Глава 17. Грань, возвращение

Боль заполняла все пространство вокруг. Она была всеобъемлющей. Невозможно было найти место, где бы боль была сильнее или слабее. Сознание жило и наслаждалось этой болью, купалось в ней. Оно буквально срослось с этой болью и не желало расставаться. Другие ощущения прорывались сквозь туман боли редко, в виде каких-то отголосков, на которые не хотелось даже отвлекаться. Зачем? Ведь только боль заслуживает внимания. Она дает покой и избавляет от всех других проблем.

Но все же, эхо нежеланных ощущений все чаще прорывалось неясными движениями в тумане. Эти ощущения становились все отчетливей и заставляли обращать на себя внимание. Сознание не желало отвлекаться. Оно верило, что боль, это все, что есть и только она стоит внимания. Боль единственное, что никогда не придаст. Но постепенно, в сплошном кровавом мареве боли стали появляться просветы. То появлялось ощущение, в котором узнавались забытые прикосновения чьих-то ласковых рук. То, от благословенного забытья отвлекал какой-то звук. Звук сначала просто раздражал, как шум, тихий и не постоянный. Когда звук стал слишком настойчивым, сознание отвлеклось на него, чтобы прогнать. Но вместо того, чтобы уйти, звук распался на тона и заставил внимательнее к себе прислушаться. Теперь сознание узнало в нем зовущие нотки. В конце концов, появилось понимание, что звук состоит из одного, часто повторяющегося слова, которое звучит с разной громкостью и на разные тона. «Имя» — всплыло откуда-то из глубин памяти определение того что слышалось. Сознание не хотело вспоминать. Оно попыталось вернуться обратно, к своей боли. Но, зовущий голос просто так не исчезал. Он мешал, и не давал покоя. Он кого-то искал и не собирался успокаиваться пока не найдет того, кого зовет. Решив помочь в поисках, и тем избавиться от навязчивого голоса, сознание снова вслушалось в призыв. На этот раз, внимательнее прислушавшись не только к имени, но и к звукам, звучащим вместе с ним. «Майя, ну пожалуйста, Майя, девочка не уходи.» — Прозвучавший голос напомнил что-то. Но это было совсем не важно. Главное найти того, из-за кого так надоедает этот голос. «Кто это такая?» Сознание недоумевало. Почему это имя кажется таким знакомым? Вопросы не нравились сознанию. Оно не хотело искать ответы. Но зовущий голос не отставал. Из-за этих тревожащих звуков, спасительная боль вокруг все больше приходила в движение. Багровый туман начинал клубиться и вращаться. В нем начали появляться участки разного оттенка. Сознание в растерянности потянулось к такой знакомой боли и замерло в нерешительности. Боль распадалась на множество каких-то светлых и темных пятен и отступала все дальше. «Она предает меня, как и все другие!». Понимание предательства захватило, сильнее всколыхнуло пространство. «Как все? Кто это все?» Озадачилось сознание. В разрывах тумана, на розовато-белом фоне появилось лицо девочки. Надменно-отчужденное, оно сменилось таким же, только виновато-растерянным, губы тихо шепнули «Я не могу». Сознание сжалось. «Предала!». Не захотев вспоминать, оно в испуге отпрянуло и оказалось около другого просвета. Вместе с издевательским смехом, оттуда кто-то громко кричал и о чем-то умолял. В клубящемся серовато-розовом пятне мелькнули какие-то тени, сверкнул тонкий лучик зеленого цвета на чем-то длинном и толстом. «Палец» вспомнило сознание. И тут же отпрянуло обратно. «Она все еще жива, лорд-доктор, я прошу вас, дайте еще что-нибудь». Тихий голос доносился из другого светлого пятна и был чем-то неуловимо знаком. Это был тот же голос, который звал какую-то Майю. Голос нравился, он был мягким, и почему-то не вызывал страха. Сознание осторожно потянулось к нему. «Что вы себе придумываете, Ниэла? Я сделал все что мог. Прошла уже неделя. Ее раны успешно заживают. Зачем тратить дорогие лекарства на, никому не нужный, полутруп. Она все равно не выживет. Если вам так угодно, обратитесь в дворцовую больницу. Может там согласятся использовать регенерационное поле». Сознание замерло. Второй голос был чем-то неприятен. «Я сделал все, что необходимо. Вы хотите ее тащить на себе? После наказания она ничего не соображает». Воспоминание резануло страхом смутного узнавания. «Плохой. А тот, второй, с ним разговаривает. Значит, он тоже может предать!». Сознание заполошно метнулось в сторону от страшного пятна. «ВСЕ ПРЕДАЮТ!». В ближайшем просвете появился курносый мальчишка. «А из тебя получилась бы хорошая принцесса. Я б тебя еще попросил тот рынок разрушить, где нас продали». «Братишка, Лютик! Чей братишка?» от последнего вопроса сознание снова метнулось в сторону. Воспоминания причиняли боль куда большую, чем та с которой сознание сроднилось, и приносили страх. Боль была не страшна, привычна. Но страх не нравился. «Дочь, случается, что тебе никто не может помочь. Ты можешь остаться одна. Можешь перестать верить всем. Но ты не должна терять веру в своих близких, в брата, в меня и маму, в саму себя, наконец. Ты должна бороться за каждую частичку веры в близких тебе людей. И пока ты сохраняешь ее в себе, ты сможешь продолжать бороться и надеяться победить. Даже уйдя за грань, есть шанс вернуться. Ты поймешь, что победила, когда начнешь сможешь находить новых близких тебе людей». Сознание отчаянно рвануло дальше. Это не для него. Ему не нужно бороться, как какой-то там дочери. Ему никто не нужен. Оно хочет только найти того, кого так нудно и отчаянно зовут. А потом вернуться к себе, в свой туман боли, пусть предавшей его, но такой привычной. «Майя». — Фигура стройной высокой женщины проступила из розовато белесого тумана в очередном просвете. Женщина смотрела с сочувствием и протягивала к ней руку. «Моя маленькая дочурка, я знаю, как ты устала. Я понимаю, как тебе тяжело. Но иногда, приходится собираться с силами и идти дальше, как бы нам ни хотелось остановиться или уйти. Нельзя бросать тех, кому может потребоваться твоя помощь. Даже если ты не надеешься на их благодарность.». Сознание потянулось к женщине, ощущая ее любовь, но замерло в растерянности. «Майя, я верю тебе». Голос вихрастого мальчишки прорезался где-то в соседнем просвете тумана. «Вот вырасту и защитю». Мальчишка вскинул голову вверх и набок, отбрасывая челку и весело засмеялся. «Майя, — Женщина грустно улыбнулась. — Вы для нас самые лучшие на всем свете. И мы верим, что вам удастся пройти в жизни дальше, чем нам». Силуэт женщины стал растворяться в тумане. «Майя? К кому это они все обращаются? Кто эта женщина? Как эта самая Майя может прятаться от тех, кто так любит и верит в нее? Ведь нельзя предавать таких людей!». Сознание снова в недоумении замерло. Поток воспоминаний вдруг разом снес остатки клубящегося тумана и затопил все вокруг. Сознание начало захлебываться в вырвавшихся из забвения образах, картинках, звуках. И среди всей этой мешанины, вдруг всплыло узнавание растворяющейся женщины.

— Ма-а-а-ма! — В место громкого, отчаянного крика, в сумерках комнаты прозвучал только сдавленный хрип. Пересохшее горло, уже успело отвыкнуть издавать звуки. Майя судорожно закашлялась и с трудом открыла глаза.

— Ох ты. Майя! Очнулась, наконец-то. Все, все, хорошая моя, теперь все будет хорошо. Теперь ты поправишься. — Мягкий, увещевающий голос был знаком.

Майя лежала на животе. Глова безвольно покоилась на матрасе без подушки и шевелить ею совершенно не было сил. Вся боль, такая знакомая, теперь сосредоточилась в спине, а особенно сильно в правом боку. Где вспыхивала раскаленным железом, ввинчивающимся в грудь при каждом вздохе. Не поднимая головы, Майя с трудом скосила глаза на подскочившую с соседней кровати, девушку в которой узнала Леру. Она суетливо подхватила стакан со столика, сунула в него трубочку, а другой ее конец вставила между губ больной. После нескольких глотков, раздражение в горле стало проходить. Кашель постепенно стих.

Обрадованная Лера осторожно поправила невесомую простыню, укрывающую спину.

— Ну вот, ты молодец. Ты очень сильная, ты даже не представляешь на сколько ты сильная.

— За-а-чем? — Майя не узнала свой голос. Хриплый, похожий скорее на карканье вороны. Не удержавшись, она всхлипнула.

— Что? — Лера замерла. Пытаясь понять смысл вопроса.

— Зачем ты меня звала? Там было так хорошо. Там были мама, и папа. Там Лютик, живой. Они никогда не предадут меня. Там лучше. А ты своим зовом только помешала.

— Майя, все хорошо. Ты поправишься. Вот увидишь. Я очень хочу, чтобы ты жила. Я никогда не обманывала тебя.

— Ты говорила с ним. Ты тоже предашь, когда надоест со мной возиться. Все предают.

— Что? С кем? — Лера растерянно замерла. Но Майя утомленно закрыла глаза и больше не могла продолжать разговор.

Постояв в растерянности несколько минут, Лера аккуратно поправила сбившиеся волосы у заснувшей девочки. Несколько слов вернувшейся из-за грани девочки многое сказали и объяснили. Решительно вытерев проступившие слезы, служанка потянулась к браслету связи.

— Прошу прощения, ваше высочество. — Голос прозвучал сухо, без эмоций. Глядя на появившееся изображение заспанного лица принцессы. — Вы приказали выйти на связь немедленно, если что-то изменится.

— Прекрати разводить политесы, Лера. Говори. Ей опять стало хуже?

— Она очнулась.

— Что? Когда? Она что-нибудь сказала? — Сонливость принцессы как рукой сняло.

— Она очнулась буквально несколько минут назад. Выпила воды и заснула.

— Ты чего-то недоговариваешь.

— Вам это не понравится, ваше высочество. Боюсь, прежней Майи больше нет.

— Объясни.

— Она больше никому не верит.

— Она так и сказала?

— Она сказала, что я то же ее предам, когда мне будет выгодно. — С горечью пояснила Лера.

— Ясно. Мне плевать, что там она думает. Следи за ней Лера. Чтобы Майя ни думала, сейчас ты единственная, кого она около себя потерпит.

— Да ваше высочество.

Изображение принцессы исчезло. А Лера, оглянувшись на спящую девочку, устало прилегла на свою кровать. За последние две недели после возвращения, ей так и не удалось нормально выспаться. Уход за бессознательной рабыней отнимал слишком много сил и забирал все время. Бывали периоды, когда казалось все бесполезным. Но все это стоило того, что произошло сейчас.

— Спи, маленькая рабыня. — Тихо прошептала девушка, не сводя глаз со своей подопечной. — А я попытаюсь заставить тебя снова поверить в людей. Хотя бы в некоторых из нас.

— Майя, ты должна доесть. Ее высочество распорядилась, чтобы тебе приносили еду с императорского стола. Это вкусно. Пожалуйста, Майя.

— Да моя госпожа, как пожелаете. Если позволите, я бы могла попробовать есть сама.

— Ты еще слишком слаба. Мне нетрудно ухаживать за тобой.

— Как вам будет угодно, моя госпожа.

Лера на мгновение отвернулась, смаргивая слезы. За три дня, прошедших с момента, первого пробуждения, Майя ни разу больше не обратилась к ней на ты или по имени. Только официально, как рабыня к свободной госпоже. Попытки поговорить об этом, заставляли ее сжиматься, а в глазах появлялся страх. И Лера отступила. Слезы беспомощной обиды ей приходилось смахивать тайком, чтобы подопечная не видела.

Майя уже могла сидеть в кровати с помощью подушек. Но любое движение давалось с трудом. Поэтому обходиться без помощи Леры ей было трудно. Она практически не разговаривала. На все вопросы или попытки поговорить отвечала односложно. Но вздрагивать от каждого резкого движения перестала довольно быстро. А страх затаившийся в глазах куда-то ушел. Майя стала абсолютно равнодушна ко всему, что ее окружало. Даже на пришедшего врача она смотрела как на пустое место. Никак не прореагировала на его слова о скором выздоровлении и только вежливо попрощалась.

А на следующий день, в комнату вплыла леди Мегерианна и с презрением осмотрела сидящую больную.

— Врач сказал, что рабыня поправилась. Как я посмотрю, ей понравилось симулировать.

— Майя еще очень слаба, Леди Мегерианна. Ей трудно даже двигаться. — Лера попыталась заступиться за свою подопечную.

— Вздор. Тебе я смотрю тоже, понравилось торчать тут. Завтра же выходишь на дежурство в зал аудиенции. Скоро начнутся приемы. А служанок не хватает.

— Но я служу в покоях ее высочества! И как же Майя?

— Принцесса прибудет на следующей неделе. Тогда и вернешься к своим обязанностям. А рабыня пусть сама себя обслуживает. Ты какая ни есть, все-таки дворянка. И как ты согласилась быть сиделкой у какой-то рабыни? Кто тебя только воспитывал? Ты, — Леди Мегерианна без перехода обернулась к Майе. — Встать.

— Да госпожа. — С усилием, Майе все-таки удалось опустить ноги на пол и подняться держась за спинку кровати. На лице проступили бисеринки пота. Но рабыня устояла. Чем вызвала скептическое хмыканье недовольной дамы.

— Что ж. Так и быть. Даю тебе еще два дня. Потом найду занятие.

— Но она, собственность ее высочества. — Снова попыталась возразить Лера.

— И что из того? Если ее высочеству захочется повозиться со своей игрушкой, рабыня пойдет к ней. А у меня, она прохлаждаться не будет. И вспоминай поклоны соответствующие твоему статусу, рабыня. Ты слышала?

— Да госпожа Мегерианна, как вам будет угодно. — Равнодушный голос покоробил Леру. Но вмешиваться еще раз она не рискнула.

После ухода дамы, Майя еще немного постояла и обернулась к Лере.

— Моя госпожа, я прошу позволения лечь.

— Ложись, конечно. — Лера помогла опуститься обратно на кровать. — Майя, я хочу тебя попросить. Не надо ко мне так обращаться. Пожалуйста. И тебе не обязательно спрашивать у меня разрешение. В комнате ты можешь делать все, что пожелаешь.

— Мне так проще, госпожа. Но если вы приказываете, я постараюсь. — Равнодушный голос девочки снова резанул слух Леры. Но она опять промолчала.

— Эта тупая девчонка только все портит. Она симулирует слабость и не хочет работать!

Возмущению леди Мегерианны не было границ. Порученная простейшая работа по уборке пыли в спальнях служанок была полностью провалена. В назначенный день, рабыня вышла к леди Мегерианне, выслушала распоряжение и покорно пошла его выполнять. Но когда Мегерианна пришла проверять работу, первые минуты даже не могла найти слов. Эта косорукая рабыня, прямо на ее глазах опустила тряпку в ведерко с грязной водой. Места, где девчонка убирала пыль, можно было отследить по хорошо заметным грязным разводам и мелким лужицам на полу.

Майя безучастно выслушала все вопли начальницы. Что еще больше взбесило леди Мегерианну.

— Пойдешь в экзекуторскую. Может три удара плеткой, заставят тебя вспомнить, как надо работать.

— Как прикажете госпожа Мегерианна. — Майя неловко исполнила поклон, постаравшись смягчить боль в правом боку, и повернулась к выходу.

— Пять плетей. Две за это подобие поклона. И за то, что отвернулась, не спросив разрешения.

— Как прикажете моя госпожа. — Майя даже головы не повернула.

— Не надо, не снимай. — В знакомой комнате, бывший палач осторожно перехватил руку Майи. — Ты не держи на меня зла, девочка. Если я не выполню приказ, меня уволят.

Майя недоуменно посмотрела него. Но руки послушно опустила. Раздеваться догола очень не хотелось. По кивку экзекутора, она послушно опустилась на лавку, осторожно вытянула левую руку над головой, а правую опустила вдоль тела.

— Задену руку. Может сильно отсушить.

— Если позволите мой господин, так лучше. — Голос прозвучал глухо, но все так же равнодушно.

— Хорошо. — Снова вздохнул мужчина. — Я постараюсь аккуратно. Как же я рад, что мне осталось тут служить всего несколько месяцев!

Боль от ударов плетки, по сравнению с тем, что она испытывала раньше, была совсем не сильной. Даже в правом боку, где никак не хотели заживать сломанные ребра, она была значительно сильнее. Не смотря на то, что рука все же прикрыла перелом и не дала плетке разбередить рану. Поэтому, за день, Майя успела перестать думать о полученном днем наказании.

Лера заметила свежие рубцы только вечером, когда собралась накладывать мазь на подживающие рубцы.

— Ч-что эт-то? — Она с трудом преодолела заикание.

— Где? — Майя недоуменно попыталась заглянуть через плечо. — А, это Леди Мегерианна меня наказала. Ей не понравилось, как я вытирала пыль. Я не смогла часто менять воду. Побоялась, что не донесу.

Лера, бледная от злости, решительно схватилась за запястье с браслетом дворцовой связи.

— Ваше величество! Это ниэла Лера. Прошу прощения, за позднее обращение. Но вы позволили мне связаться с вами, если в том будет необходимость. Я прошу позволения прийти к вам вместе с рабыней.

— Вы уверены, что требуется мое вмешательство, ниэла Лера? — Голос императрицы был недовольным. Да и восторга от перспективы встретиться с выжившей рабыней, она не выразила.

— Статуса служанки внутренних покоев недостаточно для решения возникшей проблемы. Я бы обратилась к ее высочеству, как к хозяйке Майи. Но, как мне сообщили, ее не будет во дворце еще несколько дней.

— Хорошо ниэла, я жду вас у себя в кабинете через двадцать минут. Вы успеете.

— Да, ваше величество.

Лера нетерпеливо повернулась замершей в недоумении Майе.

— Одевайся быстрее. У нас мало времени.

— И куда вы собрались Ниэла? — В дверях появилась Леди Мегерианна.

— Меня и Майю ожидает ее величество.

Браслет связи ярко сверкнул, извещая о получении официального вызова в покои императрицы. И Лера решительно двинулась на выход мимо оторопело замершей начальницы.

— Ну, что случилось? Надеюсь это действительно серьезно. — Вопрос прозвучал, когда Лера еще была в дверях.

В просторном кабинете в столь поздний час она застала только императрицу и ее первую фрейлину.

Молча исполнив реверанс, она решительно повернулась к Майе, склонившейся в неловком поклоне.

— Майя, выпрямись и открой спину. — И не выдержав, сама помогла опустить ткань платья со спины.

— Что это? — Леди Цера сначала поморщилась от вида иссеченной спины, но сразу обратила внимание на пять свежих рубцов синюшного цвета.

— В мое отсутствие, Леди Мегерианна заставила ее работать. А потом приказала выпороть. Ваше величество, Майя слишком слаба и продолжает испытывать сильные боли в спине. Исполнять обычную работу служанки она не может. Если за это постоянно бить плетью, она никогда не сможет поправиться. Но леди Мегерианна не желает слушать оправдания. То, что она делает, согласно статуту называется пыткой.

Ее величество хмуро разглядывала изуродованную спину. Потом отвела глаза и тяжело вздохнула.

— Вы правы, ниэла. Цера, разберись с этим вопросом. Рабыня, свое получила. И дальнейшее наказание бессмысленно. Пока спина полностью не заживет, необходимо исключить любые физические наказания. И напомни леди Мегерианне, что Майя является собственностью моей дочери, а не дворца. Это значит, что любые физические наказания должны назначаться только через нее и с ее согласия. Подобного самоуправства больше недолжно быть.

— Я немедленно займусь этим, ваше величество.

— И еще, Цера, раз она выжила, временный ошейник надо заменить.

— Как скажете, ваше величество. — Цера оставалась не подвижной.

— Вы были правы, что обратились ко мне, ниэла Лера. Лишних скандалов во дворце не нужно. У вас есть что-нибудь еще?

— Нет, ваше величество. — Лера снова присела в изящном реверансе.

Потом, обратила внимание на очередную пародию поклона Майи и испуганно покосилась на хозяйку кабинета.

— Ничего страшного, ниэла Лера. — Правильно истолковала ее взгляд императрица. Леди Цериандра, стоя у нее за спиной только прикусила краешек губы, чтобы не улыбнуться. Мы с леди Церой понимаем, что ей пока трудно исполнять поклон. Пусть делает, как может.

Лера поспешно вышла за дверь и только там помогла Майе привести платье в порядок.

Императрица мрачно смотрела в след вышедшим.

— Ну, вот скажи, Цера, в чем я была не права? Эта рабыня угрожала моей дочери. Из-за нее, она до сих пор сама не своя. Ни с кем, кроме Вирта не разговаривает. Ходит все время мрачнее тучи. Из замка сообщают, всех служанок выгнала. Сама одевается, сама раздевается, никого к себе не подпускает. На мечах с бойцами замковой охраны ежедневно спарринги устраивает. Еще и командира обвинила в подхалимаже. Как будто он приказал своим подчиненным играть с ней в поддавки. Кстати ругается так, что у бойцов уши сворачиваются. Не принцесса, а солдат в юбке какой-то. Бездна! Если б кто знал, как я скучаю по ее проказам! Представляешь, она уходит из покоев на время уборки. чтобы служанкам не мешать.

— Жизнь в бегах изменила ее, ваше величество. Она стала самостоятельной.

— Да, вот только к лучшему ли? Проследи за всем лично. Иллисия не простит, если что-то случится с этой рабыней.

— И кстати. Ее высочество собиралась сбежать с островов до окончания курса полного восстановления. Мне пришлось запретить полеты глайдеров.

— Правильно сделала. Я сама с нею завтра поговорю. Вернется только когда ее показатели войдут в зеленую зону.

Майя всю дорогу до комнаты молчала, искоса поглядывая на свою спутницу и о чем-то думала.

Войдя в себе, Лера снова взялась за мазь.

— Ну, давай ложись. Ох, чую я, надо заново запасаться мазью. Леди Мегерианна будет очень злая после сегодняшнего. И отыгрываться начнет на тебе. Но оставлять подобные ее проделки было нельзя.

— Мегера меня с самого начала пытается достать. А вот ты нарываешься на неприятности. — Неожиданно буркнула Майя, утыкаясь лицом в подушку.

От неожиданности, Лера замерла. Не веря, что тихое брюзжание всегда молчащей рабыни ей не послышалось. Она недоверчиво смотрела на замершую девочку.

— Ты там чего, что-то случилось? — Майя осторожно повернула голову и скосила глаза.

— Э-э, ты еще «мою госпожу» добавь. — Сердито прикрикнула отмершая Лера. И облегченно заулыбалась. Пусть эта рабыня упряма и никому не верит. Но первый маленький шажок в нужном направлении она все-таки сделала. И все грозящие неприятности теперь были уже не страшны.

Мазь легко ложилась на спину и приятно успокаивала боль. Майя осторожно косилась на улыбающуюся Леру.

— Ты все время со мной. А твой гвардеец где?

— Ух ты! А ты и это помнишь? — Лера слегка покраснела и шутливо дернула Майю за прядь волос. Как-то иначе выразить свою радость она решилась. Уж больно неприятно выглядела спина девочки, даже спустя столько времени после катастрофы. — Я уже начала опасаться, что тебя все-таки сломали.

— Я все помню. Ты только не проболтайся. И Мегере сильно не мешай меня пристраивать. Я не против того, чтобы походить по замку.

Лера соскочила с кровати и быстро присела на корточки. Их глаза оказались на одном уровне.

— Ты чего удумала? — Встревожено зашептала Лера. — Слышишь. Не смей. Пока совсем не поправишься, не смей даже думать об этом.

— Да я ни о чем таком не думаю. Просто скучно одной торчать в комнате. — Невинно ответила Майя.

— Ты это Мегере и ее стервам будешь рассказывать? Ой? Ну тебя! — Лера смущенно рассмеялась, вслед за ней не выдержала и улыбнулась Майя. — Твои клички все-таки прилипли к ним. Их теперь за глаза иначе никто и не называет. Но я говорю совершенно серьезно.

— Да я ничего такого не собираюсь делать. Куда я денусь в таком состоянии.

— Ох, Майка. Тебя даже грань не смогла исправить. Не успела прийти в себя, и уже ищешь неприятности. — Лера покачала головой и все же добавила — Я рада, что ты вернулась.

— Для всех, кроме тебя, я покорная игрушка принцессы. — Тут же произнесла Майя.

— Ей тоже ничего нельзя сказать?

— Значит, ты действительно имеешь с ней связь. — Тут же заключила Майя.

— Ты не обижайся. Отчитываюсь каждый день, когда заснешь. Она очень переживает за тебя.

— Еще бы. Живую игрушку не каждый день дарят. Даже принцессам. С нею в первую очередь молчи. — Майя испытующе смотрела прямо в лицо Лере. Она даже не пыталась скрыть свои сомнения.

— Я с тобой не согласна. Ее высочество сильно изменилась после ваших приключений. Но сделаю, как скажешь. Ты можешь слушать мои разговоры с нею.

— Не хочу. Я еще наслушаюсь ее голосок. Мы слишком хорошо знаем друг друга. Я не хочу иметь с нею ничего общего.

— Не знаю, права ты или нет. Но пусть будет по-твоему.

— А у тебя были неприятности, после моего побега? — Через некоторое время задала Майя беспокоивший вопрос.

— Ты не беспокойся. Меня нанимали служанкой. Требовать исполнения обязанностей надзирательницы никто не может. Несколько раз к дознавателям ходила. Но я же ничего не знала. — С некоторой обидой произнесла Лера. — Может расскажешь что произошло. Почему ты решила сбежать?

— Они Лютика убили. — Выдала главное Майя. — Ну и еще несколько мелких неприятностей. Все как-то вместе сложилось. А потом Илька подвернулась под руку. Ну и пошло все само собой. А где Анита? Она уже стала личной служанкой императрицы?

— Нет. Ее перевели в Горный замок, это далеко от сюда, на западе.

— Но, что случилось?

— Ничего, она попыталась уволиться. Ну, после твоего возвращения. Но Цера распорядилась иначе. Так что теперь мы с тобой в этой комнате живем вдвоем.

— Это хорошо. Только дверь придется запирать. А то могут случайно заметить. А за плетку, ты не волнуйся. Я ее и не почувствовала даже.

— Ну, держись дворец! Майя вернулась! — Радостно пошутила Лера.

— Лера, почему я узнаю о наказании Майи последней? Причем не от тебя, а от совершенно посторонних людей. — Изображение принцессы над столом недовольно смотрело на замершую служанку.

— Прошу прощения, ваше высочество, но вопрос надо было решить срочно. Мне пришлось обратиться к императрице.

— Но меня ты даже не известила об этом. Как она?

— Хорошо, ваше высочество, — Лера слегка замялась, но продолжила. — Леди Мегерианна привлекает ее для выполнения легких работ уже на полный день. Врач не возражает и во всем с нею соглашается. Говорит, ей полезно двигаться.

— Что? Да как они? Что они себе позволяют!

— Ваше высочество, Майя сейчас хорошо себя чувствует. Леди Цера лично вмешалась в ситуацию. По ее распоряжению экзекутор переведен в приморский замок сторожем, а сама комната для наказаний уничтожена.

— Хорошо. Но, Лера, докладывай обо всех происшествиях. Мама не выпускает меня с островов. Но до конца этого курса восстановления осталось меньше двух недель. Я не задержусь тут, дольше, чем требуется.

Не дожидаясь подтверждения, Иллис отключила связь.

Вирт, бывший ежедневным свидетелем таких сеансов, сидел в кресле и угощался горячим чаем. Подождав, когда сестра возьмет свою чашку и откусит пирожное, он продолжил прерванный разговор.

— Все время, что мы на острове, ты беспокоишься об этой рабыне. Я тебя не узнаю, Иллис. Раньше ты не беспокоилась так о других.

— Вирт, она моя подруга, даже больше. — Тихо ответила Иллис, не поднимая глаз.

— А она об этом знает? — Вирт скептически хмыкнул. По мне, так у нее другое мнение на этот счет.

— Плевать. Ты не понимаешь. Мы прикрывали друг другу спины в настоящем бою. Ты же видел записи. Я ее не брошу.

— Иллис, извини за больную мозоль. Но, эта девочка сильно пожалела, что доверила тебе свою спину. Я понимаю, почему ты так поступила, но она не намерена слушать твои объяснения.

— И все-таки, я попытаюсь до нее достучаться.

— Пойми. Ей уже все равно. После всего, что случилось, она еще стала твоей личной рабыней.

Иллисия угрюмо молчала. И Вирт безжалостно продолжил.

— Все, что сейчас может хотеть твоя рабыня, это быть как можно дальше от всех нас. Это просто безвольная кукла, боящаяся своей собственной тени. Она сломлена и уже никогда не будет такой, как прежде.

— Даже если и так. Это я виновата. — Иллис сделал резкое движение рукой, и выплеснула из чашки горячий напиток себе на руку. Зашипев стала вытирать обваренную кисть и продолжила говорить. — И я сделаю все, чтоб она больше не страдала. Пусть в память о той, другой. Разве она не заслужила просто спокойно пожить, что б ее никто не трогал. Вот ты, смог бы целый год продержаться против всех? Сколько служб ее искали?

— Я не против твоей рабыни, сестренка. Просто хочу избавить от разочарований. У тебя больше нет подруги. Будет хорошо, если она просто забьется куда-нибудь в угол. Но ведь она может возненавидеть тебя. Будь осторожна.

Иллис рассеянно перевела взгляд на кисть руки, которую продолжала тереть. На тыльной стороне которой медленно исчезал, проступивший было вензель наемницы. Дождавшись, когда знак исчезнет совсем, она снова потянулась к чашке.

— Вирт, у меня к тебе две личные просьбы. Больше я ни к кому не хочу обращаться. А ты можешь поступить, как хочешь.

— Говори, все что смогу.

— Я дам адрес в Ирбинске. Там, со своим дядей, живет один мальчишка, зовут его Рони. Полное имя не знаю. В своем районе он известен под кличкой Шмырь. Он нам помогал. Сильно рисковал, пытаясь вывести из города. Я хочу, что б у него был выбор между судьбой наемника и нормальной жизнью.

— Только он? — Вирт внимательно смотрел на сестру.

— Да. Его дядя сам разберется со своими проблемами. Только, надо сделать так, что бы, они не знали обо мне.

— Хорошо, это просто. Что-то еще.

— Лютик. Младший брат, с которым ее продали в рабство. Мы мало говорили о нем. Знаю, что ему было семь лет. Погиб во дворце из-за какого-то несчастного случая. Закопан где-то в парке или поблизости. Я хочу знать, что произошло.

— С этим лучше обратиться к Киру.

— Как знаешь, ты поступаешь в академию теней, а не я. Там учат вести такие расследования. Я ведь не тороплю. Здесь уже ничего не исправишь. Да и вся эта история кажется каким-то бредом.

— Договорились сестренка. Устроим собственное расследование. А Кира я тоже подключу.