Глава четвертая

В те редкие ночи, когда в «городе восходящего солнца» случалась гроза, Роза и Париж не могли уснуть до утра. Внутри маяка им казалось, что они находятся снаружи. Казалось, что гром с каждым ударом становится все сильнее, и скоро разобьются вдребезги окна, а затем развалятся стены. Да, в те минуты было страшно, холодно и темно. Роза искала защиту на широкой, волосатой груди, а Париж все сильнее прижимал ее к своему телу.

Когда стены переставали трястись и заканчивалась гроза, то начинался сильный ливень. Они привыкли под него засыпать, в такие темные, страшные ночи этот ливень был для них колыбельной.

– Почему ты сказал, что не веришь в чудо?

Они несколько минут назад проснулись и пожелали друг другу доброго утра. Розе было важно, чтобы они с улыбки начинали свой новый день.

– А что такое чудо, Роза? Неужели ты скажешь мне, что чудо – это то, что я сегодня проснулся, а не умер от грозы этой ночью? – Париж улыбнулся.

– Нет, я так не скажу, – улыбнулась в ответ Роза. – Разве не чудо то, что для француза его возлюбленная пахла лавандой, а для тебя нет?

– А, ты об этом, – Париж стал серьезным. – Так я же не знаю, как пахнет лаванда, может быть, в этом причина?

– Ты меня не понял.

– Возможно.

– Ты мог бы почувствовать этот запах, опознать его, когда она подошла. Но ты ничего не почувствовал!

– Я не стану с тобой спорить, Роза. Возможно, для тебя чудо – это тот факт, что люди влюбляются и теряют от этого голову, для меня нет. Ты способна все преукрашивать, преувеличивать. А я способен видеть вещи такими, какие они на самом деле есть.

– Ты сухой… – прошептала Роза. – И жестокий.

– Нет, я просто зрячий.

– А как же художник-болтун?

Париж засмеялся.

– В том-то и дело – болтун и выдумщик. Такие, как он, сочиняют сказки на ходу, не запинаясь.

– А если нет…

– Если ты способна верить этому человеку, то верь! Я не соглашусь с твоим мнением, но и свое навязывать не стану.

– Хорошо, – закрыла тему Розу. – Принесешь мне сок?

– Конечно, – поцеловал ее в губы и ушел в другую комнату.

Роза иногда думала о том, что они с Парижем полные противоположности друг другу, но это ее не пугало, напротив – он умел отрезвлять, когда было нужно, он не позволял ей полностью окунуться в мир грез.

– Ты слышишь океан?

– Слышу.

– И я его слышу…

Каждое утро они отправлялись к океану, еще ни один день они не провели свое утро без него. Некоторые в это раннее время купались, остальные приходили после обеда, когда спадала жара. В те часы Роза и Париж сидели в кофейне, им нравились уединение и покой. Ни он, ни она никогда не понимали – как люди могут сбиваться в стаи. Зачем нужны бессмысленные разговоры, когда не о чем говорить.

Эта кофейня имела особую атмосферу, а какой у нее был запах – даже те, кто проходили мимо, прогуливаясь по набережной, чувствовали этот запах и входили внутрь, чтобы отведать здешний кофе.

«Потрясающее место», – говорили гости, когда покидали кофейню. Но почему-то никто не возвращался обратно. А хотя, это легко объяснить. Многие проводят здесь отпуск – и когда он заканчивается, покидают город, страну и возвращаются к быту. Многим нравится быт, но только не Розе, она всегда стремилась быть вне его. Мечты заканчиваются там, где начинается быт. Роза всем своим женским началом боялась данной участи.

В один солнечный день, когда «сегодня» продолжалось уже больше месяца, а Роза перестала видеть кошмары по ночам, к молодым людям поступило заманчивое предложение – продать свою квартиру в маяке за приличную сумму. Скажем так, на нее они могли бы купить роскошные апартаменты с видом на океан и жить без нужды, скажем, года два. Они, естественно, отказались и остались жить в маяке, в том гнезде, которое они свили для себя сами. Чего только стоил новый удобный матрас – одно удовольствие, а не сон. На самом деле, Роза не могла больше представить себе жизнь без шума океана.

– Ведь ты жила до него, – верно подметил Париж.

– А больше не могу!

Больше они к этой теме не возвращались и даже не обсуждали подобные предложения.

«Океан излечит все твои раны», – сказали однажды Оскару, когда тот перестал есть и спать, когда девятнадцатилетний юноша почувствовал себя стариком, прикованным намертво к кровати. Тяжелый недуг парализовал его молодое тело, сломал его дух, глаза, не знавшие слез, налились океаном сполна.

У Оскара умерла возлюбленная, ей суждено было умереть в теплой кровати, плотно поужинав перед смертью. Есть на свете неизлечимые болезни, о которых люди молчат, а потом делают другим людям больно. Есть люди неизлечимые, вроде Оскара, а есть здоровые, полные жизни, которые говорят: «До свидания», а затем во сне умирают. Вроде его возлюбленной – Моники.

Оскар молод, и за это ему можно простить его глупость – хоронить себя живым. Взрослые люди понимают, что пережить можно все, и нет лекарства более эффективного, чем труд и время. Таких юношей, как Оскар – сломленных, с душевной болезнью, не требующей белых стен и ухода, матери зачастую отправляют в мужской монастырь. Но мама Оскара его сильно любила и не приучила к труду, а потому отправила любимого сына одного к океану. Материнское сердце каждую секунду тосковало о нем и болело вместе с его раненым сердцем. Конечно же, он этого не чувствовал, и его горе было сильнее горя других, и он в полном здравии предпочел остаться наедине со своей болью.

Есть ноша, которую невозможно нести, и вместо того, чтобы бросить ее, люди катят ее по земле. Им кажется, что она им по плечам, раз они делают с этим бременем шаг вперед, а может, и два. Но если им хватает сил подняться на гору, то они скатываются назад и делают бессмысленные попытки вновь и вновь. Люди не глупы, нет! Они любят, а потому позволяют сердцу страдать. Они не черствы, не сухи, чтобы приказать ему окаменеть – ведь так будет лучше. Люди живые, а потому позволяют себе каждый раз умирать, вместо того, чтобы умертвить все живое в себе однажды.

Оскару нужно было тепло, женское тепло, которым он мог бы согреться, в котором он мог бы сомкнуть глаза и уснуть. Молодая, чистейшая душа, не знавшая пороков и горя; не скорбящая ранее, сохранившая ангельскую, нетронутую улыбку.

Оскар встретил свое двадцатилетие у океана. Он смотрел на него, но он не излечивал его раны, а только шумел. Этот ненавистный ему шум, эта ненавистная жизнь, свой двадцать первый день рождения Оскар встретил в публичном доме в объятиях сорокалетней путаны. А ему всего лишь нужно было женское тепло, ему всего-то нужно было на льдине согреться.

Оскар не понимал, почему Роза его спрашивает о чуде, и что оно такое – это чудо, о котором едва ли скажет увядший лепесток, который смог себя оживить на мгновение. И этим мгновением она называет жизнь. Что есть чудо, Роза, если ты больше собственных морщин боишься завтрашнего дня? Что оно такое это чудо, Роза? Париж смотрел на ресницы ее сомкнутых глаз и понимал, что ее не вылечит океан. Что ее ничто не вылечит, но, возможно, она сумеет на время согреться.

Оскар мел улицы на протяжении шести лет, быть дворником не было его призванием, но ему так хотелось очистить весь мир, каждую улицу, но они не становились чище. Те, кто пытается изменить весь мир – в первую очередь пытаются изменить себя. И Оскар себя изменил, когда впервые услышал выстрел револьвера, когда впервые увидел человека, убившего свою женщину, уничтожившего свою любовь и при этом избежавшего наказания. Он изменил себя, когда увидел Пьеро, приставившего револьвер к его затылку; в те секунды Оскар впервые почувствовал себя не жертвой, а палачом. Ведь он никого не убивал, ведь он не должен был нести наказание за другого. Оскар полностью излечился лишь тогда, когда приставил к убийце зеркало и показал ему его отражение. Убийцей запомнил Оскар Пьеро и никогда не искал ему оправдания.

Оскар оставил себе имя Париж, как начало новой жизни и завершение старой. Он сбросил с себя эту поганую, тошную жизнь вместе со своим старым свитером, он купил себе билет на чужой самолет и отправился в чужую мечту. Как называла эту мечту Роза – «город восходящего солнца».

Оскар смотрел на сонное лицо своей новой возлюбленной и понимал, что в этом мире есть только он «до» и он «после»…

Париж привык отделять от черного и белого цвета все остальные цвета, он никогда в своей жизни не видел радуги, и слово «возможно» для него не существовало в природе. Есть только «да» и «нет», есть только лед и пламя, есть только бог и падший бог – дьявол.

Люди, для которых не существует, кроме черного и белого, других цветов, видят сквозь собственную призму мир черно-белым. И пусть у Парижа были синие, как океан, глаза – для него океан всегда был черным.

Оскар потратил шесть лет на то, чтобы сделать этот мир чище, и за то время, что он мел улицы, он повидал много самых разных людей. Практически все, глядя в его сторону, считали, что он нищий, бездомный. Но у Оскара был дом, и вырос он в обеспеченной семье, где денег всегда было в достатке. Пьеро видел, как Оскар покупал своему новому влечению, новой попытке вернуть себя прежнего – кабриолет черного цвета. Пьеро не знал, что нищий дворник не убийца его жены, не бездушный киллер, а всего лишь молодой парень, который не может найти в этом мире себя.

«Меня зовут Оскар. Мне двадцать семь. Я никого не убивал в своей жизни и не готов больше нести наказание за то, чего я не совершал…» – пронеслось у него в голове, когда в старую, забытую богом кофейню вошел коротко стриженный человек среднего роста с револьвером в руке.

«– Ты меня не убьешь, а иначе ты бы зарядил два патрона, – безразлично сказал убийце Оскар, вспоминая, как прошлой ночью проверял барабан его револьвера.

– Я никогда не держал в руках оружие, а впервые я его поднял с пола тогда, когда ты застрелил свою жену… Пьеро, это ведь имя из какой-то книги, верно?»

Париж иногда возвращался в тот роковой день, чтобы еще раз повторить диалоги, он возвращался туда, чтобы никогда не забыть.

– Почему Пьеро назвал тебя Парижем? – Роза открыла свои сонные, темного цвета глаза.

– Ему казалось, что я отобрал у него мечту. И в честь убийцы своей жены он прозвал этот город.

– А тебя никогда не гложет чувство вины? – Роза задумалась, подбирая слова в уме. – Может быть, ты чувствуешь ответственность за его смерть…

– Нет, – резко произнес Париж. – Я чувствую ответственность только за тебя.

В комнате было прохладно и Роза укрылась пледом. Шум океана в ушах, дыхание любимого человека (а любит ли она его или просто играет). Ей казалось, что она в эти минуты счастлива.

В «город восходящего солнца» приехала одна молодая особа, Диана. Она была убеждена в том, что, покинув свой город, свою родную страну, свой язык (она так хотела, чтобы люди перестали говорить на ее языке, а оттого решила выучить иностранный), она сможет начать новую жизнь, вдохнуть новый воздух, наполнить им грудь, развеять старые мысли. В новой стране все произойдет по-новому. Еще, конечно, океан, он ведь целебный, он готов принять у себя всех – ему не важно, какой ты национальности, веры и возраста. Он ведь имеет свойство залечивать раны.

Диана сошла с трапа самолета и не почувствовала ничего, кроме предвкушения и усталости. У нее был тяжелый перелет, она не спала всю ночь, и поэтому сейчас ее волновал не океан, а мягкая удобная постель и тишина.

Когда она проснулась в отеле, а вернее было бы сказать – очутилась, ведь Диана сначала не могла понять, где она и как здесь оказалась, то первым делом ощутила прилив сил, казалось, что каждая клетка ее выспавшегося здорового тела наполнена бодростью.

Вошедшая в океан девушка, позабывшая на несколько часов о родном языке, о друзьях, о знакомых, о старой будничной жизни, окунулась с головой в бесконечный, нежный океан, а когда вынырнула, то почувствовала на губах только привкус соли. Диана провела в океане несколько часов, а ей показалось, что не больше получаса. Ей нужны были эти волны – ей так не хватало океана, он волновался, а она отдыхала.

Диана вытерлась полотенцем и намазалась кремом для загара, надела солнечные очки и захотела мысленно пообщаться с океаном. Сказать, как она его любит и всем сердцем желает не покидать, как не хочет от себя отрывать, как хочет в него окунуться еще раз.

– Разрешите к вам обратиться?

Диана подняла глаза, в тот момент она подумала, что ей сейчас начнут предлагать еду, массаж или просто попросят дать денег.

– Можно к вам присесть? – перед ней стоял молодой широкоплечий парень, слегка симпатичный.

– Нет, – сказала спокойно она, и отвела глаза к океану.

Ей не хотелось курортных романов, этих скучных коротких страстей, в которых на прощание клянутся приехать, а в постели обещают любить. Диана прекрасно знала, чем все это заканчивается, и решила просто отдохнуть одна, в полной тишине и беспамятстве, никаких любовников, никаких клятв – ей нужен был только монолог с океаном.

– А если я вам скажу, что не хочу с вами спать, а только поговорить, то что вы мне ответите?

Диана еще раз подняла глаза, только теперь уже с каплей любопытства в них.

– Присаживайтесь.

Молодой человек присел рядом.

– Говорите…

Диана по-прежнему смотрела перед собой, на океан.

– Замечательная погода, не правда? – улыбнулся молодой человек.

– Замечательная, – подтвердила Диана.

– Я вот могу часами на вас смотреть, и мне не мешает ни солнце, ни дождь.

– Что, простите? – она сделала вид, что не уловила смысла сказанного.

– Вот к примеру, – продолжил ее собеседник. – Еще вчера я смотрел на Линду, такая рыжеволосая смешная девушка, она приехала сюда на отдых, чтобы найти мужчину своей мечты, того героя бурного романа продолжительностью в несколько дней. И, конечно, этот герой нашел Линду. Его звали Паоло, он итальянец и предложил ей выучить его родной язык, на что она, конечно же, согласилась, и их отношения переплелись двумя разными языками. Ведь она ехала с этой целью на океан – завести курортный роман, но ведь вы приехали с другой целью, верно?

– Вы очень внимательный, – коротко сказала Диана. – Что вы мне поведаете еще?

Он загадочно улыбнулся, смотря в ее прекрасный профиль.

– Да хотя бы то, что у вас есть молодой человек, которого вы, наверное, любите или любили когда-то.

У Дианы защемило в груди.

– Откуда вы это знаете? – она удивленно уставилась на молодого человека.

– Так это же просто, – добродушно засмеялся тот. – У каждой девушки хоть раз в жизни да был мужчина, которого она любит или любила. Людям свойственно влюбляться, – добавил ее собеседник.

– Да, – подтвердила тихо она. – Что вы еще можете сказать?

– Ваше сердце хочет забыть этого человека, а потому этого сделать и не может. Ведь нельзя же заставить скрипку молчать, если на ней все еще играют. Если в нее вдыхают музыку! – он с наслаждением проговаривал слова. – Пусть звучит, пусть играет… Ведь отчаянно пытаться забыть – это все равно, что вечно помнить. Вы сами себя ведете в ад, вместо того, чтобы принять всей душой те удивительные мгновения Рая. И быть благодарной за них…

Молодой человек, возможно, сам того не понимая, глядел в душу своей собеседницы, не зная даже цвета ее глаз.

Застывшая соль слетела с ресниц Дианы, когда она спросила:

– Кто вы?

– Кто я? – снова засмеялся широкоплечий парень со светлыми волосами, его улыбка была приятной, добродушной. – Я ваш друг, ведь вы же позволили мне к вам присоединиться, вы помните?

Девушка кивнула головой.

– И мы с вами договорились пообщаться, а не спать. Скажу вам честно, я плох в постели. Только тсс…

Он вызвал на ее лице улыбку.

– Хотите, я вам расскажу одну историю?

Диана одобрительно покачала головой.

– Хочу.

Молодого человека, по всей видимости, очень любило солнце, раз украсило веснушками лоб и нос. Так про себя подумала Диана, внимательно рассматривая черты его лица.

– Я знал одну девушку – очаровательную, молодую особу по имени Милана. Она была восхитительна, скажу вам как мужчина! В таких, как она, зачастую влюбляются хорошие парни, не какие-то там мерзавцы, а достойные молодые люди с четкой жизненной позицией и колючим характером, – собеседник сделал секундную паузу, словно пытался представить себе то, о чем он сейчас говорит. – Так вот, однажды в эту девушку влюбился молодой человек с темными густыми волосами и серыми глазами, в которых присутствовала некая зрелость, несмотря на его юный возраст. И эту зрелость Милана смогла в нем рассмотреть.

Диана внимательно слушала облюбованного солнцем собеседника.

– Она просто влюбилась в него, как влюблялись и вы, и я, и ваша мама, и ваш покойный прадедушка. Просто захотела свою жизнь связать с ним, словно он продолжение ее самой. И, конечно же, он был для нее чудом. Они провстречались несколько лет… – собеседник снова задумался. – А если быть точным, то четыре года.

Сначала дрожь пробежала по пальцам левой руки, а затем как будто бы перепрыгнула на правую ногу. Спустя несколько секунд у Дианы заболело в области солнечного сплетения.

– Так вот, этот достойный молодой человек, – ее собеседник повысил немного свой тон, – за все эти четыре года ни разу не предложил ей своей руки и сердца, а иначе говоря, гражданский брак в современном мире – это всего-навсего мусор. Вы согласны?

Диана ничего не ответила ему.

– Милана была этим огорчена, однако не навязывала себя ему, ведь этого не было в складе ее характера. Девушка сама по себе была достойной особой. Но спустя время этот молодой человек променял ее на другую, возможно, красивее, а иначе я и сам не знаю, по каким критериям людям свойственно менять людей. – Собеседник перевел взгляд на Диану и продолжил: – Милана долго оплакивала свое горе, может, год, а может, уже и больше. Как говорят? «Разорванные отношения будут душу твою разрушать треть пройденного времени, а затем отпустят…» Так вот, Диана… – внезапно назвал ее по имени незнакомец, и она в ту же секунду до конца осознала, что эта история про нее, просто собеседник заменил несколько букв ее имени. – Это ложь! Не будет твое сердце болеть треть того времени!

Диана вскочила на ноги, пламя охватило сначала ноги, а затем руки, живот, горло, особенно горло.

– Кто вы? Откуда вы знаете мое имя? Вы следите за мной? – закричала она.

Веснушчатый мужчина засмеялся снова.

– Вы хотели поговорить и сами открыли мне свою душу, – спокойно сказал таинственный друг. – Я вам дам всего лишь один совет – больше спите, Диана, и не заставляйте музыку молчать, если она все еще играет. Не закрывайте уши, а дослушайте ее до конца, и в одно самое обычное утро эта мелодия перестанет вас больше беспокоить.

Диана моргнула, а когда через долю секунды открыла глаза, то ее собеседник исчез, словно его здесь и не было. Она осмотрела полупустой пляж, на песке не было других следов, кроме тех, что оставила она сама. Не было вмятины на краю покрывала, на котором этот молодой человек сидел.

– Спасибо, – сказала Диана, повернувшись к океану. – Спасибо за то, что выслушал меня.

Ей на секунду стало легче оттого, что она выговорилась. Словно вода впитала в себя все ее тревоги, оставив ее легкой, невесомой. Диана изящно встряхнула волосы, сняла свои темные очки, затем подошла к берегу и окунулась в синий океан…

Кристиану океан снился последние несколько дней. Так бывает, что нам снится человек, с которым не виделись уже долгое время, и буквально на днях этот человек появляется в нашей жизни самым неожиданным образом. Так случилось у Кристиана с океаном…

В компании, выпускающей фирменную одежду для домашних питомцев, где Кристиан работал менеджером по продажам, президент разыгрывал один билет к океану. Правила, как всегда, просты – продай товара больше остальных менеджеров и выиграешь этот счастливый билет. Собственно, так и поступил Кристиан! Он продал больше всех летних костюмов для хомяков и занял почетное первое место. Фотографию Кристиана даже повесили на доску «Лучший сотрудник месяца». И не важно, что это было чистой случайностью и Кристиан нашел всего лишь одного перекупщика, который заказал полпартии товара. В продажах случайностей не бывает – так говорили им на тренингах сытые преподаватели. Да, Кристиану теперь, несомненно, было чем гордиться в этой жизни… Продавец хомячьих сорочек не мог себе позволить такое путешествие, оно было ему, мягко сказать, не по карману. Молодой человек жил достаточно скромно, а по меркам большого города – и вовсе бедно.

Кристиан остановился в дешевом отеле на окраине города и каждый день добирался к океану на общественном транспорте. Дорога к променаду занимала у молодого человека достаточно много времени, но эта дорога не была ему в тягость, напротив – он наслаждался видами из окна и с большим интересом вникал в разговоры местных жителей. Эти люди казались Кристиану совершенно другими – беззаботными, расслабленными, а что больше всего удивляло – улыбчивыми. Их не истоптал большой город, не вытряхнул из них всю душу, не выпил жизненную силу, а, казалось, наоборот – заряжал, наполнял их.

Кристиан стоял у океана и заглядывал себе в душу. Он пытался найти ответ на важный вопрос, который не давал ему покоя последний десяток лет. Молодому гостю «города восходящего солнца» недавно исполнилось двадцать девять. Но в свои неполные тридцать он был абсолютно недоволен своей жизнью. Проблема Кристиана была в том, что он много всего планировал, а в итоге не делал ничего. У него было много начатых дел, но ни одно он так и не довел до конца. Он планировал ежедневно заниматься спортом, чтобы слепить из себя Аполлона, но проходил в тренажерный зал два дня, а на третий решил, что его мышцы устали и не готовы к серьезным нагрузкам. Он позволил себе считать, что можно и даже нужно оставить свое тело таким, какое оно есть. Худоба – это еще не смертельно. А спорт может и покалечить! Кристиан хотел выучить итальянский язык и даже купил словарь, но дальше пятой страницы дело не сдвинулось. Рыжеволосый Кристиан услышал однажды, что в Италии слишком большая преступность, и идея уехать жить в Тоскану к рапсовым полям отпала сама собой. И стало быть, зачем ему теперь итальянский язык? Любимец девушек Кристиан однажды хотел научиться играть на гитаре, так как не раз замечал, что молодые люди, играющие на этом инструменте, пользовались особым успехом, и часто их считали душой компании. Молодой человек даже купил гитару и начал осваивать ноты, но уже через неделю усердных занятий разбил гитару о край стола с неистовыми криками о бренности ненавистного ему бытия и навсегда похоронил в себе идею стать душой компании.

Обаятельному Кристиану, избалованному женским вниманием с самого детства, хотелось даже поступить в театральную школу и выйти из нее великим актером, о котором узнает весь мир. Но мир не узнал о Кристиане! Дальше первого вступительного тура молодой человек не продвинулся, он даже несколько раз репетировал у зеркала короткую речь, но ему было лень учить длинные тексты, и он решил, что быть актером – не его призвание. «Пусть учат те, кому не жалко своего времени!» – подумал тогда Кристиан и решил начать писать. Ведь быть писателем гораздо легче. Написать книгу можно всего за несколько месяцев, а купаться в лучах славы можно всю оставшуюся жизнь. И Кристиан серьезно взялся за книгу! Он даже купил особую ручку и кожаный, красивый блокнот. Молодой человек писал целый день, а затем всю ночь, а когда наутро перечитал «свой роман», то понял, что написал всего несколько листов. Но сколько ушло свободного времени, которое, кстати говоря, можно было потратить на вещи куда более интересные. Например, посмотреть только что вышедший фильм, который он ждал больше года, или сходить с очередной очаровательной подругой в бар. Но впервые в жизни Кристиан переборол свое отчаяние и продолжил писать. Однако это продлилось недолго – всего один час. После чего мыслитель не вытерпел, он устал думать, о чем ему еще написать, и, не найдя никаких свежих идей в своей голове, порвал исписанные листы блокнота и начал топтать кожаную обложку ногами. Такой странный метод преодолевать жизненные трудности успокаивал его в минуты отчаяния!

Кристиан пробовал в этой жизни, наверное, все, но ничего из начатого не довел до конца, и это ему отравляло душу. Особенно ему было горько оттого, что его знакомый Алекс, начинавший играть на гитаре вместе с ним, уже через полгода непрерывных занятий был признанным новым талантом в их тесной компании друзей.

Молодой дилетант также особо расстраивался, когда видел на пляже красивых подкачанных мужчин и думал, что эти люди смогли привести в форму свое тело, несмотря на боли в мышцах после тренировок, даже несмотря на то, что и без спорта в этом мире можно жить. Чем эти люди отличались от него – Кристиан не знал. Ему казалось, что они родились под счастливой звездой или их тела созданы для нагрузок, в отличии от его хрупкого, ранимого тела.

Кристиан смотрел на океан, а видел, как ни странно, себя. Все свои незавершенные дела, все свои угасшие амбиции. Рыжеволосый парень думал, что к тридцати годам он станет великим человеком, имеющим в этом мире все, что только можно желать. Но он смотрел на себя в зеркало и видел жалкое зрелище: продавец одежды для хомяков, морских свинок, котов и собак; человек, не имеющий своего собственного дома, а только съемное жилье; не состоявшийся гитарист, музыкант, писатель, актер, а также атлет с отнюдь не божественным торсом; обыкновенный мужчина, который не заложил в плодородную землю зерно и не посадил в своем саду дерево.

«Да, дерево было бы проще всего посадить», – приуныл Кристиан, сидя на берегу необъятного шумного океана.

Он думал, почему в этом мире каждый день зажигаются новые звезды. Новые песни находят отклик в сердцах слушателей. Новые произведения пронзают насквозь душу привередливого читателя, впервые столкнувшегося с современным литературным дарованием. Вот бы кто его однажды зажег? Он ведь горит, там, пока еще у себя внутри, и горит ничуть не тусклее.

– Почему об одних узнает весь мир, а обо мне не узнал никто? Почему? – сказал он себе с таким бунтом внутри, что океан, казалось, всколыхнулся.

Проходившая мимо пожилая старушка с яркой розовой шляпкой на голове услышала краем уха то, что произнес только что юноша, обращаясь к разбивающимся о берег волнам, как к своему старому другу. Никуда не торопившаяся женщина решила остановиться.

– Мне кажется, я знаю, почему о вас не знает никто, – сказала хриплым, но уверенным голосом морщинистая старуха, некогда бывшая молодой и цветущей орхидеей в чьем-то саду.

Кристиан встал со своего места на песке и посмотрел в глаза женщины.

– Что вы имеете в виду? Вы подслушивали меня?

Забавная женщина, словно персонаж анекдота, внезапно захохотала.

– В моем возрасте полезно подслушивать молодых людей. Это навевает на меня воспоминания.

Кристиан никогда особо не общался с женщинами ее возраста и ему эта короткая беседа показалась отнюдь не самой приятной.

– Почему обо мне не знает никто? – молодой человек все же хотел получить ответ.

– Потому что вы меняете женщин, как перчатки, а этого делать не стоит.

Слова пожилой женщины ввели Кристиана в ступор, ведь этого она знать никак не могла – о его отношениях с женщинами.

– Откуда вы узнали, что у меня нет постоянной женщины? Вы сказали наугад, ведь так?

– Юноша, – расхохоталась старушка снова. – Так не говорят – «нет постоянной женщины». Говорят – «нет любимой, нет желанной, нет моей». Я могу сказать наугад, что вам двадцать пять лет. А о женщинах я говорю всегда точно!

Старушка посмотрела на высокого юношу снизу вверх, а затем прищурилась от солнца:

– А разве может мужчина, ничего не добившийся в жизни, иметь рядом с собой любимую женщину? Нет, это невозможно.

Казалось, что Кристиана заинтересовали слова пожилой дамы.

– Но почему невозможно? Как это может быть взаимосвязано?

– О, – удивилась старушка, – да вы еще совсем молодое дитя, если ни разу не задумывались над этим. Вам есть двадцать пять?

– Тридцать, – ответил Кристиан, почему-то именно в этой беседе ему захотелось прибавить себе один год.

– Да вы не дитя, мой мальчик, я ошиблась. Вы балбес!

Манера общения этой увядающей женщины была не столько забавной, сколько неестественно артистичной.

– Если вы меняете женщин одну за одной, то и во всем остальном вы делаете примерно то же. Вот посудите сами, если бросать женщину только потому, что она в какой-то момент перестала быть вам интересной, переключаясь в итоге на любую другую, то и в вашей жизни будет происходить похожий сценарий. Вы находите причину в ней, что она недостаточно хороша для вас, недостаточно умна, недостаточно послушна, а иногда и вовсе невыносима, и так далее. А что если однажды остаться после того, как вы прочитали ее тело, притронулись неуклюжими пальцами к ее сокровенной натуре. После того, как остынет в ваших чашках чай, после того, как вам покажется она больше не интересной. Вы никогда не пробовали остаться?

Некие познания в области отношений между молодыми людьми у женщины эпохи каменного века все же имелись.

Кристиан немного даже улыбнулся от ее слов.

– Ну и что будет, если я останусь? Холодный чай невкусный.

– А кто вам предлагает холодный чай, юноша? Ни одна уважающая себя хозяйка не позволит дорогому гостю пить холодный чай. А вы разве не пробовали остаться на еще одну чашку?

– Не пробовал.

– А зря! Не каждый чай раскрывается с первым глотком. Истинный вкус многих трав удается раскрыть только после нескольких чашек. Одного глотка, зачастую, бывает мало, чтобы понять, хороший ли напиток ты пьешь.

Старушка думала продолжить свой путь, оставив молодого человека одного, но решила еще на минутку задержаться, так как вспомнила, что не объяснила ему, как связано одно с другим.

– Вы меня извините, у меня иногда случается склероз в силу возраста. О чем я говорила?

– Вы говорили о чаях, и о том, что обо мне не знает мир.

– А, – дама в шляпке вспомнила. – Так о вас не знает мир, потому что вы не умеете правильно пить чай! Совершенно точно вам говорю.

– Вы издеваетесь? – Кристиан потерял всякую надежду на просветление среди скопившихся над ним туч.

– Вовсе нет! – заверила его старушка. – Вот вы беретесь сразу за несколько женщин, но не допиваете их до конца. Я говорю вам, что с первым глотком еще даже не понятно, пьете ли вы чай или какое-нибудь другое пойло, имеющее внешние сходства с чаем. Но стоит вам сделать второй, третий, четвертый глоток – распробовать, так сказать, сам напиток, ощутить верный вкус настоявшихся трав, – то вам станет предельно понятно, нужно ли его допивать до конца! В любом вашем деле, юноша, вы должны распробовать «чай», а иначе вы не почувствуете вкус своего дела, его истинный аромат, нужно уметь переждать момент, когда горячая чашка обжигает губы. Нужно всего лишь больше терпения, подождать, пока остынет. Вы же не станете разбивать чашку об пол, если вдруг обожглись, сделав первый глоток? Или станете?

Пожилая леди увидела в глазах Кристина неподдельный интерес и любопытство.

– Стану, – сказал молодой человек.

– Я бы тогда посоветовала вам сходить к доктору, молодой человек, проверить нервы! Чашка не виновата в том, что она горячая.

– Все настолько просто? – не поверил Кристиан.

– А зачем все усложнять? Я привела вам самый простой пример с чаем, так как являюсь истинной поклонницей этого чудеснейшего напитка.

– Как вы узнали, что я меняю женщин, если не секрет?

– Я вам уже ответила. А относительно себя – я имею привычку каждый день чистить уши, что и вам советую попробовать. – Старушка задумалась и добавила: – Мужчина, не добившийся в этом мире ничего, всю свою жизнь будет искать причину в женщинах. Он будет их менять, как я меняю свои шляпки.

Женщина с достоинством поклонилась, придерживая правой рукой свою смешную розовую шляпку.

– Arrivederci, молодой человек. Научитесь наслаждаться чаем, дождитесь, пока раскроется весь букет трав, только затем решайте – осушить чашу до дна или оставить ее недопитой. И, может быть, тогда и о вас узнают чуть больше.

Старушка зашагала вперед смешным гусиным шагом. По всему ее виду можно было смело сказать, что она наслаждается прогулкой по набережной, как наслаждается истинным вкусом чая.

Роза не знала прошлого имени Парижа, она и не хотела его знать. Бывали моменты, когда Роза просыпалась среди ночи и смотрела на него, как на чужого. А затем она его вспоминала, она целовала его сонного и благодарила за еще один прожитый день.

Все же некий быт присутствовал в жизни Розы. К примеру, вчера они ходили выбирать новую посуду и новую скатерть к столу, Роза говорила, что устала каждый день есть из одинаковой посуды, это ее угнетало. Ее угнетала и желтая скатерть, на которую она не могла больше смотреть, и она ее выбросила поутру в мусорную корзину.

– Мне кажется, я пресытилась жизнью в маяке, я пресытилась океаном.

– Почему ты так думаешь? – спросил Париж, глядя на то, как тоскливо Роза смотрит в окно кофейни.

– Я начинаю чувствовать по вечерам холод вместо романтичной прохлады, доносящийся прямо в лицо из бушующих волн. Я начинаю думать о том, что могу заболеть, держась за перила снаружи и глядя на воду. У меня все чаще начинает болеть голова, и океан с каждым днем мне кажется все тише. – Роза посмотрела в глаза Оскара. – Что со мной, Париж?

– У тебя снова депрессия, Роза. Тебе стоило бы на время отвлечься – от океана, от маяка, от меня.

Девушка вздохнула.

– Мне порой кажется, что я скучаю по старой жизни. По той старой кофейне, по тому ненавистному мне кофе, по тому городу и жизни, которую я там прожила под другим именем.

Париж сделал глоток кофе.

– Если бы там было хорошо, ты бы не сбежала оттуда. Прошлое – это демон, который зовет нас к себе, когда мы наиболее уязвимы и слабы. Прошлое – это дьявол, который показывает нам искаженное зеркало, в нем мы выглядим красивее и счастливее, чем мы есть сейчас. Но пойми, что мы остались теми же самыми людьми, что и были несколько лет назад. Нам всегда хочется вернуть ушедшее время, потому что оно – это иллюзия. Ты никогда не замечала, Роза, что мы говорим о себе хорошо только в прошедшем времени?

Она задумалась и склонила голову к стеклу. Париж был прав.

– Ты поможешь мне выйти из депрессии?

– А разве у меня есть другой выбор?

Однажды на берег выбросило кита. Роза и Париж видели его впервые. Он был размером с дом, нет, даже больше. Огромная, темная туша лежала на соседнем пляже. Для людей, находившихся в «городе восходящего солнца», одной достопримечательностью стало больше. Они подходили к телу и фотографировались вместе с ним, им это зрелище казалось забавным. Их расслабленные, загоревшие лица излучали улыбку и радость.

– Может, это со мной что-то не так? – спросила Роза, находясь на вершине маяка. Она все это время наблюдала со стороны за происходящим.

Париж покачал головой.

– М-дааа, с мертвым китом сфотографироваться мне бы не пришло в голову.

Роза чуть не засмеялась от той интонации, с которой он произнес эти слова. Париж вызвал на ее лице ухмылку.

– А тебе не кажется, что мы с тобой немного странные? – Роза старалась выразиться помягче.

– Ни капли. А что? – Париж, как и всегда, – сама серьезность.

– Ничего. Просто мне показалось, что мы проводим мало времени среди людей и всячески стараемся их избегать.

– Нет, не понимаю, о чем ты, – заверил Париж.

А действительно, о чем сейчас говорит Роза человеку, который всю свою жизнь был душой компании. Который всячески искал общения с другими людьми, навязывался им и мог разговаривать с ними до тех пор, пока люди вежливо не намекали, что им пора домой. Но нет, это было не про него! Что может понимать человек, который за шесть лет своей жизни, пока мел улицы ненавистного ему города, разговаривал только с одним-единственным человеком, который его же и пытался убить. Пьеро был первым собеседником Оскара с того времени, как умерла его возлюбленная, нет, она не умерла, а погибла. Молодость не умирает, молодость погибает.

Роза ухмыльнулась, на секунду представив Парижа душой компании.

Некоторые люди с пляжа даже пытались отрезать часть кита. «Интересно, куда они денут этот трофей?» – подумала Роза.

Каждое утро на протяжении недели Роза выходила из спальни на балкон, если его так можно назвать. Балконом у них считалось пространство вне комнаты, огороженное высокими перилами; а вокруг – бескрайний синий океан. Роза пила гранатовый сок, она пресытилась апельсиновым, и смотрела на мертвого кита.

– Ты все еще слышишь океан?

– Слышу, – отозвался любовник.

– Подойди, посмотри на кита. Его снова окружили люди.

– А зачем мне на него смотреть? – донеслось из спальни. – Сильно он изменился со вчерашнего дня?

Роза ухмыльнулась, осознавая, что не встречала в своей жизни более циничного и комичного персонажа. В тот же момент она подумала, что самые талантливые комики – это просто циничные люди.

Они с Парижем ни разу не подошли к мертвой туше, а на третий день Париж даже пожаловался Розе, что кит преграждает ему обзор, и что если власти его не уберут, то он вынесет его сам по частям. На пятый день от кита начал исходить отвратительный смрад, старательно стучавшийся в их окна. Стоило только открыть окно, и приходилось зажимать нос. На седьмое утро кит исчез с пляжа, оставив после себя громадное пятно размером с две стопы великана. Еще через день это пятно полностью смыло водой.

Париж был благодарен властям этого города за ценный вклад в их тихую, размеренную жизнь в маяке. Вновь запахло только морским воздухом и бетоном, знаете, есть такой особенный запах у сырых камней – его не спутать ни с чем.