Потрясенный Сэт обессиленно привалился к влажной стене.

Беспорядочные ходы катакомб то сужались так, что нужно было идти пригнувшись, то расширялись, переходя в залы со сводчатыми потолками, становились то древними дворцами, достойными стать культурным памятником, то коллекторами, в которые город наверху сбрасывал свои нечистоты. Единственным, что объединяло все эти катакомбы, были крысы и серые стены, мокрые от проступающей между камнями влаги или сплошь покрытые мхом.

Но, разумеется, его впечатлили вовсе не колоссальные размеры подземелья, скорее всего являющегося частью сохранившихся довоенных сооружений, вроде того же Города мертвых, и вовсе не та густая, вязкая тьма, таящаяся в каждом коридоре и зале, при этом не забывающая напоминать о себе неопределяемыми звуками. Даже чувство, что из тьмы за ним беспрестанно кто-то следит, волновало его не больше вопроса, какой сегодня был день недели.

Он был ошеломлен тем, кто стоял рядом с ним, держа в руке чадящий факел!

Это был не человек!

Он сверкал в огне факела с ног до головы – огромные доспехи, отражали танцующие языки пламени всеми гранями и плоскостями. Выщербленная сотнями битв поверхность доспехов напоминала видавшую виды, но по-прежнему надежную броню боевой машины.

Ни один, даже самый сильный, накачанный стероидами мужчина не смог бы передвигаться в такой броне. Сэт прикинул в уме, что не сможет поднять даже щит рыцаря – усеянную шипами бронзовую плиту величиной с дверь.

Да и его жестокость и хладнокровность, с которыми он наматывал на свое трехзубовое копье кишки пойманного разбойника, вызывали сомнения в его человечности. Уж не демон ли там, под доспехами?

Вместе с этим рыцарем Сэт преодолел самые мрачные глубины подземелья, переступил через множество трупов и распугал полчища крыс. Они бродили здесь, в холодном мраке, вот уже более двух часов, но вряд ли хоть немного приблизились к цели.

Возможно, они заблудились и ходили кругами. От того разбойника, которого поймал и пытал рыцарь, оказалось мало толка – но других не было вовсе. Все другие встречались на их пути в виде трупов.

Если можно так выразиться: трупы были свежими – мелкие уголовники, матерые грабители и отъявленные головорезы нашли в этих катакомбах свое последнее пристанище. И если бесчисленные тела, лежащие в самом начале подземелья, можно было списать на работу рыцаря, штурмовавшего клоаку еще до появления Сэта, то остальные вызывали, по меньшей мере, недоумение.

По-видимому, наводнившие всю эту область разбойники устроили основной лагерь не в лесу, как считал Сэт, а здесь, в проходящих под городом коллекторах. Почти в каждом зале были их следы: места кострищ, ночлегов, оставленные всюду догоревшие факелы и разбросанная утварь… Для чего им вообще сдался этот город и почему местные власти с этим мирились, Сэт не имел представления, да и по большому счету не хотел иметь. Важно было лишь то, что совсем недавно их безраздельному владению катакомбами настал конец.

Бандиты сидели возле костров, смеясь, пили вино из бурдюков, лапали связанных женщин, не имея понятия, что на другом конце этой области, благодаря сектантам-демонопоклонникам из заточения вырвался демон-невидимка.

Путь этой гадкой твари был тернист и долог. Для начала она за что-то невзлюбила Сэта: долго преследовала его и однажды схватила и поволокла в свое логово. И на этом участие Сэта в этой истории и завершилось бы, если бы мимо не проходил некий рыцарь-барон, которого из своего замка изгнал другой демон…

Этот рыцарь, мечтал отмстить за свое поражение всем демонам на свете и, увидев весьма кстати подвернувшегося демона-невидимку, метнул в него свое копье. Чем ненароком и спас Сэта.

К несчастью для обитавших здесь разбойников, история на этом не закончилась. Раненый и сильно разъяренный демон похитил оруженосца у рыцаря и умчался вместе с ним в эти катакомбы под городом.

Рыцарь же, конечно, отправился сюда, поскольку, во-первых, углядел в поведении демона вызов на поединок, а во-вторых, оказался человеком нетрадиционной ориентации и очень любил своего оруженосца…

К истории с разбойниками дальнейшее более не имело отношения, поскольку к тому моменту как рыцарь с Сэтом вошли в катакомбы – демон успел сократить их количество менее чем до десятка.

Но Сэт теперь следует за жутким рыцарем, по жутким коридорам, в поисках жуткого демона. А минуту назад они вошли в небольшой круглый зал, в стенах которого, словно черные зевы чудовищ, зияли уходящие в неизвестность чрева проходов.

Идущий спереди и слева от Сэта лязгающий и громыхающий, как древний танк, рыцарь остановился и в нерешительности обратился к Сэту:

– Куда нам, лорд-колдун?

Сэт пожал плечами: он сильно вымотался и ему порядком надоело это бесконечное «Куда нам идти, лорд-колдун?».

– Не знаю, – бросил он заученную фразу. – Моя магия тут бессильна.

Понимающе кивнув, рыцарь вновь обернулся к черным проходам, будто там были какие-то указатели.

– Проклятый разбойник солгал, – зычно произнес рыцарь, – он умолчал про эту развилку. Надеюсь в аду ему за это воздастся…

«Угу, вот только вряд ли человек будет лгать, когда его кишки медленно наматывают на лезвие копья», – уныло подумал Сэт, игровой опыт которого не предусматривал часы напряженного ожидания, смертельной усталости и бесконечной пустоты.

Четыре хода в развилке коллектора, сколько ни смотрел бы на них рыцарь, оставались все так же черны. Но словно прочтя мысли спутника, рыцарь повернул голову, и исинно-черная тьма, показавшаяся в смотровых щелях его шлема, весьма точно отразила суть его души… Если, конечно, душа у него имелась.

Бронзовый истукан приблизился к Сэту и, приставив свой невообразимый щит к стене, достал из подсумка факел с крохотный рукоятью.

– Зажги, – односложно попросил он.

Вздохнув, Сэт протянул посох навстречу факелу. Исходящий от его набалдашника теплый мерный свет сделался злым и ярким, воздух вокруг него полыхнул, и языки рыжего огня перепрыгнули на промасленную тряпку, намотанную на деревянную рукоять.

Рыцарь, подняв свой факел выше и не поблагодарив за предоставленный огонь, вновь отправился гадать, какой из путей верный, поочередно тыкая факелом в каждый проход.

– А он не очень-то и умный, – сказал в мыслях Сэт, надеясь, что Безымянный услышит и вставит свою реплику.

Но привычного голоса в голове по-прежнему не было. Наверно Безымянный спал или занимался своими очень важными делами, а может быть, поняв, что поиск демона в бескрайних подземельях дело весьма унылое, перестал на время следить за своим подопечным. Хотя, может быть, дело было в подземелье – помнится, в Городе мертвых у Безымянного возникли какие-то проблемы…

Потрясенный Сэт вновь обессиленно привалился к влажной стене.

Проклятый меч, который он все это время таскал в правой руке, казался неподъемным. Сэт вообще не чувствовал правую руку. Впрочем, с левой дело обстояло не лучше.

Пока что вся его помощь рыцарю заключалась в освещении окружающего пространства. Барон Шеренгвард в одной руке держал копье, а другую использовал как базу для навешивания осадного щита – факел он мог держать лишь избавившись от чего-то одного, чего он, по понятным причинам, делать не хотел. Роль же оруженосца-факелоносца пришлось взвалить на себя Сэту.

Он сделал так, чтобы навершие посоха постоянно исторгало свет, при этом не образуя огонь – экономно, эффективно и эффектно. Однако посох был слишком короток, чтобы освещать путь идущему впереди рыцарю. Именно поэтому приходилось приподнимать его повыше и именно это служило причиной, из-за которой теперь у него отваливались обе руки.

Сэт практически молился на то, чтобы барон подольше стоял перед выбором, как осел перед двумя стогами сена.

Но рыцарь не дал ему передохнуть. На что-то решившись, металлическое чудовище, загасив факел, вернулось за своим щитом.

– Идем туда. Я чувствую, что Марк там…

Сэт хоть и отнесся к этому скептически, спорить не стал – попросту не было смысла. Однако сделав едва ли сотню шагов, он на мгновение поверил в шестое чувство барона.

– Ты слышал? – спросил Сэт. – Там кто-то шепчет.

Барон смолчал, но шаг заметно ускорил. И почти сразу из-за поворота, ведущего в просторную комнату, захламленную какой-то неопределяемой мебелью, донеслась различимая речь:

– …Холодно. Как холодно… О, Всевышний, почему мне так холодно?…

– Марк! – воскликнул барон, врываясь в большое помещение и тут же цепенея.

На Сэта, ворвавшегося в зал вслед за рыцарем, дохнула зимняя стужа, а все стены и предметы в комнате засверкали и заискрились, отражая свет его посоха.

Иней, лед и снег царили вокруг, словно открыв дверь, Сэт попал в иной мир.

– Мне холодно, – сказала пустота, – а вы такие теплые… Особенно ты.

Неведомым чутьем Сэт определил, что речь идет о нем. Возможно на фоне барона – бронзового изваяния, он действительно казался гораздо теплее.

– Марк?… – полувопросительным тоном произнес рыцарь и двинулся вперед, но Сэт этого даже не заметил.

Когда на человека надвигается нечто недоступное пониманию, нечто невидимое, чье присутствие и местонахождение может распознать лишь интуиция; нечто такое, чей едва различимый силуэт неверно трепещется в единственном источнике света, разум не может этого принять. Он цепенеет, считая, что испытанный шок спустя некоторое время исчезнет сам собой; он цепенеет, парализуя тело, считая, что опасность пройдет мимо…

Но душа Сэта, понимая ошибочность доводов разума, трепыхалась как рыба в сетях. В обход разума она пыталась заставить тело двигаться.

Тело Сэта задергалось, судорожно хватаясь то за меч, то за посох. Будто разучившись сражаться, Сэт замахнулся мечом, но тот вырвался из рук и упал с мертвенным звоном на пол. Сэт поднял посох, но не мог вспомнить как вызвать пламя…

А призрак в пустоте не стоял без дела. Его руки потянулись к Сэту и вцепились в самую уязвимую часть человеческого тела.

Горло обхватили ледяные тиски, невидимые пальцы пережали артерии и воздушные каналы. Сэт упал на спину, он глазами шарил по пространству в поисках врага, но натыкался лишь на пустоту. Запоздало включившийся разум всеми силами пытался заполнить ее, воображая какую-то размытую форму.

– Я выкупаюсь в твоей теплой крови, – леденящим голосом сообщило размытое нечто прямо в лицо Сэту.

Лед и пламя в груди и горле, разноцветные искры перед глазами смешались в единое целое. И вот когда мир начал стремительно темнеть, Сэт услышал голос барона:

– Нет, ты не Марк!

Перед Сэтом возникло лезвие трезубца и на его лицо попала теплая влага. Секунду спустя вес свалившегося на него тела исчез, и Саймон вдохнул полной грудью.

– Да, ты не Марк, – с нотками счастья в голосе подтвердил рыцарь, склонившийся над… над окровавленным месивом, в которым можно было распознать тело рядового разбойника.

Сэт тряхнул головой и выдавил хрипло:

– Не понимаю, это и есть тот страшный демон?

– ХА-ХА-ХА-ХА… Нет, мой друг, что ты. Это лишь мой последний птенец. Я дал ему напиться своей крови, а клокотавшая в нем жажда мести к кому-то сделала все остальное.

Сэт, сжимая посох обеими руками, вскочил на ноги и вместе с бароном принялся вертеться во все стороны. Источник зловещего голоса невозможно было определить!

– Мой предыдущий птенец был моей ошибкой, – сознался хриплый голос в темноте. – Я считал, что ею движет лютая месть, но на деле оказалось, что она испытывала похоть… Ты ведь понял, о ком я говорю, да?… Та дева с чудесными медными волосами… Сандра кажется… Она так звала тебя… Саймон Сэт, говорила она, Саймон Сэт…

Сэт не издал ни звука. Лишь увеличил подачу энергии в посохе так, что теперь на его набалдашнике танцевало пламя.

– Ну а что скажешь ты, рыцарь? Я похитил твоего любовника, принес сюда и объел его лицо, глядя на то, как он корчится от боли и ужаса…

– Что ты сказал?!! – взревел барон не своим голосом.

– Если не веришь, подойди и посмотри – его тело там, в углу. Видишь? Это твой ненаглядный Марк…

Должно быть, если бы на бароне не было шлема с опущенным забралом, Сэт сказал бы, что тот побелел как полотно, но сейчас он мог лишь утверждать, что рыцарь задрожал всем телом.

– О, какие эмоции! – продолжил вести речь зловещий голос из ниоткуда. – Ты меня ненавидишь? Желаешь отомстить?…

– Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! – не затянул с ответом барон. – ВЫХОДИ НА БОЙ, АСМОДЕЙ!!!

– ХА-ХА-ХА-ХА… Отлично, мой будущий птенец! Я надеялся, что их будет два, но у тебя, Саймон Сэт, ледяная душа… Поэтому… ТЫ УМРЕШЬ СЕЙЧАС!

Эти оглушающие слова вкупе с демоническим воем обрушились на Сэта сокрушительным тараном. Сотрясение воздуха рядом, взмах чего-то невидимого и вот Сэт уже лежит с грудной клеткой, распоротой словно когтями медведя. Барон попытался помочь, тараня своим громадным щитом пространство над Сэтом, но едва заметный силуэт мелькнул и исчез – демон взорвался безумным хохотом.

– Ты еще жив, Саймон Сэт?! Не ожидал, что я рядом?

Приподнявшийся было Сэт уронил голову на покрытый изморозью пол, однако лежащий рядом с ним посох по-прежнему продолжал генерировать пламя на навершии. Если демон догадается его сбить – рыцарь будет обречен сражаться с невидимкой в кромешной тьме.

Рана Сэта не была смертельной, однако лужа крови под ним растекалась во все стороны, превращая ледяную изморозь в ковер из набухающих бутонов роз. Он лежал, замерев, прислушиваясь к лязгу металла, безумным возгласам и демоническому смеху. Лежал долго, считая мгновения до того момента, когда его тело станет таким же холодным как окружающее пространство.

Асмодей снова и снова атаковал яростно вопящего барона, после чего стремительно отступал. И хотя невероятный доспех надежно защищал плоть рыцаря, но преимущество во внезапности и скорости всегда оставалось за демоном. Если бы барон не был так взбешен, возможно у него и был бы шанс уйти отсюда живым, но древний демон задумал довести его до исступления, изнеможения, а после… Нет, он вряд ли пытается убить рыцаря – он собирался превратить его в демона. Именно так он и поступил с Сандрой…

Но вот уголком глаза Сэт заметил, как после очередной атаки, доводящей барона до бешенства, промелькнул призрачный силуэт. Место, где Сэт потерял этот силуэт из вида, было в десяти метрах за спиной барона, так что вряд ли занятый безумным смехом и оскорбительными возгласами демон станет перебегать куда-то еще…

– Вот он мой шанс, – мысленно сказал себе Сэт, – это именно то, чего я ждал.

– Я в тебя верю, – ответил, как оказалось, внимательно следящий за ним Безымянный, – у тебя получится!

В один момент Сэт, казалось, восстал из мертвых: встав во весь рост, будто не было на его груди пяти кровоточащих ран, он направил посох на то место, где предположительно замер демон.

Безумный смех и издевательские комментарии, сравнивающие рыцаря с беременной ослицей, оборвались на середине. Огромный шар плазмы и вихрь огня пронесся по залу, выжигая весь воздух на своем пути. Полуослепленный и изрядно обожженный Сэт успел заметить, как устремился в сторону прозрачный силуэт – его задело лишь самым краем огненного вихря.

Впрочем, этого оказалось достаточно для того, чтобы невидимый силуэт на мгновение стал полностью различим. И в это прекрасно мгновение, когда демон был превращен в огненный факел, Сэт видел, как горит его плоть и плавятся кости. Пронзительный вой, вырвавшийся из нутра демона, на этот раз был музыкой для ушей Сэта, а когда он оборвался на самой протяжной ноте, повисшая тишина стала пиром для его души.

– Я сделал это, – сообщил он миру. – Древний демон мертв.

Безымянный, против ожиданий, не похвалил или, например, не указал на то, что он все же сомневался, что Сэт был способен одолеть самого Асмодея, и теперь кране удивлен. Но в конце-концов, сейчас это было не важно.

Все, что могло гореть у дальней стены зала, уже сгорело. Вместе с погасшим огнем мир погрузился во тьму. А посох в руке Сэта, несмотря на настойчивые требования и желание хозяина осветить окружающий мир, никак не отзывался.

Сэт уже представил, как преодолевает обратный путь на ощупь, но сбоку чиркнуло кресало и пара искр, попавших на хорошо промасленный факел запасливого рыцаря, не только вернули миру краски – но и сам мир.

В этом мире Саймон Сэт обнаружил, что все его тело сейчас было большим волдырем от ожога, пробитым и кровоточащим лишь там, где на груди находились оставленные демоном раны. Остатки его одежды еще дымились, а посох расплавился и изогнулся под своим весом. Его вид был столь жалок, что Сэту не осталось ничего иного, кроме как разжать пальцы и бросить его на пол.

Подмечая, что зал пропитался запахом горелого пластика и резины, Сэт заковылял за ничего вокруг себя не видящим рыцарем. Громоздкая фигура, высоко подняв факел, пошатываясь, следовала в угол зала.

Едва добравшись до замороженного тела, барон рухнул перед ним на колени. Чуть приблизившись, Сэт заметил, что труп совершенно точно не мог принадлежать разбойнику: молодой парень с объеденным лицом и длинными платиновыми волосами. Обтягивающая рубаха, узкие штаны и хорошие сапоги выдавали в нем объект поисков барона.

– Это Марк? – спросил Сэт, с трудом разлепив губы. – Я сочувствую твоей утрате…

Раздался глухой стон, плавно перешедший в тоскливый волчий вой. Стоящий на коленях рыцарь стянул с себя шлем, а затем скинул перчатки и распростер руки над телом оруженосца. Волосы рыцаря оказались черными, как смоль, а лицо, хоть и обезображенное горем, очень утонченное и нежное. Когда он прервал вой и склонился над лицом оруженосца для поцелуя в губы, у Сэта что-то щелкнуло в голове и неожиданно все встало на свои места.

Рыцарь, барон Шеренгвард из рода Гарданилов, был женщиной.

Если бы не притупление чувств из-за боли, Сэт испытал бы шок. И дело было не столько в грандиозном обмане, сколько в резком изменении его картины мира. Он еще мог допустить, что очень свирепый, очень мускулистый мужчина может быть силен и вынослив настолько, чтобы носить на себе такой вес… Но это была женщина, которая, к тому же, никак не могла купить в аптеке банку-другую стероидов…

Женщина-рыцарь стерла с лица слезы и покосилась на Сэта. Ее глаза были красивы, однако то, что Сэт в них увидел, ему сильно не понравилось. И когда она одним гибким движением вскочила и вскинула копье, подсознательно он был готов.

Саймон вскинулся, пытаясь отскочить в сторону, но разбитое и обожженное тело не сразу отозвалось. А потом было уже поздно…

Брошенное в упор копье ударило в грудь – ребра не стали ему преградой.

Острое, холодное и, одновременно с этим, обжигающее лезвие вошло в тело Сэта, точно нож в масло. Его отбросило, будто пушинку, и пришпилило к стене. Огонь поднялся из глубин, изо рта вместе с кашлем брызнула кровь, а глаза затянуло поволокой.

Прежде чем наступил болевой шок, Сэт осознал, что черноволосая баронесса взяла тело своего оруженосца на руки и, медленно ступая, понесла его к выходу. На пришпиленного человека она даже не взглянула.

На ее щеках сверкали, сходящиеся на подбородке, широкие дорожки. Превращаясь в хрустальные бусины, они срывались вниз и вдребезги разбивались о ворот бронзового доспеха…