Глава 10
Проснувшись утром, Вера не сразу сообразила, где находится. Окно было не слева, а справа, занавески другие, и вся комната тесно заставлена мебелью. Она лежала на огромной кровати с железными шишечками, заботливо укутанная легким пуховым одеялом. На таком ложе не спишь, а почиваешь. Выбравшись из кровати, с наслаждением потерла руками поясницу, застелила постель и отправилась во двор, к рукомойнику.
Ирина Матвеевна, видимо, давно встала и уже хлопотала на кухне. Увидев в дверях умытую, посвежевшую Веру, улыбнулась:
— С добрым утром, милая. Как спала? Садись к столу.
— Доброе, Ирина Матвеевна. Спасибо, отлично выспалась! Что же вы меня не разбудили, я бы с завтраком помогла.
— Не стой в дверях, садись, — снова позвала пожилая женщина. — Яичница с колбасой, творожные оладьи с повидлом, любишь?
— Я не голодная, — неуверенно ответила она.
— И слушать ничего не желаю! — замахала руками Ирина Матвеевна. — Завтрак — самая важная еда. Меня так учили, и, как видишь, дожила до семидесяти шести!
— Весомый аргумент! — засмеялась Вера.
Аппетит и вправду пришел во время еды. Яичница оказалась такая, какую она любила: колбаса хорошо прожарена, а желтки чуть жидковатые.
— Спасибо вам за все-все, Ирина Матвеевна. Знаете, у меня такое чувство, будто я нашла свою бабушку, — призналась Вера.
— Милая ты моя, хорошая девочка! До чего приятно такое слышать! Я ведь совсем одна осталась.
Она потянулась к Вере и ласково погладила ее по руке.
— На правах почти бабушки хочу спросить: чем сегодня думаешь заняться? Отдохнешь?
Вера покачала головой:
— Некогда отдыхать. Съезжу на работу, надо взять одну справку. Потом — в банк, подам заявку на кредит.
— Собираешься взять кредит?
— Угу, — кивнула Вера, — надеюсь, не откажут.
— Зачем тебе понадобились деньги?
— Думаю машину купить. Подержанную, наверное… Хотя, может, и новую. Смотря на какую денег хватит.
— Ты умеешь водить? — поинтересовалась Ирина Матвеевна.
— Умею, у меня давно уже права есть. Практики маловато было, но это ничего. Здесь, в Корчах, покатаюсь, подучусь. Машина — вещь нужная. Сколько можно от продуктового автобуса зависеть и пешком в Ковши топать?
— Верочка, — осторожно начала Ирина Матвеевна, — ты что, собралась остаться? Хочешь поселиться в Корчах?
— У меня просто нет другого выхода. — Вера отодвинула тарелку и стала помешивать чай маленькой изящной ложечкой. Вздохнула и решилась: — Мой гражданский муж… Короче, я застала его с другой. Узнала, что он давно изменял мне, с разными женщинами. И ушла от него.
Вера вкратце рассказала свою невеселую историю и подытожила:
— Как видите, идти мне некуда и жить негде.
— Что тут скажешь, Верочка, — вздохнула Ирина Матвеевна, рассеянно перебирая яблоки в старомодной вазе на массивной стеклянной ножке. — Бог ему судья. А снимать жилье…
— Дорого, — отрезала Вера, — не с моей копеечной зарплатой. Да и смысла не вижу, если есть прекрасный дом! От города далековато, но куплю машину — и проблема, считай, решена.
Видно было, что Ирина Матвеевна хочет сказать что-то, но колеблется. Она неуверенно взглянула на Веру и тихо произнесла:
— После всего, что я тебе вчера наговорила, ты не боишься жить здесь?
— Ирина Матвеевна! Вы образованный, умный человек! — досадливо проговорила Вера. — Неужели вы верите в сказки про заколдованный дом?
— Не думаю, что такие уж сказки. А верю я тому, что видела своими глазами, — прохладно ответила Ирина Матвеевна.
— Сами подумайте, — торопливо заговорила Вера, — отец мог начать худеть задолго до смерти. Вы же говорили, он жил затворником, вот никто ничего и не замечал! А те три дня он наверняка где-то прятался и потом тихонько пробрался в дом. Согласитесь, такое могло быть! Бабушкина смерть вполне естественна, и нет ничего странного, что у них с дедом помутилось в голове. Такое пережить! Мамино желание развестись с отцом и уехать тоже вполне объяснимо, это случается сплошь и рядом. При чем здесь дом?
— А тебе не кажется, что в этом доме слишком многое случалось?
— Одна трагедия влекла за собой другую, — пожала плечами Вера. — Случилось немало, но винить в этом постройку! Средневековье какое-то. Знаете, что я думаю? Люди внушили себе, что там есть что-то зловещее, вот и рассматривают все факты под этим углом.
— Но неужели ты сама не замечаешь ничего странного в своем доме? — Голос Ирины Матвеевны дрожал.
— Ничего, — быстро проговорила Вера и осеклась.
Странности, несомненно, имелись. Правда, они, скорее, не пугали, а помогали. А как быть со Светкиной историей? Светлана-то не знала, что местные связывали с домом всякие ужасы!
Ирина Матвеевна выжидательно уставилась на нее. Вера почувствовала, как глубоко внутри нарастает гнев: и без того забот невпроворот, единственная подруга при смерти, а тут сиди — рассуждай с суеверной пенсионеркой про какую-то чушь!
— Я прожила в доме больше недели и ничего плохого не заметила! — чуть громче, чем нужно, сказала она. — Сплю крепко, ничего подозрительного не вижу.
— А может быть, это только пока? — Ирина Матвеевна не желала сдавать позиции. — Поначалу и с Игорем все было в порядке!
— Ириночка Матвеевна, дорогая моя, не хочу вас обижать, но этот разговор бессмыслен. Я остаюсь здесь, это мое окончательное решение.
Вера увидела, как губы у пожилой женщины дрогнули, и поспешно добавила, желая смягчить свою резкость:
— Но если бы я и захотела уехать, мне некуда, понимаете?
— Что ж, дело твое. — Ирина Матвеевна встала и двинулась к раковине. — Не сердись на старуху. Я хотела как лучше.
— И вы на меня не сердитесь.
Вера тоже поднялась и стала убирать со стола посуду.
— Завтрак был — пальчики оближешь.
— Оставь посуду, Верочка, я сама, — запротестовала пожилая женщина.
Вера подошла к Ирине Матвеевне и обняла ее, прижавшись щекой к мягкому плечу.
— Нет, вы уж позвольте мне хоть как-то вам помочь.
Легкая натянутость, возникшая было между ними, рассеялась. Вера покончила с посудой и проговорила, вытирая руки:
— Хотела еще попросить вас… Собираюсь сходить к своим, на кладбище. Объясните мне, как туда добраться?
— Конечно, милая. Это совсем близко. Надо идти не к Большим Ковшам, а в противоположную сторону, к Глубокому озеру. Выходишь из Корчей — и идешь все время прямо. До первой развилки. А там, как в сказке. Налево — озеро. Направо — кладбище. Его сразу видно будет, не перепутаешь. На кладбище тоже легко разобраться: аллея одна, второй поворот направо, и совсем рядом — твои. Мне сходить с тобой?
— Спасибо, я, наверное, должна одна. — Вера убрала за ухо непослушную прядь. — Прямо сейчас и пойду. Вы не дадите мне цветов из сада? А то в первый раз — и с пустыми руками.
— Господи, конечно! У меня поздние тюльпаны как раз расцвели — очень красивые, — подхватилась Ирина Матвеевна, — обязательно отнеси! Твоим приятно будет.
Она сходила в палисадник, нарвала большой букет и вручила девушке.
Дошла Вера быстро — минут через пятнадцать уже была на месте. Свернула с главной аллеи направо и почти сразу наткнулась на знакомые фамилии. Вот они: отец, дедушка и бабушка. Три скромных креста с металлическими табличками выстроились рядышком. Чуть поодаль виднелось еще одно, темное от времени надгробие — Владимир и Варвара Толмачевы. Умерли в один день — 2 августа.
Все захоронения — в образцовом порядке: ни листвы, ни мусора. Оградки выкрашены, на холмиках зеленеет симпатичная травка, растут мелкие розовые и белые цветочки. Потрясенная такой заботой, Вера еще раз мысленно поблагодарила Ирину Матвеевну.
Она разделила свой большой букет и положила по нескольку тюльпанов на все могилы.
— Теперь сама буду присматривать за вами, — пообещала Вера, — я вернулась.
Боли и тоски не было — она ведь не помнила ни папу, ни бабушку, ни деда. О существовании прадеда и прабабки даже не подозревала, вплоть до вчерашнего дня. Так что оплакивать никого из них не могла. Ей лишь было немного грустно, как это всегда бывает на кладбищах. Но одновременно и радостно, что она нашла-таки своих предков.
«Вот они — люди, которым я обязана тем, что живу на свете», — подумала девушка.
Постояв еще немного у дорогих могил, она вслух попрощалась с родными и ушла, не оборачиваясь. Оглядываться на кладбище нельзя, это ей сказала материна подруга тетя Лида, когда они хоронили маму.
— Не вздумай, Верка! Назад не смотри — к себе позовет! — поучала она заплаканную Веру.
Верить или не верить — дело хозяйское, но уж больно убежденно говорила тетя Лида. Вот жутковатые слова и врезались в память.
Вернувшись в Корчи, Вера заскочила домой, быстро привела себя в порядок, переоделась, взяла необходимые документы и двинулась по дороге в Большие Ковши.
По пути набрала номер реанимации. Состояние Светы было по-прежнему стабильно тяжелое. Она почти дошла до Больших Ковшей, когда навстречу попалась Мария Сергеевна Емельянова.
— В Ковши? — вместо приветствия пробурчала она.
— В Ковши, — откликнулась Вера и хотела пройти мимо, как вдруг Мария Сергеевна остановила ее вопросом:
— А подружка твоя как? Которая хворая? Че с ей?
— В реанимации. При смерти.
— Вона оно как. Чего («чяво») деется, — покачала головой Мария Сергеевна и двинулась в Корчи.
Вера быстро зашагала в противоположную сторону.
Почти дойдя до остановки, решила зайти в местную школу. Ей пришло в голову, что там наверняка имеется библиотека. Может, найдется и свободная вакансия? Работать ближе к дому было бы здорово.
Опасения Ирины Матвеевны не убавили желания Веры остаться в Корчах. Возможно, ей не хватало воображения, но она верила лишь тому, что видела, слышала, могла потрогать руками. Ее вера в Бога носила условный характер: она просто на всякий случай изредка ходила в церковь. Мистика, колдовство, предчувствия, порча, сглаз, экстрасенсорика — все, что было за гранью осязаемого, раз и навсегда научно объясненного мира, было вне ее понимания. Человек рационального склада, земной и логичный, Вера никогда не интересовалась такими вещами, не верила в них и потому не боялась.