Глава 22
ДИМОН

За воротами Соломонова участка Димона ждали Игнат, Макс и Рушан. Чуть дальше по дороге, метрах в сорока, стояли, дожидаясь их, Сергей, Виктор и Александр.

— Так что, мне моей дамочке отбой давать? — сразу же налетел на Димона Игнат.

— Я в делах сердечных плохо разбираюсь, — приложил ладонь к груди Димон. — Спроси у Макса, может, он что подскажет.

Игнат посмотрел на Макса. Блок усмехнулся и покачал головой. Сообразив, что его разыграли, Игнат обиженно насупился.

— Со своими дамами я сам разберусь, — он засунул руки глубоко в карманы широченных штанов. — Я про специалиста по сигнализациям спрашиваю. Она дала свое согласие. Я сказал, что позже мы к ней зайдем и обсудим детали. Теперь что?

— Соломон дал отбой, — уныло протянул Рушан.

— Ты не куришь? — спросил его Димон.

Рушан удивленно посмотрел на Димона. Странный вопрос. Димон сам не курил и отлично знал, что Рушан тоже не курит. Среди альтеров вообще мало кто курил. Зачем же тогда спрашивает? Или лучше: что означает сей вопрос?

Димон ждал ответа.

— Нет, — коротко ответил Рушан. Только для того, чтобы услышать продолжение.

— Странно, — пожал плечами Димон. — А вид у тебя, как у курильщика со стажем в полсотни лет.

Рушан недовольно оттопырил нижнюю губу.

— Ну и к чему ты это?

— Идем! — Димон дружески хлопнул Рушана по плечу, улыбнулся и бодро зашагал туда, где их ждали другие воплощенные.

Осень наконец-то начала вступать в свои права. Листья на деревьях почти все пожелтели и начали облетать. Под ногами — ковер из палой листвы. Ветер не сильный, но холодный и противный, так и норовит залезть за воротник. Завтра снег, может быть, еще и не выпадет. Но в воздухе уже витал запах зимнего коктейля — медленно гниющих листьев, пожухлой травы и стылой земли. Тонкой ниточкой в него вплетались едва уловимый грибной запах и совсем уже эфемерный аромат лесных ягод.

— У тебя вид, будто у именинника, — сообщил Димону Фролов. — Чему радуешься?

— Да так, — на ходу дернул плечом Димон. — Настроение хорошее.

— С чего бы вдруг? — мрачно буркнул Виктор Старопромыслов.

— В самом деле, с чего? — повторил вопрос Молчуна Горский. — Соломон поставил крест на операции, к которой мы три месяца готовились. Что в этом веселого?

— Скажи еще, что это все из-за меня, — по-прежнему улыбаясь, раскинул руки в стороны Димон.

— Из-за тебя, — согласился Горский.

— Без паники. — Уверенным взглядом Димон обвел всех своих товарищей. — Я знаю, что делать.

— Эй, ты не спишь? — Сергей помахал открытой ладонью у него перед лицом. — Соломон сказал все прекратить. Это значит, что мы ничего не должны делать.

— И тебя это устраивает?

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда. Кстати, это тоже слова Соломона.

— Что конкретно ты предлагаешь? — перешел к делу Макс.

Димон быстро глянул по сторонам. На участке, соседнем с тем, возле которого они остановись, Юрий Сергеевич Маклаков, истинный альтер, проживший среди людей более пятидесяти лет, скрывая свою истинную сущность, граблями собирал опавшую листву и время от времени с любопытством посматривал в сторону компании воплощенных. Истинные альтеры, почти все, обладают обостренной интуицией и еще более острым слухом. Так что при желании Юрий Сергеевич мог слышать, о чем они говорят. Хотя, из присущей ему деликатности, он, скорее всего, слушал, как ветер шуршит желтой листвой. По другую сторону от дороги Михаил Ясин, живущий в поселке с женой и восемнадцатилетним сыном-альтером, подрезал ветки у яблони. Секатор то и дело сухо щелкал в его руке. Никого больше поблизости не было.

— Давайте пройдемся, — предложил Димон.

Он вовсе не страдал паранойей. Ему просто надоело стоять на одном месте.

Впереди всех, загребая широченными краями штанов палую листву, бодро шествовал Игнат Зеленко. Он забегал шагов на десять вперед, разворачивался и ждал, когда остальные его нагонят. Следом за ним шли Рушан, Димон и Саша Горский. За ними — Макс, Сергей и Молчун.

Димон и сам удивился, но сказать то, что он собирался, на ходу оказалось намного проще, чем стоя на одном месте. Может быть, потому, что он не видел шесть пар устремленных на него вопрошающих глаз. Перед ним сейчас только Игнат размахивал руками и подкидывал ногами кучи желтых листьев, которые сам же и нагребал.

— У нас ведь все готово к операции «Пансионат»? — спросил Димон. Так, для порядка. Ответ ему и самому был известен.

— Практически все, — ответил Сергей. — Мы ждем только, когда осведомитель Макса назначит день.

— Макс, когда ты говорил с ним последний раз.

— В среду, пять дней назад.

— Где вы встречались?

— Мы говорили по телефону. Личная встреча — это дополнительный риск. Он сказал, что все идет по плану, и подтвердил день операции — 22 ноября. Он должен позвонить через неделю и подтвердить дату.

— С чем это связано?

— На этот день в пансионате назначено какое-то мероприятие, которое сработает нам на руку. Все альтеры и внутренняя охрана будут находиться в одном помещении.

— То есть мы просто входим, даем охране по ушам, забираем альтеров и уходим, — уточнил Сергей.

— Твоему осведомителю можно доверять? — спросил Димон.

— Полагаю, что да.

— Будь внимателен. От твоего ответа зависит очень многое.

— Как я уже говорил, я незаметно сканировал его память при личной встрече. И не обнаружил никаких ментальных блоков. Он действительно хочет помочь нам освободить альтеров. Хотя мотивы его мне не вполне ясны. Похоже, что он действует исключительно из чувства протеста, замешанного на какой-то личной обиде.

— Из тебя плохой сканер, — мрачно изрек Молчун.

— Ну уж какой есть, — живо парировал Макс. — Зато я владею пирокинезом.

Молчун презрительно фыркнул.

— Я бы не стал называть пирокинезом умение зажечь спичку на расстоянии вытянутой руки.

— Я совершенствую свой навык.

— Вот когда доведешь его до совершенства, тогда и будешь называть себя пирокинетиком.

Макс хотел было что-то ответить, но их обоих осадил Димон.

— Кончайте. Сейчас не время.

— Я должен дать отбой информатору, — сказал Макс. — Он очень осторожен и, боюсь, после такого облома не захочет поддерживать с нами контакт.

— Не торопись, — ответил Димон. — У нас в запасе еще три недели.

— Я же не могу сказать ему, что мы отменяем операцию, в последний день.

— Мы не отменяем операцию.

Димон не видел лиц тех, кто шел рядом и позади него. Зато он увидел, как, услышав его слова, едва не споткнулся на ровном месте бегущий впереди Игнат. Парень резко остановился, развернулся на месте да так и замер с удивленным лицом и разведенными в стороны руками.

Раз, два, три, четыре, пять… Медленно считал про себя Димон, пытаясь угадать, кто первый расколет стекло молчания.

Шесть, семь, восемь… Или ему самому придется сделать это?

Девять, десять, одиннадцать… В таком случае, его затея гроша ломаного не стоит.

Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…

Самодвижущаяся тележка, груженная мешками с грунтом, удобрением и саженцами, остановилась за спиной Игната и коротко просигналила. Игнат проворно отскочил в сторону. Остальным тоже пришлось отойти к обочине, чтобы позволить тележке проехать.

— В теплицу поехала, — проводил машину взглядом Рушан.

— Может, туда и пойдем? — предложил Сергей.

Теплицей в поселке называли небольшой садово-тепличный комплекс, состоящий из четырех больших теплиц, в которых круглый год выращивали лук, помидоры, огурцы, редиску, кабачки, баклажаны, шпинат, кинзу, укроп, салат и прочую зелень. Заведовал теплицей Денис Дронов, молодой истинный альтер двадцати двух лет от роду, один из первых обратившихся уже здесь, в поселке. Говорили, что Денис умеет разговаривать с растениями, поэтому и урожай у него в теплицах такой, что любой опытный садовод позавидует — впору не на стол, а на выставку отправлять. Травки все ярко-зеленые, без пятен, листочки без дырочек и щербин. А овощи большие, цветастые да сочные. Сам Дронов в ответ на это только улыбался смущенно. Димон слышал, как в разговоре с Соломоном Денис говорил, что он просто чувствует, что нужно тому или иному растению — больше света или больше воды, подкормку какую или грунт другой, — в этом и заключается все его умение. Но такое ведь тоже не каждому дано. И это тоже своего рода искусство.

Лужайку за теплицами Денис превратил в большую площадку для пикников. Вымостил дорожки серым камнем, по краям сделал низенький бордюрчик с водостоками, вместо столов поставил шесть огромных деревянных чурбаков — где он только нашел такие? — а вместо табуретов — чурбаки поменьше. В конце площадки были выставлены семь больших деревянных бочек, выполнявших роль барной стойки. Слева стояли пять больших мангалов. Но самым замечательным было то, что по всей площадке были разбросаны с десяток небольших клумб, на которых вместо цветов росли душистые травы. Так что, для того, чтобы приправить свой бифштекс веточкой укропа или листиком базилика, достаточно было наклониться и сорвать. Несмотря на то что каждый любитель мяса, приготовленного на открытом огне, мог поставить мангал у себя на участке, Денисова площадка — ее все так и называли, — пользовалась неизменной любовью жителей поселка и почти никогда не пустовала. Даже в морозные зимние дни здесь собирались компании, чтобы отметить чей-то день рождения или просто так поболтать, пожарить шашлык и выпить пиво.

— На Денисовой площадке сегодня семейка Аддамсов отдыхает.

— Точно?

— Сам видел, как они туда направлялись.

— Тогда лучше присмотреть другое место.

Семейка Аддамс была самой многочисленной семьей в поселке. Восемь человек взрослых и пятеро детей в возрасте от шестнадцати до семи лет. И четверо среди них были альтерами. Фамилия у них у всех была действительно Аддамс, а вот имена самые разные, как привычные для слуха, так и не очень. Они все носили одежду темных цветов и строгие прически. Никаких украшений не надевали и никогда не выходили из дома с непокрытыми головами. Со стороны они здорово напоминали членов другой знаменитой семейки Аддамс. Но, кроме чисто внешнего сходства, ничего общего у них больше не было. Аддамсы были добрыми и отзывчивыми людьми. Хотя и не очень общительными. Главным образом, потому, что многие темы, которые живо обсуждали при встречах жители поселка, казались им либо скучными, либо непонятными. Они не смотрели телевизор, не слушали радио, не читали газет и уж подавно не пользовались Интернетом. Поэтому они не имели не малейшего представления о том, что происходит в мире. Да и не хотели этого знать. И вовсе не потому, что были совсем уж глупыми и нелюбопытными, а потому, что считали никчемными те знания, без которых они и так чувствовали себя комфортно. Когда кто-то сообщил дедушке Аддамсу, что на самом деле не Солнце движется по небосклону, а Земля вращается вокруг него, тот только безразлично пожал плечами. В его представлениях о мироздании эта информация ничего не меняла.

Аддамсов нашли Виктор Старопромыслов и Александр Горский во время своей поездки на Алтай. Это был просто отдых, туристическая поездка, которую воплощенные, как и все нормальные люди, могли иногда себе позволить. В одном из маленьких селений на границе с Монголией местные жители рассказали им про Нехоженый перевал. Нехоженый он потому, что туда никто не ходит. А не ходит туда никто потому, что на перевале кто-то живет. Кто там живет, никто точно не знает. Может, зверь, а может, человек. Но только все уверенно твердят, что это что-то нехорошее и недоброе. Поэтому и туристам ходить туда не советуют.

Разумеется, Старопромыслов с Горским сразу туда и отправились. Саша-Геолог потом рассказывал, что они были уверены, что на Нехоженом перевале живет снежный человек. А может, и не один. Потому как по всем законам природы для продолжения рода требуется, по крайней мере, пара разнополых особей. Ну и, конечно, ребята вознамерились не словить, так хотя бы сфотографировать и снять на видео это чудо природы, то, чего никто никогда прежде не видел.

Снежного человека они на Нехоженом перевале не нашли. Зато нашли семейку Аддамс.

Жили Аддамсы в старом, обветшалом доме, буквально вросшем в скалу в устье неглубокой пещеры. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что дом сей давал кров и тепло не одному поколению местных жителей. Крыша была покрыта дранкой, дверь висела на ременных петлях, а вместо стекол окна закрывали тонко выделанные, промасленные шкуры. Когда друзья подошли к дому, они увидели Юфтана — второго по старшинству мужчину среди ныне живущих Аддамсов. Понятное дело, тогда они еще не знали, что его зовут Юфтан и что он второй по старшинству. Они увидели очень худого человека, с большой, вытянутой головой, с большим носом и тяжелой нижней челюстью. Худоба его вовсе не производила впечатления болезненности или изможденности — просто он был таким от природы. Человек был одет в бесформенную хламиду из шкур мехом наружу, голова его была повязана обрывком выцветшей материи на манер банданы. Человек сидел на ступенях дома, поджав ноги так, что его острые колени почти касались подбородка, и буравил взглядом непрошеных гостей. Взгляд у него был пронзительный и острый, как хирургический скальпель. Юфтан был истинным альтером и очень сильным телепатом. Его задача заключалась в том, чтобы вытягивать из подсознания людей, случайно забредших на Нехоженый перевал, их самые глубинные, потаенные страхи и тут же предоставлять им возможность воочию лицезреть то, что им совершенно не хочется видеть. Чтобы они тут же развернулись и дали отсюда деру. Да так, чтобы впредь у них желания не возникло даже близко подходить к Нехоженому перевалу. И чтобы всем знакомым своим они рассказали, что ходить туда не следует.

Но с двумя воплощенными альтерами Юфтану справиться оказалось не под силу. Так что в конце концов им пришлось познакомиться.

В это трудно было поверить, но самый старший из всех обитателей дома, дедушка Аддамс, уверял, что их семья испокон веков жила на Нехоженом перевале и сам он здесь родился. Они вели натуральное хозяйство и никогда не общались с другими людьми. Так завещали им предки. Аддамсы были уверены, что все люди, кроме них самих, несут в себе зло, которое непременно и в них поселится, ежели они станут общаться с чужаками. При этом они не то что не были религиозными фанатиками, а вообще не исповедовали никакой религии, пусть даже самой примитивной. Говорили Аддамсы на совершенно незнакомом языке, и первое время общаться с ними удавалось лишь благодаря тому, что Старопромыслов и Юфтан обладали незаурядными телепатическими способностями.

Позже, познакомившись с Аддамсами поближе, Соломон высказал предположение, что из-за какой-то генетической особенности в их семье в каждом поколении рождались альтеры. Среди трех ныне живущих поколений Аддамсов альтерами были дедушка Аддамс, его младший сын Юфтан и двое детей старшего брата Юфтана. Должно быть, по этой же самой причине их предкам трудно было ужиться рядом с другими людьми. Прячась от людей, Аддамсы в конце концов забрались в такие места, где их никто не мог потревожить, и сделались отшельниками. Вот только кем были их предки и откуда они пришли на Алтай, никто, включая Соломона, понять не мог. На сей счет даже предположений никаких не было. К сожалению, среди жителей поселка не нашлось квалифицированного лингвиста, который смог бы определить, хотя бы к какой языковой группе относится язык, на котором говорили между собой Аддамсы.

Ну а сначала их нужно было уговорить перебраться в поселок. И, надо сказать, это было нелегко. Аддамсы не доверяли людям. И на то у них, по-видимому, имелись основания. Но после долгих переговоров, увещеваний и обещаний, что в поселке они, если пожелают, смогут вести тот же самый образ жизни, что и на перевале, только в более мягком климате и доброжелательной среде, Аддамсы все же рискнули. И не пожалели об этом. Коттедж, который им предоставили в поселке, оказался намного уютнее их старого дома. А вода, сама собой льющаяся из крана, привела всех Аддамсов в полнейший восторг. Они очень быстро адаптировались к жизни в поселке и научились бегло говорить по-русски, в чем, опять же, неоценимую помощь оказал телепат Юфтан. Младшие Аддамсы, как и все дети, ходили в школу. Старшим по душе оказалась работа в общественном саду. Брат Юфтана Иаков оказался хорошим столяром и быстро научился управляться с современными инструментами. Некоторые особенности своего быта Аддамсы все же сохранили. Но это ничуть не мешало их общению с другими обитателями поселка. И если воплощенные решили не ходить на площадку для пикника, где сегодня обосновались Аддамсы, то только ради того, чтобы не мешать им проводить время в кругу семьи.

— Тогда идем под навес, — предложил Игнат.

Димон кивнул, подтянул повыше молнию на куртке и зашагал вперед.

Навесом называлась небольшая пристройка к торцу магазина. Это была открытая веранда — дощатый навес, под которым располагались семь небольших круглых столиков, сидя за которыми можно было съесть мороженое, выпить пиво с сэндвичем или кофе с рогаликом, взятыми тут же, в магазине. Обычно под навесом было полным-полно ребятни с лимонадом, гамбургерами, мороженым и орешками. Но сейчас было время школьных занятий, значит, место под навесом было свободно.

— Ты начал что-то говорить, — напомнил Димону Игнат, снова выбежавший вперед.

— До навеса не потерпишь? — усмехнулся Димон.

— А чего ждать-то? — подал голос Рушан. — Говори, коли уж начал. Обрисуй идею в общем виде. А под навесом мы уже детали обкатаем.

— Ну ладно, — Димон поправил бандану на голове. — На мой взгляд, нет никаких причин отменять операцию «Пансионат».

— Кроме того, что так сказал Соломон, — тут же перебил его Горский.

На секунду — только на одну секунду! — лицо Димона недовольно скривилось.

— Соломон, как всегда, перестраховывается. В принципе, я его понимаю. Он боится не за себя, а за нас.

— Ну да, — согласился Сергей. — Он до сих пор считает нас детьми.

— Но если Соломон велел отложить операцию… — начал Макс.

— Значит, не нужно его попусту волновать, — закончил Димон.

— Ты имеешь в виду… — задумчиво почесал ногтем бровь Александр.

— Да! — не дослушав, перебил его Димон. — Мы все можем сделать сами, не ставя Соломона в известность.

— Соломону это не понравится, — уныло покачал головой Виктор-Молчун.

— Возможно, — не стал спорить Димон. — Но, когда он об этом узнает, дело уже будет сделано. А победителей, как известно, не судят.

— Это не про Соломона, — усмехнулся Макс. — Он все равно задаст нам перцу.

— Да хоть бы и так! — азартно взмахнул руками Игнат. — Зато он увидит, на что мы способны!

— Дело не в этом, — осадил его Димон. — Это не выпендреж.

— А кто говорит про выпендреж? — обиделся Игнат.

— Я считаю, что нельзя бросать начатое на полпути, — сказал Димон.

— Да какое там, на полпути, — уточнил Рушан. — Нам всего шаг осталось сделать.

— Нельзя обманывать всех тех людей, которых мы уже привлекли к операции, — продолжал Димон. — Макс прав, другого такого случая нам еще сто лет ждать придется. И нам больше не станут верить, если мы все отменим в последний момент. Нельзя забывать и о наших братьях, томящихся в застенках, над которыми издеваются врачи «Вечности». У нас есть шанс спасти их, и мы обязаны им воспользоваться.

— Точно, — кивнул Сергей.

— Захватив пансионат, мы покажем, на что способны. Мы уже достаточно долго изображали напуганных зверьков, прячущихся по норам. Хватит. Пускай теперь они нас боятся. Операция «Пансионат» — это возможность заявить о себе на всю страну, если не на весь мир.

— Можно подумать, об этом кто-то узнает, — мрачно заметил Виктор.

— Кому надо — узнают, — возразил Рушан.

— Узнают, и начнут охоту на нас, — продолжил Александр.

— Ну и что? — безразлично дернул плечом Макс. — Они никогда нас не найдут. Мы здесь уже десять лет, а нас как будто вовсе не существует.

— Спасибо Соломону, — ответил Александр. — Это он разработал и создал систему безопасности, которая позволяет нам чувствовать себя в безопасности.

— А я разве спорю? — пожал плечами Макс. — Соломон — голова! Это все знают.

На какое-то время воплощенные притихли — навстречу им шли братья Волковы. Семен и Сергей были близнецами, однако альтером был только Семен. Братья были настолько похожи, что угадать, кто из них кто, было невозможно. Высокие, плечистые, светловолосые, они всегда носили клетчатые рубашки и широкие рабочие джинсы на помочах. Из карманов нагрудных накладок у обоих торчали ручки, карандаши и всевозможные мелкие инструменты. Так что поди угадай, просто так они гуляют или по делу куда идут.

— Слушайте, парни, — сказал Димон, когда, поздоровавшись, они разошлись с братьями в разные стороны. — Мы все должны принять это решение. Единогласно. Если даже один будет против, мы откладываем операцию.

— Не откладываем, а прекращаем, — уточнил Рушан.

— Я против этого! — решительно заявил Игнат.

— Против чего? — спросил Александр.

— Против того, чтобы прекращать операцию.

— Выходит ты за нее?

Подумав секунду-другую, Игнат кивнул.

— Ну да.

— Тогда так и говори, а не морочь людям голову.

— Я так и сказал!

— Хватит! — чуть повысил голос Димон. — Игнат за то, чтобы провести операцию. Я тоже.

— Взломав один замок, мы будем знать, как ломать остальные, — сказал Рушан. — Я — за.

Трое из семи.

— Я не хочу подводить своего информатора, — сказал Максим. — Он вообще не альтер, а рискует больше нас всех вместе взятых. Я считаю, что операцию следует провести.

Четверо.

— Я согласен, — коротко кивнул Александр. — Но при условии, что все обойдется без жертв. Если во время операции погибнет хотя бы один охранник или врач, Соломон нас живыми в землю закопает. И будет прав.

Пятеро.

— Мы с самого начала планировали операцию так, чтобы свести возможность жертв к минимуму, — сказал Сергей. — Тем не менее, я об этом уже говорил и по-прежнему так считаю, нам необходимо оружие. Не обязательно из него стрелять, но оно должно быть.

— Зачем? — спросил Александр.

— Если ты скажешь охраннику, что твои руки — это смертельное оружие, он в ответ только усмехнется и полезет в драку. Если ты сунешь ему под нос ствол пистолета, он сильно призадумается.

— Все верно, — кивнул Макс. — Такой уж у них менталитет. Человек с оружием в руках сразу вызывает уважение. А тот, кто видит перед собой ствол, сразу становится сговорчивым.

— А где мы возьмем оружие? — спросил Игнат.

— Ты, наверное, сильно удивишься, — ответил ему все тот же Макс. — Но достать ствол гораздо проще, чем настоящий пармезан. Я этим займусь.

— Ты лучше занимался бы своим информатором, — сказал Димон. — Оружием займутся Серега с Рушаном. Ты ведь с нами? — спросил он у Фролова.

— Разумеется, — ответил тот.

Шестеро. Остался один Витька-Молчун.

Впереди уже показался магазин и склад стройматериалов по другую сторону от дороги. Возле склада стояли три пустые самодвижущиеся тележки.

Виктор молчал. А остальные ждали, что он скажет. Теперь только от него зависела судьба операции «Пансионат». Стоило Молчуну сказать «нет», и все их грандиозные планы покатятся в тартарары. Их семеро воплощенных. И решение они должны были принять все вместе.

— Честно говоря, мне вся эта затея здорово не по душе, — проговорил наконец Виктор. На лице у него при этом было столь мученическое выражение, будто его заставляли идти босиком по углям. — В смысле, не сама операция «Пансионат», а то, что мы собираемся осуществить ее втайне от Соломона. Я очень уважаю Соломона. И считаю, что его стратегия в целом правильная. Если мы объявим войну «Вечности», это будет тотчас же преподнесено так, будто мы объявили войну всем людям. Всем неальтерам. И тогда у нас уже не останется ни малейшего шанса выбраться когда-нибудь из подполья. Но вы все решили, что операция необходима. Да и Соломон был за ее проведение до того, как Димон начудил в Кунгуре… Ну, в общем, не могу же я вас бросить. Выходит, я с вами.

Такую длинную речь Молчун не произносил еще ни разу. Поэтому после того, как он закончил, какое-то время никто не решался нарушить молчание. Казалось, даже легчайший звук мог разрушить витающее в воздухе ощущение чуда.

— Это Молчун сказал? — спросил наконец Макс.

Все семеро.

Димон с облегчением перевел дух. До самого последнего момента он боялся, что кто-нибудь откажется. Такое вполне могло случиться. Воплощенные впервые решились пойти против авторитета Соломона, который прежде был для них непререкаемым. Поэтому всем им было немного не по себе. Но это должно было когда-нибудь произойти. И хорошо, что они все вместе приняли решение. Раскола семерки воплощенных не должно случиться никогда.

Теперь им оставалось только сесть под навесом, чтобы обговорить детали и определить роль каждого в предстоящей операции. Которая станет первой серьезной заявкой на право альтеров быть такими же, как и все, полноценными членами общества, а не дойными коровами для богатых и власть имущих. Если «Вечность» проигнорирует это их послание, что ж, тем хуже для «Вечности».