Глава 13
Вирджин шел медленней, чем хромая черепаха, но я не торопила. Во-первых, действительно чувствовала дурноту, а во-вторых — смысл торопить, если деться сообщнику всё равно некуда?
Глядя на вот такую мою покладистость, красавчик видимо решил, что всё не так плохо и в какой-то момент заметно расслабился. Переубеждать его я опять-таки не стала, даже наоборот — нацепила на лицо маску этакой невинности. Нежной, совсем неагрессивной простоты.
Когда вышли из зала, я извернулась и словно невзначай прикрыла дверь. И позволила синеглазому увлечь себя дальше — по направлению к следующему залу и уводящей на жилые этажи лестнице.
А где-то на середине второго зала, сердце моё всё-таки не выдержало — я остановилась, повернулась к провожатому и, ухватив того за лацканы камзола, процедила:
— Как это понимать?
Вирдж скривился так, словно самый кислый лимон съел. И бровки домиком поставил!
В глазах цвета летнего неба отразилась мольба, но я была непреклонна. Стояла и понимала — вот теперь он точно труп!
Убью! Разорву на мелкие кусочки и закопаю в том самом университетском сквере, где должны прикопать меня. Придушу! Изничтожу! Глаза бессовестные выцарапаю!
— Айрин, я…
— Привёз меня для того, чтобы свести с Идгардом, верно? — перебила я.
Красавчик отвёл взгляд, пробормотал:
— Ну почему сразу свести…
Я клацнула зубами и, кажется, зарычала. А сокурсник собрался с силами, отцепил мои руки от своей одежды и пояснил:
— Не свести, а познакомить.
И после короткой паузы:
— Кстати, я совершенно не понимаю, почему ты так взъелась. Ведь ничего криминального тут нет.
— Да что ты говоришь! — вновь перешла на шипение я.
Главный бабник нашего университета всё-таки не выдержал, потупился. Сделал судорожный вдох, глянул исподлобья, потом выпалил обиженно:
— Айрин, ну а что?
Мои руки непроизвольно потянулись к его шее, и Вирдж отскочил.
— Айрин, можешь злиться сколько угодно, но я поступил правильно. Идгард уже пятнадцать лет свою любовь ищет, знаешь, как ему тяжело?
От переизбытка эмоций я аж подпрыгнула.
Тяжело? Очень Идгарду сочувствую! Вот только…
— А я-то тут при чём?
— При том, — припечатал Вирдж. — Может ты единственная, в которую он способен влюбиться. И вообще, Айрин… — собеседник перестал смущаться и насупился, — ты ведёшь себя ненормально. Единственный, кто неправ в этой ситуации — это ты.
— Что-о? — нет, я в самом деле не поняла.
Вирдж, невзирая на мою агрессию, не дрогнул. Более того, сложил руки на груди и глянул строже, чем мэтр Шивье. И нотки, зазвучавшие в голосе сокурсника… в общем, меня банально отчитывали. Как какую-то малолетку. Как неразумное дитя.
— Айрин, ты хоть понимаешь, на что подписалась? Ты практически разрушила собственную жизнь. Свобода — это, конечно, прекрасно, но тебе не кажется, что платишь за неё слишком дорого? И я сейчас не о сумме, которую твоя семья выложила магу-нелегалу. Я о будущем, которого у тебя нет!
Это был удар, но не слишком болезненный. Вирдж не сказал ничего нового — я и без всяких умников знала.
Хотела парировать, а заодно объяснить, куда этот гадёныш может запихнуть свои нравоучения, однако Вирджин возможности не дал…
— Айрин, ты лишила себя всего, — продолжил он, — спокойствия, собственной семьи, возможности любить и быть любимой. Вероятно, сейчас тебе кажется, что это не слишком ужасно, но что будет через десять, через двадцать лет? Ты собираешься прятаться от храмовников и закона до конца дней? Такого ни один человек не выдержит! И ради чего?
Я вновь открыла рот, но сокурсник совсем разошелся — он даже раскраснелся, и кулаки до побелевших костяшек сжал…
— Ах, замуж её не по собственной воле выдадут! — едко передразнил Вирдж. — Запрут в каком-нибудь поместье и принудят вышивать крестиком!
И уже не издевательски, а со злостью:
— Да что ты вообще о Древней крови знаешь? Напридумывала себе всякой… ерунды.
Вирджин, наконец, замолчал, а я оцепенела. Стояла и никак не могла понять — мне чудится, или что? А когда оцепенение прошло, опять к его шее потянулась, но красавчик вновь отпрянул.
— Дура ты, Айрин, — сказал он тихо.
— Да?
Мой голос прозвучал спокойно и даже буднично. Эмоции, которые всего минуту назад застилали разум, схлынули, осталась лишь чистая, незамутнённая злость.
— То есть Идгард знает? — спросила я холодно.
Собеседник возмущённо фыркнул.
— Нет, конечно. Айрин, я ведь обещал.
— Да твоих обещаний набралось уже столько, что солить можно, — не выдержала я.
Вирдж глянул оскорблённо, потом пояснил:
— Айрин, на такую подлость я не способен. А то, что я привёз тебя в Раваншир… это из лучших побуждений, поверь. Я просто хотел, чтобы ты посмотрела на людей наделённых Древней кровью вблизи, чтобы задумалась о своих поступках и выводах.
— О чём тут думать Вирдж? Для меня всё уже решено. Дороги назад нет.
Главный бабник нашего Университета Искусств скривился, непрозрачно намекая, что о моей убеждённости думает. Тут же вспомнился один из недавних разговоров — когда Вирдж сватал мне Тунора и рассуждал, будто все проблемы можно решить с полпинка.
Ну да, ну да… У них — у богатых и родовитых, — всё действительно проще, и на жизнь они смотрят иначе. Только мне-то что в этой ситуации делать?
— На людей, наделённых Древней кровью? — переспросила я. — То есть их много?
Вирдж на мгновение отвёл взгляд и признался:
— Идгард и мои родители.
— Ах вот как.
Я резко развернулась и зашагала обратно. И тут же поймала растерянное:
— Айрин, куда?
— Что значит «куда»? — Я обернулась, чтобы окинуть Вирджа убийственным взглядом. — Общаться с теми, кто знает о Древней крови не понаслышке. Ведь я себе напридумывала, верно? Вот пусть они мои иллюзии и развеют.
Сообщник отнёсся к идее без энтузиазма, однако отговаривать не стал. Более того — выждал с пару минут и помчался следом. Догнал меня уже возле дверей, и даже руку подать попытался, но я предложение отклонила. Просто вошла в зал и прежним бодрым шагом направилась к праздничному столу.
Семейство тес Вирион отреагировало на моё возвращение дружным недоумением, а леди Элва даже спросила:
— Айрин, тебе стало лучше?
— Ага, — растянув губы в неестественной улыбке, сообщила я.
Потом уселась, подтащила блюдо с салатом и кивнула Селвину на свой опустевший бокал. Ну а после того, как Селв долил, улыбнулась шире прежнего и сказала, обращаясь ко всем и сразу:
— Значит, у Идгарда Древняя кровь…
— Ну да, — ответил Осб. В голосе прозвучало неприкрытое сочувствие, и посвящалось это сочувствие мне.
Обсуждать было, разумеется, нечего — я знала о Древней крови достаточно, и поднимать эту тему совершенно не хотела. Однако слова Вирджина задели, поэтому молчать я уже не могла.
Сделав ещё один глоток и подарив аристократам очередную улыбку, я принялась… нет, не допрашивать, но интересоваться. И первым о чём спросила, стало:
— И всё-таки зачем скрывать наличие Древней крови?
— Не скрывать, — поправила леди Элва. — Просто…
Маркиза замолчала, не найдя слов, а лорд Джисперт подхватил:
— Древняя кровь — это как большие деньги. Кто-то готов кичиться богатством, а кто-то убеждён, что деньги любят тишину.
— То есть скрывают не все? — уточнила я.
— Не скрывают, — вновь поправили меня. На сей раз Джисперт. — Просто не афишируют. Чтобы не вызывать лишней зависти и лишнего интереса.
— Интерес? А какой тут может быть интерес? — не поняла я.
Отец семейства пожал плечами, ответил после короткой паузы:
— По-разному. Кто-то просто таращится, кто-то пытается выспросить что к чему. Кто-то стремится узнать об особенностях дара, а некоторые пробуют укусить или унизить.
Я попыталась вообразить попытку «укусить или унизить» лорда Джисперта — потомственного аристократа и единственного прямого наследника лорда Стина. Не получилось. Совсем. Нужно быть самоубийцей, чтобы нападать на такого человека.
— Насчёт унижения ты преувеличиваешь, — вмешалась леди Элва.
— Ну да, конечно, — не поддержал маркиз.
И уже не нам, а исключительно жене:
— Вспомни, как реагировали твои подружки, когда стало известно о твоём даре? Та же леди Дафна. Как она себя вела?
Элва внезапно смутилась, и даже глаза опустила, но решила поспорить:
— Это были эмоции, Джисп. Она не стремилась…
— Разумеется, не стремилась, — перебил лорд. В голосе прозвучала ирония. — И нападка на Айрин — чистая случайность. Дафна вообще святая.
Маркиза поджала губы и не ответила, а я в полное недоумение впала.
Дафна пыталась уязвить леди Элву? То есть позавидовала? Но чему?
— Чему тут завидовать? — спросила я.
— Ну как… Люди с Древней кровью — негласная элита, — озвучил и без того очевидное Джисперт.
— Точнее элита из элит, — встрял Осберт. — Лучшие из лучших.
Я непроизвольно поморщилась — увы, но мне такая «элитарность» была непонятна. Ведь высокий статус должен давать какие-то привилегии, а у обладателей Древней крови привилегий нет.
Эту мысль я тоже озвучила, и тут же поймала снисходительную улыбку…
— Да, ощутимых привилегий нет, — подтвердил маркиз. — Но обладание Древней кровью всё-таки несёт в себе некоторые плюсы.
— Вы говорите о магии? — спросила я.
— О магической составляющей дара, — поправил лорд Джисперт.
Я кивнула. Всё верно, приравнивать Древнюю кровь к магическому дару — неправильно. Это не магия, но некоторые элементы магии она в себе всё-таки несёт. О том, какую «сверхспособность» получила я сама судить было сложно — кровь запечатали раньше, чем она вошла в полную силу, однако тот случай с портретом леди Дафны давал некоторое представление…
Впрочем, речь не обо мне. У меня Древней крови как бы нет.
— Это Древняя кровь наделила Идгарда огромным резервом? — уточнила я.
— Да, — ответил Джисперт. — И способность Элвы заглядывать в будущее с помощью игральных карт тоже не с потолка взялась.
Я невольно потянулась к бокалу с вином. Это что же получается, слова про темноволосую девушку правда? Хотя… какая разница? То предсказание точно не обо мне. Вот не обо мне, и всё.
На несколько минут за столом воцарилась тишина — представители благородного семейства, и я вместе с ними, отвлеклись на остывающие праздничные блюда. Рядом скрипуче пел патефон, вокруг всё так же мерцали бесчисленные магические фонарики, а в воздухе разливался аромат хвои.
Атмосфера была по-настоящему праздничной, и портить её глупыми разговорами совершенно не хотелось. Тем не менее, едва выдалась возможность, я спросила:
— И всё-таки, почему Идгард до сих пор не женат?
Ответом стало дружное молчаливое сочувствие… Мол, Айрин, малышка, тебя же предупреждали, что старшенький поросёнок в женихи совершенно не годится, а ты…
Я невольно скрипнула зубами и испытала новый прилив желания убить Вирджа! Однако вместо того, чтобы повернуться и вонзить в этого заразу хотя бы вилку, собралась с силами и взялась пояснять:
— Древняя кровь пробуждается в период с одиннадцати до пятнадцати лет, а Идгарду уже тридцать один. Неужели за все эти годы Храм так и не смог навязать ему невесту? Ведь обладатели Древней крови обязаны…
— Погоди, — перебил Джиспер. — Что значит «навязать»?
Я сделала круглые глаза, потом сказала:
— Разве пары не Храм подбирает? Разве не храмовники говорят, какие союзы возможны, а какие нет?
— Мм-м… — протянул мой высокопоставленный собеседник. — По сути, выбор пары действительно в ведении Храма, но тут же такое дело…
Джисперт взял паузу, явно подбирая слова, а леди Элва моментом воспользовалась.
— Айрин, а ты вообще знаешь, как это происходит? — спросила она.
— Все знают.
— Ой, ну конечно! — в голосе маркизы прозвучало внезапное веселье, и это насторожило. Я даже бокал с вином отодвинула и немного, совсем чуть-чуть, подалась вперёд.
А леди поправила широкие кружевные манжеты, украшавшие рукава элегантного тёмно-зелёного платья, и вздохнула. Её взгляд стал мечтательным, словно речь шла не об ужасах, а об очень приятных вещах.
— Каждый год, в ночь праздника Нового солнца, в главном столичном Храме происходит приём, на который обязаны явиться все обладатели Древней крови, не состоящие в паре. На таких приёмах можно познакомиться, пообщаться и, собственно, найти того, с кем проживёшь жизнь. Есть два варианта такого выбора, первый — отклик узора, а второй — выбор разума. Считается, что именно отклик узора является главным критерием, но…
— Погодите, — не выдержав, перебила я. — При чём тут узор? Он разве что-то решает?
Элва тихо рассмеялась.
— А говорила, что всё знаешь, — беззлобно поддел герцог, лорд Стин.
Я не смутилась и вообще нахмурилась. Нет, ну действительно, какое отношение символ наличия Древней крови может иметь к брачному выбору?
— Узор способен указать на человека, который максимально подходит, — пояснил Джисперт. — Вот, смотри…
С этими словами маркиз поддёрнул рукав камзола и расстегнул манжет рубашки. Моему взгляду предстало мерцающее переплетение алых и золотых линий, расположенное на внутренней стороне его левой руки.
Леди Элва тоже рукав сдвинула, и я смогла увидеть второй узор, в котором смешались едва ли не все цвета радуги. Это было настолько красиво, что у меня дыхание перехватило, только главное действо было ещё впереди.
Всё произошло в тот момент, когда эти двое соединили руки. Я даже не догадывалась, что подобное возможно, но узоры ожили и потянулись друг к другу. Часть узора, украшавшего руку лорда Джисперта, перебралась на руку леди Элвы, и разноцветные линии самой Элвы манёвр повторили. Два узора слились в один, образовав нечто совершенно безумное. Немыслимое и невероятно гармоничное.
Я, кажется, ахнула… А спустя ещё мгновение, застыла в оцепенении.
Понятия не имею почему, но представилось вдруг, как Идгард прикасается к напомаженной, разодетой по последней моде девице, и его огненно-оранжевый узор тянется, чтобы перескочить…
Это непрошенное видение вызвало прилив дурноты и желание разбить пару фарфоровых сервизов, только выхода собственной неадекватности я не дала — стиснула зубы и заставила себя вернуться в настоящее. Очнуться, чтобы услышать:
— Когда люди друг другу подходят, узоры сливаются. Это первый и самый правильный способ выбора.
Я мотнула головой и глянула непонимающе. Попутно подумала о том, что Ид сейчас хватает за руки посторонних девиц, чтобы проверить как реагирует узор, и испытала новый прилив дурноты.
— Это слияние узоров является основанием для заключения брака.
— Основание непререкаемое? — уточнила я.
— Ну почему же, — отозвался лорд Джисперт, — при желании его можно оспорить. Только смысла в таких спорах нет, история доказывает, что вот такой выбор — самый лучший.
— А выбор… он всегда один? В смысле, узор всегда выбирает в пару только одного человека?
— Нет, — ответил собеседник, — бывали случаи, когда Древняя кровь указывала на нескольких. Только степень слияния рисунков была разной.
Я задумалась, отпила на сей раз не вина, а сока, и новый вопрос озвучила:
— То есть человек, на которого указывает Древняя кровь, не является каким-то предназначением? Это не суженый или суженая, а просто подходящая личность?
— Ну да, — улыбнулся маркиз.
Вопреки всему, я вздохнула с облегчением. Хорошо, что так. Пусть я никогда не отличалась какой-то особой романтичностью, но знать, что упустила того единственного, кто предназначен самой Судьбой — это больно. А подходящих индивидов… их, по логике, всегда больше, чем один.
Сделав новый глоток сока и пользуясь тем, что отвечают мне вполне охотно, я подтолкнула к следующему моменту:
— А что с разумом?
— Узор, то есть магическая составляющая, срабатывает не всегда, — сказал лорд Джисперт. — В этих случаях приходится идти другим путём.
Лишь теперь он отпустил руку супруги и все собравшиеся смогли пронаблюдать, как узоры возвращают себе прежнюю форму. Они восстанавливались медленно и неохотно, так, словно друг без друга этим магическим линиям было тоскливо и тяжело.
— Те, чьи узоры молчат, — продолжил собеседник, — могут выбрать пару обычным способом. Они могут заключить брачный союз с любым обладателем Древней крови, чей узор также не откликается на чужое прикосновение. По факту, это самый обыкновенный брак, и подобных союзов заключается ничуть не меньше.
— А храмовники? — не выдержала я. — Если верить вашим словам, то всё почти добровольно, но всем известно, что…
— Что всем известно? — лорд Джисперт тоже не выдержал, усмехнулся. — Разумеется, храмовники имеют некоторое влияние. Они могут настаивать на каких-то союзах, приводить свои доводы, но по факту выбор делают не они.
— Но все знают, — попробовала вернуться к прежнему аргументу я, и была перебита…
— Все, — маркиз фыркнул. — Айрин, ну сама подумай, что может быть известно «всем», если мы даже наличие Древней крови не афишируем. Вот ты, например, знаешь, кто из нынешней светской элиты является обладателем дара?
Я ответила сразу и без запинки:
— Лорд Тиар тес Норр. Глава Департамента магического правопорядка.
— А ещё?
В голосе Джисперта прозвучало нескрываемое веселье, и я, увы, осеклась. Просто на этом мои познания действительно заканчивались, и это при том, что вопросом пусть не рьяно, но всё-таки интересовалась.
Списки обладателей Древней крови в газетах и справочниках, увы, не печатали, и знали мы действительно немного. Но…
— Айрин, людям свойственно сочинять небылицы, — снова заговорил Джисперт. — И чем меньше у них информации, тем охотнее они это делают. Нам известно, какие слухи ходят о Древней крови, и мы могли бы эти слухи развеять, но зачем? Наделённые Древней кровью рождаются в семьях аристократов, где все и так знают правду. А если вдруг, внезапно, произойдёт тот единственный случай из ста, когда дар проснётся в простолюдине, то существует Храм, где всё объяснят.
Я откинулась на спинку стула и уставилась на собеседника невидящим взглядом. Какая-то логика в его рассуждениях точно имелась, но мне, как тому самому «внезапному случаю из ста» легче не стало.
— А если простолюдин в Храм не пойдёт? — к счастью, мой голос не дрогнул, прозвучал совершенно спокойно.
— Да куда он денется? — встрял Осберт. — Ведь законы, в отличие от сведений о Древней крови, полностью прозрачны.
Меня едва не передёрнуло. Прозрачны, ага. Вот только…
— Это всё неправильно, — сказала я. — Нечестно.
Лорд Джисперт недоумённо заломил бровь, а Осберт поинтересовался:
— Что именно? В чём неправильность и нечестность?
Я хотела объяснить, но не смогла, а герцог Раванширский…
— Айрин, Древняя кровь дар достаточно ценный, и привлекать к нему лишнее внимание глупо, — сказал он. — А все эти развенчания мифов, вся пропаганда, и есть то самое привлечение внимания, которое совершенно ни к чему. Добавить сюда тот момент, что Древняя кровь проявляется в среде аристократии, и становиться очевидно — простому народу знать подноготную незачем. Смысла нет, понимаешь?
Я подумала, и… да, поняла.
Старик был прав, только легче от этого опять-таки не стало. Впрочем, какого-то глобального сожаления по поводу того, что не пошла в Храм, где могли всё объяснить, я тоже не испытала. Выбор сделан, причём не вчера, а шесть лет назад.
Как итог, я глубоко вздохнула и сказала:
— Хорошо, предположим, что всё не так ужасно, как может показаться со стороны. Но ведь после брака женщина с Древней кровью полностью переходит во власть мужа…
— Да, — подтвердил лорд Джисперт. — И что тут страшного?
Я почувствовала прилив возмущения и невольно покосилась на леди Элву. Маркиза, в отличие от меня, осталась абсолютно спокойна — уж кого, а её этот момент точно не волновал.
Разумеется, вспомнилось всё увиденное в замке, и спокойствие леди обрело некоторый смысл. Маркизу в правах и желаниях точно не ущемляли, но ведь известны и другие случаи.
— Про баронессу Пейре слышали? — спросила я.
— Мм-м… — отец семейства нахмурился, словно припоминая.
— Это про ту, которая яд приняла? — уточнила леди Элва. И после того, как я кивнула: — Ох, Айрин…
Элва всплеснула руками и сделала самое жалостливое личико. Потом сказала:
— Айрин, не хочу показаться чёрствой, но подобное могло случиться с каждой. Неудачный брак — это не новшество, и то, что барон и баронесса Пейре являлись носителями Древней крови, ничего не значит.
— Как это «не значит»? — возмутилась я. — Баронесса была собственностью мужа, если бы не это, она бы смогла обратиться за помощью.
— Айрин, это лишь предположение, — вмешался Тунор. — Ежегодно в Империи совершается около сотни самоубийств среди женщин. Вернее, среди тех женщин, которые имеют право на защиту…
— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла я.
— Право на защиту не есть гарантия, — пояснил адвокат. — Утверждать, будто в смерти баронессы виновата именно Древняя кровь — глупо. Там, скорее всего, был целый букет причин, и тот факт, что баронесса находилась вне правового поля…
— Хорошо, — перебила я. — А графиня Караорская? Она в пропасть бросилась.
Тунор шумно вздохнул.
— Если отодвинуть эмоции и взглянуть на цифры статистики, — сказал он, — то совершенно ясно, что количество происшествий среди обычных людей несравнимо выше. Причём по всем показателям, включая жестокость.
И уже не мне, а брату:
— Осб, подтверди.
Младший судья Верховного суда Империи с готовностью кивнул и тоже заговорил:
— Малышка, я отдалённо понимаю твоё возмущение, но и ты пойми — в обычной жизни гарантий тоже нет. Вспомни свой Демстаун. Неужели никто из соседей или знакомых не занимался рукоприкладством? Неужели никто не перегибал с алкоголем? Никогда не было семейных драм и ссор?
Я насупилась и поджала губы — увы, но драмы, конечно, были. Даже парочка по-настоящему жутких случаев, но…
— То, что происходит рядом, с понятными тебе людьми, — продолжил Осб, — всегда воспринимается проще. А когда речь о чём-то далёком, все склонны драматизировать, сгущать краски. У аристократов, да ещё наделённых Древней кровью, жизнь всегда ярче, а трагедии, разумеется, «ужасней». И быть бесправной женой какого-нибудь барона, конечно, стократ опаснее, чем выйти замуж за сильно пьющего сапожника, который любит помахать топором.
Осберт замолчал, а я… новый довод выдвинула:
— От сапожника можно сбежать, а женщин, обладающих Древней кровью, держат взаперти. Они не выходят в свет, постоянно сидят дома.
Тут я снова на леди Элву покосилась, и лишь сейчас догадалась, с чем именно её стремление к уединённости связано…
— Знаешь, малышка, — судья шумно вздохнул, — у тебя очень хорошая профессия. Она достаточно далека от реальной жизни, и это, без шуток, чудесно. Лучше так, чем…
Осб осёкся и заметно посмурнел, а я глянула недоумённо. Через пару секунд всё же дождалась пояснений:
— В моей судебной практике было много разных случаев, Айрин. И поверь — не от каждого «сапожника» можно сбежать. Повторюсь, отсутствие Древней крови не гарантирует ни безопасности, ни счастья.
Вот теперь я тоже промолчала, потому что с ответом не нашлась. Осберт говорил слишком искренне, и слова звучали действительно разумно. Признавать не хотелось, но судья был всё-таки прав.
Я взяла паузу, пытаясь сопоставить услышанное и привести в равновесие чувства. Когда сердце перестало колотиться слишком сильно, вновь повернулась к маркизе.
— Леди Элва, простите моё любопытство, но вы хоть иногда покидаете этот замок?
— Меня не заперли, — леди лучисто улыбнулась. — Это заточение абсолютно добровольное.
— Но зачем?
В этот раз ответила не Элва, а лорд Джисперт:
— Женщины с Древней кровью более уязвимы, им сложнее сопротивляться агрессии внешнего мира. А в некоторые моменты они, — Джисперт посмотрел на жену с нежностью, — совсем ненормальные… Словно с другой планеты, с Луны.
И опять — поспорить не получилось. Просто иногда леди Элва действительно вела себя странно. Взять хотя бы отношение ко мне — даже с учётом страстного желания «заполучить девочку», оно было неоправданно хорошим.
А ещё собственное поведение вспомнилось. Конечно, Древнюю кровь во мне запечатали раньше, чем та успела войти в полную силу, но отклонения в поведении точно были. В тот период многое воспринималось слишком радостно, даже дельцы теневого сообщества вызвали неподдельную симпатию.
Только думать об этом совершенно не хотелось. Не надо. Что угодно, только не вспоминать.
— А Идгард, он… Его узор не откликается, верно? — спросила не столько из любопытства, сколько для того, чтобы сменить тему. Точнее, увести её в иное, более безопасное русло.
— Нет, — после паузы, со вздохом, сказала Элва.
— А жениться по велению разума он не желает?
Маркиза и лорд Джисперт обменялись печальными взглядами.
— Нет, — сказал отец семейства. — Идгарду этого мало. Он хочет, с откликом. Как у нас.
За столом вновь воцарилась тишина, и на сей раз семейство точно сочувствовало не мне, а старшенькому поросёнку. Правда, продлилась эта грусть недолго — через несколько секунд леди Элва видимо вспомнила о собственных предсказаниях и просияла.
— Но в этот раз ему точно повезёт! — бодро заявила она.
От улыбки, озарившей лицо маркизы, стало и тепло, и очень-очень нервно.
Однако, следующая реплика, принадлежавшая Тунору, оказалась гораздо неприятней…
— Если найдёт, то в замок не вернётся.
— Ну ещё бы, — поддержал адвоката молчавший доселе Селв.
Воображение тут же активизировалось и подбросило гадкую картинку — Идгарда, который сжимает в объятиях юную вертихвостку.
Потом представилось, как маг наклоняется и целует эту девицу в губы, а она трепещет, плавится, как недавно плавилась я.
Пришлось очень постараться, чтобы отринуть этот образ и переключить внимание на порядком остывшие блюда. И у меня даже получилось, однако сила воли закончилась быстрее, чем хотелось — не прошло и минуты, как я вновь соскочила на неприятную тему.
— Идгарду сейчас тридцать один, — напомнила тихо, — а Древняя кровь просыпается в юности. И если среди девушек, которых Идгард уже видел, той единственной нет, значит, нужно ждать леди из нового… — Хм. Чуть не сказала «помёта».
Элва улыбнулась и беззаботно пожала плечами — её возраст будущей невестки точно не волновал.
— А если узор не откликнется и в этот раз? — Нет, молчать я действительно не могла! — Что тогда? Может Идгарду попробовать поискать за пределами Империи?
— За пределами он тоже уже искал, — неожиданно выдал герцог, и я глянула удивлённо.
Однако проникнуться моментом не успела, отвлеклась на лорда Джисперта, который сказал:
— Значит, будем твёрдо настаивать на обычном договорном браке.
Элва наморщила носик и фыркнула, а маркиз поинтересовался:
— Что тебе не нравится? Ему необходимо жениться, он — наш главный наследник.
— Ты знаешь нашего сына не хуже меня, — ответила леди. — Если он не захочет, то продолжать династию придётся кому-нибудь другому. Осбу, например.
Младший судья Верховного суда Империи несильно, но подавился. Спустя ещё секунду, собрался с силами и подчёркнуто-оптимистично подмигнул мне.
Дурачился. Нет, ну точно дурачился! А я не выдержала и, проигнорировав сок, опять к бокалу с вином потянулась. И поняла — если сейчас начнётся очередной акт сватовства, мне снова «сделается дурно» и на сей раз я точно в комнату сбегу!
— Жена не обязательно будет слишком молодой, — выдёргивая из панических настроений, сказал герцог Раванширский. — Идгард не единственный, кто не стремится немедленно обзавестись семьёй, и девушки более подходящего возраста там есть.
— Подходящего — это какого? — не постеснялась уточнить я.
— Твоего.
Сразу вспомнился один из первых разговоров, и…
— Разве я не старовата? — да, во мне тоже живёт ехидна.
Герцог не смутился — подарил насмешливый взгляд и заявил:
— Женщины с Древней кровью обладают лучшим здоровьем, так что нет, не старовата. По мне, так в самый раз.
Если бы эта фраза прозвучала несколько часов назад, я бы смутилась безмерно. А так осталась почти спокойна, даже отсалютовала бокалом этому вредному, но очень обаятельному старику.
И вот теперь всё-таки нашла в себе силы прикусить язык и закончить изображать следователя. Я сосредоточилась на льющейся из патефона музыке, на аромате хвои и удивительном разнообразии блюд.
Чуть позже, когда Селв принялся развлекать собравшихся шутками, не думать о случившемся стало ещё проще. Единственное, что по-прежнему не давало покоя, это поведение моего приятеля, Вирджа.
В последней версии синеглазый красавчик утверждал, будто привёз меня в Раваншир именно для того, чтобы пообщалась с носителями Древней крови и смогла выслушать другую версию, но… Что мешало Вирджину развеять мои иллюзии самостоятельно? Там, в университете?
Вместо этого он целый год выжидал? А после прибег к шантажу и подкупу? Не-ет, простите, но лично я в такую чушь не верю. Не сходится. Совсем!
Как итог, когда празднование закончилось, я обратилась к будущему великому скульптору с прежней просьбой — попросила проводить до комнаты. А когда очутились одни, в жилом коридоре, у нужной двери, вновь ухватила Вирджина за лацканы камзола и озвучила этому лгуну все нестыковки.
Сокурсник сперва отбрыкивался, пробовал убеждать, будто выводы неверны, но я была непреклонна. В конце концов услышала надутое:
— Айрин, ты хоть представляешь, каково быть младшим в пятёрке совершенно неженатых братьев? Людей, у которых, невзирая на высокие должности, столько свободного времени и сил, что некуда девать! И ведь пока Ид не женится, остальные даже не почешутся. Просто из солидарности! Ты даже вообразить не можешь, как трудно жить в подобной атмосфере.
— Ах вот как! — возмущённо прошептала я.
Признание Вирджа будило лишь одно желание — прикопать «гения» прямо тут. Только возможности — увы и ах, — всё-таки не имелось, зато…
Зато парень стоял очень близко и даже не пробовал вырваться, что навело на одну важную мысль. Точнее, вернуло к мысли, которая уже посещала.
Тот поцелуй с Идгардом… почему я так реагировала? Из-за самого мага, или из-за того, что поцелуй был первым? А может есть какая-то иная причина? Может я при каждом поцелуе подобный шкал эмоций испытываю? Просто сама об этом не знаю, ибо… ни с кем кроме ищейки не целовалась?
— Ви-ирдж, — в итоге позвала я, и сокурсник сильно напрягся.
Он точно готовился к новому витку скандала, однако собеседница в моём лице была милостива, как никогда.
— Вирдж, в искупление грехов, окажи одну услугу, а?
— Какую? — осторожно уточнил парень.
Я быстро огляделась и, убедившись, что коридор пуст, прошептала:
— Поцелуй меня.
— Тебя?!
Прозвучало так, будто я жаба болотная. Это стало поводом отпустить главного бабника нашего Университета Искусств и, сложив руки на груди, грозно прищурить глаза.
— Айрин, ты не поняла, я не про это, — быстро осознал ошибку Вирдж. — Я о том, что ты мне как сестра. Я не могу с тобой целоваться.
— Ого. Ну надо же, — не выдержала я. — Надо же какие подробности всплывают!
— Айрин, я…
Будущий великий скульптор точно пытался подобрать новые аргументы, то через миг решил, что этот путь слишком сложен. Он прекратил отнекиваться — тоже окинул взглядом пространство и, наклонившись, прильнул к губам.
Он действовал с каким-то невероятным, заметным даже дилетанту мастерством, только никакого удовольствия я не испытала. Более того, отчаянно захотелось отскочить и воскликнуть: «Фу-у-у!»
Но отскакивать не пришлось — сообщник отстранился раньше, тут же окинул новым взглядом и поинтересовался:
— Ну как?
— Мм-м… — проявила вежливость я. Но через миг не выдержала, сказала как есть: — Спасибо, больше не надо.
Удивительно, но Вирдж не обиделся — просто кивнул и, развернувшись, направился прочь. Я тоже развернулась, дабы войти в свою комнату, только прежде чем дёрнула за ручку, заметила в дальней части коридора — той, где коридор совмещался с лестницей, и где в данный момент царил полумрак, — какое-то движение.
Или не заметила? Или только показалось?
Впрочем, какая разница? Я — девушка свободная, а сегодня праздник, и вряд ли кто-то из домочадцев осудит моё поведение. С этой мыслью я вытерла губы тыльной стороной ладони и вошла в спальню. Время давно перевалило за полночь, и единственное чего хотелось — просто лечь спать.
