Глава 7
– Это друг, – сказал Сэт, неотрывно следя за лицом преклонившегося перед ним воина. – Встань, Баронесса.
– Принято, – прошелестел светозарный ангел. – Прошу Вас уточнить статус приближающегося объекта.
Саймон Сэт, перехватив поудобнее тело принцессы и повернулся в сторону коридора. Там, среди идущего отовсюду света, пошатываясь, и то и дело опираясь окровавленными руками о стены, плелась ведьма.
– Это друг, – повторил Сэт после паузы, которой хватило на то, чтобы молодая чернокнижница приблизилась к ним вплотную.
Бледная от потери крови девушка ничего не произнесла, но Сэт кивнул ей понимающе. После чего, не тратя время, он переложил принцессу на другое плечо и вошел в раскрывшиеся перед ним Врата.
– Следуйте за мной, – велел он так, что ни обессиленная ведьма, ни напуганная Баронесса, не осмелились напомнить ему о том, что они недостойны входить в чертоги Всевышнего.
Вслед за Сэтом они вошли в небольшой зал со светящимися стенами и потолком. Даже красные капли крови, падающие с плаща принцессы да еще из-под пальцев ведьмы, терялись в глубинах белого света…
Врата за их спинами закрылись и зал дрогнул. Ведьма, забыв о ране в груди, забилась в угол; та, кого походя нарекли Баронессой, сразу осознала, что зал возносит их ввысь, и упала на колени, веря, что скоро предстанет пред очами Всевышнего; Сэт же, держа истекающей кровью девушку, остался неподвижен.
– Скажи мне, Безымянный, что я увижу, когда откроются двери лифта?
Древний лифт с едва слышным гудением несся по шахте, вырезанной в сердце скального пика – еще немного и ни в каком ответе не будет нужды. Но все же, прежде чем лифт остановился и яркие лучи солнца, живого и не тронутого заклятием Князя, озарили лица находящихся в прострации людей, Безымянный неспешно ответил:
– Здесь твои очи узрят мой облик. Здесь твой разум познает мою суть. Ибо здесь моя обитель – замок, в коем я остаюсь заперт, покуда ты не придешь.
Двери лифта, а по мнению спутниц Сэта, Врата рая, распахнулись. Лицо ведьмы вытянулось, рот приоткрылся, глаза Баронессы стали круглыми как монеты: боясь пропустить хоть одну деталь, женщины пожирали взглядом райские кущи.
Исполинские деревья, казалось, росли посреди облаков и веера золотых лучей – кусты и озера вокруг благоухали розами, спелой черешней и морскими волнами. Трели сотен птиц оглашали окрестности – сам воздух здесь был иным: вязким, прохладным и вкусным.
Для ведьмы и Баронессы это место было магическим и священным – они видели ухоженные угодья и прекрасные беседки и тропы там, где Сэт видел заросший бурьяном, давно заброшенный парк; они смотрели на покрытые мхом и зарослями железные дольмены, а Сэт смотрел на вертолеты, давно разбившиеся и выгоревшие при неудавшемся штурме.
Гостьи вслед за Сэтом шли по райскому саду, с почтением и благоговением смотря на сияющих ангелов, которые, распахнув мощные крылья, замерли во многих местах, наверное, слушая глас Всевышнего. Сэт же нес белую как мел девушку по запущенному саду, нисколько не обращая внимания на его охранную систему.
Здания, заросшие плющом от фундамента и до крыши, вызвали в нем тягостное сомнение, тогда как Баронесса забыла свое настоящее имя при виде нетронутой человеком обителей ангелов, а ведьме казалось, что за ее спиной раздаются в стороны крылья – они материализуются сразу, как только из нее вытечет вся кровь.
Сэт долго смотрел на своих разомлевших спутниц, затем не выдержал:
– Это не рай! Вы не умерли! Вы не на небесах! Это всего лишь Кузница ангелов!
Девушки дернулись, не зная как реагировать на неожиданную вспышку ярости, они прижались друг к другу, инстинктивно сбиваясь в стаю, и глядели на Сэта как испуганные овечки. Трещины в маске Сэта затянулись на глазах: вот он взбешен до крайности, а вот зеленые глаза глядят на них спокойно, но самую малость затравленно.
– Нам надо идти в тот корпус, – сказал он как ни в чем не бывало.
Он направился к одному из огромных зданий, объятых зелеными ветвями лоз. И со стороны не было похоже, что его окровавленная поклажа доставляла ему какие-либо неудобства.
– Кузница Ангелов, молвишь, – без тени эмоций произнес голос в его голове. – Так местные называют место, откуда появляются чудесные вещи: стальные доспехи, стигмы и магические посохи, а это место они называют не так. Это место для них рай, ибо легенда гласит, что здесь и находятся чертоги Всевышнего…
– Все это очень интересно, Безымянный, – отозвался Сэт. – Но Кайра сейчас истечет кровью. Где обещанная помощь?! Где ответы на мои вопросы? И где же ты?
– Ты многое преодолел с тех самых пор, как ударил Сандру ножом. В поисках истины все это время ты неотступно следовал моему зову… Я не позволю умереть этой деве, не потому, что ты просишь, а потому, что она служила мне. Я приходил к ней во сне и просил оберегать тебя, когда тебя собирались вешать в Изморе… Ваша с ней награда ждет за этими вратами. Приложи палец и открой их, но не рассчитывай, что награда придется тебе по вкусу…
Врата, про которые твердил Безымянный, были цельнометаллическими воротами, закрывающими вход в древний ангар.
– Истина – ценнейшая из наград, – не умолкал Безымянный, – но великая истина обрекает на великую печаль.
Словно загипнотизированный, Сэт остановился у стальных дверей и склонился над сканером. Приложив к нему большой палец, он едва не воскликнул, когда в него впилась ржавая игла.
На подушечке пальца образовалась капелька крови, а в древнем аппарате пробудился красный огонек. Надрывный голос автомата сообщил нечто невнятное, и ангарные двери с громовым шуршанием стали разъезжаться в стороны.
Перед Сэтом и неотступно следовавшими за ним женщинами возникли внутренности грандиозного здания. И если разум последних не мог должным образом осознать открывшееся, то Сэт по достоинству оценил ангар, тянущийся на сотню метров вперед и на пятнадцать вверх, по бокам которого тремя ярусами располагались вспомогательные помещения.
Его взгляд бегал по запыленным конвейерным станкам, перебегал на разделенные стеклом и пластиком, изолированные друг от друга лаборатории, замирал на пыльных стеллажах с аккуратными рядами пробирок и всматривался в матовый блеск мониторов на рабочих столах – все это будто принадлежало иному миру, миру, который он покинул, взойдя на трап «Левиафана».
– Сначала проследуй на второй ярус, – не умолкал голос в голове, – там офис начальника службы безопасности. Поспеши, еще немного и деву уже нельзя будет спасти…
Сэт бросил взгляд на безжизненную принцессу, которую он взвалил на плечо, словно мешок, и глянул на растерянных женщин:
– Быстрее!
Поднявшись по железной лестнице на второй ярус, он открыл дверь кабинета, на которой висела табличка с едва различимой надписью «Начальник службы безопасности». Он ожидал увидеть что угодно, но не помещение, заваленное аппаратами, компьютерами, кабелями и Книгами в белых обложках.
Смахнув со стола весь хлам, он положил на него тело принцессы. Под недоуменными взглядами девушек, достал из подсумка на поясе Книгу и поставил ее в свободное отделение в аппарате у стены. Индикатор над Книгой загорелся красным, а Сэт уже выбирал Книгу из десятков, в разъемах над которыми горели индикаторы зеленого цвета.
Открыв одну из них, Сэт убедился в полном заряде аккумулятора и запустил процесс диагностирования. Автоматика выявила наличие жизни в теле принцессы и, с одобрения пользователя, запустила процесс регенерации тканей.
– Вы ее воскресите, Владыка? – с надеждой спросила Баронесса.
– В этом нет надобности, – отозвался Сэт. – Она жива и скоро поправится. Ты – подойди.
Последнее было адресовано девушке с размазанной тушью на бледном лице. Ее воля и выносливость были достойна восхищения – любой, потеряв столько крови, уже предстал бы перед Всевышним – если конечно, в него верил.
Она подошла боязно, глаза не отрывались от Книги в его руках.
– Я знаю, – сказал Сэт, – ты боишься ее цвета. Но и эту Белую, и твою Черную, когда-то создал Он. Он думал, что Черной книгой сражаться будет эффективней. В отличие от Белой – она берет энергию от плоти живых существ, отсюда и ее несколько специфическое действие…
Он улыбнулся:
– Не хмурься, я просто передал его слова – думаю, что тебе будет интересно побольше узнать о своем инструменте. Он сейчас оправдывается за его создание. Источник «магии» Черных книг должен был подпитываться врагами, но в этой концепции нашелся существенный недостаток: часто возникают ситуации, когда демонов поблизости нет, а использовать Книгу необходимо… В отличие от тебя, он не мог приносить в жертву людей, поэтому и отдал предпочтение Белой книге. Ее магия не такая мощная, но более универсальная, пусть даже заряжаться она могла только здесь… Впрочем, я отвлекся, твои раны исцелены – не благодари. Отдыхайте и ждите здесь моего возвращения.
– Куда вы, Владыка? – несмело спросила баронесса.
– Мне надо увидеть его…
Сэт вышел из кабинета и вновь спустился в зал. Там, среди лабораторий и механического оборудования, стоял человек в деловом костюме. На его лице лежала глубокая тень, и, несмотря на все усилия, Саймон Сэт не мог разглядеть его деталей.
– Безымянный? – спросил он. – Это ты?
– Да, так я назвался, когда представлялся тебе, но это не я.
– Я не понимаю… Кто ты?
Мужчина в костюме весь покрылся рябью, Саймон Сэт лишь мигнул, а перед ним уже стоял человек в сером плаще и огромной широкополой шляпе. Тень, падающая с козырька, вновь не дала Сэту рассмотреть лицо…
– Еще не осознал? Я – иллюзия. Точно такая же, какую ты использовал в Городе, чтобы одурачивать посетителей в своем клубе…
– Что? Откуда ты знаешь…
– Откуда я знаю про твою потайную комнату на заброшенной станции метрополитена, где ты прячешь технологию из Кузницы ангелов? – спросила иллюзия. – Я слежу за тобой с того самого мига, когда ты, истекая кровью, смотрел, как корчится в петле твоя мать.
– …Кто ты? – спросил ошарашенный Сэт.
– Кто я? Это не просто объяснить, Саймон Сэт. Гораздо проще увидеть все собственным разумом…
– Что ты несешь?…
– Ступай за мной и узри истину.
Иллюзия старца в сером плаще и маскарадной шляпе провела его в одну из лабораторий, огороженных стенами из прозрачного пластика. Там, среди пыли и в беспорядке расставленной груды компьютерного железа, нашлось мягкое и, должно быть, весьма удобное кресло.
– То, что ты видишь перед собой, – продолжил Безымянный, – то, с чем ты сейчас ведешь беседу, есть иллюзия и отголосок разума человека ныне мертвого. Но его воспоминания не были утеряны с его смертью. И если ты хочешь узреть истину, ты должен их осознать…
– То есть его воспоминания где-то записаны?
– Садись в кресло, – велела иллюзия, оставив вопрос без ответа. – Засунь этот кабель в свой интерфейс…
– Что?
– Воткни этот разъем в стигму на своей шее…
Рука Сэта дрожала, а по вискам катил холодный пот. Но все же он сделал то, что просил Безымянный – иначе все, через что он прошел, оказалось бы зря.
Разъем щелкнул, когда кабель воткнулся в центр диска на шее, и Сэт задергался в конвульсиях.
Вспышка света озарила его череп изнутри, мозг будто сгорел, разум уплыл в белое облако и ему на смену пришли совершенно чужие мысли…
Утро началось как обычно. Зайдя в свой кабинет, он наполнил кружку из кофейного аппарата, уселся в кресло и, закинув на стол ноги, развернул газету. Буквально все полосы пестрили информацией о надвигающейся войне: ничего нового, все собирались воевать со всеми из-за какой-то ерунды.
Впрочем, вскоре он нашел интересную новость из Египта. Группа археологов нашла там гробницу и древнюю скрижаль, на которой повествуется легенда о двух богах.
«…Эта находка представляет миф о Сэте и Горе в новом свете. Ранее считалось, что Сэт – бог хаоса и разрушений, узурпировал трон, а законный наследник Гор – бог неба, бился с ним во имя справедливости. Утверждалось, что Сэт и Гор непримиримые враги, египтяне даже позднее объявили Сэта демоном, несмотря на его роль в защите мира.
Вместе с тем, выходит, что эти боги были двумя сторонами медали – если их вражда закончится, они могут слиться в единое сверхсущество, и тогда весь мир ждет…»
Как гром среди ясного неба зазвенел зуммер экстренного вызова и, чертыхнувшись от неожиданности, он отбросил газету и быстро убрал ноги под стол.
Однако слишком поздно: появившееся на мониторе суровое лицо женщины далеко за сорок смерило его презрительным взглядом – от ее глаз не укрылись ни его судорожные телодвижения, ни его расстегнутый воротник, что было совсем не по уставу.
Но еще хуже было то, что от замечаний в его адрес она воздержалась:
– Майор, – сказала она, – у нас экстренное совещание. Через пять минут жду вас в своем кабинете.
– Есть, – отчеканил он, правда уже в потемневший экран.
Несмотря на любопытство, настроение вконец испортилось – какой-то холодок мрачного предчувствия неприятно пробежал по спине. Вопреки тому, что он занимал пост начальника службы безопасности Комплекса, на совещаниях у директора за два года своей службы он так ни разу и не был. Да и зачем? Что этим яйцеголовым, ученым-исследователям, генетикам, физикам и инженерам обсуждать с каким-то там воякой, приставленным, конечно же, за ними шпионить?
Впрочем, подобны совещания он и сам избегал: в сферу его интересов не входила наука и техника. Его не интересовал даже предмет якобы «прорывных» исследований, которые тут велись – зато он с упоением читал фэнтези и знал все о рыцарях и магии… Он часто ловил себя на мысли, что родился не в том мире – ведь где-то в бесконечной Вселенной есть миры, в которых слова «колдовство» и «заклинание» не были пустыми звуками. В этом же мире он занимал чужое место… Правда, возможно как раз по этой причине, ему и предложили возглавить службу безопасности Сколоково-2 – самого современного и засекреченного научного центра в мире. Наверное, посчитали его идеальным исполнителем, ни за что не ставшим бы совать нос в кухню ученых-исследователей.
– Эй, Босс! – воскликнул тучный мужчина в белом халате, едва он вышел из своего кабинета. – Как жизнь?
– Нормально, Макс, – отозвался он. – Ты сегодня радостней обычного.
Хотя Макс был ученым-биологом, к тому же руководителем проекта и начальником отдела исследователей, он всегда оставался веселым и беззаботным и охотно составлял по вечерам компанию в прохождении очередной компьютерной игрушки.
– Тут такое дело, – как обычно невнятно начал излагать он, – я закончил проект. Представляешь? Закончил! Осталось лишь провести испытания!
– Молодец, – хлопнул он его по плечу. – Поздравляю!
– И что, это все? Ты так и не спросишь друга, что это был за проект, над которым он корпел пять лет? – с неясной интонацией произнес ученый.
Он хотел было сослаться на то, что спешит на совещание, но вовремя заметил в глазах товарища огонек обиды:
– Да, хорошо. Что это за проект такой?
– Рад, что ты спросил, – обрадовался Макс. – Вот!
С этими словами он бережно достал из кармана пластмассовый футляр, вынул из него запаянную стеклянную ампулу с черной жидкостью и потряс ей перед лицом собеседника.
Должно быть, этому собеседнику стоило придать лицу соответствующее восхищенно-благоговейное выражение, но вместо этого он опасливо отодвинулся от ампулы с черной жидкостью и настороженно спросил:
– Что это?
– Что значит «что это»? – удивился Макс. – Это… Это… Да это же панацея! В этой ампуле содержится несколько миллиардов нанороботов, а ее стоимость превышает бюджет программы полета на Марс!
– Так значит, мы отказались от Марса из-за твоего проекта?
– Не знаю, может быть, – отмахнулся он. – Пойми, эти малыши намного круче Марса! Они были созданы на основе моей теории о возможности расщепления плазмы крови на элементы питания наноэлектро систем – инженеры просто с ума сходят от перспектив, которые открывают им мои исследования! Конечно, они создавали этот прототип несколько лет, но результат того стоил. Это самые умные, полезные и технологически совершенные наниты в мире. Они могут существовать автономно на протяжении пяти сотен лет… Жаль, что люди столько не живут…
– Что? О чем ты?
– Ну, – пряча пробирку обратно в футляр, протянул ученый, – когда они попадут в человеческую кровь…
– Твою мать, Макс! Не думал что ты один из этих…
– Да успокойся, Босс, я не препарирую людей.
– Тогда что ты имел ввиду?…
– Это заказ военных, – понижая голос, произнес он. – Им нужно надежное средство против радиационного поражения…
– Подожди, какое отношение имеют твои наниты к радиации? – вяло поинтересовался он.
– Все просто: после того как наниты попадают в человеческую кровь, они начинают работать на свой прокорм… Но это не опасно, – быстро добавил исследователь, увидев суровое выражение на лице друга, – организм успевает обновлять кровь, а наниты в результате процессов вырабатывают антиоксиданты и… – в общем, получается натуральный симбиоз… Так вот, в случае облучения человека, «мозги» нанитов переключают режим и в два счета выводят из тела токсины и радионуклиды, и, как я уже сказал, в бешенном темпе вырабатывают антиоксиданты…
– Макс, я ни слова не понял из того, что ты тут наговорил, но с учетом стоимости, Министерство никогда не заинтересуется твоей разработкой…
– Ой, – спал с лица ученый. – А я об этом не подумал… Черт, что мне сказать директору?
– Директору? – опешил Босс.
– Ну да, я не спал до пяти утра и чуть свет пришел докладывать об успешном завершении проекта, но эта стерва, сославшись на какое-то экстренное совещание, выставила меня за дверь… Эй, ты куда?!
– Макс, мне пора! – крикнул он едва ли не на бегу.
– Мы еще не договорили! – бросил ему в спину новоявленный изобретатель.
Не обращая внимания на отвлекшихся от работы ученых и встрепенувшихся охранников, он продолжил кричать на весь исследовательский комплекс:
– Мой проект – действительно прорыв! И пусть им невозможно будет обеспечить солдат, но только подумай какие перспективы он откроет для операторов АЭС, техников субмарин, и космонавтов! Я стану знаменит! Мое имя войдет в историю! Как только завершатся испытания, ты первым встанешь в очередь, чтобы взять у меня автограф…
Несмотря на свое незавидное положение, Босс улыбнулся легкомысленности Макса.
Он быстро шел между рядами стеклянно-пластиковых кабин с работающими там над своими проектами учеными, словно посетитель зоопарка, осматривающий вольеры с обезьянами.
Каждый здесь был занят своим делом: кто-то рассматривал что-то под электронным микроскопом, кто-то проводил опыты, смешивая жидкости в пробирках, другие пялились в мониторы, строя там модели молекулярных решеток и генетических цепочек или составляя умопомрачительные формулы.
Техники и инженеры тоже не оставались в стороне. Их задача состояла в том, чтобы соединить природу и механизм в одно целое. Самые последние открытия биологов и генетиков совмещались с разработками лучших инженеров. Роботы-манипуляторы двигались на стендах безостановочно. Опытные образцы проверялись, что называется «на зуб», инженеры искали и устраняли недостатки, оптимизировали системы.
За время работы в этом комплексе он привык ко всему: его не страшила двигающаяся на сервоприводах робота человеческая рука или, например, бьющееся на столе в лаборатории сердце. Он даже смирился с плавающим в барокамере существом – неясно, человеком или машиной. От избытка энергии или от какой-то конструкторской недоработки, оно светилось не хуже лампочки. Это недосущество смотрело на проходящих мимо людей безучастно – правда, если бы в его глазах были эмоции, он уволился бы в тот же день.
– Товарищ майор! Товарищ майор, разрешите обратиться?!
Он развернулся: по проходу между кабинами приближался лейтенант, махая на бегу пресс-папье.
– Лейтенант, что за срочность?
– Простите, товарищ майор, согласно протоколу, необходимо Ваше согласие на вывоз объектов за пределы комплекса.
Взглянув в бумаги лейтенанта, он наткнулся на список из семи объектов, подлежащих вывозу с территории. Подпись директора также была в наличии.
– И что за объекты?
– Не могу знать, товарищ майор.
– Вольно, – сказал он, возвращая бумаги.
Лейтенант сообщил что-то по рации, и, не пройдя двух десятков метров, майор увидел «объекты» воочию.
Это были заключенные: маньяки и психопаты, по слухам, приговоренные к смертной казни и согласившиеся с предложением заменить ее проведением над собой какого-то жуткого эксперимента. До этого момента майор не видел их, но знал об их существовании по долгу службы и слухам.
Их вели в цепях. Цепи были на ногах, сковывали им руки за спинами, а так же тянулись от ошейника к ошейнику – удивительно, как эта вереница вообще могла двигаться. Но, несмотря даже на массивность цепей и коновой, усиленный до неприличия, майор почувствовал исходящую от заключенных нешуточную угрозу.
Он, было, списал свой страх на широкие намордники, придающие их лицам вид морды каких-то диких животных, но когда эта безумная процессия поравнялась с ним и первый заключенный бросил на него один-единственный взгляд…
Мурашки пробежали по коже прежде, чем он осознал увиденное. Это была женщина в серой майке, к которой была пришита табличка с надписью «Аббадон». Ее глаза… желтая радужка и вертикально вытянутый зрачок, в глубине которого горела жажда крови – они просто не могли принадлежать человеку!
Он сбился с шага и застыл, стоя столбом до тех пор, пока процессия не скрылась из вида. К нему подошел один из работников с погонами под белым халатом:
– Понимаю Ваше чувство, майор, самого до сих пор оторопь берет – хотя, казалось бы, должен был уже привыкнуть. Хорошо, что их перебрасывают…
– Перебрасывают?…
– Ну да, эксперимент был признан успешным и, говорят, их отправляют на одну из военных баз, входящих в программу гарантированного возмездия, или типа того… Если эти канальи и вправду собираются сбросить на нас ядерные бомбы – мы доставим им ответный подарок в виде этой нашей адской семерки… Поверь, от радиации укрыться можно – от них – нет. Взять хотя бы ту бабу, с кодовым именем Аббадон – говорят, прежде чем ее сумели поймать, она зарезала около пятидесяти мужиков. И представить не хочу на что она теперь способна…
– Что-то ты совсем разболтался, майор, – сказал он.
Майор в халате пожал плечами:
– А с кем же еще мне это обсуждать, майор?
– В таком случае, извини, что не могу составить тебе компанию – меня заждался директор.
– Ну-ну, – неопределенно хмыкнул говорун и ушел туда, откуда пришел.
А он сам, наконец, добрался до кабинета директора и, постучав, открыл дверь. За столом собрались все начальники отделов и цехов, а во главе, в форме генерал-полковника медицинской службы, заседала директор.
– Майор, рады вас видеть, – сказала она, – не хотите ли чая?… Ладно, вольно, присаживайтесь. Итак, сегодня от командования поступил приказ, что в связи с острым политическим кризисом и угрозой начала войны, наш объект переходит на чрезвычайное положение. Абсолютно все исследования должны быть ориентированы на военную сферу, а производственные цеха должны быть перенаправлены на создание изделий под кодовым именем «Ангел».
– Я категорически против! – воскликнул, пристав из-за стола, пожилой человек академического вида. – Изделие по титулу «Искусственный солдат» еще не прошел все необходимые проверки и соответствующие доработки – проект «Ангел» не может быть осуществлен! Поймите, это даже не сырой продукт: в нынешнем состоянии эти образцы – просто утиль!
– Федор Филиппович, успокойтесь и сядьте, – осадила его директор. – Мне прекрасно известны недостатки проекта, однако приказы командования обсуждению не подлежат.
Она перевела дух, морщины на ее лбу разгладились, после чего директор продолжила говорить:
– До конца месяца, мы должны произвести первую партию из пятидесяти единиц, а в дальнейшем, обязаны нарастить производство до трех сотен ежемесячно. Сергей Михайлович, что скажете, эта задача нам под силу?
Сергей Михайлович, начальник главного производственного цеха, долго не раздумывал:
– В случае предоставления мне в течение недели двадцати инкубаторов и достаточного количества кристаллов для микросхем, задача вполне осуществима…
– Хорошо, теперь Вы, майор. До конца дня разработайте и предоставьте мне для согласования план мер по усилению обороноспособности Комплекса на гипотетический случай начала войны. Не ограничивайте фантазию. На этом все. Все свободны.
Собравшиеся принялись подниматься с мест, но встать никто не успел. Поазалось, что из-под ног ушла планета. Всех бросило на стол и на пол. Кабинет в одно мгновение превратился в руины: свет погас, одна из стен треснула и частично обвалилась, воздух наполнился густой пылью. Но, несмотря на это, ошарашенные люди увидели в трещине стены взмывающий к облакам яркий огненный гриб.
Не помня себя, люди вскакивали и, расталкивая друг друга, бежали из кабинета прочь. Ему сделалось невыносимо жарко, тем не менее, прежде чем выбраться из страшного кабинета, он пропустил вперед директора. Когда она проходила мимо, он увидел, что ее волосы выгорели, а вся правая щека была сплошным термическим ожогом.
Когда он все же выбрался из кабинета, то поначалу не узнал главный лабораторный цех – часть крыши обрушилась, в нескольких местах занялся пожар. Всюду метались люди, некоторые горели заживо.
Он поднял голову вверх. Все небо, видимое через разрушенную крышу, застилало красно-оранжевое зарево. Лучи зарева, проникая внутрь здания, убивали всех без разбора. Он ощутил дыхание Смерти. Его тело приняло в себя столько радиации, что даже если сейчас он не сгорит – умрет в ближайшие часы.
Неожиданно в этом филиале ада он увидел бестолково мечущуюся фигуру в белом халате. Макс!
Он бросился туда, через весь зал, напрямую, пробежал под дырой в потолке, сквозь которую в цех ежесекундно поступала лавина смертоносных лучей.
Его кожа покрылась пузырями, одежда дымилась, волдыри лопались на глазах. Словно издеваясь, включился запасной генератор и завыла сирена, предупреждая об угрозе.
– Радиационная опасность. Внимание, радиационная опасность, – вещал автомат. – Всему персоналу надлежит немедленно спуститься в убежище…
Он преодолел зал, заваленный бетонными блоками, механизмами и трупами. Добравшись до Макса, обнаружил лишь лишенное жизни, изуродованное тело. Непослушными руками, он расстегнул обгоревший халат и, достав из кармана чехол, извлек ампулу с черной жидкостью.
Положив ее в рот, раздавил стекло зубами. Вязкая жидкость вместе с кусками стекла упала в его желудок, после чего он провалился в небытие…
* * *
С того момента, когда он очнулся в разрушенной лаборатории, миновали недели. Ему не к кому было обратиться за помощью и некому было докладывать. Армия, в которой он служил, исчезла, а страна, которую он клялся защищать, перестала существовать. В Комплексе и, казалось, в целом мире, он остался один. Благо, он не был ранен – чудотворное изобретение Макса спасло ему жизнь. Наниты, попавшие в кровеносную систему, когда он раскусил ампулу, не только вывели радиацию из организма, но и регенерировали ткани самым волшебным образом. Теперь ни что не напоминало о тех страшных ожогах.
В конце концов, прочитав уйму файлов под грифом «совершенно секретно», он смог разобраться в резервном управлении спутниковым терминалом. Этот экспериментальный научно-исследовательский комплекс, построенный на вершине горного пика, имел нешуточное бомбоубежище под скалой – вероятно, предназначавшееся для правительства. Ему всего лишь нужно было взломать парочку сейфов и ввести нужные коды, чтобы получить полный контроль над военными спутниками.
И вот тогда-то он понял, что человечеству пришел конец – причем в буквальном смысле. И дело было не в дымящихся кратерах по всему миру, и не в запредельном радиационном фоне. Дело в неких кретинах, изобретших страшный вирус и назвавших его биологическим оружием.
Ту семерку подопытных в цепях так и не успели перебросить «на базу гарантированного возмездия» – ядерный удар застал конвой у подножья скалы комплекса, и видимо, послужил триггером, позволившим подопытным сбежать из-под охраны.
Не то прошедшее время, не то воздействие радиации изменили этих семерых до неузнаваемости. Больше всего теперь они походили на демонов, которые, как сказочные вампиры, могли обращать своих жертв в себе подобных…
Эта демоническая армия неуклонно росла. Каждый из семерых, обладал уникальными и даже фантастическими боевыми качествами. И ни наспех собранная армия, ни уцелевший город, ни отряд спецназа, не могли ничего им противопоставить. Они обращали людей в себеподобных со скоростью вируса. Их неудержимая жажда крови и плоти вырезала всех на пути – только избранные, изломанные душой и разумом люди, инфицировались и пополняли ряды армии демонов.
Он многое почерпнул, получив доступ к секретным файлам этого проекта. Проект назывался «Грех» и апеллировал прямиком к семи смертным грехам.
Разработанный учеными вирус эффективно воздействовал только на человека, испытывающего сильные негативные эмоции в момент проникновения вируса в кровеносную систему и, в зависимости от природы этих чувств, соответствующе изменял захваченный организм. Именно поэтому Адская семерка для пополнения своих стай вынуждена была охотиться за людьми, которые испытывали идентичные чувства.
Он следил за ними с помощью спутников, читал их досье и дивился произошедшим с ними метаморфозам.
Так вспыльчивый громила, с присвоенным ему именем Астарот, превратился в чудовище с клыками и густой шерстью, отдаленно напоминающим классического вервольфа, в представлении Голливудских режиссеров. Он охотился на людей, испытывающих жгучий гнев, превращал их в себе подобных и, уже командуя стаей, вырезал сначала деревни, а затем и целые города.
Желтоглазая женщина по имени Аббадон, стала машиной смерти, но охотилась только за женщинами, ненавидящими мужчин столь же сильно, как она. А в долгом поиске кандидатов не было никакой нужды: после апокалипсиса и воцарившейся всюду анархии обиженных женщин стало в избытке. Легион фурий, словно опустошительная армия муравьев, двигался на запад, оставляя за собой горы растерзанных тел мужчин.
Сантана стал похож на мутанта, получившего способность влиять на разум окружающих. Возможно, он повредился умом или же с детства мечтал путешествовать: иначе зачем, напевая «Америка, Америка, привет с другого берега», захватил военный самолет вместе с экипажем и умчался через океан?
Мерезин любил лакомиться плотью, изъеденной болезнями, которыми он был мастер заражать. Он отправился на юг, вероятно, привлеченый густонаселенными областями.
Мамона – искуситель, повелевающий человеческими сердцами и желаниями, обосновался в Париже, где армия суккубов и инкубов каждый день поставляла ему новые партии одурманенных людей.
Но, возможно, самое удивительное преображение произошло с хилым маньяком, в свое время жестоко отомстившим пятерым одноклассникам за практически невинную шутку. Ученые, ставившие на нем опыты, назвали его Асмодеем, но даже они не могли предугадать, что продукт их эксперимента станет натуральным демоном. Он в буквальном смысле превратился в призрак, присутствие которого выдавал лишь лютый холод.
Последний из семерки практически сразу пропал из поля зрения бывшего начальника охраны научного комплекса. Все, что он о нем знал, умещалось в имени – «Вельзевул».
Он долго наблюдал за распространением по миру этой заразы. Не зная, как уберечь человечество от полного истребления, невольно он сделал множество важных открытий.
Демоны довольно часто ошибались, принимая испытываемые людьми эмоции за другие. В таких случаях новообращенная жертва становилась демоном, принадлежащим иному виду. Например, призрак-Асмодей, ища жаждущих мести, мог по ошибке превратить свою жертву в фурию, контролируемую Аббадоном.
Действительно, в среде демонов прослеживалась четкая иерархия, чуть ли не на уровне кровных уз. «Изначальные демоны» – сбежавшие подопытные, стали как бы родоначальниками видов, своего рода патриархами, подчинение которым у демонов схожего вида было в крови и возможно даже на телепатическом уровне.
День за днем он смотрел на творившееся по всему миру и холодел от ужаса. Демоны мало по малому опустошали мир, и не было ни единого признака, что он сможет себя защитить. Человечество было обречено. То, что демоны рано или поздно доберутся и до него, не вызывало сомнений. Нескольких из них он заметил совсем рядом с Одиноким пиком, на вершине и в горном массиве которого располагался комплекс никому не нужных экспериментальных лабораторий.
В гибели человечества виноваты они – работающие здесь люди. Но спросить было не с кого. Все были мертвы. Все, кроме него…
Он долго искал способ искупить вину, а однажды ему на глаза попался город, чудом не задетый ядерным ударом, и судя по относительному спокойствию передвигающихся по нему людей – пока не затронутому демонами.
Он не спал двое суток, ища возможность его спасти. На третье утро он просто позвонил губернатору.
Поскольку губернатору никто не звонил уже целый месяц, в его тоне сквозила сумасшедшая феерия чувств.
– Кто Вы?! Это правительство?! Разведчики сказали, что видели демона уже в сотне километров от города! Вы собираетесь нам помогать?!
– Я – верховный главнокомандующий. Неукоснительно исполняйте то, что я Вам приказываю, и Вы сможете сохранить город и свою жизнь.
…Он повелел губернатору построить вокруг города насколько возможно высокие и, главное, герметичные стены. А через два дня, за штурвалом вертолета, уже вез в город первые генераторы ядовитых облаков – военную разработку, предназначенную для распыления над территорией противника. Вмонтированные в стену генераторы вырабатывали белый туман, яд которого уничтожал любую плоть.
Монтирование системы держалось от населения города в полном секрете. Это позволило избежать паники и полностью обезопасить город от угрозы извне, однако самопровозглашенный верховный главнокомандующий понимал, что люди не будут сидеть взаперти, какая бы опасность не таилась снаружи. И стоило одному из них выйти за пределы стен и тумана, как возникала угроза заражения всего города.
Именно по этой причине он приказал губернатору рассказать людям сочиненную им легенду.
На следующее утро взобравшиеся на стены толпы людей увидели лишь тянущийся до горизонта белый туман. Люди безоговорочно поверили в то, что это ядовитое покрывало окутало весь мир. Им же несказанно повезло, что их Правительство успело соорудить стены и установить в них насосы, гул которых был равносилен биению их сердец.
Спустя какое-то время он вернулся в свое убежище, где занялся восстановлением оборудования и изучением всех доступных материалов. В поисках средства избавления от демонов он даже стал изучать так ненавидимую ранее науку и технику.
За этим делом он и сам не заметил как миновали годы. Однажды он обратил внимание на отсутствие признаков возрастных изменений. И тогда он догадался, что изобретенное Максом средство от радиации, по иронии судьбы, действительно было панацеей – эликсиром бессмертия, секрет которого человечество искало тысячелетия и потеряло в один момент – в миг, когда кто-то нажал на кнопку ядерного чемоданчика. Лаборатория Макса была уничтожена при ядерном взрыве – он никогда не сможет воссоздать таких нанитов.
Вакцину же от вируса, содержащегося в крови демонов, он так и не изобрел, однако технологии, к которым он получил полный доступ, позволили дать отпор армии демонов. На землях вокруг его логова селились одичавшие люди, для которых он был наместником бога на земле.
Но власть никогда его не прельщала, к тому же, не оставалось бы времени на собственные научные и инженерные разработки. Он назначил одного из выдающихся лидеров императором и стал помогать ему по мере возможности. Для защиты Империи с помощью произведенного в комплексе оборудования он сотворил «магические стигмы» и создал гильдии магов, рыцарей, целителей и убийц.
Для помощи в боях с демонами и подтверждения связи со Всевышним, он запустил конвейер ангелов, а для вдохновения людей, он объявил себя Великим магом – Метамагом, вечно хранящим Империю…
Он едва замечал, как мимо проносились годы. Императоры сменяли друг друга, его доверенные помощники из людей – архимаги – старели и дряхлели, погибали в сражениях с демонами, уступая место в Совете более молодым, но он зачастую не замечал даже этого.
Его мысли были поглощены бесконечными исследованиями. Нет, конечно же, его привычки поменялись мало: он продолжал развлекаться, играя в фэнтезийные игры. Но разумеется, не в компьютерные.
В его обязанностями, как Метамага, входило безостановочное расширение границ Империи и поддержание порядка на уже контролируемых землях, но он превратил рутину в невероятно интересную и занимательную стратегическую игру.
Все верные Империи люди были его юнитами, которые слушались его беспрекословно. Он защищал города и деревни от демонов, мутантов, варварских племен и обычных разбойников. Он направлял к врагам отряды рыцарей, охранителей, магов и даже свои элитные единицы – архимагов. Он управлял ими иногда даже в бою, на ходу разрабатывая тактики, а иногда, при нашествии серьезных сил из диких земель, он собирал армии и бросал их в страшный бой…
Да, конечно же, он мог направлять ангелов из Кузницы, или с помощью военного спутника бить врага баллистическими ракетами, но он прекрасно понимал, что империи существуют лишь до тех пор, пока люди отдают за них свои жизни.
Несмотря на такой подход, раз или два в столетие случалось нечто, что ставило Империю на край гибели. Однажды, в нее вторгся Аббадон. И видимо, за минувшие годы его мужененавистничество пошло на спад – а как еще объяснить то, что он состоял в союзе с жителями архипелага?
Впрочем, когда диверсионный отряд из тысячи фурий на двух огромных самолетах высадился на Одиноком пике, он и думать забыл об подобных вопросах. Охрана, стоявшая там для проформы, была сметена за несколько минут. Аббадон, должно быть, ликовал.
За те несколько часов, понадобившиеся ему, чтобы перегруппировать имеющиеся силы и выбить отсюда этих бестий, комплексу был нанесен существенный урон, к тому же, со склада была похищена целая библиотека забракованных им Черных книг.
После этого события он усилил защиту: проапгрейдил ангелов и создал военную программу, обладающую едва ли не искусственным интеллектом, который и управлял ими. Программе он задал самые жесткие параметры – угрозой было все, что приближалось к комплексу, кроме обладателя крови, в которой копошились старые добрые наниты.
Несмотря на то, что Он убил Аббадона и в дальнейшем переловил добрую половину оставшихся демонов из «Адской семерки», меры, предпринятые для обеспечения безопасности Комплекса, пришлись весьма кстати спустя пару десятков лет.
Империя, на земли которой не совался ни один из демонов, подчиняющихся запертым в темницах Первородным, расцветала пышным цветом. Сам Он уж было начал скучать, когда вдруг подвергся атаке с неожиданной стороны.
Правительство Города санкционировало и организовано покушение на него, с одновременным ударом по Комплексу.
Атака армии Города была отбита с легкостью, покушение же оставило след в крыше резиденции и осадок в душе. Как же он упустил приготовления Правительства к данной операции?
Обычно он следил за ними вполглаза и даже изредка появлялся на их собраниях, в виде голограммы в костюме и со скрытым лицом, но в последние годы он был слишком занят, чтобы заниматься подобными вещами… А Город, тем временем, хоть и по-прежнему варился в собственном соку, но продолжал развиваться и меняться.
В конце концов, он решил потратить несколько дней, чтобы своими глазами увидеть эти изменения.
Для его интерфейса, то есть, стигмы, не было ничего невозможного – он проник в Город и принялся гулять по его улицам, при этом оставаясь невидимым для его специальных служб.
Шок, разочарование, стыд и раскаяние навалились на него тяжким бременем. Он не мог и подумать, что жизнь в Городе, который он создал, была такой… такой бессмысленной, убогой и страшной.
Он не был здесь две сотни лет: в виде иллюзии присутствовал лишь на заседаниях Совета, да еще смотрел на Город с помощью орбитальных спутников – все это время, он считал, что живущие за безопасными стенами люди, были самыми счастливыми во всем мире.
На деле же, люди, обитающие внизу, словно одержимые цеплялись за свою жизнь, отравленную ядом Белого тумана, тогда как другие танцевали на крышах и одурманивали разум алкоголем и наркотиками. Прослойка, живущая между ними, уходила из реальности, погружаясь в виртуальные игры…
В растерянности он бродил по трущобам, смотря на страдания, вслушиваясь в стенания, вдыхая отравленные пары тумана и смрад заживо разлагающихся тел.
Проходя мимо парадной, к которой пристыковалось карета скорой помощи, он неожиданно для себя остановился. Идущих от дома эманаций отчаяния и страданий хватило бы на то, чтобы удовлетворить даже Мамону. Войдя за санитарами в собачью конуру, которую по недоразумению называют квартирой, он скривился от запаха мочи и алкоголя. Растолкав санитаров, замерших у дверей в комнату, он застыл и сам.
В петле на люстре раскачивалась неопрятная женщина в грязной одежде. У перевернутого стула под ней валялись осколки разбитой бутылки, края которых были в крови. А снизу на нее смотрел мальчик лет семи или восьми, зеленые глаза которого пылали гневом и решимостью.
Из изрезанных стеклом запястий стекали кровавые ручейки, образуя на полу целую лужу. Показалось, что мальчик сам провел осколками бутылки по собственным венам, но неожиданно донеслись его слова:
– Во что бы то ни стало, я спасу Город, – бормотал он. – Я защищу людей от Белого тумана, сделаю так, чтобы они перестали умирать. Клянусь своей кровью, что изменю все…
Крохотные кулачки сжались, от чего кровь заструилась сквозь пальцы – нет, раны себе нанес не он. У этой отчаявшейся женщины хватило ума, чтобы забрать мальчика на тот свет с собой, но не было достаточно мужества для того, чтобы смотреть, как он умирает…
Санитары, наконец, шагнули вперед, но слишком поздно – мальчишка качнулся и упал носом в пол.
– Он потерял слишком много крови, – констатировал склонившийся над ним санитар, – мы не довезем его до больницы.
– Давай сделаем переливание здесь, – предложил второй.
– Не мели чушь, у нас не осталось универсальной крови. Мы ничем не можем ему помочь… Согласно параграфу двенадцать один, ждем десять минут и, после фиксирования смерти, вызываем каталажку…
– Прочь с дороги, – сказал Он, склоняясь над практически бездыханным телом. – Дайте мне устройство для переливания крови.
Санитары безмолвно подчинились. Они подчинились бы, даже если бы он приказал разбить головы о стены.
Кровь весело побежала по пластиковым трубкам из Его вены в тело мальчика, раны на руках которого стали затягиваться на глазах.
Он встал, чуть пошатываясь, направился к двери, затем остановился, вернулся к телу и, обратившись к санитарам, бросил:
– Забудьте все, что здесь видели. И пошли прочь.
Когда они убрались, Он, приложив значительные усилия, оторвал от шеи интерфейс и коснулся им шеи мальчишки.
– Воспользуйся им с умом, мальчик, – сказал он вздрогнувшему и распахнувшему глаза мальцу. – Помни о своей клятве.
– Да… – выдохнул мальчик.
На секунду он оторопел. Обращенный на него взгляд был взглядом умудренного мужчины, а никак не мальчишки.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Саймон, – пошептал мальчик он едва слышно.
– Что ж, Саймон. Отныне твое второе имя будет Сэт – запомни его хорошенько у меня на тебя большие планы.
– А твое?…
– Зови меня Гор.
Оставив мальчика на полу, Он направился в свое тайное убежище, находящееся в старом метрополитене, заполненном парами тумана, а потому избавленном от риска случайного обнаружения.
В убежище он активировал маяк и, забрав Книгу, которую оставил здесь, чтобы «не светиться» перед камерами уличного видеонаблюдения, растормошил ожидающего его тут ангела. Без стигмы «Правитель» ангелом было управлять непросто, однако разум киборга все же сумел понять, что от него хотят.
А хотел Он ни много ни мало – перелететь на нем через стены Города, не попав в зону действия радаров ПВО, и добраться до Комплекса.
Свою задачу здесь он выполнил. Его совесть была чиста: ему вполне достаточно нести ответственность за людей Империи, Город же пусть спасает кто-нибудь другой, например, тот мальчишка, которому он подарил свою стигму. Мальчик выглядел на редкость смышленым, такой быстро поймет не только то, как ей пользоваться, но и то, что ее необходимо скрывать от всех. А потом, возможно, когда немного подрастет, с помощью маяка он найдет тайник, с сохранившимся там оборудованием…
Он улыбнулся, когда представил себе как они на пару играют в стратегические игры, с одной лишь разницей, Он – в старую добрую фэнтези, а парень – в киберпанк. Оставалось надеяться, что их миры никогда не столкнутся друг с другом – они не станут соперниками подобно тем двум египетским богам, иначе с последствия для Города и Империи даже он не брался предсказать. Однако, кто знает, возможно со временем они подружатся и станут тем сверхсуществом, что принесет всей планете мир и процветание…
Сидя верхом на ангеле, он кашлял все чаще. Утерев губы рукавом, он с удивлением обнаружил на нем кровь. Неужели на него так подействовал туман? Но как же сумасшедшая регенерация нанитов?
Открыв Книгу, он громогласно чертыхнулся: по закону подлости в ней полностью иссякло питание. Пришлось изменить маршрут и заскочить за заряженной Книгой в резиденцию в столице…
Ангел подлетел к башне и завис над балконом – далеко внизу начали собираться толпы жителей города.
Он вошел в зал через балкон, запутался в шторах, упал и скрючился от лютого кашля. Весь пол вокруг мигом запачкался кровавыми крапинками. Сквозь шум, издаваемый собственными легкими, он услышал стук каблуков – к нему неспешно подошел Гандарис – доверенный ученик, опытнейший из ныне живущих архимагов.
– Помоги мне, Гандарис, – прохрипел он, указывая дрожащей рукой на стеллажи с Книгами.
Но старый архимаг никуда не спешил:
– В чем дело, Метамаг? Плохо себя чувствуешь?
Кашель отступил на время, Он поднял голову, чтобы взглянуть под шляпу – уменьшенную копию его собственной.
– Где твоя Книга, где посох, где стигма? Неужели ты умудрился их растерять и приполз сюда, чтобы получить все обратно?
Архимаг приблизился к нему и с размаха ударил сапогом в грудь. Хрустнули ребра, он отлетел к шторам, закрывающим балкон.
– Как же я давно хотел сделать это, – произнес Гандарис, наставляя на него посох…
Любой другой встретил бы здесь свой конец, но Он, проживший ни одну человеческую жизнь и лично участвовавший в сотнях битв, нашел в себе силу вскочить и, прежде чем потрескивающие искры на посохе архимага собрались в дугу, юркнуть за шторы.
Молния прожгла плотную материю и вонзилась в плечо, выбив из груди дыхание и молотом ударив в барабанные перепонки.
Архимаг замялся у вспыхнувших штор, позволив своей жертве выдохнуть заветные слова:
– Схвати меня и лети на базу…
Когда предатель все же вошел на балкон, он увидел лишь исчезающего в небе ангела, крепко держащего человека в плаще. Предатель хотел было пустить молнию вдогонку, но на улице собралось слишком много свидетелей – пришлось довольствоваться лишь оставшимся на полу трофеем.
Отбросив свою шляпу, он надел вместо нее шляпу Метамага, и густая тень заволокла его лицо. Вбежавшая в зал стража не увидела кривую усмешку:
– Что произошло, мессир?
– Ничего, – ответил он. – Ровным счетом ничего.
Добравшись до Комплекса чуть живым, он попытался исцелить себя с помощью Книги, но урон, полученный от Белого тумана, был из тех, какие невозможно вылечить обычными средствами. Слишком глубоко он проник в плоть, слишком сильно он въелся в кровь и кости. Имей бы он в Комплексе классическую медицинскую лабораторию, позволяющую выращивать органы и проводить операции по их замене, переливать кровь и поддерживать искусственное дыхание, возможно, он бы и остался жив. Но ничего из этого не было – всю свою жизнь он полагался на чудесных нанитов, некогда изобретенных Максом. Надеялся, как оказалось, зря.
Дело было не в том, что они вдруг перестали работать – просто они исчезли все до единого. Когда он отдавал кровь тому мальцу, наниты, зафиксировав резкое понижение кровяного давления, устремились к месту ее утечки. Они пытались обнаружить и закрыть рану, но вместо этого проникли в иной организм, у которого ран было еще больше.
Они нашли нового хозяина, все, как один.
Для пустых сожалений времени не оставалось. Он должен сделать так, чтобы его смерть не осталась не отмщенной и чтобы труды всей его жизни не пропали зря.
Тогда, когда на него предательски напал Гандарис, он не мог приказать ангелу на балконе уничтожить взбунтовавшегося архимага, поскольку ангел не стал бы принимать команду на убийство от человека без интерфейса типа «Правитель».
Сейчас же он не мог послать ангелов по иной причине – смерть «Метамага» от руки ангела Всевышнего означала бы сокрушительный удар для Империи.
Ему оставалось только одно…
За несколько часов он сделал невозможное: переписал программу, охраняющую комплекс, так, чтобы она полностью имитировала Его. Его мысли, стремления, желания. Искусственный интеллект невозможен в этой Вселенной, но эта программа приблизилась к нему максимально.
Она будет следить за Городом. Имитировать его деятельности в Совете Правителей.
Она будет следить за мальчиком. И когда он повзрослеет и познает тайну Города, с помощью нанитов откроет с ним канал связи и приведет его в Комплекс.
Она будет следить за Империей. Когда придет время, она поручит парнишке одолеть предателя и вернуть шляпу…
Тогда, она станет подчиняться ему. Тогда, он станет полноправным хозяином Комплекса, хозяином Империи и Города…
Он улыбнулся мысли о столь грандиозном поле для игры: пареньку всяко будет не до скуки…
А потом Он использовал усовершенствованную им еще довоенную технологию и записал часть своих воспоминаний на жесткий диск…
