Глава 23
Хотя время было позднее, я решила на минутку заглянуть к Сергею Чижову. Мне не терпелось рассказать ему, куда делись деньги Евы Ивановны. Мужчина должен знать: несмотря на то, что они были в ссоре, мать ради спасения его жизни отдала все сбережения, до последней копеечки. Возможно, это вызовет у Сергея еще большее чувство вины, зато наконец-то принесет определенность. Я твердо убеждена: человек должен знать правду, какой бы тяжелой она ни была.
Я набрала номер квартиры на домофоне и, по обыкновению, приготовилась к долгому ожиданию. Однако Чижов ответил быстро:
— Кто там?
Обрадованная, я зачастила:
— Сереж, привет, это Люся. Впусти меня, есть важная информация.
— О, боже, это ты?! — в ужасе вскричал Сергей. — Опять?
Я даже обиделась. В конце концов, я не заслужила такого тона, это просто невежливо. Но я не стала читать нотации, просто повторила:
— Есть важная информация.
Однако Чижов не торопился открывать дверь.
— Слушай, Лютикова, скажи честно — ты клинья ко мне подбиваешь?
Я не поверила своим ушам:
— Что?
— Клинья, спрашиваю, ко мне подбиваешь?
Я оскорбилась до глубины души.
— Больно много о себе воображаешь! Да если хочешь знать, ты вообще не в моем вкусе!
— Ага, так я тебе и поверил, — гнусно захихикал Чижов из переговорного устройства. — То-то я смотрю, что ты таскаешься сюда каждый день, как на работу.
Надо было просто развернуться и уйти, но я зачем-то принялась оправдываться:
— Я же уже объясняла, что веду расследование, пытаюсь вытащить Татьяну из тюрьмы.
— Бабы совсем обезумели, когда узнали, что я теперь холостяк, — заявил Чижов. — Повадились, словно лисицы на петуха. Одна какое-то идиотское расследование придумала, другая пироги каждый день печет. Поймите же, дурры, мне никто не нужен. Оставьте меня в покое, дайте насладиться одиночеством!
— Кто печет пироги? — в полнейшем изумлении спросила я.
— Да эта, как ее… рыжая такая, ваша с Танькой общая подружка. Элеонора.
— Элька Вилкина? — не поверила я.
— Ага, Вилкина. Проявляет сочувствие: как я тут один, без женской заботы и ласки, не отощал ли. То пироги с мясом занесет, то расстегай с грибами, еще горяченький, с пылу с жару, притаранит.
— Чижов, ты в своем уме? Элька и яичницу не сможет толком приготовить, не то что расстегай. Да и некогда ей, у нее защита диссертации на носу.
— Я не знаю, что у нее на носу, зато вижу, что у нее на лице. Там прямо аршинными буквами написано: «Хочу замуж!». Узнала, что объявился свободный мужик, и закусила удила. И ты такая же.
Вот правильно в народе говорят: не делай людям добра, не получишь зла. Чижов — на удивление неблагодарный тип! И хам к тому же. А я-то еще тратила время, делала крюк по Москве, чтобы заехать к нему. Теперь, даже если будет умолять меня, ничего не расскажу, пусть мучается неопределенностью!
Я в сердцах развернулась — и столкнулась нос к носу с каким-то мужчиной, который намеревался войти в подъезд.
— Извините, — пробормотала я, — не заметила вас.
— Пожалуйста, — приятным баритоном отозвался гражданин. Он увидел число «20», которое еще секунду держалось на домофоне, и поинтересовался: — Вы в двадцатую квартиру?
Я кивнула.
— Не открывают? Никого нет? — допытывался мужчина.
— Есть, но не про нашу честь, — пробормотала я.
— Простите? Не расслышал.
— Не обращайте внимания, — махнула я рукой, — это я о своем, о девичьем.
— Юмор, понимаю, — серьезно кивнул незнакомец.
У мужчины была располагающая внешность. Красавцем я бы его не назвала: около сорока лет, средний рост, щуплое телосложение, невыразительные, немного размытые черты лица, светло-русые короткие волосы, — но именно своей заурядностью он и подкупал. При взгляде на него возникало смутное ощущение: «мы где-то уже встречались…». Он выглядел как сосед, бывший коллега или приятель троюродной сестры, с которым она, кажется, давно рассталась, — то есть как старый знакомый.
— Просите за любопытство, вы иностранец? — спросила я. — Приехали из Европы?
Мужчина напрягся:
— По-вашему, я выгляжу необычно? Выделяюсь из толпы? Говорю с акцентом?
Я улыбнулась:
— Вы говорите не хуже диктора центрального телевидения. И ваши джинсы и футболка прекрасно гармонируют с окружающим пейзажем. Нет-нет, дело в другом, просто…
Я замолчала, не зная, как объяснить. Лично я в два счета могу вычислить в толпе европейца, но по каким признакам, даже для меня это остается загадкой.
Вы замечали, что европейцы — совсем другие? Как будто прилетели с соседней планеты. Взгляд у них такой безмятежный, словно самая большая проблема в их жизни — не удалось схватить трусы нужного размера на рождественской распродаже. Жители Европы выглядят значительно моложе российских сверстников. Большинство наших мужчин в пятьдесят лет — плешивые развалины, способные только лежать на диване перед телевизором, пить пиво и почесывать толстое брюхо. А европейские мужчины — подтянутые, с рюкзачком за спиной, утром — на пробежку, вечером — в спортзал… Или сравнить пенсионерок — наших и европейских, это же небо и земля! Российские женщины в день выхода на пенсию решают, что их жизнь закончилась, перестают подкрашивать седину, надевают войлочные сапоги на плоской подошве «Прощай, молодость!» и полностью посвящают себя внукам. Европейские же пенсионерки внуков видят раз в году, зато они носят шляпки, туфли на шпильках и регулярно делают эпиляцию зоны бикини.
В Европе, конечно, и экология лучше, и медицина качественней, и детей с младых когтей приучают заботиться о своем здоровье. Но, думаю, главная причина этой всеобщей моложавости заключается в другом: они не видели настоящих проблем! В Европе люди социально защищены, там нет такого криминала на улицах и чиновничьего беспредела в кабинетах, как в России. Пусть попробует какая-нибудь английская пенсионерка в шляпке пройти семь кругов ада, чтобы получить в нашем ДЭЗе перерасчет за горячую воду, которая в платежке наличествует, а по факту — шиш. А потом, когда ее во всех инстанциях отфутболят, пусть на своих шпильках пройдет по дорогам в колдобинах, сломает ногу и посетит местную больницу, где из бесплатных лекарств только йод. Я посмотрю, захочет ли после этого бабулька по эпиляциям скакать. Да и останутся ли с российской пенсии деньги на выдирание волос?
Мужчина внимательно смотрел на меня, дожидаясь объяснений, и я сказала первое, что пришло в голову:
— Просто у вас европейский тип лица.
— Понятно… — протянул он, никак не комментируя мою догадку.
Кажется, собеседнику не очень понравилось, что я присматриваюсь к его физиономии и оцениваю ее. Чтобы сгладить неловкость, я спросила:
— Вы к кому в двадцатую квартиру? К Сергею?
Мужчина покачал головой:
— Нет.
— А к кому? — допытывалась я.
— Мне нужна Ева Ивановна.
— Ой, — сказала я. — Ой.
— Что такое? — удивился собеседник.
— Вы ничего не знаете?
— А что я должен знать?
Ну почему, почему на мою долю опять выпала эта миссия — приносить дурную весть?!
— Еву Ивановну убили, — сказала я.
Незнакомец отреагировал на эту новость весьма эмоционально:
— Что вы говорите! Кто?! Когда?!
— Две недели назад ее зарезали на лестничной площадке. Полиция обвиняет Татьяну, невестку Евы Ивановны. Но, знаете, Татьяна — моя подруга, и я никогда не поверю, что она могла убить свекровь, никогда! Я веду собственное расследование и скоро, я уверена, найду настоящего убийцу!
Мужчина смотрел на меня во все глаза, и я, ободренная его интересом, рассказывала дальше:
— Сначала я подозревала Сергея, сына Евы Ивановны. Вернее, он ей не родной сын, а приемный. У них никогда не было теплых отношений, а теперь у Сергея огромные долги, вот я и подумала, что он мог убить приемную мать ради денег. Ева Ивановна скопила кое-что на старость, около ста пятидесяти тысяч долларов, по европейским меркам это, конечно, смешная сумма, но для России это много.
— В Европе это тоже хорошие деньги, — ввернул собеседник.
— К сожалению, версия с Сергеем не подтвердилась. Были у меня и другие версии, но они тоже отпали. Если честно, пока мое расследование зашло в тупик. Есть у меня подозрение, что это убийство как-то связано с историей семьи Евы Ивановны. Я намереваюсь поговорить с ее матерью Евдокией Ивановной, возможно, всплывет какая-то информация.
Я замерла с открытым ртом. Идея пообщаться с поэтессой пришла ко мне буквально в эту самую секунду! А ведь это действительно стоящая мысль! Судя по всему, у Евы Ивановны были доверительные отношения с матерью, она постоянно обращалась к ней за помощью. Возможно, Евдокия Ивановна вспомнит что-нибудь, что поможет отыскать убийцу.
Глаза у собеседника стали квадратными. Очевидно, он принял меня за городскую сумасшедшую и теперь не знал, как поступить: то ли вызвать врачей, то ли быстрее делать ноги.
— Извините, я совсем вас ошарашила. Понимаете, мою подругу Татьяну могут со дня на день осудить. Она и так уже больше двух недель находится в следственном изоляторе, а это практически тюрьма. А ведь она ни в чем не виновата! Пожалуйста, простите, что вывалила всё на вас.
— Ну что вы, это очень интересно, — вежливо отозвался мужчина, — я вас внимательно слушаю.
Кажется, он выбрал третий вариант: усыпить бдительность психопатки, соглашаясь с ней абсолютно во всём.
— А вы к Еве Ивановне зачем? По какому вопросу? — спросила я. От такой беспардонности у европейца вытянулось лицо. Я поспешила добавить: — Это может быть связано с ее убийством. Поймите, в расследовании преступления важна любая мелочь.
Собеседник отозвался не сразу, словно прикидывал, стоит ли мне доверять.
— Если быть откровенным, то Ева Ивановна меня не интересует.
— Но позвольте, — воскликнула я, — вы же сами только что сказали, что ищете Еву Ивановну!
— Да, — кивнул он, — я ищу Еву Ивановну, чтобы узнать, что случилось с Татьяной.
— С ее невесткой? Татьяной Чижовой? Той, которую обвиняют в убийстве свекрови?
Мужчина кивнул.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я. — А к Татьяне вы какое имеете отношение?
— Я ее жених.
Настала моя очередь делать квадратные глаза.
— Вообще-то Татьяна замужем.
— Я знаю, — отозвался мужчина. — Знаю, что у нее есть муж Сергей и свекровь Ева Ивановна. Татьяна мне о них рассказывала.
— Ну и какой же вы тогда жених? — скептически вопросила я.
— Самый обыкновенный. Жених из Германии.
Ага, я же говорила, что на европейцев у меня нюх! А он еще не хотел признаваться, что приехал из Европы!
— Разрешите представиться — Клаус Кляйн. Могу я узнать ваше имя?
— Люся Лютикова. Но позвольте, насчет жениха — вы это серьезно?
— Абсолютно, — кивнул Клаус. — Мы с Татьяной познакомились на фейсбуке, у нас оказались общие интересы, мы стали переписываться, потом общаться по скайпу. Она говорила, что отношения с мужем очень плохие, каждый день скандалы. Что свекровь Ева Ивановна живет с ними в одной квартире и всячески над ней издевается. Вскоре мы поняли, что не можем жить друг без друга. Татьяна сказала, что разведется с мужем, а я… я свободен и готов жениться на ней в любую минуту.
Несколько секунд я переваривала эту информацию, потом спросила:
— Если не секрет, как долго длится ваш роман?
— Два месяца, и я бы не назвал это романом. Это любовь всей моей жизни, — серьезно ответил Клаус.
Ну Танька, ну скрытница! Ведь ни словечком не обмолвилась про немецкого жениха! Про свекровь и исчезнувшие котлеты все уши прожужжала, а про то, что собирается бросить мужа, — ни гу-гу! Подруга называется!
Однако теперь версия, что Татьяна убила Еву Ивановну, становится еще более запутанной. С одной стороны, зачем убивать свекровь, которую, быть может, тебе осталось видеть лишь неделю — а там, здравствуй, новый муж на Неметчине!
С другой стороны, возможно, Ева Ивановна уличила невестку в шашнях по Интернету и грозилась рассказать всё сыну. Сложатся ли отношения с виртуальным немцем — бабушка надвое сказала, а вот потерять мужа можно в секунду. Может, Сергей и не подарок, однако несет с собой некоторый материальный комфорт. Татьяна из провинции, в Москве у нее ни кола ни двора, и если она разведется, ей придется снимать жилье. Зарплата маленькая, она вся уйдет на съем, колготки не на что будет купить… И потом — одно дело, когда ты меняешь опостылевшего мужа на более удачный вариант, и совсем другое — когда этот самый муж дает тебе под зад коленом… Прозаичный, мелочный расчет, однако именно из-за него происходит большинство бытовых убийств, разве не так?
— Неожиданно Татьяна пропала, — продолжал Клаус, — не выходит в скайп, не отвечает на сообщения. Сначала я решил, что она меня бросила, но это совсем на нее не похоже — так резко оборвать все нити. И потом, она не удалила меня из друзей на фейсбуке. Я начал подозревать, что с Татьяной что-то случилось, и приехал в Москву. К мужу Сергею я по понятной причине не мог обратиться, решил поговорить со свекровью. И вот вы мне сообщаете, что Еву Ивановну убили! И в убийстве обвиняют Татьяну!
— Да, — сказала я, — все улики против Татьяны. Я одна верю в ее невиновность!
— Я тоже верю! — с жаром подхватил немецкий жених. — Поэтому мы будем искать убийцу вместе.
