Глава 22
— Ну, — спросила она меня уже в машине.
— Чего — ну?
— Делись информацией. Ты ведь опознал хмыря с этой фотки?
Я кивнул.
— И это все? — обиделась Бетти. — Я-то думала, что мы работаем вместе.
— Подожди, дай с мыслями собраться, — сказал я. — Потом я тебе все объясню.
— И куда едем?
— Ищем таксофон. Ты смотри в свою сторону, а я — в свою.
Она что-то недовольно буркнула и отвернулась. Бетти явно распирало любопытство, но она нашла в себе силы сдержаться.
Таксофон нашелся через три квартала. Я увидел его в окно и, развернувшись, припарковался у будки, оставив Бетти в машине. В первую очередь мне был нужен не сам таксофон, а телефонная книга. К счастью, тут она была новехонькая, в обтянутом целлофаном переплете, с пока не вырванными страницами. Я принялся листать ее, отыскивая нужного человека. Увы, тот, кто меня интересовал, либо не имел телефона, либо сделал все, чтобы он не попал в справочник.
Повезло с другим: в телефонной книге был Десять Дюймов, а уж он-то мог вывести на того, кто мне нужен. Я стал накручивать диск аппарата.
После серии гудков, Джек взял трубку.
— Кто? — произнес он напряженно.
Я услышал на заднем плане какую-то возню и женское хихиканье.
— Как себя чувствуешь, Джек? Голова не болит? — поинтересовался я.
— Ты кто и какого хрена это тебя интересует?
— Я тот коп, что надрал тебе задницу несколько дней назад. Вспомнил, недоносок?
Вместо ответа в трубке снова послышался женский смешок и томное: «Брось трубку! Лучше иди ко мне, грязный мальчишка».
Джек рявкнул:
— Заткнись, сука!
Потом переключился на меня:
— Допустим, узнал. Но я тебе все рассказал уже… Чего привязался?
— Ты не был до конца искренним, Джек. Почему не сказал, что повесил на Жасмин другой маячок, по которому ее сумел разыскать Ларсен?
Десять Дюймов ругнулся, потом заканючил унылым тоном:
— Послушай, не знаю, как тебя зовут, ты задавал вопросы, я отвечал. Спросил бы про маячок, я б тебе все выложил. У нас такие правила, сам знаешь…
— С этим мы еще разберемся, — припугнул я. — Теперь колись! Если снова утаишь что-то, я тебе зубы в мозг вобью. И не факт, что в головной.
— Хорошо. Когда эта телка окончательно сдурела, я все же исхитрился и подвесил ей другой маячок. Мне его давал Ларсен… так, для подстраховки. Маячок дерьмовенький, но лучше, чем ничего.
— Это все или ты что-то еще упустил?
— Чтоб у меня конец всю жизнь вялым был! Это все!
— Где Ларсен живет, знаешь?
— Знаю. У него квартира в таунхаусе. — Он продиктовал адрес, я записал его, а потом трижды проговорил Джеку вслух, дабы убедиться, что ничего не напутал.
— Все верно, — сообщил он в итоге.
— Ладно, живи пока! — сказал я и повесил трубку.
Бетти встретила меня внимательным взглядом.
— Дружище, не темни, — взмолилась она. — Чувствую себя как уж на сковородке. Сгораю от любопытства!
— В дело снова вмешался мой старый знакомый — Ларсен. Знаешь его?
— Еще бы, — горько усмехнулась Бетти. — Он избил парня из нашей газеты. Мы потом шум на весь город подняли. В итоге его с треском поперли из полиции. Как и тебя, — не преминула съязвить она.
Я пропустил подколку мимо ушей.
— После увольнения из полиции Ларсен работал на Корнблата, занимался вопросами охраны бизнеса. Видимо, что-то его не устроило, и он подыскал подработку на стороне.
Бетти усмехнулась.
— Через какое-то время Корнблат выяснил, что Ларсен сливает всю информацию конкурентам. Понятно, что такого ценного кадра никто держать при себе не будет. В итоге Ларсен лишился и этого места, а Корнблат сделал все, чтобы отравить ему жизнь. Тогда Ларсен задумал грандиозную подлянку: нанял профессионального ловеласа Джека по прозвищу Десять Дюймов…
Девушка слегка покраснела, я продолжил, будто ничего не замечая:
— …чтобы тот соблазнил Жасмин Корнблат, а потом сделал компрометирующие фотографии. Но задачу свою выполнил лишь наполовину: Жасмин удрала в Гнойник. Однако Десять Дюймов все же сумел слегка исправить ситуацию, навесив на женщину маячок. Самое забавное, что незадолго до этого они вместе снимали похожий маячок, который к Жасмин прикрепил мистер Корнблат.
— А вот этого ты мне прежде не рассказывал, — заявила Бетти. — Я-то думала: с какой стати эта богатая потаскушка пошла вразнос, а тут целый детектив с мелодрамой! И много ли у тебя подобных сюрпризов в рукаве?
— Да как блох у собаки, — отозвался я.
— Теперь осталось понять, чего ты так вцепился в этого Ларсена.
Я подал ей снимок, сделанный парнями из госбезопасности.
— Это он?
— Да. Кто с Ларсеном общался вживую, никогда не спутает.
— Кстати, а на нем шляпа… Ну вроде той, что мы с тобой видели на слайдах из некропамяти, — произнесла Бетти.
— Я тоже это заметил.
— И теперь мы едем к этому Ларсену? Что ты собираешься с ним делать: произведешь гражданский арест?
— Для начала хочу хорошенько расспросить его, а там посмотрим, — неопределенно сказал я. — Пока трудно просчитывать шаги вперед. Мы слишком многого не знаем.
Хорошо, когда ты на колесах! Машина в личном пользовании снимает разом кучу ограничений и дает массу степеней свободы. Но только не в час пик, когда полгорода стоит в автомобильных пробках.
Нам не повезло. Где-то впереди столкнулись два олуха, из-за них встали все три полосы проспекта. Автомобильные гудки, ругань, тоскливые физиономии за стеклом… Было ясно: это продлится не час и не два.
Я включил радиоприемник, повертел ручку и… внезапно услышал голос брата. Шла та самая радиопостановка, о которой он мне рассказывал. Бетти, заметив мой интерес, улыбнулась:
— Никогда бы не подумала, что тебе нравится такое.
— Играет мой брат. Вот… пошла его реплика.
Девушка вслушалась:
— Ну, если у него внешность хотя бы наполовину соответствует голосу, то он — брутальный красавчик, у которого табуны поклонниц.
— Он рыжий, работает официантом в неплохой забегаловке, — с улыбкой сказал я. — Отличный парень, кстати. Могу как-нибудь вас познакомить… если твой кавалер не будет возражать.
— Это ты таким хитрым способом пытаешься выведать — свободна ли я? — осведомилась Бетти.
— Не исключено. А может, просто проявляю любопытство.
Она покачала головой:
— Как много общего между нами, репортерами, и вами, полицейскими! Каждый норовит побольше узнать и как можно меньше рассказать.
Произнеся это, она надолго замолчала. Я следил за дорогой (хоть с черепашьей скоростью, но мы все же двигались), а Бетти зачем-то перебирала содержимое своей кожаной сумочки с блестящими металлическими ручками.
Мы подъехали к таунхаусу Ларсена почти в полной темноте. Дорогу освещал слабый свет уличных фонарей.
— Снова оставишь меня в машине? — спросила Бетти.
— Ларсен может оказаться опасным. Не хочу, чтобы ты пострадала, — честно признался я. — Если со мной что-то произойдет, не вздумай кидаться на выручку. Лучше сразу садись за руль и гони в полицейский участок.
Она кивнула:
— Буду хорошей девочкой и поступлю, как ты сказал, папочка.
Ничего не оставалось, как грустно улыбнуться.
— Не утрируй, — вздохнул я. — Я говорю о серьезных вещах. Если Ларсен убийца, он готов на все.
— А ты?
— О себе я как-нибудь сам позабочусь.
Произнеся это и мысленно ругнувшись на то, что и вправду начинаю напоминать сварливого папашу, я двинулся к дому Ларсена, думая, как же мне поступить: вломиться в окно или, как все нормальные люди, войти через дверь. В каждом варианте имелись свои достоинства и недостатки. В итоге я пришел к выводу, что попробую второй способ. Ларсен, при всей отмороженности, оставался копом. Это на всю жизнь.
Таунхаус был одноэтажным, в каждую квартиру вел собственный вход. Ни палисадника, ни деревьев, только выложенная плиткой дорожка, упирающаяся в ступеньки, поднявшись по которым ты оказывался перед филенчатой дверью со стеклянным глазком и загнутой ручкой. Под ней для удобства домохозяек прикрепили крючок для сумок. Сбоку, на уровне головы, торчала квадратная кнопка звонка. Я вдавил ее и расслышал мелодичную трель внутри дома.
С полминуты больше не было звуков, я опять поднес палец к кнопке и тут же отдернул: до моих ушей донесся звук шагов. Кто-то медленно передвигался, едва волоча ноги. Было такое ощущение, словно идет старик, страдающий артрозом.
— Кто там? — спросил голос, совсем не похожий на старческий.
Говорил мужчина в самом расцвете лет, некогда уверенный в себе и своих силах. Но теперь в нем будто что-то сломалось.
Я отчетливо чувствовал в голосе смесь паники и обреченности. Кто воевал, поймет меня. Такое бывает перед боем, когда через короткое время тебя поднимут в атаку. Ты знаешь, что можешь оказаться прекрасной мишенью, что смертен и, возможно, от рубежа между жизнью и тем светом тебя отделяют доли секунды. И ты в панике, тело бросает в дрожь, но в то же время ясно, что, несмотря на страх, ты все равно поднимешься из окопа и бросишься в атаку, потому что двум смертям не бывать, а одной не миновать, и ты успел смириться с этим.
Человек с той стороны двери приготовился умереть. Я осознал это всеми фибрами души. Словно поймал одну волну с ним.
Я вдруг явственно представил его себе: жалкого, но при этом готового идти до конца. Трясущегося мелкой дрожью, с холодным, покрытым испариной лбом, цепенеющими пальцами, отсчитывающего последние секунды жизни. Труса и смельчака.
Я будто посмотрел на мир его глазами, полными ужаса. Ощутил тот непередаваемый испуг перед бескрайней бездной, в которую он собирался шагнуть.
Не знаю, что это было, откуда накатила эта волна. За мной никогда не водилось экстрасенсорных способностей, скорее наоборот: я был абсолютно никчемен в сей сфере. На меня не действовала магия, но и сам я был лишен ее.
Однако это чувство в итоге спасло мне жизнь.
Я не стал отвечать на вопрос испуганного существа, лишь сделал один маленький шажок в сторону, дюйма на четыре, не больше. И почти сразу филенки двери разорвались мелкими осколками, мимо виска что-то просвистело, а уши заложило.
Человек за дверью был вооружен и нажал на спусковой крючок, даже не думая о последствиях.
Я еще долго буду просыпаться в холодном поту, вспоминая тот момент. Есть вещи, которые забыть невозможно.
А потом я услышал крик: «Я тебе не дамся, сука! Ты понял? Никогда!» — и еще один выстрел, после которого вдруг наступила та тишина, которую принято называть оглушительной.
Пинка хватило, чтобы дверь слетела с петель.
Я ринулся внутрь, предполагая, чему стану свидетелем, и не ошибся. Ларсен решил свести счеты с жизнью, избрав для этого весьма эффективный способ, при котором его мозги разнесло по всему коридору. В его руках осталась кустарным образом обрезанная помповушка.
Дуло ее дымилось, наполняя округу острым кисловатым запахом пороха.
