Глава 10
Люди с тысячью душ

— Сэр Рэджинальд! — в комнату ворвался запыхавшийся слуга, — сэр Энтони просит вас быстрее одеться и идти вниз, прибыла машина от тайной полиции.

Я было открыл рот, чтобы послать его, но сдержался, учитель не стал бы посылать слугу в три часа ночи, если бы не произошло, что-то по настоящему важное. Я молча поднялся, положил закладку в книгу, и накинув на себя сюртук, протянул руки к поданному слугой тёплому пальто. Вот уже неделю, как на улице метёт метель, так что даже поход от крыльца дома, до теплого салона парокара мог привести к болезни. Слуга подал мне шарф и котелок, я быстро укутал шею и одев головной убор, поспешил за ним следом.

Возле входа столкнувшись с учителем, который собирался тоже явно наспех: волосы торчали из под цилиндра, а на щеке виднеется след от подушки.

Я показал глазами.

— «Что за спешка?».

— Сэр Артур прислал телеграмму, нам срочно нужно прибыть к ним в Воксхолл.

— Даже так? — удивился я, обычно к зданию самой тайной организации империи, о котором конечно же знал каждый житель столицы, не подпускали ближе трёх фарлонгов, не беря в расчёт тех «счастливчиках», которые попадали сюда не по своей воле и пропадали в этих стенах навсегда.

Мы погрузились с сэром Энтони в разные машины, так распорядилась охрана, теперь состоявшая из двух машин на каждого из нас, так что я не успел расспросить его о том, что ещё было написано в послании, оставалось только ждать, ведь ехать нам было не слишком далеко, всего лишь пару кварталов и затем пересечь Темзу, я знал, где находится здание тайной полиции, но сам в районе Кенсингтон лайн и вообще той части города, не был. Тёмная ночь и отсутствие видимости из-за снега не позволяло мне рассмотреть ничего, я с трудом понимал, как водитель видит дорогу. Мы двигались настолько медленно, что короткая дорога растянулось на пару часов, так что усталость накопившаяся за день успела свалить меня в сон. Поэтому только когда меня стали трясти за плечо, я проснулся. Залетающий снег и ветер в салон из открытой двери, тут же заставили меня передёрнуться от холода и запахнуть пальто.

— Пошли, Рэдж, нас ждут, — учитель отошел в сторону, давая мне возможность выбраться наружу и затем мы пошли по мощённой брусчатке в сторону массивного здания, больше похожего на средневековый замок, столь огромным и многоярусным он был.

— Жаль, ничего не видно, — завывающий ветер не донёс мои слова до учителя, поэтому я глубже надвинул на голову котелок и поспешил за ним, туда, где приветливо горели два газовых фонаря.

Резкий переход от студёного ветра, пробирающего до костей и тёплого помещения, едва стоило мне ступить за порог, был слишком контрастный, так что я мгновенно вспотел. К нам подошли два полисмена в знакомой гражданской одежде, один из них молча принял у нас верхнюю одежду и котелки, второй показал идти за ним.

Оглядываясь по сторонам, я никак не мог привыкнуть, что это светлое, красивое место, с паркетным полом, картинами на стенах и большими витражными мозаиками и есть то самое место, о котором с придыханием говорят все. Мне почему то казалось, тут должно быть темно и мрачно, не говоря уже о том, что внутри здание напоминало резиденцию какого-то знатного аристократа, а не секретную службу империи: цель которой ловить шпионов, предотвращать теракты и заниматься другими делами, имеющими общественный резонанс или представляющими угрозу для государства.

Только пройдя вглубь и ниже, за два кордона охраны и решёток, я понял, что всё же попал не в замок доброго волшебника, а ещё спустя пару пролётов вниз, когда мы по винтовой лестнице спустились на третий нижний этаж, я убедился, что есть в этом здании и свои тёмные места. Где-то раздавались удары, где-то кричали и выли — все эти звуки сопровождали нас, пока мы шли по коридору к цели, о которой знал только наш проводник. Я даже представил себе, что вот так же вели под охраной одного из тех, что сейчас кричали где-то на этаже и он с каждым пройденным шагом понимал, что назад пути нет.

Наконец впереди идущий проводник остановился возле решки, перед и за которой стояли полисмены. Перебросившись парой фраз, нам отперли решётку и мы попали в ещё один каменный мешок, который запирался уже на железную дверь. Когда открылась и она, то ударивший по глазам свет, заставил меня зажмуриться, настолько ярким был переход от полутёмных подземелий, к светлой и выстланной белой плиткой комнате. Полисмен сделал шаг в сторону и я прошёл внутрь, замечая всё по пути: стол, надёжно привинченный к полу, стулья, вмурованные в бетон, а также стоявших возле стен ремесленников, судя по зелёным стёклам очков, которые были на них одеты. Ни одного из них я не знал.

— Доброй ночи господа, — довольный голос сэра Артура заставил перевести мой взгляд сначала на его, а потом на хмурого парня с избитым лицом, который сидел на одном из стульев, с руками, прикованными к ручкам по обоим краям стола. Его кисти были замотаны в какую-то ткань, так что можно было догадаться, ради кого тут всё это представление.

Я достал камень и кинул взгляд на парня, а также на коллег, ауры которых окружали его со всех сторон.

— «Обычная, аура, — только хотел произнести я в слух, как я приглядевшись внимательнее, я едва не ахнул, когда вместо собственной души, которая составляла у него меньше трети от всего объема, я увидел кучу клочков аур с различными резонансами».

— «Да сколько же у него их тут?! — я сделал пару шагов ближе и не замечая, как напряглись другие ремесленники, оглядел его душу ещё раз, сомнений не было, — его аура на две трети состояла из чужих душ, невообразимым образом переплетёнными с его собственной мелкой душонкой».

— Коллеги, спасибо, можете выйти, — учитель вслед за мной посмотрел на сидящего парня: чуть старше меня, с короткой стрижкой тёмно-русых волос, носом картошкой, тяжёлым подбородком и очень внимательным взглядом. Он сразу насторожился, увидев нас.

— Энтони уверен? — удивился сэр Артур, — он попытался прикоснуться к моим ребятам, так что пришлось его слегка успокоить.

— Мы с Рэджинальдом знаем, что он не владеет методом без прикосновенного вытягивания душ, иначе ему не нужно было становиться ассистентом ремесленника и прикасаться к жертвам, когда они пускали сборщика к себе в душу. Так что уверен, мы с учеником справимся с ним.

— Ну смотри, — сэр Артур, кивнул ремесленникам, те по одному вышли за дверь, оставив нас троих рядом с задержанным.

Не смотря на то, что мы догадывались о причинах особенности его работы, тем не менее ожидая подвоха, я не сводил с его ауры взгляда, готовясь в любой момент нанести ответный удар.

— Я всё равно вам ничего не скажу твари, — проронил парень, косясь то на меня, то на учителя.

— Да собственно ты уже нам всё рассказал, — усмехнулся сэр Энтони, — ну большая часть из того, что мы искали, сейчас получила ответы. Рэдж, ты пробовал уже?

— Да учитель, — сознался я в том, что пробовал вытягивать душу у сидящего перед нами. Причём если из той части ауры, где были тысячи чужих кусков душ, это можно было сделать без проблем, то вот его собственную, однородную ауру, я не мог потянуть на себя ни каким образом, как бы не старался.

— Что же вы узнали такого, легавые? — презрительно хмыкнул он, скосившись на сэра Артура, который целиком отдал нам инициативу в первичном допросе, справедливо полагая, что ремесленники лучше разберутся с ним, а ответы выбитые под пытками, всегда можно будет получить позже.

— Рэджи?

— У него явно есть учитель, слишком уж всё у него небрежно в ауре, если он сам был тем самым, — я стал рассказывать то, что понял по виду его ауры, — кто-то явно научил его подмешивать свою душу к душам других людей, так что я теперь понимаю, как он внедрял в чужие души свой «ядовитый» кусок, который их потом убивал. Думаю в зависимости от объёма души донора этот процесс занимал от месяца до трёх, так что свежие следы посещения налоговика успевали стереться с их ауры и не привлекли внимания при обследовании ремесленниками, работающими с полицией. Также судя по остаткам чужих аур, но вполне может обходиться без слива душ, хотя странно, зачем в себе носить явные следы преступлений, одного опытного взгляда хватит, чтобы привлечь к себе внимание.

— В тех местах, где он ходил, никогда не было опытных ремесленников, даже мои помощники, что сейчас покинули камеру, с трудом разобрались, что у него не так с душой, — довольно ответил сэр Артур, — так что я решил позвать вас, пока не начали его пытать. Ты ведь особо просил об этом Энтони и теперь я понимаю почему.

— Да Артур, душа его похожа на твоих убивцев, тех самых, — учитель снял монокль с глаз и повернулся к главе полиции, — похоже кто-то нашел его в детстве раньше вас и отлично потренировал, хотя таланта в этом парне я особого не замечаю. Так, закачка чужих дух, подмешивание своего куска и обратная заливка, ничего экстраординарного — уровень третьего курса школы. Вот тот, кто придумал такое и обучил его, заслуживает действительно нашего пристального внимания, боюсь тебе без нас его не схватить, он может убить всех твоих ремесленников на расстоянии.

— Суки!! — Парень от наших слов словно обезумел и дёрнулся к нам в одном бессмысленном порыве, добившись только того, что в кровь разодрал свои руки, прикованные браслетами к ручкам стола, — вам никогда не поймать учителя! Он вас убьёт! Пожрёт ваши души и выплюнет их на свалку!

— Ну вот он и подтвердил правдивость наших слов, — довольно прокомментировал исповедник слова беснующегося парня, — где вы его поймали?

— Как и планировали, пара недель затишья и вот он снова появился, правда в другом районе, чтобы продолжить своё дело, — сэр Артур выглядел очень довольным, от проделанной работы, — так что тысячи часов наружного наблюдения не пропали зря, едва он появился со своим предложением, как мои люди накинулись и скрутили его, он не успел даже пикнуть. Только когда пришёл в себя, попытался выкинуть свои фортели.

— Твари! Ненавижу! — пленник от собственного бессилия захрипел, из его рта появилась пена.

— Постарайтесь его не убить, — попросил я, когда мы с учителем поняли, что больше нам тут делать нечего, — я бы хотел поработать с его душой, когда ещё найдешь такой экземпляр.

Сэр Артур не успел открыть рот, как учитель покачал головой.

— Не думаю, что тебе дадут Рэджи, если ты сможешь влиять на души подобных ему, — он кивнул головой в сторону пленника, — а сэр Артур готов поверить, что ты сможешь, его тайное оружие против ремесленников перестанет быть тайным, так что уверен, мы видим этого молодого человека с тобой в последний раз.

— Возможно, — уголок рта главы тайной полиции дрогнул, показывая, что учитель был прав, но признавать такое напрямую было не в его правилах.

— Тогда джентльмены, вас вернут домой и дальше с ним поработаем мы, — заключил он, — спасибо, что сразу откликнулись, не смотря на столь поздний час.

— Да это тебе спасибо Артур, — учитель чуть склонил голову, в жесте благодарности, — теперь становиться многое понятно, не только в мотивах, но и в способе преступления. Если он один подмешивал «яд» своей души в тела жертв, больше о преступлениях не стоит волноваться, зато стоит приложить усилия на поиск его учителя и покровителя. Хотя конечно, если его учитель был более продуманным, то имеет не одного такого ученика, вы кстати интересовались подобными смертями в других городах?

Лицо парня невольно перекосилось, да так, что глаза сэра Артура внимательно прищурились, едва он заметил это.

— Мы как-то не думали об этом, завтра же займёмся.

— Если информация подтвердиться, то нужно будет ждать ещё одного эмиссара от них, — учитель указал глазами на парня, — такие деньги никто не захочет терять. Думаю именно поэтому его, не смотря на опасность обнаружения, выгнали работать дальше. Жадность, простая человеческая жадность, всему виной.

— Поставлю вас в известность, как только найду что-то, — сэр Артур стал снимать с себя сюртук и закатывать рукава рубашки, — давно это было, но ради такого экземпляра я вспомню старые навыки.

— Пошли Рэджинальд, — учитель сразу заторопил меня, — точно знаю, дальнейшее тебе не понравится.

— Если он один из тех, из-за кого погибла Лиза, — я безразлично пожал плечами, — то поделом.

— Кстати не скажешь мне, зачем ты украл у него несколько обрывков душ? Думал я не замечу? — как между прочим тихо поинтересовался он, пока мы ждали, когда нам откроют первую дверь и выпустят из комнаты, откуда раздался первый булькающий звук.

— Хочу лучше их изучить, раз больше его не увижу, — конечно наивно было полагать, что мои манипуляции с аурой останутся незамеченными более опытным наставником.

— Ну и я парочку, тоже подрезал, — неожиданно хихикнул учитель. От этого признания у меня просто едва челюсть не отпала, я этого и не заметил, когда мы уходили, да и в ауре учителя не виднелось ничего, не свойственного ей.

— Научите? — сквозь зубы попросил я.

— Если пообещаешь больше не пить, то запросто, — он тяжело вздохнул, — из-за тебя я уже три недели, два дня и пять часов обхожусь без спиртного.

Я против своей воли громко хмыкнул.

— Обещаю, больше таких срывов не будет, — я твёрдо был уверен, что с такой «дырой» в сердце, которая образовалась после смерти дорогого мне человека, с которым толком я не успел даже пожить, следующие беды будет мне не страшны. С её смертью от меня словно откололся кусочек чего-то хорошего и доброго, оставив вместо себя только глубокую пустоту.

— Отлично, тогда слушай, — пока мы шли до машин, учитель в полголоса рассказывал о методике, как прятать в собственной ауре другие души, чтобы их никто не мог заметить.

— Да Рэджинальд, об этом кроме меня и тебя никто не должен знать, слишком велик соблазн для ремесленников с помощью этого метода, припрятать для себя чужие души, ты ведь понимаешь о чём я?

— Учитель, если я и припрячу что для себя, то это точно будут не те души, которые я получу служа империи, — не стал я лукавить и обещать, что никогда не возьму чужого, ведь это будет наглым враньём и учитель это почувствует.

— Честный ответ, мой мальчик, — умилился он, — именно то, что я хотел услышать от тебя, так что вот тебе последнее, без чего у тебя ничего не получилось, о чём я говорил раньше. Прости, но это действительно слишком соблазнительное знание, чтобы им не пользоваться в личных целях.

— Учитель! — возмутился я, от осознания того, что мне до сих пор не верят и проверяют.

— Слушай! — его голос стал серьёзным и он, наклонившись прямо к уху, прошептал несколько ключевых моментов, только услышав о них я понял, что действительно всё что узнал ранее, просто бы не сработало без этого.

— Если понял, то спрячь его души, а то они сильно светятся по сравнению с твоей, как бы на выходе нас не просветили паинитом, — спокойно заметил он, когда мы прошли все подвальные кордоны, решетки и снова не оказались в милом особняке, — зачем нам лишние вопросы.

Я не отвлекался на его болтовню, поскольку метод хоть и казался простым, но свернуть свою ауру так, чтобы она обволакивала чужую, оказалось труднее, чем я думал сначала. К счастью рядом со мной шёл пример подобной работы, так что точно зная куда смотреть, я быстро разобрался и спрятал в своей ауре краденые души.

— «Или если ты украл у вора, это не считается кражей? — мелькнула у меня здравая мысль».

На выходе на нас и правда посмотрели зелёными стёклами, на что мы лишь недоуменно переглянулись друг с другом и гордо фыркнули. Не того уровня нужны тут ремесленники, чтобы «светить» нас, явно не того.

Тайная полиция хорошо знала своё дело, так что в обед у нас была информация, что в трёх других крупных городах также фиксировались непонятные смерти, без видимых причин, но поскольку все умершие были либо больными, либо стариками, особого расследования никто не проводил. Едва сэр Артур осознал, какой масштаб воровства душ был организован в империи, схватился за голову. Уже потому, с какой скоростью на улицы городов выгнали весь наличный состав полиции, можно было догадаться, что решение о поимке всех причастных принималось на самом верху.

Пойманного ремесленника, они также раскололи быстро, теперь мы знали, что его зовут Мэтт Дайсон, и как мы правильно догадались — учитель у него был. Вот только кто он, как его зовут и как тот выглядит он не знал. Учитель всегда носил плащ, скрывающий фигуру, а также глубокий капюшон, который так глубоко прятал лицо, что Мэтт видел только один подбородок. Обращался он к нему просто — Учитель.

Судьба беспризорника, который с детских лет жил на улице, воровал, грабил пьяных — была незавидна и обычно если подросток не оказывался в тюрьме или на каторге, то путь его лежал сразу в банду, а там со своими жёсткими правилами, иерархией и круговой порукой на крови дальнейший путь чаще всего вёл к виселице. Понятное дело, что никто из таких подростков не имел никаких документов и мест прописки, так что сборщики налогов собирали души только с законопослушных граждан, оставляя в стороне многочисленную армию уголовников, которые сдавали налог душами только своим главарям. Тайная полиция конечно же знала о том, что некоторые ремесленники подрабатывали на стороне, обеспечивая для банд эти самые сборы, но поймав их за руку просто чаще оставляли как есть, вербуя из них доносчиков, чтобы они доносили о местах, которые посещают, о численности банд и прочем. Все были довольны — ремесленники получали дополнительный доход, а тайная полиция всегда знала кто и какой численностью контролирует районы города. Вот таким образом Мэтт и познакомился с Учителем, просто однажды приглашённый ремесленник ничего не смог сделать с его душой, а через неделю появился человек в плаще со скрытым лицом, к которому очень уважительно относилась вся верхушка их банды. Он забрал подростка с собой и когда после череды странных и непонятных Мэтту тестов обнаружилось, что он может немного манипулировать с аурой других людей, Учитель поселил его в своём доме, где обитало ещё двое таких же как он. С тех пор прошло почти пять лет из которых два года их обучал Учитель, а три они самостоятельно работали на улицах под прикрытием банд, которые сами находили пункты обмена и чаще договаривались с ремесленниками, о сопровождении их работ, но иногда это приходилось делать и самому. Мэтт также рассказал, что у них были жёсткие инструкции, к кому можно применять подмену души, а к кому этого делать категорически запрещалось. Также после того, как жертва умирала, они дожидались, когда родственники их похоронят и приходили на кладбище, чтобы забрать души умерших. Чаще всего информация по сдающим налоги была достоверная и душа одинокого или больного человека была целиком в их распоряжении, но случались и накладки, когда находились родственники или опекуны, которые вытягивали через пункты обмена часть душ погибших. Но и в этом случае, Учитель объяснил им, что ремесленники из пунктов обмена, работая без паинита, просто не увидят большую часть ауры и заберут только то, что можно в соответствии со своими таблицами.

Своих товарищей, имена которых он назвал тайной полиции, он больше не видел, поскольку работал только в столице, но по слухам они были живы и работали где-то ещё, поскольку Учитель два раза в месяц уезжал по делам, возвращаясь всегда с тяжёлыми сумками. Мэтт однажды подсмотрел, что было в них — множество бытовых кристаллов накопителей, которыми торговали везде. Они были самым ходовым товаром, которые массово покупались всеми слоями населения для подзарядки: часов, повышения стоимости номинала монет, зарядки домашних приборов, не говоря уже про такие энергоёмкие механизмы как парокар и пароцикл. После использования, пустые кристаллы продавались специальным торговцам, которых можно было встретить везде на улицах с вывесками «Утиль», те же сдавали их либо в цех ремесленников, либо в банды. Скорее всего туда и туда в зависимости от спроса и цены, так как нелегальный рынок душ также требовал накопители.

Для меня новости о таком существующем «параллельном» мире оказались настоящим откровением — я и представить себе не мог, что оказывается совсем рядом с официальными и строгими правилами по сбору душ с граждан, существуют другие — основанные на правиле сильнейшего. По информации Мэтта его изредка привлекали к казням провинившихся членов банд, чтобы забрать с них после смерти большое количество души, а имея маленький осколок паинита, который ему дал Учитель, он всегда видел, что души у членов уличных банд и так почти всегда опустошены. Делались эти сборы на постоянной основе, чтобы люди не могли загнать свою душу «по леваку» и получив деньги, уйти в запой и забыться в опиумном дурмане, уменьшив тем самым доходы по сбору душ для своего главаря. Поэтому и налог внутри банд был всегда больше тринадцати положенных государством процентов, но с другой стороны их кормили и одевали из общего котла, также выдавая после каждого успешного дела свою долю добычи, которую они могли тратить как хотели.

Тайная полиция нашла и бывшего владельца осколка камня, который был реквизирован у задержанного. Оказалось он давно ищет виновников дерзкого ограбления своего дома, где был похищен довольно крупный камень. Этот же осколок, по заверению ювелиров, был получен именно из того краденного — его раскололи на несколько частей, получив таким образом несколько мелких осколков. Насколько частей его разбили, никто точно не мог сказать, но одно было понятно, используя даже такой, размером меньше половины ногтя мизинца взрослого человека, при должной практике, можно было увидеть и понять количество души у человека.

Поимка всего лишь одного, но ключевого человека дала столько информации и головной боли тайной полиции, что маховик репрессий закрутился. Через две недели, зная кого и как искать, был отловлен второй такой же ремесленник работавший в другом городе, третий же смог скрыться, уйдя из под носа облавы. Вторая задержанная также ничего не знала об Учителе, кроме того, что раз в месяц он навещал Хоув и забирал накопители, которые она заполняла.

Тут тайная полиция сработала чётче, поскольку они довели девушку до дома, где она жила, и только там арестовала её — найдя при этом в тайнике аниматрон. Изготовлять и тем более продавать который без лицензии было запрещено законом, но тем не менее, он у неё был, а это повело расследование ещё в одно русло — выяснением, кто из механиков занимался изготовлением и продажей аниматронов для теневого рынка. Узнав об наличии аниматрона, Мэтта снова пытали и он выдал расположение своего, который, более осторожный парень не прятал у себя дома, как вторая девушка, а хранил в другом месте.

Всё это мелькало мимо меня только в качестве новостей, так как сэр Артур был слишком занят, чтобы приезжать к нам в поместье, но зато регулярно посылал по телеграфу и пневмопочте письма, в которых рассказывал сэру Энтони о достигнутых успехах в расследовании.

Государственная карающая машина зацепив на крючок тех, кого она раньше не могла подловить или просто закрывала на мелкие преступления глаза, получив прямой приказ с верху, завертелась с такой силой, что газеты просто пестрели заголовками об арестах ремесленников и механиков. Скандал набирал и набирал обороты, переплюнув по накалу страстей даже новости с фронта. Столицу, да и другие города лихорадило от количества производимых арестов. Было такое чувство, что тайной полиции был дан приказ почистить накопленное за годы дерьмо, что она с радостью и делала, равномерно определяя арестованных ремесленников на фронт в штрафные роты, а механиков по степени вины: либо туда же, либо сразу на виселицу.

Единственной проблемой было то, что они никак не могли найти главного персонажа, за которым начали охоту изначально — таинственного Учителя. К нему и у нас, и у тайной полиции была куча вопросов.

Мы с сэром Энтони каждый день на протяжении этих недель трудились с «краденными» у Мэтта душами, пытаясь разобраться в принципе их действия. Пока были лишь просто теории, но уже этого хватало чтобы преклонятся перед гением того, кто придумал такой метод. Чисто теоритически было понятно, что человек с даром и с неотъёмной для других ремесленников душой, сам часть своей души брать мог и потом замешав её чужой душой, заразить таким образом донора. Вот тут начинался конфликт с общеизвестным фактом, что простые люди, не имеющие дара могли, без опасности для себя могли «переварить» любую душу которая попала к ним, в отличии от тех же ремесленников, для которых любая посторонняя душа в собственной ауре — являлась ядом. Теперь оказывалось, что в этой теории изучаемой в школе с первого курса, было одно исключение — подготовленные неотъёмные души убивали простых людей. Это все мы с учитель вывели опытным путём, экспериментируя со похищенными душами и делясь наблюдениями друг с другом.

Вскоре тайная полиция преподнесла нам ещё один сюрприз. Оказалось, что они проводили собственные исследования над Мэттом и Дианой (так звали вторую девушку-ремесленника) и хранение в собственной ауре чужих остатков душ было не просто так! С помощью них они могли с расстояния в треть мили найти тела своих жертв! У нас с учителем лица вытянулись, когда прочитали о таком их свойстве. У него и меня зачесались руки всё это проверить самим и мы попросили сэра Артура устроить нам встречу с обоими арестантами. Мы решили разделить их между собой и даже тянули спички, поскольку оба хотели работать с девушкой — счастье улыбнулось мне — я вытянул длинную.

Пока мы ждали разрешения на работу с ними, я выполнил ещё два переливания душ в корабль проекта «Аргус»: первое как и планировалось за сэра Дональда, а второе за Энни. Если пожилой исповедник был даже рад снятия с себя лишней обузы, то девушка приняла это в штыки и только личное вмешательство сэра Энтони, не дали вспыхнуть нашей стычке. Ради этого девушка даже приехала в поместье, где я жил, так как считала, что я специально отнимаю у неё работу, на которую она уже потратила месяц. Никакие аргументы и ссылки на сокращение сроков на неё не действовали, она была свято убеждена, что это мои козни против неё и мой шанс возвыситься. Ведь в отличии от неё, я всё ещё «всего лишь ученик исповедника». В самый пик страстей, когда я собирался просто дать ей пинка под зад, так она меня взбесила своими обвинениями, появился учитель и сказал ей, что я делаю это по его прямому распоряжению, так как эти последние две души, тормозили весь проект целиком, зато теперь инженеры успеют закончить его в тот срок, который и обещал сэр Артур императору. Пусть получилось не раньше, как мы планировали ранее, но хотя бы не позже и мы уложились в отпущенное время. Так что претензий к нам теперь ни у кого не было, хотя определённо возникли бы, если бы я не укладывался при перекачке душ в две недели, вместо стандартных двух месяцев у других ремесленников.

Бросив на меня злобный взгляд, она уехала, оставив на душе неприятный осадок своим появлением.

— Энтони, Рэджинальд, вы уверены? — сэр Артур беспокойно посматривал на меня и учителя, которые готовились войти в разные камеры с ремесленникам, — мы с ними ещё не закончили, так что очень бы не хотелось потерять их.

— Спасибо, что хоть не сказал, что они нам могут повредить, — учитель подмигнул мне и стал серьёзнее, — Артур не волнуйся, мы с Рэджи подготовились и точно знаем уровень и возможности этих людей. Мы не принесём им смертельного вреда, они же нам вообще ничего не смогут сделать.

— Хорошо, но всё же я поставлю двух ремесленников и врачей со снотворным, если они начнут буйно себя вести, — его волнение было понятно, из этих двух подросток они тянул и тянул информацию, распутывая гигантский клубок существующего заговора против налоговой системы империи. По подсчётам чиновников, такой неконтролируемый государством оборот душ выливался казне примерно в пол миллиарда гиней в год, что являлось гигантской суммой и услышав о которой, император приказал разобраться с ситуацией окончательно.

Скрипнув, металлическая дверь открылась и я вошел в комнату, похожую на ту, что я видел тут в Воксхолле ранее — белая плитка облицовывала стенам, пол и даже потолок. Газовая лампа укрывалась в нише потолка и была укрыта не только плафоном, но и мелкой решёткой. Внутри за знакомым мне вмурованным в пол столом и стулом сидела девушка, обе руки которой были также прикованы в ручкам стола, и были покрыты чёрной тканью.

Она испуганно подняла на меня лицо и первое, что бросилось мне в глаза — это пара желтеющих синяков. Лицо девушки было ничем не примечательно: узкие скулы, чуть заострённый нос и маленькие уши, которые были сильно прижаты к голове. Короткая мальчишеская стрижка и бегающие глаза дополняли картину. Она не была красавицей, но симпатичной в принципе девушку можно было назвать. Пока я осматривал её, она бросала быстрые взгляды мне за спину, где виднелись врачи и полицейские, только когда дверь за мной закрылась и я вошел внутрь, она немного успокоилась и осмотрела меня, оценивающе прикидывая что-то в уме.

— Ты ещё кто? — наконец спросила она чуть хрипловатым голосом.

— Зови меня Рэджинальд, — я подошел к столу, достал ключ от наручников из кармана и отстегнул сначала одну её руку, затем вторую и сев напротив. Глаза девушки сверкнули торжеством, она резким движением сдернула с правой руки плотный тканевый мешок, зубами потянула на себя перчатку под ним и дотронулась голой рукой до моей кисти, которую я демонстративно положил на стол. Единственное, что я почувствовал — это слабенькую волю, которая дёрнувшись, попыталась потянуть на себя мою душу. Наверное тоже самое чувствовал в своё время Кукольник, когда напитанный аурой замученной девушки, с превосходством смотрел за моими жалкими потугами.

Девушка от предпринимаемых усилий закусила до крови губу, а на лбу появилась испарина.

— На вторую руку, может лучше получится, — сказал я, кладя вторую руку на стол, чтобы дать ей больше возможностей.

Она поняла иронию и с проклятьем оторвалась от меня.

— Кто ты?! — она со злостью скрестила руки на груди, — что тебе надо?

— Хочу, чтобы ты рассказала мне, чему вас обучал Учитель, и лучше всего, если это будет в подробностях.

— С чего это ты решил, что я буду тебе помогать, идиот? — она рассмеялась каркающим голосом.

— Похоже ты ещё не поняла с кем имеешь дело, — я посмотрел на неё как на пустое место, — тогда одна маленькая демонстрация.

Мы с учителем придумали одну маленькую хитрость, когда экспериментировали с обрывками чужих душ, полученных от Мэтта. Мы не могли влиять на обрывок его души, но зато могли подмешать в эту связки свою, причем предварительно раскачав её колебания до такой степени, что она разрывала всё, к чему прикасалась в чужой ауре, пока хватало энергии на эти множественные колебания. Так что я так и сделал, взяв часть своей ауры и заставив её колебаться, добавил в мешанину ауры тысяч обрывков душ, сидящей напротив девушки.

Результат оказался таким, каким мы и думали — очень скоро девушка стала бледнеть, испуганно озираться по сторонам, а из носа, ушей, глаз показалась кровь. Почти сразу после этого она закатила глаза и соскользнула со стула, упав на пол.

Я взмахнул рукой, показывая жест по которому в камеру должны были войти врачи и полиция, в случае проблем и пока врачи приводили её в порядок, полицейские снова одевали ей перчатки и мешки на руки, приковывая их к столу. В дверь заглянул один из ремесленников, сверкнув зеленью монокля, осмотрел девушку и удивлённо посмотрел на меня. Я достав камень ранее уже видел, что произошло с её аурой после моего вмешательства, поэтому разделял его эмоции, но не показывал их. Вместо тысяч обрывков смешанных душ, теперь в ауре девушки было только две составляющие: её целая и неотъёмная душа, а также словно гранью между водой и воздухом души других людей, которые сейчас сливались между собой, ассимилируясь и образуя единую ауру. Словно две грани — чёрная и белая, вот как выглядела сейчас её душа.

Врачи привели наконец девушку в чувство и удалились, оставив нас одних. Диана не смотря мне в глаза, стала постоянно ёрзать на стуле, явно чувствуя себя неуютно.

— Повторю свою просьбу, — я спокойно посмотрел на неё, — расскажи мне, чему тебя учили.

В этот раз она не была такой же дерзкой как вначале, отвечая мне, так как текущее состояние ауры, которая пыталась хоть как-то прийти в себя после полученного шока от трансформации сказывалось и на девушке: она ёрзала, пытались почесаться и было такое впечатление, что по её телу бегали тысячи муравьёв, которых она пыталась раздавить.

— Что ты сделал со мной? Почему я вся горю? — она не могла посмотреть мне в глаза, а голос её был тих.

— Заставить тебя почувствовать это ещё раз?

— Нет-нет, я всё расскажу! — она испуганно подняла голову, я посмотрел в карие глаза, в которых стояли слёзы.

Моё сердце было дрогнуло от отвращения, что я сейчас творил, но в сознании всплыла могильная плита, которую я посещал совсем недавно — одним усилием воли я подавил свою мягкотелость.

Рассказ и попытки показать, как именно проходило обучение затянулись надолго, пришлось даже два раза вызывать охрану, чтобы она принесли нам обед и ужин, на которые девушка сразу же набрасывалась, сметая всё до крошки. По качеству они были явно лучше, чем её обычные тюремные пайки.

Я слушал и запоминал, в который раз поражаясь гению человека, который придумал и организовал подобное. Девушка стала уставать и вскоре начала повторяться, пришлось направлять её историю по интересующим меня моментам: меня интересовало всё, что было связано с её Учителем, третьим человеком, который успел сбежать от полиции, а также всё то, что относилось к бандам и их главарям. Тут девушка знала не многое, главное было то, что они не платили никакой дани бандитам на местах, поскольку Учитель всегда забирал с собой всю выручку в бытовых накопителях, оставляя только деньги на проживание своим ученикам.

Когда девушка иссякла и замолчала, я устало встал со стула и только сейчас почувствовал, как затекло тело от целого дня малоподвижности. Потянувшись, я направился к двери.

— Что со мной теперь будет? — тихо спросила она, когда я стоял на пороге.

Я повернулся и задумчиво ответил.

— Уверен, жизнь тебе сохранят, ты слишком ценна и уникальна, чтобы просто пустить тебя на энергию, так что сотрудничай и возможно сможешь выторговать себе лучшие условия.

— Спасибо!

Дверь захлопнулось за мной, отрезая от девушки и яркого света камеры, попадая не в такой освещённый коридор. В нём кроме меня и тюремщиков никого больше не было.

— Сэр ван Гордон просил вам передать, что он закончил раньше и будет ждать вас в имении, сэр, — вежливо обратился ко мне один из них.

Я почесал подбородок.

— «Я и сам не ожидал, что задержусь тут надолго. Очень уж занимательная была беседа».

— Спасибо, проводите меня?

— Конечно сэр.

Вечером мы с учителем обсудили свои наблюдения, а также сверили рассказы обоих подростков, они совпадали, как и то, что мы теперь знали, где примерно искать третьего ученика, а также то, что их Учитель судя по рукам и голосу — молодой мужчина.

Единственное о чём я не стал ему рассказывать — всё время, пока я находился рядом с девушкой, я незаметно для неё оперировал аурой, очень надеясь, что дежурившие ремесленники в коридоре не видят всей полноты картины того, что я творил с ней. За целый день я успел многое и следовало это проверить, пока мысли и ощущения от работы были свежими, да простят меня слуги в доме, за то, что я постоянно экспериментировал на них. Сегодня я собирался воспользоваться полученными знаниями, чтобы провести свою подсадку к чужой душе, настроив свою ауру таким образом, чтобы чувствовать её на расстоянии. Принципы и правила взаимодействия из рассказа девушки я уловит, так что чесались руки это попробовать.

Проходя мимо одного из слуг, что работали на первом этаже, я внимательно разглядел его и только потом объединив наши ауры, оставил ему часть своей души, предварительно подготовленной по методу тех ремесленников, с которыми мы сегодня говорили. Сложное сочетание колебаний на различных участках, в купе с очень плотным сжатием создавало своего образа капсулу, которая словно снаряд пневмопочты помещалась в чужую душу. Главное было не забыть этого слугу, к которому я её забросил, если ничего не получится, посмотреть завтра результат и повторить эксперимент.

Утром меня ждало неприятное открытие, об этом я узнал по лёгкой панике в доме, а также тому, что к моей двери приставили двух охранников. Поинтересовавшись у них, я узнал, что один из слуг ночью умер, причём без видимых на то причин. Подозревали отравление, а с учётом недавнего нападения, имение снова перевели на военное положение.

Я поблагодарил охранников и попросил провести меня к телу.

— Сэр Энтони уже там, вам нельзя покидать покои, — огорчили меня они.

Сердце тревожно забилось в груди и когда в комнату вошёл весьма хмурый исповедник, моё сердце упало вниз, сейчас я точно получу за подобные опыты со смертельным исходом.

— Твоя работа? — хмуро поинтересовался он, падая в кресло.

— Угу, — повинился я, врать учителю не хотелось, ведь между нами было хрупкое, но доверие.

— И как долго ты экспериментируешь над слугами? — поинтересовался он, — после бедного Эмиля я посмотрел на всех под другим углом и заметил, что практически у каждого слуги и охранника дома есть в аурах либо вкладки, либо остатки чужого внедрения.

— С первого дня.

Он помолчал.

— Не знаю, хвалить тебя или ругать: то, что никто ранее этого не замечал, это конечно хорошо и показывает высокий уровень твоей работы, но вот смерть безвинного человека, всегда плохо. Ты понимаешь это?

— Конечно, — я покраснел, впервые за последнее время меня так отчитывали.

— Что ты ему вложил? Я так и не понял, что за концентрированный сгусток у него был, я попытался его вытянуть, но он не поддался. Ты снова похитил часть неотъемной души у вчерашней девушки?

— Не поддался? — удивился я, — нет учитель — это моя душа, просто я настроил её так, как обучал этому их Учитель.

— Интересно, — исповедник сразу забыл о том, с чем он пришёл и заинтересованно посмотрел на меня, — зачем ты это сделал?

— Меня заинтересовала их возможность по оставленным в душах частицам, потом искать их на большом расстоянии.

— Меня она тоже заинтересовала, но я не подумал проводить эксперименты на живых людях, — буркнул он.

— Я не понимаю, что пошло не так, а больше мне пробовать не на ком.

— Ты становишься чёрствым Рэджи, — он досадливо покачал головой, — не таким я помнил тебя, когда впервые привёл в этот дом.

— Я был молодым и наивным, — меня конечно коробила чужая смерть по моей причине, но это было без прежней остроты, когда хотелось выть, а совесть терзала меня на части. Сейчас это было лишь глухое ворчание, смешанное с недовольством собственного непрофессионализма.

— Ладно поищу тебе подопытных, так что пожалуйста, не тренируйся на слугах и охранниках этого дома — это слишком опасно и может вызвать ненужные сплетни.

— Хорошо, обещаю учитель.

Он сдержал слово и вот целую неделю я каждое утро езжу в Нью-Гейт и местные тюремщики предоставляют мне пустые апартаменты для знатных арестантов, чтобы я проводил там свои эксперименты над заключёнными, которых готовили к подвешиванию. В связи с массовыми арестами, проводимыми по делу ремесленников тайной полицией, их количество было столь велико, что пара десятков случайных смертей внутри стен тюрьмы никого не удивляла.

Не имея неотъемной души, а лишь экспериментируя с собственной аурой, оказалось очень трудно подобрать параметры, которые не убивали доноров после моего внедрения подобия «ядовитых» душ, как это делали те ремесленники. Их то целью было направленное убийство людей, а мне мало того, что нужно было сделать свою, безвредную для простых людей ауру «ядовитой», так ещё и подобрать параметры, которые не приводили бы к летальному исходу тех, кому я её внедрял. Я лишь хотел чувствовать на расстоянии оставленный кусочек.

— Благодаря вашим подсказкам господа, — меня впервые пригласили на встречу, где сэр Артур обсуждал текущие проблемы с сэром Энтони, так что я сидел тихой мышкой в углу, чтобы так продолжалось и дальше. Оказанное доверие приятно подогревало моё самолюбие, а редкие уточнения, которые спрашивал меня сэр Энтони, раздували его ещё сильнее.

— Мы отыскали и обложили третьего ученика. Пока мы не хотим задерживать его, чтобы не спугнуть Учителя. Мы думаем, что он остался последним действующим его ремесленником, так что очень надеемся, что он навестит его.

— Существует вероятность, что ремесленник видит вокруг слишком много аур и не спешит на эту встречу, — учитель приложился к стакану с коньяком, — я потому и позвал на нашу встречу Рэджи, так как он нашёл способ следить за людьми, если хоть раз контактировал с этим человеком ранее.

— Что?! — у главы тайной полиции пошатнулась обычная невозмутимость и затрепетали ноздри, — как это?!

— Он использовал наработки тех лже-ремесленинков. Давайте их называть так, чтобы не было путаницы, — предложил сэр Энтони, — и смог подобрать нужные параметры для собственной ауры, чтобы она не убивала людей, но в тоже время он мог её чувствовать на расстоянии.

— Поездки в Нью-Гейт! — догадливо произнес сэр Артур, — то-то от его посещений было так много трупов.

— У меня нет неотъёмной души, так что пришлось экспериментировать и подбирать на людях, — заметил я из своего угла, — это оказалось сложнее, чем я ожидал.

— То есть, если Рэджинальд будет рядом с ним, то сможет потом сказать, где он находится? — уточнил сэр Артур.

— В пределах мили и говорить примерное расстояние ближе или дальше от места, где находиться объект, — подтвердил исповедник, я недавно рассказал ему о своих успехах в данном эксперименте и он решил поделиться ими с тайной полицией.

— То есть, если мы отзовём слежку, то вполне возможно Учитель решит связаться с ним? По информации от моих ребят, у ученика сейчас с собой два тяжёлых мешка.

— Да, очень большая вероятность, что вы перекрыв поступления душ верхушке банд, лишили их большой части источников доходов, — согласился с ним учитель, — так что если наш таинственный Учитель знает о не реализованной добыче последнего ученика, может польститься на такой куш. Всё же несколько миллионов на дороге не валяются, можно просто взять и исчезнуть с ними, не обязательно кому-то отдавать.

— А почему вы говорите, что он с кем-то делится? — поинтересовался я, — он ведь может это всё сам проворачивать.

— Такая поддержка различных банд, да ещё и в разных городах просто невозможна без поддержки со стороны, — покачал головой сэр Артур, — каким бы талантливым и сильным он не был бы, но бандам явно дают указания сверху, так как в ином случае польстившись на такую добычу, его бы давно ограбили и убили. Только «общак» у них неприкосновенен и объясняет то, почему он неприкасаемый в любом городе.

— «Общак»? — перепросил я в непонимании.

— Деньги, которые преступники собирают и держат чаще в одних руках, тратя их на взятки полиции и поддержку арестантов в тюрьмах.

— Ты так спокойно об этом говоришь Артур, — удивился исповедник.

— Что есть, то есть, — глава полиции развёл руками, — и это не истребить, а у нас есть задачи посложнее, чем ловить нечистых на руку полисменов.

— Ладно, давайте вернёмся к нашей теме, — продолжил он, после недолго молчания, — ты точно даёшь гарантию, что если я отведу своих людей, ты сможешь за ним проследить?

— Если только он не улетит на дирижабле, то смогу, — уверенно сказал я, все последние эксперименты на подопытных неизменно давали только стабильный результат, смертей больше не было ни одной.

— Это врят ли конечно, — согласился глава тайной полиции, сосредоточенно думая над моими словами.

— Хорошо джентльмены, я подумаю над вашим предложением, — наконец ответил он, — Рэджинальд ты можешь идти, дальше у нас будет разговор только с твоим наставником.

Я обиделся, только моя самооценка устремилась выше небес, от участия в разговоре двух взрослых, могущественных людей, как её больно приземлили о землю. Спорить было бесполезно, упрашивать — унизительно, так что я поднялся с кресла и простившись, вышел.