Часть 2. Мир магии и монстров

Стаи ватных облаков проносились над зелеными холмами так низко, будто высматривали себе место для посадки. Гоняющий их ветер на земле лишь едва обдувал кривые, одинокие деревья – должно быть, это потому, что путь ему заступила потянутая синеватой дымкой горная гряда.

Солнце испускало во все стороны целые снопы лучей, под которыми с удовольствием грелись замершие в траве полевые грызуны. Они не боялись в изобилии кружащих в небе огромных черных птиц, странным образом понимая, что цель стервятников вовсе не они…

– Над тобой кружит целая туча падальщиков, – произнес голос. – Они ожидают мига, когда ты сдашься и упадешь, чтобы вонзить в твою плоть когти и обагрить клювы еще теплой кровью. Но я верю, Саймон Сэт, верю, что ты не достанешься им на поживу – ты справишься.

Одеревеневшие ноги упорно несли Сэта все дальше на юг. Ему казалось, что он идет довольно быстро и целеустремленно, но на самом деле он шаркал по земле, шатался и петлял.

– Скоро солнце начнет клониться к закату, – продолжал голос. – Ты идешь с утра, ты устал, ты голоден и ты не пил два дня. Но именно поэтому ты не должен останавливаться. Малейшая передышка – и ты уже не сможешь подняться. Надежда на нахождение воды иссякнет как родниковый ключ в засушливый год…

Саймон не ответил и на этот раз. Он устал гнать голос, который появлялся в его голове несколько раз на дню. Несмотря на то, что его обладатель вроде бы утешал и поддерживал, Сэту казалось, что он просто садистски издевается.

Сэт шел с Сандрой по равнине всю ночь, а затем, когда остался один, весь день топтал эти проклятые холмы, ни разу не остановившись для отдыха. Он был изранен, обессилен, но страшнее всего была жажда. Она была невыносима: Сэту хотелось вскрыть вены, чтобы напиться собственной крови, удерживала только боязнь, что в жилах он не найдет и капли влаги. Кровь загустела, высохла, превратилась в труху, наверно сейчас он был похож на высохшее дерево, мимо которого только что прошел.

Впрочем, он не ответил бы голосу, даже если бы захотел: рот пересох, каждое движение языка отзывалось острой болью, а голова была столь тяжела, что вряд ли в ней могла родиться осознанная мысль.

– Иди, Саймон, иди, – повторял голос. – Ты не достанешься стервятникам, скоро ты найдешь воду…

За спиной раздался вой. Не такой жуткий и демонический, как на том кладбище, но все же пронзительный и сулящий беду. Сэт обернулся и чуть не упал – ноги забыли остановиться.

На далеком холме появились темные фигуры, их очертания на фоне быстро струящихся облаков были вполне четкими, но Сэт все равно не мог понять…

Несколько фигур запрокинуло головы, и над окрестностями прозвучал протяжный вой.

Волчий вой.

– Беги Сэт! – воскликнул голос.

Сэт побежал. Он не думал, что у него остались силы, но он бежал так быстро, как вряд ли когда-либо бегал в своей жизни. Время скакало галопом, земля под ногами проносилась с неимоверной скоростью, тело разрывали адские муки, а радостный вой становился все громче.

– Стой, Сэт, – приказал голос, когда он достиг вершины очередного холма, – тебе не спрятаться и не убежать, тут нет даже дерева, на которое можно залезть. Ты должен остановиться и принять бой…

Сэт не слушал и продолжал бежать до тех пор, пока первая пара клыков не вцепилась в его лодыжку.

Спасли штаны, сделанные из износостойкого полимера: волчьи челюсти сомкнулись, но не продавили, а соскользнули и клацнули в сантиметре от ноги. Сэт все же упал, правда, мгновенно извернулся и полоснул неясно как очутившимся в руке ножом по волчьему боку: короткий визг, а затем яростный то ли лай, то ли рык.

Мало что понимая, он дрался за жизнь, вертясь ужом и размахивая ножом во все стороны. Волки не давали ему подняться, повсюду мелькали их раскрытые пасти, яростно горящие глаза и вздыбленные загривки. Они нападали со всех сторон, кусали, тянули за руки и за ноги, но каждый раз отступали, лишь стоило Сэту извернуться и направить нож в их сторону.

Тело покрылось жидким огнем, а внутри все заледенело, Сэт почти смирился с неизбежным, почти был готов сдаться. Останавливало лишь знание, что волки вряд ли убьют его быстро, скорее будут срывать с него плоть до тех пор, пока он не умрет от болевого шока.

– Не хочу, – не то крикнул, не то прошептал он, – не хочу так умирать.

Словно отвечая на его слова, волчья стая вдруг отступила. Сэт не преминул воспользоваться паузой в этой неравной борьбе, приподнялся и поудобней перехватил скользкую от крови рукоять ножа.

Несколько волков повернули к нему морды. От их полных голода глаз и хищных оскалов волосы Сэта встали дыбом, но в следующий миг волки вновь утратили к нему интерес. Будто что-то услышав, агрессоры синхронно отвернули морды, чтобы вместе с остальной стаей высмотреть что-то на холмистом горизонте… Самый рослый и свирепый среди них издал короткий рык и бросился в противоположную сторону. За ним, поджав уши, понеслась вся стая; на недобитую жертву, никто и не взглянул.

Сэт попытался унять колотившую его дрожь, отдышаться, утереть кровь с лица, почти заливающую глаза, но таинственный голос вновь себя обнаружил:

– Вставай, Саймон Сэт, – велел он, – чего бы не испугались волки, это будет пострашнее смерти от их зубов. Ты должен укрыться в безопасном месте. Вставай скорее.

Сэт поднялся: казалось, это было сродни попытки встать не умеющему ходить от рождения. Но опустошенное, истерзанное, отдавшее последнюю влагу вместе с потом и кровью тело ответило действием, словно проржавевшие врата под натиском могучей силы.

Медленно поднявшись, он заковылял вниз по холму: у него еще оставалась надежда выжить, а затем – спасти миллионы, именно поэтому он не имел права сдаться.

Однако у стервятников было иное мнение на этот счет. Наглые птицы устали ждать в небе. Они опустились на землю и вытягивали шеи, провожая бредущую добычу долгим взглядом, а когда она отдалялась, нагоняли прыжками и вновь на время замирали.

Сколько он прошел: сотню метров, две сотни или два километра – Сэт не имел представления. Он нашел узкую дорогу, петлящую между холмами, но даже не понял этого. Возможно, конечно, из-за того, что дорога ассоциировалась у него с асфальтом, а вовсе не с вытоптанным грунтом, но вероятней, дело было в его мозге, который, чтобы сохранить остатки энергии, работал на самой низкой производительности… Настолько низкой, что Сэт перестал не только понимать зачем куда-то идет, но и что он вообще куда-то идет.

Он осознал себя лишь когда ему заступили дорогу радостно скалящиеся люди. Кажется, их было трое.

– Ого, какой красавец, – раздалось с их стороны, – да на нем живого места нет.

– Зато костюмчик ничего…

– И нож…

– Он мой! – воскликнул один из них и сделал несколько шагов вперед.

Сэт сосредоточил взгляд и увидел, что человек закутан в грязный серый плащ, его лицо почти полностью закрывает мешковатый капюшон. А еще в его руках хищно блестят лезвия парных кинжалов, направленных остриями в землю.

– Это нечетно! – раздалось из-за спины человека в капюшоне. – Я первый увидел нож!

– Заткнись, – велел ему человек в сером плаще и обратился к Сэту: – Ты что, сбежал из рудников?

– Ты совсем дурак, Ганс, не видишь, его костюм? Он благородный, как пить дать…

– Я, кажется, велел тебе заткнуться, – угрожающе ощерился человек в капюшоне.

Он ни на секунду не отрывал взгляда от Сэта, который и рад был объясниться, если бы мог. Вместе с рассудком к нему вернулась жажда и ощущение неимоверной разбитости. Он просто не сумел вытолкнуть из горла даже самый слабый звук.

– Оставь надежду. С ними не договориться, Саймон Сэт, – словно прочтя его мысли, напомнил о себе голос. – Им нужно все, что у тебя есть, а когда ты отдашь, они все равно тебя убьют, но ты уже будешь молить их об этом.

– Что же ты предлагаешь? – Спросил Сэт мысленно. – Убить самого себя, чтобы не мучиться?

– Дерись Саймон Сэт, иного выбора нет. Дерись или умри на коленях.

Взор Сэта уже достаточно окреп, чтобы разглядеть детали в облике о чем-то спорящих бандитов. Грязные плащи были на всех троих, однако на этом их сходство заканчивалось.

На том, что замер напротив, угрожающе выставив кинжалы, плащ был полностью запахнут, а у оставшихся они были наброшены поверх стеганых жилетов. Один из спорящих был тонок как щепка, другой толст, как борец сумо из Японии – страны давно сгинувшей в огне последней войны.

О чем они спорили Сэт сообразил спустя десяток секунд: по закону их банды убийца первым выбирал трофей. Увидев боевой нож Сэта, бандит в капюшоне захотел присвоить его себе. Именно поэтому он и вышел вперед, велев соратникам не вмешиваться в их поединок. К тому же, он принял Сэта за ходячий труп, что было недалеко от истины, но все же медлил, из-за никуда не вписывающихся странностей и ворчания товарищей.

– Слышишь, – вновь обратился он к Сэту, – где ты взял нож, сделанный из небесного железа?

– Не бойся, Сэт, – вновь взял слово некто, засевший в голове. – Представь, что это игра – обычная игра, закончив которую, ты вызовешь такси и отправишься домой…

– Не знаю кто ты и откуда про меня столько знаешь, но, черт возьми, ты прав. Это игра!

Сэт намеревался броситься на врага, но тот начал действовать раньше. Стремясь запугать, он перехватил кинжалы верхним хватом и стал приближаться стелящимся шагом.

Эти его движения лучше всяких слов, сказали, что перед Сэтом был не разбойник, а настоящий убийца. Один из тех, с кем он с большим трудом расправлялся в виртуальности…

«Это игра! Игра!»

Сэт отступил на шаг и поменял хват одним движением: лезвие обратилось к земле, а тело приняло позицию «кобры». Вышло это легко и непринужденно – Сэт удивился не меньше своего противника. По всей видимости, его противник бессознательно надеялся, что отбивная, на которую был похож Сэт, упадет от первого дуновения или вообще сдастся без боя. Теперь же и до того не слишком сильное желание атаковать практически испарилось.

Но бандит все же подавил зарождающийся страх и, сделав широкий шаг навстречу, атаковал, одновременно выбрасывая вперед оба кинжала. Один из них был направлен наперехват ножа, другой – в живот Сэта.

Каким-то образом Сэт сумел мгновенно рассчитать длину руки и ножа противника и не обратил внимания на лезвие, мелькнувшее у лица. Он согнул руку под прямым углом, отбил нижний выпад, ушел в сторону и ударил в лицо.

Поскольку он держал нож в жесткой кисти отбить удар одной рукой было практически невозможно, и противник сделал единственное, что ему оставалось. Выбросив наперехват оба кинжала, он смог поймать нож в блокирующий замок.

Лезвия заискрились, враг пытался провести прием ножницы и вырвать оружие из руки Сэта, однако тот, заучено надавив на слабое место, вытащил нож из ловушки и, изменив фиксацию кисти на мягкую, нанес по рукам нападавшего два режущих удара.

Кровь заструилась по пальцам, капюшон слетел с головы противника и Сэт увидел, что в глазах бандита отразилась боль. Морщась, враг на мгновенье опустил веки, а когда вновь их поднял, увидел, как в сердце впивается холодная сталь.

Сэт не знал, что было на уме бедолаги в момент смерти, да и не хотел знать. С большим трудом оторвав взгляд от стремительно стекленеющих глаз своего несостоявшегося убийцы, Сэт выдернул из его груди нож, прежде чем тело завалилось на землю. Но жалеть поверженного он не собирался и, собственно, не мог: рядом находилось еще двое желающих ему смерти.

Не дав ошарашенным бандитам опомниться, он метнул нож, метясь в горло ближайшего противника, и, не дожидаясь результата броска, быстро нагнулся, подбирая валяющиеся у ног кинжалы – покойнику они не понадобятся.

Распрямившись с кинжалами в руках, он увидел, как захлебывающийся кровью худосочный человек оседает на землю, обеими руками сжимая рукоять торчащего в горле ножа, а «борец сумо» продолжает удивленно хлопать глазами.

– Ты убил Щепку! – вдруг заорал он и побежал на Сэта, занося над плечом кривой меч.

Двумя кинжалами Сэт не дрался даже в игре. Однако перехват в виде замка, который продемонстрировал «убийца», еще не изгладился из памяти, поэтому, вместо обычного в таких случаях ухода в сторону, он подставил под лезвие меча скрещенные клинки.

И зря!

Кинжалы с силой рванулись вниз, и лишь чудовищное усилие воли Сэта помогло сохранить хотя бы видимость блокирующего положения. Но давление не исчезло. Оскалив гнилые зубы, бандит ухватил рукоять меча двумя руками: он приложил всю силу, чтобы пробить оборону кинжалов и разрезать Сэта надвое.

Душераздирающий скрип железа пронзил барабанные перепонки, но самое неприятное для Сэта заключалось в том, что не было никакой возможности уйти с намечающейся линии удара или самому достать противника ногой. Ослабевание хоть одной мышцы в натянутом пружиной теле в прямом смысле было равносильно смерти.

Мышцы рук, а за ними и всего тела, задрожали, в голове пронеслись предательские образы о прекращении всякого сопротивления…

Но все же он выстоял. Соревнование на выносливость было выиграно: толстый бандит выбился из сил раньше Сэта – нечеловеческое давление ослабло – он отступил на шаг. Почти сразу, верно вспомнив как хорошо его противник метает ножи, грабитель вновь пошел в наступление, крест-накрест стегая перед Сэтом воздух.

Об атаке Сэт не помышлял – он отпрыгивал и изворачивался, стараясь как можно дальше держаться от размашистых ударов. Бросить один из кинжалов тоже не было возможности – он вообще не был уверен, что данное оружие хоть как-то подходит для метания.

Ополоумевший от ярости и страха за жизнь, человек бросался на Сэта с сумасшедшим ревом вновь и вновь. То, что удары меча проносились все дальше от цели, казалось, его нисколько не заботило. Он покраснел от усилий, крупные капли пота обильно стекали с круглого лица, а нечленораздельные возгласы, вырывающиеся из его горла при каждом ударе наотмашь, более походили на рык попавшего в капкан, медленно умирающего животного.

Еще несколько минут этого безумного танца и все было кончено. Дождавшись, когда потерявший рассудок бандит окончательно выбьется из сил, Сэт одним точным ударом загнал кинжал ему в сердце. Что-что, а бить в уязвимые места он учился каждый вечер на протяжении двух лет…

Он еще не успел обрадоваться нежданной победе, как почувствовал, будто кто-то выдернул из него хребет: из ниоткуда навалилась смертельная усталость, опустошительная слабость, опостылевший голод, безумная жажда и боль во всем теле… Он рухнул еще раньше, чем пробитое ножом сердце гиганта перестало конвульсивно сжиматься и его тело опустилось на землю. Адреналин испарился, и теперь Сэт был прижат к земле, словно прессом. Все резервы исчерпаны, ему даже не пошевелиться – это конец.

Точно скованный параличом, он мог лишь вращать глазами, а еще хлопать веками, отгоняя мошек – непонятно только, реальных или нет. У него почти сразу появилась компания, состоящая из дюжины стервятников. Крупные птицы прыгали по телам, лежащим на дороге между холмов, и отдирали от них куски полакомее. За Сэта они пока не принимались, их маленькие глазки поглядывали с благодарностью и терпением: им было чем заняться, так что он мог пожить… только недолго.

Мистический голос в голове Сэта хранил молчание, его же собственная воля казалось, просто перестала существовать: даже мерзкая трапеза стервятников ничего не затронула в душе.

Он закрыл глаза и приготовился уснуть беспробудным сном. Пьянящее умиротворение почти сразу заволокло разум, но в темноте возник образ девятилетнего мальчика с безумными зелеными глазами.

Из разрезанных запястий на пол капала кровь, собираюсь в лужу под перевернутым стулом. Изумрудные глаза смотрели на болтающуюся в петле женщину. Разбитые губы мальчика шептали слова клятвы… Он клялся не умирать, пока не изменит мир.

Сэт распахнул глаза и чуть приподнял голову, пугая вплотную подкравшегося стервятника. Он закрутил головой, не понимая, где находится, а потом замер, наткнувшись на стеклянный взгляд толстяка.

Показалось, что он полон молчаливого укора и вот-вот оживет, чтобы отомстить убийце. Сэт прогнал эту мысль прочь, а ее место заполнил иной, сулящей надежду.

– У тебя должна быть вода, – прошелестел он, не замечая, как трескаются пересохшие губы.

Руки, сами собой цепляясь за корни травы, подтащили Сэта к мертвецу. Стервятники, недовольно крича, прервали трапезу и перебрались на другие тела, и Сэт получил возможность обыскать убитого.

Если бы не опустошение, он бы, наверно, зарыдал – та энергия, которая им двигала все это время, исчезла без следа, как только обнаружилось, что фляга на поясе мертвеца существовала разве что в воспаленном воображении Сэта. Конечно, оставалось еще два не обысканных тела, но и отсюда было видно, что на их поясах висят лишь пустые ножны.

Он перевернулся на спину, а затем и сел на траву, нисколько не обращая внимания на общество холодеющего мертвеца.

– Надежды нет, – прокаркал он, – кажется, ты был прав, Безымянный.

Он обращался к голосу в своей голове и назвал его так, потому что тот не сообщил своего имени. Однако, похоже, что и этот таинственный телепат, колдун, демон или кто там он был, уже осознал всю безвыходность положения Сэта и решил больше не тратить на него время.

Посмотрев на мертвеца, Сэт изобразил на лице подобие ухмылки:

– Не сердись, приятель, похоже, скоро я к тебе присоединюсь. Как только выветрятся остатки адреналина, я на деле узнаю, существует ли загробный мир. Знаешь, мне бы не очень хотелось чтобы ты продолжил там за мной гоняться… А этого можно было бы избежать, если бы ты со своими приятелями догадался захватить флягу с водой… Хотя. это странно: сегодня был довольно жаркий день, а ваше ремесло обязывает караулить путников с утра до ночи. Так почему же вы не захватили воду?… Или захватили?

Сэт вытянул шею, словно передразнивая стервятников, огляделся по сторонам. Сердце забилось чаще, когда он заметил на склоне лежащие у груды больших валунов полупустые мешки. Не помня себя, он поднялся на ноги, как-то одолел разделяющее расстояние и дрожащими руками взялся за тесемки.

В ноздри ударил запах гнили, но он не отбил охоту копаться в чужих вещах. Высыпав содержимое на траву, Сэт бегло оглядел добро покойников: зачерствевший хлеб, сыр с плесенью, причем явно не французский, прогнившие до последней стадии яблоки, которые отказались бы есть и голодные свиньи, перемешивались с дико выглядящей бытовой утварью. Медный подсвечник, черное из-за окисления серебряное блюдце и еще ряд предметов, назначения которых он просто не понял. Взгляд нашел кожаный бурдюк, руки едва не оторвали его горлышко и Сэт обезумел от счастья, как только влага оказалась на его губах. Вода!

Он выпил ее столько, что ему стало плохо, тем не менее, блаженная улыбка не покинула его лица.

– Боже, как хорошо.

Несколько минут он не двигался, привалившись к одному из валунов, но потом, собрав волю в кулак, принялся за активные действия. Подобрав с земли черствый хлеб, он разломал его на части и, запихивая кусочки в рот, стал осматривать свои раны.

Увиденное немного его успокоило: раны только казались страшными и почти не кровоточили. Большинство волчьих укусов, благодаря прочной одежде, пришлось по касательной – клыки соскользнули, оставив на память лишь синяки и раны, сравнимые с неглубокими порезами.

Но вот запястье левой руки вызывало опасение. Рукав был прокушен, а рана под ним разбухла и покрылась липким наростом из крови и грязи – на ее фоне, травмы полученные в борьбе с «потрошителями» казались не стоящими внимания.

– По крайней мере, эта псина не раздробила мне кости, – произнес он, поморщившись.

Стоило отодвинуть край рукава, как доселе не беспокоившая рана застреляла дикой болью. Содрав с нее корку из засохшей крови и грязи, он перевязал руку шелковым платком, найденным в одном из мешков. Какова была судьба его хозяйки, Сэт постарался не думать – он вообще не в том положении, чтобы думать и сочувствовать.

Он намеревался найти способ обеззараживания прочих порезов, но боковым зрением заметил движение. По тропе из-за холма кто-то выходил на открытую местность. Сэт мгновенно скользнул за валун и замер, гадая, видели ли его неизвестные люди.

Тянулись мгновения, было настолько тихо, что Сэт слышал биение собственного сердца. Потом раздалось хлопанье крыльев – это сорвались с тел бандитов раздосадованные стервятники. Сэт, наконец, услышал шаги приближающихся людей – точнее, нечто, что отдалено на них походило. С таким звуком мог бы идти боевой робот или солдат в сверхтяжелом силовом доспехе, но никак не разбойник с большой дороги, ненадолго покинувший своих товарищей.

Сэт рискнул выглянуть из-за валуна и в первый момент не понял, что видит. Потом он посчитал, что ему мерещится, и лишь спустя еще несколько секунд осознал, что видит пешего рыцаря и следующего за ним оруженосца. Прежде чем вновь спрятаться, он разглядел, что доспехи рыцаря вовсе не походили на те, которые можно увидеть в Новом Эрмитаже.

Бронированные фаланги пальцев сжимали древко короткого копья, широкое лезвие которого было раздвоено как язык змеи. За массивной спиной висел огромный, словно крышка прямоугольного стола, бронзовый щит с шипами почти в локоть величиной. Блистающие в лучах заходящего солнца латы навевали мысль о безмерной тяжести, несокрушимой прочности и нешуточной опасности – каждая деталь была усеяна короткими и, как казалось на глаз, острыми шипами.

Сэт и представить себе не мог, что человек способен таскать на себе столько металла. Поножи рыцаря вминали утоптанный грунт, словно мокрую глину, и шедший за ним оруженосец спотыкался, застревая в оставляемых рыцарем следах. По-видимому, ему это стало надоедать, и, собрав оставшиеся силы, он нагнал рыцаря и засеменил с ним вровень.

Оба остановились как вкопанные, стоило дороге, петляющей между холмами, вывести их к месту сражения Сэта с разбойниками.

Пользуясь тем, что импровизированное убежище находилось справа и позади пришлых, Сэт вновь высунулся, чтобы дополнить складывающуюся картину.

Про рыцаря в шлеме с глухим забралом он сказать больше ничего не мог, а вот оруженосец выглядел странно. В нем было что-то неуловимое, нечто заставившее Сэта вглядеться в него внимательней.

Он был хорош собой: статен, но вовсе не кряжист, как подобало бы носильщику пожитков рыцаря. Его светлые волосы были длины и ухожены, а холеные руки были довольно тонкими, точно женские. Ворот его холщовой рубахи был разрезан, поскольку та ему была очень мала, и волосы на его груди просто-таки мерцали на солнце. Потертые облегающие штаны неплохо сочетались со старыми сапогами, единственным его богатством, исключая содержимое небольшой сумки за спиной, был висящий на поясе короткий меч.

– Что здесь произошло? – спросил он рыцаря, опуская всякие пиететы, приставки и титулы.

– Здесь была драка, – гулким из-за забрала голосом ответил рыцарь. – И, судя по тому, как поработали над телами стервятники, довольно давно.

– Это и так понятно, – вставил оруженосец, – но кто их убил? В этой глуши остались солдаты легиона?

Они говорили на языке хотя и полностью понятном Сэту, но каком-то странном – неправильном и искаженном.

Прежде чем ответить, рыцарь подошел к трупам и вгляделся в раны:

– Нет, их убил один человек. Вот этого он убил коротким ножом отменной ковки. Потом метнул нож в горло второму. Толстяка он убил кинжалами, отобранными у первого…

– Сюда добрался один из охотников за головами или это сделал тот, за кем нас послал мессир?

Рыцарь повертел шлемом по сторонам и Сэт вынужден был спрятаться за камнем.

– Как видишь, их головы на месте, – донесся до Сэта гулкий голос. – Возможно, это действительно сделал тот, чьей смерти желает мессир.

– Тогда он не мог уйти далеко! – воодушевленно сказал оруженосец. – Его светлость щедро наградит нас за его голову!

– Нет, Марк, – ответил рыцарь, – мессир сказал, что он идет навстречу нам – значит, мы давно с ним разминулись. Должно быть, завидев нас, он спрятался где-то в лесу.

Похолодевший Сэт вжался в камень и весь обратился в слух: что-то подсказывало, что речь шла о нем.

– Вернемся? – донесся до него голос оруженосца.

– Нет, Марк. Мы вряд ли сможем его найти. Нам нужно продолжить путь на запад.

– О, Всевышний. Неужели нам придется драться с Потрошителями и демонами? Меня до сих пор мутит, когда я вспоминаю демона, напавшего на замок…

– Прости, Марк, но мессир выразился предельно ясно. До захода солнца еще несколько часов – идем.

Утратив интерес к телам, они двинулись в путь, но почти сразу оруженосец споткнулся и чтобы не упасть, ухватился за шип, выпирающий из наплечника рыцаря.

– Знаешь, что мне не нравится в рыцарях? – спросил он, не отрывая руку от доспеха, хозяин которого, казалось, не замечал, что тащит дополнительный груз. – То, что у них нет лошадей!

– Ты же знаешь, – прогудело из-под закрытого забрала, – даже самый могучий скакун не выдержит вес рыцаря в полных боевых доспехах.

– Да, но почему из-за этого должны страдать оруженосцы? – не унимался длинноволосый. – Ты хоть представляешь, как я измотался?

Если он поднял эту тему, чтобы забыть о терзающих его тревогах, то рыцарь этого не понял:

– Ты же знаешь, у нас нет денег, чтобы купить тебе коня. Но если удастся исполнить волю мессира – без сомнений, он вознаградит нас по достоинству…

– Знаю-знаю, – уныло протянул оруженосец, – во что бы то ни стало исполнить его волю… Вся Долина наводнена душегубами, и эти трупы тому подтверждение. К тому же, мы не смогли справиться с демоном в крепости, так почему ты думаешь, что этот не будет столь же силен?…

– Может и будет силен, – кивнул рыцарь, – но мы должны искупить свою вину.

– Не наша вина, что Зуб Дракона пал!

– Не наша, но моя. И я искуплю вину. Моя ярость сравняет силы…

Слова, наконец, перестали быть хоть сколько-нибудь разборчивыми – странная парочка скрылась за склоном холма, и Сэт, выдохнув, прислонился спиной к камню.

«Посидеть бы так, не шевелясь… Совсем чуть-чуть».

Едва он закрыл глаза, как все тело пробрал озноб.

Мгновением спустя его сдернуло на землю и протащило по камням метров десять, прежде чем он осознал, что происходит. Он заорал от ужаса, пальцы цеплялись в стебли травы, а ногти царапали булыжник, но тащившая его за ногу неведомая сила нисколько не слабела. В отчаянной попытке развеять кошмар, Сэт схватил нож обеими руками и вонзил его в землю – тщетно. Лезвие ножа, будто плуг, лишь прорезало дорожку в почве, а потом вовсе выскочило.

Нога, тянущая за собой все тело, одеревенела и перестала ощущаться. Сэт извернулся и краем глаза заметил тащащий его куда-то прозрачный силуэт. От него исходил леденящий холод, а в воздухе тянулись белые струйки пара – Сэт только сейчас заметил, что земля, по которой его протащило, как мешок, была покрыта серебристой изморозью.

Нечленораздельные вопли бесконтрольно рвались из горла: такое тесное знакомство с призраком поставило рассудок на грань помутнения…

Сэт уже готов был сдаться и смириться с неизбежным, однако ситуация вдруг кардинально изменилась.

Кажется, раздался характерный звук рассекаемого воздуха, и в бесплотное тело вонзилось широкое копье. Сэт не был уверен в правильности понимания происходящих событий, но из прозрачного силуэта высунулся наконечник с раздвоенным лезвием. На лицо упали первые брызги крови, а затем весь мир заполнился воплем боли и ярости.

На холме колыхнулась трава, с одуванчиков, наклонившихся, словно от дикого порыва ветра, сорвались и стремительно понеслись прочь белоснежные парашюты. С потемневшего неба камнем упали стервятники. Латные перчатки рыцаря в громоздких доспехах обхватили шлем, пытаясь закрыть уши под ними. Оруженосец с обнаженным мечом корчился в заледеневшей траве.

Безумный крик перешел в протяжный звон, настолько невыносимый, что Сэту пришлось приложить всю волю, чтобы не упасть замертво под его натиском. Обретя иллюзию свободы, в надежде спастись от стоящего в ушах звука, он ринулся прочь, словно обезумевший зверь.

Наверно так и было. Возможно, он на время обернулся зверем, инстинкты которого занесли его в лес: по крайней мере, это пришло ему в голову, когда он вдруг обнаружил себя во тьме, посреди глухой чащи.

Стволы могучих сосен окружили его со всех сторон, многолетние ели закрывали своими разлапистыми ветвями серебряную луну в черном небе. Вокруг стояла гробовая тишина.

– Очуметь, – выдохнул Сэт, прислонившись к стволу дерева.

– Верно подмечено, – уведомил голос. – Шанс на то, что ты выживешь, был поистине ничтожным.

– Кто ты такой?

– Знаешь, за последнее время я многое пережил… Ты, наверно, теряешься в догадках, о чем я толкую? Тогда, позволь, перечислю вкратце.

Сэт сполз по дереву на сухой ковер прошлогодних листьев и, пытаясь высмотреть в высоких кронах луну, принялся загибать пальцы:

– Во-первых, пережил авиакатастрофу, которую из-за амнезии помню лишь частично, но зато хорошо помню, что очнулся в толпе сумасшедших дикарей, мечтающих принести меня в жертву; во-вторых, пережил встречу с сумасшедшей женщиной, мечтающей меня убить; в-третьих, встречу со стаей сумасшедших волков, мечтающей меня сожрать, потом были разбойники и чертов рыцарь, который искал меня, чтобы убить по приказу человека, которого я и в глаза не видел… Ах да, еще повстречал чудовище, мечтающее меня сожрать и потом убить.

Он замолчал, нахмурился:

– Я ничего не упустил? Дай-ка подумать…

В следующий момент он хлопнул себя по лбу:

– Ну конечно! Как я мог забыть? Больше всего напрягает неизвестно чей голос в собственной голове! Так что отвечаю на твой вопрос: нет, мне не все равно! Во имя великих стен, скажи, кто ты, где я, и что, черт возьми, это был за призрак?

Молчание длилось довольно долго, в тот момент, когда Сэт решил, что не дождется ответа, голос неспешно проговорил:

– Ты находишься в землях Империи – здесь правит император, но хозяйничает метамаг. Он есть владыка магов, ему служат Защитники и Убийцы. Он едва ли не бог. То, что ты называешь призраком, является древним демоном, заключенным метамагом в каменную темницу более сотни лет назад. Но и тот, и другой страшатся тебя и желают тебе смерти. Я же друг – тот, кто хочет тебя защитить.

Каждая фраза казалась Сэту гвоздем, вколачиваемым в крышку гроба. Ему чудилось, что во тьме между стволами деревьев притаились волки, убийцы и рыцари, размышляющие о том, как убить Сэта раньше, чем до него доберется демон.

– Демон? Значит они существуют?… Отвечай!

– Зерцалы не обманывают тебя – ты все узрел. Растеряв некогда дарованное тебе могущество, ты стал настолько слаб, что не в силах противостоять врагам… Все же у тебя есть шанс – найди меня. Я сумею тебя защитить и поведаю все хранимые мною тайны. Ступай на юг, если хочешь жить.

Пальцы Сэта вцепились в кору:

– Кто?… Кто ты?… Откуда ты знаешь, что я лишился могущества?!

Спустя минуту, так и не дождавшись ответа, он принялся ощупывать ближайший ствол дерева. Кроны затмевали лунное сияние и тени надежно скрывали поверхность коры, однако пальцы Сэта все же нашарили на ней мох.

Рыцарь с оруженосцем шли на запад, значит, ему нужно идти туда, откуда они пришли. Там есть люди, безопасность, пища и, возможно, ответы… Но Голос советовал идти на юг.

Знания, которые казались бесполезными в Городе, оказались жизненно важными здесь. Мох растет на северной стороне, следовательно, предстоит углубиться в лес. Сэт недолюбливал лес в играх, а настоящий лес вызывал у него трепет. Лес – это тьма и теснота, обитель волков и чудовищ. Сэт же был безоружен, поскольку потерял нож при бегстве от оглушительно вопящего демона.

Будто отвечая на отчаянную мольбу, в опавшей листве что-то блеснуло в свете луны. Сердце Сэта затрепетало от неслыханной радости – нож вовсе не был потерян!

Уверенность и силы вернулись к нему, как только рифленая рукоять легла в ладонь. Серебро блеснуло на зубцах чуть изогнутого лезвия и заискрилось на кромках. Таким ножом экипируют спецподразделения Правительства – с ним не пропадешь даже посреди ночи в глухом лесу.

Ноги сделали первый шаг, затем более уверенный второй, а после понесли его во мраке, будто и не было никаких монстров в округе.

Сэт сжимал нож и всматривался во мрак все более оптимистично. Вера в то, что он доживет до утра, крепла поминутно: ничего не происходило, никто не заступал ему дорогу, не набрасывался и не пытался напугать до смерти. Его спина постепенно выпрямлялась, походка стала уверенней. И когда под подошвами перестал трещать ковер из сухих листьев, он воспринял этот факт, как заслуженную награду.

Он вышел на лесную дорогу – вероятно, ту самую, петлявшую между холмами, по которой он шел, пока не повстречал призрака. Что же, дорога вела на юг.

Подавленность и нервное напряжение, крепко держащее его с момента, когда он очнулся, привязанный к столбу на древнем кладбище, куда-то исчезли. Он вдыхал прохладный воздух полной грудью и думал о том, что многие в Городе отдали бы все, чтобы оказаться на его месте.

В мертвой тишине леса, как гром средь ясного неба, раздалось громкий чих. Сэт врос в землю и замедленно поднял голову, чтобы с нарастающим изумлением начать разглядывать человека, засевшего в ветвях придорожного дерева.

Несмотря на то, что Саймон стоял в полный рост, не скрываясь, человек его не видел. Он вообще не следил за дорогой: пыхтел, сопел и елозил – словом, был занят тем, что приноравливался к ветвям, видимо, готовясь вздремнуть.

Первой мыслью Сэта было его окликнуть. Но вместо этого плавным движением Саймон Сэт скрылся за ближайшим деревом и стал наблюдать оттуда.

Через полминуты пришел к выводу, что этот человек не может быть простым путником, которого застигла ночь и который решил ее переждать, спасаясь от волков на дереве. Он – разбойник. И, судя по его плащу, из той же шайки, члены которой встретились на пути Сэта ранее.

Разбойник лежал на здоровенной ветви, предварительно постелив на нее какую-то тряпку. С этого места днем просматривалась значительная часть дороги. Значит, он дозорный – его задача не нападать, а предупреждать своих подельников о наличии на дороге караванов и путников.

Не желая рисковать понапрасну, Сэт прокрался назад и ненадолго замер в тени. Теперь он решил сойти с дороги и идти среди деревьев, при этом не теряя ее из виду. Разумней было бы дождаться утра, но если за ним охотится демон, останавливаться нельзя.

Он шел, пригнувшись, маневрируя в темноте между стволами и обходя выпирающие корни. Он хотел проскочить этот участок леса и ни во что больше не вляпаться, но из глубины леса донеслись голоса.

Распластавшись, Сэт попытался выйти к дороге, но быстро обнаружил, что все же умудрился ее потерять, поскольку она петляла как заяц. Еще хуже было понимание, что ему никак не миновать источник шума, поскольку он оказался буквально в десяти метрах перед ним. Старомодная брань, раскаты дурного смеха и отдельные возгласы разносились так громко и отчетливо, что Сэт не мог понять, почему он не услышал их еще за километр.

«Колдовство какое-то», – подумал он.

– Ты недалек от истины, – тут же откликнулся голос в голове, при этом едва не заставив Сэта подскочить на месте. – Похоже, ты угодил в логово ведьмы.

– Магия? – шепнул Сэт. – Она правда существует?

Будто пытаясь доказать, что не испугался, Сэт подался порыву и пополз ближе к возникшему из-за деревьев зареву. Всего лишь несколько чахлых кустов и пяток стволов отделяли его от бурного веселья, нескольких ярких костров, пары заплатанных палаток, в беспорядке разбросанных вокруг них мешков, котелков и деревянных бочек.

Несколько десятков человек, развалилось вокруг костров. Они пили какую-то брагу и поочередно выдавали такие плоские и грязные шутки, что однокурсники Сэта в этом отношении могли считаться мастерами тонкой иронии. Но судя по взрывам хохота, собравшимся эти шутки очень даже нравились.

Надежды Сэта не оправдались: существовал шанс, что Голос, преследуя свои цели, просто морочит голову и делает все, чтобы Сэт не встретил мирных людей, однако перед ним действительно были люди, встреч с которыми нужно было избегать. Из-за недоверия он оказался на самом краю лагеря разбойников.

Он хотел отползти назад, но кое-что в лагере привлекло его внимание. Поскольку луна зашла за облака и тьма вокруг сгустилась, Сэт решился подползти чуть ближе.

Было похоже на то, что в одном месте собраны несколько банд, которые держались особняком. Отличались они специфическим стилем одежды, оружием, поведением. Некоторые выглядели как последние оборванцы, другие держались как короли. Среди прочего, на части разбойников Сэт увидел уже знакомые плащи и капюшоны, а так же памятные кинжалы.

Не исключено, что таким разномастным стилем собравшееся отребье подчеркивало свои ранги, какими бы они не были, но чуть подумав, Сэт все же остался верен мысли о наличии здесь нескольких банд. Тем удивительней была причина, подвигнувшая их собраться вместе.

Кроме банды, с условным названием «Плащи», здесь присутствовало как минимум еще две: те, в кожаной и кольчужной броне, и оборванцы, скрывающие лица за платками или самодельными масками из коры. Еще Сэт заметил, что ни у кого из них не было нормального оружия: ножи, кинжалы, деревянные дубины, короткие мечи и даже грубые имитации копья – но ничто не походило на стальной меч или хотя бы что-то, что блестело бы в свете огня.

Все это он осмотрел походя: его внимание по-настоящему было приковано к группе людей склонившихся к одной из бочек на отшибе лагеря. Они рассматривали какую-то карту, тыкали в нее пальцами и негромко переговаривались. Но если разгорался короткий спор и тон их голосов повышался, весь лагерь притихал, чтобы спустя некоторое время вновь взорваться нечленораздельными восклицаниями и пьяным смехом.

Среди этой кучи, по всему выходит, командиров выделялась единственная женщина, и выделялась даже не своим полом и кажущейся хрупкостью, а неким высокомерием и превосходством, с которым она разговаривала со своими коллегами. А те, словно страшась, время от времени учащено ей кивали и поддакивали.

Но все же выглядела она инородным телом в этом грязном сборище отъявленных головорезов. В свете костра был хорошо виден синий плащ без единого пятнышка, аккуратно перекинутый через узкие плечи. Когда она повернулась в сторону Сэта, он в деталях разглядел ее лицо, которое нисколько не скрывал короткий капюшон.

Женщина оказалась даже не девушкой, а девочкой-подростком. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Для того, чтобы попытаться выглядеть более грозно, она измазала себе лицо и в особенности линии глаз черной тушью. На одежду Сэт не обратил большого внимания: какие-то грубого покроя штаны и атласная рубаха, виднеющаяся под плащом. Девичью талию опоясывал ремешок без каких бы то ни было ножен, кинжалов и мечей. Складывалось ощущение, что она и вовсе не вооружена. Тем более было не понятно, почему ее так боятся головорезы.

Вскоре она повернулась другим боком и Сэт увидел висящую на ремне небольшую книгу в черной обложке. Эта книга лежала в сумочке, специально скроенной для нее. От металлического корешка к ремню тянулась тонкая цепь: вероятно, книга была столь ценна, что у девушки развилась фобия ее потери. И выходило, что пользовалась девочка книгой так часто, что сумочка, как кобура кольта ковбоя, не имела никаких застежек.

Сэт припомнил нечто похожее в игровых вселенных. Такие книги были священны, а людей, их носивших, считали пророками, волхвами, священниками или жрецами.

Что-то в лагере неуловимо изменилось. В воздухе повисло осязаемое напряжение, причина которого заключалась в девочке – под ее смоляными прядями, бесцеремонно упавшими на лицо, злобой пылали черные глаза.

Лагерь притих в очередной раз. Девчонка, не особо повышая голос, взяла в оборот одного из командиров шайки.

– Если ты имеешь, что сказать – говори в открытую, – приказала она еще не устоявшимся, звонким подростковым голосом.

Говорила она, как и все, необычно, будто на другом языке – хотя и очень похожем, на родной язык Сэта. Впрочем, за это время он уже свыкся и почти не замечал разницу.

– Нет, повелительница… – залепетал двухметровый головорез в разодранной кольчуге, – я просто предположил… О Потрошителях нет известий всего-то три дня, возможно они еще не добрались до темницы того демона… Не преждевременно ли нам отказываться от блокады Измора и отправляться туда всей ватагой?

Девчонка, к которой обратились как «повелительница», поджала губы:

– Среди всех вас только Потрошители были верны делу нашего князя. Если у них не получилось освободить Асмодея, это сделаю я. И возьму вас всех с собой, иначе ваша мерзкая братия разбежится по округе и моим теням прибавится работы.

Повисла гробовая тишина. Удовлетворенная демонстрацией власти девчонка повернулась к карте, когда, набравшись смелости, двухметровый громила покраснел и выпалил, словно мальчишка, впервые признающийся в любви:

– Госпожа, этот демон просидел в темнице целый век, его голод и злоба обрушится на нас, как только мы его освободим.

– Еще одно слово и ты умрешь страшной смертью, – холодно уведомила она. – Я повторяю в последний раз: предоставь усмирить демона мне. С утра я заберу твою банду вместе с Серыми плащами и Кровавыми дровосеками на запад, а Святые отправятся назад – к зубу Дракона.

При этих словах стоящий рядом с ней полунагой бандит в рваных штанах и в берестяной маске важно кивнул.

– Цель Святых, – продолжила она, – помочь Сантане удержать эту крепость. Ибо мои тени доложили, что для того, чтобы ее отбить, имперцы выслали целую армию во главе с одним из принцев. Конечно, Сантана справится без труда, но лишний риск ни к чему. Возможно, придется удерживать ворота, пока Первородный сводит имперцев с ума…

Сэта пробрал мороз. Она говорила это, смотря немигающим взглядом на пляшущие языки костра. И, заглянув в эти черные и бездонные как колодца глаза, Сэт переменил свое мнение – он больше не считал ее девчонкой.

Наваждение прошло, как только она захлопала ресницами. Будто опомнившись, произнесла, обращаясь к верзиле:

– Может быть ты со своей бандой хочешь поменяться местами со Святыми? Предпочтешь Асмодею общество Сантаны?

Верзила активно замотал головой:

– Вот и отлично, – похвалила она. – Жаль, конечно, что придется оставить окрестности Измора, но это лишь на время. Когда к нашей шайке, которую вы по скудоумию называете Армией воров, присоединится Асмодей, мы заключим договор с жителями Города мертвых. И тогда Измор, а за ним и все города Империи падут к ногам Сумеречного князя. Весь мир будет принадлежать нашему королевству!

На ее лице возникла улыбка. При других обстоятельствах Сэт назвал бы ее приятной, и счастливой, но сейчас он внутренне содрогнулся.

Оглядев своих командиров и не увидев в их глазах фанатического огня, она вновь презрительно поджала губы.

– Ладно, – сказала она, – я вас прощаю. В конце концов, сегодня хороший день. Планы князя выполняются с успехом, тем более, что завтра Империя лишится своего принца… Вы точно разослали гонцов с приказом всем отрядам вернуться к рассвету?

Все главари синхронно кивнули.

– Да госпожа, – сказал один из них. – Но вы должны понимать, что некоторые группы ушли довольно далеко, а другие так и не удалось разыскать…

– Плевать, – сказала она, – на рассвете я спущу своих теней, и те, кто не присоединится к нам до этого времени, пожалеют о том, что родились на свет…

При очередном упоминании теней многие члены шайки затряслись как осины на ветру. Главари же тоскливо переглянулись.

Сэт задумался, что бы это значило, но потом понял, что его это не касается. Он принялся отползать, но тут вмешался проклятый голос:

– Враг за спиной!

Сэт не успел ни испугаться, ни осознать, как из-за спины и вправду раздался чей-то голос:

– И кто это у нас тут?

Мгновенно перевернувшись на спину, Сэт рефлекторно перекатился и увидел, как вонзается меч ровно в то место, где пару секунд назад находились его лопатки.

Не имея возможности обороняться, забыв все на свете, Сэт вскочил и попытался максимально разорвать дистанцию с силуэтом в плаще.

Вот только путь к лесу был отрезан, и Сэт, чтобы спастись, выскочил на освещенное место. Отовсюду раздались крики, подбежавшие бандиты взяли его в кольцо и лишь нож Сэта, пару раз мелькнувших рядом с ухмыляющимися лицами, удерживал их на расстоянии.

– Ты кто? – спросила девушка с раскрашенным тушью лицом. – Как здесь оказался?

В ее голосе, как и во взглядах разбойников, пока что больше было удивления, нежели кровожадности.

– Не подходите! – выдал Сэт первое, что пришло на ум.

Раздался смех. Вмиг настроившиеся на веселый лад разбойники стали зубоскалить, как умели:

– Не бойся, будет совсем не больно…

– Да-да, опусти нож, паренек, не зли дядек.

– А ты смотри, кремень попался, даже лезвие не дрожит.

– Заткнитесь, – негромко произнесла девчонка, но это слово всех парализовало. – Отвечай, кто ты и кто тебя послал!

– Никто меня не посылал!

Она откинула капюшон, ее окрашенные тушью глаза в свете костра блеснули багровым. Вытащив из сумки книгу, она раскрыла ее на середине с таким видом, будто это было самое грозное оружие во вселенной. Впрочем, разбойники поспешили отступить на два шага, сохраняя при этом такую тишину, что слышен был звон цепочки, связывающий корешок книги с ремнем девчонки.

– Все довольно! Говори имя!

– Чье?

– Свое!.. Для начала.

– Сэт.

– Что Сэт?!

– Я – Саймон Сэт.

– А титул?! Род, земли?

– Слушай, как тебя там… я не аристократ.

– Так ты бастард? Да неужели? Играться со мной вздумал? – зашипела она. – Тогда пеняй на себя…

Ее губы сжались в тонкую линию, но из ее чрева на несколько голосов по округе стали разноситься непонятные слова: наложенные один на другой тексты речитатива обильно переплетались с бессвязными возгласами. Было похоже, что души мертвецов спорят и проклинают кого-то в унисон.

Сэт почувствовал дикий холод. Он был намного сильнее, чем тот, который исходил от призрака – будто голым попал на тридцатиградусный мороз. Он и вправду вдруг увидел мельтешащих вокруг призраков, но не прозрачных, а непроницаемо-черных, заметных только на фоне огня. Особенно удивиться он не успел: их безумный хоровод закончился так же внезапно, как и начался.

Тени-призраки атаковали скопом: несколько впились в руки, большинство метнулось в ноги, остальные упали на плечи. Нож выпал из онемевшей руки, ноги подкосились и под тяжестью легшего на плечи веса, Сэт упал на колени, едва не корчась от мук. Касания теней вместе с теплом вытягивали из него силы и желание сопротивляться – сейчас он сделает все, что прикажет эта девчонка…

Неожиданно шепот из глубин ее нутра оборвался, прилипшие к Сэту тени куда-то испарились. Девушка повернула голову и с удивлением взглянула за границу света от костров: туда, где темнели силуэты деревьев.

Разбойники были удивлены ее действиями не меньше обретшего свободу Сэта, который все же не смог подняться с колен: его пригвоздил к земле один единственный сгусток тьмы. Никто из разбойников еще не успел ничего спросить у ведьмы, как окрестности разразил громкий смех. Он был столь ужасен, в нем было такое дикое и безумное веселье, что Сэт мгновенно осознал, что этот смех не может принадлежать человеку.

– К оружию, – вскрикнула колдунья. – Я не знаю этого демона!

Враз побледневшие разбойники схватились за оружие и стали бестолково озираться, пытаясь разглядеть в лесной тьме источник ведьминого страха…

У Сэта все замерло внутри, сердце сжалось, а кровь отхлынула от лица. Он уже встречался с демоном, не с теми фальшивками, изобитающими в виртуальных играх, а с настоящим, который способен заморозить, убить, сожрать… Вся его суть, будто выработав условный рефлекс, стремилась скорейшим образом покинуть это место. Она не понимала, почему Саймон Сэт не двигается, она страшилась, что Саймон Сэт решил принять бой… Но Сэт не хотел сражаться: он был бы и рад бежать, но как, если черное нечто заставило ноги примерзнуть к земле?

Разбойники озирались. Никто, за исключением Сэта, не смотрел туда, где во тьме на окраине лагеря стоял демон. Сэт ощутил его присутствие даже не видя – словно та его часть, которая больше всех пострадала от встречи с призрачным демоном, выработала на них некий нюх. Не было холода, не было дикого воя, да и раскаты безумного смеха больше не тревожили лес. Не было ничего, но демон был там – в темноте.

Один из костров, словно приветствуя властелина ада, резко затрещал, разбросал вокруг головешки красных углей и взметнул к темному небу снопы искр. Красная вспышка озарила поляну на один миг, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы три десятка человек охватил страх и трепет.

Облик демона, наконец, проявился. Сэт не узнал его: это был иной демон. Демон в обличье женщины.

Голова женщины-демона была склонена к земле, ее облик казался расслабленным и униженным. Она смотрела на всех исподлобья с равнодушием глядящих на землю звезд, но вместе с тем было в ее глазах, отчасти скрытых прядями длинных и грязных волос, безумие, такое, каким может страдать только человек. Вот только Сэту показалось, что безумие и равнодушие улетучилось, когда ее глаза нашли в толпе его.

Разбойники, испугавшиеся в первое мгновение, перевели дух: им она показалась оборванкой, возможно, какой-то фермершей, с которой позабавились их дружки. Она убежала или же ее не добили специально, заблудилась в лесу и сошла с ума с горя и отчаяния. Такое часто бывает. И тот безумный смех, который их сопливая командирша приняла за демонический, издавала она. И как теперь станет оправдываться опростоволосившаяся девочка-ведьма?

На суровых лицах разбойников одна за другой появлялись ухмылки. Но девчонка-ведьма и Саймон Сэт знали, что никакой ошибки не было.

– Из какого ты клана, демон? – спросила ведьма. – Знай же, что я ученица Сумеречного князя, который заключил союз со всеми плененными Владыками. Мы намерены освободить твоего господина и…

Демон не дослушал. Ведьме показалось, что он пошел прямо на нее с каждым мгновением ускоряя шаг. На секунду потеряв самообладание, она крикнула, словно крестьянская девочка, срываясь на отчаянный визг:

– Убейте ее! Скорее!

Возможно, в кровь разбойников въелась мысль о беспрекословном подчинении, а возможно, они еще думали, что имеют дело с простой сумасшедшей крестьянкой. Как бы там ни было, крик ведьмы подействовал на разбойников как песнь рога на разгоряченных рыцарей. Практически все как один, с оружием наперевес они кинулись на идущую напролом оборванку.

Но сама колдунья их примеру не последовала: раскрыв книгу, она судорожно переворачивала страницы, пока не нашла то, что искала. Плотно сжав губы, ни на что не обращая внимания, она стала читать книгу, а что-то, будто внутри нее, стало вторить прочитанному на разные голоса…

Сэт отвлекся на ведьму лишь на несколько мгновений, а когда вновь повернулся к гурьбе разбойников, осознал, что за эти мгновения изменилось очень многое. С лиц оставшихся в живых разбойников исчезли глупые ухмылки, но их место еще не занял страх – пока что там было одно лишь удивление. Кидаясь на вышедшую из леса оборванку, они соперничали друг с другом, каждый намеревался достать ее раньше других, чтобы заслужить одобрение ведьмы. И уж точно никак не ожидали, что тонкая фигурка безумной оборванки взорвется градом стремительных ударов, от которых во все стороны полетели брызги крови и ошметки плоти.

Еще несколько мгновений и у демона, кровавым вихрем мечущегося посреди стада охваченных древним ужасом людей, почти не осталось противников – то, что лежало на земле взамен нескольких банд разбойников, можно было собирать лопатой. Сэту захотелось зажать уши и отвернуться от жуткого кровавого зрелища, но, словно загипнотизированный, он продолжил следить за демоном, упивающимся кровавой бойней.

Наконец в лагере стало тихо, если не считать потрескивания костров и шепота голосов, доносящихся из утробы ведьмы. Сэт, все еще удерживаемый призрачной тенью, поймал взгляд женщины-демона, у ног которой валялись куски разорванных человеческих тел.

Воля покинула его в тот же миг. Этот взгляд, эти глаза… несмотря на то, что в них гуляли бордовые огни, он знал их. Это волосы, слипшимися от крови… он видел их. Это лицо, сплошь покрытое кровавыми крапинками… он узнал его. Одежду, которую принял за лохмотья, фигуру, которая казалась иссохшей и немощной, – он видел все это раньше. Неужели этот демон…

Бессмысленный многоголосый шепот оборвался. Ведьма захлопнула книгу и демонесса обернулась к ней. Сэт думал, что она бросится на девушку в то же мгновение, но в налитых кровью глазах мелькнуло нечто, заставившее ее помедлить с атакой.

Сэт перевел взгляд на ведьму и непроизвольно подался назад. Рядом с ней материализовалось несколько угольно-черных расплывающихся в воздухе силуэтов – ни свет костров, ни сияние луны не могли пробить окутавшую их непроглядную тьму. Но они были не теми бесформенными сгустками тьмы, что атаковали и до сих пор удерживают Сэта на месте, а точь человеческие тени, как представляли себе древние греки обитателей Тартара.

Они развевались, словно огонь на ветру, шептали, будто ветер в листве, от каждого их движения в воздухе на несколько мгновений оставался черный шлейф. И, немного за ними понаблюдав, Сэт понял, что тьма, из которой они состоят, затягивает не хуже зыбучих песков. Он с трудом оторвал взгляд – еще бы немного, и его разум покинул тело, чтобы навсегда поселиться в этой тьме…

Насквозь промокший от холодного пота Сэт перевел взгляд на демонессу и понял, что тени были той силой, которую опасалась эта хищная, утратившая человечность тварь. Сейчас Сэт молился за победу ведьмы – уж лучше остаться в ее плену, чем попасть в лапы демона, за десяток секунд растерзавшего с полсотни человек.

Тем временем безмолвный поединок был в самом разгаре. Но между собой сражались не сила черного колдовства и разрушительная демоническая мощь – бой держали выдержка и воля… Полминуты потребовалось столкнувшимся на окровавленной лесной поляне двум всевластным женщинам для того, чтобы понять, у кого из них слабее дух. И к отчаянию Сэта, демонесса одержала верх.

Не сводя глаз с демона, ведьма, окруженная четырьмя колышущимися тенями, бросила: «Я ухожу», – после чего, вместе со своим чадящим воинством, попятилась к ближайшим деревьям.

Прежде чем исчезнуть в черных зарослях леса, колдунья напоследок задержала полный сомнения взгляд на Сэте. Наверное, она планировала выведать, кто он такой и кто отправил его следить за ней, но решила, что целесообразнее будет им откупиться. Конечно, принесение демону жертвы гораздо лучше битвы с неясным исходом… Впрочем, Сэт и думать о ведьме забыл, когда остался с демоном один на один.

Демонесса медленно приближалась, наслаждаясь каждым мгновением ужаса беспомощно стоящего на коленях Сэта. А он отдал бы последнее, что осталось в его жизни, лишь бы прижавшая его ногу к земле тень испарилась вслед за своей хозяйкой. Но пока что он был вынужден наблюдать за приближением смерти.

Теперь движения демонессы не были деревянными, взгляд не был отрешенным – ее спина была прямой, голова высоко поднятой, а ее походка стала грациозна и по-своему прекрасна. На ходу она убрала пряди, открыв на обозрение симпатичное, несмотря на кровавые крапинки, лицо, и улыбнулась, показав красивые ровные и белоснежные зубы. Но Сэт не обольщался: к нему подходила не прекрасная женщина, а сдерживающий до поры свое разрушительное начало ужасный демон.

Демонесса подошла к нему вплотную и остановилась. Смотря на него сверху своими глазами, в которых плясал огонь, она обхватила его голову.

– Сандра, – начал Сэт, – я не виноват, что ты превратилась в демона, я должен был так поступить…

Она склонилась к нему, приблизив к его лицу свое. Глаза, в которых танцевало пламя, затягивали его в водоворот бушевавших там страстей словно ничтожную песчинку.

– Мур! – выдохнула она, и улыбнулась еще раз.

Вот только это была другая улыбка – эта сулила Сэту лишь очень болезненную смерть…