Тридцать шесть
Охотник не понимал, что происходит. Он знал только, что надо спрятаться. Срочно.
Он бежал прямо по проезжей части, по середине улицы, виляя в сторону, когда видел светофоры — потому что знал: где они, там и камеры. Светофоры он узнавал: три глаза, один ниже другого, и тулово длинное и черное, готовое к нападению, как у кобры. Под ногами то асфальт, то земля. Все пошло не так.
Но он знал, куда идти.
На улице еще попадались люди, они провожали его изумленными взглядами. Краска залила все: одежду, лицо, даже веки склеила. На окоеме зрения мелькнул крохотный красный огонек. Охотник немедленно навел на него пистолет. Но там никого не было — прогалина между деревьями сгустилась в витрину магазина. Он подошел к стеклу. Красный огонек вспыхнул снова. Ящик с черным стеклом — компьютер, сказал он себе, — а наверху глаз. Он подошел, и красный огонек под глазом погас.
Охотник перешел на бег. Еще три витрины — и снова магазин с глазом, мигающим красным огоньком.
Глаза. Они в каждом окне.
Он в ловушке будущего, и все за ним наблюдают!
Охотник кинулся на другую сторону улицы. Гигантский черный бизон с мокрой слипшейся шерстью бросился ему наперерез. Охотник на бегу выстрелил ему между глаз. Зверь неестественно вильнул в сторону и врезался в толстый клен на углу, обвился вокруг его ствола и задымился. Охотника уже и след простыл.
Тэллоу перевел камеры в опережающий режим. Система принялась собирать изображения с реагирующих на движение камер с близлежащих улиц. Вот поразительный снимок: обезумевший от страха человек в оранжевой краске в ужасе смотрит в камеру и понимает, что его схватят. В трех кварталах от Тэллоу. Как же быстро бегает этот сукин сын. Хорошо, что он, Тэллоу, решил на машине его преследовать… Да уж, на своих двоих он бы его не догнал. Да и на машине, сказать по правде, отставал прилично. Соотнеся место, где был сделан снимок, с картой, он прикинул, как тут организовано движение, и свернул — искренне надеясь, что все рассчитал правильно.
И тут же увидел врезавшуюся в фонарь машину с разбитым лобовым стеклом.
Мимо промчалась рысь, которая рычала, как надвигающаяся на побережье гроза. А верхом на ней несся человек с плоским стеклянным лицом.
Охотник отчаянно пытался совместить то, что он видел, с тем, что помнил, но все вокруг текло и менялось. Чтобы разобраться с извивающейся перед глазами реальностью, он отыскал указатель, понял, где находится, — и кинулся вниз по переулку.
Тэллоу увидел на экране смартфона размытую фигуру человека, прикинул, где это было снято, — и понял, куда направляется охотник. Он знал этот проулок, знал, куда он выходит, и теперь точно знал, куда тот так стремится. А еще понял, что охотник уже почти на месте.
Охотник выбежал из проулка и тут же налетел на стаю собак, которая с жутким визгом выскочила из-за угла. Охотник покачал головой, крепче сжал рукоять пистолета. Стая собак слилась в машину. Знакомую машину.
Машина вылетела на тротуар. Охотник не мог встать и биться с таким врагом. Он выстрелил в машину, развернулся и что есть силы побежал прочь.
Отличный выстрел, Тэллоу как-то успел подзабыть, что удирающий от него псих в оранжевой краске убил столько народу, сколько ему и не снилось. Самый эффективный на его памяти киллер. Лобовое стекло пошло паутиной трещин, а правый угол сиденья взорвался обрывками дешевого винила и желтой пены. Теперь он ничего не видел перед собой — и ударил по тормозам. Правое плечо саднило. Он скосил глаза — ткань пиджака как раскаленным ножом прочертили. Ничего страшного. Тэллоу локтем выбил треснувшее стекло и попытался убедить машину тронуться. Та не выказала ответного интереса и заурчала, как больная собака, обгладывающая ветку.
Охотник отбежал на двадцать или тридцать шагов и вдруг понял, что больше не слышит мотора. Оглянулся — так и есть, машина наехала одним колесом на тротуар и не двигалась с места.
Умом охотник понимал — надо бежать дальше. Еще полминуты, и Тэллоу потеряет его из виду. Но машина-то не ехала! Может, он его подстрелил? А может, сделал что-то такое с машинными внутренностями, что она перестала работать? Но нужно бежать! Но Тэллоу — его же надо убить! А он так хотел убить Тэллоу. Он охотник, он не может просто так бросить добычу. Вон она сидит, в машине! Уйти прочь? Тьфу, как безвкусно.
Охотник быстро пошел к автомобилю.
Чертов двигатель не желал заводиться. Тэллоу не знал почему. Он вообще не очень-то с машинами управлялся.
Джим Розато всегда говорил: «Тэллоу, ты с машинами не очень-то управляешься». И поэтому всегда сам садился за руль. Джим Розато всегда говорил: «Тэллоу, ты в уличных стычках вперед не лезь, не по тебе это дело». Поэтому Джим всегда шел первым.
— Джим Розато умер! — прорычал Тэллоу, выворачивая в зажигании ключ и топча педали.
Машина прянула вперед, как дикий зверь, и, теряя колпаки с колес, вылетела на проезжую часть.
Охотник выстрелил. Он не слишком доверял зрению, чтобы бить в голову, и потому целился в корпус — как в самую обширную мишень.
Пуля ударила Тэллоу в жилет прямо над сердцем. Словно воздух из легких выбили бейсбольной битой. Сердце пропустило шесть ударов, а мир стал чернокрасным. Машина вильнула, врезалась в тротуар на противоположной стороне и сшибла ящик с газетами. Тэллоу вцепился в руль и с трудом выправил автомобиль.
Следующая пуля с визгом чиркнула по капоту. Раскаленная жестяная крошка сыпанула Тэллоу в лицо. Он зарычал и вдавил в пол гашетку: убью, сволочь!
Охотнику пришлось развернуться и побежать.
Тэллоу пытался держаться за ним след в след, но ублюдок вилял и петлял, как заяц, между фонарями, газетными ящиками и прочими штуками. Тэллоу закладывал широкие петли, пытаясь предугадать очердной рывок в сторону. Всякий вздох отдавался резкой болью в грудине.
На следующем перекрестке охотник резко подался влево. И выстрелил, не целясь. Пуля влетела прямо в передок машины, защелкала по деталям двигателя и выскочила прямо под водительское сиденье. И выдрала кусок из его правой голени. Тэллоу заорал от боли, выругался и задрыгал ногой, пытаясь стряхнуть боль. По лицу тек пот. Он быстро вытерся, пока глаза не залило, и увидел, что пальцы в крови. Выругался еще раз. Окровавленные пальцы соскальзывали с руля, ногу рвало на части, из-под капота струился дым.
Тэллоу проскочил перед носом другой машины, чудом избежал столкновения, пришлось снова выехать на тротуар, по дороге он снес рекламную доску какого-то ресторана и помчался против движения. Оставалось лишь молиться, чтобы не налететь на встречную машину.
Камеры ничего не показывали — точнее, витрин больше не было. Охотник пропал из виду. Тэллоу полагался лишь на свое знание города, на то, что он успел узнать за прошедшие несколько дней, и на интуицию. Больше не на что было надеяться.
Охотник добежал до места. Он опережал Тэллоу всего на несколько секунд. Он судорожно заскреб в сумке в поисках ключей — они всегда висели на пришитой ко дну петельке. Ни души вокруг: с этой, задней стороны здания ночью мало кто появлялся, а если и появлялся, то у него была при себе нужная штука. А сейчас ему требовался ключ. У него всегда при себе было два ключа. Один от Перл-стрит, другой отсюда. Оба ключа ему выдали. И он их бережно хранил. Вот он, ключ.
Машину водило из стороны в сторону, но Тэллоу сумел завернуть за угол Манхэттенского пенитенциарного комплекса. Здесь три въезда, и в каждый может пройти здоровенный фургон из тюрьмы, зеленые ворота закрыты. А дальше слева — ниша. А в нише дверь. И никого из полицейских, ни души. С задней стороны здания ночью никто не ходил, и терпеливому человеку ничего не стоило подождать и приблизиться к этой дверке незамеченным.
Охотник уже стоял там. Вставлял ключ в замок. Если подъехать поближе, можно стрелять прицельно. Но слишком далеко, плюс глаза плохо видят и руки в крови, рукоять скользит. Если стрелять на поражение, придется целиться в грудь.
А Тэллоу очень хотел стрелять на поражение.
На секунду он снова оказался на лестнице в доме на Перл-стрит. Он стоял и смотрел на человека, который только что убил его напарника, превратился в безмозглую тварь с обрезом, годную лишь на то, чтобы людей убивать.
Дверная ниша была узкой.
Тэллоу направил машину прямо на нее.
Охотник оглянулся и увидел, что на него несется черный горящий, дымящийся табун с полыхающими огнем глазами и чем-то окровавленным впереди. И пронзительно закричал.
Машина влетела в нишу на полной скорости. Обе фары брызнули осколками, решетка радиатора прогнулась, выдирая с обеих сторон куски бампера. А передок ее вбил охотника в дверь.
Подушка безопасности приняла Тэллоу в свои пластиковые объятия.
Тэллоу хотел пролежать так целую вечность. Но нельзя. У охотника пистолет. Пистолет, у него пистолет! Он заколотил подушку кулаками и открыл дверь машины. Она подалась не сразу, пришлось подналечь плечом, а плечо болело. Он вышел из автомобиля и тут же рухнул. Голень отказывалась поддерживать его в вертикальном положении. Тэллоу схватился за дверь, поднялся и собрался с силами. Надо было вытащить «Глок».
Охотник лежал без движения в груде обломков.
— Нет, — пробормотал Тэллоу.
Он перебрался через то, что осталось от передка машины, ободрал бедро о торчащие лохмотья кузова, не чувствуя боли. Пистолет охотника его уже не волновал. «Только попробуй у меня умереть». Вот что билось в его голове.
Охотник лежал без движения. А потом послышался неровный, как при сильной боли, вдох. А потом еще вдох.
Тэллоу теперь слышал вой сирен. Через несколько секунд где-то рядом заорали, защелкали затворы пистолетов. Тэллоу выставил свой значок, сказал, кто он, и процедил, что врачи здесь должны были оказаться еще пять минут назад.
— Этот человек не должен умереть. Он не сбежит от меня в смерть.
Тэллоу отступил. Пистолет охотника лежал на виду. Отлично. Сумка валялась рядом. Тэллоу взял ее и заглянул внутрь.
На дне лежал маленький черный бумажник со значком детектива Департамента нью-йоркской полиции.
