Глава 33
СОЛОМОН
Соломон стоял посреди столовой в доме, где жили освобожденные из пансионата альтеры. На нем были синие джинсы и серый свитер с широким, подвернутым воротом. Руки Соломон заложил за спину. Носок левой ноги, обутой в светло-коричневый кожаный ботинок на молнии, тихонько постукивал по полу.
Слева от Соломона стоял Вениамин Павлович Снайдеров и Геннадий Юфин. Справа и чуть позади — Димон, Макс и Рушан.
Обитатели дома расположились по другую сторону большого обеденного стола. Ксения и Ольга Николаевна сидели на стульях. Ксения, вскинув голову, дергала острым подбородком из стороны в сторону. Ольга Николаевна, опустив взгляд, теребила уголок салфетки, лежащей у нее на коленях. Остальные стояли позади них, как почетный караул.
Центром внимания был открытый холодильник. Левая стенка его была измазана кровью. Кровь была и на полу. Много крови. Кровавые следы босых ног тянулись к входной двери, на которой тоже были видны четыре коротких, красных мазка — следы от окровавленных пальцев. На полу возле холодильника валялись три гемакона, пустые и смятые.
— Я предупреждал тебя, Соломон, — проведя пальцами по усам, сказал Вениамин Павлович, — с этим парнем могут возникнуть проблемы.
— Да, но о проблемах такого рода, — Соломон взглядом указал на следы кровавой вакханалии, — ты не говорил.
Вениамин Павлович негромко кашлянул.
— Ну, такого, признаться, я и сам не ожидал.
— Когда он ушел?
— Судя по следам крови, около пяти, — ответил на вопрос Димон.
Соломон посмотрел на часы.
— Сейчас без десяти восемь.
— Это я первый увидел кровь на полу и открытый холодильник, — поднял руку Пал Палыч. — Я спустился, чтобы налить себе холодного чая и сделать пару бутербродов с сыром и ветчиной. Я собирался посмотреть утренний повтор вчерашней игры между «Манчестером» и «Абердином». Но увидев такое, — Пал Палыч обеими руками указал на место происшествия, — я, разумеется, тут же поднял тревогу! Хотя, я даже и не подумал, что это натворил Алексей. Я решил, что в дом забрались воры.
— У нас в поселке нет воров, — сказал Рушан.
— Воры есть повсюду, — Пал Палыч погрозил Рушану пальцем, как бы призывая не терять бдительности. — Воры — они такие!..
— Сколько гемаконов было в холодильнике? — спросил Соломон.
— Когда я последний раз заглядывал в холодильник, где-то около полуночи, чтобы перекусить перед сном, — снова взял слово Пал Палыч. — Там было десять-двенадцать пакетов. Точно, не меньше десяти.
— Три он выпил, остальные — забрал. Зачем?
— Может, собирается залечь где-то? — предположил Димон.
— Тогда бы он прихватил с собой одежду и еду, — возразил Макс. — А он, судя по всему, ушел голым, не взяв ничего, кроме пакетов с кровью.
— Может быть, он спрятался где-то неподалеку? — с надеждой произнес Соломон.
— Он ушел из поселка, — уверенно заявил Димон.
— Почему ты в этом так уверен?
— Потому что он завалил Старыгина, вышедшего навстречу ему из дежурки.
— Как это «завалил»? — недовольно дернул подбородком Соломон.
— Отформатировал ему мозг.
— Что?
— Стер всю память. Как короткую, так и длинную. Теперь у Сереги мозг как у новорожденного младенца. Может, еще чище. У младенца ведь имеется опыт пребывания в утробе.
— Я понимаю, что значит отформатировать мозг, — медленно процедил сквозь зубы Соломон. — Я не понимаю, как этот парень…
Соломон раздраженно щелкнул пальцами.
— Алексей, — напомнил Геннадий. — Алексей Муромский.
— Я помню как его зовут! — сверкнул на Юфина глазами Соломон. — Я не могу понять, где, когда и как он успел освоить методику форматирования?
— Я предупреждал, — снова ввернул доктор Снайдеров.
— А! — безнадежно махнул рукой Соломон. — Пусть со Старыгиным поработает сканер. Самый лучший.
— Уже работает, — сказал Димон.
— Кто?
— Старопромыслов.
Соломон удовлетворенно кивнул.
— Ну, если уж Виктор ничего из него не вытянет, то не вытянет никто и никогда.
— А что там вытягивать, — скривил недовольно губы Макс. — И без того все ясно. Этот Муромский шел к воротам. В одних трусах, весь в кровищи. Серега выбежал ему навстречу, хотел спросить, что случилось. А тот шарахнул его по мозгам и смотался.
Соломон и сам понимал, что, скорее всего, все именно так и было. Но ему очень не хотелось в это верить. Хотелось найти какое-то разумное и непротиворечивое объяснение действиям Муромского. Потому что если в ближайшие десять-двенадцать часов Муромский не найдется и не даст каких-либо внятных объяснений своим действиям, это только на первый взгляд будет означать, что из поселка впервые за десять лет его истории совершен побег — причем сбежал не обычный человек, а альтер! На самом же деле все будет хуже. Гораздо хуже! Плохо настолько, что страшно даже подумать. Поэтому-то Соломон старался пока об этом и не думать. Он не уходил от проблемы, а отекал ее лезвием Оккама. Пока еще это было возможно.
— Алексей был очень-очень воспитанный мальчик, — со слезами в голосе произнесла Ольга Николаевна. — Очень читать любил.
— Да, читал он много, — соглашаясь, кивнул Сил Силыч. — Что ни день, бегал в библиотеку книгу менять.
Соломон указал пальцем на Геннадия.
— Позвони в библиотеку, узнай, какую книгу он брал в последний раз.
Геннадий коротко кивнул, отошел в сторону, достал из кармана телефон.
— А ты, — Соломон повернулся к Рушану. — Сбегай-ка и приведи сюда эту ясновидящую, из Аддамсов.
— Ты про Кану? — уточнил Рушан.
— А что, среди Аддамсов каждый второй ясновидящий? — Соломон был недоволен, раздражен и даже зол. На всех вокруг и на себя в первую очередь. И ему с трудом удавалось скрывать это. — Разумеется, про Кану.
— Кана не любит, когда ее называют ясновидящей, — сказал Рушан. — Она сама называет себя видящей то, чего не видят другие.
— Мне без разницы, как она себя называет, — угол рта Соломона едва заметно дернулся. — Попроси Кану прийти сюда, и как можно скорее. Быть может, ей удастся увидеть что-то из того, что не видим мы. Пока еще следы свежие.
Рушан поднес два пальца к виску, затем резко откинул руку в сторону и направился к выходу. Чтобы пообщаться с Аддамсами по какому угодно вопросу, следовало лично нанести им визит. Бывшие отшельники не признавали ни телефон, ни Интернет, ни какие-либо другие средства связи. Они вовсе не считали их бесовскими игрушками — просто были уверены, что без них жизнь спокойнее и лучше. В конце концов, каждый имеет право жить так, как он хочет. Если это не мешает соседям жить так, как хотят они. Если бы все следовали этому прекрасному правилу, жизнь на самом деле могла бы стать намного лучше.
Геннадий подбежал к Соломону, все еще сжимая телефон в руке.
— «Улисс»! — радостно сообщил он.
Соломон непонимающе сдвинул брови.
— Джеймс Джойс. «Улисс». Книга, которую накануне взял в библиотеке Алексей Муромский.
Соломон с досадой цокнул языком и качнул головой. Еще одна не самая лучшая новость за сегодняшнее утро. Парень, который, по его же собственным словам, двадцать лет вообще ничего не читал, вдруг берется за «Улисса» — поразительный прогресс. Вениамин Павлович, похоже, думал о том же — он, не останавливаясь, гладил усы и шевелил бровями, как будто мысленно репетировал речь, которую должен был произнести перед большим собранием заинтересованной публики.
— Комнату Муромского осматривали? Книга на месте? — спросил Соломон, обращаясь ко всем, кто находился в столовой.
— Мы решили пока ничего не трогать, — ответил Димон. — Я тоже, как все это увидел, первым делом подумал о Кане Аддамс.
Соломон одобрительно кивнул.
Минуту-другую все молчали. Ситуация не располагала к обмену впечатлениями. Кто-то понимал, а кто не понимал, тот догадывался, что ситуация — хуже некуда.
— Что скажешь, Вениамин? — угрюмо поинтересовался Соломон.
— Возможно, у Муромского случилось временное помутнение сознания, как следствие острого гематоксикоза. Он выпил сразу три гемокана — почти литр.
— Да? — В голосе Соломона вагон недоверия. — А я о другом подумал.
Снайдеров прекрасно понял, что имел в виду Соломон. Но это была именно та тема, касаться которой ему сейчас не хотелось. Поэтому он только хмыкнул неопределенно и в сто первый раз провел пальцами по усам.
«Может, тоже усы отпустить? — глядя на него, подумал Соломон. — Замечательный же способ уходить от ответов».
— Мы найдем его, — уверенно заявил Димон. — В течение трех-четырех часов. Готов поспорить.
— Не горячись, — осадил его Соломон.
— Голый и весь в крови — куда он денется? — стоял на своем воплощенный. — На него сразу обратят внимание. В машину или автобус не посадят. А если и посадят, то только чтобы полицаям сдать.
— А что, если он шоферу, так же как Старыгину, мозг отформатирует?
— Человек, внезапно лишившийся памяти — это тоже след. Замечательный след. Фрол, Лука и Геолог уже колесят по округе. Уверен, часа не пройдет…
Хлопнула входная дверь. Затем открылась дверь прихожей, и в столовую вошел Рушан. А вместе с ним высокая, стройная девушка с черными волосами, заплетенными в длинную тугую косу. Подол прямой темно-коричневой юбки доставал ей до щиколоток. Сверху на ней был надет просторный серый свитер ручной вязки. Ноги сведены вместе, руки скрещены в низу живота. Уверенный взгляд устремлен вперед.
— Здравствуй, Кана, — поприветствовал ее Соломон.
— Здравствуй и ты, Соломон, — спокойно, с достоинством ответила девушка.
— Рушан, полагаю, уже объяснил, зачем мы тебя пригласили?
Кана окинула взглядом помещение. Ненадолго задержалась сначала на кровавых пятнах возле холодильника, затем — на группе новичков.
— Откуда начать? — спросила она.
Соломон молча указал на открытую дверь на втором этаже.
Кана быстро поднялась по лестнице. Соломон, Димон и Снайдеров последовали за ней.
На пороге комнаты девушка замерла. Постояв неподвижно секунд сорок, она раскинула руки в стороны и ухватилась за дверной косяк. Тело ее качнулось сначала вперед, затем — назад. Как будто сильный поток воздуха пытался сначала затащить девушку в комнату, а затем, резко изменив направление, — выкинуть ее оттуда.
— Ему было больно, — тихо произнесла Кана. — Очень больно… Он никогда прежде не испытывал подобную боль.
— Гематокриз, — прокомментировал Вениамин Павлович. — Острая, неудовлетворенная потребность в крови.
Кана продолжала, будто не слышала его:
— Он лежал на полу. На боку. Скорчившись. Без сил. — Она сделала два шага вперед и развела руки в стороны. — А еще он был зол. Страшно зол на всех вокруг.
— Почему? — удивленно произнес Димон.
— Потому что он корчился на полу от боли, а все остальные в это время спокойно спали в своих кроватях, и никто не спешил прийти ему на помощь.
— Но никто же не знал, что его здесь скрутило.
— В такие минуты об этом не думаешь.
Димон искоса посмотрел на Соломона, но ничего не сказал. Ему никогда не приходило в голову, что его наставник тоже мог когда-то пережить гематокриз. А то и не один.
Кана резко опустила руки вниз, переплела пальцы и повернулась в сторону двери.
— Он сам дополз до двери, открыл ее и выбрался на галерею.
Соломон с досадой цокнул языком — уже в который раз за нынешнее утро.
— А ты на что надеялся? — грустно посмотрел на него Вениамин Павлович.
— У него в комнате мог быть припрятан гемакон, — ответил Соломон. — Многие новички так поступают, боясь остаться без крови.
— О чем вы? — непонимающе посмотрел на них Димон.
Кана направилась к выходу. Она шла быстро, так, будто не видела людей, стоящих в дверном проеме. Соломон едва успел отскочить в сторону.
Переступив порог, Кана остановилась.
— Здесь он испугался. Очень сильно испугался.
— Что его напугало? — спросил Соломон.
Кана бросила взгляд по сторонам.
— Он испугался, что утратил все свои способности.
— Ты можешь сказать, что он умеет?
На губах Каны мелькнула холодная злая ухмылка. Совершенно лишняя, чужая на ее лице. Как будто на миг сквозь лицо девушки проступило чье-то другое.
— Лучше спроси, что он не умеет, — сказала Кана и сделала шаг к лестнице.
На следующем шагу она будто споткнулась и чуть не упала. Да так и замерла, выставив руки перед собой.
Димон тем временем зашел в комнату, быстро заглянул в стол, под кровать, поднял и снова бросил подушку. Новичок еще не успел обрасти личными вещами. Так что и искать было негде.
— Книги нет, — выйдя, сообщил он Соломону.
Наставник лишь плотнее сжал губы и молча кивнул.
Димон бросил взгляд на Снайдерова — тот тоже был мрачнее неба в грозу.
Происходило что-то, чего Димон не понимал. И ему это категорически не нравилось. Однако сейчас было не лучшее время для того, чтобы начать выяснять отношения.
Кана медленно двинулась вперед. Будто слепая, она держала руки вытянутыми перед собой и прежде, чем сделать шаг, носком туфли проверяла пол.
Снизу на них смотрели ничего не понимающие жители дома.
Добравшись наконец до лестницы, она схватилась рукой за перила.
— Помогите мне спуститься вниз, — произнесла она едва слышно.
Димон подбежал к девушке, легко подхватил ее на руки и сбежал вниз по лестнице.
— Он вывернул себя наизнанку, — прошептала Кана ему на ухо, когда Димон снова поставил ее на пол.
— Что? — непонимающе сдвинул брови Димон.
— Иначе бы он не смог проделать этот путь, — с болью в голосе почти простонала Кана.
— Ну, по идее, он вообще должен был потерять сознание, — прокомментировал ее слова Вениамин Павлович. — А придя в себя, он минимум час не мог бы даже пальцем пошевелить.
— Что не так с этим парнем? — спросил Димон.
— Идем к холодильнику, — Соломон взмахом руки указал направление.
— Нет, нет, нет! — протестующе затрясла головой Кана. При этом на лице ее появилось выражение запредельного, неконтролируемого рассудком ужаса. — Именно там все произошло!
Соломон взял девушку за плечи и повернул к себе лицом.
— Что там произошло?
— Он принял решение, — тихо, одними губами произнесла Кана.
— Ты уверена?
На лице Каны вновь появилась чужая злая ухмылка, будто шрамом рассекшая лицо девушки.
— Тот, кто знает, — молчит.
Лицо Соломона сделалось пепельно-серым.
— Он ушел?
— Да.
— Он вернется?
— Нет.
— И что нас теперь ожидает?
— Я не ясновидящая.
Соломон порывисто обхватил девушку за плечи и прижал к груди.
— Прости, — шепнул он ей на ухо. — Прости, что заставил тебя пройти через это. Но я должен был убедиться.
Кана уткнулась носом в свитер на плече Соломона.
— Я устала, — сказала она. — Я хочу уйти.
— Конечно, — Соломон махнул рукой Рушану. — Рушан проводит тебя.
Дождавшись, когда дверь за Рушаном и Каной закрылась, Соломон повернулся к новичкам, испуганно жмущимся друг к другу и ожидающим неизвестно чего.
«Наверное, они думают, что у нас тут коллективная ответственность, — подумал Соломон. — И за побег Муромского их всех ждет наказание».
Он улыбнулся и постарался придать лицу безмятежно-жизнерадостное выражение.
— Мне очень жаль, что все так случилось. Но, как вам уже говорили, мы никого не держим здесь насильно. Алексею совсем не обязательно было уходить среди ночи, не попрощавшись.
— Он сошел с ума, — уверенно заявил Виктор.
— Не думаю, — качнул головой Соломон. — Скорее всего, решил, что в другом месте ему будет лучше, чем здесь.
— Разве есть другое место, где живут свободные альтеры? — удивленно спросила Ксения.
— Я такого места не знаю, — честно признался Соломон. — Но это еще ничего не значит. Быть может, у Алексея есть где-то родственники или друзья, у которых он рассчитывает укрыться.
— Нет у него никого, — мрачно буркнул Сил Силыч.
— Я могу только предполагать, — с сожалением развел руками Соломон. — Мы, со своей стороны, разумеется, постараемся его найти и убедить вернуться.
— Но… почему он ушел голый? — набравшись смелости, спросила Ольга Николаевна. — Разве?..
— Разве это не значит, что он свихнулся? — закончил за нее Виктор.
— Честно признаться, мне тоже не дают покоя некоторые сомнения, — задумчиво произнес Николай Несторович. — Не ожидает ли нас всех то же самое, что случилось с Алексеем? Быть может, все дело в том, что мы перестали принимать лекарства, которые нам давали в пансионате?
Соломон указал рукой на Вениамина Павловича, передавая ему право ответить на этот вопрос.
Прежде чем что-то сказать, доктор Снайдеров степенно провел пальцами по усам. Ему не нужно было собираться с мыслями и подбирать слова — это была чисто театральная пауза. Таким образом публика получала время для того, чтобы приготовиться к тому, что им предстояло услышать.
— Могу всех вас успокоить, — уверенным, хорошо поставленным голосом начал Вениамин Павлович. — У Алексея Муромского нет никаких проблем с психикой, ни больших, ни маленьких. Его поведение я бы назвал не безумным, а несколько эксцентричным. Не более того. И причина этого для меня вполне очевидна. Напуганный внезапным, острым гематокризом, Алексей выпил слишком много крови, — красивым жестом конферансье, приглашающим артиста выйти к публике на «бис», Вениамин Павлович указал на три пустых гемакона, валяющиеся на полу среди пятен подсыхающей крови. — Что вызвало состояние эйфории. Иначе говоря, он сам не ведал, что творил.
— Что, от крови можно окосеть? — недоуменно вскинул брови Пал Палыч.
— При определенных условиях, — уклончиво ответил Снайдеров.
— О как! — Пал Палыч поскреб ногтем лоб. — Век живи — век чуди!
— Полагаю, вопрос закрыт. — Соломон взмахнул рукой, как дирижер, обозначивший финальный аккорд. — Я пришлю кого-нибудь, чтобы здесь убрали, и вы сможете наконец позавтракать.
— Не надо никого присылать, — Ксения встала, едва касаясь кончиками пальцев края стола, и с независимым видом вскинула подбородок. — Мы сами наведем порядок.
— Уверены? — с некоторым сомнением прищурился Соломон.
— Это ведь наш дом?
— Разумеется.
— Значит, мы сами все здесь уберем.
— Запас крови мы, разумеется, пополним, — сказал Вениамин Павлович. — С этим — никаких проблем.
— А мне кажется, не стоит это делать, — ответил ему Николай Несторович. — Если все местные жители, кому нужна кровь, сами ходят в медпункт, полагаю, мы тоже должны последовать этому примеру. Так мы быстрее освоимся в поселке, познакомимся с людьми, да и крови не переберем.
— Точно, — кивнул Пал Палыч. — Дело говоришь, Николай Несторович.
— Почему бы и нет, — манерно склонила голову к плечу Ольга Николаевна. — Мне Ксения как раз новую юбку сшила. Будет повод надеть.
— Ну, как скажите, — не стал спорить врач.
В принципе, ему такой подход тоже представлялся более правильным.
— А как же тот человек у ворот? — вспомнил вдруг Сил Силыч. — Я так понял, что Лешка ему что-то с головой сделал?
— С ним все в порядке, — не моргнув глазом, соврал Вениамин Павлович. — Временная потеря памяти.
— Что же, не будем больше вам мешать, — одарив на прощание хозяев самой лучезарной своей улыбкой, Соломон, не мешкая, направился к выходу.
В доме с новичками остался только Геннадий.
Выйдя на улицу, Соломон глубоко, протяжно вдохнул и, зажмурившись, подставил лицо холодному ветру, пригоршнями раскидывающему по сторонам колючие снежинки-льдинки. Земля под ногами была покрыта снегом, из-под которого местами еще проглядывали пучки сухой травы, но ясно было, что этот снег уже не стает. Осень плавно перетекла в зиму.
Поежившись, Димон поплотнее запахнул полы своей кожаной куртки, которую он пока не собирался менять на что-то более теплое и практичное.
— Вот что, Димон, — сказал Соломон. — Возвращай ребят, что ты отправил на поиски Муромского. Они его не найдут. Вместе займитесь проверкой всех систем безопасности. Ты понял меня? — Соломон показал воплощенному указательный палец. — Всех, без исключения! Системы связи, наружный контроль, следопыты, дальновидцы — все должны быть задействованы по полной программе.
— Ясно, — кивнул Димон. — Кого мы ждем?
— Надеюсь, что никого, — Соломон поправил широкий воротник свитера. — Очень надеюсь.
— Ясно, — еще раз кивнул Димон. — Тогда, объясните мне, что, черт возьми, происходит?
Соломон и Снайдеров переглянулись.
— Похоже, Мастер вернулся.
