Глава

25

Гризман сразу нажал на газ, и кресло, на котором он сидел, застонало от неожиданного ускорения. Гризман сказал, что полицейский, сидевший в машине без опознавательных знаков возле бара, работал в ночной смене, заступил на службу утром и сейчас сверхурочно остался на дежурстве. На сиденье рядом с ним лежал фоторобот Уайли. Полицейский кружил вдоль западной окраины Санкт-Паули и увидел парня, который, по его словам, полностью соответствовал описанию. В руках он держал пакет с бутылкой вина, купленной в магазине, открытом ночью. Он шел на юг, в сторону воды.

– Когда? – спросил Ричер.

– Двадцать минут назад.

– И насколько он уверен?

– Я ему верю, он хороший полицейский.

Машин на улицах было мало, но дорога оставалась скользкой, большинство водителей возвращались домой из баров, поэтому Гризман ехал не слишком быстро. Однако уже через десять минут они прибыли на место. «Мерседес» остановился между домами в двадцати ярдах от перекрестка. Гризман сказал, что Уайли мог перейти улицу чуть дальше, он двигался слева направо относительно сидевшего в машине полицейского. С тех пор прошло тридцать минут. В том направлении, куда шел Уайли, находились кварталы новых многоквартирных домов. Огромный, современный жилой комплекс, построенный на заброшенных землях после того, как доки переместились вниз по течению в поисках свободного пространства. В домах были тысячи и тысячи квартир.

– Квартиры, которые сдаются внаем, не так ли? – спросил Ричер.

– Вы думаете, он живет здесь? – спросил Гризман.

– Он нес бутылку вина. Возможно, шел на вечеринку, но я полагаю, что направлялся домой. Уже довольно поздно. – Ричер посмотрел в другую сторону, направо. – Могу спорить, что я знаю, какое вино он купил. Давайте отыщем магазин.

* * *

Магазин оказался чистым и ярко освещенным, с отличным выбором вин – красные, белые, розовые и шипучие, в том числе полка с дешевыми винами, для тех, кто не жил в новых дорогих квартирах. Продавец оказался дружелюбным мужчиной шестидесяти с лишним лет. Ричер достал из кармана фоторобот Уайли, и продавец сразу его узнал. Он сказал, что видел его в магазине сорок минут назад. Он купил бутылку охлажденного шампанского.

– Решил отпраздновать сделку, – сказал Ричер.

– Кредитная карточка? – спросил Гризман.

– Он расплатился наличными, – ответил продавец.

Джек посмотрел на пластиковую сферу, висевшую на потолке над головой продавца.

– Это камера наблюдения? – спросил он.

Продавец кивнул и сказал, что ее показания записываются на видеомагнитофон в задней комнате. Гризман знал, как он работает. Черно-белая картинка оказалась достаточно хорошей, камера с широким углом обзора снимала из-за плеча продавца. Она решала сразу две задачи: записывала клиентов и кассовый аппарат – на случай, если продавец захочет утаить часть выручки.

Гризман отмотал запись на сорок минут назад, и они увидели Уайли. Тут не могло быть ни малейших сомнений. Волосы, лоб, скулы. Глубоко запавшие глаза. Среднего роста, сухопарый и жилистый. Он двигался энергично и целеустремленно. И уверенно. Почти самодовольно. Он выглядел спортивным. Нет, его походка не была пружинистой, как у мальчишки, но он казался тренированным и зрелым. Тридцать пять лет, как Ричеру. Взрослый мужчина.

На записи было видно, как Уайли подошел к холодильнику, распахнул стеклянную дверцу и вытащил темную бутылку с узким горлышком.

– «Дом Периньон», – сказал Гризман. – Совсем не дешевое вино.

Уайли принес бутылку к кассе, вытащил несколько мятых купюр из кармана, отсчитал нужную сумму, и продавец выдал ему сдачу монетами. Затем он засунул бутылку в бумажный пакет, и Уайли ушел. Тридцать семь секунд от начала и до конца.

Они еще раз просмотрели запись.

Но на ней ничего не изменилось.

– А теперь покажите мне окрестности, – попросил Ричер.

Они вернулись в машину, и Гризман медленно поехал на юг по булыжной мостовой, пытаясь повторить возможный путь Уайли, мимо того места, где его видел полицейский, между старыми кирпичными складами, и очень скоро они добрались до совершенно новой транспортной развязки, позволявшей двигаться направо, налево или прямо, к подъездным дорожкам нового жилого комплекса.

Гризман остановил машину. Двигатель работал на холостом ходу, дворники перемещались по ветровому стеклу приблизительно раз в минуту. Ричер посмотрел вперед на сотню тысяч окон. Большинство были темными, но в некоторых горел свет.

– Здесь дорогое жилье? – спросил Джек.

– В Гамбурге все жилье стоит дорого, – ответил Гризман.

– Интересно, как Уайли платит за аренду квартиры.

– Он не платит. Здесь нет человека, зарегистрированного под фамилией Уайли. Мы проверяли.

– Мы полагаем, что он использует немецкое имя.

– Ну, это совсем другое дело.

– Возможно, он сам его выбрал.

– Он вас оскорбил?

– Он предал свою страну. Мою страну.

– А вы любите свою страну, мистер Ричер?

– Майор Ричер.

– Возможно, вы уже ответили на мой вопрос.

– Я предпочитаю думать о ней со здоровым, но скептическим уважением.

– Не слишком патриотично.

– Очень патриотично. Америка – моя страна, какой бы она ни была. Но это ничего не значит, пока ты не признаешь, что твоя страна иногда поступает неправильно. Любить страну, которая всегда остается безупречной, – не патриотизм, а обычный здравый смысл.

– Я сожалею, что у вашей страны возникли такие проблемы, – сказал Гризман.

– А вы любите свою страну?

– Сейчас еще слишком рано об этом говорить. Прошло всего пятьдесят лет. Мы изменились больше, чем кто бы то ни было. Я думаю, у нас неплохо получается. Но люди с Востока нас тормозят. С экономической точки зрения, конечно. И политической. Мы сталкиваемся с вещами, о которых раньше даже не подозревали.

– Вроде того бара, откуда вам позвонил Гельмут Клопп.

– Мы должны выбрать подходящий момент. Нельзя арестовать их за мысленные преступления. Нам нужны настоящие.

– За моим отелем кто-то наблюдал. Он ускользнул, как только вы появились, – сказал Ричер.

– Это не мой человек, – сказал Гризман.

– Федерал?

– Вряд ли. Я не сообщал о визите доктора Синклер. Пока. Никто не знает, что она здесь. Она зарегистрировалась под другим именем.

Джек промолчал.

– Вы проверили отпечаток пальца? – спросил Гризман.

– Да, проверил, – сказал Ричер.

– И?…

– Вы можете считать это дело «глухарем». Оно никогда не будет раскрыто.

– И что это значит?

– Мне известно, кто он такой, но я никому не скажу.

– Но я вам помог.

– Я знаю. И благодарю вас.

– А я получу что-нибудь взамен?

– Она была очень дорогой проституткой. Поэтому список клиентов представляет определенный интерес. Но и о нем я никому не стану рассказывать.

Гризман немного помолчал.

– Мной заинтересовалось ЦРУ? – после небольшой паузы спросил он.

Ричер кивнул.

– Они из тех, кто прошел подготовку еще при старой системе.

– Вы собираетесь меня шантажировать.

– Это не в моем стиле. Я же сказал, что никому не собираюсь ничего рассказывать. Тут нет никаких условий. И вы сами решите, стоит ли и дальше мне помогать. Если да, я посчитаю это обычной профессиональной солидарностью двух детективов – и не более того.

Гризман снова немного помолчал.

– Я хочу принести свои извинения, – наконец сказал он. – Я не такой человек, как вы могли подумать.

– Для меня это не имеет значения, – сказал Ричер.

– Я и сам не знаю, почему так поступил.

– Она была милой?

– Невероятно.

– Вот видите.

– Вы думаете, все так просто?

– Я – военный полицейский.

– Я вам помогу, если у меня будет возможность, – сказал Гризман.

– Благодарю.

– Что вам нужно?

– Вы можете попросить своего парня из ночной смены провести остаток дежурства здесь. Это узкое место. Уайли может снова тут появиться. Тогда пусть он арестует Уайли за хождение по проезжей части. И пусть тот остается в машине, пока не приеду я.

– Из комплекса можно выехать разными путями. Есть дорожки для мотоциклистов и пешеходные мостики в задней части. И большой мост, ведущий к остановке автобуса на главной дороге.

– Нам может повезти. Вдруг он захочет еще шампанского.

– Скажите мне одну вещь о человеке, личность которого вы скрываете. Он будет наказан?

– Да, – ответил Ричер. – Обязательно.

– Хорошо.

– Вам она нравилась, верно?

– Я отвезу вас в отель, – сказал Гризман.

* * *

Уайли подождал тридцать минут, чтобы шампанское охладилось в холодильнике, после чего сорвал фольгу и двумя большими пальцами начал медленно вытаскивать пробку, пока та тихонько не хлопнула и не упала на пол.

Он налил шампанское в бокал и поставил его в холодильник еще на тридцать минут, потом отнес на стол, на котором расстелил карту Аргентины. Границы его ранчо стали жирными – он слишком много раз проводил по ним пальцами. Теперь ранчо действительно принадлежит ему. Точнее, станет его собственностью в самое ближайшее время, когда деньги доберутся до Цюриха и отправятся дальше. Вернее, когда часть из них отправится дальше. Далеко не всё. Ему понравилась девушка, которая доставила сообщение. Сэр, мне известно только одно: мы согласны на вашу цену. Она была вежливой. Можно сказать, почтительной. Как в тот момент, когда расстегнула третью пуговицу. Такие девушки будут в Аргентине. Смуглые, как она. Стеснительные, только он не даст им выбора.

Уайли встал, вновь наполнил бокал и высоко поднял его, словно собирался выпить в честь приветствующей его многотысячной толпы. Хорас Уайли из Шугар-Лэнда, штат Техас. Король мира.

* * *

Ричер услышал разговор за дверью номера Синклер, поэтому постучал.

– Войдите, – сказала она.

В номере находились Нигли и Бишоп из консульства, глава гамбургского отделения ЦРУ. Синклер сидела на кровати, Бишоп и Нигли расположились в креслах с обивкой из зеленого бархата. Сержант держала на коленях блокнот, в котором делала заметки.

– Есть какой-то прогресс? – спросил Ричер.

– А у вас?

– Я думаю, он живет в многоквартирном комплексе на берегу. Один из парней Гризмана его видел. Он вышел купить шампанского.

– Празднует, – сказал Бишоп.

Ричер кивнул.

– Нам следует сделать вывод, что переговоры закончены и они договорились о цене. Время пошло.

– Насколько велик многоквартирный комплекс?

– Он огромен.

– Есть документы.

– Он нигде не использовал фамилию Уайли.

– Но сейчас он там?

– Почти наверняка.

– Нам необходимо заблокировать весь комплекс.

– У главного выхода находится полицейская машина без опознавательных знаков. Это лучшее, что может сделать Гризман. Он уже начал платить своим людям сверхурочные.

– Складывается впечатление, что у Уайли нет ни одного дяди, – сказала Нигли. – Свидетеля, который о нем упоминал, доставят сюда на допрос. Лэндри проверяет варианты с двоюродными дедушками и любовниками матери Уайли. Это может занять некоторое время.

– Хорошо, – сказал Ричер.

– И я поговорила с его командирами из Беннинга и Силла. Парень из Беннинга совсем не помнит Уайли. В отличие от его коллеги из Силла. Он сказал, что Уайли очень хотел попасть в Германию. Он буквально зациклился на этой идее. И делал все, чтобы осуществить свое желание.

– И он это помнит спустя три года?

– Потому что однажды у них случился долгий разговор. Командир указал Уайли на опасность сокращений. Тупик, черная дыра и так далее. Уайли заявил, что все равно хочет туда попасть, хочет служить в Германии.

– Значит, это долгая игра, – сказала сидевшая на кровати Синклер. – Теперь нам остается выяснить, в чем она состоит.

– За отелем наблюдал какой-то человек, – сказал Ричер. – Час назад. Он исчез, как только появился Гризман.

– Ко мне он не имеет ни малейшего отношения, – заверил его Бишоп.

* * *

Мюллер снова позвонил Дреммлеру домой и разбудил его. Было уже очень поздно. Или очень рано – тут все зависело от того, как посмотреть.

– Ричер вернулся в отель около часа ночи, – сразу перешел к делу Мюллер, пока Дреммлер приходил в себя. – Но как раз в этот момент подъехал Гризман и посадил его в свою машину. Я постарался уйти как можно быстрее, пока Гризман меня не узнал.

– Чего хотел Гризман?

– Один из моих патрульных услышал кое-что по рации. Американца, которого они ищут, видели в Санкт-Паули. Его зовут Уайли. У всех людей Гризмана есть фоторобот, который они сделали по показаниям Клоппа.

– Есть еще какие-то подробности?

– Один из моих парней проверил автомобиль, стоявший на берегу в запрещенном для парковки месте. Рядом с новым многоквартирным домом. Оказалось, что один из детективов Гризмана в машине без опознавательных знаков следил за возможным появлением Уайли. Мой парень задал ему пару вопросов, и они немного поболтали. Так, обычные полицейские сплетни. Человек Гризмана не знал никаких подробностей, но сказал, что речь идет о каком-то очень важном деле. Приказ получен с высоким приоритетом.

– И что это значит?

– Раньше означало организованную преступность, но сейчас – терроризм. Человек Гризмана не знает, новая это ситуация или старая. Сейчас там царит некоторое смятение, потому что ведется наблюдение за квартирой, расположенной неподалеку от отеля Ричера. Во всяком случае, так было сегодня днем. Они ждали, что оттуда должен выйти какой-то саудовец. Но ничего не произошло. Я проверял городской архив и выяснил, что в том доме есть квартира, где живут три саудовца и один иранец. Все молодые люди. Я полагаю, это как-то связано с Ближним Востоком.

– А Уайли есть в городских архивах?

– Никаких следов.

– Клопп сказал, что видел его в баре несколько раз. Может быть, кто-то из местных жителей его знает.

– Может быть, – сказал Мюллер.

– Нам нужно получить копию фоторобота, составленного со слов Клоппа.

* * *

Нигли, а за ней Бишоп ушли. Ричер сел в кресло. Синклер осталась на кровати.

– Уотермен и Уайт будут здесь завтра утром. А также Лэндри и Вандербильт. Я переместила сюда центр операции. Именно тут происходят события. Мы будем работать из консульства.

– Хорошо, – сказал Ричер.

– О чем ты думаешь?

– Прямо сейчас?

– Да.

– Работа или личная жизнь?

– Ты способен думать о том и другом одновременно?

– Бóльшую часть времени.

– Ладно, тогда сначала работа.

– Волосы Уайли.

– И что с ними?

– Это вход. Возможно, он не стал их стричь. Начал отращивать.

– Может быть, опасался, что парикмахер его запомнит.

– Он мог и сам справиться. Он ведь каждый день брил голову по бокам. Так что вполне мог сбрить все и начать заново. Однако он этого не сделал.

– И почему?

– Я думаю, заговорило тщеславие. Ему хотелось привлекать внимание. Он поклонник Дэви Крокетта. Может быть, отращивает волосы для того, чтобы потом купить замшевую куртку с бахромой и стать королем Дикого Запада. На записи видно, что он двигается весьма своеобразно. Уайли – невысокий парень, но у него преисполненная важности и самодовольства походка. Он считает, что у него все на своем месте. И он купил дорогое шампанское. Думаю, он любит широкие жесты. Мне становится не по себе, когда я вспоминаю о ста миллионах долларов, и у меня появляется ощущение, что грядут грандиозные события.

– А как насчет личной жизни? – спросила Синклер после короткой паузы.

Ричер улыбнулся.

– Ну, ты сама напросилась.

– О чем ты?

– Ответ будет таким же. У меня появилось ощущение, что грядут грандиозные события.

– Я очень на это рассчитываю, – сказала Синклер.