Глава 12
Из студии мы с Вирджином вышли только вечером, после того, как на пороге появилась горничная, возвестившая, что ужин практически подан. Будущий великий скульптор идти не хотел, сопротивлялся, мотивируя это тем, что практически закончил заготовку, но я была непреклонна — вцепилась в «возлюбленного», и всё.
О примирительном обеде, который так и не состоялся, вспомнила лишь очутившись в столовой и увидав незабвенное трио. Это стало поводом для лёгкого недоумения — интересно, почему они передумали? Решили, что утренних извинений достаточно? Или вообще мириться уже не хотят?
Как бы там ни было, спросить я не могла, поэтому просто поздоровалась со всеми и уселась за стол. А подхватив салфетку, всё-таки не выдержала, и… да, бросила взгляд на Идгарда.
Старший из поросят был абсолютно спокоен и совершенно невозмутим. Он, как и всегда, сидел напротив, рядом с родителями, Осбертом и Тунором. В том же, что касается взгляда, его я тоже поймала, причём на сей раз Ид глядел настолько пристально, что кто-то даже не выдержал и кашлянул.
И вот странность — это «кхе-кхе» было очень невесёлым, и ищейка на него среагировал. Сразу перестал изучать моё лицо и переключил внимание на стоящие на столе блюда.
Но Идгард — это ладно, истинный ужас ситуации заключался в том, как повела себя я. Неожиданно и абсолютно непроизвольно я залилась краской, даже кончики ушей запылали.
— М-да… — тихонечко прокомментировал кто-то. Кажется, Осберт.
Пришлось немедленно, сию секунду, собраться и вспомнить о том, что у меня как бы возлюбленный есть. И сказать, обращаясь к Вирджу:
— Милый, будь добр, положи мне во-он того салата.
Третий не менее ужасный прокол — великий скульптор не понял. То есть не сообразил, что обращение «милый» адресовано ему.
Как итог, я легонечко пнула «возлюбленного» под столом и, хотя действовала предельно осторожно, от жуликоватого семейства манёвр не укрылся.
— Кхе-кхе, — выдал на сей раз… лорд Джисперт.
А через пару минут, когда втравивший во всю эту историю Вирдж изволил вспомнить о своём статусе и таки поухаживал за дамой, маркиз кашлянул ещё раз и спросил весело:
— Детишки, а вы ни о чём не хотите нам сказать?
«Детишки» дружно удивились, отчего улыбка маркиза сразу стала шире. Остальные, включая и леди Элву, и герцога Раванширского, тоже разулыбались. Только Ид остался как будто хмур и точно невозмутим.
— Ты о чём? — буркнул Вирдж.
Отец семейства мучить не стал, пояснил с готовностью:
— О том, что вы двое сокурсники и ничего больше. То есть никаких романтических отношений между вами не было и нет.
Синеглазый красавчик резко потупился, а в следующую секунду прозвучало:
— Что, так заметно?
— Угу, — отозвался маркиз.
Отец семейства веселился, а мне вообще не до смеха стало. Сразу вспомнился наш приезд в замок, с каким радушием нас приняли, а мы… Вернее, Вирдж-то ладно, он сын и ему простительно, а я точно поступила некрасиво.
Впрочем, ложь всегда постыдна, с какой стороны ни взгляни.
— Это из-за скульптуры? — уточнил горе-возлюбленный. — Из-за того, что я завис в студии?
Ответ лорда Джисперта стал некоторой неожиданностью:
— Нет, Вирджик. Студия лишь подтвердила очевидное.
Мы с «Вирджиком» переглянулись, а отец семейства продолжил:
— Ты мой сын, и я тебя, разумеется, люблю, но не могу не признать, что ты, Вирджин, балбес редкостный. А такие девушки, как Айрин, в балбесов не влюбляются.
— С чего вы это взяли? — всё-таки попробовала отстоять «нашу любовь» я.
Маркиз тихо рассмеялся, престарелый герцог, как ни странно, тоже. И он же, то есть лорд Стин, добавил:
— Не влюбляются. Иначе, — кивок на остальных внуков, — ты бы точно влюбилась в кого-нибудь из них.
На лицах поросят проступило неподдельное возмущение, а маркиза…
— Лорд Стин, ну зачем вы так? Они вовсе не балбесы, а совсем наоборот. Добрые, хорошие, очень воспитанные мальчики.
— Ой, ну конечно, — не поддержал невестку герцог. — А ты на них без налёта материнской любви взгляни.
Леди Элва насупилась, бросила быстрый взгляд на меня и повторила с нажимом:
— Лорд Стин, они не балбесы. — И после короткой паузы: — Особенно Осберт и Тунор.
— Не понял, — хмуро вклинился в разговор старшенький. — А я?
— Ты тоже замечательный, — заверила маркиза. — Но…
Она осеклась и явно растерялась.
— Но для охмурения темноволосой девочки, — подхватил лорд Джисперт, — которая должна прийти в семью через Вирджа, по понятным причинам, не подходишь.
В голосе лорда Джисперта прозвучало ехидство, и леди Элва тут же встрепенулась. Она глянула на мужа укоризненно, а потом сказала строго:
— Давайте лучше есть!
Спорить никто не стал — все вооружились приборами и сосредоточились на кулинарных шедеврах Листы. Я тоже всё внимание трапезе уделила и, что действительно важно, за весь ужин ни разу не отвлеклась на Идгарда.
Зато позже, когда привычно перебрались в гостиную, где мужчины намеревались выпить чего-нибудь алкогольного, а нам с леди предлагался чай, не отвлекаться стало сложнее. Просто одно дело, когда сидишь под пристальными взорами всех домочадцев, и совсем другое, когда…
Впрочем, нет. Иллюзий насчёт внимательности семейства тес Вирион я не питала! Поэтому, позволив себе маленькую слабость в виде двух взглядов, повернулась к мужской компании практически спиной.
Леди Элва, которая сидела в противоположном кресле, жест, конечно, заметила, но не оценила. Подарив мне лёгкую улыбку, махнула рукой и почти пропела:
— Осберт… Можно тебя на пару минут?
Зная к чему это всё, я прикрыла глаза и страдальчески застонала. И тут же услышала:
— Айрин, милая, что не так?
Осб, спасибо ему огромное, притворился, будто не расслышал, ну а я поняла — если не хочу быть жертвой синеглазой интриганки, нужно брать инициативу в собственные руки. Повинуясь этой мысли, я наклонилась вперёд и спросила почти шепотом:
— Леди Элва, а можете прояснить один момент?
Глаза маркизы сверкнули любопытством, губы растянулись в улыбке.
— Конечно, — ответила собеседница, и тогда…
Я сделала глубокий вдох, призывая себя к спокойствию, а потом озвучила:
— Вы когда-нибудь подозревали Вирджина в нетрадиционных взглядах на любовь? В чрезмерном интересе к мужчинам?
Маркиза резко порозовела, опустила ресницы. Спустя мгновение, подарила вороватый взгляд и сказала вполне ожидаемое:
— Вообще-то, нет.
Я заломила бровь — теперь щёки маркизы буквально заалели, зато отмалчиваться она не пыталась.
— Айрин, понимаешь… тут же такое дело… Вирджик так мило краснел, когда его этим вопросом поддевали, что я просто не могла остаться в стороне.
Ага. Ясно. Хоть в чём-то сообщник невиновен! Вот только… зная повадки своих родственников, неужели Вирдж не мог распознать, как его дурят, а?
— К тому же, карты утверждали, что через Вирджика в нашу семью придёт девочка, а он совершенно в том направлении не шевелился, — продолжила то ли пояснять, то ли оправдываться Элва. — Вот я и подтолкнула немного. Совсем чуть-чуть.
Я повернулась, искоса взглянула на расположившихся поодаль мужчин, затем опять на леди. И в который раз убедилась в мысли — действительно жулики, все до одного.
— Леди Элва, — сказала тихо, но уверенно, — я не та девочка, которую вы себе нагадали.
Маркиза поджала губы и глянула серьёзно.
— Айрин, я понимаю, что для большинства образованных людей гадание на игральных картах — дикость, но мои карты никогда не лгут.
Это заявление стало подовом для нового стона. Зато, видя моё настроение, предпринимать новые попытки позвать Осберта или кого-нибудь ещё, леди не стала. Вместо этого завела банальную светскую беседу обо всём на свете, и предстоящем празднике заодно.
И пусть во времени я не терялась, но сообщение о том, что праздничная ночь уже завтра, застало врасплох. Как? Уже? А я-то думала…
Утро нового дня я намеревалась провести в одиночестве. Ещё с вечера решила — всё, никаких прогулок и никаких встреч! Даже, невзирая на тот факт, что каникулы побили все рекорды по нарушению планов, свято верила — так оно и будет. В том же, что касается стука в дверь, который раздался в момент, когда я только закончила одеваться… Нет, он мою убеждённость не отменил.
К двери я отправилась с единственным намерением зидйгз — отделаться от нежеланного визитёра. А приоткрыв створку, замерла и растеряла большую часть слов.
Впрочем, если объективно, я вообще все слова растеряла — просто там, снаружи, стоял самый безопасный поросёнок. Будущий хозяин этого замка и всех земель. Ид.
Сердце, вопреки всем желаниям, гулко ухнуло, а в глубине души вспыхнул огонёк неадекватной радости. Пришлось очень постараться, чтобы взять себя в руки и выдавить:
— Привет.
— Доброе утро, — отозвался молчавший до сего момента Идгард.
Ищейка был выбрит, причёсан и совершенно спокоен. В миг, когда я поздоровалась, уголки его губ дрогнули, а взгляд серо-синих глаз потеплел. А потом, когда я, проявляя вежливость, открыла дверь чуть пошире, прозвучало:
— Ну что, на экскурсию идём?
— Куда? — у меня даже глаза округлились. — Зачем?
Маг хмыкнул и слегка качнулся вперёд. Глупость, наверное, но в этом мимолётном жесте почудилась нервозность.
Зато голос ищейки прозвучал более чем уверенно…
— Что значит «зачем»? — Он опять улыбнулся. — Ты же видела только первые этажи. И так как продолжать знакомить тебя с замком братья не собираются, то эту миссию взял на себя я.
Логика в словах точно была, однако идеей я не прониклась. Разумно помотала головой и ответила:
— Нет, не надо.
Идгард глянул вопросительно, а потом сказал:
— Я не кусаюсь, Айрин.
— Ага. Я не кусаюсь, а целуюсь.
— Айрин…
В голосе мага прозвучал укор, и лишь теперь я сообразила, что сказала вслух…
Румянец? Не было такого! Я давно всё обдумала и взвесила, и пришла к выводу — смущаться нельзя. Более того, то что случилось… в этом нет ничего особенного, ситуация абсолютно бытовая. Вот только попадать в подобное положение ещё раз всё-таки не следует. И раз так, то ответ один — нет.
— Айрин, прости, — продолжил Ид. — Того, что случилось вчера, не повторится.
Я смерила ищейку внимательным взглядом, парировала:
— Вирдж тоже уверял, что всё будет хорошо.
Идгард аргумент не оценил, пришлось добавить:
— Вообще все обитатели этого замка так или иначе убеждали меня, что всё будет нормально, а что в итоге? Сначала ваш квартет поросят, потом леди Элва с её карточной колодой, затем снегопад, и…
— Айрин, я не Вирдж, — перебил эту сумбурную речь Идгард. — И я не лгу. Я вообще мириться пришел.
— Что? — нет, моей выдержки не хватило. — Мириться? И ты тоже?
Маг глянул остро…
— Малышка, прекращай ёрничать. В конце концов, целовал не только я. Ты тоже хороша.
Вот теперь я всё-таки смутилась — почувствовала, как вспыхнули щёки и кончики ушей, а самое противное — Идгард заметил и, конечно, развеселился. Пришлось ткнуть в мага пальцем и заявить:
— Комментировать не смей!
— Только если на экскурсию со мной пойдёшь.
В этот миг стало ясно — шантаж, как и жуликоватость, это у них семейное. Второй очевидный момент — на экскурсию действительно пойду, ведь иного выхода нет. Ведь в противном случае ищейка начнёт подкалывать, а я такого точно не выдержу и умру на месте. Нет, угроза в самом деле слишком серьёзна! А закрыть дверь и не слушать… ну разве это вариант?
Выждав ещё с полминуты, я насупилась и кивнула. Мужчина тут же отступил и замер, дожидаясь меня.
Едва вышла, Ид протянул руку, однако я от такой помощи отказалась. Слишком хорошо понимала, что это опасно. Причём опасность исходила не столько от мага, сколько от меня.
Увы, но спокойствия в моей душе не было — там по-прежнему жила какая-то неадекватная радость. А ещё, едва Идгард оказался ближе, а преграда в виде двери исчезла, возникло вопиющее желание подойти вплотную и, привстав на цыпочки, поцеловать ещё раз.
Именно поэтому я решила держаться как можно дальше, и сосредоточить всё внимание на интерьерах замка. Последние были достаточно красивы и разнообразны, то есть шанс не сорваться на неадекватное поведение был.
Повинуясь указаниям Идгарда, мы миновали жилой коридор и спустились на второй этаж… Там тоже было несколько залов, один из которых — торжественный, для приёма подчинённой герцогу Раванширскому аристократии, — поразил в самое сердце.
Пусть не сразу, но о желании обвить шею мага руками я всё-таки забыла. Почти как в первый день — ходила, смотрела, радовалась и прямо-таки жаждала установить мольберт и попробовать запечатлеть всю эту красоту.
А Идгард рассказывал об архитекторах и исторических событиях… Не так рьяно, как когда-то Селв с Осбертом, но вполне информативно. Правда, в какой-то момент с темы он всё же соскочил, и я услышала:
— Айрин, касательно той поездки… Чего ты всё-таки испугалась? Тогда, в купе.
Я внутренне напряглась, но улыбку изобразила. Вдохнула, выдохнула, и…
— Твоей должности.
— А что в ней страшного? — моментально заинтересовался Ид.
— Ничего. Я и сама не поняла, почему так остро среагировала.
— А почему не сказала? Зачем солгала насчёт темноты?
Я наморщила нос и неопределённо пожала плечами.
— Не так уж я лгала, — пояснила, помедлив. — Свет действительно погас слишком внезапно.
— Айрин…
В голосе ищейки прозвучала странная интонация. Пришлось прекратить разглядывать колонну, украшенную ну очень красивой лепниной, и повернуться к нему.
— Идгард, я — девушка, — сказала мягко, почти ласково, — и у меня, как у любой девушки, есть секреты. Но… можно оставить эти секреты в покое? Не трогать? Не пытаться разгадать?
Брови мага плавно приподнялись, в серо-синих глазах отразилось лёгкое недоумение. Через миг мне напомнили, причём насмешливо:
— Я вообще-то ищейка, и разгадка секретов — моя работа.
— Но я же не преступница, — сказала уверенно, с нажимом, — а ты вообще в отпуске. — И после паузы: — Идгард, тебе не кажется, что это несколько неприлично? Сначала вы с братьями собираете на меня досье, потом леди Элва уделяет пристальное внимание моей генеалогии, а теперь… — Я запнулась, потупилась, однако закончила: — Ид, можно хотя бы мелкие секреты не трогать? Можно, хоть что-то останется при мне?
Мужчина сперва застыл, а потом поджал губы и прищурился. Взгляд серо-синих глаз стал подозрительным, однако я не смутилась.
Стояла и смотрела на ищейку с таким видом, будто речь в самом деле о пустяках. О глупых маленьких секретиках, которые есть у каждой девушки.
Несколько секунд, и подозрительность, сквозившая во взгляде Идгарда, исчезла.
— Хорошо, — сказал он. — Допытываться не буду, но с тебя…
Он осёкся, а я подтолкнула:
— Что?
— Нет, — отозвался заметно посмурневший Идгард. — Ничего. — И совсем тихо, так что я практически не имела шансов расслышать: — Что я, Селвин какой-нибудь условия выставлять?
Маг выпрямился, тут же отступил на полшага и указал на колонну, которой прежде любовалась. И принялся рассказывать о том, что изначально её тут не планировалось, но обстоятельства сложились таким образом, что задуматься о постановке колонны пришлось.
Я слушала и кивала, кивала и опять слушала. Одновременно пыталась не заморачиваться на целой гамме уже знакомых ощущений… На сердце, которое то и дело срывалось на бег, на регулярной нехватке воздуха и дрожащих коленях.
Только чем активнее я отмахивалась, тем сильнее становились эти крайне нежелательные ощущения. И тем чаще в сознании вспыхивала совершенно убийственная мысль — Айрин, ты, кажется, влюбилась. Чуть-чуть.
В какой-то момент эта мысль надоела настолько, что я резко остановилась и исполнилась негодования. Какое сердце? Какой воздух? С первого поцелуя никто и никогда не влюбляется! Любовь — явление куда более сложное, и для неё тоже основания нужны!
Ощущение духовной близости, чувство защищённости и комфорта, хотя бы подсознательное понимание, что человек тебе подходит, что ты готова прожить с ним всю жизнь. А между мной и Идгардом ничего подобного и в помине нет. Хотя…
Вспомнилась наша прогулка по лесу, и то, с каким спокойствием меня вынимали из сугроба. С какой невозмутимостью ждали, пока налюбуюсь оранжевыми цветами. Как фыркали, узнав, что не испытываю пиетета к высокой должности и, более того, называю не иначе как поросёнком…
— Айрин? — позвал Ид.
Пришлось очнуться и, сделав сто первый глубокий вдох, запретить себе все эти размышления. И двинуться дальше с самым равнодушным видом.
Всё хорошо. А то, что дыхания не хватает и колени дрожат — это я, видимо, простыла. Вчера. В студии Вирджина. Там же точно сквозняки!
Окончанию экскурсии я радовалась, как ценному подарку. Идгард, кажется, тоже. К финалу прогулки ищейка почти перестал рассказывать — он всё больше хмурился и молчал.
Когда очутились в столовой, в компании родственников, сотрудник Департамента магического правопорядка точно вздохнул с облегчением, а я внутренне поморщилась, обнаружив, с каким недоумением на нас смотрят.
Думала сейчас Идгард прокомментирует, объяснит домочадцам что к чему, однако он смолчал. Тогда я открыла рот, чтобы сказать, но потом тоже язык прикусила. А что тут, в конце концов, такого? Почему Осбу с Селвином и Тунором можно, а Иду нельзя?
Потом был непосредственно завтрак, разговоры о предстоящем праздновании и побег в студию в компании Вирджа. При этом, пока шли, сокурсник активно на меня косился, однако никаких вопросов так и не задал.
Искренне порадовавшись такой покладистости, я, едва переступили порог, помчалась к недописанному натюрморту. Даже успела взяться за кисть и поправить одно из испорченных вчера яблок, когда от двери донеслось:
— Нет, ну какие вы всё-таки зануды.
— А? — откликнулся Вирдж.
— Б! — ответил бесцеремонно ввалившийся в творческое пространство Осб.
А как только сообщник отвлёкся от многострадальной заготовки, продолжил:
— Сегодня праздник, время веселья и радости, а вы опять ведёте себя как две буки. Нет бы со всеми… выпить, поболтать, посмотреть на такой замечательный снегопад.
В последних словах прозвучала лёгкая подколка, и было совершенно понятно кому эта подколка посвящается. Я непроизвольно нахохлилась, взвесила в руке палитру, а сообразив, что судья направляется прямиком ко мне, ещё и кисточку на манер шпаги перехватила. Если продолжит ехидничать, ткну в глаз! Вот клянусь!
Поросёнок мою воинственность, конечно, заметил и даже руки в защитном жесте выставил.
— Малышка, не злись. Я же ничего не сделал!
Угу. Конечно.
— Айрин, если ты забыла, то напоминаю, — продолжил Осб. — Я — замечательный. Возможно лучший мужчина из всех.
Теперь в голосе судьи прозвучала ирония, и это подкупило. Я невольно улыбнулась, правда оружие не убрала.
Но Осберт не испугался — всё равно приблизился, чтобы глянуть на полотно и удивлённо приподнять брови. Через несколько секунд, которые потребовались на осознание, прозвучало:
— Хм… А мне нравится. Я бы в столовой что-нибудь подобное разместил.
Реплика с одной стороны польстила, а с другой — заставила напрячься. Просто вспомнился разговор в галерее и высказанная Осбертом мысль. Ведь это именно он, судья, предложил «гениальный» план по предотвращению моего побега. Именно он хотел заказать портрет, а в качестве объекта подсунуть «самого терпеливого из всех». Старшенького. Идгарда.
Стоило вспомнить о маге, и я напряглась сильней. Спросила с подозрением:
— Ты зачем пришел?
— А вариант «просто так» не рассматривается? — парировал мужчина.
Я глянула с подозрением, а Осб неуловимо посерьёзнел и добавил практически шепотом:
— Поговорить надо.
— О чём?
— О жизни и творчестве одной юной леди.
Тут Осберт опять иронизировал, но в интонациях позвучало нечто такое, что я всё-таки подчинилась. Отложила инструменты, вытерла руки и, кивнув поросёнку, направилась в дальнюю часть студии — к тем самым окнам, за которыми сейчас буйствовал снегопад.
А когда отошли на достаточное расстояние, едва не упала, потому что Осб заявил:
— Айрин, малышка, ты чудесная девушка и очень всем нам нравишься, но умоляю, прекрати заигрывать с Идгардом. Он, разумеется, достоин твоего внимания, только ему и так паршиво.
— Что? — ошарашено выдохнула я.
Собеседник взялся повторить:
— Не заигрывай с ним. Не надо. Я понимаю, что Ид нравится, но и ты пойми…
Вот тут судья осёкся — просто гримаса, исказившая моё лицо поводов для сомнений не оставляла. Следом пришло возмущение, и настолько сильное, что я крепко сжала кулаки и топнула ногой.
Удивительно, но в этот миг кое-кто всё же изволил включить соображалку и даже смутился немного.
— Хм… Хочешь сказать, что я ошибся? — спросил Осб. И прежде, чем успела кивнуть: — Айрин, не злись, но со стороны всё выглядит именно так.
Не злись? Именно так?!
— Эй, Айрин… — судья опять руки в защитном жесте выставил, и даже отступил на полшага. Я же искренне пожалела о том, что оставила палитру и кисточку. Они бы сейчас ой как пригодились!
— Ты, — практически прошипела я.
— Айрин, прости, — попробовал сгладить свинтус.
Но через миг не выдержал, и…
— Со стороны действительно видней, и то, какие взгляды ты на него кидаешь, как хлопаешь ресницами, наводит на вполне логичные подозрения.
А спустя ещё мгновение…
— Кстати, малышка, а ты знаешь, что убийство судьи — это пожизненная каторга? Даже на амнистию рассчитывать не придётся.
— Да неужели! — взвизгнула я.
Жаль, но услышав слово «каторга», всё-таки протрезвела. Перестала шипеть и застыла, грозно сложив руки на груди.
Осберт смену настроения, разумеется, заметил и лучисто улыбнулся. Выдержал приличную моменту паузу, а потом шагнул навстречу и предложил:
— Помиримся?
— Опять?
Представитель благородного семейства резко насторожился, а меня… немного занесло. Просто эмоции зашкаливали, били прямо-таки фонтаном.
— Кстати, а что с тем обедом? — спросила в итоге. — Где шарики? Где купленные в Ширте цветы и чудесные заснеженные пейзажи?
— Хм, — отозвался Осб. — А откуда ты знаешь?
Я усмехнулась и парировала:
— Думаешь, шпионские навыки есть только у вашей семьи?
Вывод, к которому пришел собеседник, был настолько вопиющим, что во мне снова жажда убийства проснулась…
— Нет, ну ты точно нам подходишь, — заявил зараза. — Давай, прекращай вздыхать по Идгарду и выходи за меня.
— Что?!
Увы, но я снова завелась, причём в долю секунды, с полоборота. А Осберт опять рассмеялся и, выдержав новую паузу, сказал:
— Малышка, полегче, это всего лишь шутка. Но всё-таки, откуда тебе известно про обед?
— Не скажу! — грозно рявкнула я.
Потом подумала и поступила самым разумным образом — круто развернулась на каблуках и направилась обратно к мольберту. А преодолев добрую половину пути, вздрогнула и застыла. Просто Осб ответил, и голос его прозвучал вполне серьёзно…
А сказал он следующее:
— Нам Идгард запретил.
Пара секунд на осознание, и я медленно повернулась, чтобы уставиться на судью в оба глаза. Мне ведь почудилось? Или…
— Ид потребовал, чтобы мы от тебя отстали, — приблизившись, пояснил щёголь. — Чтобы никаких обедов, экскурсий и встреч.
Я вытаращилась пуще прежнего, и даже рот от удивления приоткрыла. Потом нашла в себе силы спросить:
— Шутишь?
Осберт отрицательно качнул головой и точно хотел что-то добавить. Но я сделала запрещающий жест — нет, не надо. Молчи. Не усугубляй.
Ведь всё и так ясно… Даже если отбросить запрет, который действует для меня, у нашей с Идгардом симпатии нет шансов. Он — будущий герцог Раванширский, а я — дочь простого юриста. К тому же, учусь на художника и уже полтора года живу в городе с самой дурной репутацией. Мы не пара. Совсем.
— Осб, я понимаю, — сказала со вздохом. — Ты зря волнуешься, потому что я действительно не претендую. И замуж до окончания университета всё равно не пойду.
— Тебе правда так хочется получить этот диплом? — не поверил собеседник.
— Угу.
Буркнула и, выдохнув, шагнула к мольберту. Продолжать сомнительный разговор не желала категорически, и судья, нужно отдать ему должное, отстал.
Он направился к Вирджу и, окинув статую шута пристальным взглядом, заявил удовлетворённо:
— Красиво.
А прежде, чем покинуть студию напомнил:
— Детишки, ваши художества — это, конечно, прекрасно, но праздник не прогуливайте. Кстати, музыканты и трубадуры, ввиду погоды, до нас не доберутся, так что торжество будет скромным. И праздничный ужин начнётся раньше на пару часов.
При чём тут ужин я не поняла, однако спрашивать не стала. Пыталась вновь сосредоточиться на натюрморте и подстёгивала в себе желание закончить его как можно скорей.
Вирдж завершил работу над скульптурой к полудню, а я корпела над натюрмортом до тех пор, пока за окнами не начал сгущаться мрак. Всё это время сообщник отирался поблизости и пытался отвлечь, но я не поддавалась. В результате, исправила все вчерашние ошибки и почти разобралась с фоном с правой стороны.
А потом — всё, время ожидания вышло. Я была вынуждена подчиниться требованиям синеглазого красавчика, который настаивал на необходимости вернуться в комнату и привести себя в достойный вид.
Вернулась. Вытащила из чемодана второе из двух приличных платьев, и отправилась в ванную, чтобы вымыть голову. Ну а возвратившись, обнаружила в спальне Тиссу — горничная явилась, дабы помочь с причёской и вообще.
Сперва я хотела отказаться, но потом подумала и кивнула. Отдалась в умелые руки, а через час, взглянув в зеркало, сильно растерялась и не сразу опознала в той хорошенькой темноволосой девушке себя.
Тисса сделала локоны, затем соорудила высокую причёску и вставила несколько нарядных шпилек. Ещё привела в порядок платье и помогла одеться — последнее было совсем уж непривычно, но никаких протестов не вызвало. Мне даже понравилось, почувствовала себя почти аристократкой.
Едва с приготовлениями было покончено, в дверь постучали. Я сразу напряглась — учитывая все предыдущие события, понятия не имела, чего ждать. Однако всё оказалось совсем не страшно, на пороге обнаружился Вирджин. Сокурсник явился, дабы проводить.
Когда мы уходили, Тисса окликнула — она просила разрешения распаковать вещи… Мысль о побеге я, в общем-то, не оставила, но согласие всё-таки дала.
Под руку с будущим великим скульптором, добралась до лестницы и спустилась на первый этаж. Как вскоре выяснилось, направлялись мы не в столовую, а в один из торжественных залов, украшенных еловыми ветками и всевозможными гирляндами.
От красоты перехватило дух — основное освещение было выключено, пространство озаряли бесчисленные вереницы крошечных фонариков… Ещё тут обнаружилось чудо техники — патефон! Он стоял на отдельном столике, и Селв с Тунором как раз пытались приладить к патефону магический кристалл.
— Оу! Надо же! — отрываясь от важного занятия, воскликнул Тунор. — Вы сегодня не последние, а одни из первых?
Селв, что приятно, обратил внимание на другой момент.
— Айрин, — выдохнул он. — Ты очаровательна.
— Благодарю, — просияв и присев в кокетливом реверансе, откликнулась я.
В том же, что касается нашего с Вирджем появления, мы действительно пришли в числе первых. Уже после того, как сокурсник утащил с накрытого стола бокалы и вскрыл одну бутылку, в зал начали подтягиваться остальные — леди Элва с лордом Джиспертом, Идгард с Осбом, и хозяин здешних земель — лорд Стин.
Последний пришел не сам — его кресло прикатил слуга в форменном камзоле. Но, что удивительно, старик из кресла всё-таки поднялся, и лишь теперь я сообразила — он не болен и не парализован, просто сил на обычные способы передвижения нет.
— О, Айрин, — словно почуяв, что думаю о нём, воскликнул герцог, и я вновь в реверансе присела.
— Тебе очень идут высокие причёски, — даря благодушную улыбку, сказала Элва.
— Это точно, — поддержал Осб.
Идгард ограничился улыбкой и сразу направился к парочке, которая уже доламывала работающую на магии машину. Через пару минут по залу поплыла музыка, разбавленная шипящими звуками — обычное дело, если речь о патефонах идёт.
Затем было приглашение за стол, радостные хлопки — это пробки из игристого вылетали, и первые тосты. Ид опять сидел напротив, а я старалась не коситься в его сторону и не паниковать…
Через полчаса, когда тосты закончились и начались шутки, стало легче. Настроение значительно улучшилось, а я всё же нашла в себе силы посмотреть на ищейку и лишь теперь отметила довольно примечательный момент.
Идгард к празднику по-настоящему готовился. Он пришел причёсанным, в идеально выглаженной рубашке и очень стильном камзоле. Выглядел сейчас лучше, чем замороченный на моде Осберт, и точно давал фору всем остальным поросятам. Настоящий аристократ. Мужчина мечты!
Единственное, что портило образ — слишком кислая физиономия. Создавалось чувство, что Идгарда прямо-таки воротит. В какой-то миг это выражение заметила леди Элва и сказала ласково:
— Милый, не грусти.
Ид выразительно наморщил нос и не менее выразительно осушил добрую половину бокала. Маркиза подобное поведение точно не одобряла, но голос её остался по-прежнему ласковым:
— Милый, в этот раз тебе точно повезёт.
Слушать их разговор я не хотела, обращать внимание на ищейку — тем более. Однако, стоило вспомнить, какой сегодня день, и в голове что-то щёлкнуло. Погодите… вы же не хотите сказать, что Ид…
— Мама, не надо, — старший из поросят отмахнулся, чтобы через секунду вытащить из внутреннего кармана часы, а потом нехотя подняться на ноги.
— Куда? — тут же встрепенулся Осберт. — Ведь ещё рано.
— Всего полчаса до начала, — Идгард поморщился сильней. — В этот раз лучше не опаздывать, чтобы снова не обвинили в нежелании решить вопрос.
В последних словах прозвучала горячая неприязнь, однако зацепилась я не за это. Уже сознавая, но абсолютно не веря в происходящее, спросила:
— Что случилось? Вы вообще о чём?
Маг подарил короткий взгляд и очень невесёлую улыбку, а леди Элва горестно вздохнула. Она же и сказала:
— Нашему Идгарду выпало большое счастье — он отмечен Древней кровью. Только в любви, к сожалению, никак не везёт.
Я застыла и уставилась шокировано. Хлопнула ресницами, потом ещё раз, и ещё. Затем в памяти всплыли широкие кожаные браслеты, и головоломка почти сложилась. Тем не менее, с губ сорвалось нелогичное:
— А узоры?
— Эти? — приподняв рукав камзола и манжет рубашки, уточнил Идгард.
Увы, но глаза не обманывали — на обнаженном запястье будущего герцога Раванширского пылало настоящее пламя. Оранжево-алые линии соединялись в нечто завораживающее и причудливое. Узор отдалённо напоминал тот, который видела на собственной руке несколько лет назад, только мой не алым, а серебристо-зелёным мерцал.
Минута на осознание, и я захлебнулась вздохом. А потом спросила:
— Зачем ты это прятал?
— Я? Прятал? — в голосе Ида прозвучала смесь удивления и возмущения.
И после паузы:
— Я ничего не прятал, Айрин. Просто предпочитаю не афишировать этот момент.
Нет, не поняла. Уставилась вопросительно, причём почему-то не на Идгарда, а на леди Элву. Маркиза сразу смутилась, отвела глаза, но действительно пояснила:
— Это обычное дело. Большинство отмеченных Древней кровью не выпячивает свой дар.
— Никогда о подобном не слышала.
— Айрин, сложно услышать о том, что не придаётся огласке, — сказал ищейка. Теперь он выглядел раздраженным.
— Идгард, не злись, — попыталась смягчить леди Элва. — Мы знаем, как тебя утомил этот поиск, но поверь…
— В этот раз мне точно повезёт, — процитировал слова той же Элвы Ид.
Прозвучало абсолютно безрадостно — уж кто, а старший из поросят в прогнозы матери точно не верил. Не давая возможности сказать что-то ещё, он вынул из кармана небольшую жестяную коробочку, а через миг я увидела настоящую редкость — телепортационный кристалл.
Идгард отошел от стола, махнул рукой всем собравшимся, и почти сразу исчез в серой дымке. Куда именно он переместился, я, разумеется, знала — в главный столичный Храм. Именно там проходил ежегодный приём, на который положено являться всем, кто наделён Древней кровью и свободен. Тот самый, где каждому обладателю проклятой магии подбирают пару.
— Айрин? — тихо позвал кто-то, а я вдруг поняла…
Да, с огромной задержкой, но осознала какая я всё-таки дура! Ведь всегда, с самого начала знала, что Древняя кровь просыпается, прежде всего, у аристократов. Более того, Древняя кровь считается этаким символом родовитости, а семья тес Вирион…
О, небо! Как же я могла так сглупить? Приехать сюда, к ним?
— Айрин, дорогая, — вот теперь голос я опознала, это звала леди Элва. — Тебе плохо?
— Да, — не стала лукавить я.
Маркиза глянула с удивлением, остальные тоже насторожились, и пусть я понимала, как это будет выглядеть со стороны, но…
— Простите, мне лучше вернуться в комнату. — И уже не всем, а главному бабнику нашего университета: — Милый, пожалуйста, проводи.
Вирджин нервно сглотнул и кивнул с бо-ольшим запозданием. Потом поднялся из-за стола и галантно протянул мне ладонь.
Я жест, конечно, приняла и, одарив вежливой улыбкой озадаченных аристократов, встала. Оставалась малость — дотерпеть до того момента, когда покинем торжественный зал и окажемся вне поля зрения семьи.
