Глава 4

Секс с девушкой по имени Война оказался сродни экстриму. Вера была азартна и неутомима. С ней Глеб почувствовал себя так, словно ему снова двадцать пять. Только под утро они выбрались из постели и отправились на кухню за чем-нибудь освежающим.

Обнаженная Война сидела на высоком табурете и пила апельсиновый сок из высокого стакана. Глеб смотрел на девушку и не мог поверить, что это происходит с ним. Да, ветеринар не был обойден женским вниманием. Но его подруги были в основном его же ровесницами – взрослыми, зрелыми дамами, хорошо знающими, чего хотят. А эта юная экстремалка никак не подходила на роль подруги Глеба Звоницкого. Она настолько была не похожа ни на одну из знакомых ветеринару женщин, что все происходящее казалось сном. Сейчас прозвонит будильник, Глеб проснется и поедет на работу…

– Не спи, жизнь коротка! – сверкнула белоснежными зубами Война. Улыбка – самое красивое, что было в девушке, жаль только, она редко появлялась на лице.

В дверь поскреблись собачьи когти, и Томура появилась на пороге. Собака еще нетвердо ступала, но выглядела уже лучше, чем вчера, да и повязка оказалась на месте – овчарка не пыталась ее сорвать.

Война тут же опустилась на колени и принялась ерошить шерсть своей любимицы:

– А кто у нас такой здоровый? Кто у нас такой красивый? Моя ты умница!

– Дай-ка я ее осмотрю, – предложил Звоницкий. – Ну вот, дело идет на поправку. Не забывай колоть антибиотки и обрабатывать шов, и все будет в порядке.

– Спасибо тебе! – Поднявшись, Война подошла к Глебу и вдруг, подпрыгнув, повисла на нем, обхватив его ногами. Мускулистые руки обвили шею ветеринара. Поцелуй оказался чересчур жарким по утреннему времени.

– Мм, как жалко, что уже утро! – отрываясь, чтобы вдохнуть воздуха, простонала девушка.

– Мне тоже очень жаль, – сказал Глеб, аккуратно ссаживая ее на пол, – но мне пора ехать.

– Ты что, бросишь меня и потащишься на работу? – удивилась Война.

– Конечно, – в свою очередь, удивился ветеринар. – Меня ждут. У меня на сегодня две операции назначены.

– А ты не можешь забить на всю эту мутотень и остаться сегодня со мной? – Глаза Веры сделались колючими.

– «Вся эта мутотень» – очень важная часть моей жизни, и забить на нее никак не получится, – сказал Звоницкий и с тоской услышал в своем голосе знакомые «воспитательные» нотки. Н-да, можно на одну ночь стать двадцатипятилетним, но потом все равно придется возвращаться к реальной действительности. – Вера, мне на самом деле пора ехать. Но мы можем встретиться вечером, я тебе позвоню.

– Вечером я занята, – отрезала Война, натягивая на себя черные джинсы и майку. – Иду в боулинг с друзьями. Я сама тебе позвоню… Если будет настроение.

Судя по тону юной экстремалки, надеяться на это особо не стоило. Глеб вздохнул. Он любил женщин – ему нравилась их красота, попытки приукрасить свою внешность, потуги казаться умненькими и все остальное, но он совершенно не выносил, когда им пытались манипулировать. Поэтому он довольно холодно простился с Верой – значительно теплее было его расставание с овчаркой Томурой – и покинул бревенчатый дом.

Звоницкий успел еще заехать домой, накормить животных и быстренько вывести Грязного Гарри. Пес, настроившийся на настоящую долгую прогулку, никак не мог понять, почему хозяин куда-то тащит его и отчего судьба так несправедлива? Всю дорогу он так укоризненно таращился на хозяина, что Звоницкий не выдержал.

– Ну что, что?! – заорал он. – Не смотри на меня глазами Веры Холодной! Мне тебя жаль, но мне пора на работу!

Две девушки, вышедшие на раннюю пробежку, шарахнулись от Глеба. Ветеринар немного успокоился и продолжал уже тише:

– Да, я не ночевал дома и потому проспал. Ну и что?! У тебя тоже бывают в жизни такие моменты, когда ты… нет, не совсем такие, но ты меня понимаешь, старик.

Грязный Гарри ответил обиженным взглядом.

В клинику Звоницкий примчался к самому открытию, успев наскоро принять душ и переодеться. На завтрак времени не хватило, поэтому нудное тянущее чувство в животе заставляло вспомнить о завтраках, которые готовила ему Варвара Михайловна. Глеб стиснул зубы. Он мужчина, добытчик, мачо. Взрослый человек. Нельзя же так позорно зависеть от женщин!

Оказалось, можно. Вдобавок ко всему Яна Казимирова опаздывала на работу, чего с ней не бывало еще ни разу. Глеб Аркадьевич как-то успел привыкнуть, что ассистентка приезжает пораньше, открывает клинику. К тому моменту когда он входил в стеклянные двери, и смотровая, и операционная были готовы, в приемной воспитанно дожидалась рассортированная по степени срочности публика, а Яна с улыбкой подавала Звоницкому свежую отглаженную форменную одежду с логотипом на спине.

Сегодня Казимировой не было на месте, и маленькая красная машинка отсутствовала на стоянке. Перед дверью собралась толпа – небольшая, но очень недовольная. Звоницкий извинился, снял помещение с сигнализации, открыл дверь, зажег свет, впустил народ, переоделся, вымыл руки… Уф, пора было начинать прием, но после бессонной ночи Глеб чувствовал себя не лучшим образом. Все-таки двадцать пять ему было только в мечтах.

Сначала он решил, что Яна попросту проспала – забыла завести будильник, к примеру, или заночевала у друзей. Ветеринар рассчитывал, что девушка вот-вот появится на пороге клиники с виноватым видом, и предвкушал, какой разнос устроит соне. Но время шло, а Казимирова все не появлялась. Улучив момент, когда в клинике наступило относительное затишье, Глеб позвонил своей помощнице, но телефон Яны не отвечал. Снова и снова набирал Звоницкий знакомый номер, но безрезультатно. Начиная закипать, Глеб пригласил следующего пациента.

Как назло, наплыв посетителей в этот день был еще больше, чем обычно. Глебу пришлось отменить обе плановые операции – все равно без ассистента их не провести, а под конец дня он понял, что не справится с потоком жаждущих помощи, вышел в приемную и честно сообщил, что примет только шестерых, остальные пусть ищут медицинской помощи в другом месте.

Когда недовольные клиенты начали покидать приемную, Глеб пообещал, что Яна заплатит еще и за это – потеря репутации самая невосполнимая из утрат.

Клинику Глеб закрыл в одиннадцатом часу ночи. Ноги гудели, как будто он пробежал марафон, а в руках как-то нехорошо покалывало. От голода кружилась голова – за весь день удалось выпить несколько чашек кофе, и все.

Звоницкий понял, что еще одного такого дня ему не пережить. К тому же нужно было выяснить, что случилось с Яной. Ассистентка была надежной, как скала, и безотказной, как автомат Калашникова. Впервые за все время работы Казимирова так подвела Глеба.

Звоницкий с третьей попытки забрался в машину – проклятое колено, о котором он совершенно забыл прошлой ночью, теперь, похоже, решило взять реванш за приступ внезапной молодости. Тормознув у какой-то сомнительной палатки, торгующей кофе и пирожками, он купил пирожок с капустой и, жуя, поехал на поиски ассистентки.

Казимирова проживала на съемной квартире в получасе езды от клиники. Собственно говоря, Яна переехала сюда после того, как устроилась на работу к Глебу. Девушка была родом издалека, с папой-военным исколесила всю страну, училась в Питере, жила в Магадане, ездила с цирком по Краснодарскому краю, так что своего дома у Яны пока не было.

Свет в окнах не горел. Может быть, ассистентка заболела и спит? Вспоминая полузабытые армейские ругательства, Глеб поднялся на пятый этаж панельного дома (само собой, без лифта) и нажал на допотопную кнопку звонка. В недрах квартиры раздался оглушительный рев. Ничего себе, звоночек, просто трубы Страшного суда… Но никто Глебу не открыл. Он позвонил еще несколько раз. Если за дверью был кто-то живой, он непременно должен был выскочить с диким криком и накинуться на Глеба. Ни одно живое существо не могло выдержать такого шума без последствий для мозга – возможно, необратимых. Значит, Казимировой нет дома.

Глеб задумался. Если бы речь шла об одинокой старушке, Звоницкий принялся бы ломиться к соседям, а возможно, даже настоял бы на том, чтобы взломали дверь. Но Яна Казимирова – самостоятельная молодая девушка, чрезвычайно высоко ценящая свою независимость. Если потом выяснится, что она просто уехала навестить подругу в роддоме или встречает на вокзале магаданскую тетушку, а Глеб поднял волну паники, Казимирова ему не простит. Поэтому ветеринар развернулся, спустился по лестнице, сел в машину и поехал домой.

На пороге родного дома Звоницкого встретил Грязный Гарри. Пес стоял в луже, трясся мелкой дрожью и смотрел на хозяина так, что сердце разрывалось. Глеб Аркадьевич застонал, поняв, что ему предстоит, несколько раз стукнулся головой о косяк (слегка, просто для разрядки), взял пса на поводок и поволок на улицу.

В магазинчике по соседству (Гарри пришлось привязать к дереву) Глеб купил полкило сосисок, через стекло кинул взгляд на Гарри и попросил еще столько же. Дома, помешивая булькающие сосиски, Глеб несколько раз чуть не заснул стоя. В конце концов, он по-братски разделил с котом и собакой ужин и рухнул на кровать.

Сны ветеринара были ужасны – Война, одетая в черный костюм ниндзя, прыгала на него из темноты и, скаля в ухмылке белоснежные зубы, пыталась перерезать Глебу горло, а потом появлялась Кира и подливала яду ему в стакан, и в довершение кошмара милейшая Варвара Михайловна целилась в Звоницкого из пистолета с глушителем… В общем, когда прозвонил будильник, Глеб был даже рад, что не нужно больше смотреть эти ужасы.

Перед работой он успел снова заехать к ассистентке, но Яны опять не оказалось дома. Тут Глеб Аркадьевич сообразил, что дело плохо. Яна Казимирова была ответственным человеком и серьезным профессионалом, она бы никогда не позволила себе уехать, не предупредив босса. Значит, с девушкой что-то случилось.

Для начала Глеб позвонил в Бюро регистрации несчастных случаев. Телефон был многоканальный, его несколько раз переключали с линии на линию, приходилось ждать, слушая играющую в трубке музыку, но наконец оператор ответил. Звоницкий сообщил приметы Яны Казимировой и сделал запрос. Пока оператор щелкал клавишами компьютера, Глеб терпеливо ждал и мечтал об одном – чтобы ответ на его запрос оказался отрицательным. В Бюро стекались сведения обо всех пострадавших, попавших в аварии, сбитых машинами, доставленных в больницы и травмпункты, а также о неопознанных трупах, отправленных в морги. Тут Глеб поежился, вспоминая собственное недавнее пробуждение на прозекторском столе. Врагу такого не пожелаешь… Наконец усталый женский голос сообщил Звоницкому, что Яна Андреевна Казимирова или человек, подходящий под ее описание, не значится в базе данных за вчерашний день, прошедшую ночь, а также за сегодняшнее утро.

Глеб поблагодарил и утер пот со лба. Так, это уже хорошо – значит, его непутевую ассистентку не сбила машина, она не влетела на своей смешной малолитражке под грузовик, никто не напал на девушку в темном переулке… Оставалось выяснить, куда же она подевалась.

Звоницкий отправился в ближайшее отделение полиции.

– Заявление примите о пропавшем без вести, – сказал он молоденькому, свежеотглаженному лейтенанту, уже заранее представляя, что услышит в ответ. И точно!

– Сколько времени отсутствует? – не поднимая глаз от бумаг, спросил лейтенант.

– Сутки, – мрачно ответил Глеб.

– Рановато беспокоитесь, – покачал головой полицейский. – Денька через два приходите, если ваш родственник не объявится.

– Это не родственник, – сквозь зубы проговорил Звоницкий, – а коллега по работе.

– Ну, тем более! – равнодушно отозвался лейтенант. – Это же не ребенок и не бабуся в маразме. Человек взрослый, самостоятельный. Нагуляется и вернется. Может, у любовницы завис, а вы панику поднимаете…

– Вообще-то речь идет о девушке, – строго сказал Глеб. – И давайте сразу определимся – я в курсе, что отказ на основании того, что не прошло трех суток с момента пропажи, не установлен ни в действующем законодательстве, ни в приказах МВД. Также не надо мне говорить, чтобы я обратился в другое отделение – моя коллега проживает на вашей территории. Девушка пропала вместе со своим транспортным средством – иномаркой красного цвета, что уже дает основания для возбуждения уголовного дела. Если вы сейчас мне откажете, я обжалую это у вашего непосредственного начальника. Кто у вас там сидит? Майор? Заместитель начальника полиции по оперативной работе? Или к подполковнику вашему обратиться, а? А может, сразу в ГУВД Москвы?

– Вы что, адвокат? – напрягся лейтенант.

– Нет, – отрезал Звоницкий, – не адвокат. Просто человек, который хочет найти пропавшего. Ну что? Тянуть резину будем или сразу примете заявление?

– Зачем вы так? – обиженно проговорил лейтенант. – У нас все как полагается. Это, между прочим, телевизор виноват.

– Простите? – удивился ветеринар.

– Насмотрится народ по «ящику» про ментовские войны, – вздохнул юноша, – а потом думает, что везде коррупция, круговая порука и оборотни в погонах… Садитесь, пишите ваше заявление.

Глеб Аркадьевич нацепил очки и уселся за неудобный стол. Лейтенант подсунул ему стандартный бланк, а сам принялся заполнять приложение. Пока Глеб писал заявление на имя начальника ОВД, полицейский бомбардировал ветеринара вопросами:

– Алкоголь ваша девушка употребляет?

– Она не моя девушка, она моя коллега, точнее, подчиненная, – буркнул Глеб. – А насчет этого – нет, не употребляет. И наркотики тоже, можете сразу записать.

– А потерей памяти страдает? – продолжал допытываться молодой человек.

– Нет, не страдает. И хронических заболеваний не имеет.

– Обязан предупредить вас об уголовной ответственности за заведомо ложный донос! – вдруг выдал юноша в форме.

– Я в курсе.

– Время и место исчезновения вашей коллеги назовите.

Звоницкий поднял глаза от бланка и злобно бросил:

– Если бы я это знал, то не стал бы к вам обращаться!

– Хорошо, давайте дальше. Приметы девушки – телосложение, цвет глаз, волос, особые приметы – татуировки, шрамы. Деньги, ценности при себе были? Кольца, брошки, сотовый телефон?

Глеб подробно перечислил, как выглядела его ассистентка, во что была одета.

– Какая-нибудь недвижимость у пропавшей? Квартира, дача, транспортные средства?

– Автомобиль «Рено Твинго». Насчет остального – вроде бы нет.

– Дайте какие-нибудь контакты гражданки Казимировой – друзья, знакомые, коллеги по работе.

– Коллеги – это я, – вздохнул Глеб, – а про друзей не знаю, она все время проводила на работе.

Лейтенант на минуту поднял глаза и уставился на него:

– Так не бывает! Сколько, говорите, ей лет? Двадцать восемь?

Глеб осекся. Действительно, он понятия не имел, как проходит жизнь его помощницы вне клиники. На работе и он, и Яна проводили по двенадцать часов в день. Но ведь у самого Звоницкого находилось время на какие-то поездки, и романы крутить работа ему не мешала. Так почему бы и Яне не вести нормальную, здоровую личную жизнь, как и положено молодой девушке? Глеб настолько привык, что Казимирова предана работе, как самурай своему господину, что даже не задумывался, как его помощница проводит свободное время.

– Отрицательные привычки?

– Какие?! – изумился ветеринар.

– Наркотики, спиртное, – терпеливо пояснил полицейский.

– Я уже говорил, ничего похожего! – отрезал Звоницкий.

Наконец с формальностями было покончено. Глеб подписал бумаги, проследив, чтобы все было заполнено правильно.

– Так, ваше заявление будет рассмотрено в течение трех суток, – сообщил лейтенант то, что Глеб знал и так. Сначала проведут проверку, потом начнут разыскные мероприятия. То есть проделают то же самое, что до них сделал Глеб Аркадьевич, – наведаются на квартиру, опросят соседей, приедут в клинику и еще раз снимут показания с начальника девушки, то есть с него самого. Дальше вынесут постановление о возбуждении уголовного дела. Может, по 126-й статье – «похищение человека». А может, по 105-й – «убийство». При мысли, что его смешливая ассистентка лежит где-то в лесополосе с пробитой головой, потому что заигралась в сыщика, ему стало нехорошо.

Кстати, ветеринар ни слова не сказал юному лейтенанту ни о нападении на самого себя, ни о происшествии с домработницей, ни о странном поведении ее прелестной дочери. И сделал это совершенно сознательно. Стоит только открыть рот, как всякое доверие к нему будет утрачено. Если выстроить все события по хронологии и посмотреть со стороны, то получится сценарий боевика со средненьким бюджетом. Итак, что мы имеем? Сначала неизвестный в камуфляже пытается напасть на престарелую домработницу, ее внука-дошкольника и котенка по кличке Зайчик. Зачем? Чтобы похитить кота?

Потом Кира Костомарова убегает от Глеба, пригласившего ее на свидание, через окно туалета. Смешно!

Далее, заигравшись в казаки-разбойники, ветеринар попадает в ловушку и получает убийственные удары от бородатого ниндзя. Ветеринар чудом остается жив, приходит в себя в морге… Вот на этом месте Глеба перестанут слушать и покрутят пальцем у виска. Доверие к нему будет утрачено, его рассказ сочтут бредом не очень здорового человека, и искать Яну Казимирову никто не будет. Так что рассказать, как оно было на самом деле, Звоницкий попросту не мог.

Нет, пусть все идет как полагается. Пусть отдел по розыску пропавших без вести начинает следственные мероприятия, и если на этом пути полиции повстречается бородатый незнакомец подозрительного вида – что ж, отлично.

Нужно было как можно скорее известить отца Яны Казимировой. Проблема заключалась в том, что Глеб Аркадьевич понятия не имел, где его искать. Знал только, что Андрей Казимиров – отставной военный, а теперь успешный бизнесмен, что у него молодая жена, проживают они где-то под Питером и что его дочь чересчур самостоятельная и независимая девица, которая не желала принимать от папочки помощь. Вот и все. Звоницкий написал эти сведения в своем заявлении. Оставалось надеяться, что правоохранительные органы найдут отца Яны, причем сделают это быстрее, чем ветеринар.

Пора было ехать в клинику. Работать одному абсолютно невозможно, поэтому Глеб Аркадьевич позвонил студенту «ветеринарки» Мише Ежикову и предложил подработку. Миша с энтузиазмом согласился. Стоял август, занятия еще не начались, так что студент был рад заработать.

Конечно, Миша – это далеко не Казимирова, но все же благодаря Ежикову ситуацию в клинике удалось перевести из разряда катастрофических в разряд легких неудобств. Отработав, как обычно, до восьми, Глеб закрыл клинику, сел в машину и набрал номер Киры Костомаровой.

Согласно известному выражению, Глеб Аркадьевич не собирался ждать милостей от природы, твердо помня, что «взять их от нее – наша задача». Во времена его пионерского детства это изречение висело у них над доской в классе биологии под портретом очкастого селекционера Мичурина.

Звоницкий собирался восстановить маршрут, которым следовала Яна Казимирова в свой последний вечер. Мрачное словно – последний, но ведь люди просто так не исчезают. С девушкой что-то случилось, и Глеб был готов на все, чтобы выяснить, что же именно.

А для этого нужно было узнать, чем занималась в тот день Кира Костомарова, ведь Яна следила именно за ней, продолжая называть Киру «орхидеей».

– Привет, Кира, это Глеб, – самым приветливым тоном произнес Звоницкий.

Кира немного помолчала, затем холодно проговорила:

– Кажется, я просила вас больше мне не звонить, Глеб Аркадьевич.

В трубке ветеринар услышал, как она спорит с матерью. «Дай я сама ему скажу! – настаивала домработница. – Ты совершенно не умеешь за себя постоять!», а голос Киры отбивался: «Мама, отстань! Ты сделаешь только хуже!»

– Кира, я могу поговорить с тобой наедине? – разозлившись, спросил Глеб давно забытым начальственным тоном. Когда-то от этого тона трепетали его подчиненные в прокуратуре. Вот и сейчас подействовало – Кира вырвала трубку у матери, и было слышно, как она с силой захлопнула за собой дверь.

– Я слушаю.

– Слушай внимательно, – жестко произнес Звоницкий. – Через пятнадцать минут я буду у твоего дома. Ты придумаешь предлог, не имеющий ко мне отношения, после чего выйдешь из дома и сядешь в мою машину. Если ты этого не сделаешь, я позвоню твоей мамочке и расскажу, как ты накинулась на меня на первом свидании и практически изнасиловала. Думаю, ей будет интересно. И, зная милейшую Варвару Михайловну, могу предположить, что после этого у тебя будет не жизнь, а кошмар.

– Моя жизнь и так кошмар, – вдруг прошелестела Кира так тихо, что Глеб едва расслышал. Но душевное состояние Костомаровой волновало его меньше всего.

– Ты все поняла?

– Да. Поняла. Я все сделаю, как ты сказал, – четко отрапортовала Кира и отключилась.

Ветеринар испытывал легкую гадливость – все-таки жестоко вот так шантажировать бедную Киру. Она по-прежнему очень нравилась Глебу, и он был совсем не прочь повторить их свидание. Но после того, что случилось, продолжать отношения стало невозможно. Глеб был уверен, что исчезновение его ассистентки напрямую связано с проблемами красавицы Киры, и собирался во что бы то ни стало выяснить правду.

Спустя десять минут он остановил машину у знакомой многоэтажки. В сумерках виднелась фигура Сережи – на этот раз вместо майки с покемоном на «регулировщике» была белая рубашка, а на груди красовалось множество значков. В ожидании Киры Глеб вышел из машины и подошел полюбопытствовать:

– Это что, значки? Можно посмотреть?

Сережа с готовностью продемонстрировал коллекцию. Чего здесь только не было! Значки ГТО, столицы и заповедники бывшего СССР, герои мультфильмов.

– О! Подожди-ка минутку, – сказал Глеб и вернулся к машине. Покопавшись в бардачке, извлек большой круглый значок с логотипом своей клиники и протянул его Сереже:

– Дарю!

Человечек довольно заулыбался, выпятил грудь, и Глеб приколол значок к белой рубашке. Сережа протянул руку. Рукопожатие у него было детское – слабое и деликатное.

– Не за что, – сказал Звоницкий и повернулся к подъезду, откуда уже выходила Кира.

Молодая женщина шла по асфальту, и Глеб поразился, насколько она похожа на грациозное животное – лошадь, что ли. Тонкие ноги, высокие каблуки, большие глаза, грива пепельных волос. Кира ступала так, как будто под ее босоножками был не нагретый за день асфальт московского двора, а хрупкая корка тонкого льда. Стараясь не поддаваться невольной жалости при виде ее осунувшегося лица, Звоницкий распахнул перед женщиной дверцу машины. Кира села в салон с видом заложницы, которой угрожают огнестрельным оружием.

– Рад тебя видеть, – сказал Глеб, захлопывая свою дверцу и включая кондиционер.

– Неужели? – Кира подняла на него глаза, и Глеб поразился ее бледности. – Что тебе нужно? – устало спросила она.

– Поговорить, – заводя мотор, ответил Глеб.

– Куда мы едем? – Кира вцепилась в ручку дверцы. В голосе звучала неподдельная паника. – Куда ты меня везешь?! Что ты хочешь со мной сделать?

– Успокойся, – удивленно произнес ветеринар. – Я не причиню тебе вреда. Кто я, по-твоему?

Кира отвернула бледное лицо к окну и едва слышно произнесла:

– Ты – моя очередная ошибка, за которую мне придется дорого заплатить.

– У тебя слишком богатое воображение, Кира, – разозлился Звоницкий. – Я не желаю быть одной из твоих фантазий. Мне от тебя нужно только одно – помоги мне разобраться в той чертовщине, что творится вокруг. И я оставлю тебя в покое.

– Не понимаю, о чем ты, – не глядя на него, прошелестела она.

– О том человеке, что хотел напасть на меня, Варвару Михайловну и твоего сына. О том уроде, что едва не прикончил меня в сквере. О том, кто, похоже, следит за тобой. Ты сама-то как? Не боишься, что он и тебе… нажмет на точку? – начал перечислять Глеб и вдруг, не выдержав, заорал: – Вместо того чтобы бояться меня, ты бы лучше опасалась этого ублюдка! Идиотка! Чокнутая! Ввязалась в какие-то опасные игры и даже не хочешь сказать, в чем дело!

– Не смей называть меня ненормальной! – завизжала Кира и ударила его костлявым кулачком в плечо.

Звоницкий замер – не столько от боли, сколько от изумления. Он не думал, что нежная Кира способна драться. Но молодая женщина тут же залилась слезами. Глеб протянул ей пачку салфеток и, сжав зубы, терпеливо ждал, пока она успокоится.

– А если бы я сказала тебе, в чем моя проблема, – немного успокоившись, спросила Кира, – что бы ты сделал?

– Не знаю, – честно ответил он. – Возможно, попытался бы тебе помочь.

Тут молодая женщина неожиданно расхохоталась во весь голос.

– Не вижу ничего смешного, – буркнул Глеб.

– Помочь? Мне?! – никак не могла остановиться Кира.

Звоницкий вздохнул, подозревая, что ни к чему хорошему эта вспышка внезапного веселья не приведет. И точно – Кира никак не могла успокоиться, постепенно в ее смехе зазвучали всхлипы, по телу пробежала дрожь, и женщина забилась в истерике.

Несмотря на богатый опыт общения с прекрасным полом, Глеб никогда не сталкивался с таким поведением. Ни одна из известных ему женщин никогда не падала без чувств, не впадала в истерику, и он по-настоящему растерялся. Вроде бы полагается закатить бедняжке пощечину, после чего она должна успокоиться. Но Звоницкий никогда женщин не бил и не собирался начинать сейчас. Он просто обхватил Киру, прижал к себе и принялся говорить какие-то успокаивающие, ласковые слова, не имеющие никакого отношения к тому, что он на самом деле испытывал к этой женщине.

Постепенно Кира пришла в себя, вытерла слезы, поправила волосы и отстранилась от Глеба.

– Ну? – в упор посмотрел на нее Звоницкий. – Сейчас ты мне расскажешь, где была позавчера вечером. И не вздумай лгать!

– Мы с Алешей ездили в торговый центр, – удивленно приподняла брови Кира. – Погуляли по магазинам, съели мороженое, посмотрели кино про мальчика с драконом. А что такое?

– Если я отвезу тебя в ближайшее отделение полиции, – поинтересовался Глеб, – ты повторишь там свой рассказ?

– Конечно. Только ты никуда меня не повезешь.

– Почему это?

– Да потому, что если бы собирался обратиться в полицию, мы давно бы уже беседовали там, а не в твоей комфортабельной тачке!

Показалось Глебу или в ее голосе прозвучала насмешка? Везти Киру в полицию он не собирался – молодая женщина вела себя странно, производила впечатление не вполне адекватной, и с таким свидетелем рассказ Глеба, и без того неправдоподобный, становился совсем уж фантастическим. Нет, уж лучше без Киры… И так все запутано до невозможности.

– Понимаешь, – как можно спокойнее произнес он, – пропала моя помощница. Молоденькая девчонка. Я подозреваю, что ее исчезновение связано с твоими проблемами.

– С моими?! – потрясенно спросила Кира. – Глеб, это какая-то чушь! Твоя помощница – кстати, удивительно некрасивая девушка – влипла в неприятности, а теперь ты пытаешься обвинить в этом меня?!

Глеб остановился у дома Киры, распахнул дверцу и коротко бросил:

– Убирайся.

Кира послушно вылезла из машины. Уже у самого подъезда она обернулась и негромко сказала:

– Послушай, Глеб… Прошу тебя, будь осторожен.

Звоницкий в бешенстве нажал на газ и стартовал со двора, словно в гонках участвовал.

Уже совсем стемнело, но торговый центр сверкал разноцветными огнями. Здесь, на окраине города, это трехэтажное стеклянное строение (довольно уродливое, на взгляд Звоницкого) было единственным местом, куда можно прийти в выходной, посмотреть какой-нибудь фильм и прошвырнуться по магазинам. Сам Глеб Аркадьевич такого времяпрепровождения не одобрял, но вполне допускал, что кому-то такая жизнь нравится. Лично он заходил в магазины только тогда, когда любимые джинсы начинали подавать сигналы «SOS».

Глеб объехал вокруг торгового центра, заглянул на стоянку, забитую разнокалиберными автомобилями, потом припарковался и решил зайти внутрь торгового комплекса. Прихрамывая, он брел мимо стеклянных дверей и витрин, уставленных манекенами. Несмотря на поздний час, в торговом центре было многолюдно. В атриуме плескался небольшой фонтан, вокруг носились и визжали дети. Так, кажется, ассистентка звонила именно отсюда. Плеск воды, голоса… Глеб огляделся, увидел неподалеку скучающего охранника и направился к нему:

– Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь?

– В чем дело? – напрягся немолодой мужик в черной форменной одежде, с дубинкой на боку.

– Понимаете, я ищу одну девушку, – сказал Звоницкий, и охранник слегка расслабился. Девушка – это понятно и неопасно. – Она пропала два дня назад. Последний раз ее видели в этом торговом центре. Она очень заметная, яркая. Некрасивая такая девушка, ярко-рыжие волосы, одета в черное, с приметной серьгой в ухе – клык на цепочке. Не помните такую?

– Знаете, сколько здесь за день народу проходит? – снисходительно ответил охранник, судя по выговору, уроженец Краснодарского края. – И рыжие, и черные, всякие. С клыками, с татуировками, на башке хрен знает что. Если я буду на девушек глазеть, кто за меня мою работу делать станет, а?

Когда Глеб вышел на парковку, у него зазвонил телефон.

– Алло?! – быстро схватил он трубку в надежде, что звонит Яна Казимирова. Но услышал голос Веры Войнаровской:

– Привет, Глеб! Как делишки?

Ветеринар задумался. Ответить на этот вопрос было не так-то просто. В конце концов, он выбрал нейтральный ответ:

– Лучше, чем могло быть. А у тебя? Как Томура?

– У меня все о’кей, – хмыкнула девушка. – Томура передает тебе привет. Ей уже намного лучше. Но все-таки я попросила бы тебя заехать, взглянуть на нее. И меня заодно проведать.

– Ты же вроде бы была на меня сердита сегодня утром, – напомнил Звоницкий.

– Жизнь слишком коротка, чтобы злиться, – ответила Война. – Так я тебя жду?

– Вера, извини, но сегодня я не могу.

– У тебя что, семья? – Голос девушки сделался прохладным. – Ты же вроде говорил, что не женат.

– У меня кот и собака. Кота нужно кормить, а собаку выгуливать. Это и есть моя семья. Я много времени провожу на работе, а сейчас у меня вдобавок кое-какие проблемы…

Говоря это, Глеб Аркадьевич прямо-таки чувствовал разочарование Веры. Она наверняка считает его старым, скучным и неинтересным, предсказуемым занудой. Девушка предлагает ему еще один романтический вечер, а он отказывается, отговариваясь тем, что у него собака и кот!

– Знаешь, я редко кого приглашаю к себе в дом, – совсем уж холодно проговорила Война.

– Вера, я правда сегодня не могу! Давай в другой раз.

– В другой раз я могу и не захотеть.

– Послушай, давай встретимся завтра! – предложил Звоницкий. – Я приеду к тебе в половине девятого, и у нас будет достаточно времени.

Война прервала связь, не прощаясь. Глеб вздохнул. Конечно, иметь молоденькую любовницу экзотической внешности необычайно лестно в его возрасте, но проблемы неизбежны. Помимо того, что Вера категорична и резка, она еще очень молода, и как объяснить ей, что свиданию может помешать, к примеру, срочная работа или приступ гипертонии? А уж пропажа ассистентки чрезвычайно осложняет жизнь.

Звоницкий вышел из торгового центра, сел в машину и отправился домой. Терпеливо вынес полуторачасовую прогулку с Грязным Гарри, вооружившись пуходеркой, привел в порядок шерсть кота Феликса, уныло сжевал сосиску и улегся спать.

На следующее утро перед работой Глеб заехал в отделение полиции, где вчера оставил заявление. Лейтенант был на месте и, сразу узнав его, демонстративно углубился в содержимое своего компьютера.

– Доброе утро, – поздоровался Звоницкий. – Я вчера подал заявление, так вот – у меня новые сведения о пропавшей.

– Больно много вы от нас хотите, – заметил лейтенант. – И суток не прошло, а вам уже результат подавай.

– Я вас не тороплю, – покривил душой Глеб, – просто я узнал, что мою коллегу видели в торговом центре на проспекте Строителей. Там камеры везде, может, если снять с них записи, будет видно, с кем ушла девушка?

– Не учите нас работать, – холодно произнес лейтенант. – Проверим ваш торговый центр.

– Когда проверите?

– Когда надо, тогда и проверим! – уже откровенно огрызнулся молодой полицейский.

– Не хотелось бы обращаться к вышестоящему начальству, – задумчиво произнес Глеб.

– Вот только не надо мне угрожать! – вскипел лейтенант. – Все по закону – в течение трех дней проверим сведения и возбудим дело. Трое суток еще не прошло, так чего вы дергаетесь?

– Удачного дня, – сквозь зубы процедил на прощание Звоницкий. Было ясно, что такими темпами Яну будут искать долго – гораздо дольше, чем можно позволить. Скорее всего Казимирова влипла в какие-то неприятности. Если девушка еще жива, ей наверняка угрожает опасность. За три дня может произойти что угодно. А если жизнь Яны висит на волоске?

Он понял, что придется доставать старую записную книжку. Во времена работы в прокуратуре Глеб Аркадьевич имел множество полезных знакомств – и деловых, и личных. В те времена он стремительно делал карьеру, и сам Глеб был полезным человеком для многих. В новой жизни, после взрыва, места старым контактам не нашлось. Теперь Звоницкому это было не нужно, да и сам он стал не нужен, а дружба – дело обоюдоострое, как любил приговаривать один высокий чин, его покровитель.

После взрыва Глеб оказался точно в вакууме – никто не интересовался, жив он или умер, никому не было до него дела. Восстановив свою жизнь из руин, он и сам не стремился к общению со старыми знакомыми. Но все знали, что с ним произошло. Ужасались, лицемерно сочувствовали, радуясь, что не оказались на его месте. При случайных встречах отводили глаза, чтобы не видеть его палки, темных очков и лица в шрамах. Но Глеб знал – его не забыли. Он в любой момент мог перелистать записную книжку и выудить полезный контакт из прошлой жизни. Ему не откажут – по старой памяти или из чувства вины, неважно. Главное, что дело будет сделано. Так, кто же может помочь в этой ситуации? Заместитель начальника департамента уголовного розыска МВД генерал-майор полиции господин Алексашин. Именно он руководит управлением по организации розыска пропавших, он в этом деле царь и бог. Звоницкий не был с ним знаком, но, полистав книжку, минут через пять нашел, через кого можно выйти на Алексашина. В свое время старый приятель был кое-чем обязан Звоницкому. За прошедшие три года он сделал-таки карьеру и сейчас пребывал в заоблачных высях. Но Глеб знал, что тот его помнит. Свое восхождение приятель начал, заняв ту самую карьерную ступеньку, которую должен был занять Глеб. Если бы не взрыв, Звоницкий сидел бы сейчас в этом пухлом начальственном кресле.

Было самое начало рабочего дня, но приятель уже направлялся на службу – ехал в комфортабельной служебной машине по Садовому кольцу. Он искренне обрадовался, услышав голос Глеба (а возможно, просто изобразил искреннюю радость, но это было совершенно неважно). Главное, что он выслушал Звоницкого, дважды переспросил данные Казимировой и пообещал, что возьмет дело на контроль. Глеб поблагодарил и пообещал «как-нибудь заехать», хотя оба собеседника прекрасно знали, что такого никогда не случится.

Теперь Глеб был спокоен – все, что можно сделать для розыска Яны, будет сделано. Нужно было сразу позвонить, а не таскаться по торговым центрам, расспрашивая охранников и допрашивая Киру.

Он поехал на работу и начал прием. С помощью Миши дела шли неплохо, студент справлялся, хотя до Яны ему было далеко. В середине рабочего дня раздался телефонный звонок. Глеб стянул перчатку и принял вызов.

– Глебушка? – Голос в трубке прозвучал так громко, что Звоницкий был вынужден отодвинуть аппарат от уха. Он знал, что у Марьи Петровны голос как у кавалерийского полковника, и не хотел рисковать своими барабанными перепонками. – Глебушка, я в курсе твоих проблем!

– Добрый день, Марья Петровна, рад вас слышать! – слегка покривил душой Глеб Аркадьевич. Его собеседница была ветеринаром с сорокалетним стажем, и именно она помогала Глебу первое время, когда он открыл клинику. Властная и бесцеремонная, с сигаретой в углу ярко накрашенного рта, любительница ненормативной лексики, госпожа Мурыгина многому научила начинающего ветеринара. Звоницкий был чрезвычайно благодарен пожилой даме, но не смог смириться с ее диктаторскими замашками. Едва получив дипломом, он поблагодарил Мурыгину и расстался с ней, выплатив на прощание «золотой парашют». Это было проще, чем до конца своих дней терпеть над собой «мать-командиршу».

– Я в курсе твоих проблем, – повторила Мурыгина.

– Каких именно? – осторожно уточнил ветеринар.

– Ассистентка-то твоя сбежа-а-ала! – злорадно протянула Марья Петровна. – Вот они, девки-то молодые, вертихвостки-мокрощелки, нельзя на них полагаться.

Глеб поморщился. У него не было сил на то, чтобы выдержать полноценный спектакль, на какие пожилая ветеринарша была мастерица.

– Марья Петровна, у меня кошка под ножом. Говорите быстрее, что вам нужно.

– Мне? – удивилась Мурыгина. – Мне от тебя, Глебушка, ничего не нужно. Простого «спасибо» было бы вполне достаточно. Ведь это я тебя выучила, да так, что к тебе очереди выстраиваются, со всей Москвы народ бегает…

– Марья Петровна! – взмолился Звоницкий.

– Ладно, ладно, торопыга. Могу тебе помочь по старой дружбе. Часика через два пришлю к тебе Любочку Тутышкину. Дельная девочка, из моих учениц. Руки растут откуда надо, а в нашем деле это – главное! – хохотнула дама.

– Спасибо, – несколько растерялся Глеб. – Только давайте так – я на вашу Любочку взгляну, в деле ее попробую, а если не подойдет, отправлю восвояси. Только чтобы без обид, договорились?

– Ладно, мерзавец ты эдакий! – кокетливым басом отозвалась Мурыгина. – Никогда не могла тебе отказать, ты прямо веревки из меня вьешь, злодей!

Через два часа к зданию клиники подъехало такси. Миша Ежиков, то и дело выглядывавший в окно, немедленно доложил об этом шефу. В клинике наступило временное затишье – пауза перед вечерним наплывом пациентов, так что Звоницкий мог уделить внимание новой сотруднице.

Мельком глянув в окно, Глеб оторопел. Он уже имел дело с ученицами Марьи Петровны. Обычно это были до невозможности запуганные, тихие, как лабораторные мыши, существа. Возраст их колебался между сорока и пятьюдесятью, а про одежду язвительная Казимирова как-то заметила, что такой стиль носит название «спасибо, что не голая». Помнится, девушка потешалась над мешковатыми платьями и старомодными сумочками «девочек».

При мысли о Яне Глеб тяжело вздохнул. Ассистентки нет всего пару дней, а он уже замену ей ищет, надо же! Но работа – это девяносто процентов его жизни, и позволить обожаемой клинике развалиться Глеб просто не мог, так что придется поработать с Любочкой – временно, конечно.

Но женщина, вошедшая в клинику, нисколько не походила на лабораторную мышь. Зато походила на героиню Мэрилин Монро из фильма «В джазе только девушки». Как ее звали? Душечка?

Высокая грудь, тонкая талия, крутые бедра, длинные загорелые ноги. Глеб не смог бы сказать, во что была одета эта «Душечка» – кажется, что-то простое, джинсовое, никаких каблуков и платья в обтяжку, но все же у ветеринара вспотели ладони. Он поймал себя на том, что они с Мишей таращатся на женщину, словно два пионера на купальщицу. Глеб незаметно пихнул студента локтем, Миша сморгнул и глупо улыбнулся. Так, расслабляться нельзя.

– Добрый день, я – Люба, – представилась молодая женщина. – Меня Марья Петровна прислала.

– Да-да, конечно, давайте я покажу вам клинику, – засуетился Звоницкий. О том, чтобы испытать новую помощницу, он почему-то даже не вспомнил.

Впрочем, уже очень скоро выяснилось, что Любочка действительно дельный специалист и дипломированный ветеринар. Вот только диплом получен за границей – точнее, в одной из республик бывшего Союза. Давно переехав в Москву, Люба искала работу по специальности – надоело выгуливать чужих собак и убирать чужие квартиры. Тут как раз позвонила Марья Петровна с предложением помочь «одному симпатичному холостяку».

Любочка быстро освоилась в клинике – и с аптекой разобралась, и со сложной диагностической аппаратурой. В общем, Глеб был доволен новой помощницей. Вот только от Миши почти не было толку – парнишка ронял инструменты, все забывал и не отрывал взгляда от прекрасной ветеринарши. Звоницкий про себя подумал, что теперь вполне обойдется без услуг Ежикова – новая помощница вполне справится.

По дороге с работы он сделал очень важный телефонный звонок. Костя Веселовский давным-давно проходил практику у Звоницкого, а теперь устроился в пресс-службу МВД. Прервав обязательные «сколько лет, сколько зим», Глеб сразу перешел к делу:

– Костя, у меня к тебе просьба. Пробей по базе одну гражданочку. Костомарова Кира Юрьевна, восемьдесят первого года рождения, проживает по адресу: проспект Строителей, дом сорок шесть, квартира девяносто. Сделаешь?

Константин заверил, что займется этим прямо сейчас и постарается выяснить все, что можно, о гражданке Костомаровой. Глеб поблагодарил и попрощался, посулив коньячок, до которого Костя был большой охотник и ценитель.

Вечером Звоницкий позвонил Вере. Та выдержала красноречивую паузу, но все-таки согласилась встретиться. Он купил бутылку красного вина и прихватил у метро какой-то букетик. Пора приучать Войну к традиционному типу отношений между мужчиной и женщиной. Но юная экстремалка только насмешливо смерила глазами букетик и сразу же отправила его в мусорное ведро.

– Веников мне больше не вози, терпеть не могу! – сказала она. – Вот грохнусь с крыши, на могилу мне принесешь. Хотя это вряд ли.

– Вряд ли приду на твои похороны? – удивился Глеб.

– Вряд ли грохнусь, – сверкнула белоснежными зубами девушка. – Я хороший спец и ошибок не делаю.

– А это что такое? – повернул ее лицо к свету Глеб. На скуле красовался огромный синяк.

– А, фигня! – отмахнулась Война. – С ребятами вчера баловались паркуром, я давно не занималась, вот и сорвалась. Не бери в голову.

– Вера! Ты должна быть осторожной…

– Что б ты в этом понимал. Люди вашего поколения вообще трусы, – насмешливо посмотрела на него Война.

– Почему?! – опешил Глеб.

– Не знаю, просто вы стараетесь все просчитать, рассчитать… как будто можно прожить жизнь с калькулятором в башке.

Долгая дискуссия, последовавшая за этим замечанием, привела к тому, что Глеб и Вера едва не поссорились.

– Давай лучше выпьем, – предложил наконец Звоницкий, видя, что девушка продолжает горячиться.

– Ладно, но только не твою кислятину, а нормального пойла! – пошла на компромисс Война и распахнула створки бара.

Глеб невольно присвистнул. Ассортимент «пойла», представленный там, мог заставить покраснеть бар пятизвездочного отеля. Там было все: водка, виски, текила и ром, даже какие-то цветные ликеры в пузатых бутылках.

– Любишь «Куба Либре»? – поинтересовалась девушка. – Я просто обожаю ром, кстати, чтоб ты знал, это любимый напиток Фиделя Кастро! Отличные парни типа Че пили в основном ром.

Глеб хотел было ответить, что парни типа Че и Фиделя могли себе позволить только крепкое дешевое спиртное, а ром для Кубы и Латинской Америки вообще штука типа нашей самогонки… но представил, как Война бросится защищать своих любимых мифологических героев, и промолчал.

– Все хорошие люди пьют крепкие напитки, – между тем продолжала Вера. – Хемингуэй, например.

– Пираты. И дядя Вася, наш сантехник, – негромко произнес Глеб.

– А всякая либеральная мелочь и слизни всех мастей почему-то предпочитают давленый виноград. Наверное, у них кровь холодная.

– Вера! – не выдержал Звоницкий. – Ты же умная девушка. Откуда эта провинциальная чушь!

– Знаешь, – устремив колючий взгляд на Глеба, проговорила девушка, – тебя вообще-то здесь никто не держит. Не нравлюсь – проваливай!

Глеб подошел к ней, обнял и ткнулся носом в душистую макушку. Он уже знал, что выбритый на затылке знак был не свастикой, а какой-то мудреной кельтской вязью.

– Пусти! – сердито бросила Война, вырываясь из его объятий.

– Давай не будем ругаться, – вздохнул Глеб. – Ты же сама говорила, что жизнь слишком коротка. Просто мы с тобой слишком разные. Но пока мы не ведем разговоров на отвлеченные темы, мы неплохо ладим, верно? Лучше поговорим о чем-нибудь интересном? Например, о тебе.

– Нет во мне ничего интересного, – фыркнула Война. – Только профессия не бабская.

– Ну, почему же? У тебя очень интересный дом. Такой необычный…

– А! – оживилась Вера. – Это отец построил. Своими руками до последнего гвоздя.

– Какой он был? – Глебу не хотелось затрагивать болезненную тему, но Вера явно была не прочь поговорить об отце.

– Самый лучший мужчина на свете, – без малейших колебаний ответила она.

– Он был военный?

– Ага, – кивнула Вера. – Спецназ Минобороны, группа «Кречет». Ехали с охоты, джип перевернулся. Травма позвоночника, инвалидность. Его комиссовали. А для него работа и была жизнь. Понимаешь?

– Пожалуй, понимаю, – кивнул Глеб.

– Матери у меня давно нет, мы всегда вдвоем жили, сколько себя помню. Когда его парализовало, мне пятнадцать исполнилось. Он гордый был, не хотел ни от кого подачки принимать. Пенсия у него была неплохая, само собой… Но разве ж это деньги? Ему была нужна сложная операция, у нас такие не делают. Друзья ему половину суммы собрали, а больше никто не помог. Потом деньги, конечно, у нас появились, но было уже поздно. Время упущено, врачи сказали, сделать ничего нельзя. Знаешь, когда он умер, в первые дни я хотела… короче, за ним хотела. Но тут Томура сожрала эту дурацкую веревку, и пришлось тащить ее к тебе в клинику, потом уколы, процедуры всякие. Так что спасибо тебе, Глеб!

Девушка протянула ветеринару стакан с коктейлем, и Звоницкий кивком поблагодарил ее. Он не знал, что сказать. Да и о чем тут было говорить? Не успел он сделать глоток, как зазвонил его мобильный.

– Слушаю, – устало сказал Глеб.

– Шеф, это я, – прозвучал в трубке голос Яны Казимировой.