Глава 5
– Яна?! – заорал Глеб. – Яна, где вы? Куда пропали? Вас уже полиция ищет! Я тут всех на уши поставил!
– Глеб Аркадьевич, вы совершенно напрасно беспокоитесь. Со мной все хорошо, я просто решила уехать ненадолго, взять тайм-аут, – после небольшой паузы быстро пробарабанила Казимирова.
– Что взять?! – изумился Звоницкий. – Яна, вы в своем уме?!
– Со мной все хорошо, – настойчиво повторила девушка, – не перебивайте, пожалуйста. Я решила отправиться в путешествие. Кстати, в вашей клинике я больше не работаю. Хочу попробовать себя в другой профессии.
– Яна, в какой? – простонал Глеб Аркадьевич. – Вы же больше ничего не умеете!
– Не перебивайте! – уже раздраженно произнесла Казимирова. – Я должна сказать все, что нужно. Не ищите меня, шеф. И немедленно заберите заявление из полиции. Если захочу, я сама вернусь. Вам все понятно?
– Яна Андреевна, мне понятно только одно – вы явно не в себе, – отчеканил Глеб. – Похоже, у вас случился солнечный удар… А, сейчас ночь, значит, лунный. Что за бред вы несете? Я должен в это поверить?
– Я встретила мужчину, – голос Казимировой сделался тонким и стал отдаляться. – Мужчину всей моей жизни. Не портите мое будущее. Заберите заявление! Обещаете?
– Я подумаю, – пробормотал ветеринар. – Мужчина – это да, поздравляю, конечно… но только не забудьте, Яна Андреевна, чем закончились ваши предыдущие увлечения.
Драмы с «предыдущими увлечениями» разыгрывались на глазах Звоницкого, поэтому он знал, о чем говорил. Сначала Казимирова влюбилась в бывшего ассистента Глеба, которого тот выгнал за профнепригодность. Мерзавец начал с того, что подставил девушку, обвинив ее в воровстве, и Глебу стоило немалого труда разобраться в стуации. Вторая история получилась и того хуже – пытаясь утешить красавчика-радиоведущего, страдавшего от разбитого сердца после гибели возлюбленной, Яна угодила в самый центр спланированной операции спецслужб и едва не погибла. Да, было жестоко напомнить девушке об этом, но Глеб просто не мог иначе.
– А идите вы к бане, шеф! – воскликнула Яна вдруг, и связь прервалась.
– Что-то случилось? – спросила Война.
– Случилось, – вздохнул Глеб. – Моя ассистентка сошла с ума.
– Это рыженькая такая, на вид с «приветом»? – бесцеремонно уточнила Вера.
– До сегодняшнего дня она была совершенно нормальная, – покачал он головой, – не понимаю, что на нее нашло. Исчезла, никого не предупредив. Я на ушах стою от беспокойства, а она, как ни в чем не бывало, заявляет, что встретила мужчину всей ее жизни!
– А, это нормально. Бывает! – отмахнулась Война. – У меня, помню, пару лет назад тоже от одного парня «крышу» сорвало. А потом раз – и все, как будто от гриппа вылечилась. А ведь все могло кончиться очень плохо. Чего она хотела, твоя помощница?
– Чтобы заявление забрал, – ответил Звоницкий, – я ведь ее уже в розыск объявил.
– Серьезно? – удивилась Вера. – Девушки всего три дня нет, а ты уже в ментуру побежал? Она что, с нехорошими людьми водится, твоя рыжая?
– Можно сказать и так. – Глебу не хотелось посвящать Веру в подробности этой истории. – Послушай, я, пожалуй, поеду домой.
– Вольному воля! – пожала плечами Война. – Звони, когда будешь в настроении. Не факт, что я буду свободна, но все равно звони.
Пока Глеб зашнуровывал ботинки, Вера стояла, прислонившись к косяку, и наблюдала за ним со странным выражением.
– Что? – наконец не выдержал Звоницкий.
– Слушай, давно хочу тебе сказать… – Нерешительной Войну Глеб не видел ни разу. Значит, речь пойдет о серьезных вещах. – Твоя баба водится с очень нехорошими людьми.
– Моя баба? О ком ты?
– Блондинка с длинными ногами, похожая на испуганную овцу, – оскалилась Война.
Кажется, речь шла о Кире Костомаровой.
– А я думал, что ты – моя баба, – пошутил ветеринар.
– Тебя с ней видели – в твоей тачке и в ресторане как-то раз.
– Видели? Кто видел? Ты что, следишь за мной? – поразился Глеб.
– Очень надо! – передернула плечами Вера. – Друзья мои видели. У меня много друзей.
Пришла овчарка Томура и потерлась о ноги Глеба. Он почесал собаку за ушами, и та блаженно зажмурилась.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Будь осторожен, – закусила губу Война. – Есть такой Фарид… В общем, тебе лучше с ним не встречаться. Да и с этой овцой завязывай, она тебе не пара.
– Знаешь, я как-нибудь сам разберусь, – отрезал Звоницкий. – Но все равно спасибо.
Глеб ехал домой и раз за разом прокручивал в голове разговор с Яной Казимировой. Девушка ясно дала понять, что жива-здорова, что искать ее не надо, а уехала потому, что у нее роман. Правдоподобно? Вполне. Вот только на Яну это не похоже. Конечно, заявление Глеб забирать не станет – пусть полиция все-таки разыщет сбежавшую ассистентку, и если с ней действительно все в порядке, тогда он с чистой совестью отпустит ее на все четыре стороны.
Поднявшись домой, Глеб выдержал небольшую бурю восторга со стороны своих четвероногих друзей, улегся на кровать и продолжил размышлять.
Кстати, номер, с которого звонила Яна, вовсе не был ее собственным. Интересно… Он взял мобильник и нажал зеленую кнопку. Но ответа на обратный вызов не последовало – «аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия Сети». До рассвета Глеб ворочался, не в силах заснуть. Хорошо, что Яна жива, но чем она все-таки занята?
На следующее утро он явился в клинику злой и невыспавшийся.
– Глеб Аркадьевич, с вами все в порядке? – поинтересовалась новая сотрудница. Сегодня Любочка была одета в белые шорты и топик, оставлявший открытым часть загорелого живота.
– Спасибо, Люба, все в порядке. Просто бессонница, – поспешно ответил Глеб и тут же добавил: – Давайте открывать клинику, Люба, у нас в десять плановая операция.
Работать с двумя помощниками оказалось очень удобно – пока Глеб оперировал, а Миша ассистировал, Любовь вела прием пациентов. Глеб пообещал себе, что, когда вся эта история закончится и Казимирова вернется, он возьмет на работу еще одного врача. Да вот хотя бы ту же Любу, почему бы и нет…
В середине дня в клинике наступило традиционное затишье, и Звоницкий разрешил сотрудникам выпить кофейку. Они частенько сидели вот так с Яной Казимировой, ведя разговоры за жизнь, или играя (Яна обожала игры «в слова»), или беседуя обо всем на свете. Иногда Глеб рассказывал что-нибудь интересное, а иногда Яна веселила шефа байками из тех времен, когда она ездила с передвижным цирком и лечила всех подряд – от слонов до людей.
Любочка оказалась весьма хозяйственной женщиной. Она выложила из пакета румяные пирожки и булочки с маком и радушно предложила:
– Угощайтесь!
Миша вцепился в пирожок зубами и замычал от счастья, да и Глеб почувствовал волчий голод. С тех пор как Варвара Михайловна покинула ветеринара, он толком и не ел – сосиски не в счет.
После обеда в клинику явилась старушка с неизменным попугаем в клетке. Обычно ветеринар оставлял эту сложную клиентку на Яну – уж очень много времени отнимала престарелая Ольга Дмитриевна, а Яна умела найти к ней подход. Но свалить этот груз на Любочку Глеб не решился и пригласил старушку с попугаем в кабинет, попросив помощницу принять следующего пациента.
– Знаете, Глеб Аркадьевич, Кешенька с самого утра что-то беспокойный, – пожаловалась пожилая дама. – Вот я и решила – свожу-ка я его в вашу чудную клинику! У вас такой внимательный персонал, и все знают, что вы лучший доктор в нашем районе.
– Спасибо, – буркнул Глеб, мечтая, чтобы все это поскорее закончилось. В приемной ждали другие пациенты, и тратить время на светские беседы совсем не хотелось. Он прилежно осмотрел попугая – к слову, совершенно здорового – и радостно сообщил Ольге Дмитриевне, что с Иннокентием все в порядке.
– А куда подевалась ваша милая Яночка? – Глаза престарелой любительницы попугаев сверкнули лукавым блеском.
– Э-э… Яна уехала на время к родственникам, – неуклюже соврал Глеб.
– Я почему-то так и подумала, – многозначительно улыбнулась старушка. – А эта привлекательная блондинка в приемной – это кто?
– Моя новая сотрудница, – отрезал Звоницкий, доставая обычную упаковку витаминов. – Вот, прошу вас. По одной капсуле в день, и все будет хорошо.
– Жаль, что для людей не придумали такого лекарства, – вздохнула Ольга Дмитриевна, – чтобы одна доза – и все стало бы хорошо! А как поживает Кирочка Костомарова? – неожиданно спросила она.
– Вы знаете Киру? – растерялся Глеб.
– Ну, конечно! Такая милая девочка и такая несчастная…
– Несчастная? Почему это?
– Как же! – скорбно улыбнулась пожилая дама. – Ведь она мать-одиночка! Одна воспитывает крошку сына.
– Насколько я знаю, у нее есть мать и сестра, которые ей помогают, – сухо произнес ветеринар. – До свидания, Ольга Дмитриевна.
– Нет, постойте! – Старушка положила свою руку, напоминавшую птичью лапку, на рукав Глеба. – Я хочу вам кое-что рассказать. Дело в том, что я познакомилась с Кирочкой в очень необычном месте.
– Необычном? – Ветеринар поневоле заинтересовался. От Киры, как он уже убедился, можно было ожидать чего угодно.
– В психиатрической лечебнице, – смущенно потупилась старушка.
Глеб взглянул на Ольгу Дмитриевну другими глазами, он ведь считал, что ее странности носят возрастной характер…
– Не подумайте плохого, – продолжала хозяйка попугая. – Дело в том, что у меня был нервный срыв. Начиная с 1991 года, когда произошел путч и по улицам ездили танки, помните?
– Ольга Дмитриевна, при чем тут путч? – едва не взвыл Звоницкий.
– При том, что с тех пор у меня каждые десять лет происходит нервный срыв!
– Это вам еще повезло, – усмехнулся Глеб. – Вот у меня эти штуки случаются куда чаще.
– Напрасно смеетесь! – поджала тонкие губы старушка. – Мои нервные срывы очень серьезны. И я каждый раз попадаю в стационар!
– А что там делала Кира? – поинтересовался он. – Кого-то навещала?
– Нет! – торжествующе сообщила дама. – Она была точно такой же пациенткой, как и я. Одно время мы даже лежали в одной палате, но потом Кирочку почему-то перевели в другую.
«Ага, – сообразил Звоницкий. – Видимо, Кирочка просто не могла больше выносить общества престарелой болтушки, вот и попросила перевести куда угодно, только подальше».
– Мы очень сдружились, – как ни в чем не бывало, продолжала Ольга Дмитриевна. – Несчастье, знаете ли, сближает людей. Я даже немного опекала Киру. Ведь она такая беспомощная!
– Это точно, – кивнул Глеб. Ему надоело общество пожилой сплетницы, да и пациенты ждали. – До встречи, Ольга Дмитриевна. Ждем вас, как обычно.
– Урр-рою, падла! – нежно проворковал на прощанье Иннокентий.
Вечером, когда Глеб, отпустив Мишу, закрыл клинику, он неожиданно обнаружил, что Любочка никуда не уехала – молодая женщина сидела, закинув ногу на ногу, на ограждении парковки и курила. Волосы, шортики и топик таинственно и призывно белели в сумерках.
– Вы кого-то ждете, Люба? – спросил ветеринар. Он чувствовал себя усталым и больше всего мечтал оказаться дома, на диване. Это при том что ежевечернюю прогулку с собакой никто не отменял…
– Жду, Глеб Аркадьевич, – негромко произнес низкий чувственный голос – такой бы актрисе, а не ветеринару. – Жду рыцаря в сверкающих доспехах.
– Шутите? – хмыкнул Глеб.
– Вовсе нет. Рыцаря, который подбросит до дома потерявшуюся принцессу.
Повисла пауза – долгая, полная скрытого смысла. Обозначить намерения яснее было просто невозможно.
Глеб стиснул зубы. Он терпеть не мог ощущать себя добычей. Это женщина должна быть дичью, а он – мужчина, охотник!
Ветеринар достал телефон, набрал номер и, назвав адрес, сказал: «Жду».
– Что это вы делаете, Глеб Аркадьевич?
– Минутку терпения, – вежливо отозвался Глеб.
А тут и такси подкатило, сверкая шашечками. Он сунул водителю деньги и распахнул дверцу:
– Прошу! Карета подана.
Новая ассистентка лениво потянулась, одним грациозным движением поднялась и закинула сумочку на плечо. Проходя мимо Глеба, насмешливо произнесла:
– Можно было просто сказать, что у вас другие планы. Такси я бы вызвала сама.
– До завтра, Люба, – холодно произнес Звоницкий, и такси укатило в ночь.
Он уселся в свой «Паджеро» и утер вспотевший лоб. Ну и дела! Конечно, Глеб никогда не был обижен женским вниманием. Еще будучи женатым, он постоянно крутил романы – курортные, служебные и прочие, но осмотрительно, аккуратно, стараясь быть осторожным и не повредить карьере. Начав новую жизнь, с беспорядочными связями Глеб Аркадьевич вроде бы завязал, но все равно симпатичные ровесницы, ищущие его общества, возникали в жизни с пугающей регулярностью. Но то, что творилось сейчас, вообще ни в какие ворота не лезло!
Сначала ему буквально кинулась на шею Кира Костомарова. Вскоре завязались отношения с Верой Войнаровской. А теперь эта малознакомая Любочка Тутышкина делает Звоницкому недвусмысленные предложения! Сегодня она угостила его булочками, потом дважды стряхнула воображаемую пушинку с его хирургического костюма, а то, что Тутышкина проделала потом… Глеб не привык, чтобы с ним так обращались. В конце концов, он не племенной жеребец, и у людей все как-то немного сложнее, чем в мире животных…
Этот вечер Глеб решил провести дома. Ему нужно было подумать, а его жизнь в последнее время сделалась такой стремительной и непредсказуемой, что не было времени остановиться и привести мысли в порядок. Но только он расположился за столом, вооружившись пачкой бумаги и разноцветными фломастерами, только нарисовал оранжевый кружок и написал в нем «Яна Казимирова», только начал проводить стрелку к черному кругу с надписью «ниндзя», как его мобильник завибрировал и поехал по столу. Глеб тяжело вздохнул. Если это Вера, придется ему в жесткой форме отказаться от очередного свидания. У него еще масса дел, требующих участия!
К счастью, это оказалась не Война. Звонил Костя Веселовский – тот самый, что когда-то проходил стажировку под началом Звоницкого.
– Глеб Аркадьевич, надо бы встретиться, – озабоченно проговорил Константин.
– Что, есть новости? – оживился Глеб. – Интересная информация?
– Так точно.
– Костя, может, завтра? – Звоницкий обвел взглядом лист с нарисованными кружками и стрелками. Что-то такое начало вытанцовываться, а тут этот звонок. – Или давай по телефону, а? Быстренько изложи, что ты там обнаружил…
– Глеб Аркадьевич, – укоризненно загудел бывший стажер, – вы же сами хотели поскорее. Там неприятные вещи обнаружились, не могу я по телефону.
– Хорошо, еду!
Глеб начал собираться под укоризненными взглядами Феликса и Грязного Гарри.
– Извините, ребята, душевного общения вам не светит и сегодня, – виновато пробормотал ветеринар, зашнуровывая ботинки. Гарри попробовал было улечься поперек дороги – дескать, «только через мой труп ты покинешь нас, дорогой хозяин!». Но Звоницкий это дело быстренько пресек – он уже привык, что с Гарри нужно держать ухо востро, иначе пес на шею сядет.
Он назначил встречу в пивном баре под названием «Стахановец». Заведение это Глеб любил, хотя к спиртному был вообще-то равнодушен. Ветеринару нравилось стильненькое оформление – кругом искусственно заржавленный металл и якобы закопченные стены, а табуреты у стойки сварены из стальных балок. И пиво свежее, и девушки в красных косынках тоже… свежие.
Костя Веселовский уже ждал за отдельным столиком. При виде бывшего шефа поднялся, демонстрируя почтение.
– Костя, сядь, я тебе давно уже не начальство, – хмыкнул Звоницкий, пожимая протянутую руку и усаживаясь за столик.
– Отлично выглядите, Глеб Аркадьевич! – искренне восхитился Константин. – И как вам это удается? В тренажерный зал ходите? А я вот совсем форму потерял, каждый год штаны на размер больше покупать приходится…
Звоницкий польщенно улыбнулся. Ему многие говорили, что он выглядит лучше, чем до взрыва. Ну, это, положим, только на первый невнимательный взгляд… Однако же последние несколько лет Глеб действительно следил за своим здоровьем и с пивным животиком распростился навсегда.
– Работа, Костя, работа – вот рецепт вечной молодости! – наставительно проговорил он и заказал пива себе и Веселовскому.
Константин дождался, когда уйдет бойкая официантка, сдул пену с темного напитка в высокой кружке, отпил глоток и только после этого сказал:
– Ну, и задали вы мне работенку, Глеб Аркадьевич!
– Я так понял, там обнаружилось что-то интересное, – произнес Глеб, косясь на папку, которую Костя выложил на край стола.
– Понимаете, Глеб Аркадьевич… Эта самая Костомарова… В общем, с ней все не так просто.
– Костя, не тяни! – взмолился Глеб. – Ну, что ты мямлишь? Говори, что нарыл. Я готов услышать любую правду.
Веселовский взглянул на Глеба вроде бы с жалостью и негромко произнес:
– Костомарова Кира Юрьевна попадала в поле зрения спецслужб.
– Ну и? – Звоницкий замер в ожидании.
– Все, – развел руками Константин. – Точнее сказать не могу, это уже не в моей компетенции.
Глеб задумался. Обычный, средний человек спецслужбам неинтересен, он почти невидим. Но стоит ему начать проявлять активность, как пристальное внимание ему обеспечено. Чем же интересна Кира Костомарова – безработная мать-одиночка? Что она натворила?
Или та Кира, которую знает Глеб, – просто ширма? А на самом деле существует совсем другая женщина – умная, опасная? Что знает о ней Звоницкий? Пациентка психиатрической лечебницы «под колпаком» у спецслужб ведет темные дела с «нехорошими», как Вера выразилась, людьми… Не многовато ли? Пора прояснить!
Веселовский терпеливо ждал, пока Глеб переварит полученную информацию.
– Спасибо, – наконец произнес Звоницкий, – за то, что выполнил мою просьбу, да еще так оперативно. Это тебе, и не вздумай отказываться! – И он передал Косте бутылку дорогого коньяка. Не деньги же совать бывшему стажеру!
Константин не стал ломаться, принял подношение и вздохнул:
– Знаете, чем порадовать, Глеб Аркадьевич.
– Послушай, Костя, – вдруг сказал Глеб. – Тебе ничего не говорит такая фамилия – Войнаровский? Ветеран спецназа, инвалид, в общем, колоритная фигура. Не цепляет?
Константин, отставив кружку с пивом, уставился на Глеба и удивленно протянул:
– Странно, что вы о нем спросили, Глеб Аркадьевич!
– Так что? – напрягся Глеб. – Знакомое имя?
– Просто я его дело как раз вчера в архив сдал, – пояснил Константин. – Он ведь умер не так давно.
– И в чем был замечен?
– Как вам сказать. Вообще-то информация под грифом, но раз уж он помер, а дело закрыто…
– Так было и дело? – вцепился в собеседника Глеб. – Что, с криминалом связан?
– Напрямую вроде бы нет… Темное там что-то. Под следствием был, тогда же и умер.
– А в чем его обвиняли?
– Незаконное хранение оружия, – пожал плечами Константин. – Торговля. Похоже, он был «черным оружейником».
Глеб вспомнил стальной сейф в спальне. Да, похоже на правду…
– У него полно стволов в доме нашли, – продолжал Веселовский. – На некоторые была лицензия, на остальное – нет. Но доказать ничего не смогли – просто не успели. А так загремел бы под фанфары, не посмотрели бы, что инвалид…
Звоницкий чувствовал, как от напряжения начинает болеть голова. Так, надо задать всего один вопрос, и можно будет копать дальше:
– А кто его сдал, ветерана этого?
Торговца оружием можно взять только в одном случае – если кто-то его «слил», потому что ни один клиент, воспользовавшийся услугами оружейника, ни за что не сдаст своего поставщика. Кто это в здравом уме будет утяжелять себе статью? Припаяют и «предварительный сговор», и «бандитизм», и «незаконное изготовление и владение»… Нет, бывает, что оружейника выуживают, как крупную рыбу, – под такого готовят целую операцию, внедряют в ближайшее окружение «засланного казачка», собирают информацию, а потом в один прекрасный день – бац! – и ловушка захлопнулась. И всем звездочки на погоны. Но такая большая игра – редкость… Зато бывает, что оружейника случайно сдает всякая мелочь – наркоманы, не вынесшие ломки в СИЗО, гопники, вообразившие, что они Диллинджеры…
– А, был там один. Фарид Исмагулов. Скользкий юноша. Стриптизер в каком-то клубе. Он этого Сергея Войнаровского и сдал. Но дело толком и развернуть не успели, оружейник умер.
– Спасибо, Костя, – медленно проговорил Глеб, поднимаясь. В висках стучало все сильнее. Проклятая Война! Вера Войнаровская! Она все-таки замешана в чем-то криминальном, и, судя по всему, довольно плотно. А ее папаша – «самый лучший мужчина на свете», по ее собственным словам, – этот, похоже, был просто акулой криминала.
Глеб настоял на том, чтобы заплатить за пиво, распрощался с Костей и вышел из духоты бара на свежий воздух. В висках стучало, чувствовал он себя погано. Сев в свой «Паджеро», Звоницкий поехал домой.
Особенно не давал ему покоя синяк на лице Веры Войнаровской. Насчет всего остального он уже сообразил, а синяк оставался загадкой. Остальное – это дом, добротный дом из цельных бревен, который, как уверяла девушка, ее отец выстроил сам, дорогая мебель, современная бытовая техника. Один холодильник, из которого Вера доставала лед, когда смешивала коктейли, стоил тысяч сто – сто пятьдесят. Девочка ездила на иномарке. Курила дорогие сигареты. Не отказывала себе в хорошей еде. Бар забит качественной выпивкой. И незаметно, чтобы после смерти отца у девушки появились денежные проблемы. Что, промышленные альпинисты столько зарабатывают? Отец Веры был инвалидом. Помнится, она выдала трогательную историю про то, как ему боевые товарищи собрали денег на операцию – но только половину. «Потом, конечно, деньги появились, – сказала Война, – но было уже поздно. Время упущено». Почему «конечно»? Что же произошло «потом»? Откуда взялись эти деньги?
Напрашивался очевидный вывод – Сергей Войнаровский связался с криминалом. Ветеран спецназа – отличное прикрытие для всяких темных дел, у кого рука поднимется проверить такого…
И еще одно соображение не давало Глебу покоя. Вера явно любит все японское. Мастерски готовит суши. Носит кимоно с хризантемами. Овчарку ее зовут Томура. Может быть, Война увлекается древним искусством ниндзя? А что, сейчас модно возрождать утраченное. Одни в казаки идут, другие вспоминают, что они, оказывается, язычники-славяне… Почему бы и клану ниндзя не завестись в ближнем Подмосковье… Тот бородатый супермен в черном, что едва не прикончил Глеба, – может быть, он и есть один из друзей Веры? Она ведь рассказывала о друзьях, с которыми «баловалась паркуром»…
И то, как внезапно Вера Войнаровская вошла в жизнь Звоницкого, тоже выглядит странно. Овчарка Томура не была так уж плоха, чтобы звать к ней ветеринара. Может быть, это был просто предлог, чтобы заманить его, Звоницкого, в дом и затем соблазнить?
Правда, не совсем понятно, зачем это нужно. У Глеба нет никаких секретов, нет больших денег и доступа к полезной информации. Все, что у него есть, – это любимая ветеринарная клиника. На кой черт она сдалась клану ниндзя?!
Глеб с трудом доехал до дома, поднялся по ступенькам, открыл дверь, на ощупь тыча ключом в замочную скважину, сбросил ботинки и рухнул на кровать. Перед глазами все плыло. Прибежал Грязный Гарри и принялся жалобно подвывать. Голос у него был до того противный, что Звоницкий пришел в себя и даже попытался сесть. Ему нельзя умирать, у него семья – кот Феликс и Грязный Гарри. У него клиника. Его ждут четвероногие пациенты, он им нужен. Завтра на одиннадцать назначена плановая операция. И еще у Звоницкого целых три женщины. Правда, сам ветеринар не прикладывал ни малейших усилий, чтобы заполучить этих красоток – наоборот, они сами свалились ему на шею. Кира Костомарова, мать-одиночка под прицелом внимания спецслужб. Вера Войнаровская, альпинистка, любительница паркура и прочих экстремальных развлечений, наследница своего отца, криминального оружейника. И Яна Казимирова, ассистентка, сбежавшая в неизвестном направлении, потому что «встретила мужчину своей мечты».
Он вспомнил последний телефонный разговор с Казимировой. Как странно она сказала: «Идите вы к бане, шеф!» По-русски так не говорят, правильнее было бы «Идите в баню», хотя при чем тут баня?..
Так это и было сказано не по-русски! Яна сказала: «Идите к бане»… нет, не так. «Идите к Банни». Банни – это кролик по-английски. Причем именно домашний кролик, иначе было бы «рэббит». Зайчик! Яна Казимирова несла весь этот бред про мужчину мечты не по собственной воле. Его ассистентка в руках преступника! То-то она так настаивала, чтобы Звоницкий перестал ее искать и забрал заявление… Возможно, она разговаривала с Глебом под дулом пистолета. И единственное, что могла позволить себе девушка, – это намек на игру, понятную только им двоим. Зайчик. Яна хотела, чтобы Глеб догадался – ее похититель связан с Кирой Костомаровой!
Так что рано ему умирать. К тому же он уже сообразил, что с ним такое. Очередной гипертонический криз. После выхода из больницы это было обычным делом, но в последнее время ветеринар как-то забыл о проблемах со здоровьем. Нервотрепка последних дней, нагрузки, отсутствие нормальной еды – и вот вам результат. Нужно встать и достать из шкафа тонометр, который Глеб так легкомысленно убрал подальше…
Измерив давление и получив предсказуемый результат, Звоницкий принял лекарство и улегся обратно на диван. На голову себе он положил кота – Феликс был ленивой, равнодушной скотиной, зато умел лечить болезни, достаточно было подержать пушистого «доктора» у больного места.
Причина, по которой Глеб не кинулся спасать ассистентку прямо сейчас, была проста. Раз Казимирова до сих пор жива, значит, похитителям от нее что-то нужно. Они хотят использовать Яну в своих непонятных целях. С момента пропажи девушки прошло уже несколько дней. Еще одна ночь ничего не решит, а вот непродуманные поспешные действия могут навредить Яне – похитители занервничают и, чего доброго, захотят убрать свидетельницу… Нет, спешка ни к чему.
К утру Звоницкому полегчало. Ветеринар решил пойти по самому простому пути – поехать к Кире и напрямую задать ей вопрос. Ну не тянула эта хрупкая блондинка на роль сообщницы бандитов-террористов-похитителей. Глеб вспомнил, как она шла, с трудом сохраняя равновесие, как улыбалась беспомощной слабой улыбкой, как судорожно прижимала к себе Алешу… нет, если Кира как-то замешана во всем этом, то она скорее всего такая же жертва, как и его ассистентка. Недаром Яна пропала как раз в тот момент, когда вела слежку за Костомаровой. Ничего, Глеб не намерен больше миндальничать – он заставит Киру рассказать, чего она так боится и кто угрожает ее семье…
Несмотря на раннее утро, Сережа уже дежурил на своем посту. Человечек приветствовал Глеба салютом своей обмотанной фольгой палочки и с гордым видом потыкал пальцем в подаренный Глебом значок. Ветеринар уважительно покивал и развел руками – больше значков у него при себе не было. Он взглянул на часы. Семь утра. Скорее всего семья Костомаровых еще спит. Наверное, не годится вот так бесцеремонно вламываться в дом, где есть маленькие дети. Алеша и его сестренки могут испугаться, а Глеб не хотел изображать людоеда из страшной сказки. Он достал телефон и набрал номер Киры. Та ответила сонным голоском:
– Алло? Кто это?
– Кира, это Глеб. Я жду тебя у подъезда в машине. Даю пять минут на сборы. У меня к тебе важный разговор.
– Но я не хочу… – пролепетала женщина, – не хочу никаких важных разговоров! Мне нужно принять душ и позавтракать… И покормить Алешу…
Но Звоницкого было не пронять – он уже понял, как нужно обращаться с Костомаровой. Простые фразы, властный тон, четкие приказы – в общем, как с салагой в армии. Тогда Кира сделает все, как нужно.
– Алешку покормит Варвара Михайловна. А мы с тобой побеседуем за чашкой кофе. Пять минут, иначе я поднимусь в квартиру.
– Я сейчас, – пискнула Кира.
– Вот так-то лучше! – сказал Звоницкий в пространство. Сейчас он выяснит, какие тайны скрывает эта бестолковая красавица, и постарается сделать все возможное и невозможное для спасения Яны Казимировой.
Во дворе многоэтажки сноровисто работали дворники – целая бригада выходцев из Средней Азии. Когда Звоницкий служил на границе, у него был друг Нихад Шарипов. Образованный – учился на филфаке – и куда более умный, чем Глеб. В те времена в армии служили все – ну, может быть, кроме будущих дипломатов. Глеб и Нихад часто патрулировали в паре – каждый со своей собакой, вдвоем дежурили в караулке. Долгие часы надо было как-то скоротать, и Нихад поставил себе непосильную задачу – научить своего приятеля фарси. Персидский язык был красив и цветист, на его диалектах говорили в Таджикистане, Иране и, собственно, в Афгане, чью границу они охраняли. Война тогда только что закончилась, советские войска уже вывели, и наступило время краткого затишья. Нихад оттачивал на Глебе педагогические навыки, а тот старательно зубрил чужой незнакомый язык. Получалось так себе, но кое-что Звоницкий помнил до сих пор.
Мать мадар, отец бадар, дочь духтар, сын пасар или бача. Жена ханум. Муж шахар. А друг на фарси будет «дуст»…
Ветеринар повнимательнее вгляделся в лица дворников. Да, кажется, это таджики. По сравнению с узбеками у них более округлые лица, а в разговоре мелькали давно забытые слова. Один из одетых в форму трудяг прошел совсем рядом, старательно орудуя метлой, и Глеб посторонился, давая ему дорогу. Мужик был невысокий и щуплый, сначала он показался Глебу юношей, но потом Звоницкий отметил морщины на лице, умные черные глаза и понял, что тот, вероятно, его ровесник.
Мужчина был отдаленно похож на Нихада. А может, это и есть его армейский друг?! После развала Союза судьба разбросала людей, жизнь круто переменилась, и университетский преподаватель вполне может оказаться московским дворником, трудовым мигрантом… Вряд ли Глеб узнает Нихада, даже если столкнется с ним нос к носу. Ведь и сам Звоницкий очень изменился с тех давних пор, когда патрулировал границу с «калашниковым» наперевес и с овчаркой Вестой на поводке.
– Нихад?
Дворник поднял взгляд и уставился на Глеба. Пожалуй, не стоит его пугать…
– Салам! Хале шома? (Здравствуйте, как дела?)
Дворник поклонился, но ничего не ответил.
– Есме шома чиз? (Имя ваше как?) – не отставал Звоницкий. Нет, кажется, он ошибся, и этот человек никакой не Нихад.
Мужчина что-то проговорил – длинная фраза, ни одного знакомого слова.
– Ман фарси баляд ниистам! (Я не говорю на фарси!) – развел руками Глеб Аркадьевич и пояснил: – Ман дуст Таджикистани дарам. (Друга в Таджикистане имею.)
Дворник пожал плечами – то ли фарси Глеба был так ужасен, то ли высказывание не требовало комментариев – и отошел. Остальные даже не подняли на Звоницкого глаз – наоборот, старались отвернуться и словно бы спрятаться от его взгляда. Неужели у него такой угрожающий вид? Ну да, два метра роста, морда в шрамах, наголо бритая голова, но чтобы вот так шарахаться… Может, эти ребята просто запуганы? Их привезли сюда бригадой, живут общиной, ни с кем не общаются, по-русски почти не говорят. Получают копейки, на которые ухитряются содержать семью на родине.
Дворники поднялись и дружно принялись за дело – старательно шаркали метлами по асфальту. Глеб решил их не травмировать ненужным вниманием и отошел, бросив на прощание:
– Хода хафез! (До свидания!)
– Ходафес! – едва слышно пробормотал в ответ самый молодой из бригады.
А тут и Кира вышла из подъезда. Глеб распахнул для нее дверцу машины, молодая женщина забралась в «Паджеро» с таким обреченным видом, точно Звоницкий вез ее на казнь.
– Куда ты меня везешь? Что тебе нужно?
Лицо у Костомаровой было бледное, под глазами тени, она кусала губы и смотрела с таким страхом, что Глеб разозлился:
– Перестань дрожать! Я везу тебя выпить кофе и поговорить.
«Маджонг» только что открылся – столики сияли чистотой, свежевымытый пол был еще влажным. Глеб и Кира оказались единственными посетителями – на что Звоницкий и рассчитывал. Он заказал две чашки крепкого кофе и какой-то омлет.
Кира смотрела на Глеба глазами раненой лани и мелко дрожала. Звоницкий вспомнил, как Война сравнила красавицу с овечкой.
– Кира, не трясись. Просто расскажи мне все, что знаешь, и я оставлю тебя в покое, – успокаивающим тоном произнес Глеб и накрыл своей ладонью бледную руку Киры. – Давай колись уже, я тебе не враг.
– Это все мой муж, – глядя в пол, ответила молодая женщина, не убирая руки.
– Муж?! Какой еще муж? Всем известно, что ты мать-одиночка.
– Ничего подобного, – слегка обиделась Костомарова. – Уже десять лет я замужем. Правда, у нас разные фамилии… Но это исключительно в интересах дела.
– Какого… дела? – осторожно поинтересовался Звоницкий.
– Мой муж Валерий Арапов – агент специального назначения, – с ноткой гордости в голосе пояснила Кира.
Глеб внимательно вгляделся в бледное лицо, ища на нем признаки безумия. Милейшая Ольга Дмитриевна, хозяйка сквернослова Иннокентия, помнится, рассказывала, как познакомилась с Кирой в одном лечебном заведении…
– Скажи, ты действительно лечилась в психиатрической больнице? – спросил он.
Кира смутилась, на щеках выступили алые пятна.
– Ты мне не веришь, думаешь, я ненормальная? – Она раскрыла сумочку и хлестнула по столу какой-то ламинированной бумагой. – Вот, читай!
Это было свидетельство о рождении Алеши. Родителями значились Костомарова Кира Юрьевна и Валерий Михайлович Арапов. Она что, всегда таскает документ в сумочке?! Или прихватила его специально, готовясь к разговору с Глебом? Звоницкий задумчиво посмотрел на сумочку Киры, лежащую на столике. Интересно, что там у нее еще?
– У меня была депрессия, – с обидой продолжила Кира. – Не надо смотреть на меня как на буйную. Депрессия может быть у любого человека. Кстати, – вдруг оживилась она, – именно там, в больнице, я и познакомилась со своим будущем мужем!
– Серьезно?! – переспросил Глеб. – Знаешь, Кира, вот только не надо мне лгать! Агент специального назначения лечился бы в закрытом госпитале, а не лежал бы в районной больнице!
– Так он не лечился, а «легенду» отрабатывал… сам мне потом сказал, – пояснила Костомарова. – Ему нужны были настоящие контакты с зэком из закрытого отделения, чтобы потом тот за него поручился перед своими.
– Агент никогда не стал бы рассказывать о своем задании! – недоверчиво хмыкнул Глеб.
– Так он и не рассказывал! – пожала плечами Кира. – Никому, только мне. Даже моя мама до сих пор уверена, что Валера – больной человек.
Так, приехали. Когда шестилетний Алеша рассказывает Глебу о том, что его папа – спецагент, это еще можно понять. Но когда эту чушь повторяет молодая женщина, которая доказывает, что совершенно нормальна… Пожалуй, ветеринар был склонен верить Варваре Михайловне – по крайней мере, его домработница ни разу еще не вылезала в окошко туалета…
Тут принесли заказ, и Звоницкий решил взять тайм-аут – немного подумать. Он придвинул Кире тарелку с пышным омлетом, вложил вилку в безвольную руку и скомандовал:
– Ешь!
Кира послушно начала завтракать. Звоницкий жевал и прикидывал, у кого же узнать правду? Может, действительно обратиться к бывшей домработнице?
Костомарова допила кофе, промокнула губы салфеткой и посмотрела на Глеба:
– Ты мне не веришь. Я не стану ничего тебе доказывать. Валерий – сотрудник Центра специального назначения ФСБ России. Мой муж много лет работал под прикрытием, его внедряли в террористические организации на Ближнем Востоке и на Кавказе, а последние несколько лет он прожил за границей.
– И где сейчас твой муж? – недоверчиво спросил ветеринар. Поневоле он, кажется, начинал верить Кире. Для фантазий чересчур многовато подробностей…
– Я не знаю. Он может быть где угодно.
– Неужели? – хмыкнул Звоницкий. – А как он выглядит, твой муж?
– Не могу сказать, – понизила голос до шепота Кира. – Он выглядит по-разному, меняет внешность, понимаешь?
– Он что, сейчас на задании? – решив подыграть, тоже шепотом спросил Звоницкий.
– Он больше не служит, – доверительно сообщила Костомарова, – потому что его комиссовали. Столько лет жил в напряжении, каждый день ждал, что его разоблачат и прикончат… Ты же знаешь, на какие жестокости способны террористы…
– И что?
– У него развилась паранойя, он перестал различать, где реальная опасность, а где иллюзия. Пришлось оставить службу. А для него работа – это и была жизнь.
Звоницкий подумал про себя, что совсем недавно примерно теми же самыми словами Война рассказывала ему про своего отца.
– Ну хорошо, твой муж больше не специальный агент, – терпеливо проговорил он. – Почему бы вам вместе с ребенком не уехать куда-нибудь в тихое местечко и не поселиться там?
– Мы так и хотели! – зашептала Кира, поминутно оглядываясь через плечо. – Собирались купить домик в Суздале. Но есть одна проблема. Это Малик.
– Кто такой Малик? – Глеб окончательно перестал что-либо понимать.
– Террорист. Страшный человек, его ищут по всему миру. Последняя успешная операция моего мужа была как раз связана с ним и его бандой. Валера почти два года провел среди них, стал своим… А когда настало время, операция спецслужб нескольких стран была настолько удачной, что захватили все – и склады с оружием, и счета в банках, и технику, и людей. Только Малику удалось уйти.
– Ага, – сообразил Глеб. – И теперь он хочет отомстить твоему мужу?
– Он выкладывает в Интернете съемки своих зверств. – Кира была такой бледной, что, казалось, сейчас потеряет сознание. Но Костомарова все говорила и говорила, только рука ее была ледяной и дрожала. – Он выложил кадры, на которых отрезал… в общем, в конце он отрезал голову какому-то человеку и сказал, что сделает то же самое с моим мужем.
– Неужели ведомство, в котором служил твой муж, не может защитить его? – с сомнением спросил Звоницкий.
– Он больше не служит, – пояснила Кира. – Он на пенсии по состоянию здоровья.
– И что, Контора не может его защитить? Какая-нибудь программа защиты свидетелей… агентов…
– Ты насмотрелся голливудских фильмов, – улыбнулась бледными губами Кира. – Малик все равно его найдет. Мало того, Валера говорит, что этот террорист охотится не только на него самого, но и на нас с Алешей.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – потрясенно ахнул Глеб.
– Я привыкла, – пожала плечами Кира. – Последние полгода я живу в постоянном страхе. Почти не сплю, глотаю горстями таблетки, чтобы успокоиться. Мне никто не поверит, если я расскажу.
– Я тебе верю.
– Спасибо, – усмехнулась Кира, – но что ты можешь сделать? Как мне защитить сына? Нанять телохранителя для Алеши? Мы небогаты, и даже если я наберу денег оплатить охрану, Малик все равно справится с ними одним пальцем. Он и не такое проделывал.
– А твой муж? Судя по всему, он профи. Он может защитить тебя и сына?
– Валерий… он болен. – Щеки Киры запылали. – Честно говоря, все это я знаю от него самого. И не уверена, насколько это правда. Может быть, никакого Малика нет, а Валера просто сломался, не выдержал постоянного стресса? Моя мама так и думает. Она уверена, что это бред и что бояться следует именно моего мужа… Бывшего мужа, – добавила вдруг Кира. – Мы в разводе уже четыре года.
– А, это когда вы уехали в Москву! – сообразил ветеринар.
– Мы решили, что в Москве проще затеряться, – вздохнула Костомарова. – Тогда мы еще не знали про этого террориста. Я просто пыталась спрятаться от Валерия. Я так устала! Ни минуты покоя. Жизнь в постоянном страхе… Сначала нам действительно удалось скрыться. Валера не знал, где нас искать. Почти четыре года мы жили спокойно. Мама работала у вас, Алеша пошел в садик… Но полгода назад мой муж нашел нас и рассказал эту историю про террориста, который охотится за ним. Он предупредил, чтобы я была осторожна… С тех пор я перестала спать по ночам.
Кира покопалась в сумочке, достала пачку длинных сигарет и зажигалку, прикурила. Пальцы ее дрожали. Подскочил официант в красной курточке и зачастил:
– Извините, здесь не курят. Вы можете пройти в специальное помещение, где созданы все удобства…
– Потеряйся! – резко бросила ему Кира, и парнишка, сморгнув, скрылся в подсобке.
– Вы прятались от своего мужа? – догадался Глеб. – И потому переехали на эту самую улицу Строителей?
– Да, – кивнула Кира, – но он нас нашел. Он всегда меня находит. Он же профессионал.
– И что ему надо от тебя?
– Хочет, чтобы мы с Алешей уехали в Израиль. Или в Америку. Туда, где спецслужбы работают хорошо и где Малик нас не достанет. Но я думаю, что и это его не остановит.
– А что, нашим спецслужбам этот террорист не по зубам? – Глебу стало обидно за державу.
– Видимо, нет. Но никто не знает, как он выглядит, даже настоящее имя его неизвестно. Только позывной – «Малик».
– «Малик» означает «царь», – задумчиво произнес Глеб. – Ну и самомнение у этого террориста!
– Валерий говорит, что надо еще немного подождать. Что он выследит Малика и устранит его.
– Устранит? Это как? Убьет, что ли?
– У тебя нет детей. Представь, если бы у тебя был сын и ему кто-то угрожал бы… как бы ты поступил? – глядя Глебу в глаза, жестко усмехнулась Кира.
Значит, за Кирой и Алешей охотится жуткий террорист, имеющий привычку резать головы и выкладывать видео в Интернете. А за ним следом идет спятивший агент специального назначения Валерий Арапов. И еще неизвестно, кто из них опаснее…
– Послушай! – вдруг воскликнул Глеб. – Я видел этого террориста! Однажды вечером, когда мы ехали из клиники, он попытался напасть на нас. Даже прыгнул на капот моей машины и попробовал выбить стекло. Я сбросил его и уехал. Получается, мы чудом остались живы! Так это он напал на меня тогда в сквере! – сообразил он. – Это Малик следил за тобой, а я шел следом. Он заметил слежку и устранил меня. Мне повезло, что я вовремя очнулся. Как это возможно? – горячился ветеринар. – По Москве свободно перемещается террорист, которого ищет Интерпол и все спецслужбы мира! Ты сама-то этому веришь? Или этот террорист – просто выдумка твоего больного мужа?
– Я не знаю, кому верить, Глеб. Мне так нужна защита! Так нужно сильное мужское плечо… Прости, что я набросилась на тебя на первом же свидании, просто у меня так давно никого не было… а мама все время про тебя рассказывала, какой ты замечательный и какой одинокий…
– Мне нравится быть одиноким, – проговорил Звоницкий и неожиданно задал вопрос: – А куда пропала моя ассистентка?
– Кто? – наморщила лобик Кира. – А-а, рыженькая такая?
– Да! Рыженькая такая! Ее зовут Яна Казимирова. Она от большого ума решила проследить, куда ты направляешься, и с тех пор ее никто не может найти. Ищут пожарные, ищет милиция… помнишь стишок?
– Но я ничего об этом не знаю! – Кира растерянно похлопала ресницами. – Не сердись, Глеб, я не виновата.
– Если Яну держит в заложниках этот твой… Малик, ты мне ответишь за то, что втянула бедную девочку в неприятности!
– Но я же сама просила тебя держаться подальше от наших проблем! И мама просила – помнишь?
– Заплати по счету и вызови такси, – бросив на стол деньги, процедил Глеб. – Я тебе позвоню.
Он был так зол на Киру, что терпеть ее в машине еще пятнадцать минут было выше его сил. К тому же пора открывать клинику.
К зданию клиники ветеринар подъехал без пяти восемь. Миша и Любочка уже ждали его у дверей.
– Доброе утро, Глеб Аркадьевич! – умильно глядя на босса, пропела Тутышкина. – Я отойду минут на десять, не возражаете? Мне в аптеку заскочить надо.
Глеб кивнул, буркнул: «Доброе утро», – снял помещение с охраны, отключив сигнализацию, поднял металлические рольставни из гофрированного железа, вставил ключ в замок и повернул. В ту же секунду прогремел взрыв.
