Глава 9
Придя в себя после того, как его «поставили на счетчик», Павлик поспешил сесть в машину и убраться подальше от интерната. Он был уверен, что Харитон, разбуженный сработавшей сигнализацией, немедленно кинется вдогонку, и не имел ни малейшего желания быть пойманным.
Теряясь в догадках, почему диггера так быстро выпустили и как икона снова оказалась у него, Павлик ехал по трассе. Теперь, когда он, так некстати потревожив диггера, лишил себя последней надежды добыть икону, деньги нужно было искать где-то в другом месте. А где находится это место, Павлик пока не знал.
«Спал бы себе да спал, – с досадой думал он. – Чего вскакивать? А я бы за это время как раз ребятам знакомым весточку кинул. Они бы сигнализацию эту вмиг обезвредили. А теперь что! Теперь он, наверное, в Москву свою катит. Теперь ищи ветра в поле».
Возможность разом отхватить большой куш от продажи иконы была утрачена, и Павлик решил попытаться набрать нужную сумму, занимая по мелочам у знакомых.
По дороге в очередные «гости», он неожиданно увидел впереди себя знакомый черный джип.
– Эх ты! – изумленно воскликнул он. – Вот это номер! Так он, значит, не уехал? Интересное кино. Похоже, не все еще потеряно.
Вновь окрыленный надеждой, Павлик поехал следом за «Тойотой» и вскоре понял, что она движется к изолятору.
– Нормально, – вновь вслух комментировал он. – Московский гость возвращается на нары. Понравилось, что ли?
Припарковавшись невдалеке от джипа, он увидел, что Харитон выходит из машины, держа в руках знакомый футляр.
Помня, что однажды уже упустил идущую прямо в руки удачу, Павлик решил не терять времени и действовать решительно. Бросившись к Харитону, он вырвал из его рук футляр и пустился наутек.
Но результаты смелого демарша оказались еще хуже, чем в случае с несостоявшейся кражей джипа. Получив хорошую взбучку от потерявшего терпение Харитона, Павлик, несмотря на все старания изобразить из себя потерпевшего, сам оказался на нарах.
Его обыскали и отвели в камеру. Сидеть здесь и ждать допроса можно было до бесконечности, это Павлик хорошо знал из личного опыта. По иронии судьбы он попал туда же, где до этого сидел Харитон.
Толстый «смотрящий», как полагалось, расспросил его, за что он здесь и были ли у него до этого «ходки», после чего указал на свободную кровать.
– Принимай место, братан, – гостеприимно сказал он. – У нас теперь свободно. А то до тебя тут столько шушеры разной кантовалось, хоть на потолке спи. Кого надо закрыть не могут, так давай всех прохожих с улицы собирать.
– План «перехват»? – саркастически ухмыльнулся Павлик.
– Вроде того. Братья наши с кичи ушли, так менты, как озверелые, всех, кого ни попадя, мести стали. Столько народу набили сюда – дышать нечем. А сейчас ничего, свободно.
– Да, быстро менты в этот раз обернулись, – откликнулся с соседней шконки темноглазый мужичок. – Считай, утром они на рывок пошли, а вечером их уж снова в аквариум оформляли. Недолго попраздновали.
– Мыслю – неспроста это, – многозначительно взглянув, проговорил толстяк. – По ходу, крыса здесь поработала.
– Почему так? – насторожился темноглазый.
– Слух был, человек там непростой уходил. Уважаемый. И заточено под него все было чики-чики. Здесь, на месте, и люди специально готовились. Все подогнано было в цвет. А сорвалось. Просто так это не бывает.
– Неужто из корешей кто-то ссучился?
– Не знаю. Мне маляву кидали, что с собакой их нашли. Вот и думай. Там, от «санатория»-то одних дорог автомобильных целый миллион. Да река. Ни одна собака след не возьмет. А как сюда добрались, они в лесу пережидали, в избушке.
– Что за избушка?
– А я знаю? Да не в том фишка, какая избушка. А в том, что когда приняли их там, местные-то дальше всякими нехожеными тропами повели. А для ищейки это – самая маза. Посторонних запахов нету, ничего не мешает. Вот и думай.
– Думаешь, про избушку ментам кто-то стукнул?
– Верняк.
Притихший на кровати Павлик забывал дышать, слушая этот интересный разговор.
Избушка, где пережидали беглые «братаны», по рассказам очень походила на ту, что увидел он, выбравшись следом за Харитоном из погреба. И когда Павлик сопоставил этот факт с тем, что диггера очень быстро освободили из изолятора, да еще в виде бонуса вернули икону, на него снизошло озарение.
«Так вот оно что! – окрыленный разгадкой, решил он. – Вот почему этот Толик не нашел икону! Ее просто заграбастали менты, чтобы расплатиться со своей «крысой». Вот оно как. Понятно».
Обдумывая новость, Павлик старался оценить, может ли она оказаться полезной лично ему. Выходило, что очень даже может. Сазан был одним из местных криминальных авторитетов, и если в подготовке побега участвовал кто-то из местной «братвы», он наверняка знал об этом. С другой стороны, малява, присланная смотрящему в камеру, могла означать только одно – в столь быстрой поимке бежавших преступников заподозрили неладное, и «крысу» ищут.
В возможности указать на Харитона, сдавшего «братанов», Павлик увидел блестящий шанс одним разом осуществить личную месть и восстановить справедливость.
Отозвав в сторонку толстого смотрящего, он завел с ним доверительный разговор.
– Калюжный? – удивленно смерив взглядом Павлика, переспросил смотрящий. – А ты откуда его знаешь?
– Так, ниоткуда, – отведя глаза, проговорил Павлик. – У общих знакомых встречались. Случайно.
– Да? И зачем он тебе?
– Дело у меня к нему. Срочное. Очень.
Павлик не знал, в городе Харитон или уже уехал в Москву, поэтому выражение лица его было очень искренним. Каждая минута ценилась на вес золота, и, если он хотел осуществить задуманный план, действовать нужно было быстро и решительно.
– Ладно, узнаю, – пообещал смотрящий, видя, что человеку и впрямь невтерпеж. – Только смотри, у меня здесь не благотворительный фонд. Должен будешь.
– Само собой. Без базара, – отвечал Павлик, у которого при слове «должен» начал дергаться глаз.
Толстый мужик постучал в дверь и, перекинувшись парой слов с явившимся на зов охранником, сообщил, что Павлик «может».
Через минуту Павлик уже сидел возле окна, покрывая корявыми буквами клочок бумаги.
В записке, которая предназначалась Калюжному, он напирал на то, что, заплатив деньги, он не получил ничего взамен и поэтому будет справедливо, если ему ненадолго вернут изъятую телефонную трубку.
Получив маляву, Калюжный не сразу вспомнил, кто такой Павлик. Но человека, который принес записку, он знал хорошо и понимал, что, отказав ему, будет иметь неизбежные и скорые проблемы с более серьезными людьми.
– Ладно, – с минуту подумав, произнес он. – Только смотри, не подставь меня. Телефон, это знаешь… это не сумка кожаная.
– Заметано, Толик. Когда мы тебя подводили?
Получив телефон, Павлик отошел в дальний угол камеры и начал конспиративно шептать в трубку:
– Сазан? Это Павлик.
– Что, деньги нашел? Куда подъехать?
– Да погоди ты, Сазан. У меня информация есть. Она любых денег стоит.
– Еще одна крутая тачка? – иронично проговорил хриплый голос. – Ты чего шепчешь-то? Простыл, что ли?
– Да не простыл я. Это насчет тех корешей, которые из зоны подорвались.
– Чего? – Сазан моментально сменил интонацию. – А ты откуда про это знаешь?
– Знаю. Да я не только про это, я того, кто их сдал, знаю.
– Слушай, Павлик, если ты опять мне лепить вздумал…
– Да не леплю я, Сазан! Гадом буду! Только торопиться надо, он отвалить может.
– Кто «он»?
Но отвечать на конкретные вопросы Павлик не спешил. Он понимал, что может рассчитывать на помощь только до тех пор, пока он один знает главную тайну. Поэтому, всячески подчеркивая необходимость поторопиться, Павлик давал понять, что без него виноватого не найдут.
– Ты меня только вытащи отсюда, Сазан. Я все покажу. Сам съезжу. С тобой или еще там с кем. Главное – побыстрее. Чтобы он уйти не успел, этот гад.
Явно сомневаясь, Сазан пообещал «узнать».
Поговорив, Павлик вернул трубку и, сидя как на иголках, стал ожидать решения своей участи.
В определенных кругах уголовник Сытый и впрямь слыл человеком очень уважаемым. Его друзья, оставшиеся на воле, были заинтересованы в любой информации, которая могла бы прояснить причину неудачи так хорошо продуманного побега. Поэтому, пересказав кому следовало то, что услышал от Павлика, Сазан не только получил полное «добро» на поиски «крысы», но и обещание посодействовать вызволению Павлика из изолятора.
Приблизительно через час после разговора с Сазаном Павлика вызвали к дежурному, от которого он узнал, что освобождается под подписку о невыезде.
Теперь уже на вполне законных основаниях получив обратно свою телефонную трубку, он позвонил Сазану.
– Спасибо! Вот уж спасибо, так спасибо тебе, Сазан! – прочувствованно сказал он.
– Я на «спасибо» не подписывался, Павлик, – прохрипело в ответ. – Я серьезным людям пообещал. И если в этот раз так же, как с той машиной получится, лучше сразу сам застрелись. Чтоб большие люди из-за тебя не беспокоились.
– Что ты, что ты, Сазан! – чувствуя, что начинают подрагивать колени, возразил Павлик. – В этот раз все в елочку будет. Верняк!
– Верняк уже был, Павлик. И я помню, чем закончилось. Ты где сейчас?
– Я? Тут, возле изолятора. Только сейчас отпустили.
– Ладно. Жди там, мы сейчас будем.
Недолго поскучав на пассажирском сиденье своей «семерки», Павлик дождался черный BMW. Поспешно выйдя из машины, он пошел навстречу приехавшим.
В этот раз Вова остался за рулем, а вместо него следом за Сазаном из BMW появился здоровенный, похожий на шкаф амбал с массивным подбородком и бритым затылком.
– Познакомься, – прохрипел Сазан в ответ на радостные приветствия Павлика. – Это Боря. Друг наших друзей. Ему все и расскажешь.
Взглянув на Борю, Павлик сразу понял, что по сравнению с ним даже Сазан – добрый волшебник из сказки.
Попасть в передел к «другу» «друзей» ему совсем не хотелось, поэтому, излагая дело, он говорил медленно, очень тщательно подбирая слова.
Благоразумно умолчав о роли, которую играла во всем происшедшем икона, Павлик сказал, что диггера прислал «один человек из Москвы», чтобы он «откопал для него какую-то вещь».
– Здесь пещеры старые. В лесу. А там, не знаю, захоронение, что ли, какое-то. А этот московский, он всякие диковинки собирает. Вот и послал чудилу этого. Типа поискать. А мне велел присмотреть за ним. Мало ли. Чтобы куда не надо не залез.
Только рассказывая, как он шел по пещере и как потом вылез из погреба и оказался в лесной избушке, Павлик, наконец, заметил на каменном лице Бори первые признаки жизни. Сазан тоже оживился и стал слушать с удвоенным интересом.
– А как вышел я оттуда, смотрю – он в лес пошел, – говорил Павлик. – Там на него ребята какие-то наехали, крутой замес начался. Сначала махались, разборка шла не по-детски, а потом «спецы» набежали, да и повязали всех до кучи.
– И тогда ты решил мне тачку его пристроить? – проницательно усмехнулся Сазан.
– Решил, – чистосердечно сознался Павлик. – А что такого? Я же не знал, что его отпустят сразу. Только ты сам умом пораскинь, Сазан, – с чего вдруг такая маза на него пришла? А? Менты, они ведь тоже себе думают. Кто оттуда просто так выходил? А домик этот лесной – именно тот самый. Зуб даю.
– Ладно. Что скажешь, Боря?
– Где он? – коротко поинтересовался тот.
– Да, кстати, Павлик. Трындишь ты интересно, но клиента мы пока не видим. Ты, кажется, говорил, что он собирался в Москву отваливать? Так может, его уже и след простыл? Может, мы зря с тобой тут время теряем?
– Погоди, Сазан, не гони, – успокаивал Павлик. – Он ведь возле «Благовеста» тусовался. Нужно съездить туда, посмотреть. Может, он и сейчас там.
– Только это уж без меня! – сразу отказался Сазан, хорошо помнивший, чем в прошлый раз закончилась такая поездка.
– Да не проблема, Сазан! Я сам могу съездить. У меня и машина здесь. Мигом обернусь. Одна нога здесь, другая там.
– Я с ним поеду, – произнес, как отрубил, Боря.
– Да? Ладно. Если хочешь, езжай, – разрешил Сазан.
Павлик, в глубине души почти уверенный, что Харитон уже на пути в Москву, не испытывал никакого восторга от того, что ехать придется в компании Бори. Но спорить не приходилось. Сев за руль «семерки», терпеливо дожидавшейся своего хозяина возле изолятора, он вырулил на трассу и поехал к интернату.
«Черт! Жалко, что Сазан знает про джип, – думал он, искоса поглядывая на лишенное всякого выражения, тупое, как деревянный чурбан, лицо Бори. – Этому жлобу можно было бы на любую тачку показать и сказать, что это – та самая. Откуда они знают? Чудика-то, кроме меня, никто не видел. А теперь сиди, угадывай. Там он или не там. Что, спрашивается, я буду делать, если он и в самом деле уже отвалил?»
Но еще на подъезде к интернату Павлик понял, что на этот раз судьба к нему благосклонна. Джип Харитона стоял на прежнем месте и был виден издалека. Сам диггер в это время исследовал указанное иконой лесное захоронение, даже не подозревая, какие интересные события происходят возле его машины.
– Вот она! – оживился Павлик, увидев «Тойоту». – Та самая тачка.
– А почему я должен тебе верить? – проявив неожиданную сообразительность, спросил Боря.
– Ха! – пренебрежительно усмехнулся Павлик, всем видом показывая, что такие подозрения даже смешны. – Можешь Сазану позвонить. Он подтвердит. Он эту тачку видел.
Боре совет понравился. Выйдя из машины, он отошел в сторонку и о чем-то долго говорил по телефону. Павлик видел, что он несколько раз отнимал трубку от уха и водил пальцем по экрану смартфона, по-видимому, меняя собеседников.
Наговорившись, Боря вернулся в машину и коротко приказал:
– Поехали.
– А что, следить за ним не будем? – удивленно спросил Павлик.
– Нет.
Поняв, что более подробных объяснений не будет, Павлик завел машину и поехал обратно к изолятору.
В это время Сазан, сидя на заднем сиденье «БМВ», вел свои переговоры.
Когда Боря описал ему машину, на которую указывал Павлик, он понял, что Харитон еще в городе и есть реальный шанс наказать «предателя». Еще раз проконсультировавшись с «друзьями» «друзей», Сазан уточнил план действий и теперь давал указания исполнителям:
– Нужно две фуры и асфальтовый каток. И водилу какого-нибудь посноровистей. Чтоб ездить умел. Я его отдельно проконсультирую…
Закончив разговор, Сазан немного подумал и снова активировал один из номеров:
– Гриша? Я насчет нашего разговора. Да, раскладку дал, мои люди сейчас готовят. Только я тут подумал… План, конечно, хороший, но сам знаешь, иногда и на старуху бывает проруха. Подстраховаться не мешает. Помнишь, ты рассказывал, что стрелок у тебя какой-то знакомый был?..
Немного погодя Сазан увидел подъезжающую вишневую «семерку» и вышел из машины навстречу Боре и Павлику.
– Что? – как обычно, кратко обратился к нему Боря.
– Все схвачено Боря. Мои люди уже работают. Пускай наш друг выезжает, его встретят.
– Перед поворотом? – плотоядно ухмыльнувшись, уточнил Боря.
– Перед ним, родимым.
Переведя взгляд на Павлика, смотревшего ему в лицо с видом человека, ожидающего манны небесной, Сазан снисходительно проговорил:
– Ладно, Павлик, можешь считать, что я больше не сержусь. С нар тебя вытащил. Счетчик выключил. Но долг – дело святое. Долг за тобой остается, и учти – терпение мое не беспредельно.
На лице Павлика ясно читалось разочарование, но утешать его было некому.
– И то еще много тебе, – в виде напутствия добавил Сазан. – Это я такой добрый, другой бы давно на перо посадил. Так что радуйся, что легко отделался. Поехали, Боря.
Когда черный «БМВ» скрылся из глаз, Павлик в задумчивости медленно направился обратно к «семерке». Несмотря на обнадеживающие слова Сазана, он понимал, что ни от чего еще не «отделался» и самое страшное – впереди. Долг не уменьшился ни на копейку, денег как не было, так и нет, и откуда их брать, неизвестно.
Но, догадываясь о том, что это за овражек перед поворотом, про который упомянул Сазан, Павлик уже лелеял в душе новый план.
На выезде, в нескольких километрах от Кащеева, трасса проходила по мосту через глубокий овраг. Мостик был узенький, имел всего лишь две полосы для движения. По тем полунамекам, которые проронил Сазан, Павлик понял, что на мосту Харитону хотят либо устроить засаду, либо подстроить автокатастрофу.
И в том и в другом случае всем будет интересен сам Харитон, а не его джип. А значит, он, Павлик, оказавшись в нужное время в нужном месте, сможет спокойно порыться в салоне и добыть наконец-то старинный раритет.
Угасшая было надежда вновь затеплилась в душе, и, сев за руль, Павлик взял курс за город.
* * *
Выжимая из машины все ее силы, Харитон быстро удалялся от Кащеева. Вечерело. Диггер спешил домой, изредка поглядывая на икону, лежащую на пассажирском сиденье.
Черный футляр, который он в сердцах швырнул на газон после драки с Павликом, так там и остался, и теперь ничто не скрывало святые лики. Харитон специально не стал упаковывать икону. Наученный опытом, он знал, что «поведение» образа непредсказуемо, ему совсем не хотелось где-нибудь на подъезде к столице еще раз обнаружить пустую обертку. Поэтому он предпочел просто положить образ на сиденье, чтобы в любой момент можно было, просто кинув взгляд, убедиться, что он здесь.
Однако, отъехав несколько километров от Кащеева, Харитон полностью переключил свое внимание на дорогу. Долгое время она оставалась практически пустой, но вот позади показался попутный автомобиль, и сразу начались непонятные проблемы.
Черный седан, марку которого Харитону разглядеть не удалось, быстро нагнал его и поехал следом. В сгущающихся сумерках яркие галогенки слепили глаза, постоянно отражаясь в зеркале заднего вида. Заставляя нервничать, машина двигалась впритык, не обгоняя и не отставая от «Тойоты». Раздраженный этим непонятным преследованием на совершенно пустой дороге, Харитон попытался оторваться, увеличив скорость.
Но неизвестный преследователь тоже прибавил, надоевшие фары продолжили маячить позади, назойливо освещая салон.
«Обкуренный, что ли?» – недоумевал Харитон.
Он пытался маневрировать, уходя то вправо, то влево, но седан висел на хвосте, как привязанный.
Играя в догонялки, два автомобиля приближались к узкому участку дороги, который диггеру запомнился еще на пути в Кащеев.
Поперек трассы здесь шел глубокий овраг. Через него был перекинут небольшой мостик, имевший всего две полосы. Сейчас с мостика съезжала большая фура, двигаясь почему-то по встречной полосе. Харитон поневоле сбросил газ.
Ему не хотелось, чтобы в черном седане подумали, что он спасовал, но столкнуться лоб в лоб с огромной фурой было еще неприятнее.
Сбавив скорость, Харитон бросил взгляд на пассажирское сиденье. Увлекшись гонками, он почти позабыл про икону и сейчас хотел убедиться, что она на месте.
Но сиденье было пустым.
– Опять?! – в сердцах воскликнул Харитон, резко принимая вправо и останавливаясь. – Сколько же можно, волшебная ты моя!
Черный седан, ехавший сзади почти вплотную, не сумел оперативно среагировать на неожиданный маневр «Тойоты». На высокой скорости водитель не смог сразу затормозить и, обогнав джип, влетел на мостик. В этот момент на встречную полосу выезжала вторая фура. Чтобы уйти от неизбежного столкновения, черный седан повернул влево, тоже выскакивая на чужую полосу, но тут на его пути возник асфальтный каток.
Завизжали тормоза, машину понесло юзом, но скорость была слишком высокой, и тормозного пути не хватило. Плавя покрышки и катясь по асфальту, будто по льду, седан врезался в каток. Сила противодействия оттолкнула его обратно. Повернувшись вокруг своей оси, машина пробила хлипкое ограждение и слетела в овраг. Пару раз перевернувшись в воздухе, седан рухнул прямо на крышу вишневой «семерки», притаившейся под мостом.
Тем временем Харитон, притормозивший на обочине, склонился к пустому сиденью, высматривая свою пропажу. Но сиденье оставалось пустым, сколько бы он ни смотрел на него. Уже готовый разразиться проклятиями, Харитон вдруг заметил торчащий из небольшой щели между дверцей и креслом угол доски.
– Уф-ф-ф… – тяжко выдохнул он, извлекая икону. – Наверное, соскользнула, когда я маневрировал. Из-за какого-то придурка столько волнений. Больше не пугай меня, – с укоризной взглянув в глаза Богородицы, добавил он.
Достав икону, Харитон вновь положил ее на сиденье и в этот момент услышал со стороны моста страшный визг тормозов. Повернув голову, он увидел кувыркающийся в воздухе черный седан. Раздался взрыв, и тут же из оврага поднялся огромный столб дыма и огня.
На трассе уже не было ни одного автомобиля, лишь посреди узкого мостика одиноко стоял асфальтный каток.
Медленно проезжая по мосту, Харитон глянул вниз, но увидел лишь охваченный пламенем искореженный кусок железа, еще несколько минут назад бывший вполне приличной иномаркой.
– Вот чем заканчивается плохое поведение на дорогах, – глубокомысленно резюмировал он.
Занятый мыслями об иконе, он не видел подробностей аварии и был уверен, что причина ее – невменяемость водителя черной легковушки.
Харитон вызвал Службу спасения и вновь надавил на газ.
В это время на окраине Кащеева перед самым выездом из города происходил очень нервный разговор. В стороне от дороги, притаившись в укромном месте, стоял черный «БМВ». В ночной темноте был хорошо заметен свет, исходящий от дисплея телефона, по которому сейчас говорил пассажир заднего сиденья.
– То есть как не отвечает? – раздраженно спрашивал Сазан. – С ним что, связи нет? Что значит, была и пропала? Мы ведь договаривались непрерывно докладывать, как идет дело. Он его до моста довел? Довел, ясно. И? Что значит, отключился? В самый интересный момент взял и отключился?
Несколько минут Сазан молча слушал, что говорил ему абонент, потом, выругавшись, прервал связь.
Успокоившись, он снова взялся за телефон:
– Гриша? Это я. Выдвигай своего стрелка. Похоже, на мосту пошло не по плану.
Через несколько минут после этого разговора возле автомобильной трассы, ведущей из города Кащеева, произошло следующее. Там, где дорога круто поворачивала, уходя в село Овражное, из лесополосы, идущей вдоль обочины, показался человек. Одетый во все черное, в этот поздний час он был почти незаметен.
Осмотрев заросли, он выбрал подходящее место, откуда была хорошо видна дорога. Вскинув на плечо снайперскую винтовку, мужчина в черном нацелил ее в сторону трассы. Там уже виднелся свет фар одиноко движущегося автомобиля.
Отъехав от мостика, Харитон первое время часто поглядывал на икону, будто опасаясь, что она вновь исчезнет. Но, проехав несколько километров, утратил бдительность. Подъезжая к месту, где трасса резко, почти под прямым углом, поворачивала направо, он смотрел только вперед и не замечал, что на боковом стекле, прямо напротив его виска появилась маленькая красная точка.
Часть трассы, где сейчас ехал Харитон, недавно ремонтировали, она была практически ровной, без кочек и выбоин. Машина шла плавно.
Подъезжая к повороту, Харитон услышал справа от себя странный стук и, взглянув на сиденье, увидел, что икона соскользнула с него и теперь лежит на коврике. Такое падение могло произойти от резкого торможения или если бы машина подскочила на кочке. Зная, что ничего подобного не было, Харитон в недоумении притормозил и наклонился, чтобы поднять икону.
«Нет, ну просто живая! – подумал он, проявляя чудеса ловкости, чтобы одновременно достать с пола икону и удержать машину на дороге. – Вот живая, и все тут!»
В этот момент раздался звук, похожий на то, как если бы в стекло бросили камушек. Поднявшись и вновь устроив икону на сиденье, Харитон взглянул на боковое стекло. То, что он там увидел, заставило его рвануть так, будто двигатель машины был оборудован турбиной. Ровное, аккуратное, будто выведенное циркулем, на стекле боковой дверцы виднелось пулевое отверстие. Во все стороны, делая его похожим на маленькое солнце, шли тонкие лучики треснувшего стекла.
* * *
В то время как Харитон на всех парах мчался к столице, поминая последними словами город Кащеев и прилегающие окрестности, к оврагу, где еще дымились обгоревшие остовы двух автомобилей, съезжались спасательные службы.
Спустившись вниз, бригада врачей обнаружила тела двух мужчин. Одно из них почти полностью сгорело. Ожоги на теле второго пострадавшего, находившегося внизу, под завалами искореженного металла, были множественными, но совместимыми с жизнью.
Осторожно вытащив пострадавшего из кучи металлолома, спасатели попытались привести его в чувство.
– Как вас зовут? – спросила медсестра, увидев, что у пациента дрогнули веки. – Можете назвать свое имя?
– Имя? – невнятно переспросил тот. – Павлик. Павел. Павел Стригун.
