоном. Иногда ее руки в черных кружевных перчатках мелькали на бедрах мужчины, иногда пропадали из вида.

Внезапно свистнула плеть, раздался звучный шлепок. Мужчина вскрикнул громче обычного, затем захрипел, задергался часто и хаотично. Коленопреклоненная женщина вскочила на ноги и отпрянула в испуге.

– Что с вами? – сиплым голосом спросила она по-русски.

Мужчина не ответил. Он лишь дергался на цепях, как боксерская груша после удара, роняя на волосатую грудь хлопья пошедшей изо рта пены. Женщина откинула капюшон, и стало видно, что никакая она не женщина, а переодетый в женское платье длинноволосый парень лет двадцати пяти. У него были жиденькие усы, едва начавшие грубеть от бритья, и раскосые глаза восточного типа. Парень вытер губы рукавом платья и еще отшагнул назад.

– Включите свет! – приказал он по-казахски.

Черная тень метнулась к стене. Звучно щелкнул электрический выключатель, зажглись лампы, спрятанные между деревянными стропилами потолка.

Мужчина, закованный в цепи, перестал дергаться и безвольно повис, роняя с губ хлопья пены. Из-за его спины выглянул перепуганный голый парень, по виду тоже казах, как и переодетый в женское платье. Третий, облаченный в костюм палача и с плетью в руке, остался у стены, дрожа от страха. На полу, у ног подвешенного, разлилась лужица пролитого им семени.

– Что с ним? – осторожно спросил по-казахски самый молодой из парней, прячущийся за спиной подвешенного. – Он что, умер?

– Кажется, да, – ответил переодетый в женское платье. – Проверь!

– Вроде не дышит. Точно, откинулся. Сердце, что ли, не выдержало?

– Говорил тебе, осторожнее! Он уже сильно не мальчик.

– Так он сам просил его не жалеть! Кошмар. Выходит я его, мертвого…

– Рот закрой и оденься! – приказал парень в женском платье.

Говорил он с уверенностью предводителя, да и по возрасту он был заметно старше.

– Успокойся? Тебе легко говорить! Не ты же его мертвого жарил!

– Так ты и денег больше всех получил авансом! – обрезал его старший. – Так что заткни фонтан и делай, что говорят.

– Ментов вызывать придется… – Голый вздохнул. – Показания давать. Тут уже не откупишься, как от патруля на улице. Меня вышлют с просроченной регистрацией, и зарубят въезд в Россию лет на десять. Кому я тут нужен буду через десять лет? А то и убийство повесят…

– Паниковать прекрати! – приказал старший. – Надо подумать, взвесить обстоятельства. А пока всем выключить мобилы. И не просто выключить, а вынуть батареи и SIM-карты. У Эдика есть мой номер, а все карточки на одно имя. Он мне их сам дал, когда начали на него работать. Так что он в курсе.

– У Серика тоже карточка Эдика, – напомнил парень в костюме палача.

– Тот смартфон сдох, – успокоил его старший. – Хрустнул в кармане, когда я придавил Серика, чтобы примотать к кровати. Живее давайте. Потом будем думать, что и как.

Трое казахов бросились к сундуку, стилизованному под Средневековье, достали из него ворох одежды, а с ней и мобильные телефоны. Вскоре батареи и карточки были изъяты, казахи сняли с себя маскарадные костюмы, предназначенные для ролевой игры БДСМ и переоделись в обычную одежду, убрали длинные волосы, а свободными рубахами скрыли имплантированные женские груди. Парни как парни, только маникюр да макияж выдавали трансвеститов или геев.

Они были перепуганы донельзя, и только старший не показывал вида. Его звали Олжас Ксымханов, и еще год назад он, вполне легально, работал танцором в московском ночном стриптиз-клубе для трансвеститов. Потом менеджер предложил зарабатывать больше, но уже не танцами с раздеванием, а удовлетворяя куда менее скромные желания особо важных клиентов. Покрутившись в новой роли пару месяцев, Олжас сообразил, что в одиночку ему не разбогатеть, как хотелось бы. У этого бизнеса были куда большие перспективы, чем встречи с клиентами тет-а-тет. Эротические фантазии богачей не были стеснены ни рамками приличий, ни отсутствием финансов, ни здравым смыслом, а потому новая работа требовала не усилий одиночки, а слаженной работы дружной команды, способной на импровизацию и на шаги, выходящие за рамки обычного.

Для такой деятельности мало было найти партнеров нетрадиционной ориентации. На самом деле ориентация вообще мало значила, куда важнее было найти людей, беззаветно любящих деньги и готовых за эти деньги на все. В Москве таких отыскать не сложно, она их словно магнитом притягивала, но Олжас не хотел собирать под своим началом малознакомых проходимцев, от которых в любой момент можно было ожидать удара в спину. Только тот, кто знает, что такое голод и нищета, способен по-настоящему любить деньги. И Олжас вспомнил о своих школьных друзьях, оставшихся в Казахстане. Один из них, Айбатыр Сатимжанов, еще в подростковом возрасте, совершенно неожиданно для Олжаса, сделал ему непристойное, как тогда казалось, предложение. Но Олжас согласился, потому что уже тогда понимал, что противоположный пол не интересует его.

Приехав на побывку в Казахстан и переговорив с Айбатыром о предполагаемом проекте, Олжас сразу получил согласие, а в довесок к нему еще две кандидатуры. Айбатыр предложил своего нынешнего приятеля Енсапа, который в школьные годы учился в параллельном классе, и недавнего знакомого Серикджана. Тот в свое время открыл Айбатыру тайную жизнь ночных клубов, но год назад уехал в Москву, к осевшим там родственникам. Его контакты были у Енсапа.

Вернувшись в Москву с новыми друзьями, Олжас связался с закрепившимся в Москве Серикжаном, и они вмести начали ставить на ноги новый бизнес. Начали с простого, с шоу трансвеститов в московских ночных клубах. Эта весьма эпизодическая работа приносила куда меньше, чем хотелось бы, а еще была связана с суровой конкуренцией, но имела, на взгляд Олжаса, одно важное преимущество. Она сплотила команду, заставила каждого работать на всех, а всех на каждого. Как только эти притирки закончились, произошел переход на новый уровень. Используя старую клиентуру, с которой начинал работать в одиночку, Олжас значительно расширил спектр предоставляемых услуг, подписываясь на такие рискованные сессии, от которых большинство конкурентов просто отказывалось. По аналогии с героями фильма «Иллюзия обмана» Олжас назвал команду «Четыре всадника» и возглавил ее.

Вскоре о «Четырех всадниках» заговорили как о самых отмороженных трансвеститах, готовых на любые причуды клиентов, включая самые жесткие формы БДСМ. Платили за это много, поэтому другие виды деятельности, как менее прибыльные, постепенно отпали сами собой. Друзьям уже не хватало времени на обычные сессии в клубах, а потому Олжас давал на них согласие только при отсутствии другой работы или когда команде требовалось отдохнуть и восстановиться. «Молодость – молодостью, а жопа не железная, ей отдых нужен!» – приговаривал Олжас. Такая переборчивость создала иллюзию труднодоступности, из-за чего «Четырех всадников» на ночные сессии мечтал заполучить почти каждый гей-клуб. Но Олжас уже редко на это разменивался, предпочитая ввязываться в самые рискованные, но и при этом самые высокооплачиваемые авантюры.

Именно такой авантюрой стал вызов через менеджера к очередному толстосуму. Услышав список пожеланий клиента, Олжас присвистнул. В таких жестких играх «Четырем всадникам» участвовать еще не приходилось. За некоторые из них, вроде реального избиения палками или плетьми, можно было запросто прописаться в местах не столь отдаленных. Это при том, что избиение палками с одновременным анальным сексом было далеко не самое рискованное, что входило в число требуемых услуг.

Но после обсуждения с друзьями, после оценки предложенной суммы, половина из которой выплачивалась авансом за день до выезда, все однозначно согласились на проведение столь суровой БДСМ-сессии.

Но в день перед выездом в загородный дом клиента возникла непредсказуемая проблема, поставившая Олжаса в тупик. Серикджан, по праву считавшийся правой рукой Олжаса, выкинул такой номер, что поставил под угрозу выполнение уже частично оплаченного контракта.

Сначала он пропал. Без предупреждений, без объяснений. Просто выключил телефон, и все. Не сообщив, когда собирается объявиться. Это заставило оставшихся «трех всадников» изрядно понервничать, поскольку деньги клиента, согласно контракту, распределились между четырьмя счетами, и предполагалось что все оплаченные участники будут отрабатывать деньги. В какой-то момент Олжас подумал, что Серикджан, что называется, кинул друзей, забрал поступившие на счет деньги, весьма немалые, и скрылся в неизвестном направлении. Но под утро, за несколько часов до выезда к клиенту, Серикджан все же явился, сообщив, что гостил у московских родственников.

Впрочем, толку от его появления было немного – Серикджан, похоже, простыл, чувствовал себя скверно, кашлял и жаловался на температуру. Наглотавшись таблеток, он уединился в комнате и улегся спать. Такое поведение не устраивало Олжаса, оно могло сорвать очень выгодный заказ, прибыль с которого обещала вывести всю команду на совершенно иной уровень. Но устраивать скандал среди ночи было бессмысленно.

Однако наутро скандал устроил сам Серикджан. Он наотрез отказался куда-то ехать и в чем-то участвовать, кричал, брызгал слюной, страшно кашлял и требовал уделить ему внимание.

– Наркоты он обожрался, что ли? – выдвинул предположение Айбатыр.

Это было похоже на правду, так как Серикджан вел себя совершенно неадекватно. В конце концов он заявил, что никто никуда вообще не поедет, нужно срочно вызвать врача и ждать, что он скажет.

Олжас психанул, потребовал вернуть аванс, но устраивать долгие препирательства уже не было времени. В создавшейся обстановке не хватало только опоздать к клиенту. К тому же нужно было еще заехать в клуб и взять у менеджера в аренду костюмы в средневековом стиле, так как заказчик настаивал на необходимости именно такого переодевания.

Что делать с авансом Серика, Олжас не знал, но и срывать все мероприятие не собирался. Главное, выполнить работу, а с деталями можно разобраться потом.

– Черт с ним! Поехали! – приказал Олжас.

Но не тут-то было! Совсем слетев с катушек, Серикджан бросился на Енсапа в попытке его удержать. Завязалась потасовка, но девятнадцатилетний Енсап значительно уступал противнику в сноровке и весе. Пришлось выручать товарища.

– Вяжите Серика! – велел Олжас. – А то он нам все мероприятие пустит под откос!

Навалившись все вместе, друзья сбили Серика с ног, заволокли в комнату и там кое-как примотали его к кушетке, установленной для отработки приемов связывания и фиксации в стиле БДСМ. Вязали всем, что попадалось под руку. Впрочем, у Олжаса не было задачи зафиксировать Серика намертво. Захочет, отвяжется. Но чуть погодя.

Серик отбивался отчаянно, словно за жизнь боролся. Пришлось придавить его всем телом, да так, что у него в кармане лопнул смартфон. Впрочем, уже полученных, но не отработанных денег Серику с лихвой хватило бы на несколько новых. Переживет. Нечего было устраивать дебош.

Справившись с фиксацией товарища, оставшиеся «всадники» поспешили покинуть квартиру, расселись в микроавтобусе Олжаса и отправились в клуб за костюмами. Выбрав несколько платьев, а также костюмы палача и старинного воина, как требовал заказчик, друзья, чувствуя, что уже опаздывают, поспешили за город по указанному в контракте адресу.

Вопреки худшим опасениям Олжаса, никаких накладок не случилось. Пожилой хозяин особняка, окруженного глухой кирпичной стеной, был очень рад, что ребята приехали хотя бы втроем, а потому не выставил никаких претензий за отсутствие четвертого партнера. Олжас заподозрил, что другие команды геев и трансвеститов часто вообще не выполняли взятых на себя обязательств в последний момент, чем приучили пожилого богача довольствоваться малым. Это было веским аргументом в пользу идеи выложиться по максимуму, превзойти ожидания заказчика и получить долговременный контракт на самых выгодных для себя условиях или хотя бы премиальные за самоотдачу.

Согласно сценарию, БДСМ-сессия должна была начаться в подвале, с пыток «подозреваемого в колдовстве». Пытки, правда, были весьма своеобразными, хотя и достаточно невинными в сравнении с тем, что предусматривал сценарий далее. Но Олжас твердо решил выдержать все до конца.

Вот только конец вышел совсем не таким, какого ожидали «всадники». Старого хрена надо было разогреть, для чего Енсап и Айбатыр, в самом начале сессии, переодевшись в кожу и латекс, изображали двух лесбиянок, предварительно подвесив клиента на дыбе, правда, не выворачивая рук. Рот ему заткнули шариком-кляпом, а чтобы не подглядывал во время переодевания, глаза закрыли черной повязкой. Клиент попросил покурить перед началом, указав на большую вазу с марихуаной и специальный станочек с папиросной бумагой для свертывания сигареток. Олжас не возражал, и скоро подвал наполнился синеватым кумаром. Клиент предвкушал, он сладко постанывал в ответ на «ласки» рукояткой плети, которой Олжас весьма бесцеремонно массировал эрогенные зоны клиента. Они разыгрывали оргии в гареме и наказание непослушного раба, который отказывался выполнять требования госпожи. Ее роль исполнял Айбатыр. Ребята, помня о гонораре, разошлись не на шутку, клиент тоже просил не церемониться с ним, так что истязали по полной…

Хозяин, не предлагая гостям, всосал изрядную дозу кокаина. Увидев это, Олжас заволновался, ему приходилось видеть последствия передозировки, зрелище страшное и нисколько не возбуждающее. Такого хотелось бы избежать. Впрочем, хозяин никаких тревожных симптомов не выказывал, нанюхавшись дури, он начал повизгивать, как боров, и пытался поймать «красавицу» Енсапа. Тот ловко уворачивался от неуклюжего шалуна, но хозяин, растопырив руки, с завидным усердием все же пытался овладеть «непокорной азиаткой».

Игры кончились, когда Олжас и Айбатыр в образах древнеримской стражи заломили «преступнику» руки и привязали к кресту. При этом Айбатыр требовал сказать правду, не важно какую, а Енсап, чтобы не терять даром времени, делал «массаж простаты» клиенту, не используя для этого руки. Олжас тоже не стоял без дела. На всякий ответ «заговорщика», типа, не знаю, наносил удары плетью по спине, ягодицам и бедрам, стараясь при этом не задеть Енсапа. От столь затейливых игрищ клиент наливался пурпуром и сладко стонал через кляп. Но в какой-то момент он вдруг захрипел, задергался и, выпучив глаза, попытался что-то сказать. Но «всадники», войдя в раж, приняли это за искусную игру и продолжали истязать клиента, пока тот не обмяк, повиснув на руках без признаков жизни. И теперь труп увлекшегося фантазиями богача болтался на цепях, роняя с губ пену в лужицу только что пролившегося семени.

Вынув SIM-карты из телефонов и облачившись в нормальную одежду, Айбатыр и Енсап глянули на Олжаса. Енсап все никак не мог согреться, и не только потому, что ему пришлось работать полностью обнаженным, в отличие от Олжаса и Айбатыра. Его не отпускала мысль, что он имел сексуальную связь с покойником, на которого старался теперь не смотреть. Заметив это, Олжас прикрикнул:

– Кому сказал, панику прекратить? Взяли себя в руки.

– Ты не кричи, лучше не станет, – пробормотал Айбатыр, прекрасно понимая, что творится на душе у Енсапа. – Вляпались так вляпались.

– Как думаете, в доме, кроме нас, кто-то есть? – спокойным тоном поинтересовался Олжас.

– Как это узнать? – Айбатыр пожал плечами. – Пока шли от ворот, вроде никого не видать было. Я еще подумал, мол, странно, что собака не лает. Такой дом, и без охраны.

– Может, он распустил всех, чтобы не палиться? – робко предположил Енсап. – Охрану, прислугу…

– Собак… – хихикнув, продолжил Айбатыр.

Олжасу такая реакция не понравилась, он понимал, что смешки в создавшейся обстановке говорят о неадекватности восприятия. Нужно было срочно занять ребят делом, иначе оба быстро слетят с катушек и впадут в панику. Малейшей искры достаточно.

– Собак тут и не было, скорее всего, – ответил Олжас, словно пропустив неуместный смешок мимо ушей. – При возможности держать людей в охране от собак одна маета. А вот охрану, Енсап прав, клиент мог запросто распустить. Как и прислугу. И если так, у нас есть шанс обойтись без вызова ментов.

– Ты с ума сошел? – не на шутку встревожился Айбатыр. – Поймают, будет хуже в сто раз.

– А если не поймают? Кто нас видел? Свалим сразу домой, в аул к деду! Там не найдут. Этого старикана не успеют хватиться. – Олжас, хоть и старался не терять контроля, но страх и возбуждение друзей передались и ему.

– Фигня это, – негромко подал голос Енсап. – Там камеры на стене, я видел. Будем крупным планом во всех ментовских сводках.

– С камер изображение куда-то идет и где-то записывается, – резонно предположил Олжас. – И уж точно, оно идет не прямиком в ближайшее управление МВД, если брать во внимание причуды хозяина. Вот что! Надо обыскать дом. Этот дядька должен потом мастурбировать на видео, я таких знаю. Наверняка нашу сессию он записывал, значит, есть единая фиксирующая система. Ищем, где она установлена, где главный пульт. Скорее всего, это комната охраны.

– А если там кто-то есть? – Айбатыр нахмурился.

– Если там кто-то есть, то нам все равно кирдык. В любом случае. Даже убийства по неосторожности нам хватит всем за глаза и за уши. Так что, семь бед, один ответ. Затрахали деда до смерти, кругом виноваты.

– Я боюсь, – признался Енсап. – Идите сами ищите.

– Мы пойдем, а ты с трупаком останешься? – поинтересовался Олжас.

– Нет. Пойдем вместе, – одумался Енсап.

Они поднялись из подвала в вестибюль первого этажа.

– Тут еще один вход в подвал. – Айбатыр показал на лестницу у противоположной стены вестибюля.

– Может, комната охраны как раз там, – прикинул Олжас. – Стойте, я гляну.

Он спустился по каменной лестнице, но быстро уперся в запертую деревянную дверь. Надписей на двери не было.

– Заперто, – вернувшись к друзьям, сообщил он. – Надо просмотреть другие помещения. Только наденьте перчатки от костюмов, чтобы отпечатки не оставлять.

Сам он натянул черные кружевные перчатки от женского платья.

Внизу оказалась гостиная и большая, обставленная темной мебелью, комната для курения с двумя кожаными диванами у стен. От богатства убранства гостиной у парней глаза разбежались. На стене крепилось несколько плазменных экранов и картины в золоченых рамах. На ковре висели сабли, мушкеты, возможно старинные.

– Страшно представить, сколько это все стоит… – не удержавшись, присвистнул Айбатыр. – Такие люди не хранят копии, только подлинный антиквариат.

– Нам еще не хватало мушкеты и сабли на себе переть, – пробурчал Олжас. – Самое время.

– Да нет, я так, от удивления.

– Смотрите! – Енсап показал пальцем на не очень толстую пачку долларов, лежащую на журнальном столике в углу гостиной и скрепленную специально стальной прищепкой для купюр.

– Блин… – Олжас нахмурился.

– Ему они точно не понадобятся, – поежившись, ответил Енсап.

– А нам может сильно помочь, если мы собираемся пуститься в бега, – добавил Айбатыр.

С таким утверждением спорить было бессмысленно. Олжас пересчитал деньги.

– По сумме это в точности вторая часть нашего гонорара, – сообщил он.

– Тем более забираем! – смелее произнес Енсап. – Наши деньги, имеем право их взять.

– Мы их не отработали, – напомнил Олжас. – Но сейчас это не имеет значения.

– Я так точно отработал, – возразил Енсап. – Думал, кончает мужик, а он расслабился… Да как расслабился! Меня всего трясет!

Он вытянул руку, чтобы все увидели уровень тремора.

Олжас хмыкнул, разделил пачку на причитающиеся каждому доли и раздал друзьям, сунув свои купюры в задний карман джинсов.

Поднявшись наверх, друзья обнаружили три спальни. Одна была оформлена в стиле БДСМ, где, по всей видимости, должны были состояться продолжение и финал столь неудачной сессии. В другой, обжитой, Айбатыр обнаружил в туалетном шкафчике почти полкило золотых цепей и браслетов, а Енсап в ящике комода – коллекцию швейцарских часов, миллионов на десять, если считать в рублях.

– Надо брать и сваливать! – дрожащим голосом заявил Айбатыр. – Мы на эти деньги дома пару аулов сможем купить. Вместе с людьми.

– Камеры! – напомнил Олжас.

Впрочем, его и самого охватила золотая лихорадка. Несмотря на то что ничего похожего на комнату охраны на втором этаже не обнаружилось, Олжас не спешил спускаться вниз. Он обшарил карманы костюмов в шкафу, набрав ворох сотенных купюр в евро, долларах, а также тысячных и пятитысячных в рублях. Женская одежда большого размера висела вперемешку с мужской, а значит, она принадлежала самому хозяину – гею, любителю жестоких игр.

– Вроде все осмотрели, – прикинул он. – Значит, комната охраны все же в подвале, за запертой дверью. Айбатыр, аккуратно, без шума, поищи во дворе, чем можно выломать дверь.

Айбатыр рванул вниз первым, а Олжас с Енсапом нашли еще сумку с дорогим ноутбуком, решили прихватить и ее, после чего спустились в вестибюль.

– Не дрожи! – чуть прикрикнул на Енсапа Олжас. – Чего трясешься?

– Вдруг кто-то придет?

– Сессия по сценарию была рассчитана часа на четыре. А мы и полутора тут не пробыли. Возьми себя в руки.

Вскоре вернулся Айбатыр, держа в одной руке кирку, в другой топор. Олжас двумя ударами кирки перерубил замок, а потом, поддев дверь топором, отворил ее. Внутри, как и ожидалось, располагалась комната охраны. В пирамиде стояло четыре помповых дробовика, а всю другую стену занимал пульт с мониторами камер.

– Надо все носители вынуть, – велел Олжас. – Они под каждым монитором.

Он достал и показал крупную твердотельную карту формата P2 на 32 гигабайта. Айбатыр с Енсапом тут же бросились повторять его действия. Собрав двенадцать карточек, Олжас кинул их в рюкзачок Енсапа, а потом, для уверенности, прошелся киркой по пульту, круша все подряд.

– А теперь валим! – приказал он.

Спустившись во двор, они на ходу сняли перчатки и, стараясь выглядеть как можно естественнее, выбрались за ворота и расселись в микроавтобусе. Олжас занял место водителя и, без суеты, завел машину и выехал на дорогу.

– Из карманов все вынуть, – приказал он на ходу. – Сложить в рюкзак. Когда остановимся перед выездом на трассу, Айбатыр, сунь рюкзак под запасное колесо. Если вдруг менты остановят, могут принять за таджиков, начнут обыскивать. Ничего не должно быть подозрительного в карманах.

– Карточки выкинуть? – уточнил Айбатыр. – Ну, от камер?

– С ума сошел? – Олжас глянул в зеркало заднего вида. – Каждая такая карточка стоит по тысяче долларов. Это если чистая, без записи. Дома можно продать киношникам. А ведь еще могут оказаться записаны другие сессии! Дядя, видать, большой любитель оторваться! Прикинь, сколько будут стоить такие видосы? Эти карточки – наша пенсия, если доживем. Но даже если на них нет ничего, если по пятьсот баксов отдавать, это все равно шесть тысяч.

Остановившись у обочины, он дал время Айбатыру припрятать рюкзак с добром. В салоне оставили только ноутбук, который бы вряд ли вызвал подозрения.

– Ты, главное, езжай как обычно, – посоветовал Айбатыр, забравшись обратно в салон. – Не дергайся при виде патрульных машин, но и не плетись, как черепаха, не включай поворотники попусту. А то выпасут менты.

– Не учи ученого! – пробурчал Олжас, выезжая на трассу.

Проезд по городу до съемной квартиры на Никитском бульваре дался им всем нелегко. Создавалось ощущение, что полицейских патрульных машин на улицах стало раза в два больше обычного. Енсап, не выдержав психологической нагрузки, разлегся на сиденье, чтобы не видеть происходящего за окном, и дрожал все более заметной дрожью.

– Маскарадные костюмы надо в клуб завезти, – с задумчивым видом произнес Олжас. – Если через четыре часа их не вернем, Эдик начнет названивать.

– Пусть названивает, – возразил Айбатыр. – Симки мы вынули, телефоны выключили. По фигу. А так только лишнее палево.

– Ну… Наверное, ты прав. Надо быстро валить ближайшим авиарейсом, пока не хватились старикана и не устроили облавы в аэропортах.

– Может, и домой не заезжать? – робко спросил Енсап, не поднимая головы.

– Ты думай, что говоришь! – одернул его Олжас. – А документы? А посмотреть рейсы через Интернет?

Енсап не ответил, только свернулся калачиком и прижался лбом к спинке кресла.

Припарковав машину на свободном месте у дома, Олжас велел Айбатыру вынуть рюкзак, а не оставлять его в багажнике. Так всем было спокойнее.

– Я не пойду… – пробормотал Енсап и закашлялся. – Возьмите мои документы, я вас здесь подожду.

– Что такое? – Олжас обернулся.

– Что-то мне совсем плохо. Накрывать начало еще по пути сюда, а там, у старикана, еще и озноб…

– Это ты брось! – прикрикнул Олжас. – Быстро собрал силы в кучу, и наверх! Никому никуда не разбредаться! Всем держаться вместе!

На самом деле он тоже чувствовал себя не очень, но списывал и свое состояние, и состояние Енсапа на пережитую нервотрепку.

– Интересно, Серик отвязался или заснул? – поднимаясь по лестнице, в шутку спросил Айбатыр.

– С этого станется, он и на дыбе заснет, – в тон ему ответил Олжас, довольный, что можно хоть чуть-чуть разрядить обстановку.

Он отпер дверь ключом и первым перешагнул порог. В квартире было тихо. Пугающе тихо. Так же тихо стало в небольшой двухкомнатной квартирке, когда умерла бабушка. Умерла она тихо, никто не знал, но после ее смерти стало так тихо, что все обратили на это внимание. Так же было и сейчас.

– Заходите, чего топчетесь! – подогнал друзей Олжас.

Енсап закашлялся. Звук получился неприятный, хлюпающий, но все же это было лучше ватной зловещей тишины.

Айбатыр закинул рюкзак с золотом, часами и деньгами в тесную кладовку.

– Эй! – Олжас направился в комнату, по дороге окликнув Серика.

Айбатыр глянул ему вслед, удивившись, что тот замер на пороге.

– Твою мать! – выругался Олжас по-русски, не пытаясь переступить порог.

Чуя недоброе, Айбатыр подскочил к нему. Картина в комнате открывалась не для слабонервных. Серику удалось освободиться от пут, но, похоже, к этому времени силы окончательно оставили его, он рухнул на пол рядом с кушеткой и смог только достать смартфон из кармана. Очевидно, он хотел позвонить, скорее всего, вызвать «Скорую», но во время потасовки смартфону пришел конец. А через короткий промежуток времени пришел конец и Серику. Он лежал на полу, чуть подтянув к животу колени, мертвый, окоченевший, и пялился помутневшими глазами в треснувший экран смартфона. На его губах застыла пена, похожая на взбитый малиновый мусс.

– Он что, тоже умер? – обреченным тоном спросил Енсап, вытянув шею. – Что с ним?

– Хрен его знает, – поежившись, ответил Олжас. – Может, я его придавил слишком сильно? Кровь изо рта… Наверно, сломал ребро, а оно пробило легкое. Внутреннее кровотечение, и кирдык.

– Надо валить по-любому, – уверенно заявил Айбатыр. – Два трупака или один, не важно. Нам хватит и одного. Мне кажется, это знамение.

– Знамение чего? – Олжас покосился на него с иронией.

– Знамение того, что мы ерундой занимаемся в этой долбаной Москве. Жопу рвем, в прямом смысле слова. А надо валить. Вот нам и попали в руки бешеные бабки. А чтобы мы их не тратили здесь, не спустили все за полгода, нам, к этим деньжищам, подкинули двух покойников. Чтобы мы меньше раздумывали.

– Не верю я в эту фигню, – признался Олжас.

– Какая разница, веришь или нет? Все равно надо валить! Хватятся старикана в доме, перекроют на фиг все, что можно перекрыть. И будут нас гонять, как сусликов в раскаленной бочке.

– Я пойду полежу, – равнодушно промямлил Енсап.

– Что?! – Айбатыр развернулся, чтобы высказать все, что думает о причудах товарища. – Только твоих тихих истерик не хватало! Что ты ведешь себя, как Серик? Тебя тоже вязать и в машину тащить?

Олжас вздрогнул. Ощущая, как по коже волнами прокатывается озноб, он спросил:

– Что ты сказал?

– Я? – удивился Айбатыр. – Что он ведет себя, как Серик. Что такого? Правда же, как две бабы. Сильно в роль оба вошли.

– Притихни! – велел Олжас. – Серик действительно вел себя так же. Точно так же!

– И что? – не понял Айбатыр.

– Подумай! Он приперся под утро, его колотило, он кашлял, жаловался на здоровье. Мы приезжаем, а он копыта откинул. Теперь то же самое с Енсапом. Нет?

– Не догоняю. Ты хочешь сказать, что он от болезни умер и Енсап тем же заразился? Это чушь. От какой болезни сейчас сдохнуть можно так быстро? Ни от какой. От СПИДа точно с такой скоростью не мрут.

– Может, какая-нибудь эбола? – сам не особо веря в то, что говорит, предположил Олжас.

– Ты несешь фигню, – уверенно заявил Айбатыр. – Сам же сказал, что слишком сильно придавил Серика, когда его вязали. Ребро, кровопотеря, все дела. Не мрут от болезней с такой скоростью! Не в Средние века живем.

– Картина похожая, – осторожно заметил Олжас. – Кашель, озноб, упадок сил. Если честно, я себя тоже не очень хорошо чувствую.

– Ну и у меня башка болит, что с того? Это от нервов, неужели не понятно? В чем проблема? Собираемся и валим!

– А Серика тут бросим?

– Нашел о чем беспокоиться! Что с ним можно сделать? Порубить и в реку выкинуть?

– Да ну тебя!

– Нет, если бы мы собирались остаться в Москве, в этом был бы смысл. Но я не вижу, зачем нам это надо с такими бабками. Мы же в Москву ради них приехали. Но столько, сколько мы сегодня подняли, нам жопами не заработать и за десять лет. И с такими деньгами дома мы будем олигархами. Неужели не понятно?

– Понятно, понятно…

Олжас, время от времени поглядывая в сторону Енсапа, свернувшегося калачиком на диване, включил компьютер, выяснил и записал ближайшие рейсы, на которые еще можно купить билеты. Затем, заметив, что Айбатыр перебрался на кухню готовить чай, набрал поисковый запрос: «болезнь озноб кашель летальный исход». Поисковая система «Гугл» тут же выдала несколько ссылок на статьи. Одна показалась Олжасу интересной:

Олжас задумался. Многое в статье напоминало картину болезни Серика и Енсапа. Быстрое развитие, схожесть с ангиной, летальный исход на вторые сутки. Неизвестно, где Серик пропадал последние дни. Может, он подрабатывал втихаря от друзей, подхватил что-то, передающееся половым путем. А оно не только половым, но и воздушно-капельным путем передается…

Олжас прочел статью до конца и засомневался. Токсический шок, исходя из написанного, развивался из-за ран и других инфекций, попавших непосредственно в кровь. О воздушно-капельном пути заражения не было ни слова.

Существует ли вообще болезнь, развивающаяся настолько быстро? Или это лишь плод его перепуганного воображения? Если дело не в болезни, то не было смысла создавать себе массу проблем и садиться в тюрьму. Проще было уехать в Казахстан.

– Ну что, ты нашел рейсы? – донесся из кухни голос Айбатыра.

– Да.

Енсап внезапно вскочил с дивана. Глаза его блестели.

– Почему вы ничего не делаете? – спросил он.

– Тебе лучше, что ли? – удивился Олжас.

Мысль о смертельно опасной инфекции тут же показалась ему смехотворной. Смертельно больные не вскакивают как ужаленные.

– Мне? Нет! Мне хуже! – Енсапа колотило крупной дрожью. – Почему вы не вызываете мне врача? Серик умер. Вы хотите, чтобы я тоже?

– Серик умер от травмы, – постарался объяснить Олжас. – Я его придавил, понимаешь? Твоя болезнь и его тоже – это обыкновенная простуда. Ничего больше!

– Простуда? – Енсап закашлялся. – Нет! Срочно вызовите «Скорую»!

– С ней приедут и менты! – попытался урезонить друга Олжас. – Ты через неделю выздоровеешь, но уже в тюремном госпитале. Этого хочешь?

– Я жить хочу. Отдай мою симку!

Внезапно, без предупреждения, Енсап бросился на Олжаса и нанес ему неожиданный удар в челюсть. У Олжса помутнело в глазах, он рухнул спиной на стол и получил мощный удар ногой в пах. Скрючившись и свалившись на пол, он почти полностью утратил способность к восприятию реальности. Когда он разогнулся, Енсап уже достал SIM-карту, вставил ее в телефон и собрался коснуться иконки вызова.

Не раздумывая ни секунды, все еще лежа на полу, Олжас изловчился и как можно сильнее пнул Енсапа в голень. Но тому было проще, он просто отпрыгнул в сторону.

– Мало тебе? – угрожающе спросил он. – Дернешься, я тебе вазой башку проломлю!

Олжас понял, что Енсап все же слетел с катушек, и уговорами тут уже не отделаешься.

– Убери телефон! – Олжас попытался подавить противника криком, в этот момент схватился за ножку стула, бросил, как мог, в сторону Енсапа.

Тот отскочил, конечно, но стул, упавший между Енсапом и Олжасом, дал последнему преимущество. Енсап ударом ноги отпихнул стул, но за это время Олжас успел вскочить на ноги и сам бросился в атаку. Он был тяжелее Енсапа и сноровистее, а первое поражение потерпел исключительно от неожиданности произошедшего. Теперь он был готов к схватке.

Первым делом он схватил руку со смартфоном, чтобы не дать Енсапу коснуться экрана и сделать роковой звонок. Завязалась потасовка, Енсап пинался, но сила была на стороне Олжаса. Тот вырвал аппарат и хотел было засунуть в карман, но Енсап прыгнул, как осатаневший кот, и расцарапал Олжасу физиономию. Смартфон полетел на диван.

– Ах ты тварь! – взвыл от боли Олжас.

– Сука! – по-русски завизжал Енсап высоким, почти женским, голосом.

Он бросился к комоду, полностью выдвинул из него верхний ящик и швырнул в Олжаса. То едва увернулся, ящик попал в жидкокристаллический телевизор на тумбочке, проломив экран и опрокинув его на пол. Лишь на миг Олжас потерял из виду противника, когда уклонялся, но этого оказалось достаточно, чтобы ситуация кардинально поменялась. В следующий миг в руке Енсапа сверкнули здоровенные портняжные ножницы, какими «всадники» подгоняли костюмы для выступлений. Олжас не успел и ойкнуть, как Енсап нанес удар, пропоров рубашку и кожу Олжаса в районе печени. Боль была адской, но поток адреналина в крови позволил от нее отстроиться и нанести несколько ударов ногой. Один поучился неудачным, пришелся в острие выставленных ножниц. На пол хлынула кровь. Не в силах опуститься на поврежденную ногу, Олжас снова повалился на стол, а Енсап рванул к смартфону.

Но не успел, напоровшись на нож Айбатыра, выскочившего из кухни. Нож был плохонький, с мягким лезвием из нержавейки и тонким обухом. Он согнулся при ударе в живот, но все же нанес Енсапу проникающее ранение в брюшную полость. Завоняло нечистотами, из пробитого кишечника, вперемешку с кровью, полилась неопрятная бурая жидкость.

Енсап не остался в долгу, тут же нанес три удара Айбатыру – один в грудь, не очень результативный, а два в шею, один из которых перебил сонную артерию.

Кровь фонтаном ударила в потолок, но Айбатыр остался на ногах, вырвал нож из раны и вогнал его Енсапу снизу в голову. Клинок прошил мягкие ткани под языком, но не смог пробить твердое верхнее нёбо. Пришлось вырвать его, несмотря на сопротивление изогнувшегося лезвия, и полоснуть острием по горлу. Енсап захрипел, захлебываясь кровью, попятился, споткнулся об упавший стул и рухнул на него, разнеся в щепки.

– Этот гад мне шею пробил! – бледнея с каждой секундой, произнес Айбатыр.

Из ноги Олжаса кровь тоже лилась ручьем. Из раны на ребрах тоже, но слабее, хотя темнеющее красное пятно на рубашке тоже выглядело ужасно. Пол стал скользким от крови и кишечной жижи, как палуба старинного корабля после абордажной схватки.

Айбатыр не смог устоять на ногах, повалился на диван, что-то непрерывно бормоча. А Олжас с ужасом понял, что ему самому придется довести до конца то, что он не хотел давать сделать Енсапу. Тут уже не до шуток, придется вызывать «Скорую».

Слабеющими руками он перевернул на бок обмякшее тело Айбатыра, взял смартфон и коснулся иконки вызова «Скорой».