Горячий поток встречного ветра заставил стражников взмокнуть под своими доспехами и обернуться на выкрик.

– Великие Боги… – шляпа Реварда слетела, но он даже не попытался её подхватить, – кажется, мы пропустили что-то интересное, пока добирались до порта…

Глаза Варвары опасно вспыхнули, а поднимавшееся солнце заиграло золотом на двух мечах, которые уж слишком уверенно держала в руках его ученица. Волосы короткие, опять обрезаны… Девушка остановилась перед стражей, мрачно повторяя свои слова.

– Дритов мальчишка! – один из воинов замахнулся мечом, намереваясь наказать наглеца, осмелившегося прервать их.

– Варвара!

Трой обхватил за шею одного из стражников. Пока воин хрипел и выпускал из руки своё оружие, не ожидая, что простой мальчишка окажется лескатом, Трой выставил вперёд вторую свободную руку, на которой вспыхнуло привычное холодное свечение. Варвара легко отбила атаку, и меч стражника, находясь под силой холода, от удара рассыпался на сверкающие осколки, которые со звоном осыпались на брусчатку.

– Лескаты в городе… – хрипел стражник, через мгновение падая на землю, сражённый мечом Реварда.

Они вступили в бой, и Варя, не переставая молилась, чтобы «покойница» не разошлась, устраивая в городе Армагеддон. Краем глаз она видела, как среди убегавших горожан мелькнула накидка Карамели. Дюк оттолкнул фею к одному из зданий, прижимая девушку к стене и не давая ей отступить. Товарищ не решался дать объяснение тому, что сейчас происходило на площади. Он ошеломлённо глядел на то, как под первыми лучами солнца сверкали яркой медью пряди волос, заструившихся по плечам «бравого Ланцелота», когда тот вновь атаковал очередного стража.

Волосы словно плавились, длинными потоками укрывая спину девушки, сверкая всё ярче. Воздух на площади становился опасно жарким, заставляя лоб покрываться испариной. То, как девчонка управлялась с мечами, и то свечение, которое охватывало её силуэт, так напомнило Дюку недавнюю ночь в поселении, что его рука, удерживающая Карамель, дрогнула.

– Великая Иша… она вернулась… инглероны вернулись? Проклятье, они вернулись…

Ласковое прикосновение к щеке, вынудило Дюка умолкнуть. Он повернул голову, встречаясь с удивительным взглядом беловолосой феи. Тёплые искры осыпали его лицо, а голос девушки звучал так успокаивающе.

– Это лишь сон, Дюк. Спи, ни о чём не беспокойся. Когда проснёшься, ничто не потревожит твоей памяти, – Карамель истратила остатки силы, используя своё волшебство.

Мужчина прикрыл глаза и тихо опустился на землю, прислоняясь спиной к безопасной стене дома. Фея присела с ним рядом, и прикоснулась к его плечу, проверяя, что товарищ спал. Он опустил голову и даже тихо похрапывал.

– Прости, Дюк. Пусть ты ничего и не вспомнишь, но так будет вернее, поверь мне.

Слова же перепуганных горожан примут за чистый бред, за них можно было не переживать. Карамель глянула через площадь, на своих товарищей. Её дорогой Нейл был так прекрасен, и так близок, что сердце готово было выскочить из груди и гулко стучало. Она ощущала огромную слабость, и руки дрожали, но магии хватило, чтобы избавить и их, и беднягу Дюка от неминуемых сложностей. Сейчас, когда со стражниками было покончено, и подруга не спалила улицу, стоило бы бежать к ним, но Карамель испуганно прижалась к стене, не смея сделать и шага. Боги, она трусила, когда должна быть так храбра!

Тяжело дыша, и чувствуя едва терпимую боль в плече, Трой опёрся на один из перевёрнутых прилавков. Едва зажившая рана вновь была потревожена. Молодой человек дал себе обещание, что расспросит невесту лишь на корабле, а сейчас оставит всё так, как есть. Нет, мысли прочь! Они должны убираться с порта, пока не прибыло подкрепление. Варя остановилась и выждала несколько мгновений, пока пожар в груди стих, а глаза перестали сверкать углями. Нейл кивком головы указал на оставшихся лошадей.

– Я должен поднять франгар в воздух, там Геруцц не сможет навредить кораблю. Нужно спешить!

– Нужно забрать Гвен… – проговорила Варя, и устало махнула рукой, веля подруге подойти.

Когда та вдруг заупрямилась, девушка буквально зарычала:

– Вам стоит поторопиться, леди!

Варя видела, как фея несчастно вздохнула. Её плечи поникли под накидкой, и она буквально на цыпочках побежала через площадь, в ужасе переступая через тела поверженных городских стражей.

– Кто она? – Ревард кинул короткий взгляд на Карамель и подвёл одну из лошадей, собираясь сесть в седло.

– Это – Гвен, моя подруга. Ей я обязана жизнью и не оставлю здесь одну, – заявила Варя, для большей убедительности буквально подталкивая подругу в спину, прямо в руки мужчины.

Капюшон свалился с головы Карамели, и она ахнула, замирая в руках энра. Вот он, волшебный момент! Ах, пусть и не время сейчас, но она почти в объятьях дорогого Нейла. Уж такое тело он не посмеет игнорировать, да никогда! Ещё немного, и очарованный прекрасной Гвеневрой, воспылает ответной любовью…

– Крепче держитесь, – проворчал Ревард, усаживая подружку своей госпожи на лошадь.

Через мгновение энр оказался позади неё, в седле, и нахлобучил обратно капюшон, веля сидеть смирно. Нейл дождался, пока Трой с Варей оказались на второй лошади и они понеслись прочь с площади, зная, что совсем скоро за ними последуют стражи.

Варя так жалела, что сейчас не было времени обнять сидевшего позади неё Троя, и прекрасно видела, что тот явно был ранен. Долгожданное тепло согревало душу от мысли, что они больше не одни, что он рядом, но смешивалось с растущим волнением. Они должны были успеть! Только бы подняться в небо, наконец покидая враждебный Азелфлад. А там, уже будучи в безопасности, можно было вздохнуть с облегчением. Хотя бы на время.

Трой вёл лошадь по широкой дороге, следом за ними не отставали Нейл и Карамель. Причал уже виднелся впереди, оставалось немного. Слыша крики за спиной и нарастающий топот, Варя обернулась, замечая нагонявшую их стражу. Внезапно их лошадь привстала на дыбы, едва не сбрасывая седоков на землю, которая вдруг вздумала пойти волной перед ними. Животное заржало, тряся головой, и Трой придержал поводья, не давая себе и девушке свалиться. Геруцц, уверенный в том, что с лёгкостью остановит одного энра и уж тем более смертного кехнера, повёл рукой, в которой держал веер. Земля буквально взорвалась, выпуская на волю каменных стражей. Их длинные тела змеились, подбираясь к беглецам.

– Очаровательно… Ты гораздо интереснее, чем я думал. Кажется, это обещает быть забавным! – улыбнулся маг.

– Забавнее, чем ты думаешь… – пробормотал Трой и, пока Нейл пытался объехать помеху, взмахнул рукой, поднимая снежную завесу.

Он видел, как стиралась с лица стихийника довольная улыбка, когда ледяные обжигающие осколки принялись спиваться в незащищённую кожу, грозя превратить округу в ледяную пустошь. Ярость охватила леската, и он позволил своей силе в полной красе предстать перед самодовольным магом. Дорога устилалась льдом, и впервые за многие века замерзала. Снегопад усилился, ложась сугробами, укрывая крыши домов, и тяжестью наклоняя ветви близлежащих деревьев.

Нейл соскочил с лошади и, хватая возмущённую Карамель на своё плечо, как мешок картошки, побежал к кораблю. Фея окончательно продрогла под тонким платьем. Накидка никак не спасала от разгулявшейся непогоды. Но она была на руках возлюбленного, хоть и таким унизительным образом, а это уже счастье, которое хоть немного, но согревало…

Прибывшие стражники терялись в снежной буре, не имея возможности продвинуться вперёд. Униженный Геруцц отбросил свой нелепый в этот час веер, глядя на то, как обледенелые змеи-стражи замирают под слоем льда, всё сильнее и сильнее покрывающего их.

– Лескат… – яростно пробормотал Ганикс, призывая свою стихию, но та не могла противиться той силе, что сковывала землю сейчас, пусть лишь на время.

Трой видел, что товарищи добрались до корабля, и что трап был опущен, ожидая лишь их. Он истратил столько сил, что едва стоял, и должен был укрыть от стихии дрожавшую невесту, но глядя в глаза мага понял, что тот не примет поражения. Наверняка не один несчастный расстанется со своею жизнью, стоит им покинуть Церун, включая оставшихся позади стражников.

Трой соскочил с лошади и повёл рукой, укрывая Варю и бедное животное прозрачным куполом, не дававшим стихии добраться до них. Сам юноша пошёл вперёд, к Ганиксу, ощущая, как под ногами дрожала земля, выдавая бессильную агонию стихийника. Трой подошёл совсем близко к магу и остановился, глядя в глаза. Его правая рука вновь осветилась, концентрируя силу.

– Ты хотел показать мне мир, Ганикс, – проговорил лескат, – смотри же на мой…

Он поднял руку, и коснулся пальцами лба мужчины. Глаза Вари распахнулись шире, когда она увидела, как буквально в мгновение, управляющий обратился сверкающей ледяной статуей.

– Очаровательно… – коротко повторил за поверженным врагом Трой, и взмахом руки остановил бурю.

Солнце ярко засияло над заснеженным портом, а купол над Варей осел лёгкими блёстками льда, когда жених подошёл к ней. Лошадь тряхнула головой и взволнованно забила копытом по снегу. Трой успокоил её, поглаживая по шёлковой гриве. А затем протянул руки к девушке, желая поддержать её. Но Варя прекрасно видела, что он едва стоит, поэтому спрыгнула в снег сама, стуча зубами и вздрагивая от холода. А затем, просто схватила Троя за руку и потянула к франгару.

– Варвара! – раздался его возмущённый голос, но она не остановилась, увлекая жениха к трапу.

– Ты собрался помереть от истощения?! – кончики её волос заискрились, и она даже немного согрелась от того, как была сердита.

Глубокий снег не давал толком идти, укрывая их едва ли не по пояс. Трой что-то зашептал, и белая пелена перед ними расступилась, позволяя пробежать до причальной площадки. Ещё немного, и ноги уже ступали по деревянному трапу. Едва они оказались на корабле, как тот поднялся над портом, покидая Церун. Трой без сил опустился на пол, и прислонился спиной к борту. Варя села рядом с ним, устраивая голову на плече жениха, и для верности, что точно не исчезнет, взяла его за руку, сплетая их пальцы.

Вся одежда вымокла от таявшего снега, но сейчас это не имело значения, Варя смотрела на то, как у штурвала стоял Ревард, сосредоточенно глядя вперёд, уводя свой верный франгар с враждебной земли. Рядышком, на одном из больших ящиков, сидела Карамель, любуясь своим дорогим Нейлом, пока он был занят. Немного покоя, совсем чуть-чуть – они его заслужили.