Глава 12
В которой генерал Ковалев встречает повариху Марину, капитана Витухина, получает удовольствие и мечтает о будущем.
Постояв с биноклем в кустах, при этом изрядно покормив комаров, Ковалев понял, что группа дезактивации пробудет в бункере дольше, чем хотелось бы. Это могло создать серьезные проблемы и отразиться на планах. Времени на шантаж американцев инструкциями Бражникова оставалось все меньше. Если действовать без крайнего риска, за десять минут не свяжешься ни с ЦРУ, ни с посольством. Да и самому этого делать было нельзя.
Генерал достал телефон, чтобы связаться со Стежневым и дать ему необходимые распоряжения по дальнейшим действиям, которые ему следовало предпринять после того, как разберется с Натальей и Лемехом. Но, глянув на индикатор заряда, понял, что оставшейся энергии на звонок может не хватить.
– Дьявол бы забрал эти долбаные смартфоны! – выругался Ковалев. – За день высасывают весь заряд. Иногда завидую Пичугину с его «Сименсом» прошлого века.
Он продрался через темные заросли орешника, уселся в машину на пассажирское сиденье и порылся в бардачке. Там нашлось две зарядки, одна была предназначена для включения в автомобильный прикуриватель, другая обычная, для бытовой сети. Ковалев вынул электрозажигалку из гнезда и воткнул на ее место штекер автомобильного зарядника. Но, к его удивлению, зеленый индикатор не загорелся.
– Что за черт? – пробормотал он, вращая штекер, чтобы поймать отсутствующий контакт.
Но это не помогло, индикатор так и не загорелся. Возможно, перегорел предохранитель цепи прикуривателя, но искать, где находится нужная деталь, не было ни малейшего желания. Да и запасной, скорее всего, не найти в машине.
Окончательно психанув, Ковалев пересел на место водителя, запустил мотор и выехал на дорогу, не включая фар. Зажег он их, лишь оказавшись за поворотом дороги, чтобы от бункера никто не заметил подозрительных огней. Возвращаться в обжитую часть гарнизона не хотелось, но остаться без связи в быстро меняющейся обстановке и вовсе смерти подобно. Слишком многое поставлено на кон.
Ковалев прикинул, где можно, без лишних объяснений, найти электрическую розетку, и решил, что таким местом, скорее всего, будет столовая для технического состава. Там, не считая дежурного, работают наверняка одни женщины, а для них удостоверение генерала ФСБ находится за гранью привычной реальности и может не только любые двери открыть, но и, возможно, некоторых даже в постель уложить.
Подогнав машину к заднему входу, за которым располагалась посудомойка и через который выносили пищевые отходы для отправки в подсобное хозяйство, Ковалев припарковал ее возле пустых мусорных контейнеров, вышел и постучал в единственное светящееся окно. Как он и ожидал, вскоре, прикрыв лицо ладонью от света, в окно выглянула довольно миловидная женщина лет тридцати пяти.
– Здравствуйте! – как можно мягче поприветствовал ее Ковалев. – Я генерал Ковалев, ФСБ. У меня телефон садится, можно у вас розеткой воспользоваться?
Он показал удостоверение, женщина глянула на него мельком и поспешила открыть дверь.
– Меня зовут Максим. А вас? – с порога поинтересовался Ковалев.
– Ой, меня Марина… – Женщина смутилась.
– Очень приятно. – Генерал широко улыбнулся.
– Пойдемте в мою каморку, там есть и розетки, и удлинитель.
– Спасибо вам огромное, Марина.
Она провела его в комнатенку, в которой стояли только металлический шкаф для одежды, стол с настольной лампой, заваленный бумагами, кушетка и пара стульев. На столе, на свободном от бумаг месте, стоял работающий ноутбук. Прежде чем Марина, чуть смущенно, закрыла крышку компьютера, Ковалев успел заметить на экране страницу сайта знакомств.
«Тут и без удостоверения, наверное, можно было попробовать», – подумал Ковалев, присаживаясь на кушетку.
– Вот розетка. – Женщина показала на лежащий на полу удлинитель.
– Я тогда вам мешать не буду. – Ковалев поставил телефон на зарядку и положил его на подоконник, чтобы не занимать стол. – Посижу в машине.
– Да что вы! – спохватилась она. – Не хватало, чтобы целый генерал у меня на помойке сидел, рядом с контейнерами для отходов. Вы мне ничем не мешаете. Я, если честно, задремала. Сидела в Интернете, но там ничего интересного, вот сон и сморил. Наверное, по секретному делу у нас?
– Как раз нет, – Ковалев дружелюбно рассмеялся. – По самому пустяковому пустяку.
Он прикинул, что группа дезактивации провозится в бункере около часа. За это время можно как следует зарядить смартфон, но, кроме того, судя по поведению женщины, за час можно попробовать ее соблазнить. Тогда и время пролетит незаметно, и не придется портить нервы тревожным ожиданием.
– Какие же пустяки могут привести в нашу глушь генерала? – уточнила Марина, не скрывая любопытства.
– У меня тут друг служил, – ответил Ковалев. – Пару лет назад мы с ним здорово поругались… Точнее, я с ним. А теперь предмет ссоры перестал иметь для меня всякое значение. Приехал мириться, а оказалось, что он вместе с предметом ссоры больше года назад перевелся в другой гарнизон. Так что ехал я напрасно, а застрял до утра. Не люблю ночью ездить без крайней необходимости.
– С предметом ссоры уехал? – удивленно уточнила Марина, даже не заметив, как проглотила наживку, умело вставленную в невинный, казалось бы, рассказ. – Это что, женщина?
– Жена, – со вздохом ответил Ковалев. – Но что поделаешь? Насильно мил не будешь.
– Какими женщины иногда дурами бывают… – совершенно искренне заметила Марина. – Как можно уйти от такого интересного мужчины, да еще и генерала ФСБ?
– Ну, у нее были причины… – Ковалев изобразил смущение. – Медицинского, можно сказать, характера. Работа у меня была тогда нервная, уставал… Да и возраст сказывался…
– Вы о сексе, что ли? – удивилась Марина. – Ей мало было? Тьфу… Это глупость. Я не медик, но житейский опыт подсказывает, что мужские проблемы чаще всего возникают по вине женщины. Не хотела бы ее обидеть, но у подруг бывали похожие проблемы. Сама толстая, волосы мочалкой, а все мужа винит, что у него, извините, не стоит на нее, как в молодости.
– Не знаю. – Ковалев смущенно развел руками. – Мне трудно сказать, правы вы или нет, потому что у меня после развода не было возможности проверить, как будет с другой.
– Ничего себе! – Марина округлила глаза. – Вы два года ни с кем?
– Ну… Получается, что так. Она мне как-то вдолбила, что я импотент, я и не хотел позориться. А к врачам обращаться, выяснять, некогда. Думаю, это уже не важно.
– Есть хотите? – неожиданно спросила Марина. – Конечно, у нас не офицерская столовая, для техников, но сегодня был вкусный ужин. Пюре осталось, котлеты удались. С подливкой…
– Вы меня соблазняете! – рассмеялся Ковалев. – Не ел с утра.
– Так пойдемте. Только тихонько. Дежурный прапорщик спит наверняка. Тут у нас, сами понимаете, объект, не имеющий стратегической важности. Наряд, как говорят, не бей лежачего.
Проходя мимо комнаты дежурного, она прижала палец к губам.
– Все, тут уже не услышит, – нормальным голосом сказала она, миновав коридор.
В горячем цеху она положила от души картошки в тарелку, пару котлет, поставила на стол, придвинула деревянный табурет.
– Кушайте на здоровье!
Ковалев не без удовольствия налег на поздний ужин, так как единственной сказанной им правдой было то, что он не ел с утра. Марина, не скрывая, любовалась, как он поглощает пищу.
– Все бы так кушали, – широко улыбнувшись, сказала она. – Но люди странные существа…
– Вы о чем? – прожевав, поинтересовался Ковалев.
– Очень много люди выстраивают табу в своей жизни. От того и страдают, мне кажется. Мало того что от природы далеко удалились чисто физически, так еще и всяких этических барьеров понастроили. Причем понастроили черт знает когда, может, в те времена от них и был практический смысл, но сейчас… Вот вы кушаете и понимаете пользу еды. А в сексе сами на себя махнули рукой. А все потому, что об этом говорить неприлично. Я бы напрямую не спросила, вы бы и не ответили.
– Ну да. Наверное. – Ковалев отломил кусок хлеба и макнул его в подливу. – Но я не то чтобы махнул. Просто работа у меня такая. Бегаю целыми днями как белка в колесе. А чтобы сексом заняться, нужно время, нужно выстраивать отношения, заинтересовать женщину, подарки ей дарить, вечера с ней проводить, в кино водить, в рестораны… На это у меня времени просто нет.
– Я об этом и говорю! – горячо заявила Марина. – Все дело в табу и в представлениях об этих табу.
– Не понимаю… – Ковалев пожал плечами. – В каком смысле?
– В том, что вы думаете, что если нет отношений, то и секса быть не может.
– В чем же тут моя ошибка? – удивился Ковалев. – Какая женщина согласится, если так можно выразиться, помочь мужчине в этом, если ей не предоставить взамен блага?
– Вы всех женщин считаете проститутками, – со вздохом произнесла Марина. – И не вы один. Грустно это. Вы считаете, что у женщины право на секс можно только купить. За деньги или за блага. А вы не думали, что есть женщины, которые хотят секса не меньше, чем мужчины? Им не нужны ни блага, ни тем более деньги за это.
«Понеслась душа в рай… – удовлетворенно подумал Ковалев. – Еще минут пять, и ноги раздвинет. Как раз доем».
Весьма богатый сексуальный опыт позволял ему с одного взгляда с высокой степенью достоверности отнести любую женщину к одному из нескольких типажей. В зависимости от типажа требовались те или иные действия, то или иное количество времени, чтобы уложить женщину в постель. Ковалев за свою жизнь помнил всего два раза, когда ему не удалось достичь желаемого. В остальных случаях его теория всегда позволяла ему добиться своего. Выявив типаж, к которому относится женщина, он, вместо того чтобы с ней во всем соглашаться, как делают многие мужчины, чтобы понравиться, действовал от противного, старался выстраивать обоснованные контраргументы, вне зависимости от того, как считал на самом деле.
Марина, безусловно, относилась к женщинам, очень сильно недополучившим секса за свою жизнь. Это не значит, что у нее было мало мужчин. Скорее напротив. Просто женщины такого типа имеют некое собственное представление о сексе и всегда ждут от него большего, чем он реально может дать. Они мысленно чуть ли ни молятся на секс, редко упускают возможность соблазнить мужчину, а потом его винят в том, что снова недополучили внимания, эмоций или наслаждения. Такие чаще всего пару раз за жизнь действительно имели невероятный, очень запоминающийся секс, и это воспоминание не отпускает их, манит, заставляя искать и пробовать снова и снова, в надежде приблизиться к пережитому однажды идеалу. Этим грех не воспользоваться.
– Мне не приходилось таких встречать, – соврал Ковалев, не моргнув глазом.
– Их полно! – убежденно ответила Марина. – Просто, ввиду распространенности всяких табу, сексуально раскрепощенная женщина вызывает порицание общества. В этом беда. Женщина хочет, но, боясь порицания, вынуждена сдерживать себя и маскироваться.
– Честно говоря, я не очень понимаю эту проблему. Сам я далек от табу и могу говорить о чем угодно, адекватно оценивая ситуацию и человека, а не обвиняя его огульно.
– Это вам так только кажется!
Ковалев доел и отодвинул тарелку.
– Почему кажется? – Он пожал плечами. – Себя я отлично знаю. Про других не всегда можно говорить с уверенностью, но в себе я уверен.
– Говорю же, вам кажется. Вы так уверены, потому что наверняка просто с таким не сталкивались. – Она убрала тарелку в мойку и на время затихла, чтобы провести Ковалева по коридору, мимо комнаты дежурного.
– С чем не сталкивался? – решил выяснить Ковалев, снова оказавшись в каморке и присев на кушетку.
– С откровенными предложениями от женщин. Ну… Я не знаю. Как бы вы отреагировали, если бы, к примеру, я вам предложила без всяких отношений, прямо здесь и сейчас заняться сексом?
Ковалев хмыкнул. У женщины в глазах мелькнула тень разочарования.
– Да, согласен, это было бы неожиданно, – произнес он. – И приличия потребовали бы отказаться от этого и перевести разговор на другую тему.
– Видите! Я права.
– По всей видимости, да. Но говорю… Не в моем случае. Во-первых, я не сторонник табу. Во-вторых, я слишком долго воздерживался, чтобы от такой возможности отказаться. В-третьих, мы, когда только затронули эту тему, я, признаться несколько позволил себе пофантазировать… Но вы правы. Большинство мужчин действительно отшатнулись бы. Они отшатнулись, а я, признаться, расстроился.
– Из-за чего?
– Из-за того, что вы в качестве аргумента дискуссии использовали то, что я всегда мечтал услышать от женщины. Но, боюсь, это все же миф. Одно дело – умозрительно представить женщину, которую вы описали, совсем другое…
– Я не описывала. И это не умозрительная женщина. Я сама всю жизнь лукавила и скрывала свое желание, именно из опасений быть неверно понятой или прослыть гулящей. То есть я говорила о себе.
– То есть, если бы не общественные нормы, вы бы могли сами предложить заняться сексом понравившемуся незнакомцу? – уточнил Ковалев.
– Ну, я же вам предложила.
– Но это же не всерьез. Так, аргумент в споре.
– Почему не всерьез? Вы, когда сказали о проблемах медицинского характера, мне сразу захотелось проверить.
– Что?
– На что способны мои руки, к примеру. Могу ли я вас излечить одним их наложением на больное место.
– А если я приму предложение попробовать силу ваших рук?
– С удовольствием вам ее продемонстрирую. Правда хотите?
– Конечно! – Ковалев состроил восторженное выражение на лице, хотя он ожидал большего.
– Пару минут подождите тогда, я руки помою.
Она, вложив в движение всю грацию, на которую было способно ее тело, далекое от модельного совершенства, выскользнула за дверь. Ковалев глянул на часы. Двадцать минут прошло. Не рекорд, но тоже нормально.
Марина вернулась и спросила:
– Свет выключить или оставить?
– Лучше выключить, если можно, – попросил Ковалев, хотя ему было совершенно без разницы.
Марина щелкнула выключателем, прильнула к нему и потянулась к молнии на брюках, но в этот момент кто-то настойчиво постучал в окно.
– Кто там? – недовольно спросила Марина.
– Капитан Витухин. Я сегодня дежурю по части, жена велела узнать, нет ли объедков для собаки.
– Нет, – ответила Марина. – Отходы уже увезли.
– А ты одна? Чего свет погасила?
– Не погасила, – соврала Марина, тут же приняв общественные табу, от которых минуту назад так активно открещивалась. – Включала смартфон в розетку, наверное, автомат выбило. Сейчас гляну.
– Ты смартфоном обзавелась? Кто подарил? Я ревную!
– Тьфу на тебя, жеребец! – пробурчала Марина. – Одно на уме. Сейчас, подожди.
Он придвинула губы к уху Ковалева и виноватым голосом добавила:
– Придется его впустить, а то он весь гарнизон на уши поставит.
– Кавалер? – уточнил Ковалев, отметив про себя, что такие вещи о стукачах должен бы знать давно.
– Ну, пару раз у нас было.
– Понятно.
У Ковалева не было ни малейшего желания встречаться с Витухиным, да и вообще с кем-то, кто его знал лично, но прятаться от собственного стукача в подсобке или шкафу, пока он будет шпилить повариху, это уж вообще за гранью.
Марина выждала время, делая вид, что сбегала включить атомат в электрощите, затем попросила Ковалева включить свет, а сама открыла Витухину дверь.
– Привет, капитан, – высунувшись из каморки, поприветствовал его Ковалев.
Тот словно на столб налетел от удивления.
– Вы? Тут?
– Мобильник разрядился, – объяснил Ковалев. – Воткнул зарядку, а тут бац, свет погас.
– А… Понятно, – промямлил Витухин. – Ладно, я тогда пойду. А, нет! Максим Константинович, у меня для вас есть важная информация! Узнал вечером, когда заступал на дежурство. Точнее, узнал утром, а вечером уточнил.
– Ты меня запутал совсем, – укорил его Ковалев. – Пойдем пообщаемся, раз уж пожаловал.
– А, да. Марин, пока! В следующий раз как-нибудь заскочу.
Ковалев с Витухиным покинули столовую и двинулись по дорожке, ведущей к аллее славы. Место ночью было совершенно безлюдным, только слепые глаза бюстов таращились в темноту.
– Что у тебя? – деловым тоном спросил Ковалев.
– Вы представляете, сегодня утром я, совершенно случайно, встретил сержанта Еремеенко.
– Охрененная новость, дорогой мой! – не скрывая сарказма, произнес Ковалев. – Поздравляю.
– Вы не поняли, Максим Константинович. Сержант Еремеенко, дембель, должен был покинуть расположение части еще три дня назад. Он уволился.
– И что?
– Как что? Я удивился. А сегодня, когда заступал дежурным, расспросил сменщика. Оказывается, полковник Бражников выкатил магарыч всем дежурным, кроме меня почему-то, чтобы они не спалили этого самого Еремеенко.
Где-то в кустах засвистел одинокий сверчок.
– Интересно, – признался Ковалев. – То есть полковник Бражников, за каким-то лешим, на три дня оставил в расположении части уволившегося дембеля? Зачем, узнал?
– Никто не знает. Все шито-крыто. Но утром Еремеенко ходил в бункер. На пути оттуда я его и засек. Около одиннадцати утра.
У Ковалева словно в мозгу щелкнуло. Картина событий, которая до этого момента никак не могла собраться воедино, вдруг нанизалась на нити логики, мотиваций и выстроилась в совершенный узор.
«Так вот в чем дело! – подумал Ковалев. – Бражников сам не мог передать документы ни в ЦРУ, ни в посольство. Ему нужен был посредник, «человек Икс», который не будет вызывать подозрений. И этим человеком он выбрал сержанта Еремеенко. Наверное, и денег дал. Или посулил. Надо срочно действовать».
До площадки с неработающим фонтаном, вокруг которого были выставлены бюсты героев, оставалось всего ничего, когда Ковалев принял окончательное решение. Обогнав Витухина на полшага, он принял устойчивую боевую стойку и нанес с разворота капитану неожиданный, очень мощный удар кулаком в подбородок. Оглушенный Витухин потерял равновесие, раскинул руки, а Ковалев нанес еще два сокрушительных удара, один в нос, другой в кадык, когда капитан запрокинул голову. Тот рухнул без сознания в кусты у дорожки. Ковалев присел возле него на корточки, решительно вынул из кобуры капитана табельный «макаров» и несколькими ударами рукояти в висок размозжил Витухину голову.
Затем сунул пистолет за пояс, схватил труп стукача за ворот тужурки и заволок поглубже в кусты, чтобы на тело не наткнулся случайный патруль или еще какой-нибудь молодой офицер, например, тоже решивший соблазнить повариху.
Покончив с этим, он вернулся к столовой и постучал в окошко.
– Вы смартфон у меня оставили! – сказала Марина, открыв дверь.
– И не только! – Ковалев притянул к себе повариху и поцеловал ее в шею. – Мы же договорились кое о чем.
– Да… – прошептала Марина, держа Ковалева за руку и пятясь в каморку.
В принципе, Ковалеву уже ничего не было нужно, кроме как поскорее добраться до своего смартфона и дать Стежневу новые указания, но отвергни он Марину, это вызовет глупые подозрения. Куда проще было подождать, когда она сделает, что обещала.
– Ну как? – прошептала она, когда все закончилось.
– Руки у тебя и впрямь золотые, – признался Ковалев. – Ты не против, если я буду иногда заезжать в гости?
– Конечно. Я могу и сама. Ты же в Москве живешь?
– Да.
– Я тебе телефон свой дам. Звони. Я приеду, мне не трудно.
– Хорошо.
Ковалев записал ее телефон в контакты и, сославшись на образовавшиеся важные дела, которые необходимо сделать, исходя из информации Витухина, поспешил покинуть столовую.
«Забрать ее с собой, что ли, когда буду драпать? – подумал он мельком. – Там, в Европе или Америке, таких дармовых баб днем с огнем не найти. Да еще с таким огоньком и задором. Ладно, посмотрим».
Он сел за руль и отогнал машину к аллее героев. Надо было убрать тело Витухина, чтобы обеспечить себе максимум времени. Хотя, конечно, тревогу поднимут все равно. Витухин сегодня в наряде, и, если его долго не будет, помощник дежурного все равно начнет волноваться. Но волнение волнением, а вот если труп найдут – дело другое. Тогда блокируют гарнизон, и хрен выберешься. А так, конечно, помощник до утра дергаться не будет, подумает, что Витухин завис с поварихой, и не станет его попусту подставлять».
Не без труда затолкав тяжелое тело в багажник, Ковалев с облегчением захлопнул крышку, сел за руль и направил машину к бункеру. Глянув на индикатор заряда смартфона, он убедился, что теперь энергии хватит на несколько звонков. Большего и не надо. Он набрал номер Стежнева и, выяснив, как дела, дал необходимые указания.
– Через комендатуру по всем вокзалам узнаешь, куда и каким поездом направился или должен направиться дембель Еремеенко. Сержант. Других данных у меня нет. Вот если образуются однофамильцы, тогда проинформируешь меня, и будем решать, что делать. Сразу, как разберешься с бабой и Лемехом, не откладывая, двигай на вокзал. Как выяснишь номер поезда, ты должен в кратчайшие сроки попасть в него. Да, блин, в поезд. Я невнятно говорю, или связь плохая? Вот именно. Найдешь этого Еремеенко, ну а дальше действуй по обстоятельствам. Мне нужны все носители информации, флешки, телефоны, все, что найдешь, мне нужно. И еще, очень и очень желательно выяснить у него, по каким каналам он собирался передать секретную информацию вероятному противнику. Потом можешь его грохнуть, но тихо, чтобы за тобой хвостов не осталось. Это в твоих интересах, дорогой мой, потому что может так выйти, что я тебя прикрывать не смогу.
Ковалев сунул телефон в карман, снова загнал машину в кусты, взял бинокль и сверился с обстановкой у бункера. Там шли последние сборы, группа дезактивации грузилась в машины.
«Хоть разорвись!» – подумал генерал.
Его тревожило, что теперь некого послать в НИИ Бражникова, чтобы исполнить его инструкцию. До разговора с Витухиным Ковалев был уверен, что подполковник уже передал американцам все данные об «Американке». Но история с Еремеенко говорила об обратном. Если он передал данные Еремеенко, а тот должен слить их американцам, то это полностью все меняет. Шантажировать ЦРУ инструкциями не получится. Зато, если Стежнев подсуетится, получится перехватить Еремеенко, и тогда данные об «Американке» вообще не попадут никуда без ведома Ковалева. Это открывало широкие перспективы. В этом случае ценность информации возрастает непомерно, и ее можно слить самому.
Вот только если обломок космического мусора попадет в спутник и рассекретит весь проект, то ценность данных снова упадет до нуля.
«Хоть разорвись!» – снова подумал генерал уже с нескрываемой злостью.
Получалось, что невозможно определить приоритет действия. Перехватить Еремеенко так же важно, как стабилизировать обломок. Одно действие без другого просто не имело смысла.
Ковалев не мог припомнить, чтобы хоть раз до этого оказывался в столь безвыходной ситуации. Никому, кроме Стежнева, нельзя было поручить столь щекотливое дело, как сопровождение и возможная ликвидация Еремеенко. Так же необходимо было ликвидировать Евдокимову и Лемеха. И с этим тоже никто не справится, кроме Кирилла. Но что делать с обломком? Попробовать самому успеть в институт? Или отменить ликвидацию Евдокимовой? Если ее отменить, можно первым делом отправить Стежнева в НИИ. Тогда все сложится.
Ковалев потянулся за телефоном, чтобы снова набрать Стежнева, но остановился. Дело, конечно, не в Евдокимовой и не в Лемехе. Чем они могут повредить Ковалеву?
«Это я просто перепугался, – подумал он. – Перепугался, что Лемех жив. Запаниковал, что у Евдокимовой может стоять АКСОН. Но ведь пятнадцать лет ни Лемех, ни Евдокимова меня не трогали, не пытались мстить за Зверева. Значит, и не будут».
Казалось бы, эта мысль должна была утвердить Ковалева в намерении отменить ликвидацию Натальи и Лемеха, чтобы освободить Стежнева для более неотложного дела. Но вышло наоборот. Ковалев сообразил, что страх мести со стороны Евдокимовой на подсознательном уровне толкнул его на верное решение. В Евдокимову надо стрелять. Обязательно. Просто необходимо. Но совсем по другой причине, чем думалось изначально, в панике, после ее звонка Лемеху. Дело было не в том, что АКСОНом, возможно, была оснащена Евдокимова. Черт бы с ней! Дело было в том, что если он есть у Евдокимовой, то Лемех уничтожил не все образцы. Не все! А раз он оставил несколько штук, ими можно завладеть.
«Как же мне это раньше в голову не пришло? – посетовал Ковалев. – Пересрался ты, дорогой мой. Пора взять себя в руки».
Получалось, что план, разработанный в панике и со страха, отменять не имело смысла ввиду его предельной эффективности. Если все пройдет гладко, Стежнев ликвидирует Лемеха и завладеет его жилищем, или, возможно, даже лабораторией. Стежнев ничего не знает об АКСОНе, и замечательно, что не знает. Он сделает дело и поедет гоняться за Еремеенко. А в это время можно будет пробраться в дом Лемеха, найти там образец АКСОНа и установить его себе.
«Вот это будет номер! – размечтался Ковалев. – Тогда мне сам черт будет не брат!»
Завладеть АКСОНом было давней мечтой Ковалева. Пятнадцать лет назад он упустил эту возможность, но теперь не собирался повторять ошибок. Такой шанс! Лемех жив! Он же трудоголик, этот старый сумасшедший пердун, он же не мог не продолжить работу над главным проектом его жизни.
«Вот он, приоритет! – подумал Ковалев. – Завладеть АКСОНом поважнее даже, чем продать ЦРУ данные по «Американке».
Он взбодрился. Конечно, отказываться от похищения жесткого накопителя он не собирался. Диск, изъятый из бункера, мог обеспечить деньгами и высоким западным покровительством. Всем остальным мог обеспечить АКСОН.
Но тогда возникал вопрос, как успеть и диск вытащить, и оказаться в НИИ, чтобы стабилизировать обломок.
Успокоившись и начав рассуждать здраво, Ковалев нашел ряд теоретически возможных вариантов.
Первый – отправить инструкцию Бражникова в НИИ анонимно. Вариант самый бесперспективный, так как вряд ли кто-то пустит вверх по инстанциям документ, попавший из неизвестного источника.
Второй вариант – до утра добраться в НИИ самому. Но этот вариант не годился, так как не только потребовал бы крайней спешки там, где она смерти подобна, но и вынудил бы засветиться охрану при входе в НИИ. При этом диск, если все пройдет гладко, будет уже на руках, и тут уже никакой риск неприемлем.
Третий вариант – слить инструкцию Бражникова напрямую Трифонову. Но тогда придется объяснять, какой леший занес Ковалева в бункер, и, естественно, если выявится пропажа дисков, не надо будет долго гадать, кто к ней причастен. Пойдут проверки, а дальше потянутся ниточки, вплоть до убийства Витухина и заказа Евдокимовой. Нет, это тоже все будет несвоевременно.
Но был и четвертый вариант. Неожиданный для самого Ковалева, предельно нелогичный, но в этом и крылась его красота. Столь извращенную логику, основанную на цепи совпадений, размотать будет не просто. К тому же у этого варианта имелись скрытые преимущества перед любыми другими. Именно эти преимущества могут отвлечь всеобщее внимание от Ковалева и сосредоточить его на других людях. Это запутает следы и поможет ускользнуть.
«Кто нам мешает, тот нам поможет», – вспомнил Ковалев фразу из кинофильма «Кавказская пленница».
Он усмехнулся и набрал номер Пичугина. Вот кого можно послать в НИИ. Это изящный ход, сказать нечего. Главное, чтобы дальнейшие события не привели Пичугина к мысли, что за ними стоит злая воля Ковалева. Но, как говорят, бог не выдаст, свинья не съест.
Оператор сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны досягаемости. Ковалев вспомнил, что Пичугин имел привычку выключать телефон и даже аккумулятор из него вынимать. Параноик. При современных технологиях это бессмысленно. При современных технологиях «жучок» можно клиенту в задницу установить, причем на ходу, и клиент этого никак не заметит.
«В прошлом веке живешь, Пичугин, – подумал Ковалев, и, порывшись в контактах телефона, набрал другой номер. – Но это и хорошо. Жить тебе в любом случае осталось недолго»