Глава 5
Преступление и наказание
— Мальчишка! Да что ты о себе возомнил! Идиот! Кретин! — крики учителя сыпались на мою повинную голову, но осознание правоты сделанного, меня не отпускало. Тем более сидящий на диване генерал о чём-то переговаривались с сэром Артуром, постоянно посматривая при этом на меня, от этого тоже становилось страшно.
— Ты поставил проект под угрозу срыва только потому, что прочитал в записях о возможности сделать полуживую конечность?! Да за одно это тебе можно под трибунал отдать!
— Но ведь получилось же, — шмыгнул носом я, поскольку таская тело генерала из дома в экипаж и обратно, сначала вспотел, а потом простыл на холодном осеннем ветру.
— Да ты из ума выжил!!! — он разозлился ещё сильнее, — а если его душа отторгнет твои заплатки?! Как ты вообще до такого додумался?! Затыкать прорехи в чужой душе нейтральной аурой?!! Хочешь, чтобы генерал умер от противорезонанса?!
— Тогда мне казалось это лучшим решением, — я вспомнил ночь и своё чувство бессилия и близость поражения, когда перенесённая большая часть души генерала в протез не захотела сращиваться с его оставшейся в теле своей же частью, поскольку была пропущена через мою ауру и слегка стала отличаться по колебаниям от своей первоосновы. Когда началось отторжение, я запаниковал и чуть было не угробил всё дело, хорошо ещё от прилива крови в голову вспомнил о работах одного из учеников великого мастера и пропустив часть своей души, через тело генерала, действительно грубо и топорно «заляпал» буфер между аурой его протеза и души. Даже сейчас если взглянуть на его тело, мои «заплатки» были заметны более неровным зеленым цветом, чем ярко выраженная аура души и протеза.
— О мой Бог, кто-нибудь заберите его от меня иначе я его поколочу! — сэр Энтони взмахнул руками в воздухе, заставив меня вжать голову в плечи, но ничего не сделал и отойдя от меня, без сил рухнул на кресло. Разнос продолжался два часа, вскрывая все опасности этой затеи, о которых я просто не думал, в виду своей мало опытности.
— Генрих, ты ему хоть скажи, — простонал он.
Генерал громко хмыкнул и встал с дивана, пройдясь по комнате.
— Никак не могу привыкнуть к странному ощущению, что правая нога тяжелее левой, хотя ощущаю ей, как родную, — проворчал он, — конечно Энтони, если бы я знал, что надомной будут издеваться недоучка исповедник и доктор-садист, я бы никогда не согласился на операцию — ты знаешь, чего я хотел, но вот сейчас, когда я не чувствую между ногами большой разницы, кроме веса, мне трудно оформить свои мысли. Может быть Артур ты наконец скажешь своё слово?
— Все участники этой «операции», — глава тайной полиции скривился, как от больного зуба, — будут помещены под надзор, особенно эта девчонка-механик. Где ты её нашел вообще? Мои лучшие инженеры осмотрели протез и пришли к мнению, что работа гениальна!! Столько необычных технических решений они ещё не видели ни у кого. Я не стал их огорчать и говорить, что его создала всего лишь тринадцатилетняя девчонка-подмастерье.
Он помолчал и посмотрел сначала на меня, потом на исповедника.
— Стоит признать сэр Энтони, что мы имеем дело с чудом. В безумном предприятии, которое придумал и реализовал ваш юный ученик, просто божьим промыслом сошлись его идеи и мастерство исповедника, гениальность механика протеза и уникальность хирурга, который смог срастить нервы человеческого тела с золотыми нервами протеза.
— «Вообще-то идея с нервами была доктора Хоккингкса и Дженни, но лучше сейчас мне рот не открывать, гроза ещё не миновала».
— Никто не спорит с этим сэр Артур, — перебил его мой учитель, — но сколько рисков!!! Срыв проекта «Аргус»!! Он всё поставил на карту своей бредовой идеей!!! Кто теперь заменит генерала?!
— Ну не такой уж и бредовой, судя по нашему генералу, — сэр Артур усмехнулся и неожиданно подмигнул мне. Моя дрожь унялась, как по волшебству, хоть кто-то был на моей стороне.
— Вы его защищаете Артур!!! — взбеленился мой учитель, — да я таких безответственных поступков никогда не потерплю от своих учеников!!!
— Энтони, спокойнее, — неожиданно для всех за меня вступился и сэр Горн, — есть такое выражение «победителей не судят», думаю сейчас как раз такой случай.
— И ты туда же Генрих!!! — исповедник махнул на них обоих руками.
— Нет, конечно же мы накажем его, — продолжил глава тайной полиции, — нужно чтобы следующий раз, когда в его голову придёт гениальная по своей бредовости идея, он сначала посоветуется со своим наставником. Но Энтони, я тут рассказал об этом случае Императору, знаешь, что первое он спросил у меня?
Исповедник и генерал навострили уши.
— ???
— «Он сможет это повторить?» — выдержав театральную паузу, ответил тот на немой вопрос всех присутствующих.
— Повторить?!!! — не сдержался я, выдохнув вопрос за всех.
— Именно, — на сэра Артура устремились три пары глаз, — это является государственной тайной, но у дочери императора в детстве при падении с лошади был ужасный перелом кисти, её пришлось ампутировать и она сейчас носит протез, а также перчатки на обоих руках чтобы это скрыть. До сих пор ничего похожего на то, что я вижу сейчас перед собой, никто им не мог предложить. Так что передо мной сейчас большая дилемма, что ответить Его императорскому величеству. Вы втроём сможете повторить то, что сделали недавно?
Первая мысль, вспомнив всё то, что я пережил во время операции, сколько страхов натерпелся, поскольку был на волосок от провала, была: — «Конечно же нет!».
Но возглас замер у меня в горле, когда голос у сэр Артура приобрёл оттенки металла.
— Прошу не принимать такое сложное решение в одиночку Рэджинальд, посоветуйся со своими подельниками. Благо они все сидят в одной тюрьме. Поговори со своим учителем и дай мне взвешенный ответ завтра утром.
— Тюрьме?! — возмутился я, — за что?!
— За пособничество, — отрезал глава полиции и я понял, что сейчас не время показывать характер.
— Хорошо сэр Артур, но я могу попросить выпустить Дженни и доктора? Их вины нет в случившемся, это только моя вина. Они не знали в чём принимают участие.
— Судя по тщательной подготовке замысла, я в этом сильно сомневаюсь Рэджинальд, — не поверил он мне, — но мой ответ на твою просьбу будет зависеть в том числе и от вашего ответа, так что очень хорошо подумай, прежде чем сказать «нет».
— «Нужно вытащить Дженни и доктора, — сейчас это было единственной моей мыслью».
— Можно поехать сейчас сэр Артур? Я хотел бы сразу их забрать оттуда.
Глава тайной полиции задумался.
— Сэр Артур, я прошу вас, вся вина лежит на мне, я не хочу, чтобы девочка находилась в таком ужасном месте!!! — начал закипать я.
— Я дам сопровождающего, — неожиданно согласился он, заставив моё сердце чаще забиться.
— Спасибо! Я оденусь и буду ждать на входе, — я встал и поспешил в свою комнату, чтобы быстрее выехать.
Сэр Артур посмотрел вслед вышедшему подростку и спросил.
— Ну что думаешь Энтони? Как будем его наказывать?
— Предлагаю скотобойню, отличное и запоминающееся место, а чтобы одному не было скучно, компанию ему составят остальные соучастники.
— Использовать исповедника, как самого низшего ремесленника для вытягивания душ животных?! — изумился глава, — да ты эстет Энтони.
— Иногда он меня просто бесит, — внезапно признался исповедник, вставая с кресла и наливая себе из графина виски, — будет кто?
Он показал на другие стаканы, но мужчины отказались. Ничуть этому не расстроившись, он налил себе жидкости в стакан на два пальца и снова вернулся в кресло, где сделал небольшой глоток.
— Чем же? — видя, что пауза затянулась, поинтересовался военный.
— Своим видением мира, — исповедник взмахнул стаканом, чуть взболтав напиток, — у него на всё есть своё мнение. Мне иногда кажется, что для него просто не существует авторитетов, хотя его начитанности может позавидовать любой мой ученик. Возможно в этом кроется проблема? Я не знаю. Он слишком много читает трудов великих людей, а ведь там очень много непроверенных теорий и просто идей, который не доводились их создателями до натурных испытаний, как например и вот эта, с приращиванием механических протезов к телу человека. Наш случай, на моей памяти, вообще первый проведённый за последние сто лет.
Сделав глоток и посмаковав напиток, он продолжил.
— Что если бы всё провалилось? Генрих умер и вместо проекта «Аргус» мы получили бы просто протез с эссенцией души и мёртвое тело. Кстати, у нас же нет теперь ему замены? Что с этим-то делать?
— Если он сможет провести операцию по вживлению протеза для Луизы, мы придумаем, что делать дальше, — сэр Артур покачал головой, соглашаясь со словами собеседника, — если же нет, нас всех ждут неприятности. Император ждёт моего ответа, так что я не отправлюсь домой, пока не его не получу.
— Его ведь можно просто заставить, — удивился молчавший до этого генерал, — почему вы не хотите использовать более простой метод убеждения? Под пытками все становятся шёлковыми.
— Я думал над этим, но проанализировав все его поступки пришёл в выводу, что он перестанет быть лоялен. Будет делать, что мы приказываем, но с нулевой инициативой, так что сейчас бы ты, Генрих, лежал в зашитом мешке на дне могилы.
— Мне кажется немного дисциплины ему не мешает, ты видел, что он стал собранее, когда стал заниматься со мной, да и стрелять стал прилично. Может стоит на это сделать упор в его обучении? Дисциплина?
— Поверь мне, как только ты выйдешь из этого дома, он тут же забудет о всех твоих тренировках, его это не интересует.
Генерал громко хмыкнул, но промолчал, мальчишка был действительно трудноуправляемым и соглашался делать лишь то, что сам считал нужным или правильным.
— Пока он весело проводит время на скотобойне, я поищу кающегося, — поставив пустой стакан на стол, сказал сэр Энтони, — пусть это будет и не великая душа, но подберу что-то приличное.
— Может имеет смысл ему самому предоставить выбор? — неожиданно предложил военный, — вы же видите, он не хочет слепо следовать по проторенному пути, а ищет свой, так пусть и набивает шишки на нём сам, заодно и проверите насколько он разбирается в людях.
— У нас не так много времени, чтобы ожидать его решение, — пробурчал исповедник, но по прищурившимся глазам было видно, что он обдумывает приложенную идею.
— В конце концов предложите ему, если он сам делает всё и быстро — награда какую он захочет, если провалится — год делает только то, что говорите ему вы. Если он сам пообещает это, ни за что потом от своего слова не отступится. Я успел его изучить за эти месяцы.
— Тем более, что мешает ему и тебе искать кающегося параллельно? В словах Генриха есть смысл, тем более если операция с Луизой будет успешной, — поддержал здравую идею сэр Артур.
— Он ведь еще не согласился.
— Я уверен, он сразу согласится, как только увидит в каких условиях содержатся сейчас его друзья, — улыбка, словно трещина пересекла невозмутимое лицо главы тайной полиции, сделав его подобным хищнику.
— Так это всё был спектакль Артур? Для него? — возмутился исповедник, — ты заранее всё спланировал?
— Конечно, заодно наказал одних своих не слишком ретивых сотрудников, которые вовремя не донесли на него, — скривился глава, от воспоминания ещё одного промаха, — они думали, что у него карт-бланш и не придали значения всем этим странным поездкам по госпиталям и механикам. Хотя есть и плюсы в произошедшем, кроме всего прочего, его диверсия вскрыла пару недостатков охраны поместий, что находятся под нашим надзором. Если бы не он, а другой внутренний шпион решил положить не снотворное в еду, а яд. Так что я отдал приказания разделить кухню для слуг, гостей дома, а также охраны. Так что мои люди будут теперь питаться отдельно, пусть и не так сытно, как раньше, зато исключим возможность отравления.
Исповедник с генералом удивлённо посмотрели на собеседника. Когда люди такого уровня признаются в собственных промахах — это дорогого стоило.
— Ладно, в принципе мы всё решили, так что сперва Луиза, потом проект «Аргус», всё? — чтобы разрядить обстановку, сказал сэр Энтони.
— Сначала скотобойня, — ворчливо поправил его главу полиции.
— Это само собой, как только вернутся, всех туда сразу и отправим. Думаю, для закрепления эффекта и жить их оставим там.
— Кстати Энтони, а что он сказал тебе в своё оправдание? Во время допроса меня больше интересовали детали его операции, а не мотивы, — неожиданно вспомнил глава полиции перед уходом, — зачем он так рисковал, чтобы спасти нашего генерала?
— Да он так и сказал, — проворчал учитель смутьяна дня, — «я не смог бы дальше жить, если бы не попробовал его спасти для империи. Ведь я знал о такой возможности».
— Да, похоже ты был прав, — улыбнулся сэр Горн, — все его беды от большого ума, если бы не читал столько, то возможно и в голову бы не пришло, что можно часть человеческой души внедрить в механизм, да так, что не будет чувствоваться разница между живой и механической ногой.
При этом он постучал ногой о пол, показывая живое доказательство своим словам.
— Надеюсь наказание его хоть как-то заставит задуматься, — покачал головой исповедник, словно сам не верил своим словам, — иначе я не представляю, что с ним делать дальше, если он все наши приказы будет делать по-своему.
Его слова заставили задуматься всех.
Я до этого момента никогда не бывал в тюрьмах, лишь слышал по рассказам полицейских, что в них не сладко. Теперь же мне представилась возможность своими глазами всё оценить, поскольку ехали мы в Ньюгейт — одну из старейших тюрем империи. К тому же она так удачно располагалась рядом с судом Олд-Бейли, что иногда промежуток времени между вынесением приговора и приведением его в исполнение занимал пару часов. Сейчас конечно смертельных приговоров выносилось очень мало, по сравнению с довоенным временем, ведь война, словно гигантские жернова требовали себе всё больше и больше ресурсов. Теперь большинство приговоров по уголовным делам заканчивались приговорами «Виновен. Отправить рекрутом», только для отдельных дел делались скидки: обычно матёрых преступников сажали в тюрьму если велось тщательное расследование, если дело имело общественный резонанс, либо для отправки их на виселицу. Я сначала не мог понять, какой смысл тратить драгоценную эссенцию души, вешая человека, но позже изменил своё мнение: во-первых, ремесленники не палачи и найти того, кто массово будет приводить приговоры в исполнение будет проблематично, ну и во-вторых, исчезнет эффект наказания, когда публичные казни убийц и насильников собирают толпы любопытных и заставляют думать, смотря на дёргающееся в петле тела о том, стоит ли доставать нож, пистолет или обойтись дубинкой, идя на следующее дело.
В машине со мной ехали неизвестные водитель с охранником, но когда я попытался поинтересоваться где Вилли с Фрэнком — ответом мне было молчание, они вообще отказались со мной разговаривать, поэтому весь путь до НьюГейта прошёл в настороженном молчании.
Длинное, потемневшее от времени каменное здание приветствовало нас тишиной, а барбакан с фигурами святых на своём фасаде и опущенной железной решёткой въезда для парокаров был закрыт. Охранник вышел из машины и отсутствовал минут десять, прежде чем решётка стала подниматься и мы поехали через двух ярдовый туннель барбакана, на конце которого также была подъемная решётка.
Когда я вышел из машины, перед нами навытяжку стояли два охранника с испуганными лицами и таким выхлопом, что держались на ногах только чудом. Взгляды охранников «бегали» от меня к стоящим рядом охранникам, а также второму парокару, который припарковался позади нас.
— Мне нужны заключенные которые доставили к вам вчера: Дженни Олсен и доктор Энтони Хоккингс. Вас должны были предупредить по телеграфу.
— Так точно сэр, — видимо очень обрадованный, что мы не инспекция, один из них тут же кинулся в караульное помещение и вернулся с ключами, — я проведу вас.
Я пошёл за ним, стараясь не обращать внимание на то, что окружающие со всех сторон стены тюрьмы стали давить на психику. Казалось, если я попаду сейчас внутрь, обратного пути назад для уже не будет. Когда мы прошли пару караульных помещений, где веселилась охрана, которая при виде начальства стала суетиться и прятать бутылки, затем попали в длинный коридор, по бокам которого, находились огромные зарешёченные помещения, с лежаками из соломы. Её прелый и гниющий запах перемежался зловонием сотен немытых тел, которые находились в помещении и это при том, что большинство мест сейчас пустовало!
— «Какой же тут стоит запах, когда тюрьма полная?».
— Тюрьма практически пустует, так что мы рады новым постояльцам, — подтвердил тюремщик мои мысли, — как началась война здесь либо те, кто ждёт приговора, либо те, кто ждёт отправки на фронт, вот и всё нынешнее население Ньюгейта, сэр.
— Тонни я сам, — когда на встречу нам вышли два охранника с фонарями, видимо делающие обход, то услышав его окрик, они посторонились, давая нам пройти.
— Нам приказали поместить их всех вместе, так что я решил выделить всем арестантам камеру для высокопоставленных узников, — в лицо мне снова дыхнули перегаром, так что я поморщился. Угодливо согнувшийся тюремщик понял свою ошибку и быстро отвернувшись сначала отпер решётку, отгораживающую помещения с одиночными камерами от общих залов, а затем одну из камер слева по коридору.
Подхватив один из фонарей, висящих снаружи, он зашёл внутрь, чтобы посветить мне. Я, сглотнув комок в горле, зашёл за ним, с ужасом поняв в какие условия я загнал людей, которые мне помогали. В тусклом свете масляного фонаря навстречу мне сделала пару шагов Дженни в грязном платье, а также доктор, с синяком на пол лица, скрывая заплывший правый глаз.
Лица их были далеко не дружественными, поэтому я быстро произнёс.
— Я забираю вас, все объяснения потом.
У них хватило ума не спорить в присутствии посторонних, поэтому молча пошли за мной к выходу.
— А ещё двух вы будете забирать? — поинтересовался тюремщик у меня, — они правда слегка «помятые», но идти сами смогут.
— Кто это? — начал спрашивать я, когда раздавшийся знакомый голос из угла камеры снова заставил сжаться моё сердце.
— Рэджинальд, не бросай нас здесь.
Я бросился на звук и в лежавших на заблёванном полу двух телах опознал тех, кого сегодня искал.
— Вилли, Фрэнк! Простите! — я бросился к одному, потом ко второму, чтобы поднять их с пола. Тяжёлых мужчин мне не удалось поставить на ноги самостоятельно, к счастью, доктор пришёл на помощь, вернувшись в камеру.
Вот такой побитой и пошатывающейся командой мы отправились в обратный путь, при этом девчонка бросала на меня такие многозначительные взгляды, что становилось страшно за свою жизнь. Выйдя во двор, я поблагодарил тюремщика, который был бесконечно рад тому, что от нас избавился и стал распределять всех по машинам. Дженни конечно же демонстративно села во вторую с доктором, подальше от меня, я же погрузился со своими бывшими водителем и охранником. Когда парокары тронулись, я осторожно спросил Фрэнка, который пришёл в себя.
— А вас-то за что?
— Нужно было донести на твои поездки, а мы развесили уши, — тихо сказал он, — так что нам доходчиво объяснили, что так делать не стоило.
— Вас выгнали с работы?
— Ещё не знаем, — невесело отозвался Вилли.
— В общем, — я решился, — я тогда возьму вас обоих на работу.
Мужчины удивлённо переглянулись и посмотрели на меня.
— В каком качестве?
— Да в том же самом, — в принципе денег у меня сейчас было более чем достаточно, а они пострадали из-за меня, поэтому я решился быстро.
— У тебя даже парокара нет, — опухшими губами, грустно усмехнулся Вилли.
— Будет, не всё же мне на машинах тайной полиции разъезжать, когда-то и на своей нужно.
— Как-то это….- попытался покачать головой Фрэнк, но сразу же скривился от боли.
— Да всё решено, что вы как девочки, — возмутился я, — дом у меня есть и большой, хватит на всех, пока не подыщите себе жильё. Зарплата будет такая же, что вам не нравится?
— Да всё нравится, просто как-то быстро всё это. Ещё три дня назад были уважаемыми людьми с солидной работой, вчера стали заключёнными Нью-Гейта, а завтра наёмные работники молодого парня?
Я набычился, пытаешься помочь людям, а тебе в ответ недоверие.
— Рэджинальд не в тебе дело, пойми, — Фрэнк приподнялся на сиденье и устроился удобнее, — давай мы сначала поймем в каком мы сейчас статусе у себя в конторе, потом дадим тебе ответ. Хорошо?
— Договорились.
— Эй уважаемые, а куда нас везут, — я только сейчас понял, что едим мы в непонятную сторону и по незнакомым улицам, я тут ни разу ещё не был.
В ответ мне была тишина, что конечно же меня вывело из себя, мало того, что настроение было никаким, после посещения тюрьмы, так ещё теперь и неизвестность дальнейшей судьбы.
— Если вы хотите остаться со своими душами, я крайне не рекомендую вам не отвечать на мои вопросы, — выпалил я со злости.
Затылки дрогнули, потом нехотя охранник проговорил, не поворачиваясь к нам.
— Пока мы были в тюрьме, пришло распоряжение от начальства перевести вас, туда сейчас едем.
— Сэр, — нервы у меня были взвинчены настолько, что я и правда готов был убить их.
Наверно они это поняли по моему тону, поскольку охранник тут же поправился.
— Вас туда и везём, сэр.
— «Хоть и маленькая, но победа».
Поэтому я не стал больше к ним приставать, а пытался рассмотреть, куда едем.
Мы явно выехали из города и проезжали мимо парков на запад.
— Вы знаете где мы? — тихо спросил я у более опытных попутчиков.
— Бромтон, — Вилли, как шофер, конечно же сразу определил где мы находимся, — только что мы тут забыли я не знаю, тут кроме ферм нет ничего.
— Скотобойня, — также тихо ответил Фрэнк, — эта дорога ведёт на скотобойню. Я был там пару раз.
— Что мы там забыли? — удивился я, — тем более вы все в таком состоянии.
— Пятая точка мне подсказывает, наше наказание тюрьмой не закончилось, — Фрэнк посмотрел в окно.
Внезапно я вспомнил школу и слова учителя, как поступают с ремесленниками, которые либо совершили проступки и их не отправляют в тюрьму, либо те чей навык насколько мал, что им не разрешают работать с людьми.
— Уверен ты прав Фрэнк, — я сразу догадался, кто мог придумать мне такое извращённое наказание.
— «Но ладно я, все остальные то тут причем?».
— Догадался? — поинтересовался Вилли, наблюдая за моей мимикой.
— Да, буду забивать животных, вытягивая их души, судя по всему, — скривился я, — вот только вы что будете тогда делать?
— Разделывать туши, на что ещё могут пригодиться крепкие мужчины, — Фрэнк тоже понял задумку наших руководителей, — молодцы, что сказать, хорошо придумали.
— Угу, — настроение упало в ноль, теперь вместо учёбы и работы, которая приносила мне такое удовлетворение, я буду неизвестно сколько времени прозябать здесь, а ведь я даже не дал ответа на предложение сэра Артура, хотя что тут думать, конечно нужно соглашаться, предварительно конечно поговорив с двумя другими участниками.
— Прибыли, выходите, сэр, — вежливо обратился ко мне водитель, когда машина остановилась.
Снаружи нас ждали пятеро зашуганных мужчин, судя по одежде крестьян и ещё две машины охраны тайной полиции. Из одной из них мужчины, одетые не в свои обычные одинаковые костюмы-тройки, а в простую одежду списанных на сушу матросов, таскали вещи: спальные мешки, котелки и прочее.
Охрана наших машин сдала нас из рук в руки тем людям, которые прибыли на скотобойню раньше (я оказался прав в своих догадках) и укатили прочь. Я встретился глазами со старшим из тех, что теперь за нами присматривали и не отвёл взгляда. Пожив с генералом я и не такое давление выдерживал, так что пусть сразу поймёт, что я не его послушная овечка.
— Билл Мюрей, хозяин скотобойни, — старший охраны отвернулся от меня и показал рукой на одного из мужчин, что мялся сейчас на пороге унылого, серого, одноэтажного дома, — поступаете в его распоряжение, приказ главы тайной полиции.
— Кто бы сомневался, — проворчал я, но тем не менее отвернулся и подошел к невысокому коренастому мужчине, который от наплыва такого количества народа в свой тихий уголок, был растерян и молча мял в руках шляпу, с тоской смотря по сторонам.
— Добрый день сэр, — я протянул ему руку и попал в жёсткие тески рукопожатия, — Рэджинальд ван Дир и его наказанная компания. Где нам устроиться?
— Чем я заслужил такое наказание Господи, — он быстро перекрестился, и только после этого грустно посмотрел сначала на отряд тайной полиции, который нагло захватывал его дом, только потом ответил мне, — что же вы такого натворили сэр?
Прежде чем я открыл рот, он снова перекрестился и вдохнул, перебив меня.
— Не хочу я ничего знать, сэр, устраивайтесь где хотите. Моим помощникам выдан отгул с содержанием, так что завтра здесь останусь я один, чтобы ввести вас в курс дела. Потом скотобойня на две недели ваша.
— Две недели?!! — ахнул я от такой безумной и напрасной потери времени.
— Так сказал вон тот высокий мистер, — он показал рукой на старшего над полицейскими.
— Спасибо сэр, — я поблагодарил его и пошёл за доктором и Дженни. Фрэнк и Вилли переговаривались со своими коллегами не смотря на нахмуренное лицо их сержанта. Простым полицейским было плевать на его недовольства, они общались как и прежде со своими коллегами, которые с их точки зрения не так уж сильно и были виновны, как это хотело преподнести начальство.
— Идём внутрь? — обратился я к недовольной девушке, которая задумчиво ковыряла носком туфли землю, рядом с поленницей. Доктор же был спокоен и посматривал с усмешкой на царившую вокруг суету.
— Я так понял мы свободны, но наказаны, Рэджинальд? — по имени обратился он ко мне, видимо думая, что пребывание в тюрьме дало ему на это право.
— Да доктор и думаю завтра нам предстоит тяжёлая работа, — согласно кивнул я, не став пока возмущаться таким панибратством, — доплата ещё в тысячу гиней вас устроит за это вынужденное безделье?
Доктор улыбнулся.
— Ты прекрасно знаешь, что я помогал тебе не из-за денег, хотя от них отказываться не собираюсь. Как наш пациент?
— Жив, здоров и в полном недоумении, — я встретился с его понимающим взглядом, — ещё раз хотел поблагодарить вас мистер Хоккингс, несмотря на всё произошедшее, моя совесть теперь спокойна.
— Твоя-то да, — девушка бросила своё занятии и подошла к нам, — а моя мама с ума там сходит от волнения. Не к тебе же в дом утром ворвалась тайная полиция, постав всё с ног на голову в нём и забрав без единого объяснения дочь.
— Дженни, претензии предъявляй не мне, — мне не понравился её тон в разговоре, — я оплатил заказ, ты его выполнила, что там себе напридумывала тайная полиция, я в этом точно не виноват. Перед доктором я в долгу, он осознанно делал то, о чём я его просил, так что давай ты не будешь строить из себя оскорблённую невинность, за этот заказ я и так заплатил в трое большую от обычного цену. Я узнавал.
— Тогда и мне тоже тысячу давай, за моральную компенсацию, — сразу же сменила тон наглая девица, поняв, что я прав.
— Пятьсот, — отрезал я, — тем более, что нужно будет выполнить ещё раз такую же работу, только в этот раз, всё будет официально.
— А до этого я так поняла, это была твоя личная инициатива? — съязвила она.
— Четыреста пятьдесят, — уточнил я, не смотря на её возмущенный возглас, — будешь перебивать, моя доброта будет уменьшаться на величину гонорара.
На меня зло зыркнули, но угроза возымела действие и она прикусила язык.
— В общем всё это государственная тайна конечно, — продолжил я, оглянувшись вокруг и убедившись, что рядом нет людей, которые могли бы услышать наш разговор, — но нас попросили дать ответ, не могли бы мы сделать такой же протез для дочери императора.
Девчонка выпучила глаза, а доктор удивлённо присвистнул.
— Я конечно предполагал, что ты Рэджинальд птица высокого полёта, но чтобы настолько, — удивлённо произнес доктор, — кто ты?
— Это тоже государственная тайна, — я виновато пожал плечами, — если не хотите, чтобы тайная полиция всю жизнь заглядывала вам через плечо, то относитесь ко мне, просто как вашему работодателю, тем более уверен в том, что после этого наказания, я смогу упросить руководство вернуть вам работу, а Дженни в цех. Есть кое-какой проект, в котором они хотят, чтобы я участвовал.
Я сделал паузу.
— Который конечно же тоже, государственная тайна, — не смогла удержаться от шпильки девушка.
Я не успел открыть рот, чтобы ответить, как она прижала к нему холодную ладошку со странной смесью запахов прелой соломы, выделанной кожи, девичьем потом и прошипела.
— Тихо, тихо, успокойся.
Я отвёл её руку и покачал головой, эта наглая девица давно меня раздражала, так что я почти к этому стал привыкать.
— Пороть тебя некому, — единственное, что сказал я.
— Странно, но дедушка говорит также, прям слово в слово, — она удивленно на меня посмотрела, заставив нас с доктором переглянуться и усмехнуться.
— Я так понимаю, слова «нет» от нас никто не ждёт, — доктор Хоккингс вернулся к теме нашего разговора.
— Ну, судя по лицу главы тайной полиции, когда он делал мне это предложение, думаю вы не далеки от истины, доктор, — согласился я с его мнением.
— Тогда нужно устраиваться лучше и ждать дальнейшего развития событий, — он пожал плечами, — я за, только надеюсь нам дадут другую одежду, я после тюрьмы совсем не в презентабельном виде, даже для встречи с коровами.
— Я тоже! Это же ужас, что случилось с моим платьем, — девчонка недовольно показала мне на свою помятую и грязную одежду, — но я тоже за, если за это хорошо заплатят.
— Сейчас займусь, — заверил я их, довольный ответом и пошёл к сержанту.
— Мистер… — обратился я к нему, не зная его имени.
— Джек Рейнстон, сэр, — у него не дрогнул ни один мускул на лице.
— Передайте пожалуйста наше согласие сэру Артуру, но с условиями, — я спокойно стал перечислять, — работа будет оплачена и мне разрешат на эти две недели обеспечить достойную жизнь своим друзьям.
— На счёт этого не было особых распоряжений, — он пожал плечами, — но я передам ваш ответ, сэр.
— Мистер Мюрей, — я обратился к хозяину скотобойни, который отдавал последние распоряжения работникам, протягивая ему всю имеющуюся с собой наличность, — можно вас попросить?
При виде полновесных монет с заполненными эссенцией шкалами, не только у хозяина, но и у рабочих алчно мерцнули глаза.
— Что уставились, идите уже, — он накрыл мою ладонь своей и шикнул на работников, затем наклонился ко мне и дыхнул мне в лицо гнилым запахом изо рта, — нельзя же так сэр, такими деньгами тут просто так светить.
— Простите, я просто хотел попросить, чтобы вы наняли бригаду плотников, а также привезли к нам ближайшего портного, это можно устроить? — я понял свою ошибку, какой бы я не был сильный ремесленник, но удар ножом ночью по горлу, никого не сделает здоровее.
— Конечно сэр, — он быстро собрал деньги и переложил их к свой карман, поглаживая его рукой, словно убеждаясь, что они никуда не делись, — устрою всё в лучшем виде.
— Спасибо, — поблагодарил я его и отправился в дом, где сегодня нам предстояло переночевать. Завтра я собирался немного всё перестроить, причём только для нас, пусть тайная полиция сама о себе заботится.
На следующее утро мне пришлось разбираться сразу со всеми проблемами, начиная от вопросов в какую сторону увеличивать дом от прибывшей бригады плотников, заканчивая выслушиваем требований сержанта тайной полиции заняться наконец делами. Ну тут всё было проще для меня и тяжелее для всех остальных, по неопытности я вместо того чтобы встать в одном месте и по одной лишать коров душ, зашел в пригнанное стадо и под любопытными взглядами пастухов, просто потянул на себя души животных и так одновременно уложил всё стадо. На вопрос подошедшего доктора, кто всё это теперь будет таскать в разделочную и как, я лишь развёл руками. Он сам занялся этим делом, попросив меня в следующий раз сначала выслушать главу скотобойни о правилах забоя, а лишь потом устраивать массовое побоище, которое пугает людей.
Покосившись на пастухов, которые крестились в мою сторону и перешептывались, я понял правоту его слов, но выбора не было, нужно было начинать таскать туши, пока они были ещё свежими.
