Двадцать

Охотник, мирно почивавший в Центральном парке под огромным кипарисом, постепенно пробудился ото сна на рассвете, когда розовые пальчики зари ласково дотронулись до его лица. Сел, подогнув под себя ноги, и долго молчал, глубоко вдыхая утренний воздух. Восходящее солнце согревало тело. Затем охотник встал, сорвал несколько веточек кипариса, растер иголки между пальцами и смазал выступившим масляным соком подмышки — чтобы меньше пахли.

Неспешно проходя по парку, он собрал у самой воды побеги рогоза, листья белой мари, срезал сочную плоть грифолы курчавой, немного горной мяты и кислицы и вернулся со всем этим под кипарис, чтобы позавтракать собранными травами и кусочком беличьего мяса. Он всегда старался брать понемногу от каждого растения. Он же охотник, а это значило, что в любой момент нужно быть готовым перейти на подножный корм. Охотник, уверовавший в то, что смена сезонов неизбежна и абсолютно предсказуема, приближает собственную смерть.

Поев, охотник поднялся и пошел. И, покинув Центральный парк, он попал на Восточную 72-ю улицу.

Через несколько минут охотник оказался именно там, где и планировал: в виду Башни Воздушной Цитадели, Эйр-Кип, — сорокачетырехэтажного стеклянного пика, фундамент которого глубоко ушел в почву острова. Перед глазами больше не пульсировали образы Старого Манхэттена — небоскреб столь неприлично современного вида пригвоздил сознание охотника к сегодняшнему дню.

Здание внушало инстинктивное отвращение. Оно было вызывающе чуждо природе. Оно неестественно блестело. И даже самый облик его сгенерировал компьютер. Тварь, выращенная в лаборатории. Не место такому в его зеленом мире. Изобретение захватчика, врага.

Охотник обошел здание. Его окружали бетонные стены, защищая обитателей роскошного городского убежища от вида на стоявшую рядом районную школу: слишком уж та неприглядно и приземленно смотрелась и, видимо, оскорбляла чувства жителей стеклянной башни. Окна жилых квартир располагались на достойной высоте, откуда близлежащие улицы и кварталы казались далекими игрушками, разбросанными у ног жильцов. Комфортная перспектива, открывающаяся с высоты роста гиганта.

В башню нельзя было войти. Только въехать — сразу в подземный гараж. Чтобы выйти из здания пешком, приходилось спускаться в гараж и выбираться на своих двоих через главные ворота по подъездной дорожке. Да уж, с такой планировкой даже самые отчаянные богачи не решатся отправиться на пешеходное сафари… Гораздо лучше покидать башню в вереницах черных джипов с тонированными стеклами и в фитнес-центрах и барах жаловаться на нелегкую жизнь обремененного средствами человека, ставшего вечным пленником коварного Нью-Йорка.

А может, и нет, прикинул про себя охотник, разглядывая основной выезд. Может, они считают себя новой волной колонистов, которые поселились в герметичной биосфере и теперь исследуют лунную поверхность Манхэттена.

В этой неприступной крепости и жил Джейсон Вестовер. Джейсон Вестовер — и его жена.

Охотник долго наблюдал, как стыкуются и отстыковываются машины от Космической Станции Верхнего Ист-Сайда. Рассчитывал. Прикидывал. Думал.