Глава 7, в которой раскрываются неизвестные ранее особенности кротовых нор и аграфов
Я сидел в пилотском кресле и наконец-то рулил Икарусом сам. Герасим, или точнее, Санир исполнял обязанности штурмана.
– Двадцать градусов влево, замри.
Машина слушалась как в NFS, транспорт замер в тот же миг, и изображение звёзд на экране остановилось.
– Нет, по этим тоже не сходится.
– Да что ты ищешь? – наконец не выдержал я.
Бывший искин какое-то время помолчал. Может, думал, раскрывать мне мега-секретную информацию или нет, а может, просто вспоминал. Наконец, решился.
– В содружестве выделены тридцать реперных звёзд, – говорит. – Как маяки. По их сочетаниям всегда можно понять, в какой точке галактики ты находишься.
– Это понятно. Как на местности по ориентирам. И что?
– И ничего. Я сверяюсь с базами, и по ним выходит, что мы в невозможной точке. Нет такого сочетания.
Мы ещё подумали. Я, правда, о том, как теперь будет себя вести вспомнивший личность искин, и не замёрзнет ли в трюме голая девчонка. На всякий случай поднял температуру в системе жизнеобеспечения на пяток градусов. Что я, садист что ли?
О чём думал Санир, не знаю. Но молчал он прилежно.
– А на что вообще похожи сочетания ориентиров? Ну там, может, допуски в запрос увеличить?
– Ты инженер? – кажется, он всерьёз заинтересовался.
– Нет, конечно. Я «тыжпрограммист».
– Поясни, пожалуйста.
Да, после появления личности мой искин уже не пытается подстроиться под мою манеру разговора. Изменился стиль речи, да уж.
– «Тыжпрограммист» – это отдельное существо, – объясняю. – Ему не надо ни есть ни спать, поэтому он может пахать забесплатно круглые сутки. Он умеет писать программы, поэтому обязан разбираться в утюгах, холодильниках, пошиве обуви. Мастерски владеет не только клавой и мышью, но и паяльником, разводным ключом и шлифмашинкой. Ну, типа, универсальный солдат.
– Это ваш юмор?
– Это наши реалии. Задолбали меня в своё время соседи и знакомые. Почему всем казалось, что я и правда всё это умею, не знаю.
– Однако, разобраться с принципом работы незнакомой техники у тебя получилось. А это уже уровень инженера Содружества, – Санир вот только что головой при этом не закивал, и то, лишь потому, что головы нет.
– Ага, инженерный – холодильник включить. Ты лучше придумай, что с ушастой делать будем? Замёрзнет ведь в трюме голышом, и оголодает. Ты же у нас теперь личность.
– Не до конца.
– Что не до конца?
– То, чем я сейчас являюсь, полноценной личностью назвать нельзя. У меня появились воспоминания, но не до конца восстановились пристрастия, вкусы и желания, которые были при жизни. Так что, кто я – пока не ясно. А аграфка, думаю, не пропадёт. Она и сейчас стоит возле внутреннего шлюза, но в жилой отсек войти не решается.
– Ну и дура.
Я вспомнил, как ушастая на меня смотрела. Прямо как матрос Железняк на временное правительство. Ну её на фиг, сама виновата.
– Так что там с реперными звёздами? – я решил вернуть разговор в конструктивное русло.
– Я нашёл необходимые образцы свечения, но судя по их взаиморасположению, мы либо находимся за переделами известной галактики, либо переместились лет на пятьсот во времени, либо вообще, провалились в параллельную вселенную.
– Ого! И что делать будем?
– Прежде всего, искать пригодную для жизни планету или станцию. Не забывай, система жизнеобеспечения рассчитана на месяц функционирования одного пилота. А вас сейчас уже двое.
– Блин!!! Одни проблемы от этой ушастой. Ты пошарься что ли по системе, вдруг есть что.
– Один из спутников одиннадцатой планеты от местной звезды имеет кислородную атмосферу, воду и приемлемую гравитацию
– Отлично! Жить будем. А люди там есть?
– Пока не ясно. Между нами лежит очень насыщенное поле боя, оно глушит сигналы.
– Поле боя. Значит, не прошлое. Это уже хорошо.
И тут раздалось чуть слышное шипение и сразу за ним громкий, немного визгливый голос:
– Что здесь происходит? Вы куда меня вообще затащили? Где все?
– Здрасьте, девочки, – сказал я, улыбнулся и кивнул.
Уж больно вид у ушастой был глупый. Стоит, глазами хлопает, ушами по-кошачьи шевелит… Я так засмотрелся, что даже не сразу сообразил, что девушка завернулась в светоотражающую ткань для затемнения наружных приборов. Замоталась, прямо в рулон. Стоит такая, как шаверма, и вопросы задаёт.
После моих слов аграфка непроизвольно оглянулась, смотрит на меня такая, и удивлённо:
– Никаких девочек нет, я здесь одна. Кстати, никто не объяснит, почему?
Ну, думаю, первым делом надо обозначить нашей гостье приоритеты.
– Как тебя зовут?
– Прошу прощения, я не представилась.
Она умудрилась даже в костюме шавермы элегантно поклониться, причём, с каким-то чопорным достоинством. Я чуть рот от удивления не раскрыл. Это ж сколько лет нужно этикету учиться, чтобы так кланяться? Японцы бы обзавидовались.
– Меня зовут Тавадиэль, Пятый лист ствола Правящего древа Империи Аграф.
Ну ни фига себе. Листья какие-то. То ли дело у людей – принц такой-то, королевство такое-то. А тут… если я, к примеру, не умею в этих геральдических гербариях разбираться, как мне быть?
– Ты можешь объяснить по-человечески?
– Увы, в примитивной человеческой иерархии нет должных градаций. Но, чтобы вам было легче, можете видеть во мне принцессу правящей династии.
– Круто. Меня зовут Антон. Можно просто Тоха или Тоша. И что теперь делать будем, принцесса?
В рубке после моей фразы стало тихо, как в космосе. Ни звука. Я, понятное дело, думал. Прикидывал, куда бы сбагрить эту ушастую принцессу. Ясно же, что если на планете нет представительства аграфов, то с ней будут сложности. Принцессы, они же привередливые, неумелые и вообще, снобы. Вот за каким красным буем мне эти проблемы?
О чём думал Санир, я понятия не имею. Возможно, высчитывал более точно место нашего попадания, а может, ещё что. В отношении ушастой принцессы я вообще предполагал, что думалку у них во дворце при рождении ампутируют. Во всяком случае, я бы не стал сразу же пытаться завалить собеседника титулами. Ну, если только это не политические переговоры, конечно. Там-то да. «Здрасьте, я наследный принц Всехпобил, обращайтесь со мной, как с китайской вазой». А тут-то это зачем? Чтобы синтезатор лишнюю пайку отслюнявил?
Наконец, принцесса что-то сообразила, и выдала:
– Прежде всего, необходимо связаться с ближайшим представительством Империи. У вас есть гиперпередатчик?
– Нет, – это уже Герасим, тьфу, Санир. – Только внутрисистемный, и то я не могу поймать ни одной трансляции. Эфир молчит.
– Тогда… тогда…
Я испугался, что она сейчас разревётся.
– Ты есть-то хочешь?
Девушка мелко-мелко закивала головой. Вот ни разу не по-принцесскому.
– Справа от тебя кают-компания, она же камбуз. Там синтезатор. Иди, поешь. И это…
Она поглядела на меня с такой надеждой, будто я обещал, что в камбузе сидит её папа император.
– Сейчас комбез принесу. У меня есть запасной. А то что ты голая?
Она снова закивала. Подозреваю, что на многочисленных уроках геральдики и этикета они подобные ситуации вообще не рассматривали.
Взял я комбез, понёс в кают-компанию. Смотрю, сидит наша безбилетница, блестящую ткань на груди придерживает, чтобы, значит, сиськами не светить, и смотрит на меня с испугом.
– Так, – говорю. – Сейчас проясню тебе ситуацию.
Девушка сразу уши навострила. Причём, в прямом смысле. Повернула их в мою сторону, совсем как кошка.
– Ты, – спрашиваю, – дыру в трюме видела, которую дроиды заделывали?
Она кивает.
– Это ты её пробила.
Видели бы вы выражение лица этой принцессы! Как будто я обвинил её в соблазнении всего монастыря, ага. И опять тот же взгляд, что возле медкапсулы, испепеляющий.
– Не пытайся меня прожечь взглядом, я негорючий. Просто твоя медкапсула вломилась в мой Икарус сквозь стенку трюма.
Минут пять я ей всё рассказывал. Причём, из них почти четыре убеждал, что не вру. В итоге даже сходили, поглядели на место преступления. Объяснил, как однажды уже сдал её с рук на руки соплеменникам, но те решили девушку вернуть.
– Видимо, сильно ты их чем-то достала, – говорю.
А у ушастой лицо как каменное стало. Смотрит на меня и, кажется, даже не моргает. Ну ладно, я дальше.
– А теперь, из-за удара в борт мы провалились в кротовую нору, и где сейчас находимся – искин понять не может. Прыжкового двигателя у нас нет, запасов кислорода тоже, но зато еды – хоть завались. Так что сидим и думаем, что дальше делать, и как из этой э… драматической ситуации выбраться.
Девушка минутку посидела, край своей обёртки помяла пальцами, и спрашивает:
– Можно, я некоторое время побуду одна и обдумаю всё, что вы мне сказали?
– Да без вопросов, – отвечаю. – Хоть спи здесь, мне-то что. Синтезатор в твоём распоряжении, одежду я дал. Больше, извини, пока ничем помочь не могу. Если что надо, обращайся.
И пошёл обратно.
Пока я девушку обихаживал, как-то даже забыл про наши основные проблемы. Хорошо, Санир напомнил.
– В текущей ситуации, – говорит, – запасов системы жизнеобеспечения хватит не больше, чем на две недели.
– А потом?
Знаю, что глупый вопрос, но вдруг…
– А потом закончится газовая смесь в картридже, что приведёт к смерти экипажа и пассажирки.
– Отлично.
Вот, блин, цивилизация. Неужели для такой ситуации у них никаких выходов не предусмотрено? Хотя, о чём я? Конечно же нет. В обычных условиях сигнал бедствия подал, и тебя через двое-трое суток спасли. Точнее, это не в обычных. Это в экстремальных. В обычных, вон – картридж поменял, и живи дальше.
– Тогда садиться надо, – говорю.
– Невозможно.
Опа… а вот сейчас Санир меня огорошил. Как так? Транспорт есть, планета рядом тоже имеется. Чего это вдруг «невозможно»?
– Почему? – спрашиваю.
– Икарус не приспособлен для посадки на планету. Он развалится ещё в верхних слоях атмосферы.
Я опять:
– Почему? – что-то прямо заклинило меня на этом вопросе.
– Конструкция не предусматривает подобные нагрузки. Нас разорвёт на части.
– Блин, надо что-то делать.
И остаться нельзя – помрём через пару недель, и сесть не можем. А больше в этой системе и делать-то нечего. Пригодная для жизни планета всего одна. Тут вообще твёрдых планет нет – одни газовые гиганты и астероидное поле между ними со следами боёв.
– Антон, возьмите. Этот напиток стимулирует деятельность нервной системы и помогает принять решение.
Оглядываюсь, стоит наша принцесса. Волосы заплела в три косички – две тоненькие по вискам, и одна широкая сзади, личность свою ушастую в порядок привела – умылась, до так, что будто накрасилась. Даже вроде, улыбается, но как-то неуверенно. А в руке стандартная чашка из комплекта, а над ней пар.
Неужели, думаю, кофе сварила? Это как раз в тему – потому что чем дольше я над проблемой думаю, тем мне больше кофе хочется.
Беру чашку, делаю глоточек, и меня чуть не выворачивает. Это ж надо ж! Такое ощущение, что смесь мяты, орехов и кинзы. Как такое только синтезатор собрать умудрился.
– Ты сама-то пробовала?
– Что-то не так? Я постаралась воспроизвести сашмель, это традиционный бодрящий и освежающий напиток. Но здесь нет аграфских программ, поэтому собирала сама. Извини, если не получилось.
– Да уж, – говорю. – Что бодрит, это точно.
Однако, второй глоток тоже сделал – очень уж пить хотелось. А потом и третий. Не скажу, что вкусно, уж больно компоненты несочетаемые. Вот если бы мёда добавить в ингредиенты… ингредиенты. Добавить…
И тут меня осенило.
– Санир, – говорю, – а как у нас с луцом?
– Фулича хватит. Мы же заправились перед рейсом.
– Отлично, – я даже руки потёр. – Что лежит между нами и пригодным для жизни спутником?
– Поле астероидов со следами битвы и обломками кораблей.
– Вот! – я поднял палец. – И горючки у нас хватит, чтобы по этому полю прогуляться.
– Но зачем? Целых посадочных модулей там всё равно нет. Я предлагаю вам спускаться в медицинских капсулах. Они вполне способны выдержать падение.
– А ты?
– Мне, к сожалению, приземлиться не удастся.
– Ну, молодец. И на фига мне этот подвиг Матросова? Нет уж, давай-ка попробуем найти какой-нибудь разумный выход. Лапки сложить успеем ещё. Поехали на местную свалку. Может, что толковое разглядим.
Разозлил меня этот искин. Всё-таки ничего человеческого, ну, то есть, сполотского, или как там правильно, к нему не вернулось. Иначе бы и инстинкт самосохранения восстановился.
Поплелись мы, не спеша, прямо к месту боя. Передвигались осторожно, потому что астероиды же. Чуть зазеваешься – хорошо, если просто в бок ткнёт. А может и в лепёшку раздавить.
Не знаю, сколько бродили, но ничего толкового не нашли. Вырезали из обломков четыре генератора защитного поля, два, кстати, почти новые, остальные, правда, дохлые в хлам. Ну и так, случайных железок насобирали с полтонны. Была у меня одна мыслишка…
Пока Санир высматривал, что нам может пригодиться, я решил каркас усилить. Вот только с дроидами никак договориться не мог. Сеть-то не работает. Под конец плюнул, и попытался им голосом команды давать. То, что у ремонтников нет звукового модуля, не значит, что они ничего не слышат. То есть, можно попробовать. А можно…
Влез я в бортовой компьютер. Тут спасибо искину – вывел для меня отдельный голомонитор, виртуальную клаву. И начал я в ПО наших ремонтников ковыряться. Всё по уму сделал – само ядро трогать не стал, а приложения скопировал в отдельную директорию, и попытался вскрыть.
Получилось. Не сказать, что легко, пока нашёл, чем можно местную программу расковырять, больше часа прошло. Обалдеть, у них тут система сжатия данных. Вроде, по объёму хранилища – нет ничего, а помещается – мама, не горюй. И главное, всё работает без распаковки. Ну, почти. Документы, голографическое видео, там, звукозаписи, психо-эмоциональные файлы, которые в базах знаний для обучения используют, те, понятное дело, разархивировать надо. Потому и времени столько на освоение баз уходит. А вот программы, алгоритмы работы… рай для программера. Пишешь алгоритм, интерпретатор его сам собирает, в местный ассемблер перелопачивает, и готово. Объём – полпроцента от исходного. Красота.
Так что уже через сутки мои дроиды сами по трюму бегали, подбирали подходящие железяки и каркасные стойки ими усиливали. Заодно, теплоотводы на маневровые движки пустили. Так что, Икарус теперь не простой транспорт, а бронированный. И с улучшенной манёвренностью. Искин даже, пока я энергопотоки перераспределял, чуть мне дифирамбы петь не начал. Правда, мне по барабану было, очень уж увлёкся.
А очнулся, только когда мне под локоть что-то ткнулось. Оборачиваюсь – Тавадиэль стоит и тарелку держит. Блин, как официантка прямо. Только полотенца через локоть не хватает. Я, когда глянул, у меня в животе будто духовой оркестр заиграл. Только тогда и понял, что голодный, как чёрная дыра.
– Антон, поешь, пожалуйста. Ты сидишь уже почти сутки.
Она что, решила, будто меня нужно с уговорами кормить, как у бабушки? Да я сейчас даже бронеплиту сожрать могу, если с кетчупом. Как тарелку очистил, даже не заметил. Будто за себя кинул. Вот оно было, и уже пусто. Даже не разобрал, чем же меня кормили.
– Ещё?
Я только устало кивнул. Моментом уничтожил вторую порцию, и в два глотка вылакал чашку аграфского сашмеля. Ничего, вкусно.
– Спасибо, – говорю. – А то я заработался, про еду совсем забыл.
Правда, после обеда, или ужина, что-то расслабился. Сижу в кресле, вокруг ремонтники как тараканы ползают, что-то куда-то прикручивают, приваривают, усиливают. А у меня глаза закрываются. Спать… и тут какая-то мысль на границе сна и яви промелькнула. Но ухватить я её не успел. Ну и ладно, завтра разберусь.
Проснулся в пилотском кресле, спасибо Саниру, разложил его. Аграфки нет нигде, дроиды работу закончили, стоят рядком и даже в трюм не уходят. Видать, что-то я вчера в алгоритме не докрутил. Ну, не важно.
– Санир, – спрашиваю. – Теперь-то мы можем в атмосферу нырнуть?
– Вполне, – отвечает. – Только вероятность летального исхода восемьдесят процентов.
– Зашибись.
Ну и на кой ляд я, спрашивается, сутки над клавой не разгибался? Блин!
– Ты ничего без меня на свалке не нашёл?
– Шестьдесят одна бронеплита, четыре картриджа для пищевого синтезатора, и один полный стержень для бортового реактора.
– Да, – говорю, а сарказм так и течёт, как смола по ветке. – Без картриджей для синтезатора нам вообще не жизнь. Спасибо тебе, дружище ты мой заботливый. Теперь хоть пожрать можно вволю.
И поплёлся в кают-компанию. А там… я аж на пороге замер. Лежит наша принцесса, на диванчике калачиком свернулась, и как поместилась только, полотенчиком ножки прикрыла… Сопит в две дырочки. Умильно так. Я даже долго раздумывал, может, ну его на фиг, этот завтрак? Но всё-таки решился. Шаг сделал, а она уже на ногах.
– Доброе утро, – говорит, – Антон. Сейчас завтрак будет.
Да, это я удачно зашёл…
Что-то чем дальше, тем меньше Тавадиэль на принцессу похожа. Нормальная девчонка, даром, что ушастая. Вон, в полминуты приличную кашу с фруктами сообразила. Не успел опомниться, уже сижу, наворачиваю. Даже мысли какие-то в голове появились.
– Спасибо, – киваю. – Накормила от души. Пойду дальше думать.
– А мне ничего хорошего в голову не приходит, – отвечает. – Наверное, для меня данных маловато.
Точно, блин! Вот умная девка!
– Санир, – кричу. – Поехали к нашему спутнику, будем поближе его смотреть, может, какой выход найдём. И ещё. Ты куда бронеплиты задевал?
– Вон они, – отвечает. – В трюме сложены.
– А за каким? Их же надо на корпус крепить, усиливать.
– К сожалению, – говорит, а голос такой печальный, как на похоронах. – данный тип бронеплит нам не подходит.
– А ты пробовал?
Блин, задрали они все здесь со своей специализацией. Мало ли, подходит, нет. Пробовать надо, химичить.
Пошёл я в трюм, взял одну плиту из новых, найденных, они так аккуратненько пятью стопками были сложены, и одну нашу, старую. Её разворотило чем-то, дроиды сняли, ну и бросили.
В общем, начал сравнивать. Да уж. Ни один параметр не сходится. Длина у чужой больше, толщина вообще почти втрое. Ещё и штекер подключения для защитного поля совсем другой. Небось, и потребление отличается. Но… Я ж программист! Посидел, подумал, как можно так раскорячиться, чтобы кроме штатной брони ещё и трофейную присобачить. Решил попробовать прямо поверх наложить, бутербродом. Энерговоды безо всяких штекеров, прямо к старой проводке подключу. А что, я так уже делал, когда голосовой модуль собирал. Хотел сначала дроида на это задание запрограммировать, но уж больно ситуация нештатная, вся из случайностей. Так что, влез я в лёгкий скаф, и попёр до ветру.
Ну и прогулочка, я вам скажу. Это только кажется, что в невесомости легко. Ага, фигушки. Во-первых, магнитные подошвы. Какой садист их придумал, не знаю. Вот понимаю, что без них невозможно, но и с ними тоже не сахар. А ещё шатает, будто на мачте. Это вес пропал, а масса-то никуда не делась. Кораблик, он не совсем неподвижный, постоянно сам себя корректирует, балансирует, и так далее. А я на нём сверху, как груша на ветке. Корабль качается, и мне приходится, чтобы не снесло. Плюс пыль. Никогда не думал, что в астероидном поле столько пыли и всяких мелких камешков. То и дело по шлему барабанят, того и гляди, пробьют. А пыль на стекло ложится постоянно, я уже замучился стирать, хоть дворники для такой ситуации придумывай.
А самое главное, перчатки в скафе вот ни разу для работы руками не предназначены. Мало того, что у меня из инструмента только нож и плазменная горелка, так ещё и их толком в руке не почувствуешь. Нож, кстати, хорошо лежит, как влитой. Скафандр, похоже, больше для ближнего боя предназначен, чем для ремонта. Ну, или, может, для пикников на природе. Там тоже без ножа не обойтись.
А вот с горелкой, пока приспособился, всё проклял. Но без неё никак – попробуй закрепи пластину там, где штатных защёлок нет. Только проволокой, и подваривать. Еле управился. Часа полтора ковырялся, но сделал. Даже подключил и сразу увидел, как по плите растеклась радуга защитного поля. Красота, блин!
Перелез на другой конец, туда, где сглаженный угол корпуса, и начал вторую присобачивать. На этот раз быстрее управился, хотя и здесь свои нюансы были – нижняя плита в бок упиралась, я же второй слой, можно сказать, кладу. Пришлось её горелочкой малость подровнять.
Обратно вернулся как половая тряпка – мокрый и уставший до никакого состояния. Система кондиционирования скафа с такими нагрузками, похоже, не справлялась – просто не была рассчитана. Да, ни фига эта цивилизация ручками не умеет работать. Всё роботы, дроиды и так далее. Вот и разучились. Ну и мне хватит самому корячиться. Сел я за пульт, в полчаса алгоритм установки плит накарябал, всё. Не зря разные варианты монтажа пробовал. Дальше пусть робот работает, он железный.
А я вспомнил про свою идею.
– Санир, – спрашиваю. – А эти защитные поля, которые мы насобирали, они для чего?
– Защитное поле служит для отведения и распределения энергии плазменной и лучевой пушки. Без них такого рода оружие может повредить корпус судна и сжечь внешние приборы.
– То есть оно тепло отводит?
– Не только, – поясняет. – Обычно пучковые пушки выпускают направленный энергетический луч. Он может быть любой частоты, не только тепловой. Но большая интенсивность луча способствует разогреву молекул, составляющих броню корпуса.
Я молча встал, натянул снова скафандр и опять на внешку полез.
– Ты куда? – спрашивает Санир.
– Пойду, посмотрю, можно ли нам на нос эти генераторы присобачить.
Вернулся через три часа. Пока разобрался, пока на месте всё проверил. Оказывается, генераторы эти нужно внутри ставить, а на броню выводятся только излучатели. Это ж какое облегчение. Да я их все четыре туда выведу, пусть тепло от трения об атмосферу отводят. Глядишь, и не перегреемся.
У них, оказывается, устройство очень хитрое. Эти генераторы получают тепло или лучевую энергию, и перераспределяют её в бортовую сеть. Где-то процентов восемьдесят тратится на поддержание поля, а двадцать – лишние. Сложность только в том, чтобы запустить это поле до начала разогрева, иначе излучатели погорят и тогда уже ничего не получится.
И почему их никто раньше не пытался для спуска использовать? Какие-то специальные устанавливали. Нет, это понятно, что со щитовыми эффективность меньше, чем со спусковыми, но ведь можно же! Хрен с ним, что один не справится, воткнём два. И ещё пару по бокам, для пущей эффективности.
Опять я в алгоритм закопался. У меня уже скоро дроиды из простых ремонтников кулибинскими универсалами станут, сплошь нетривиальные задачи им ставлю. Надеюсь, процессоры у них не свихнутся.
Ещё бы шасси какое посадочное присобачить, а то ведь на последней стадии, при самом приземлении, всё брюхо Икарусу распотрошу. Не хотелось бы. Но, колёс никаких, как на зло, не было. Блин, что за цивилизация, которая от обычного колеса отказалась? Всё у них на гравиплатформах, и прочих высокотехнических приспособах. Осталось только про огонь забыть, и всё, можно обратно в пещеры.
Я почти до утра прикидывал, что из моего земного опыта можно в дело пустить. Каркас мы усилили по максимуму, второй слой брони нашили, и даже все четыре щита для защиты от перегрева установили. Но это же пассивная защита. Хорошо бы как-то активно с падением бороться. Придумать что-то для снижения скорости спуска. Но, блин, не парашют же сзади цеплять! Поэтому полез в спецификацию к своему транспорту. Глядишь, найду что подходящее.
Пробираться сквозь астероидное поле со щитами на носу оказалось очень даже легко. Генераторы запросто отбивали не только чистые энергетические потоки, но и мелкие камешки, пыль и прочую мелочь. Так что выбрались мы достаточно быстро, и к тому же неплохо сэкономили на работе внутреннего реактора. Ещё бы как-нибудь так же сообразить, чтобы кислород восстанавливать, и можно хорошо выиграть во времени. Но, с системой жизнеобеспечения такой паровоз никак не полетит. Остаётся только садиться. Условно спутник газовой планеты пригоден для жизни, но это не значит, что там, например, не дуют постоянные крышесносящие ветра, или не водятся хищные динозавры, размером с дом. Да и вообще, вдруг вся поверхность покрыта водой? А что, пока мы его не разглядели, можно предполагать всё, что угодно.
До газового гиганта добрались за десять стандартных часов. Они, кстати, если и отличались от привычных мне, земных, то так мало, что я разницы и не заметил.
Уже хотелось спать, дежурная по камбузу эльфийская принцесса снова принесла свою кашу. Я с удовольствием поел, после чего прошёл к синтезатору и в момент наколдовал себе большой кусок жареного мяса. Не, ну чего, постоянно кашками питаться что ли? Я мужик или где?
Ушастая сидела за столом и смотрела на меня почему-то обиженными глазами. Что я ей сделал? Спокойно сам, заметьте, её не просил, приготовил, сам съел. А тут как раз Санир:
– Выходим на орбиту газового гиганта, через полчаса переход на орбиту спутника. Рекомендую занять оба пилотских кресла и пристегнуться.
Блин, а я только половину куска сжевал. Пришлось пихать остаток обратно в синтезатор, пусть раскладывает опять на свои молекулы, потом заново соберу.
Подбежал, уселся… мать моя, красота-то какая!
Представьте, огроменная планетища, почти во весь экран. Облака какие-то рыже-коричневые, а под ними как бензин по луже растёкся. Всё переливается, всеми цветами играет. Ни одна полоса дольше минуты не живёт – то сольются две, то наоборот, на куски распадается. Ну, одно слово – газовый гигант. Но красиво.
И тут из-за краешка выскакивает такой шарик, от нас примерно с Луну размером. Бежит, торопится. Я смотрю, на нём и облака белые, и атмосфера с синевой, кислородная, значит. Искин тут же маневровые включил, и к нему. Пять минут, и мы уже на внешней орбите. На экране материки показались, моря. Суши, кстати, кажется, даже больше, чем воды. Моря больше на проливы похожи. Ну, и размерчик, конечно. Не так, чтобы чувствовать себя маленьким принцем, но и не Земля, да. Действительно, не больше Луны, может даже меньше.
– Санир, – говорю, – ты можешь изображение увеличить? Так, чтобы можно было разглядеть города или ещё что?
– Сейчас, – отвечает, – попробую.
И действительно, стало видно зелень лесов, а кое-где пятна городов. Маленьки, скорее даже посёлки. Меня только один заинтересовал – большой, почти как дома. И стоит на берегу залива, в дельте реки. Ну, думаю, надо постараться именно сюда и упасть. Да ещё и так, чтобы живыми при этом остаться.
Глянул я на аграфку, сидит, губы сжала, молчит.
– Санир, что с эфиром?
– Ничего.
– А ты о бедствии доложил?
– Во всех диапазонах. Пока ответа не было.
Ну ладно, думаю, надо как-то пытаться приземлиться. Поворачиваюсь к ушастой.
– Танюша, – говорю. – Иди-ка пока ложись в свою медкапсулу. Она хотя бы тебе жизнь гарантирует.
Принцесса явно хотела что-то сказать, даже рот открыла, но потом глянула на меня. А меня аж трясёт всего. Это я же я только вид делаю, что такой храбрый весь, как Д’Артаньян, а на самом деле страшно. Подозреваю, что даже побледнел. Ну, она и не стала ничего мне отвечать. Кивнула, встала, и в трюм пошла. Только перед самой дверью уже остановилась.
– Желаю вам удачи, – говорит.
А у самой голос дрожит. Ну понятно – тоже хорошего ничего. Я хоть и попытался превратить Икарус в черепаху, ни с шасси, ни с тормозами вопрос не решил. Единственная надежда – на маневровые двигатели, да много ли от них пользы в атмосфере? Поэтому сижу в скафандре, всеми возможными ремнями пристёгнутый, только шлем не надел.
А Икарус уже в атмосферу входит.
– Герыч, – кричу, давай мне управление.
От страха даже его настоящее имя забыл, но и искин не обиделся, все права мне передал, я джойстик в руки, и как на приставке – то подруливаю, то подтормаживаю. Щиты врубил на полную, чтобы корпус не расплавился, а сам думаю. Вот маршевый двигатель, он же как устроен?
Там система хитрая. Она в миллиметре от носа корабля создаёт гравитационное поле. И корабль туда типа притягивает. Как осёл с морковкой. Чем сильнее поле, тем быстрее судно к нему движется. А так как поле движется вместе с Икарусом, то получается нормальное перемещение по системе. Скорость вообще бывает бешеная, до двух тысяч километров в секунду.
Так вот, сейчас нам передний маршевый и на фиг не нужен. Поэтому нельзя ли его перенастроить так, чтобы он поле создавал в противофазе к местному тяготению. Это же тогда штука вроде антиграва получится.
Сам думаю, а сам рукой стараюсь курс держать. Уже двенадцать оборотов сделали, и высота до семидесяти километров упала. Плотные слои пошли. Икарус задрожал, джойстик из руки так и норовит выпрыгнуть. На экране красные всполохи от щита, эргометр почти зашкаливает от отводимой в реактор энергии.
Развернул я маневровые и врубил полный газ. Меня аж чуть из кресла не выкинуло. В стенку трюма что-то – бум! – опять как в тот раз. Неужели снова дырка? Санир кричит:
– Ты что делаешь, это запрещено!
– Почему? – спрашиваю.
– Можно лишиться маневровых двигателей.
– А зачем, – говорю, – мне мёртвому маневровые двигатели? Я лучше без них, но живой.
А высота уже километров двадцать, почти как у самолёта. И скорость всего девятьсот в час. Это ж, практически, на месте стоим. Так, глядишь, и сядем. Выключаю маршевые, – в стену что-то опять – бум! Да кто же там к нам ломится?
Но зато нос задрался. У нас же аэродинамика как у холодильника, только ещё и бронеплиты будто чешуя торчат. Ну и подняло нос в какой-то момент выше кормы.
Я, в общем-то этому как раз и рад. Уж лучше на трюм упасть, чем на кабину. Там принцесса в медкапсуле, ей по-любому почти ничего не грозит. Ну, если, конечно, мы всей тушей сверху не плюхнемся.
Но вот сейчас нос кверху, это ещё и по другой причине хорошо. Дождался я самого крутого угла, да и врубил маршевые. Если бы не ремень безопасности, влепился бы башкой в лобовой монитор. А так, только вырвало, и то немного, почти скаф не запачкал. Но зато скорость чуть не до нуля упала. Точнее, траектория изменилась. Икарус с полсекунды постоял, и потихоньку потянулся вверх. Я движок выключил. У нас опять неконтролируемое падение. Я маневровыми.
Санир уже в голос орёт, что я нарушаю все нормы безопасности, и он сейчас у меня управление отберёт и вообще больше никогда не даст.
– Если уверен, что можешь лучше, – говорю, – забирай.
– Не могу забрать, – отвечает. – у тебя почему-то приоритет.
– Тогда сиди и молчи. Я пять лет истребителем управлял.
– Ты дома был лётчиком?
Ну не объяснять же тупой железке, что я в DCS играл! Поэтому я надул грудь, правда в скафе этого не заметно, но всё же.
– Я, говорю, Лос-Анжелес бомбил, и за Сталинград воевал. Так что посажу, ничего не будет.
А голосок-то дрожит, да и руки не очень уверенно джойстик держат. Страшно, блин. Одно дело, когда на хорошо проработанной модели за монитором летаешь, и совсем другое, когда бронированный чемодан пытаешься на неизвестную планету посадить. Ни движка приличного, ни аэродинамики. Даже шасси нет!
А ещё тряска. Я и не представлял, что так швырять будет из стороны в сторону. Вроде, и пытаюсь движками подруливать, притормаживать, а всё равно, то и дело меня в кресле, несмотря на ремень, швыряет, как футбольный мяч, и управление из рук вырывается.
Высота два, скорость триста, мы вообще мордой вниз повернулись. Не дай, бог, горы, это же тогда кирдык. Но, к счастью, никаких возвышенностей не было, наоборот, попали в два противоположных воздушных потока, нас закрутило, меня опять затошнило. Блин, придётся, если жив буду, скаф стирать. Хорошо, внутри подкладка съёмная. А по креслу лупит, как боксёрскую грушу. Я уже точно весь в синяках.
Но зато снова трюмом вниз повернулись. Я опять по маршевому. Ещё пристопорились, и на километр вниз аккуратненько упали. И тут как дёрнет! Икарус, будто бита в городках, так и полетел. Два раза об землю грохнулся, я всё-таки вырвал ремень безопасности и в угол отлетел.
Вот тогда я и пожалел, что сразу шлем не надел. Люди, от всей души советую – носите каску. Это жесть, как больно. Я думал, сейчас сознание потеряю, а нет, всё получилось. И главное, пол так и остался полом. Значит, на брюхо сели, как и хотели.
– Санир, – хриплю я из угла. – Позови дроидов, пусть меня в медкапсулу сунут.
