Глава 7
– Вызывали, товарищ следователь? – поинтересовался Калюжный, входя в кабинет Назарова.
– Вы, наверное, со склада? Калюжный?
– Он самый.
– Да, проходите. У вас там должны быть вещи, изъятые у этой компании, задержанной вечером в лесу. Акты на них составляли?
– Само собой. У нас все по правилам делается. Все процедуры, как следует, в законном порядке оформляем.
– Хорошо. Там среди изъятого должен быть предмет культа – икона. Изображение Девы Марии с Младенцем. Нельзя ли мне принести ее сюда? Я должен кое-что выяснить.
– Икона? – заметно удивившись, переспросил Калюжный. – Хм! Не знаю. Что-то не припомню я, чтобы такое сегодня у кого-то изымалось. Посмотрю, конечно, но…
– Посмотрите, посмотрите. Должна быть.
…Вернувшись через полчаса, Калюжный доложил, что ничего похожего на «предмет культа» на складе нет.
– То есть как «нет»? – озадаченно спросил Назаров. – Вы хорошо смотрели? По моим сведениям, икона должна быть.
– Нету, товарищ следователь. Все обыскал. В каждую щель заглянул, можно сказать. Нету.
– Странно, – вспоминая прочувствованный рассказ Харитона о «семейной реликвии», проговорил следователь. – Принесите мне акты изъятия, пожалуйста. Я посмотрю.
Калюжный вернулся через пять минут, неся в руках небольшую пачку бумаг.
– Вот, пожалуйста. Здесь все описи. Все, что изъяли. Никаких икон нет, можете сами убедиться.
– Хорошо, спасибо. Можете быть свободны, я поработаю с этими документами.
Калюжный вышел, а Назаров углубился в чтение актов. Внимательно просмотрев описи, он нашел лишь полное подтверждение слов Калюжного. В актах не фигурировала не только икона как таковая, но не было даже намека на какой-либо похожий на нее предмет.
– Очень странно, – дочитав последний лист, заключил следователь и снова вызвал из камеры Харитона.
– То есть как это нет? – узнав, в чем дело, заволновался тот. – Я сам видел! Он ее за пазуху себе сунул, Серый этот. Не может быть, чтобы не было!
– Можете ознакомиться с документами, – протягивая диггеру листки с описями изъятого, предложил следователь. – Мы, правда, не даем читать подобные бумаги подследственным, но поскольку случай необычный…
– Я не подследственный.
– Да, разумеется. Извините.
Харитон принялся лихорадочно просматривать списки. С особым вниманием он прочитал акт изъятия запрещенных предметов у некоего гражданина по имени Сергей Ступинин. Но и в этом документе икона не фигурировала.
Обескураженно глядя перед собой, Харитон стал думать, что бы это могло значить.
«Я ведь сам видел. – Он попытался восстановить в памяти картину задержания, и снова ясно увидел Серого, прячущего икону под рубашку. – Куда же он ее дел? Заплатил и пронес в камеру? Какой смысл? Там еще быстрее отнимут. Потерял по дороге? Ерунда. Даже если выронил, я сзади шел, увидел бы. Куда же она могла деться?»
– А может быть, ее просто забыли зафиксировать в этих актах? – цепляясь за последнюю надежду, поинтересовался у следователя Харитон.
– Навряд ли, – ответил тот. – Даже если бы и забыли записать, сама вещь находилась бы среди изъятого. А ее там нет. Я специально просил проверить. Послушайте, гражданин Хабаров, я понимаю ваше разочарование и искренне вам сочувствую, но свою часть этой, как вы ее назвали, «сделки», я выполнил. Между тем время идет, и сейчас оно работает против нас. Надеюсь, вы понимаете всю важность поимки бежавших из мест заключения рецидивистов. Вы обещали помочь, и я думаю, тот факт, что среди изъятого не оказалось вашей семейной ценности, не должен повлиять на наш уговор.
– Да, разумеется, – перебил Харитон. – Я покажу, где находится избушка.
В этот момент Назарову доложили, что из Смоленска прибыл кинолог и, бодрый и энергичный, как будто и не было за плечами бессонной ночи, он стал готовить вылазку в лес.
Едва лишь служебный «УАЗ» с собакой и группой оперативников отъехал от здания изолятора, в небольшом закутке, где располагалась курилка, вновь появился Калюжный.
Он выкурил уже почти половину сигареты, когда увидел, как к курилке приближается Павлик.
* * *
Так и не успев пустить в дело нож, Павлик поспешил отступить поглубже в чащу, чтобы его не заметил подходивший к Харитону Кабан. Сквозь ветви он с интересом следил за дракой, но вскоре увидел нечто такое, что заставило его еще больше затаиться.
Стараясь не нарушать лесной тишины, из-за деревьев стали появляться люди в камуфляже. Бесшумно и неожиданно возникая тот тут, то там, будто материализуясь из воздуха, они приближались к поляне, на которой выясняли отношения старые знакомые.
Павлик понял, что, если его заметят еще и эти, начнутся уже серьезные неприятности. Он нырнул в кусты и перестал дышать.
Когда люди в масках вышли на поляну и раздался выстрел, он вылез из укрытия и, подойдя поближе, стал наблюдать из зарослей, что происходит.
До появления спецназовцев Павлик успел заметить, как из-за пазухи Харитона нападавшие достали черный кожаный футляр с иконой. Но, скрываясь в кустах, момент, когда Серый достал из футляра саму икону, Павлик уже пропустил.
Уверенный, что икона еще в футляре, который находится у кого-то из копателей, Павлик следил, как их заковывают в наручники и по одному уводят из леса.
Когда с земли подняли последнего из задержанных, Павлик стал осторожно пробираться следом и вскоре вышел к автомобильной трассе.
Увидев полицейские машины и автозаки, следопыт сразу догадался, каким будет их дальнейший маршрут.
…Дождавшись, когда машины тронутся с места, Павлик отступил в чащу, чтобы не привлекать к себе внимание, и достал телефонную трубку.
– Бронислав Станиславович, добрый вечер.
– Надеюсь, действительно добрый, – раздался в трубке недовольный голос. – Как идут дела?
– Он нашел икону, – чувствуя острую необходимость сообщить хоть что-то позитивное, сказал Павлик.
– О! Но это же прекрасно! – голос Зеленского сразу подобрел. – Когда ты привезешь ее?
– Наверное, скоро, – без особого энтузиазма проговорил Павлик. – Тут… заминочка небольшая.
– Что там опять?
– Его менты взяли. Вместе с иконой.
– Что? За что?
– Не знаю. За драку, может быть. Он тут подрался с одними. Ребята какие-то тут были неподалеку. Что-то, видать, с ними не поделил.
– О черт! Что это за город такой, этот ваш Кащеев! Бывает там хоть когда-нибудь все нормально?
– Да у нас всегда все нормально, Бронислав Станиславович, – вступился за родину Павлик. – Это чудик – ненормальный. Всюду лезет, все ему надо.
– Какой бы ни был, икону он нашел. А ты не можешь взять уже готовое. Что за проблема, почему он в полиции? Хотя… это даже еще лучше. Безопаснее для тебя. Пускай посидит, а ты как раз в это время в Москву съездишь.
– А икона?
– Что «икона»? Как можно быть таким идиотом, Павлик? Это же менты. Им два с полтиной в зубы сунуть, они для тебя в лепешку расшибутся. И икону, и все, что хочешь, на блюдечке с голубой каемочкой вынесут. Работай! Завтра утром я хочу услышать, что икона у тебя и что ты уже на пути в столицу.
«Два с полтиной, – хмурился Павлик, слушая короткие гудки. – Были бы они еще у меня, эти два с полтиной».
Павлик был человеком необщительным и, несмотря на неоднократные «приводы», близких знакомств в полицейских кругах не имел.
Раздумывая, к кому можно обратиться с подобным вопросом, он вновь вспомнил про Рыжего. Однажды в разговоре тот хвастался, что брат его новой подружки работает охранником в изоляторе и чуть ли не каждый день имеет хороший «навар».
– Так что теперь у меня, считай, своя «лапа» в ментовке, – говорил Рыжий. – Если какие проблемы, можете обращаться, мужики. На «раз» решим.
Припомнив эти смелые заверения, Павлик вновь взялся за телефонную трубку.
– Здорово, Рыжий! Давно не виделись, – бодро проговорил он. – Как вы там, нормально домой добрались с Геной?
– Добрались, ничего. Ты как? Друга-то своего нашел?
– А то! Конечно нашел. Теперь вот хочу отблагодарить вас, как обещал, магарыч поставить. Ты где, дома сейчас? Можем у тебя посидеть?
– Конечно, можем! – сразу оживившись, радостно ответил Рыжий. – Сейчас Гене позвоню, пускай тоже приходит.
– Конечно, звони. И подружке своей можешь позвонить. Помнишь, про которую ты говорил, что у нее брат в ментовке?
– Светка-то? Да, у нее брат. Только зачем она нам? Она не любит, когда я пью. Начнет предъявы кидать, только весь кайф поломает.
– Нужно, Рыжий. Мне с ее братом надо перетереть кое о чем. Помнишь, ты говорил, что он проблемы решить может?
– А вон оно что. Понял. Понял, Павлик. Все сделаю. Не сомневайся. И Светку озадачу, и брата ее найду. Я для своих корешей…
– Спасибо, Рыжий, – чувственно произнес Павлик. – Я знал, что ты настоящий друг. Через час ждите меня со всем комплектом. И выпить, и закусить, всего привезу. Ты, главное, брата этого мне добудь.
– Заметано, Павлик. Сделаю в лучшем виде. Не сомневайся.
Переговорив с Рыжим, Павлик вышел на дорогу и, тормознув первую попутную машину, поехал в Кащеев.
Был уже поздний вечер и возвращаться по бурелому к интернату, где стояла его «семерка», Павлик побоялся. В густом лесу и днем-то непросто ориентироваться, а уж ночью заблудиться можно в два счета.
С комфортом доехав до ворот интерната, Павлик пересел в свою «семерку» и отправился закупать магарыч.
Когда он прибыл в гости к Рыжему, там уже был накрыт стол, но кроме Гены и Рыжего, мужиков не наблюдалось.
– Не хочет она, – уныло ответил Рыжий в ответ на вопросительный взгляд Павлика. – Незачем, говорит, его звать. Все сожрет, выпьет, да и наскандалит еще.
Худенькая курносая Светка расставляла тарелки и не умолкала ни на минуту, умудряясь общаться со всеми сразу. Окинув ее взглядом, будто примериваясь, Павлик глубоко вдохнул и терпеливо начал внушать, как будет здорово, если к теплой компании присоединится и ее любимый брат.
– На кой черт он здесь нужен? – высоким, писклявым голоском, похожим на детский дискант, тараторила Светка. – Один всю водку выжрет. В него знаешь сколько входит, пока он запьянеет? Как в бездонную бочку.
– Ничего, я много привез, – успокаивал Павлик. – Всем хватит.
Усилия Павлика принесли плоды, и вскоре к компании присоединился такой же курносый, как его сестра, молодой парень по имени Федя.
Праздник для души удался на славу, и к полуночи Павлик и Федя были уже закадычными друзьями.
Осушив очередную стопку, Павлик приобнял нового друга за плечи и, дыша перегаром в ухо, стал объяснять суть проблемы.
Поняв, чего от него хотят, Федя важно наморщил лоб, немного помолчал, будто раздумывая, потом сообщил:
– Толик его зовут. Толик Калюжный. Он всем изъятым в предвариловке заведует. К нему обращаться надо.
– А ты знаком с ним? – пытливо взглядывал Павлик.
– Я-то? Да я со всеми знаком! – гордо отвечал Федя.
Обговорив, как лучше «сделать дело» и сколько нужно с собой взять, чтобы поездка не оказалась напрасной, изрядно подпивший Павлик повез своего друга в изолятор, чтобы «перетереть» с Толиком.
– Он вперед попросит, это уж как водится, – говорил Федя. – Скорее всего, половину. Так что ты смотри, не подставь меня. Деньги-то у тебя есть? Кто со мной потом дело иметь станет, если узнают, что я тебя на разговор «пустого» привез?
…Был второй час ночи. Приехав в изолятор, приятели сразу поняли, что здесь их никто не ждет. Как раз в это время в ИВС оформляли очередных задержанных по делу о побеге.
Зайдя внутрь, Федя сумел лишь перекинуться парой слов с загруженным работой Калюжным. После этого он вновь вернулся в машину, сообщив Павлику, что «сейчас не время».
Но о том, во сколько обойдется услуга, Калюжный сказать успел. Растерянно потирая карман, Павлик с грустью думал, что половина, которую могут потребовать у него вперед, – это почти все, что там сейчас находится.
Ждать пришлось долго. Павлик уже почти протрезвел, когда Федя, в очередной раз сходив «куда надо», сказал, что теперь можно.
– Вон видишь, тропинка узенькая? – тыча пальцем в лобовое стекло, объяснил он. – Она прямо в курилку ведет. Пройдешь туда, увидишь его. Он там один будет. Высокий такой, лохматый. Волосы темные. Да ладно, и так узнаешь. Он один будет…
Пройдя по тропинке, Павлик очутился в укромном закутке, где и увидел дымящего сигаретой «высокого» «лохматого».
– Про тебя, что ли, Федька говорил? – смерив взглядом очередного просителя, поинтересовался Толик.
Павлик начал объяснять, что ему нужно, но тут у Калюжного зазвонил телефон. Поговорив, он заторопился и, взяв деньги, сказал, чтобы Павлик пришел через час.
Чтобы скоротать время, Павлик отвез Федю домой и, уже окончательно протрезвев, вернулся в изолятор.
Взглянув на часы и убедившись, что назначенный час пробил, он вновь направился в курилку. Калюжный был там.
– Извини, братан, пустой номер, – проговорил он. – Нету там сумки твоей.
– Как нету? – изумленно вскинул брови обескураженный Павлик. – Черная такая, кожаная. Плоская. На папку похожа.
– Да понял я. Говорю же – нет. Вообще никаких сумок. Ни черных, ни белых. Все обыскал.
– Что за ерунда… – все еще не желая верить, недоуменно пробормотал Павлик. – Я же сам видел. У него была. Может, ты пропустил? Может, еще раз посмотришь?
– Да десять раз уже смотрел! – теряя терпение, отвечал Калюжный. – Нет там ничего. Ни сумок, ни папок. Ладно, мне идти нужно. А то еще заметят, что я тут с тобой базарю, не оберешься потом. Извини, я реально хотел помочь. Но если нет, так нет.
– Погоди, – озаренный догадкой, проговорил Павлик. – А может, они ее вытащили?
– Кого? – удивленно уставился на него Калюжный.
– Я говорю… ах да, ты же не знаешь. Слушай, брат! Сходи еще раз, а? Не в службу, а в дружбу. Очень мне вещь эта нужна. Там, в сумке этой, икона была. Очень она для меня, понимаешь, ценная. Очень нужно мне ее достать. Посмотри, будь другом. Может, они ее из сумки вытащили, а саму сумку выбросили. А мы тут ее с тобой ищем. А там, может быть, просто икона лежит. Без ничего. Посмотри, будь другом. Может, найдешь, а?
– Как, и тебе икона? – еще больше изумился Калюжный. – Вот это номер! Знал бы, что на иконы сейчас такой спрос, сам бы искать начал. Только если это икона, парень, тогда ее точно там нет. Могу даже не смотреть.
– Это почему? – сразу насторожился Павлик.
– А потому. Искал я уже сегодня икону. Начальству зачем-то понадобилась. Весь склад обшарил – ноль. Потом уж и по описям проверяли. Так ее и там нет. Не поступала. А если не поступала, то незачем и искать. Извини, братан. Видно, не судьба. В другом месте где-то спрятали икону твою.
Притоптав окурок, Калюжный отправился на рабочее место, а Павлик еще долго стоял, недоуменно глядя ему вслед и осмысливая свою новую неудачу.
* * *
Между тем служебный «уазик» уже подъезжал к опушке леса.
В оперативную группу входил один из спецназовцев, участвовавших в вечерней облаве. Он хорошо ориентировался в лесу, и до старой партизанской базы группа добралась быстро и без проблем.
Но путь к избушке занял гораздо больше времени. Не думая, что придется возвращаться обратно, Харитон не ставил себе целью помечать направление. Поэтому теперь найти дорогу к дальней келье ему было не так просто. Но вскоре он, так же как и незадолго до этого Павлик, начал замечать обломанные ветки, указывавшие, где он проходил, и дело пошло быстрее.
Потратив около часа, группа вышла на небольшое открытое пространство, где стоял полуразрушенный домик.
– Вот, здесь они сидели, – показал Харитон, входя в келью. – А я там, в погребе.
Оперативники занялись обследованием помещения, служебная собака принялась усиленно нюхать землю, а Харитон, в услугах которого сыщики пока не нуждались, вновь углубился в чащу.
Настроение его было – хуже некуда.
В машине, пока ехали в лес, и в лесу, пока шли к избушке, он не переставал ломать голову над тем, куда могла деться икона, но так и не нашел никакого внятного ответа на этот вопрос.
Он возвращался к партизанской базе, продолжая перебирать все возможные и невозможные версии случившегося. Нужно было забрать снаряжение, которое перед дракой с Кабаном он положил на землю возле деревьев.
«Хоть это отсюда увезти, – в унынии думал диггер. – А то, похоже, этот Кащеев – что-то вроде черной дыры. Портал в параллельные измерения. Все здесь пропадает».
Но инструменты были на месте. Дойдя до поляны с полуразрушенными блиндажами, Харитон нашел свое «макраме» там же, где оставил, никем не тронутое и не поврежденное.
Невдалеке, на поле вчерашней битвы, валялся и черный футляр. Подняв его, диггер зачем-то заглянул внутрь, хотя и без того знал, что он пуст.
В сущности, ему больше нечего было делать здесь, но упрямство и самолюбие не позволяли признать себя побежденным, он инстинктивно не желал покидать место, где в последний раз видел икону.
Понимая, что надеяться на удачу во второй раз уже несерьезно, он бродил между деревьями, ощупывая взглядом усыпанную истлевшей листвой землю.
Постепенно расширяя радиус своих поисков, Харитон отдалился от места, где находились старые блиндажи, и вновь углубился в лесную чащу. Местность, покрытая лесом, не везде была ровной, как ковер, иногда здесь встречались довольно значительные перепады высот.
Вот и сейчас Харитон подошел к небольшому естественному оврагу. В сотый раз повторяя себе, что абсолютно незачем здесь слоняться и давно пора возвращаться домой, он дошел до кромки оврага и заглянул вниз.
Там, среди слоя прошлогодних листьев и кое-где пробивавшейся из-под них зеленой травы, он и увидел икону. Чистая, без единой пылинки, будто только что положенная сюда, она четко выделялась на фоне тронутой тлением природы.
Изумленный, Харитон какое-то время смотрел вниз, не в силах произнести ни слова и не решаясь поверить в чудо. Он крепко зажмурился, полагая, что от постоянных мыслей об одном и том же ему просто показалось, но, открыв глаза, увидел то же самое. Икона не исчезала.
Теплый, золотистый тон распространял вокруг тихое сияние, будто некий небесный светоч теплился на дне лесного оврага, и казалось, что из этого света смотрят живые человеческие глаза.
На лике Младенца у подбородка виднелась заметная царапина. Спускаясь в овраг, Харитон уже не сомневался, что икона – та самая.
«Мистика какая-то, – думал он, поднимая икону и упаковывая ее в футляр. – Заколдованная она, что ли, эта икона? Или просто уж места здесь такие. Геопатогенные. Как могла она в этот овраг попасть? Драка была вон где, в эту сторону даже и не ходил никто. Не говоря уж о том, что я сам, своими собственными глазами видел, как этот Серый сунул икону за пазуху. И ему тут же сковали руки за спиной. Мистика».
Так или иначе, икона снова лежала в футляре и, несмотря на все сомнения, настроение Харитона заметно улучшилось. Вновь сориентировавшись на местности, он направился в сторону интерната, возле которого вот уже вторые сутки его дожидалась верная «Тойота».
«Сваливать надо отсюда, – размышлял он, пробираясь сквозь чащу. – И чем скорее, тем лучше. Город призраков. То монахи какие-то невесть откуда являются, то уголовники. Не нужно. Нам попроще чего. Получил – расплатись. Отдать икону этому пану, да и забыть, как страшный сон. Чем скорее, тем лучше».
Но, выбравшись из леса и направляясь к машине, Харитон почувствовал, что сразу стартовать не получится.
Был девятый час утра, только-только начинал разворачиваться во всю силу еще один яркий и роскошный июньский день. Но диггер на спал уже двое суток, несмотря на потоки света, заливавшие все вокруг, у него слипались глаза и непреодолимо клонило в сон.
Пускаться в таком состоянии в многокилометровый переезд было опасно.
«Вздремну часок-другой, – решил Харитон, раскладывая задние сиденья. – А тогда уж двину. Неприятно будет, если за рулем засну».
Соорудив в задней части салона вполне приемлемое походное ложе, диггер положил под голову футляр с иконой и, с удовольствием растянувшись, через мгновение заснул.
* * *
Лишь только Харитон погрузился в забытье, скрытый от любопытных глаз густыми ветвями лесной «гостиницы», с другой стороны к изгороди, окружавшей интернат, подъехала вишневая «семерка».
Когда выяснилось, что иконы в изоляторе нет, Павлик загрустил, но потом принялся рассуждать логически.
Он вспомнил, что побоище, происходившее на лесной поляне, не всегда находилось в поле его зрения. В тот момент, когда он прятался в кустах, опасаясь, что его заметят спецназовцы, с иконой могло произойти все, что угодно. Вовсе не обязательно, что, отняв ее у диггера, дюжие парни потащили добычу с собой в изолятор. Они могли ее выронить, потерять, могли специально забросить куда-нибудь подальше, чтобы потом, вернувшись, забрать. Могло случиться все, что угодно. И вместо того, чтобы понапрасну расстраиваться и унывать, нужно вернуться в лес и хорошенько обыскать поляну со старыми блиндажами. Ведь Калюжный сказал, что иконы не было даже в списках. Значит, никто ее в изолятор и не приносил, то есть она осталась в лесу.
Придя к такому выводу, Павлик завел двигатель и, полный самых радужных надежд, поехал к интернату.
«Чудик сейчас на нарах отдыхает, – злорадно усмехаясь, думал он. – Вот и пусть посидит. Прав был Зеленский – так даже проще. Не будет под ногами путаться. Правда, деньги пришлось зря отдать… Ну да ладно. Я свое верну».
Припарковавшись в уже знакомом неприметном месте невдалеке от кованой изгороди, Павлик отправился на территорию старой партизанской базы. Отыскав знакомую поляну, он тщательно обследовал ее, осмотрев буквально каждую кочку, но в результате вновь погрузился в черную меланхолию.
Иконы не было, и возможность получить за нее деньги в очередной раз растаяла в воздухе, как мираж.
А деньги Павлику были нужны срочно. Раздавшийся телефонный звонок лишний раз напомнил, что время не ждет.
– Павлик? Так что ты там думаешь за свой долг? – голос в трубке был грубый, с хрипотцой. – Я жду. Или ты забыл?
– Что ты, Сазан, как я мог забыть! Я ищу деньги. Вот, буквально днями, сегодня-завтра постараюсь отдать.
– Ты уже неделю ищешь, Павлик. Такого уговора не было. Не садись играть пустой, а если сел, так отвечай за себя.
– Да я отвечу, Сазан, не сомневайся. Просто времени немного нужно. Собрать. Сам знаешь, сколько там.
– Я знаю, сколько там. И ты знал, когда на кон ставил. Тебе поверили, отнеслись с уважением. Как к своему. А ты, выходит, подставу кинул? Своих же корешей нахлобучить решил? Смотри не ошибись, Павлик.
– Что ты, Сазан, какую подставу? Я ведь сказал – ищу деньги. Только вопрос времени. День-другой. Как только соберу, так сразу…
И тут Павлика, с которого во время этого короткого разговора сошло семь потов, осенила гениальная идея.
– Слушай, Сазан, – воодушевился он. – А может, мы по-другому договоримся?
– Как? – уловив в голосе собеседника надежду на удачу, поинтересовался Сазан.
– Тут у меня информация есть. Может, пригодится тебе. Знаешь, где «Благовест» находится? Больница детская?
– Знаю. И что?
– Там ведь лес вокруг.
– А в лесу деревья. Не тупи, Павлик. Если взялся говорить, говори за дело…
– Да я за дело, за дело, Сазан. Там не только деревья. Там, в лесу, в укромном местечке тачка припрятана. Крутой джипяра. Номера не наши, хозяин ее сейчас в изоляторе отдыхает. Ты, если хочешь, намекни кому надо. Чудик этот с нар не скоро слезет, а больше присмотреть за ней некому. Он же не местный. А тачка – что надо. Она весь мой долг раза в три перекроет.
– Правда? – после небольшой паузы проговорил Сазан.
– Верняк!
– А откуда ты знаешь, что он в изоляторе?
– Сам видел, как забирали.
– А тачка, значит, говоришь, одна стоит?
– Одна, Сазан. Да еще место такое хорошее – кто не знает, ни в жизнь не догадается, что она там. Со всех сторон закрыто.
– А ты откуда узнал?
– А я видел, как он ее ставил. Нечаянно. Проезжал тут мимо. И вот. Заметил. Ты, если хочешь, пришли кого-нибудь, я покажу где.
– Ладно, – снова немного подумав, проговорил Сазан. – Жди, я наберу.
Преодолевая дрожь в коленях, оставшуюся как напоминание о недавнем неприятном разговоре, Павлик поспешил выбраться из лесной чащи.
Продираясь сквозь бурелом, он думал, что, несмотря на мелкие неурядицы, в итоге все сложилось на редкость удачно. Зачем ему мучить себя, бегать за диггером в безуспешных попытках отнять икону? Потом везти ее за тридевять земель. Да еще до последнего момента сомневаться, заплатит ли хитрый поляк, что обещал. Вопрос можно решить гораздо проще. Ему ведь нужны только деньги, а способов достать их существует масса. Продажа иконы – всего лишь один из них. Причем далеко не самый удобный и быстрый.
Престижный и дорогой автомобиль – товар более ликвидный и, главное, находится, можно сказать, уже в руках, не нужно никуда бегать. Шепнуть на ухо кому надо, указать координаты, и все проблемы сразу разрешатся. Неприятный карточный долг будет зачтен, все претензии с него будут сняты и незачем будет ломать голову, угадывая, куда могла подеваться неуловимая икона. Причем вполне вероятно, что для того, чтобы добиться этого блестящего результата, ему даже и делать ничего не придется, кроме как сообщить координаты машины. Все сделается само собой.
Вновь преисполненный оптимизма, Павлик вышел к интернатской ограде. Когда он подходил к своей «семерке», вновь зазвонил телефон.
– Павлик? Я подумал за твое предложение. Попробовать можно. Ты где сейчас?
– Я-то? – бойко и уже не дрожа ответил Павлик. – Я как раз здесь, возле интерната, Сазан. Если хочешь, можешь прямо сейчас подъехать. Для предварительного просмотра, так сказать.
– Ладно. Жди. Мы с Вовой сейчас будем.
Минут через десять Павлик заметил подъезжающий к интернату черный «БМВ», который лет пятнадцать назад посчитали бы очень крутым.
Выскочив из своей машины и радостно улыбаясь, будто наконец дождался самых дорогих гостей, Павлик поспешил навстречу приехавшим.
Из «БМВ» вышли двое. С водительского места бойко соскочил средних лет невысокий здоровяк, очень похожий на Павлика, только со светлыми волосами. Следом за ним с заднего сиденья тяжело поднялся высокий пожилой мужчина с тонкими злыми губами и серым лицом.
– Где этот твой крутой джипяра? – в растяжку, как бы нехотя, спросил пожилой.
– Здесь, Сазан, здесь, – суетился Павлик. – Идем, я покажу.
Пройдя вдоль интернатской ограды, компания вышла на небольшую полянку, на которой стоял джип.
– Вот! – торжественно объявил Павлик. – Вот она, тачка! Видал какая!
– Да, ничего, – плотоядно усмехаясь и внимательно осматривая машину, ответил Сазан.
– Да ты подойди, Сазан. Подойди поближе, – убеждал Павлик. – Там один салон чего стоит.
Сделав несколько шагов к «Тойоте» и заглянув через тонированные стекла внутрь, Сазан тут же отпрянул, будто увидел что-то страшное.
– Ты что ж это делаешь, сука! – изменившись в лице, зашипел он. – Шутки шутить со мной вздумал?!
– Ты чего, Сазан? – испуганно присел Павлик. – Какие шутки? Все всерьез. Тачка – верняк, я отвечаю. Даже не сомне…
Оправдываясь, Павлик приблизился к «Тойоте», чтобы тоже заглянуть внутрь и узнать, что так рассердило Сазана.
Увидев, что, положив голову на знакомый черный кожаный футляр, на разложенных задних сиденьях сладко спит Харитон, горе-наводчик потерял дар речи. Тысяча вопросов бурным потоком пронеслась в его голове, и ни на один из них у Павлика сейчас не было ответа.
Как здесь оказался диггер? Почему его так быстро выпустили из изолятора? Или он сбежал? Тогда почему так спокойно дрыхнет здесь, вместо того чтобы «рвать когти» со скоростью света в свою Москву? Что у него в футляре под головой? Икона? Если да, то как ему удалось заполучить ее? А если нет, то… впрочем, не идиот же он, в самом деле. Конечно, в футляре икона. Но как она там оказалась?
– Послушай… – Павлик вознамерился объяснить Сазану ситуацию, но тут случилось непоправимое.
Поворачиваясь, он неосторожно задел крыло джипа, и в ту же секунду засвистала-заулюлюкала на весь лес бдительная сигнализация.
Сазан и Вова тут же исчезли, будто растворились в воздухе. Следом за ними бросился наутек и Павлик. Подбегая к своей «семерке», он успел увидеть лишь задний бампер «БМВ», мелькнувший за поворотом. Через минуту зазвонил телефон.
– С этой минуты ты на счетчике, – угрожающе прохрипело в трубке. – Сроку тебе – три дня. Не заплатишь… думай.
Зазвучали короткие гудки. Павлик так и застыл с трубкой возле уха, невидящим взглядом уставившись в пространство.
