Меняющаяся обстановка в растущей империи породила образ «старосветского римлянина», во всяком случае возникла идеологическая потребность в определении и уточнении его характерных черт. До сих пор в нашем сознании сохраняется стереотип римлянина как приземленного, практичного, выносливого и не стесняющегося своих недостатков человека. Скорее всего, такой образ сложился именно в этот период.

33. Многие римские скульпторы изображали свои модели в пожилом возрасте, с морщинами, резкими чертами лица. Стиль, известный как веристический, или староримский, хотя он предельно реалистичен, передает идеалистические представления о том, как должен выглядеть римлянин, в противоположность греческой манере, изображающей совершенство юной натуры

Некоторые деятели III и II вв. до н. э. прославились откровенной критикой разлагающего влияния иноземных культур на традиционные римские привычки, поведение и моральные устои, особенно досталось греческой культуре – от литературы и философии до обычая заниматься гимнастикой обнаженным, употреблять изысканную пищу и удалять волосы с тела. Больше других отличился Марк Порций Катон (Катон Старший), современник и соперник Сципиона Африканского, которого он осуждал, в частности, за посещение греческого гимнасия (т. е. фитнес-центра) и театров на Сицилии. Катон также известен тем, что окрестил Сократа «пустомелей», ввел римскую оздоровительную диету из зеленых овощей, утки и голубя (отказываясь от предписаний греческих врачей, способных, по его мнению, только довести до смерти). Катон предупреждал, что римскую власть погубит страсть к греческой литературе. Полибий передал слова Катона о том, что один из признаков вырождения Республики он видел в том, что красивый мальчик стал стоить дороже поля, а горшочек маринованной рыбы – дороже пахаря. Он был не одинок в своих опасениях. В середине II в. до н. э. еще один выдающийся деятель настаивал, чтобы выстроенный в Риме театр в греческом стиле был снесен, поскольку гораздо полезнее в воспитательных целях смотреть спектакли стоя, как римляне исстари и делали, а не сидя, развалившись в восточной неге. Если вкратце суммировать подобные доводы, то становится очевидно: что для грека хорошо (утонченность), то для римлянина плохо (расслабленность, mollitia). Роскошь подрывала силу римского характера.

Было ли это простой консервативной реакцией на новомодные идеи, прорвавшиеся в Рим из внешнего мира, или очередной схваткой между традиционалистами и модернистами? Отчасти, возможно, так и было. Но в реальности все было и сложнее, и интереснее. Как бы Катон ни горячился, но сына своего обучил греческому языку, и в некоторых сохранившихся произведениях – в частности, техническом трактате по земледелию и управлению сельским хозяйством, во фрагментах речей и книг по истории Италии – он продемонстрировал владение греческими риторическими фигурами, которые так порицал. Многие его заявления о «римских традициях» были чистой воды фантазией. Нет основания предполагать, например, что почтенные пожилые римляне стоя наблюдали за ходом спектакля. Источники, скорее, свидетельствуют в пользу обратного.

Надо сказать, что катоновский набор старосветских римских ценностей был в такой же степени изобретением его времени, как и попыткой защитить подлинные римские обычаи. Принадлежность к какой-либо культурной традиции – легко ускользающее понятие, и у нас нет сведений о том, когда римляне стали задумываться о своем особенном характере и своем отличии от соседей. Но лапидарный образ сурового аскета, который римляне проецировали на своих предков и который стал также и нашим идеалом «римлянина», оказался результатом культурного конфликта между желанием оставаться римлянином и огромным множеством альтернативных возможностей, появившихся на фоне продолжающейся экспансии. Иными словами, полярные противоположности «эллинизма» и «римскости» оказались тесно связаны друг с другом.

34. Изображение жреца богини Великой Матери, II в. Его вид разительно отличается от типичных римских жрецов, облаченных в тогу (см. илл. 61). Непривычны и его длинные волосы, тяжелые украшения, чужеземные музыкальные инструменты и предметы, намекающие на самоистязание, – бичи и стрекала.

Подтверждением тому может служить умопомрачительное сообщение Ливия о том, как в 204 г. до н. э., ближе к концу Второй Пунической войны, кумир богини Великой Матери был привезен в Рим из Малой Азии и был встречен с невероятной помпезностью. Этот случай хорошо отражает сущность «римского». «Книги Сивилл», которые связывают с эпохой Тарквиниев, рекомендовали включить богиню Кибелу, как ее еще называли, в пантеон римских богов. Список божеств, которым поклонялись в Риме, не был жестким, к тому же Великая Мать считалась покровительницей Трои – родины Энея и других предков римлян, и поэтому в каком-то смысле принадлежала Риму. Была организована депутация из уважаемых граждан, которая должна была получить изображение богини и привезти его домой. Был выбран достойнейший из мужей для встречи ее в Риме, и им оказался очередной Сципион. Его сопровождала благородная римлянка, по некоторым сведениям, весталка. Длинная вереница женщин передавала из рук в руки изображение Великой Матери с корабля на берег и далее. Богиню временно расположили в святилище богини Виктории, пока не отстроили ее собственный храм. Он стал первым зданием в Риме, выполненным из очень «римского» материала, основы многих последующих шедевров римской архитектуры – бетона.

Ничто бы не порадовало Катона больше, чем это зрелище, хотя многое в нем оказалось совершенно непривычным. Изображение богини было, скорее всего, не совсем таким, каким его ожидали увидеть римляне. Это был огромный черный метеорит, а вовсе не статуя с человеческим обликом. И метеорит этот прибыл в сопровождении свиты жрецов, самооскопленных евнухов с длинными волосами, тамбуринами и страстью к самобичеванию. Все это выглядело настолько «не по-римски», насколько можно себе представить. И с тех пор оставался открытым вопрос о том, что есть «римское» и что «иностранное» и где проходит между ним граница. Если так выглядело нечто, связанное с прародиной, то что же тогда подразумевалось под понятием «римское»?