Книга: Заглянувшие в Бездну
Назад: Глава 30 ЛОВЧИЙ
Дальше: Глава 32 АЛЕКСЕЙ

Глава 31
СОЛОМОН

Соломон чувствовал, как в душе у него зарождается желание, которое не посещало его уже добрый десяток лет. А то и поболее того. Ему страшно хотелось врезать кому-нибудь по морде. Так, чтобы от удара костяшки заныли. Чтобы кровь, слюни и сопли — во все стороны. Если персонифицировать это внезапное желание, то конкретно Соломон хотел дать по морде Димону — уж слишком довольная была у него физиономия. Лица семи его подельников тоже светились радостью. Но Димон просто-таки раздувался от самодовольства и гордости. Они были уверены, что все сделали правильно. У них все получилось, а победителей, как известно, не судят. Победителей поливают шампанским из здоровенных бутылок. Ну или, в крайнем случае, подносят им шампанское в хрустальных фужерах.
Соломон шампанского не припас. Хрустальных фужеров он тоже в доме не держал. Не было даже традиционного кофе с сэндвичами, печеньем и пирогами. Все собравшиеся в доме Соломона сидели за пустым столом. Что само по себе уже не сулило легкой, дружеской беседы. Помимо воплощенных и помогавшей им Марины Петровой, был приглашен доктор Вениамин Павлович Снайдеров, наблюдавший за пациентами из сорок пятого пансионата. Врач сидел в сторонке и что-то писал в блокноте, лежащем у него на коленке. Воплощенным хватило ума сообразить, что слов одобрения они от Соломона не услышат. Потому и явились они заранее, полные мрачных ожиданий. И сидели теперь, нахохлившись, как мокрые воробьи. Мокрые, стать их, но все равно счастливые. Они так и не поняли, что учудили.
Соломон готов был размазать этих пернатых героев по столу. Его останавливала лишь мысль о том, что он и сам что-то сделал неправильно. Это был первый случай, когда семеро его воплощенных все разом демонстративно ослушались его прямого указания. Видимо, он сам где-то допустил промашку. Может быть, говорил слишком легковесно, по-приятельски, когда нужно было жестко обозначить линию, переступать которую нельзя. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Три дня. Три дня после того, как великолепная семерка воплощенных и примкнувшая к ним дамочка привезли в поселок освобожденных пленников из подмосковного пансионата, Соломон никого видеть не хотел. Потому что боялся сорваться и наделать глупостей. Когда он читал записи в открытом специально по этому случаю разделе поселкового форума или просто смотрел в окно и видел, как соседи, радостно улыбаясь, обсуждают последние события — голосов сквозь двойные стеклопакеты слышно не было, но и без того было понятно, о чем они говорят, — Соломону хотелось орать от бессилия и злости. Может быть, хоть так его кто-то услышит?
Почему? Ну в самом деле, почему никто не хотел посмотреть на то, что случилось, под тем же углом, что и он? Неужели так трудно было понять, что всего один необдуманный поступок может оказаться тем самым камешком на склоне, который, сдвинувшись с места, увлекает за собой другие, все более крупные камни и глыбы, которые уже несутся вниз, сметая все на своем пути?
Соломон сжал правую ладонь в кулак и обхватил его сверху ладонью левой руки. Держа сцепленные руки перед грудью, он наклонил голову и прошел по комнате. Словно вымеряя ту самую запретную черту, которую, кроме него, никто не видел. Или — не хотели видеть? Как и семерке воплощенных, всем нужна была победа. Какую цену, быть может, придется за нее заплатить — это сейчас никого не интересовало. Сегодня мы на коне. А завтра будет завтра. До него еще надо дожить. Что совсем замечательно, завтра никогда не наступает. Оно все время остается в будущем. Как вчера — в прошлом.
Соломон трижды прошел от стены до стены, после чего, по-прежнему ни на кого не глядя, спросил:
— Кто стоял во главе этого… заговора?
Воплощенные переглянулись.
— Мы все вместе приняли решение, — ответил Горский.
Не останавливаясь, Соломон коротко кивнул — иного ответа он и не ждал. Его воплощенные всегда действовали как одна хорошо сыгранная команда. Если бы среди них началась борьба за лидерство, это означало бы конец команды. Каждый из них был ярко выраженным лидером. Каждый, при желании, был способен уничтожить всех остальных. И оставалось только верить в то, что ни у одного из них такого желания никогда не возникнет.
— Соломон, мне кажется, ты перегибаешь палку, — подал голос Димон. И голос у него был обиженный.
Надо же! Он еще и обижается!
— В какую сторону? — спросил Соломон.
И услышал в ответ сдавленный смешок.
Но это был не Димон.
Димон был настроен на серьезный разговор.
— Мы вытащили из пансионата семерых альтеров. И сделали это, — Димон изящно вскинул руку и щелкнул пальцами, — легко и красиво! Ты с ними разговаривал?
— Нет, я их еще не видел.
— Это не альтеры, а доходяги. Там только у одного парня голова более или менее на месте. Остальные — законченные психопаты.
— Точно, — кивнул Игнат.
— Ну я бы не стал так говорить, — доктор Снайдеров оперся локтями о ручки кресла, чуть приподнялся, поерзал и снова сел. — На мой взгляд, у вновь прибывших нет никаких серьезных расстройств психики, — какое-то время Вениамин Павлович пытался отслеживать Соломоновы перемещения по комнате, но, поскольку тот не проявлял никакого внешнего интереса к тому, что он говорил, доктор перевел взгляд на Димона. — Все они находятся в подавленном, депрессивном состоянии. Но, согласитесь, странно было бы ожидать чего-то другого от людей, проведших большую часть своей жизни в застенках без всякой надежды на освобождение. Поскольку для тюремщиков они представляли интерес только как источник М-сыворотки, из них старательно вытравляли все человеческое. Как они сами рассказывают, их изо дня в день заставляли смотреть одни и те же дурацкие телепередачи. Им не сообщали никаких новостей из внешнего мира. По сути, они жили в полной изоляции! Им даже книги читать разрешили только пару месяцев назад, когда в пансионате появился новый главврач. К тому же все они находятся под воздействием целого букета сильнодействующих препаратов. Чтобы разобраться, чем их травили, я отправил кровь пациентов на анализ в лабораторию. Но, что бы там ни обнаружили, боюсь, что выход из этого состояния станет для наших друзей весьма и весьма мучительным. — Вениамин Павлович кашлянул в кулак и провел согнутым пальцем по густым, обвислым усам, которые он красил в иссиня-черный цвет. По контрасту с совершенно лысой головой, роскошные казацкие усы, за которыми врач следил очень заботливо, казались ненастоящими. — И, кстати, Дима, — Снайдеров единственный из всех, кто был знаком с Савушкиным, никогда не называл его Димоном. По каким-то своим, принципиальным соображениям, говорить о которых он отказывался. — Молодой человек, который, по твоему мнению, является самым вменяемым из пациентов пансионата, — Снайдеров заглянул в блокнот, лежавший у него на коленке. — Алексей Муромский — именно он вызывает у меня наибольшие опасения.
Соломон резко остановился и повернулся к Снайдерову.
— Почему?
— Ну, видишь ли, — Вениамин Павлович снова пригладил пальцами усы, — по причине, не вполне для меня понятной, он быстрее всех остальных вышел из, скажем так, овощеобразного состояния. Он почти адекватно реагирует на внешние раздражители и вполне реально оценивает ситуацию, в которой оказался. И она ему, по-моему, не особенно нравится.
— Что именно ему не нравится?
— То, что внешний мир не вполне соответствует его ожиданиям.
— И как же он его себе представлял?
Вениамин Павлович хмыкнул и развел руки в стороны.
— Видишь ли, я не могу ответить на этот вопрос. Алексей отказывается обсуждать со мной эту тему. И это тоже очень плохо — то, что он замыкается в себе. Он не желает общаться ни со мной, ни со своими товарищами по несчастью, ни с нашими волонтерами, помогающими им адаптироваться.
— А ты уверен, что он альтер? — спросил Соломон.
— На сто процентов, — улыбнулся в усы Вениамин Павлович. — Это я проверил в первую очередь. Все семеро пациентов пансионата — воплощенные альтеры.
— Воплощенные? — удивленно переспросила Марина.
— А ты как думала? — покосился на нее Старопромыслов. — Чтобы получать М-сыворотку, их там насильственно заставляют кровь пить.
— Кровь им дают под видом лекарства, — добавил доктор Снайдеров. — Так что они сами ничего о себе не знают. И правда тоже может казаться для них шокирующей. Одно дело, когда потенциальный альтер осознанно становится истинным. И совсем другое, когда человека насильственно превращают… ну, в общем, в вампира, по их понятиям.
— Это не те проблемы, с которыми невозможно справиться, — уверенно заявил Димон. — Главное — они теперь свободны.
— Добавь еще: и могут идти куда вздумается, — мрачно исподлобья глянул на воплощенного Соломон.
— По-любому, у нас тут лучше, чем в пансионате, — возразил Фролов.
— У нас теперь семь воплощенных альтеров! — чуть повысил голос Соломон. — У которых с головами не все в порядке. А значит, они не в состоянии управлять своими способностями. О которых, кстати, ни нам, ни даже им самим ничего не известно. Можете представить себе, что способен натворить пирокинетик, не контролирующий себя и не понимающий, как и что он вообще делает?
— Сначала ты тоже был за операцию «Пансионат», — напомнил Соломону Блок.
— Да, — Соломон не стал отрицать очевидного. — Но если бы операцию готовил я, то для начала все как следует продумал. Тот же Вениамин Павлович, — жест рукой в сторону врача, — должен был заранее знать, когда и сколько новых пациентов у него появятся. А вы привели в поселок группу воплощенных альтеров и просто скинули их на доктора.
— Ну, пока с ними не так уж много забот, — вставил Снайдеров. — Сейчас им требуется не столько врач, сколько человек, с которым можно просто поговорить. Мне здорово помогают добровольцы, которые рассказывают нашим новым друзьям о том, что произошло в мире за время их отсутствия. Представьте себе, среди них есть двое ветеранов, они называют себя Пал Палыч и Сил Силыч, хотя мне кажется, что имена эти выдуманные, а своих настоящих имен они просто не помнят. Так вот, эти дедушки угодили в пансионат в те времена, когда еще не было ни персональных компьютеров, ни сотовых телефонов. Даже обычный видеоплеер им представляется чудом. Пал Палыч на полном серьезе высказал предположение, что все эти технологии нам подарили инопланетяне.
— Сколько же им? — поинтересовалась Марина.
— Трудно сказать, — Вениамин Павлович погладил пальцем гладко выбритую щеку. — На вид около восьмидесяти. Но это по обычным, человеческим меркам. Альтеры стареют медленнее. Воплощенные — еще медленнее. Скорость старения зависит от количества крови, которое он потребляет, и от того, насколько регулярны эти приемы. Мне еще ни разу не доводилось видеть воплощенного альтера, который бы на протяжении многих лет ежедневно пил кровь.
— Самое главное даже не это, — продолжил Соломон, обращаясь к воплощенным. — А то, сколько дров вы наломали по ходу своей операции.
— А по-моему, у нас все гладко прошло, — рискнул-таки возразить Соломону Димон.
— Гладко? — усмехнулся тот. — Вот это ты называешь гладким?
Он схватил с полки пульт, направил его на телемонитор и нажал кнопку. На экране появилась мутная, расплывающаяся черно-белая картинка. Объектив камеры, снимающей ее, был чем-то здорово испачкан. Но сквозь темные разводы грязи или краски все же можно было различить несколько одетых в темное фигур. Один из людей в черном вскинул руку, в которой у него было оружие, похожее на автомат без приклада.
— Мы — Армия Освобождения Альтеров! — громогласно заявил он.
Соломон выключил телевизор и в сердцах кинул пульт на стол.
— Армия Освобождения Альтеров! — Обведя укоризненным взглядом всех присутствующих, он остановился на Димоне. — Ты это сам придумал?
— Ну, в общем, да, — Димон намотал на палец лежавший на плече конец банданы.
Если бы тот же самый вопрос ему задал кто-нибудь другой, он гордо ответил бы: «Да!» Без всяких там «в общем» и «ну». Однако вопрос Соломона вселил в него неуверенность. Не в том, сам ли он придумал название — в этом-то как раз Димон не сомневался, — а в том, стоит ли в этом признаваться.
— Долго думал? — задал следующий, не менее коварный вопрос Соломон.
— Да нет, — Димон наклонил голову и принялся ковырять ногтем трещинку на лакированной поверхности стола.
— Оставь стол в покое, — цыкнул на него Соломон.
Димон прихлопнул трещинку на столе ладонью и, вскинув голову, встретил Соломонов взгляд.
— Это была импровизация. Мне вдруг пришло в голову, что нужно сделать какое-то заявление. Чтобы всем присутствующим, и охранникам, и их пленникам стало понятно, кто мы такие. По-моему, неплохо получилось.
— Здорово! — поддержал его Рушан. — Теперь мы все время будем себя так называть.
Ну этот-то всегда был на стороне Димона. Во всем его поддерживал. С тех самых пор, как Димон впервые чуть ли не силой притащил его к Соломону.
— Армия Освобождения Альтеров, — еще раз насмешливо повторил Соломон.
— А что не так? — недовольно дернул плечом Димон. — Мы ведь боремся за освобождение альтеров. Так ведь?
— Так, — медленно кивнул Соломон. — Только мы не армия.
— Ну, армия — это такое условное название, — Димон крутанул одну руку вокруг другой, как будто что-то на кисти наматывал. — В данном контексте просто некое объединение.
— Ты бы там про контекст рассказал, — отставленным большим пальцем Соломон указал на телемонитор. — Чтобы всем все сразу стало ясно. А теперь это твое заявление на счет Армии альтеров крутят по телевидению без остановки. И в Интернете ролик вышел в лидеры. И, знаешь что, — Соломон оперся руками о край стола, подался вперед и произнес доверительно. — Автомат в руке придает тебе убедительность.
— Дело не в этом… — начал было Димон.
Но Соломон прервал его, саданув кулаком по столу.
— Нет, друг мой, именно в этом! Армия, оружие в руках… Где вы вообще достали оружие?
— Оружие достать — не проблема, — робко заметил Фролов.
— Разумеется! — патетически вскинул руки Соломон.
— Я действовал осторожно и нигде не наследил.
— Два автомата я в свое время у ловчих забрал.
— Зачем вы вообще взяли с собой оружие? Оно вам не требуется!
— Увидев у нас в руках оружие, охранники даже не подумали сопротивляться. Это была бутафория. Как в театре.
— Им расскажи про театр! — Соломон снова ткнул пальцем в телемонитор. — Все те, кто смотрит новости, уверены, что все это было всерьез! Альтеров теперь называют не иначе как хорошо вооруженными террористами, ведущими необъявленную войну против людей. Мало того что альтеры являются для них источниками смертельной инфекции, так теперь мы еще начали охотиться на них с оружием в руках.
— В этот бред никто не поверит! — протестующе взмахнул рукой Димон.
— Ошибаешься. Именно в бред верят лучше всего. Потому что бред по природе своей таков, что не требует никаких доказательств или логических обоснований. Достаточно того, что некая Армия Освобождения Альтеров напала с оружием на больницу, ранив пятерых медработников, двое из которых в тяжелом состоянии находятся в реанимации…
— Мы не стреляли в людей! — возмущенно воскликнул Фролов.
— Кого — это — волнует? — четко отделяя одно слово от другого, произнес Соломон. — По телевизору уже показали этих раненых. Всех в бинтах и с трубками, вставленными во все дырки! Те, что поживее, рассказывают, какой ад вы там учинили. Били санитаров прикладами по головам, стреляли во все, что движется, грозились всех поубивать. После этого любое нераскрытое убийство можно спокойно списывать на альтеров. А каждый человек, выходя из дома, будет чувствовать себя под прицелом.
— Сегодня утром я читал интервью с одним светилом медицины, надежно зависшее в топе новостей, — глядя в потолок, меланхолично заметил Вениамин Павлович. — Зовут светило Виталий Жданов. Когда-то я даже был с ним знаком — работали в одной клинике. Так вот, этот, с позволения сказать, врач со всей профессиональной ответственностью утверждает, что, если прежде считали, будто альтеры являются лишь носителями вируса-возбудителя так называемой болезни альтеров, от которой ежегодно во всем мире умирают тысячи не-альтеров, то последние работы отечественных исследователей позволяют со всей определенностью утверждать, что это не единственная исходящая от них угроза. Под воздействием вируса в мозгу альтера происходят дегенеративные изменения. Именно так сказано в интервью — «дегенеративные изменения», — совершенно бессмысленно, зато понятно любому неспециалисту. Следствием чего является ярко выраженная агрессивность в поведении и неадекватное восприятие реальности. То есть любой альтер может вдруг, без всякой на то причины решить, что действие некого человека или даже группы людей являются угрозой для него и, дабы предотвратить эту мнимую угрозу, первым совершить нападение. Далее этот Жданов утверждает — заметьте, не предполагает, а именно утверждает! — что все — то есть все до одного! — серийные убийцы и маньяки были альтерами. Выводы из всего сказанного он делает следующие: лечение альтеров, дабы предотвратить дегенерацию их мозга, следует начинать как можно раньше, желательно сразу после рождения. Тех же, кто по тем или иным причинам ускользнул из-под бдительного ока врачей, необходимо отлавливать и изолировать. Исключительно в превентивных целях, дабы не дать им совершить преступления, к которым они так и стремятся. Именно этим он объясняет «бессмысленное и жестокое» нападение на пансионат.
— Все верно, — кивнул Соломон. — Об освобожденных из пансионата альтерах в новостях нет ни слова. Нападение было ярким проявлением бессмысленной агрессии.
— Не такой уж и бессмысленной, — уточнил Вениамин Павлович, проведя пальцами по усам. — Альтеры с дегенеративными изменениями мозга запросто могут считать всех медработников своими личными врагами. Поскольку именно врачи направляют их в пансионаты.
— Ну, это уже слишком! — возмущенно вскинул руки Рушан. — Это уже просто какое-то чудовищное нагромождение лжи!
— Ни что не слишком, друг мой, — язвительно улыбнулся Соломон. И, обращаясь ко всем, добавил: — Я сотни раз повторял вам: никогда не забывайте, с кем мы имеем дело. С самого первого дня своего существования проект «Вечность» имеет одну цель — личное бессмертие его основателей, тех, кто входит в Первый Круг. Ради этого они создали систему, контролирующую все властные структуры. Чтобы проект работал, они должны контролировать власть. Любыми способами. Ради этого они будут врать, обещать, убивать, запугивать. Для них не существует морали в том смысле, как мы это понимаем. Им неведома жалость. Они не знают, что такое стыд и совесть. «Вечность» использует любой наш просчет, чтобы еще туже затянуть петлю на нашей шее. Разрубить этот узел мы не в состоянии. Мы можем только медленно ослаблять его. Настолько медленно, чтобы нашим врагам казалось, что все в порядке и ситуация по-прежнему у них под контролем. Вы же, вместо того, чтобы заниматься тем, что действительно необходимо, подкидываете им свежий горячий материальчик. Будто сами работаете на «Вечность»! — Соломон посмотрел на Марину. — Зачем вы ее с собой взяли?
— Я сама вызвалась! — вскинула голову Петрова.
— Нам был нужен человек, разбирающийся в охранных системах, — сказал Игнат.
— А вы не подумали о том, что, если Комитету Вечной Безопасности станет известно, что с нами сотрудничают люди, это поставит под удар всех, кто нам помогает? Начнутся чистки среди тех, кто имеет хоть какой-то доступ к информации, представляющей интерес для «Вечности». Меры безопасности будут усилены настолько, что даже тот, кто захочет нам помочь, не сможет этого сделать. И мы останемся слепыми и глухими во враждебном нам мире, — Соломон сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Ну?.. Что молчите?.. Или я должен продолжать перечислять прочие глупости, которые вы наворотили?
Ответом ему было молчание. Понятное дело, никто не хочет выслушивать перечень ошибок, которые он допустил. Причем исключительно по собственной глупости. А спорить с Соломоном было бесполезно. Потому что Соломон был прав.
Доктор Снайдеров кашлянул в кулак.
— Я бы хотел сказать пару слов. Если, конечно, мне будет позволено.
— С каких это пор тебе не позволено говорить? — недовольно нахмурился Соломон. — Прошу, Вениамин! Мы тебя слушаем!
Прежде чем начать говорить, Вениамин Павлович привычным движением пригладил усы.
— Не хочу критиковать твои методы, Соломон. Но мне кажется, суть проблемы в том, что твои парни выросли. А ты не желаешь этого замечать и по-прежнему держишь их возле себя на коротком поводке.
— Да ты посмотри, что они вытворяют! — возмущенно всплеснул руками Соломон. — По-твоему, это поведение взрослых ответственных людей?
— Потому и вытворяют, что хотят показать, что они взрослые, — вздохнул Вениамин Павлович.
Прежде, чем продолжить разговор, Соломон обвел взглядом воплощенных. Вид у них был пристыженный — они понимали, что конкурировать с Соломоном в прозорливости и дальновидности им удастся еще нескоро, — но дух их не был сломлен — они все же сделали, что хотели.
— Приму к сведению твое мнение, Вениамин, — сказал негромко Соломон.
Вениамин Павлович удовлетворенно кивнул и погладил усы — иного ответа он и не ожидал.
— Что ж, что сделано — то сделано. — Соломон взмахнул рукой, как будто отбросил что-то в сторону. — Давайте поговорим о том, как исправить ситуацию.
Такое предложение вызвало оживление в рядах воплощенных.
— Кофе приготовить можно? — спросил Рушан.
— Давай, — кивнул Соломон. — Но слушать меня внимательно! — Соломон подождал, пока все взгляды не сошлись на нем. — Прежде всего, до особого распоряжения никто не должен покидать поселок без особого на то разрешения. Никаких телефонных звонков во внешний мир. Никаких имейлов и чатов. Нас сейчас активно ищут, и мы должны затаиться. Второе: необходимо ежедневно мониторить ситуацию в близлежащих поселках. Не появлялись ли какие-то новые люди, не было ли каких-то неожиданных инспекций или проверок. При любых подозрениях — докладывать немедленно. Третье, — лицо Соломона сделалось серьезным, как у игрока в покер, держащего на руках три туза и приготовившегося открыть четвертую карту. — Не валять дурака. В следующий раз буду не нотации читать, а карать. Безжалостно.
Назад: Глава 30 ЛОВЧИЙ
Дальше: Глава 32 АЛЕКСЕЙ