Глава 8

Разбуженный воем сигнализации, Харитон поднял голову и в недоумении начал осматриваться вокруг, пытаясь понять, что случилось. Укладываясь спать, он включил сигнализацию из предосторожности и теперь, вглядываясь из салона в окружающие лесные заросли, пытался рассмотреть непрошеных гостей.

Но посторонних рядом с машиной не было, и Харитон решил, что сам нечаянно задел кнопку на пульте.

«Черт! И часа не спал», – с досадой подумал он, взглянув на часы.

Проверив, на месте ли икона, Харитон вновь погрузился в сладкое забытье.

Во второй раз он проснулся около полудня уже без посторонней «помощи». Чувствуя себя прекрасно отдохнувшим и готовым к ралли хоть до Владивостока, он с удовольствием потянулся и сел на своем импровизированном диване. Взгляд его упал на лежавший рядом футляр.

– Я что, не закрыл его? – растерялся Харитон, беря в руки небольшую подозрительно легкую кожаную оболочку. Верхний клапан, обычно закрытый на кнопку, был откинут. Все говорило о том, что внутри ничего нет.

– Да что же это за…

В пылу эмоций Харитон крепко выругался и тут заметил еще нечто необычное.

Задняя дверца джипа, недалеко от которой лежал пустой футляр, была плотно прикрыта, но не захлопнута. Диггер слегка толкнул ее, и она беззвучно отошла в сторону, открыв свободный доступ в салон машины.

– Так. Сигнализацию я, значит, тоже не включил. Или нечаянно отключил. Во сне. Сначала нечаянно включил, потом нечаянно отключил, выбросил икону, оставил открытой дверь и улегся себе спокойно спать дальше. Вот она, разгадка всех загадок. Я – лунатик.

Продолжая мысли вслух, Харитон старался припомнить подробности своего первого пробуждения. Теперь он понимал, что сигнализация сработала не случайно и вовсе не от того, что во сне он нечаянно нажал на кнопку.

Но как он ни напрягал свою память, она не давала нужных подсказок. Когда, проснувшись, он выглядывал из машины, ни рядом с ней, ни в окрестных зарослях никого не было. Тем не менее все явно указывало на ограбление.

Когда Харитон покидал ИВС, вместе с ремнем и шнурками ему вернули телефонную трубку. На прощание диггер «на всякий случай» обменялся номерами со следователем Назаровым и теперь недолго думая активировал контакт.

«Икона не кошелек, – дожидаясь ответа, размышлял он. – Тот, кто организовывает кражи подобных вещей, всегда заранее знает будущего покупателя. Каналы таких продаж всегда немногочисленные и наверняка устойчивые. И грош цена здешним ментам, если они об этих каналах ничего не знают. А если знают, пускай поделятся информацией. Я им помог, пускай и они мне помогут. Долг платежом красен».

– Хабаров? Рад вас слышать, – зазвучал в трубке счастливый голос следователя. – Вы, наверное, хотели узнать о результатах нашей совместной экспедиции? Результаты отличные. Собака взяла след, преступников удалось задержать. Они не ушли далеко. Прятались здесь же, в Овражном. Это небольшая деревушка неподалеку от Кащеева. Их нашли в частном доме.

– Очень рад это слышать, но я бы хотел…

– И фактически все это – благодаря вам. Вы, наверное, хотите спросить, полагается ли вам какое-то вознаграждение? Увы! Сами знаете, как сейчас с финансированием. Даже у нас, в Смоленске, начальство то и дело жалуется на недостаток средств. Что уж говорить про маленький провинциальный городишко. Впрочем, поощрения нематериальные – не проблема. Если вам приятно будет получить благодарность по месту работы, я могу…

– Нет. – Харитон с трудом вклинился в нескончаемый поток слов. – Я бы хотел получить благодарность в ином виде.

– В каком же?

– Если помните, я пытался найти среди изъятых вещей икону.

– Да, конечно, прекрасно помню. Но, если не ошибаюсь, ее там не оказалось.

– Да. Я нашел ее в другом месте. Нашел и уже собирался выехать в Москву, когда обнаружил, что ее у меня украли.

– Вот как? Это неприятно.

– Очень неприятно. Поэтому я и решил обратиться к вам. Если я вам действительно помог, помогите и вы мне. Старинная икона – вещь не рядовая, эта кража – наверняка чей-то заказ. Обычные воры искали бы деньги, а у меня из машины пропала только икона. Все остальное на месте.

– Хм! Да, действительно похоже на заказ. Значит, ее выкрали из машины?

– Да.

– А где находилась в этот момент машина?

– Возле «Благовеста». Это интернат для больных детей. Она и сейчас там. Вместе со мной.

– Понятно. То есть вы бы хотели, чтобы вашим делом занялся опытный и компетентный сотрудник?

– Да. Очень бы хотел. И чем скорее, тем лучше.

– Рад буду помочь, но для этого вам необходимо написать заявление. Сами знаете, без официальной бумажки мы и шагу сделать не можем. Подъезжайте прямо сюда, я постараюсь все организовать на месте.

– Хорошо, я подъеду.

Звонок Харитона для следователя Назарова оказался чем-то вроде небесной манны. За последние двое суток он спал полтора часа. Сейчас, когда преступники были пойманы и миссия его в городе Кащееве выполнена, единственное, чего ему очень хотелось – побыстрее уладить формальности и вернуться домой.

Но он участвовал в деле не один, а сотрудники кащеевской полиции, работавшие вместе с ним, имели совсем другие установки. Их привлекала необычность громкого дела, им не нужно было никуда спешить, и они со вкусом смаковали каждую деталь, неспешно выясняя подробности.

Особенной дотошностью и придирчивостью отличался майор Фисун. Уже третий час он допрашивал Сытина и, похоже, не собирался закругляться.

Поняв, что заявление Харитона – прекрасная возможность переключить не в меру добросовестного сотрудника на другое направление, Назаров воспрял духом.

Он отправился в комнату для допросов и, вызвав Фисуна в коридор, стал объяснять ему суть предстоящей задачи.

– Это тот самый человек, который указал нам избушку, где пережидали беглые, – говорил он. – Как знать, может, окажется, что и это ограбление как-то связано с побегом. Нужно проверить все очень тщательно. Вся надежда на вас, Аркадий Сергеевич. С вашим опытом, с вашей внимательностью вы сразу сможете понять, в чем там дело. А насчет Сытина не беспокойтесь. Я сам закончу допрос.

Харитон приехал в изолятор, написал официальное заявление. Назаров отрекомендовал его Фисуну, не жалея похвал в адрес последнего.

– Аркадий Сергеевич – один из опытнейших специалистов. Настоящий ас сыскного дела. Расскажите ему подробности произошедшего, он осмотрит вашу машину, снимет отпечатки. В общем, произведет оперативные действия, установит факты. А уж после этого, на основании собранных материалов, будем действовать дальше. Договорились?

Критически смерив взглядом «аса», которому оставалось три года до пенсии, Харитон молча кивнул и направился к машине.

Характерные особенности работы Фисуна дали о себе знать уже в следующую минуту.

– Так значит, икону выкрали у вас из машины? – поинтересовался он, устраиваясь на пассажирском сиденье.

– Да.

– Из какой?

– Из этой. Я не умею ездить сразу на двух.

– Из этой? Но тогда как же вы на ней ездите?

– А в чем проблема?

– Но как же! Мне ведь необходимо будет восстановить картину преступления. Расположение объекта, окружающая обстановка. Как я теперь смогу представить ситуацию?

– Ничего страшного, я поставлю машину так же, как она стояла раньше, – угрюмо проговорил Харитон и, заведя двигатель, поехал обратно к интернату.

«Опытнейший специалист» сразу не понравился ему, и все дальнейшие события только усиливали это негативное впечатление.

Когда диггер припарковал джип на укромной поляне, Фисун вылез из машины и, войдя в заросли, принялся чуть ли не обнюхивать каждый куст. Параллельно он задавал массу вопросов, с точки зрения Харитона, совершенно ненужных.

Снова рассказав трогательную историю о семейной реликвии, диггер должен был объяснить, как потерял, а потом нашел икону, почему он искал ее в изоляторе, почему ее там не оказалось, из-за чего возникла драка и как давно он знаком с этими парнями-копателями.

– Да я с ними вообще не знаком! – с досадой говорил Харитон. – Выскочили из кустов, как ненормальные, и давай кулаками махать. Ни с того ни с сего.

– Непохоже, чтобы здесь происходила драка, – глубокомысленно разглядывая деревья, размышлял Фисун. – Ни одна ветка не сломана, даже трава не примята.

– Так она здесь и не происходила. Это в лесу было, там, где старая партизанская база.

– Вот оно что! Так почему же вы сразу не сказали? Необходимо осмотреть это место.

– Зачем? – не скрывая раздражения, спросил Харитон.

– Это необходимо, – упрямо повторил Фисун. – Я должен восстановить картину преступления.

Уверенный, что зря тратит свое время, диггер зашагал в лес, уже жалея, что связался с официальными органами.

«Если у них всегда так расследуются дела, неудивительно, что раскрываемость нулевая, – хмурясь, думал он. – Этих зэков они уж точно никогда бы не нашли, если бы не я. Понятно, почему этот Назаров обрадовался. Принимать помощь оно всегда приятнее, чем оказывать».

Осмотревшись на поляне со старыми блиндажами, Фисун стал бегать по ней туда-сюда, как ищейка, вынюхивающая след.

– Так значит, вы потеряли икону во время драки?

– Да.

– Где именно это случилось?

– Вон там, возле деревьев.

– И когда вы вернулись, она лежала там же?

– Нет.

– А где?

– Дальше отсюда, в овраге.

– В каком овраге? Мне нужно посмотреть.

Харитон сплюнул, но вслух ругаться не стал. Просто пошел к оврагу, с ненавистью слушая, как позади под ногами дотошного «аса» шелестят прошлогодние листья.

От партизанской базы до оврага, где Харитон обнаружил икону, было не так уж близко. Фисун удивлялся, как она могла оказаться на таком расстоянии от места, где была потеряна.

– А вы ничего не перепутали? Она точно находилась в овраге? – допытывался он.

– Точно, – буркнул диггер, с трудом удерживаясь от желания послать собеседника подальше вместе с его глупыми вопросами.

– Странно. Слишком далеко. Как-то подозрительно.

– Ничего подозрительного, – вновь с досадой буркнул диггер, подходя к краю оврага. – Вот. Здесь она лежала.

Он кивком указал вниз, почти не глядя в овраг. Но боковое зрение уловило среди коричневатой прошлогодней листвы какое-то постороннее цветовое пятно. Харитон повернул голову. На дне оврага, испуская в пространство тихий свет, лежала икона…

– Так вот же она! – воскликнул Фисун. – А вы говорите, что украли. Как-то подозрительно все это, гражданин Хабаров. Вы заявляете, что у вас украли икону, потом говорите, что потеряли ее в одном месте, а нашли совсем в другом, потом выясняется, что вы вообще ничего не теряли, а икона спокойно лежит там, где и была. Все это очень подозрительно. Подозрительно и странно.

– Странно, – с трудом приходя в себя, повторил Харитон. – Послушайте, вы сейчас видите то же, что и я? Там, на дне оврага. Там – икона? Правда? Золотистая такая, да?

– Да, – согласился Фисун, удивленно заглядывая, но не в овраг, а в лицо Харитона. – А что такое? Что с вами? Вы хорошо себя чувствуете?

– Да вот уже теперь и не знаю.

– Послушайте, гражданин Хабаров, – сердито заговорил майор. – Если это шутка, то совершенно неуместная. Я при исполнении, между прочим. И если вы хотите намеренно вводить в заблуждение органы дознания, то…

– Нет, нет, нет! Что вы! – счастливо улыбаясь и мгновенно позабыв свою недавнюю досаду на «аса», воскликнул Харитон. – Ни в коем случае! Как я могу вводить в заблуждение? Я наоборот. Я помочь стремился. Можете у следователя Назарова спросить. А с этой иконой не знаю, как вышло. Не понимаю, как она снова могла здесь оказаться. Может, я просто забыл?

– Вы хотите сказать, что, обнаружив здесь икону, забыли забрать ее с собой?

– А что? Разве такое невозможно? Со мной это очень даже часто бывает. Я ужасно рассеянный.

…Кое-как угомонив Фисуна, Харитон вместе с ним вернулся к машине. Он аккуратно уложил икону в футляр и под аккомпанемент укоризненных комментариев майора, все еще возмущавшегося по поводу «напрасно потраченных усилий и времени», завел двигатель и поехал к изолятору.

– На расстраивайтесь, Аркадий Сергеевич, – примирительно сказал он. – Не так уж и долго мы ходили. А обратно и того быстрее доедем. Доставлю вас прямо на рабочее место. С ветерком.

– В изолятор вам в любом случае придется ехать, – хмуря брови, сообщил Фисун. – Вы должны забрать заявление. Иначе нам придется отчитываться по нему, а в данной ситуации это, сами понимаете…

– Конечно, конечно! Я прекрасно все понимаю. Разумеется, я заберу.

Но в действительности Харитон даже приблизительно не понимал, что происходит. Икона, которую он своими глазами видел за пазухой у Серого, когда всех забирали в ИВС, исчезла оттуда и какими-то неисповедимыми путями вернулась в лес. Причем даже не на то место, где до этого находилась, а в овраг, расположенный на значительном расстоянии.

После этого она при загадочных обстоятельствах исчезла из машины и вновь оказалась в том же овраге. Даже если предположить, что из джипа ее украли, остается совершенно непонятным, для чего ее снова принесли в лес. Что за странные воры? Сначала рискуют, вытаскивают буквально из-под носа нужную им вещь, а потом несут ее в лесную чащу и, как обычный мусор, бросают в овраге.

«Мистика. Настоящая мистика, – не находя ответа ни на один из вопросов, думал Харитон. – Но как бы то ни было, икона снова у меня, и теперь уж ничто не помешает мне оперативно свалить отсюда. Поганый городишко! Выгружу этого чудака, заберу заявление и – только меня здесь и видели. На секунду забегу в ИВС и сразу на старт. Духу моего не будет в этом болоте инфернальном».

Припарковавшись возле изолятора, Харитон первым делом взял из машины икону.

– Захвачу с собой на всякий случай, – дружески улыбаясь, сказал он Фисуну. – А то вдруг снова потеряется.

Держа в руках черный футляр, он закрыл машину, включил сигнализацию, но не успел сделать и несколько шагов, как откуда-то сбоку на него налетел небольшого роста плотный мужчина и, вырвав футляр, побежал по улице.

– Ах ты гад!

На секунду опешив от неожиданности, Харитон тут же сориентировался и помчался вдогонку.

Он был гораздо выше неизвестного злоумышленника, и ноги у него были длиннее. Нагнав похитителя в несколько гигантских прыжков, Харитон сделал резкую подсечку. Убегавший вскрикнул и упал на землю. Футляр выскочил из рук вора и отлетел на газон. Но сейчас Харитону было не до него.

В ярости подскочив к корчившемуся на земле злодею, он со всей силы начал молотить его кулаками, будто желая напоследок выместить всю злобу и разочарование, постигшее его в городе Кащееве.

Коренастый здоровяк попытался отбиться, но у Харитона была более тяжелая весовая категория, да и эмоциональный посыл его был гораздо сильнее. Через несколько минут враг уже молил о пощаде.

– Помогите! – истошно завопил он. – Убивают!

– Гражданин Хабаров! Что вы делаете?! Немедленно прекратите! – бегая вокруг дерущихся, хлопотливо кудахтал Фисун. – Я вас за хулиганство привлеку.

– Вы лучше вот его за воровство привлеките, – заламывая руку и поднимая с земли коренастого, прохрипел Харитон. – Он пытался икону украсть. Вы свидетель.

Между тем драка привлекла внимание дежурного, из изолятора к Харитону уже спешили два дюжих охранника.

– Что ж, Аркадий Сергеевич, – улыбнулся диггер, передавая пойманного грабителя в надежные руки. – Думаю, мне теперь не стоит заявление забирать. Факт ограбления налицо, все произошло в вашем присутствии. Правда, на этот раз не так успешно, но ведь это дела не меняет. Наверняка за этим ублюдком стоит еще кто-то. Заказчик. Ваша задача разобраться.

– Мы разберемся, – многозначительно глянув на задержанного, пообещал Фисун и следом за охранниками пошел в изолятор.

Проводив взглядом так неожиданно и удачно пойманного вора, Харитон обернулся на газон, где в яркой зелени травы резко выделялся черный силуэт футляра. Поднимая его с земли, диггер вновь ощутил подозрительную легкость.

Резко раскрыв футляр и заглянув внутрь, Харитон зарычал от отчаяния и злости. Он снова был пуст…

С досадой швырнув бесполезную вещь обратно на газон, диггер со всей силы пнул росшую рядом ни в чем не повинную березу.

«Я схожу с ума? – блуждая глазами по зеленой траве, будто еще надеясь увидеть там икону, подумал он. – Кащеев – город призраков. Но ведь я сам своими руками буквально пять минут назад держал этот футляр, и икона в нем была. Ладно, пускай не пять. Но все равно во время драки никто не мог ее вытащить. У всех на глазах, средь бела дня. Да здесь и прохожих-то нет. Кроме охранников, никто не проходил. Спросить у этого Фисуна? Какой смысл? Увидел бы что-то, сам бы сказал. В двух шагах стоял. Да я и сам бы увидел. Нет, к футляру точно никто не подходил. А икона исчезла. Непонятно».

Раздумывая, что все это может значить и как ему теперь следует поступить, Харитон медленно пошел к машине.

«Не иначе, она снова в овраге, – усмехаясь, предположил он. – Это такая специальная местная игра. Кащеевские прятки. Неодушевленные предметы сами собой перемещаются, куда захотят, а ты должен их найти. Причем в этот раз придется искать самому. Снова заявлять в органы не стоит, могут неправильно понять. Этот майор и без того странно на меня поглядывал там, в лесу. Еще одно заявление о пропаже иконы, и он назначит мне медицинское освидетельствование. Кстати, интересно, что это за мужик, который пытался ее украсть? Он знал, что в футляре икона, или просто хотел выхватить сумку, полагая, что там деньги? Впрочем, неважно. Я лично собираюсь уехать отсюда раньше, чем это выяснится».

Придя к такому решению, Харитон завел машину и поехал к интернату.

В этот раз он не стал прятать джип на укромной полянке, уверенный, что оставляет его ненадолго. Вариантов поиска иконы было немного. Диггер вошел в лес с твердым намерением, если иконы не окажется в овраге – плюнуть на все и возвращаться в Москву.

«Не до бесконечности же они будут водить меня, эти невидимые местные духи, – думал он, пробираясь сквозь бурелом. – Пускай с кем-нибудь другим играют. С меня хватит».

Но какова бы ни была его решимость, к оврагу Харитон подходил, невольно испытывая внутренний трепет. Он верил и не верил в подобное чудо.

В Москве, читая выписки из старых летописей, где описывались чудеса, совершенные иконой, он относился к ним формально, как к своеобразной статистике. Теперь же, когда с проявлением чудес ему довелось столкнуться лично, он терялся, не зная, как все это воспринимать.

В волнении перед неминуемым «пан или пропал», Харитон зажмурил глаза и медленно направился к краю оврага. Ему казалось, что он точно оценил расстояние, но, по-видимому, все-таки ошибся, так как последний шаг сделал в пустоту. Скатившись на дно оврага и раскрыв в недоумении глаза, он прямо перед собой увидел золотисто-коричневый образ, с которого как живые смотрели лики Богоматери и Младенца.

В очередной раз пораженный, Харитон присел на корточки и стал пристально смотреть на икону. Он уже не сомневался, что все это неспроста и что троекратное возвращение иконы на одно и то же место значило что-то важное. И он, напрягая все душевные силы, пытался разгадать эту загадку.

«Чего же ты хочешь от меня, Святая Матерь? – мысленно вопрошал он, вглядываясь в лик Богородицы. – Что желаешь сказать?»

Подняв глаза от иконы, Харитон нашел, что вокруг не произошло никаких изменений. Так же величественно колыхались в вышине кроны столетних сосен, так же смиренно лежала у подножия листва, постепенно истлевая и уходя в небытие. В видимом мире, на поверхности, все было как прежде. Новое и невиданное можно было отыскать лишь внутри природной оболочки, в ее неведомой глубине.

«Что ж, может быть, – как бы отвечая на собственные тайные мысли, согласился Харитон. – Может быть, так оно и есть. Я ведь копатель. Исследую то, что скрыто под землей. Значит, этим я и должен заняться».

Определившись, что делать, Харитон понял, что придется вернуться к машине за инструментами. Он уже наклонился, чтобы захватить с собой икону, но новая мысль остановила его.

– Ладно, жди меня здесь, – улыбнувшись, проговорил он и вылез из оврага.

Вынужденный то и дело пробираться через лес, Харитон хорошо запомнил дорогу. Поэтому поход за инструментами не занял много времени. Приблизительно через час он вернулся к кромке лесного оврага.

Икона лежала там же, где он ее оставил.

Аккуратно переложив образ, Харитон вонзил в это место саперную лопатку.

Углубившись чуть больше чем на полметра, он почувствовал, что острие лопаты упирается во что-то более жесткое, чем лесной грунт. Диггер аккуратно разгреб землю и, немного поработав специальной кистью, увидел перед собой череп.

Он был очень маленького размера. Несмотря на низинное место и влажный грунт, кости хорошо сохранились.

Харитон продолжил работу, и через несколько часов перед ним предстала величественная и страшная картина. В глубине лесной чащи на дне неприметного оврага нескончаемым скорбным рядом лежали человеческие останки. Захоронение было огромным, среди крупных скелетов то и дело попадались мелкие кости и черепа.

Полностью вскрыв загадочную братскую могилу, тянувшуюся почти на десяток метров по дну оврага, Харитон стал делать фотографии, параллельно раздумывая о том, что это могли быть за люди и при каких обстоятельствах столь трагически окончилась их жизнь.

Недалеко находилась партизанская база, и можно было предположить, что здесь похоронены воины, убитые в сражении. Но погибшие на поле брани не лежали бы таким ровным рядом, собранные в одном месте. А если бы это была военная братская могила, она наверняка была бы как-то отмечена.

Здесь же, наоборот, просматривалось явное желание могилу скрыть.

Кроме того, присутствие детских останков наводило на мысль, что лежащие здесь люди – скорее гражданские, чем военные.

Анализируя увиденное, Харитон все больше склонялся к мысли о расстреле. В истории России хватало подобных массовых акций. Но определить, к какому времени могла относиться данная трагедия, Харитон затруднялся.

Все останки очень хорошо сохранились. Кости и черепа заметно выделялись на черной земле. Низинная влажность, вместо того чтобы ускорить процесс разложения, только смыла остатки истлевшей плоти.

Но предполагать, что расстрел – дело совсем недавнее, было бы абсурдно. Вездесущие СМИ, из каждой мелочи готовые раздуть сенсацию, не оставили бы без внимания массовое убийство, кто бы его ни совершил. Весть о трагедии в одночасье разлетелась бы по всей стране, и место захоронения несчастных жертв, конечно же, не осталось бы тайным.

«Нет, на современную история не похожа, – размышлял Харитон. – Да и на очень древнюю не особенно смахивает. Кости как новенькие. Даже странно, что они могли так сохраниться здесь. Все-таки лес, влажность. Да к тому же – овраг. Кого же могли захоронить в этом овраге? И кто? Если это расстрел, значит, овраг – самое близкое и самое удобное место, выбранное палачами для казни. А ближе всего он к партизанской базе. Может быть, расположение отряда было раскрыто и в овраге – плененные и расстрелянные партизаны? Но откуда столько детей? Или это – жители одной из окрестных деревень, расстрелянные фашистами?

Но они вряд ли стали бы так утруждать себя. Идти в лес, искать подходящий овраг. Зачем? Наверняка проделали бы все там же, в деревне. Там расстреляли, там же и захоронили. Если вообще собирались кого-то хоронить.

С другой стороны, на могилу указала икона. Причем весьма красноречиво и настойчиво. То есть вполне возможно, что захоронение как-то связано с монастырем. Он, конечно, далековато отсюда, но в целом расстояние не такое уж большое. Была бы сноровка. В последний раз от интерната я шел полчаса. А если расстрелянные – монахи и расстрелять их хотели по-тихому, так, чтобы об этом не узнали, например, в той же Кащеевке, лучшего места, чем этот овраг, не придумать. Не далеко и не близко. Совсем необязательно, что новоиспеченные революционеры стремились каждую акцию превратить в показательную и предать ее огласке. Кроме того, если я не ошибаюсь, этот монастырь был разрушен сразу же после революции, когда наглость новой власти еще не достигла крайних пределов. Может, проделать это на виду у всех каратели просто побоялись. Тем более, учитывая, что среди казненных столько детей. Они-то чем так досадили красным комиссарам? Или просто пошли заодно? Кто эти дети? Послушники? Ученики монастырской школы? Как они оказались в момент расстрела вместе с этими взрослыми? Вопрос. Но версия о монастыре похожа на правду. Хотя период, пожалуй, чересчур отдаленный для такой сохранности останков. Здесь что-то не сходится. Надо будет прояснить это, когда приеду в Москву. Узнать, что за бои здесь шли и какие еще интересные акции проводились в этой местности. История весьма странная».

Отсняв серию фотографий лесного захоронения, Харитон начал засыпать останки землей. До тех пор, пока не наступит полная ясность, что это за люди и какие события могли предшествовать казни, не стоит раскрывать тайну лесного оврага.

Закончив работу, Харитон присыпал свежевскопанную землю старой листвой, старясь придать дну оврага первоначальный вид. Затем он нашел среди валежника четыре большие сухие ветки и, сложив их в виде двух крестов, пометил границы захоронения.

Сфотографировав то, что у него получилось, диггер посчитал свою миссию выполненной.

– Что скажешь, Целительница? – с улыбкой проговорил он, поднимая с земли икону. – Правильно я поступил? Это должен был сделать?

Ответа не последовало. Лишь тихий золотистый свет, как и раньше, исходил от старинного образа и, как живые, смотрели лики.

– Сам знаю, что правильно. Надеюсь, хоть теперь-то удастся мне уехать отсюда.

…Уже вечерело, Харитон поспешил выбраться из лесной чащи.

На этот раз спать он не собирался. Несмотря на то что ехать приходилось в ночь, диггер не думал откладывать старт. Мистификации города Кащеева уже начинали плохо действовать на психику. Харитону не терпелось вновь оказаться в знакомом городе, среди знакомых людей, где все реально и по-настоящему, где неодушевленные предметы, как и полагается, стоят на своих местах, а не разгуливают, где им вздумается.

Подойдя к кованой ограде, возле которой был припаркован джип, Харитон аккуратно уложил икону, завел двигатель и пустился в обратный путь.

Проезжая дорогами города Кащеева, почти пустыми в этот вечерний час, Харитон раздумывал об иконе. При всей иронии, с которой всегда воспринимал он рассказы о чудесах, диггер не мог не признать, что найденный им образ действительно необычен.

«Если эта Целительница и правда способна исцелять, правильно ли будет отдавать ее пану? Что толку было выковыривать ее из этой глиняной стены, если через день-другой ее снова замуруют? Подземная пещера или банковский сейф – какая разница? Для людей она останется одинаково недоступной. С другой стороны, я-то, собственно, здесь лицо стороннее и на роль судьи не напрашивался. Восстанавливать вселенскую справедливость не мое дело. Я просто выполняю заказ. За который взял аванс, между прочим. Да ну, с какой радости я тут вообще голову над всем этим ломаю? Что у меня, других проблем нет? Мне заказали, я выполнил. Дальше пусть сами разбираются. Я не семи пядей во лбу такие сложные вопросы решать. Мне бы со своим разобраться. Ее еще привезти нужно, эту икону. Привезти и отдать. Сделать, что обещал. А там уж пускай как хочет. Если она такая умная и может в пространстве перемещаться по собственному желанию, она и из банковского сейфа исчезнет. А я должен сделать, что обещал».

Успокоившись на этой мысли, Харитон мельком глянул на дорожный указатель с названием города Кащеева, оставшийся за спиной, и с удовольствием надавил на газ.