Глава 8
Из водоворота мыслей выдернул осторожный стук в дверь. Я невольно вздрогнула, распахнула глаза и не сразу сообразила, где нахожусь.
Когда же до сознания дошло, стук повторился…
Потом прозвучало обеспокоенное:
— Айрин, с тобой всё хорошо?
Звал, кажется, Тунор. Только отвечать я не собиралась. Вместо этого мотнула головой, отбрасывая остатки воспоминаний, и нахохлилась. Заразы! Нет, ну ведь в самом деле!
— Айри-ин, — повторил… да, всё-таки адвокат. — Айрин, ну скажи хоть что-нибудь. Мы же волнуемся.
Угу. Волнуются они, как же.
— Айрин, — опять позвал мужчина, и вот теперь я всё-таки откликнулась. Исключительно для того, чтобы он отстал.
— Всё в порядке!
— Да?..
Снаружи воцарилось молчание, но продлилось, увы, недолго.
— Айрин, а когда ты выйдешь-то? — на сей раз голос принадлежал судье, Осберту.
Могла промолчать, но, подумав, решила всё-таки ответить.
— После того, как уйдёте вы.
Мой голос прозвучал строго, только братья, увы, не впечатлились.
— Кхе-кхе, — сказал кто-то из них.
Следующая реплика опять Осберту принадлежала:
— Айрин, так нечестно. Выходи.
Я понимала, что меня не видят, но всё равно сложила руки на груди и грозно заломила бровь. Почти сразу услышала ещё один призыв:
— Ну, Айри-и-ин…
Этот голос тоже опознала — Вирджина с его любовью поканючить, пародировал сотрудник торговой компании, Селв.
Спустя секунду, к попытке выманить из укрытия присоединился ещё один персонаж…
— Айрин, ну ладно они, но я-то в чём виноват? — нахально заявил ищейка. — Я розы не трогал. — И после короткой паузы: — Я вообще безопасный!
Интонация, прозвучавшая в голосе Ида, определению не поддавалась, но, как по мне, в ней точно было что-то чуточку зловещее. Впрочем, зацепило меня не это. Внимание привлёк другой момент.
Вся четвёрка стояла сейчас под дверью, и я вообразила, как это со стороны смотрится… Несколько взрослых, родовитых, занимающих высокие должности мужчин, толпятся возле уборной, пытаясь выманить одну-единственную девушку…
Представила и мысленно застонала, потому что картинка получалась ужасно нелепая. Хотя, если вдуматься, после того, как четвёрка блондинов вломилась в наше купе, вообще всё кувырком пошло.
Отдельная прелесть — дверь я не запирала, но проникнуть в уборную мужчины не пытались. То есть какая-то частичка тактичности в поросятах всё-таки осталась.
— Ну, Айрин! — проканючил на сей раз Осберт, и я со вздохом встала.
Поняла — отсидеться не получится. Вопрос нужно решать иначе. Проще и жестче. В лоб!
Как итог, я распахнула дверь — к счастью для блондинов она открывалась вовнутрь, — и застыла, давая компании возможность осознать, что девушка-таки вышла. Ну а когда в глазах разной степени серости-синевы появилась осознанность, повторила уже звучавшее:
— Давайте всё-таки договоримся?
Оболтусы благородных кровей вздохнули и сложили руки на груди. Получилось настолько дружно, настолько синхронно, что я невольно улыбнулась, но… нет, решимости не утратила.
— Мне очень приятно ваше внимание, и я ужасно рада, что вам весело, но я предлагаю остановиться.
— В каком смысле «остановиться»? — спросил Идгард вкрадчиво.
— Во всех, — выдохнула я.
Братья снова замерли, а я расправила плечи и пояснила:
— Вы просто оставите меня в покое. Отстанете раз и навсегда.
Теперь блондины переглянулись, и выражения их лиц положительного ответа не предвещали. Только мне было чуточку безразлично…
— Игра затянулась, вам не кажется?
Четвёрка одарила скептическими взглядами, только я осталась непреклонна. Гордо задрав подбородок, шагнула навстречу столпившейся у проёма компании, заставляя отпрысков благородного семейства расступиться и пропустить.
Ну а миновав этот небольшой затор, указала на дверь и напомнила строго:
— Выход там.
— Нет. Ну это совсем нечестно, — заявил Осберт.
Я не ответила. Молча направилась к мольберту.
В моих жестах не было даже тени кокетства, и я не сомневалась, что четвёрка послушается. Правда, они поступили немного иначе… Хитрей!
Во-первых, заметно надулись, во-вторых, действительно отстали от меня, но… пристали к Вирджу.
— О, нас ждёт что-то новенькое? — взглянув на глиняную заготовку, спросил Селв.
— Какая красота! — льстиво добавил Тунор.
Будущий великий скульптор отнёсся к вниманию меланхолично. И хотя пояснений братья не ждали, сказал:
— Это тематическая скульптура, посвящённая празднику Нового солнца. Я думаю, что будет всё-таки литьё. Наверное, бронза! Хотя…
Пауза, взятая Вирджем, затянулась, подсказывая — всё, мастер не здесь, он поймал волну и вот-вот с головой уйдёт в работу. Четвёрка высокопоставленных поросят о подобных состояниях явно знала и отнеслась с пониманием, а я…
Я вздохнула ещё раз и, подхватив палитру, перевела взгляд на установленную на столике «натуру». Потом моргнула, пытаясь понять, что это вообще такое, ну а когда до сознания дошло…
— Кто? — выдохнула, медленно разворачиваясь к четвёрке. Говорила очень тихо, но мужчины услышали и тоже повернулись.
Выглядели при этом настолько невинно, что я на какую-то секунду растерялась, однако потом всё-таки сосредоточилась и озвучила:
— Кто съел мой натюрморт?
— Что, прости? — отозвался Осберт.
— Фрукты! — не выдержав, взвизгнула я.
Пауза. Недолгая, но выразительная. Потом глаза Тунора и Селвина недоумённо округлились, а в затопившей студию тишине прозвучало жалобное:
— А нельзя было, да? — Тунор.
Селв в этот раз оказался более многословен:
— Это не для еды? А мы не знали. Мы не поняли. Смотрим — стоит блюдо, совершенно бесхозное, вот мы и…
Что «и» не сказал, но я и так видела. Общипали виноград, оставив одну гроздь из трёх, а вместо двух груш и одного яблока положили рядом с блюдом огрызки.
Такого надругательства моё сердце выдержать не могло, особенно после выходки с крепостью.
— Вы! — буквально подпрыгнув от возмущения, опять взвизгнула я.
— Айрин, клянусь, в этот раз действительно не нарочно! — внезапно выдал Тунор.
— В этот раз? Действительно? — я чётко осознала, что сейчас закончу разговаривать и начну убивать.
Братья тоже поняли… Правда, не все. Виновники происшествия соображали хуже своих не участвовавших в уничтожении натюрморта товарищей.
В итоге, Осб потянул за рукав Тунора, Идгард — Селвина. И он же — старший из этих… даже не поросят, а настоящих свинтусов, сказал:
— Мы, пожалуй, пойдём.
Я хотела ответить, но не смогла — захлебнулась переполнявшим возмущением.
Ну а Тунор…
— Айрин, мы всё исправим, — прозвучало очень искренне и жалобно.
— Вы!!! — практически взревела я.
Всё. Вот теперь до представителей благородного семейства действительно дошло. Они синхронно отступили на полшага, а Селв ещё и неглубокий поклон отвесил. После этого вся компания развернулась и поспешила к дверям. Не бежала, но почти.
В том же, что касается меня… Увы, но я в бешенство впала.
Гады! Заразы! Ладно крепость, ладно розы, но это…
— А я предупреждал, — не отрываясь от своей заготовки, пробормотал Вирджин.
Зря он так. В самом деле зря! Ведь четвёрка опасную зону покинула, а он-то остался!
Только… нет, убивать сообщника я всё-таки не стала. Зашипела, нервно отшвырнула многострадальную палитру и отправилась к столику для перекусов. Рабочий настрой, увы, издох. Вдохновение — тоже.
Следующие полчаса я сидела на стуле, пила чай и таращилась в стену. Да, в стену, потому что всё остальное так или иначе напоминало о гадкой четвёрке. С одной стороны — подгрызенный натюрморт, с другой — окно, за которым виднелся заснеженный пейзаж в центре которого возвышалась крепость, с третьей — блондин с характерными фамильными чертами. Этакая синеглазая смесь из Идгарда, Осберта, Селвина и Тунора.
Чай, к моей великой радости, успокаивал. А из грустного — стало совершенно ясно, что сообщник прав, и возможности поработать мне не предоставят. Добавить сюда окончательно умершее вдохновение, и всё. Гасите, как говорится, свет. Каникулы будут не только нервными, но и абсолютно бесполезными.
И, что особенно неприятно, в университет я вернусь ни с чем. В смысле, без готовых работ и, видимо, без набросков. Ламея, и другие поклонницы нашего невероятно талантливого скульптора это отсутствие «алиби», конечно, «оценят». Прикопают меня в университетском сквере, и всё.
Впрочем, на фоне нервотрёпки, устроенной четвёркой свинтусов, мысль о том, чтобы оказаться прикопанной, страха не вызывала, даже наоборот несла некоторый позитив. Ведь после этого я стану недосягаема, и никто достать уже не сможет.
Буду… лежать и получать удовольствие. Получать удовольствие и… лежать. А сверху будет расти травка и всевозможные, надеюсь красивые, цветочки.
Именно с такими мыслями я, в итоге, поднялась со стула и отправилась на прогулку по студии. В целом, всё тут уже видела, но ко многим вещам не приглядывалась, а теперь, так как заняться было нечем, полюбопытствовала и присмотрелась.
В миг, когда вытащила с одной из полок большого стеллажа фрагмент гипсовой руки, дверь студии приоткрылась и в образовавшуюся щель протиснулась голова Тунора. Затем появился поднос с фруктами — то есть кое-кто действительно собирался исправиться. Вот только…
Кусок гипса полетел в Тунора раньше, чем я успела сообразить, что делаю. Бросок оказался точным, однако в цель я всё-таки не попала, адвокат успел отшатнуться. Спустя ещё секунду, дверь закрылась и новой попытки доставить фрукты не последовало. В студии вновь воцарилась приятная, умиротворяющая тишина.
В том же, что касается Вирджа, он инцидент даже не заметил — мой сообщник действительно поймал волну и ушел в работу с головой. Я была знакома с таким состоянием не понаслышке и отнеслась спокойно. Выдохнула и вновь направилась к столу, чтобы налить себе ещё одну чашечку чаю.
В столовой я появилась вовремя — семейство тес Вирион как раз усаживалось за стол. Тот факт, что гостья пришла одна, вызвал лёгкое недоумение и закономерный вопрос:
— А где Вирджин?
Спрашивала леди Элва, и ей же я ответила:
— Работает над статуей. Ушел в процесс с головой.
— У-у… — протянул уже маркиз, лорд Джисперт. — Ясно. Это надолго.
Лорд вздохнул, а престарелый герцог неожиданно просиял. Потом перевёл взгляд на Селвина, чьё место располагалось рядом с моим, и сощурился, непрозрачно намекая, что за девушкой нужно поухаживать.
Свинтус, конечно, кивнул и бодренько выдвинул стул, предлагая мне сесть… Правда, выглядел при этом кисловато и, кажется, чуточку опасался моей реакции.
Едва я подошла, Селв заметно вздрогнул. Ну а когда села, облегчённо выдохнул.
Остальные представители банды тоже расслабились и озарили мир белозубыми улыбками. Правда, этого им показалось мало.
— Айрин, какая ты всё-таки замечательная, — подпустив в голос сладких ноток, сказал Осберт.
— И какая отходчивая, — добавил Идгард.
Старшее поколение тут же встрепенулось. Леди Элва и лорд Джисперт уставились с любопытством, а его светлость не постеснялся спросить:
— Что произошло?
— Да так, — махнув рукой, сказал Селв. — Мы с Тунором немного напортачили, но Айрин нас великодушно простила.
— Угу, — включился в разговор адвокат. И, видимо вспомнив полёт гипсовой руки: — Жаль, что не сразу.
Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Интересно, сколько времени нужно провести в компании этих мужчин, чтобы привыкнуть к их невероятной наглости?
— Айрин, что сотворили мои любимые внуки? — перефразировал вопрос герцог.
— Натюрморт сожрали! — грозно выпалила я.
Пауза. Недолгая и абсолютно ненапряженная.
— Как это? Прямо сам натюрморт? — удивился хозяин здешних земель. — Сам холст?
Я сделала подчёркнуто глубокий вздох и ответила уже спокойнее:
— Нет, только натуру.
Герцог удовлетворённо хмыкнул, а леди Элва поджала губы и глянула на сыновей укоризненно.
— Мальчики, — сказала она, — ну разве так можно?
Удивительно, но пожиратели фруктов, действительно устыдились.
— Мы не нарочно, — выдал Тунор. — Вот крепость строили с умыслом, а натюрморт…
Он замолчал, а я не выдержала — наградила адвоката убийственным взглядом. И вздрогнула, услышав очень довольное:
— Кхе-кхе.
Герцог! Седовласый лорд Стин расплылся в до неприличия широкой улыбке, а спустя пару секунд даже пояснил:
— Женщина с характером… Как же это прекрасно!
Увы, но сдержаться было совершенно невозможно — новый убийственный взгляд полетел уже в него, в Стина.
— Кхе-кхе, — повторил ещё более довольный герцог. — Кхе-кхе.
На этом разговор закончился — все, включая меня, приступили к еде. Отменный ужин и осторожность, с которой Селвин подкладывал на мою тарелку всевозможные кушанья, настроение немного сгладили, но от участия в традиционных посиделках в гостиной я всё равно хотела отказаться.
Да, хотела! Только возможности не представилось… Едва трапеза закончилась, а все начали вставать, леди Элва обогнула стол и, ухватив меня за локоток, шепнула:
— К чаю будет медовик. Уверена, он тебе понравится. Наша кухарка, Листа, печёт лучшие торты в округе!
В голосе маркизы прозвучало столько счастья, что выдумать себе какую-нибудь мигрень я не решилась. В итоге, послушно проследовала в уютную гостиную, опустилась в кресло и приготовилась выпить ещё одну чашечку чаю. Наверное, десятую за сегодняшний день.
Но прежде, чем в гостиную вошла горничная с подносом, лорд Джисперт откупорил бутылку бренди… Вообще этот алкоголь предназначался для мужчин, но отец семейства скосил взгляд на нас с леди Элвой, и…
— Дамы, вы позволите? — вскоре спросил он.
Маркиз стоял над нами, держа в руках два пузатых бокала и, так как леди Элва согласилась, мне тоже пришлось.
Жаль, этим дело не ограничилось…
— Предлагаю выпить за замечательную девушку, которая появилась в нашем доме благодаря Вирджу! — подхватив собственный бокал, торжественно заявил лорд Джисперт. — За красивую, обаятельную и талантливую Айрин!
Уж чего, а подобного я не ожидала, особенно от молчаливого и спокойного лорда. А слова о «появлении в доме» вообще как-то двусмысленно прозвучали.
Именно поэтому я замешкалась, зато остальные были полностью к такому повороту готовы.
— За Айрин, — поддержал герцог.
— За Айрин, — подхватили Идгард, Осберт, Селв и Тунор.
Спасибо, хоть леди Элва выпила молча, но улыбалась при этом настолько загадочно, что я непроизвольно заёрзала.
Ну а после того, как возле нас появился заварной чайник, чашки и тарелка с уже нарезанным, по-настоящему аппетитным тортом, ещё одно событие случилось… Леди Элва достала из кармана нечто завёрнутое в пурпурную тряпицу, а через миг спросила:
— Дорогая, а как ты относишься к гаданиям.
— Я?
Я удивилась, а мужчины, которые сидели фактически отдельно, вели какие-то свои разговоры и слышать нас по большому счёту не могли, внезапно застонали. Причём все! Исключая лишь герцога.
— Что? — тут же откликнулась на этот стон маркиза.
— Мамуль, опять? — ответил Осб.
Леди Элва наморщила носик и от скепсиса судьи отмахнулась. С самым воодушевлённым видом повернулась ко мне.
Она ждала ответа, а я смотрела на пурпурную тряпицу и пыталась понять — что там? Мать семейства интерес заметила, и вскоре мне продемонстрировали колоду самых обычных игральных карт.
Единственная особенность — карты были очень потёртыми, то есть использовались не год и даже не два. Вот только…
— Вы гадаете на игральных картах? — спросила я. И, не удержавшись, добавила: — Но это же так несовременно.
Элва отнеслась к замечанию спокойно.
— Знаю, но все эти новомодные методы предсказаний, все эти машины и капсулы крови, мне совершенно не нравятся. К тому же, при должном умении, карты дают не менее точный результат.
Я опять не сдержалась — скептически заломила бровь. Как можно сравнивать точную науку с… практически шарлатанством?
— Я гадаю столько, сколько себя помню, — добавила маркиза, — и колода никогда не подводила.
— Мамуль, — вклинился в наш разговор уже Идгард.
— А вас я не спрашиваю, — улыбнувшись, заявила маркиза. Затем щёлкнула ногтем по опустевшему бокалу и сказала: — Лучше поухаживай за леди.
Сотрудник Департамента магического правопорядка сделал несчастное лицо, но подчинился. Подхватил откупоренную бутылку бренди, поднялся на ноги и направился к нам.
Пока он наполнял бокал леди Элвы, свой я осторожненько отодвинула подальше. Идгард данный манёвр, разумеется, видел, но принять намёк во внимание не пожелал.
Он потянулся, подхватил мой бокал и передвинул обратно. Ещё глазищами своими сверкнул!
А потом добавил:
— Да ладно тебе, Айрин. Разве я могу предложить что-то плохое?
И после короткой насмешливой паузы:
— Я же самый безопасный из всех.
— То есть? — тут же заинтересовалась маркиза.
В её голосе прозвучало удивление, но через миг от этого удивления мало что осталось. Я же услышала:
— Ах, это Вирджин проболтался? Ну что ж… — леди Элва неуловимо погрустнела, но эта грусть была какой-то особенной, светлой. — Идгарду выпало большое счастье, а теперь ему нужно немного удачи. И я уверена, что скоро ему повезёт.
Старший из поросят заметно скривился, а я недоумённо вытаращилась — они вообще о чём?
— Идгарду обязательно повезёт! — повторила женщина убеждённо. — Вот, смотри!
С этими словами она сдвинула блюдо с тортом и, отпив бренди, принялась тасовать потрёпанную колоду. Делала это настолько быстро и умело, что я залюбовалась и отвлеклась лишь в тот момент, когда обсуждаемый мужчина ну очень шумно выдохнул.
С нами он не остался, едва Элва вытащила первую карту, развернулся и поспешил обратно — к братьям, отцу и деду.
Те по-прежнему были заняты своими разговорами, но…
— Дорогая, а может всё-таки не надо? — это лорд Джисперт голос подал.
Маркиза ответить не потрудилась, а через пару минут, после серии каких-то хитроумных манипуляций с цветными картонками, подалась вперёд и, ткнув в одну из карт, сказала:
— Вот, видишь? Это любовь.
Я очень хотела сойти за умную и поддержать собеседницу в её затее, однако уж в чём, а в гаданиях вообще не разбиралась. Пришлось промолчать.
— Любовь, — повторила Элва. — Дама сердца. Она выпадает Идгарду уже два года, а значит скоро придёт.
— А… что выпадает у Вирджина? — вспомнив о статусе возлюбленной, спросила я.
Леди замерла и неожиданно поджала губы. Спустя миг, подвинулась ещё ближе, практически легла на разделявший наши кресла столик и прошептала, сделав ну о-очень жалобные глаза:
— Айрин, прости, но Вирджик… он такой несерьёзный мальчик. У него один ветер в голове.
— Э-э… — «сумничала» я.
А собеседница продолжила:
— Мне очень жаль, но я сильно сомневаюсь в будущем вашего союза. Тебе нужен кто-то другой. Кто-то понадёжнее.
Настала моя очередь замереть и недоумённо захлопать ресницами. Леди Элва была, разумеется, права, но её прямота обескуражила.
Впрочем, на этом шокирующие признания не закончились…
— Я думаю, тебе стоит обратить внимание на Осберта, — прежним шепотом сообщила леди Элва. — Он, конечно, бывает грубоват и даже хамоват, но поверь, он замечательный.
— Кто замечательный? Вы о ком? — тут же донеслось со стороны мужчин.
Я вздрогнула, а маркиза закатила глаза. Спустя секунду отодвинулась, чтобы заявить:
— Нет, тут нам посекретничать не дадут.
— Секреты? — моментально среагировал ищейка. — Нет-нет, секретничайте сколько угодно! Можете даже не шептаться. Обещаю, подслушивать не будем.
Маркиза подарила сыну насмешливый взгляд, а я на подколку не среагировала. По-прежнему пребывала в шоке и пыталась понять — ведь насчёт Осберта… это же шутка была?
Пока я хлопала ресницами, леди Элва собрала карты и позвонила в колокольчик, вызывая горничную. А едва та явилась, скомандовала:
— Чай и всё остальное в мою комнату перенесите.
После этого женщина поднялась на ноги и позвала ласково:
— Айрин, пойдём.
Пришлось очнуться и тоже встать. Уединяться с маркизой не очень-то хотелось, но вежливость, смешанная с любопытством, оказалась сильней.
В итоге, гостиную мы действительно покинули. Прошли через частично украшенные к празднику залы, миновали знакомую лестницу и оказались перед нужной дверью. Покои леди Элвы располагались на этаж выше, чем комната, отведённая мне.
Ещё миг, и я вошла в просторное, оформленное в дворцовом стиле помещение. Тоже гостиная, но чуть роскошнее той, которую мы недавно покинули.
Огромная люстра, висевшая под потолком, была погашена, свет давали только немногочисленные настенные бра. Такое освещение создавало некую подчёркнуто-доверительную обстановку, и это заставило немного напрячься…
Пронаблюдав, как следовавшая за нами горничная водружает поднос на очередной низкий столик, леди махнула рукой, предлагая мне присесть. Сама же опустилась в соседнее кресло и вновь принялась тасовать сильно потрёпанную колоду.
Ну а разложив цветные картонки, ткнула в одну из них и выдохнула:
— Вот. Это Вирджин. И он…
Маркиза замолчала и глянула виновато.
— Айрин, прости, но он действительно тебе не подходит. Только в качестве друга.
К этому моменту я успела переварить всё, что случилось внизу, однако легче от этого не стало. Ситуация по-прежнему была странной. Вернее, очень странной. Совсем-совсем!
— А Осберт, значит, подходит? — спросила я.
Элва кивнула и добавила:
— Осберт и Тунор.
— Про это вам тоже карты сказали? — уточнила я осторожно.
И ужасно удивилась, услышав:
— Нет, так говорит здравый смысл.
Я приподняла бровь, а маркиза потянулась к стакану с бренди. Сделала маленький глоток, потом спросила:
— Ты, наверное, хочешь знать, почему я сватаю тебе своих сыновей?
Понять действительно хотелось, и я кивнула. Леди после этого буквально просияла и, указав на одну из карт, торжественно сообщила:
— Потому что вот это — ты!
Ясность? Уж чего, а её точно не прибавилось. К счастью, мучить Элва всё-таки не стала, объяснила:
— Эта карта показывает, что через Вирджина в нашу семью придёт темноволосая девочка, и эта девочка, безусловно, ты.
Я вновь замерла, а потом уточнила:
— С чего вы взяли, что карты говорят обо мне?
— А о ком ещё? — собеседница улыбалась, но была абсолютно непреклонна. — Ты наша! И дело уже не только в гадании… Ты понравилась всем, включая старого брюзгу Стина, а это почти невозможно. Так что теперь дело за малым — решить, за кого из моих мальчиков ты выйдешь замуж. Я предлагаю Осберта и Тунора. По мне они самые подходящие.
Я потянулась к собственному стакану с бренди, но… нет, не выпила, а совсем наоборот — отодвинула алкоголь подальше. Шумно вздохнула и, погасив желание напомнить, что замуж не собираюсь, сказала о другом. Более понятном и прозаичном.
— Я не влюблена ни в Осберта, ни в Тунора. С их стороны романтических чувств тоже нет.
— Ну это пока!
Губы маркизы дрогнули в самой оптимистичной улыбке, а я не выдержала — откинулась на спинку кресла и застыла.
— Айрин, до конца каникул больше двух недель. Я убеждена, что за это время всё сложится. Ты обязательно влюбишься! А в том, что касается мальчиков…
Тут маркиза понизила голос до заговорщицкого шепота и подалась вперёд…
— Ты им нравишься, это очевидно. Вон, как хвосты распушили.
Захотелось потянуться, чтобы отобрать бокал с бренди и у неё. Увы, но передо мной точно сидело наглядное доказательство ужасного влияния алкоголя на разум!
— Леди Элва, они просто дурачатся. Красуются. Причём, не столько передо мной, сколько друг перед другом.
— Конечно, — собеседница кивнула. — Но милая моя, в каждой шутке есть только доля шутки.
Я опять не выдержала, устало прикрыла глаза.
Очень хотелось взять и сказать прямо: леди Элва, если я выйду замуж, то мне будет грозить уже не каторга, а плаха! Поэтому какими бы чудесными ваши сыновья ни были, я — пас. Никаких свадеб! И никаких влюблённостей!
Но… Нет, признаться я не могла. Пришлось озвучить другой, куда более прозаичный аргумент:
— Леди Элва, я — простолюдинка.
— И что? — удивилась собеседница.
— Я не пара для ваших сыновей.
Маркиза от этих слов отмахнулась. Я думала, сейчас сошлётся на герцога, который уже намекал, что происхождение — не главное, и леди в самом деле на свёкра кивнула, только в несколько ином, более неожиданном ключе:
— Герцогиня Раванширская, да упокоит небо её душу, особой знатностью тоже не отличалась. Так что с происхождением никаких проблем. Всё в полном порядке.
Я удивилась. Понимала, что лорд Стин относится к вопросу проще, но до сего момента списывала всё на возраст, а тут…
— Что значит «не отличалась»?
— Она была дочерью мелкого аристократа, — пояснила Элва. — Без земель, без денег, без всего.
Я, разумеется, услышала и даже кивнула, вот только…
— Но ведь кроме отношения вашей семьи есть отношение общества, а общество такой мезальянс не одобрит.
Маркиза выразительно фыркнула, сообщая, что это совершенно не важно. А я — наоборот зацепилась, как за спасительную соломинку.
— Леди Элва, мне очень приятно, что вы так меня цените, но я не готова оказаться под прессом высшего света. Я не готова подвергаться насмешкам и нападкам, регулярно выслушивать намёки на то, что нахожусь на чужом месте.
Я говорила о разумных вещах, однако доводы рассудка маркизу не впечатлили.
— Со всеми недовольными мы разберёмся, — уверенно заявила она. — К тому же…
Собеседница замолчала, а взгляд синих глаз стал настолько загадочным, что я вновь напряглась.
— Что? — подтолкнула осторожно.
Элва хитро улыбнулась и точно хотела отвертеться, однако я возможности не дала. Сказала настойчиво:
— Леди Элва, объясните.
Пауза, новый глоток бренди, и собеседница грациозно поднялась из кресла. Сияла при этом так, словно главный приз в имперскую лотерею выиграла.
— Хорошо, Айрин. Я покажу. Но если что, ты ничего не видела!
Та-ак… А это что за дела?
Пока леди ходила в соседнюю комнату, я сидела и таращила глаза. Когда она вернулась, неся в руках некую папку, понятнее тоже не стало. Когда села и, водрузив папку поверх разложенного «пасьянса» принялась перебирать какие-то листки, ясности опять-таки не прибавилось. Зато дальше…
— Вот это — твоё генеалогическое древо, — продемонстрировав один из листков, заявила Элва внезапно. — И тут есть настолько интересный моме…
— Подождите! — некультурно перебила я.
То, что раньше называла шоком — было мелочью, а вот теперь меня накрыло по-настоящему. Настолько, что даже дар речи на несколько секунд утратила. Ну а когда способность говорить вернулась…
— Моё генеалогическое древо? Откуда оно у вас?
Женщина смутилась, но не так, чтобы сильно.
— Из хранилища главной имперской библиотеки, — пояснила она. — Откуда же ещё?
— Леди Элва, — я поняла, что опять злюсь, — а можно без увиливаний?
— Можно, — даря обезоруживающую улыбку, ответила собеседница. — Только ты не сердись, ладно? Ведь поинтересоваться возлюбленной своего сына вполне естественно.
Я непроизвольно скрипнула зубами и в который раз пришла к выводу — я его убью! Ну а маркиза…
— Знаешь, Вирджин рассказывал о тебе с таким упоением, с такой симпатией, что я имела все шансы умереть от любопытства. Вот и пришлось направить запрос в хранилище, попросить все доступные документы. Сотрудники библиотеки сделали дубликаты и прислали… И данные по генеалогии, и свидетельство о рождении, и метрику…
Нет, убийства точно не избежать!
— Так вот, в твоём генеалогическом древе, — продолжила маркиза, — есть очень любопытный момент. Смотри, — она приподнялась и подалась вперёд, чтобы ткнуть в нужную часть листка, — твой прадедушка по отцовской линии… Здесь написано, что он…
— Он был первенцем моей прапрабабушки, и родился вне брака, — продолжила мысль я. — Его отец неизвестен.
Стесняться? Нет, я не собиралась. Во-первых, всё случилось давно, во-вторых, подобная история есть во многих семьях. Кто-то такие вещи скрывает, и у прапрабабушки, если семейные истории не лгут, была возможность выйти замуж раньше, до того, как родился мой прадед. То есть она тоже могла скрыть! Но поступила иначе.
Почему? Никто не знает. Но смысл всё-таки в другом.
— Какое отношение этот пробел имеет к высшему свету? — спросила я.
Маркиза буквально просияла, а я — наоборот. Просто, глядя в совершенно счастливые глаза собеседницы, сама обо всём догадалась — Элва хочет записать в мои предки какого-нибудь аристократа.
Этот момент стал поводом отложить листок и расслабленно откинуться на спинку кресла. И проникнуться огромным любопытством — как леди свои «догадки» обоснует? Особенно с учётом того, что до брака прапра жила в деревне, в такой глуши, где никакого аристократа не сыщешь.
— Айрин, я понимаю, — сказала маркиза неожиданно. — Я понимаю твой скепсис, и знаю, что подобные вещи обычно лишь в романах случаются. Но поверь, жизнь порой куда более непредсказуема, чем все книги вместе взятые.
— Хорошо, — я не могла не улыбнуться, — пусть будет по-вашему. Вы только скажите, кто он? Кого вы так легко в мои родственники записали?
Невероятно, но теперь Элва насупилась. Она даже отодвинулась и потянулась на сей раз не к бренди, а к чаю.
Потом сказала с толикой возмущения:
— Легко? О, Айрин! Мне пришлось изучить столько книг. Я всю библиотеку Джисперта вверх дном перевернула, а потом ещё в личный архив его светлости залезла, чтобы отыскать.
Я удивлённо приподняла бровь, но промолчала. По-прежнему ждала признания, и блондинка всё-таки не выдержала.
— Айрин, ты не поверишь! Изначально я планировала немного подтасовать факты, но потом отыскала та-акое… Оказывается в тот год через деревню, где проживала твоя прабабушка, проходил маршрут большой императорской охоты. Представляешь?
Я… нет, не представляла. Более того, едва не упала с кресла! А осознав сказанное, залилась тихим нервным смехом.
— Почему ты смеёшься? — тут же надула губы маркиза.
Пришлось сказать:
— Я знала, что вы высоко меня цените, но не думала, что настолько.
Леди Элва надулась сильней и, кажется, хотела замолчать навсегда. Но через пару секунд не выдержала, заявила:
— Ну я же не на императора намекаю. Подобные намёки слишком опасны, к тому же, словесный портрет твоего прадеда поводов для таких подозрений не даёт.
Всё. Я новый шок испытала.
— Портрет? — переспросила потрясённо. — Какой ещё портрет? Откуда?
— Из банка, — одарив хитрой улыбкой, пояснила леди. — Его составили, когда твой предок, уже во взрослом возрасте, брал ссуду. Он построил на эти деньги дом в Демстауне.
Маркиза не лгала, что стало поводом покоситься на стакан с бренди — после таких новостей действительно захотелось выпить чего-то крепкого. Но… нет. Учитывая всё происходящее, я всё-таки не рискнула.
— Зато есть сходство с тремя приближенными, — пользуясь моим молчанием, добавила Элва. — Каждый из этих приближенных был очень родовит.
Вопроса «почему с тремя?» не возникло. Ведь очевидно — когда речь о словесном портрете, примет, способных добавить точности, очень немного.
Впрочем, дело не столько в чертах, сколько в том, с какой резвостью леди взялась за расследование и с какой лёгкостью раздобыла информацию. Увы, это пугало, причём настолько, что я запоздало вздрогнула.
— Айрин, что-то не так? — заметив реакцию, обеспокоенно спросила маркиза.
— Нет-нет. Всё хорошо.
Собеседница улыбнулась, а я мысленно застонала. Ведь если Элва докопалась до моей прапрабабки и нашла словесный портрет прадеда, то могла обнаружить и что-нибудь другое — то, что напрямую связано со мной.
А если маркиза действовала не одна? Если к её любопытству и внимательности добавить возможности того же Осберта или Идгарда?
— Леди Элва, а вот такие расследования, это общесемейное хобби?
— В каком смысле? — не поняла блондинка.
Пришлось задвинуть панику подальше и объяснить.
— Видите ли, ваши сыновья тоже справки обо мне наводили. Выясняли, кем работает отец, на кого учится брат, и всё прочее. И сейчас я хочу понять — у меня хоть какие-то секреты от семейства тес Вирион остались? Или вы знаете обо мне всё? Вплоть до цвета оборок на… рюшах моих панталон?
Прозвучало грубовато, но иначе, увы, не получалось. Просто то, что являлось развлечением для них, было вопросом жизни и смерти для меня.
— Айрин, мы не… — начала, но тут же запнулась леди. Вздохнула, опустила ресницы и даже чуточку покраснела. — Айрин, это не расследование. Это небольшое любопытство. Причём совсем не праздное, а направленное на общее благо.
Собеседница по-прежнему была искренна, но успокоилась я не поэтому. Причина, по которой смогла расслабиться, крылась в осознании — если бы Элва или кто-то из братьев добрался до настоящего секрета, я бы тут сейчас не сидела.
Теперь оставалось надеяться, что за всеми мелочами наподобие пробелов в генеалогии никто не увидит главного. Ведь мелочей много, и они вполне способны отвлечь.
Ну и ещё кое-что…
Я глянула на папку, потом перевела взгляд на леди Элву. В облике маркизы ничего не изменилось, она была такой же, как при первой встрече. Невысокая, миниатюрная, с ровными мягкими чертами лица, платиновыми волосами и глазами того самого оттенка, который унаследовал Вирдж.
Разница заключалась лишь в том, что иллюзий я больше не питала, точно знала — мама ничем не отличается от пятёрки великовозрастных поросят.
Они — жулики, а она — жуличка, причём главная. И на её фоне Идгард действительно безопасен, ведь он всего лишь особо уполномоченный помощник главы Департамента магического правопорядка, а она — мама, которой очень хочется устроить счастье своих детей.
Неясным оставалось лишь одно — как в таких условиях выжить? Особенно мне, с моим категорическим запретом на брак.
